Яд моих снов

      Привычная до скрежета зубов песня будильника заставила парня неохотно выплыть из сна. — Йегер, вставай, — слегка хриплый ото сна голос дополнил острый локоть, ощутимо впечатавшийся в ребро.       То ли Леви уже наловчился бить не больно, но точно, то ли Эрен так к этому привык, что не чувствовал боли. Парень сонно потёр глаза костяшками пальцев и, как всегда, потянулся поцеловать любимые губы, но Аккерман, как теперь часто бывало, вывернулся из его объятий и сбежал в ванную. Ну вот опять. Йегер тяжело вздохнул и откинулся на подушки, в очередной раз пытаясь понять, что с ним происходит и когда это началось.       Эрен, ещё по прошествии пары недель с той самой ссоры, начал замечать, что Леви стал ещё задумчивее и мрачнее, чем обычно. И чем дальше шло время, тем его состояние становилось всё более явным. Всё чаще парень ловил на себе странные взгляды, всё чаще возникали ссоры, причём на пустом месте. Были ли в этом виноваты сказанные в порыве эмоций слова, которые он так и не простил парню, или что-то другое, но Йегер явственно ощущал, что Аккерман отдаляется от него. Снова. Он, снова почувствовав неуверенность и сомнение, делает шаг назад, так и не поняв за целый год отношений, что этим делает только хуже.       И за последние несколько месяцев этих «шагов» уже сделано столько, что как бы Эрен ни пытался догнать, у него не получалось. Чего только стоил тот внезапный вопрос, которым Аккерман огорошил парня около месяца назад. Самый обычный ужин, на взгляд Эрена, ничего не предвещало беды.       Как обычно они сидели друг напротив друга, негромко переговариваясь о работе. Леви встал, чтобы заварить чай, а Эрен начал убирать тарелки со стола, когда ему в спину прилетело будничным тоном: — Когда ты от меня уйдёшь? — Чего? — парень так обалдел от вопроса, что у него подкосились ноги и он приземлился обратно на свой стул, едва удержав в руках посуду. — Ты хочешь, чтобы я ушел? — А ты хочешь уйти? — Аккерман говорил и смотрел так спокойно, будто спрашивал о планах на выходные. — Нет, — оторопело ответил Йегер, абсолютно не понимая, какого чёрта случилось.       Леви снова отвернулся, помешивая чай, и неопределённо хмыкнул. — Леви, что происходит? — Ничего, — серые глаза вновь взглянули на него мягко, но как-то тоскливо.       Мужчина ласково коснулся пальцами напряжённой, лишённой всех красок щеки парня и уже собирался уйти, но Эрен поймал его за руку. — Подожди, поговори со мной, — попросил Йегер, умоляюще глядя своими кошмарными глазищами на Аккермана.       Тёплые руки бережно держали небольшую ладонь, цепляясь за неё, как за последнюю надежду. С чего такой вопрос? Что произошло? Чего Эрен не заметил? — Всё в порядке, не парься.       Леви попытался добавить голосу беспечности и даже дёрнул уголок губ в усмешке, но парень ни на секунду ему не поверил. Отличный вечер перед Рождеством.       После он часто думал об этой сцене, стараясь понять, что же натолкнуло Аккермана на подобные мысли. Но очень скоро Эрен признал, что уже просто устал думать. К сожалению, эта странная ситуация оказалась не единственной, да и помимо Леви на Йегере висели другие трудности.       За всё время со дня знакомства он так и не обмолвился с отцом ни словом, что усложняло общение с мамой. Вновь обозлившиеся на него коллеги из-за успехов на работе. Завал с учёбой, на которую теперь совершенно не оставалось времени. Жан, который по мере сближения с Микасой, начал переходить на её сторону в вопросе о Леви, который сестре априори совершенно не нравился. А теперь ещё и Леви решил бросить его, оставив разбираться с трудностями в одиночку.       Чёрт. Эрен готов был удавиться за возможность ставить с ним зубные щётки в один стакан, а теперь... Он уже сам не понимал, чего хочет. Нет, неправда. Парень знал, чего хочет. Он всё ещё любит Леви и хочет быть с ним, вот только, кажется, Аккерман его больше не любит. И любил ли он вообще? Может, Эрен сам всё придумал, потому что так сильно этого хотел? Нет, не может быть.       Леви тоже его любит. Он видел это, чувствовал, но что же тогда между ними изменилось? Почему он снова отталкивает, будто и не было того тепла, любви, понимания, доверия? Эрен с таким трудом подбирал ключи от всех этих стен, которыми Аккерман себя окружил. Он был уверен, что между ними больше не осталось преград, что Леви смог открыться и довериться ему и всё было хорошо. И вдруг в один момент он будто снова спрятался.       Эрен чувствовал, что Леви ускользает от него, словно дым сквозь пальцы, и не понимал, что ему делать. Не понимал, почему это происходит. Где он ошибся? Что сделал не так? Почему Леви решил, что Эрен больше его не достоин? Может, и правда просто разлюбил? А если так, что тогда делать Эрену? Ведь он любит его. Пусть он устал от раздоров и непонимания, но всё ещё хотел всё исправить. Он верил, что всё может наладиться, только если Леви захочет сделать навстречу хотя бы один шаг.       К чёрту все эти дрязги с семьёй и на работе, Йегер готов бороться дальше, хоть стены головой пробивать, но при виде потухших серых глаз у него просто опускались руки. Всё, что ему нужно — это Леви, и именно это самое нужное постепенно и неотвратимо ускользало от него. Эрен мог заставить землю вращаться в обратном направлении, но по каким-то непостижимым причинам не мог вернуть себе Леви. От бессилия хотелось рвать на себе волосы.       Он не мог поверить, что всё может закончиться вот так. Это же глупо, это бред. Самый настоящий бред! У всех бывают трудности, ни одна пара без них не обошлась. Нужно всего лишь набраться терпения и всеми возможными способами показать Леви, что Эрен по-прежнему любит его и никуда не уйдёт. У них должно всё наладиться, по-другому просто не может быть.       Разумеется, Леви, уверенный в своей правоте, думал, что поступает правильно. Не к чему парню знать о его боли и разочаровании. Может, если отдалиться, он быстрее поймёт, что им не по пути, и уйдёт? От этих мыслей скребло на душе, но разве для их истории возможен другой итог?       Почему? Почему он не подумал об этом раньше? Он ведь прекрасно понимал, что ничего хорошего не получится. Он с самого начала знал, что лучше держаться от парня подальше, но как? Как можно держаться на расстоянии, если его как магнитом тянули эти глаза? Но что проку в его чувствах, если он не может сделать Эрена счастливым?       Леви уже давно заметил, что парню плохо. Плохо без его семьи, плохо без друзей, плохо без той обычной, незамысловатой жизни, из которой Леви его выдернул. И сколько бы Эрен ни говорил, что ему достаточно того, что у них есть, это вовсе не так. Он оказался не готов к такой жизни и даже если привыкнет, после ему покажется этого мало. Аккерман никак не мог перестать думать о словах его отца о том, что парню нужна нормальная семья. Это с ним, тридцатишестилетним холостяком, всё понятно, но у Эрена ещё есть шанс.       Он ещё молод, и у него есть шанс забыть свою первую неудачную любовь и начать всё заново. Встретить кого-то, вновь полюбить и стать счастливым. Больше всего Леви хотел, чтобы Эрен был счастлив, пусть даже не с ним. Осознание этого стремления отозвалось тупой, тянущей болью. Лучше бы он никогда не влюблялся.       Аккерман не верил, что любовь вообще существует, и даже когда понял, что ошибался, всё равно не до конца понимал, что это такое. Теперь же, кажется, он понял, что значит по-настоящему любить. Это значит стремиться дать человеку, которого любишь, такое счастье, которое будет счастьем для него, а не для тебя. Без Эрена Леви никогда не будет счастлив, но если у парня без него появится шанс, он готов на это пойти. Когда ещё Аккерман так пёкся о ком-то, кроме себя?       Оставалось самое трудное, почти невозможное — заставить его уйти. Сам Эрен будет упираться до последнего, хвататься за призрачные надежды и когда поймёт, что пытался поймать руками ветер, будет уже поздно. Лучше сейчас. Почти два года у него был Эрен, и это было лучшее время в его жизни, но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Похоже, и их история начинает подходить к концу.       Леви знает, что парню будет больно, очень больно, ведь он любит его. Но потом, когда придёт осознание совершённой ошибки и невозможности вернуть потерянное время, будет ещё больнее. Лучше сейчас, пока ещё не слишком поздно. Пока Эрен достаточно молод, чтобы его злость и обида поглотили любовь и со временем он смог бы обо всём забыть. И Леви остался бы в его памяти лишь первой неудачной любовью, первой болью, первой ошибкой, из которой он извлечёт нужные уроки, позабыв лицо человека, которого когда-то по глупости считал тем самым, единственным.       Пожалуй, хуже всего оказалось то, что приходилось делать вид, что ничего не происходит, и в то же время избегать парня и всех разговоров, начинающихся с «Леви, всё в порядке? Давай поговорим». Аккерман, может, и хотел поговорить, но не мог. Потому что и так знал, что парень либо соврёт, уверовав в собственное враньё, либо на эмоциях скажет правду, что было ещё хуже. Ещё раз услышать «думаешь, я счастлив?» мужчина не хотел с обречённостью безумца. И к тому же, не умел он разговоры разговаривать.       Леви видел, как парень бесится от этого, не понимает, пытается достучаться, и от того всё чаще возникал вопрос: а правильно ли он поступает? Может, Эрен и правда настолько его любит, что ему хватит жизни вдвоём? Однако всё расставил на свои места визит к чете Браунов, подтвердив все самые мрачные опасения Аккермана.       Глядя на счастливых молодых родителей, Леви едва не скривился, почувствовав во рту ужасную кислую горечь. Блондинчики были отличной парой, и от того мужчина едва ли не впервые в жизни испытал укол обжигающей зависти. Почему у них с Эреном не может быть всё так же просто? Без осуждений, брезгливости, порицания? Аккерман уже привык, что на него всю жизнь косо смотрят, но он не хотел, чтобы и Эрену приходилось мириться с подобным. Он не мог ручаться, что парень справится.       Но даже не идеальная парочка заставила Леви скрипеть зубами, а сопляк, который возился с их маленьким сыном, получая от этого неподдельное удовольствие. Кажется, он говорил, что не очень-то жалует детей. Да, оно и видно. Глупый молодой пацан, сам ещё не знает, чего хочет, а уже кидается какими-то громкими фразами и обещаниями. Зачем только он уговорил Аккермана поехать к Браунам? Чтобы наглядно показать, какой жизни он хочет и какой у них с Леви никогда не будет?       По дороге домой мужчина решил, что пора бы серьёзно поговорить с парнем о том, как быть дальше. Снова откладывать этот разговор уже не было сил. Лучше расставить все точки над «i» сейчас, а не через несколько лет, когда вырвать Эрена из сердца будет невозможно. Но разве сейчас не так? Разве он уже не опутал все внутренности своими корнями, как ядовитый плющ? На вид хрупкий и безобидный, а на деле способный медленно задушить даже самое большое дерево. — Эрен, — сжав руками руль, начал Леви, уставившись в лобовое стекло, лишь бы не смотреть на парня, — нам надо расстаться. — Почему? — мужчина боковым зрением заметил, как к его лицу метнулся тревожный взгляд зелёных глаз.       Почему? Неужели он сам не понимает? А если не понимает, как ему объяснить? — Как думаешь, у Браунов хорошая семья? — Да, очень хорошая, — на выдохе ответил Йегер, уже предвкушая следующие слова Аккермана. — Разве ты не хочешь, чтобы у тебя было так же? — как кстати дорога отвлекала от случайной встречи с самыми чудовищными глазами. — Я хочу, чтобы у меня был ты, — в голосе парня отчётливо послышалась усталость. — Тебя что, больше ничего не интересует? — Леви даже не пришлось играть раздражение, а глаза закатились сами собой. — Что ты хочешь от меня услышать? — Эрен развёл руки, не представляя, как отвечать на подобное заявление. — Может, хоть раз объяснишь толком, что с тобой происходит? — Если ты не такой как все, то всегда будешь изгоем в большей или меньшей степени. Тебе это нравится? — Аккерман напрочь игнорировал все попытки Йегера докопаться до истинной причины. — Что мне должно нравиться? — теперь настал черед Эрена закатывать глаза. Такой хороший вечер, и вдруг на Леви опять что-то нашло. Да что с ним не так, а? — Сколько ты не разговаривал с отцом? Полгода? — на секунду парню показалось, что эту речь Аккерман приготовил заранее. Как не похоже на него. — Это, по-твоему, нормально? Твоя мать из-за этого мучается, сестра заваливает тоннами сообщений, из которых половина — угрозы, направленные в мой адрес. На работе все скалят зубы. Тебе самому-то ещё не надоело? — Представь себе, нет, — в словах Эрена зазвенела сталь. — Да, может, сейчас тяжело, но что меня правда огорчает — это то, что ты, кажется, со всеми согласен. — Возможно, — пусть не так уверенно и довольно тихо, но Леви всё же смог сказать это вслух. — Здорово, — саркастично, почти зло бросил Йегер и невольно повысил голос. — А я не согласен. Всё можно решить. — Тебе всё равно это когда-нибудь надоест.       Мужчина думал, что парень начнёт язвить ещё больше и вывести его из себя, заставив разжечь по-настоящему крупную ссору, не составит труда. Однако, вместо яда и колкостей, он услышал лишь глубокий, тяжёлый вздох и тихий, обессиливший голос. — Леви, я очень тебя прошу, перестань. Не говори так, пожалуйста. Это больно.       На последних словах парень повернулся, и Аккерман машинально взглянул на него, поймав полный неразделённой тоски и горечи взгляд. Какая глупая ошибка. Слова, готовые сорваться с языка, противным комом встали поперёк горла. Разве может он сейчас сделать ему больно? Только не так, не глядя в глаза.       Проиграв битву взглядов, Леви был вынужден замолчать и признать, что его попытка решить повисший между ними вопрос здесь и сейчас с треском провалилась. Парень, заметив, что его оппонент сдался, выдохнул с облегчением и отвернулся к окну, устало прикрыв глаза.       Неужели Аккерман не видит, что Эрену без него плохо? Последнее время над парнем действительно сгустились тучи, но что больнее всего — Леви почти что отвернулся от него. Он уже не чувствовал той поддержки, не ощущал тепла и готов был биться головой о стену, не понимая, что произошло. Эрен тянулся к нему изо всех сил, а мужчина просто поворачивался к нему спиной, словно не желал этого замечать и понимать.       Йегер видел, что с ним тоже что-то происходит, но Аккерман категорически не хотел ни о чём говорить, замкнувшись внутри себя и оставив парня за бортом. Непонятно, что оказалось больнее — Леви, который не желал помогать, или Леви, который не желал принимать его помощь. Они и раньше не вели задушевных бесед каждый вечер за бокалом вина, но он хотя бы иногда делился тем, что его беспокоило. Пусть он никогда не просил напрямую о помощи или поддержке, но хотя бы давал понять, что нуждается в этом взглядом, жестом, прикосновением и, что важнее, принимал помощь, даже если это были элементарные объятья.       Сейчас Леви так замкнулся внутри, что Эрен не знал, с какой стороны подступиться и нужно ли вообще. Может, он больше не нуждался в его поддержке и вообще не нуждался в нём самом? Йегер отказывался в это верить. Не может быть, чтобы Леви просто отвернулся от него, как от чего-то скучного и надоевшего. Не может этого быть, ведь Эрен так любит его.       Собрав оставшееся терпение в кулак, парень решил предпринять ещё одну попытку всё наладить. Может, не всё, но хотя бы замять и забыть этот дурацкий разговор в машине. Ночью он подобрался к Леви вплотную, начав недвусмысленно покрывать гладкую кожу спины поцелуями. Они не были близки, казалось, целую вечность, и Эрен так соскучился по его телу, но всё возбуждение слетело вмиг, когда его слуха достиг бесцветный голос: — Не сегодня. — А когда? — парень охрип от возбуждения и тяжело дышал Аккерману в спину, не говоря, а почти рыча, как дикий зверь. — Не сегодня. — Что происходит? Почему ты отталкиваешь меня? — горячий лоб упёрся между лопаток. Даже злясь, Йегер продолжал неосознанно тянуться к нему. — Я просто устал, — сейчас Леви жалел только о том, что он не каменная статуя, которая не чувствует прикосновения ласковых пальцев, не чувствует горячего дыхания. — Ты уже месяц так отвечаешь, — парень честно старался, чтобы слова не прозвучали, как упрёк, но контролировать себя выходило с трудом.       Прождав некоторое время, Эрен понял, что повисшая тишина и будет ему ответом. С него хватит. На сегодня с него хватит. Схватив свою подушку и плед у изножья кровати, он поспешил уйти из спальни, бросив напоследок: «Посплю на диване». Не к чему сейчас находиться рядом с Леви. Парень либо врежет ему, либо изнасилует, а скорее всего, сделает и то, и другое. Лучше он поспит на диване рядом с другим котом, от греха подальше. Да уж, помирился, блин.       Когда удаляющиеся шаги Йегера стихли, Леви резко перевернулся на спину, накрыв глаза предплечьем. И правда, почему он отталкивает его? Наверное, потому что от одного прикосновения горячих пальцев душу будто битым стеклом резали на куски. Он не заслужил его. И когда Эрен поймёт это, он уйдёт, оставив после себя звенящую пустоту. Ждать, когда он наконец одумается, становилось невыносимо, так же, как были невыносимы его прикосновения. Нежные, любящие. Лучше бы Аккерман никогда их не знал.       Эрен приручил его, привязал к себе, заставил измениться, чтобы у Леви не было ни единой возможности жить без него. И мужчина сам оказался в этом виноват, он сам позволил проникнуть парню к себе в душу и накрепко опутать её своими щупальцами. Всего на пару месяцев он позволил себе расслабиться, в кои-то веки решив насладиться близостью с любимым человеком, а теперь будет вынужден пожинать плоды.       Давно пора понять, что его сказке не светит счастливый конец, и всё же он снова на что-то надеялся, чтобы вновь так жестоко обмануться. И в этот раз боль разочарования не удастся легко заглушить лишь силой воли. Непоправимого ещё не случилось, но ему уже хотелось волком выть от скребущих душу когтей. Лучше бы он вовсе никогда его не знал, чем молча наблюдал, как самый нужный и любимый медленно исчезает из его жизни.       На следующее утро оба делали вид, что ни разговора в машине, ни в постели не было. Однако напряжение, возникшее между ними несколько месяцев назад, вновь стало более ощутимым, почти давящим. Эрен, поглощённый неразберихой в личной жизни, даже не заметил, как стал выглядеть чуть ли не таким же хмурым, как Аккерман.       Зато сей факт не укрылся от глаз Эрвина, с которым парень столкнулся у приёмной Леви. Большой начальник пробовал шутить на эту тему, но, когда понял, что собеседник юмор не оценил, перешёл к делу. Оказалось, Смит не случайно караулил Йегера в пустом коридоре, имея к нему конкретное деловое предложение с пометкой «понимаю, Леви тебя всё равно не отпустит, но я обязан донести до твоего сведения».       А суть дела заключалась в том, что Майк из Стохеса набирал сотрудников в новый отдел и желал видеть Йегера в их числе, если его, конечно, заинтересует вакансия. Если бы предложение поступило полгода назад, парень поблагодарил бы за доверие и сходу отказался. Но сейчас, неожиданно даже для самого себя, задумался. Может, это и не такая плохая идея? На некоторое время перебраться в другой город, отдохнуть от всего.       Пообещав Эрвину подумать, Эрен немало удивил босса, но спрашивать о чём-то более личном тот не стал. Может, решил проявить тактичность, а может, подумал, что «зайти» с другой стороны, то есть со стороны Аккермана, проще. Так или иначе обоим встреча явно дала пищу для размышления.       Несколько дней парень так и эдак прикидывал варианты, но определиться, что ему делать, никак не мог. Хотел бы он посоветоваться с Леви, но сейчас это не имело никакого смысла. Эрен боялся, что как только озвучит возможный вариант перевода, Аккерман сам, недолго думая, соберёт его чемоданы и выставит за дверь. А может, наоборот, он поймёт, что не хочет терять Эрена, и попросит его остаться? Чёрт. Да кто ж его знает.       Помощь снова пришла, откуда Йегер никак не ожидал, а именно от подсевшего к нему за обедом Эрда. — Эрен, привет, разговор есть, — парень только и успел кивнуть в знак приветствия, как Джин тут же выложил все карты на стол. — Тебе же предлагают должность в Стохесе? — Откуда ты знаешь? — глоток кофе чуть не вылетел обратно в кружку. Эрвин же сказал, что никому не скажет, особенно Леви и всем, кто с ним работает. — Не пугайся ты так, — по-доброму усмехнулся Эрд. — Майк предложил должность и мне, поэтому я знаю. — Что? Так ты уходишь? — Йегера почему-то очень взволновала эта новость. — Нет, конечно, нет, — мужчина махнул рукой, будто пытаясь отогнать от себя предположение парня. — Мне нравится работать здесь, к тому же у меня семья в Митрасе, жена, дети. Переезжать всем вместе накладно, а без них так скучно, — Джин комично скривился, как будто его сильно огорчал сей факт. — А ты что решил? — Я не знаю, совсем запутался, — потупив взгляд, ответил Эрен, уставший от бесконечных размышлений. — Хочу поговорить с ним, но боюсь услышать ответ. — Не подумай, что я лезу, но у вас не всё гладко, верно? — Эрд скорее утверждал, чем спрашивал, прекрасно понимая, о ком идёт речь. Он бы и этот разговор не начал, если бы не заметил, что босс последнее время рычит куда больше обычного. — Эрен, думаю, это решение ты должен принять сам. Здесь даже Леви тебе не помощник. — Почему? — Йегер нахмурился, внимательно глядя в глаза собеседнику. — Потому что, в противном случае, все, кто говорит, что без него ты ничего не стоишь, будут правы.       Возможно, рассуждения Эрда парню не очень зашли, но что точно помогло, так эта ремарка о семье. Что для Эрена важнее — Леви или работа? Конечно, Леви. С ним он в Стохес точно не поедет, а оставлять его парень не собирался, даже если последнее время малодушно помышлял о перерыве в отношениях. Вот и весь ответ. А он ещё голову ломал. Никуда он не поедет, будет и дальше мозолить глаза Аккерману, пока тот не поймёт, что ему от Йегера так просто не отмахнуться.       Тем же вечером Леви, уже собираясь уходить с работы, получил неожиданное сообщение, которое заставило его раздражённо вздохнуть и закатить глаза. «Хочу, чтобы со мной кто-нибудь поговорил. Жду в нашем баре через полчаса». Что этой очкастой опять в голову взбрело, а? Пришлось отправить парня домой на своей машине, а самому тащиться на встречу с чудаковатой, гиперактивной женщиной в дурацких квадратных очках. — О чём ты хотела поговорить? — едва приземлившись на стул, выпалил Аккерман, находясь не в самом хорошем расположении духа. — И тебе привет, — не обиделась Зое, выглядевшая непривычно спокойно и даже умиротворённо. — Поделиться кое-чем хотела, долго не задержу, — ответила женщина и, заметив ещё более мрачный, чем обычно, взгляд друга, насторожилась. — У тебя всё хорошо? — Всё отлично, — грубовато бросил Аккерман. — Что за новость? — Результаты анализов пришли. — И? — услышав, о чём пойдёт речь, тучи над головой Леви немного посветлели. — Всё в порядке, есть шанс... большой шанс, — Ханджи не смогла скрыть улыбки, полной надежды, и, к её удивлению, мужчина тоже улыбнулся. — Ну вот видишь. А ты боялась. — Знаешь, я всё ещё боюсь. Но уже больше надеюсь, — поделилась Зое, по-девичьи закусив нижнюю губу. — Рад за тебя, очкастая, — улыбка Леви вышла немного грустной, зато искренней.       Глядя на блестящие надеждой глаза подруги, и ему на душе стало немного легче. — Леви, я же вижу, что тебе плохо, — пытаться скрыть своё истинное состояние за маской раздражения от опытного доктора — дохлый номер. — Скажи, в чём дело? — В чём у меня ещё может быть дело, если не в нём? — за последнее время Аккерман стал настоящим мастером грустных усмешек. — Эрвин недавно обмолвился, что у вас проблемы, — осторожно начала женщина, но, уловив по выражению лица друга момент, когда тот за секунду закрылся внутри себя, не желая говорить, печально вздохнула. — Слушай, я не знаю, что между вами произошло, но прошу тебя об одном — не наломай дров, ладно?       Леви оценил заботливые нотки в её голосе, но ничего не ломать пообещать не мог. — Езжай домой, Моблит заждался, — сказал мужчина, заметив, как уже в третий раз на экране телефона Ханджи высветилось фото Бернера, сообщая о новом вызове. — А тебя Эрен, так что не задерживайся, — Зое приложилась губами к бритой щеке на прощание. — Ладно, — буркнул Аккерман и проводил взглядом подругу до выхода.       Что ж, теперь, кажется, у Ханджи всё будет хорошо. Забеременеет, родит ребёнка. Почему-то сразу вообразился шустрый кареглазый мальчик, такая же маленькая заноза в заднице, как его мамаша. И Моблит будет обожать их обоих... Нечто похожее на зависть тоненькой иглой кольнуло сердце. Опять. Хотел бы он быть в состоянии дать Эрену такое счастье.       Леви хотел дать ему всё, чего он заслуживает, но, увы, не всё в его силах. Зато он мог отпустить его, как и обещал, чтобы у парня появился шанс найти что-то поистине стоящее. Аккерману же пришлось признать, что сделать Эрена счастливым он уже не сможет. А смотреть, как с каждым днём парню становится всё тяжелее рядом с ним — невыносимо. Ему ведь плохо, так почему он не уйдёт, хлопнув дверью? Чёртов упрямец. Пожалуй, не зря друзья называют его «Смертник».       Леви же знал, что этим всё и закончится. Разве мог такой парень, как Эрен, предпочесть его всем возможностям, которые открывала перед ним жизнь? Сколько ещё его ждёт удивительных встреч, волнующих чувств, радостных событий. И разве во всём этом живом, пёстром соцветии найдётся место такому как Леви? Конечно, нет, и со временем Эрен сам это поймёт и потому рано или поздно всё равно оставит его. Какой тут к чёрту happy end?       Аккерман вдруг понял, что больше не хочет сидеть и ждать, когда Эрен найдёт в себе силы остановить его. Пора с этим заканчивать. Прошлая попытка с треском провалилась, однако у Леви имелся ещё один план. Сработает он или нет, мужчина сказать наверняка не мог, но попробовать стоило. Зло усмехнувшись, он подумал: «Интересно, кому из нас двоих будет хуже и больнее? Как говорится: «Чей чай горячей?» — Бармен, — жестом подозвав крепкого паренька, Леви, собравшись с силами, сделал заказ: — водки. — Сто, двести грамм? — последовал уточняющий вопрос. — Бутылку, а лучше две.       Когда спустя пару часов он наконец добрался до дома, на пути к цели возникли три препятствия: вылезти из такси, открыть калитку, открыть входную дверь. И если с первыми двумя Леви с горем пополам, но справился, то последнему проиграл. Не так-то просто попасть ключом в замочную скважину, если ты не знаешь, в какую именно из трёх надо целиться. На его счастье, Эрен, уснувший на диване, проснулся от скрежета и догадался, в чём дело. Парень открыл дверь и увидел Аккермана, прислонившегося лбом к косяку с ключом в руках. — Оп, Сезам, откройся, — выдал он, едва ворочая языком, когда поднял глаза. — Леви, ты что, пил? — изумился Эрен, почувствовав жуткий запах перегара. — Я не пил, — отозвался мужчина, заваливаясь внутрь, — я бухал. — А был повод? — парень придержал его, обнимая одной рукой, и поскорее закрыл дверь, преграждая путь в тёплый дом холодному ветру.       Он нисколько не сердился, скорее, пребывал в сильном удивлении. Таким он Леви ещё никогда не видел. — Повод? — пьяно переспросил Аккерман, цепляясь за парня, чтобы не упасть. — Повод был. — Сколько же ты выпил? — Эрен с трудом стянул с Аккермана пальто и перекинул его руку через свою шею, чтобы поддержать, сам он стоять ровно уже не мог.       Мужчина поднял голову и по-дурацки пьяно улыбнулся. — Мно-о-о-ого, — протянул он и некрасиво икнул. — Ладно, пошли в кровать, тусовщик, — усмехнулся Йегер и сделал несколько шагов вперёд, но Леви вдруг отшатнулся от него и тяжело привалился спиной к стене. — Погоди, дай я тут посижу немного, — он сполз вниз и кряхтя сел на пол в тускло освещённом коридоре.       Эрен не успел его остановить, поэтому просто присел рядом, наблюдая, как мужчина медленно подтягивает колени к груди и складывает на них повисшие плетьми руки. Парень рассматривал его бледное больше чем обычно лицо и налитые кровью глаза, вспоминая, есть ли дома таблетки, которые помогут облегчить страдания Аккермана, которые несомненно ждут его утром. — Ты же говорил, что не пьянеешь, — припомнил Эрен его же собственные слова, находя такое состояние Леви довольно забавным. — А я не пьяный, — мужчина пристроил локти на колени, обхватил ладонями висящую голову и тяжело вздохнул, — я глубоко несчастный. — С чего вдруг? — Эрен нахмурился.       Его внезапно посетило предчувствие, что ничем хорошим разговор не закончится и алкомарафон Леви устроил неспроста. — С того, что ты от меня уходишь, — послышался глухой, еле внятный ответ, — вот и повод. — Чего? Ты опять за своё, — Йегер устало закатил глаза. — Так, вставай, пошли хотя бы на диван. Поговорим, когда протрезвеешь. — Нет, — парень хотел взять его за руку, но мужчина отдёрнул её и уставился на Эрена невидящими, воспалёнными глазами. — Поговорим сейчас. Нахер я, по-твоему, напивался?       Йегер сел рядом, поджав под себя ноги, и нахмурился ещё сильнее, осознав, что предчувствие его не подвело. Леви никогда ничего не делает просто так. — Уходи, Эрен. Тебе со мной ловить нечего, — уставившись куда-то в пол, пробормотал Аккерман. — Ага, прямо сейчас встал и уже ушёл, — скептически дёрнув бровью, ответил парень. — Леви, хватит нести чушь. — Это не чушь, сопляк, — мужчина повысил голос, повернув голову к Эрену, но в глаза всё ещё посмотреть не мог, — это правда жизни. — Да плевать мне на твою правду, — хмыкнул Йегер, но Аккерман его, кажется, не услышал. — Ты думал, что будет дальше? О будущем? — только сейчас парень заметил, насколько убитым тоном говорил Леви, расслышав сквозь заплетающийся язык, сколько в нём было необъяснимой тоски. — Думал. К апрелю буду старшим специалистом, вместо Гергера; на новый год снова поедем на Сейшелы; можем завести собаку.       Может, Эрен и хотел бы поговорить с Леви о будущем, но только не когда тот был смертельно пьян. — Блядь, Йегер, ты не будешь сидеть возле меня всю жизнь, неужели не понимаешь? — раздражённо бросил Аккерман, снова повышая голос, и, кажется, даже немного протрезвел. — Ну год ещё, может, два, а дальше? — А дальше три, десять, пятьдесят. Не собираюсь я никуда уходить! — терпение парня тоже не железное, а то, что Леви, кажется, совсем не верил в глубину его чувств, задевало за живое. — Эрен, ты ещё не понимаешь, но тебе нужна своя семья. Жена, дети, собака, тупые соседи с газонокосилкой. Тебе потом захочется всего этого, а будет уже поздно, — мужчина откинул голову и уставился невидящим взглядом в никуда. — Леви, ты хоть понимаешь, как по-идиотски это звучит? — парень устало протёр ладонью лицо и чуть не застонал от отчаяния, когда понял, что в словах Аккермана слышит голос отца. — Я не смогу дать тебе того, что ты хочешь. Никогда, — мужчина снова оставался глухим к его словам. — Ты хочешь детей, я знаю.       Пусть парень ни разу этого не говорил, но стоило только вспомнить, с каким удовольствием он возился с сыном Брауна, и всё становилось ясно как белый день. — Может быть, — не стал отпираться Эрен неожиданно для самого себя, — но если и хочу, то только с тобой, а не с кем-то чужим, — он уже не рассчитывал, что Леви услышит его, но тут послышался пьяный смех. — И что ты мне предлагаешь? Отрезать член и засунуть матку себе в задницу? — Аккерман смеялся, но от его смеха парню становилось не по себе. — Мы с тобой не в мексиканском сериале живём. Очнись, Йегер. — То есть, по-твоему, я должен променять тебя на какого-то абстрактного ребёнка? Чего ради? — Эрен никак не мог поверить, что Леви говорит всерьёз. — Хотя бы ради родителей. Подумай о них, о матери, — на последнем слове его голос совсем стих.       Йегер не знал, в том ли дело, что Карла понравилась Леви как человек, или в том, что он отчасти видел в ней мать, которой у него, по сути, никогда не было, но он явно относился к ней с неким трепетом. Эрена сей факт всегда радовал, но сейчас мужчина просто бил его по больному месту. — Ты знаешь, что я люблю их, но жить чужой жизнью не собираюсь. У меня она своя, и я хочу видеть рядом тебя, поймёшь ты это или нет? — в голосе парня послышалась злость.       Ему уже осточертело повторять одно и то же, как попугаю, тем более что толку от этого ноль. Что отец, что Леви не желали его услышать. — Твой отец с этим никогда не смирится и никогда не примет наши отношения, — упрямо стоял на своём Аккерман. — И чёрт с ним, если он не принимает меня таким, какой я есть, то не уверен, что захочу вообще его видеть.       Эрен цедил слова сквозь сжатые зубы, и чем дальше, тем больше ему казалось, что он говорит со стеной. Упрямой, пьяной стеной. — И ты готов разбить сердце своей матери? Эрен, они твоя семья, — мужчина всё давил и давил, испытывая терпение Йегера, и, кажется, оно всё-таки оказалось небезграничным. — Леви, хватит! Ты — моя семья, мне никто больше не нужен, — парень почти кричал от отчаяния, обхватив бледное безучастное лицо ладонями, и развернул его к себе, заставляя посмотреть в глаза. — Я тебя люблю, слышишь? Люблю тебя.       Эрен прижался к его губам в чувственном поцелуе, вкладывая в прикосновение всю свою любовь и нежность. Он отчаянно целовал Леви, пытаясь заставить его ответить, но мужчина оставался безразличным к его ласкам, словно неживая кукла. — Мне никто кроме тебя не нужен, — прошептал парень, заглядывая в серые, замутнённые то ли тоской, то ли алкоголем глаза. Пустые и пугающе потухшие. — Леви, хватит, приди уже в себя, слышишь? — Йегер пристально смотрел на него, пытаясь донести одну простую истину, но не находил и тени отклика, который видел раньше. — Я тебя люблю, понимаешь ты это или нет, придурок?       Йегер чуть ли не кричал ему в лицо, не понимая, как ещё объяснить, чтобы он наконец понял, но Леви смотрел всё так же безразлично. Эрен прислонился к его лбу своим, прикрыл глаза, вдыхая любимый запах, и тихо заговорил, в душе умоляя Аккермана его услышать. — Я люблю тебя. Мне никто больше не нужен. — В этом и проблема, Эрен. Ты мне не нужен. Сейчас — может быть, но не в будущем, — Леви смотрел парню в глаза и отчётливо видел, как в них медленно разливается боль, но, не вынеся этого зрелища, всё же отвёл взгляд, чтобы нанести последний, самый болезненный удар. — Я не люблю тебя. Уходи.       С этими словами Леви выдернул голову из его рук и отвернулся, оставив застывшего как статуя парня один на один со своими словами. Для Эрена они звучали как хлёсткая пощёчина и ощущались как болезненный удар под дых. — Враньё, — выдохнул он наконец и перевёл полный злости и боли взгляд на профиль Леви. — Эрен, спустись уже с небес на асфальт. Я устал с тобой нянчиться, — мужчина не смотрел на него и говорил каким-то ровным, неживым голосом. Совершенно незнакомым. — Уходи и оставь меня в покое.       Эрен медленно опустил руки себе на колени, всё ещё не веря собственным ушам. Всё это походило на какой-то бред. Он понимал, что это не может быть правдой, что Леви просто пьян и сам не понимает, что говорит, но в глубине души что-то выло и скребло, заставляя болезненно морщиться и сжимать кулаки.       Он поднял взгляд на холодное, отстранённое, безжизненное лицо и почувствовал, что по какой-то причине больше не может его коснуться. Безумно хочет, но не может. За что он так с ним? Неужели Эрен виноват в том, что просто полюбил его? Парню вдруг захотелось отпрянуть как можно дальше от, в один миг ставшего совершенно чужим, человека. Он поднялся с пола и на негнущихся ногах направился в спальню, по дороге собирая плечами косяки, будто сам был очень пьян.       Аккерман сидел, не смея пошевелиться, и ненавидел себя лютой ненавистью. Он обещал, что поговорит с ним, и он поговорил, но не отталкивать он не обещал. Правда, Леви и подумать не мог, что это будет так невыносимо трудно сделать. Всё, чего он сейчас хотел — это приползти под закрытую дверь спальни и просить прощения, пока он не откроет, но было нельзя. Иначе все его старания пойдут прахом.       Посидев на полу ещё немного, Леви собрался с силами, добрался до дивана и рухнул на него, как мешок картошки. Так плохо ему ещё никогда не было, и дело тут вовсе не в алкоголе. Через пару минут он провалился в сон, в котором снова видел Эрена, на этот раз очень далёкого, почти недосягаемого и уже не его.       На утро у Леви адски болела голова и саднило пересохшее горло. Первый раз в жизни он так напился и абсолютно точно последний. Он с трудом поднялся с дивана и поплёлся на кухню в поисках воды. Аккерман никогда бы не подумал, что будет как последний алкаш хлебать воду прямо из чайника, приложившись к носику. Хорошо, что никто этого не видел.       Утолив жажду, Леви бросил взгляд на стол и заметил сложенный пополам листок бумаги. Замешательство продлилось всего секунду, а следом на больную голову обрушились воспоминания о событиях вчерашнего вечера и их ужасный разговор. Только сейчас он заметил, что в доме стояла непривычная звенящая тишина. Леви присел на стул и нехотя взял листок, заранее догадываясь о его содержимом. «Вещи заберу через пару дней, ключи оставлю на столе. Аккерман, ты худшее, что было в моей жизни. Э»       Леви положил записку на стол и уставился на неё, подперев тяжёлую голову руками. Он совершенно не представлял, что ему делать дальше. Его план «Пьяный мудак» увенчался успехом, только вот теперь почему-то отчаянно хотелось придушить самого себя. Он ушёл. Аккерман добился своей цели, при этом потеряв всё, что у него было.       В течение недели, пока он был на работе, из дома понемногу исчезали вещи Эрена. Будто кто-то шоркал ластиком по бумаге, стирая все его следы из жизни Леви, пока не осталось ни одного. А спустя четыре дня после безобразной пьяной сцены, придя домой, Аккерман обнаружил на столе ключи от своего дома с брелоком в виде серебряной кошки. Ключи Эрена. Что ж, вот, кажется, и всё.