Невербальная практика

«Сегодня в полночь в лазарете», — гласила записка, которая лежала между страниц со списком успеваемости студентов Слизерина. Грейнджер не поняла, любопытно ей или всё-таки тревожно, однако ждала окончания дня с нетерпением. Она долго выхаживала по комнате, размышляя, что ей следует надеть, потому что Малфой не потрудился разъяснить детали. Гермионе совершенно не хотелось произвести впечатление, будто она ждала эту встречу. И, конечно, совсем не поэтому она надела под мантию своё чёрное приталенное платье и, когда выходила, словно невзначай нанесла чуть больше духов, чем обычно. По стечению обстоятельств на ней оказалось бельё, соответствующее по цвету, и (Мерлин, что за день?!) совершенно случайно под руку попалась книга с заклинаниями по укладке волос. «Нервы», — отстранённо подумала Гермиона, выходя из комнаты за пятнадцать минут до полуночи. Ей удалось добраться до лазарета незамеченной, хотя казалось, что сердце бьётся слишком громко для того, чтобы не привлечь внимание всего замка. Она неловко остановилась в дверях, сжимая в руке палочку. — Проходите, мисс Грейнджер, — в тусклом освещении луны сверкнули светлые волосы Драко, и Гермиона подпрыгнула от внезапной близости его голоса. — Малфой! — прошипела она, оглядываясь, словно воровка. — Нам нельзя здесь находиться, и к тому же… Мерлин, на тебе целительский халат? Он развёл руки и слегка повернулся, красуясь. Гермиона судорожно сглотнула, подумав, что целительский халат шёл ему чуть больше, чем Робу Хорни, однако тут же мотнула головой, отгоняя подобные мысли. — Не мог остаться равнодушным к твоему маленькому фетишу, — он блеснул зубами и, положив ладонь между лопаток Гермионы, медленно подтолкнул её вглубь лазарета. — У меня нет никакого фетиша! — Отрицание — одна из стадий принятия, — профессорским тоном отозвался Малфой. Гермиона фыркнула, но промолчала, прекрасно понимая, что всё сказанное может быть обращено против неё. Они свернули в целительский кабинет, тускло освещённый лунным светом. Драко зажёг лампу на столе, и золотой отблеск озарил светлые стены и рабочий стол, нагромождённый бумагами, отразился в стёклах шкафчиков с зельями и лёг на выглаженные простыни кушетки для осмотра. Гермиона неуютно поёжилась: воспоминания о Робе Хорни вкупе с особым лекарственным запахом, пропитывающим воздух кабинета, наводили её на унылые мысли. Скользнув пальцами по глянцевой поверхности стола, она остановилась и вопросительно взглянула на Драко. Он приподнял бровь, давая знать, что всё это время рассматривал её лицо, мрачное от теней сомнения. — Прошу, — он уверенно улыбнулся ей и указал ладонью на кушетку. — Присаживайтесь. — О, хорошо, — она напряжённо кивнула и послушно опустилась на жёсткую поверхность, разглаживая юбку на коленях. — Только, Малфой, — чувствуя обострённую неловкость от окружающей обстановки, она пожевала губу и неуверенно взглянула на него: — Ведь это не мы? Просто «он» и «она», верно? — О, — Драко мрачно хмыкнул. — Конечно. Как я мог забыть о субординации. «Он» и «она». Прекрасно, — холодно заключил он, и Грейнджер поёжилась, ощущая ещё большую неловкость. — Как давно её осматривали? — он склонил голову, вертя палочку между пальцев. Гермиона вдруг задумалась о том, что давненько не была у целителя, хотя боли в пояснице от долгого сидения уже начинали её неприятно беспокоить. — Она собирается отвечать? Гермиона очнулась от подсчётов на расходы в Мунго и пару раз моргнула, пытаясь понять, что от неё хочет Малфой. Его строгий взгляд почему-то напугал, и Грейнджер принялась лихорадочно соображать. — О, довольно давно. Два года назад или больше, — едва справляясь с волнением, проговорила она. — Ошеломительное легкомыслие, — Малфой цокнул языком и наклонился, прикасаясь подушечками пальцев к её шее. Мягко надавив на нежную кожу под подбородком, он заставил Гермиону поднять голову. — Так-так… Грейнджер сглотнула. Его серьёзное лицо, едва освещённое ночником, казалось высеченным из белого мрамора. Взгляд медленно скользил по её скулам и губам. — Она должна открыть рот, — холодно и подобно приказу. Гермиона разомкнула губы, выпуская нервный выдох. — Шире, — Малфой надавил большим пальцем на подбородок. — Вот так. Он бросил быстрый взгляд на напряжённый язык и подавил желание коснуться его пальцами, проверяя, как плотно она может сомкнуть их губами. — Замечательно, — скоро выдохнул он, всё ещё цепляясь пальцами за подбородок Гермионы. — Так и запишем: послушно открывает ротик. Грейнджер вспыхнула, ощущая острое желание укусить его за наглые пальцы, но Малфой уже отстранился, поворачиваясь к ней вполоборота. Белый халат действовал на Гермиону так же, как и красная тряпка — на быка. Она не могла расслабиться, пока перед ней маячил символ недавнего унижения. — Так не пойдёт, — Грейнджер решительно поднялась, сжав кулаки. — Почему всегда ведёшь ты? Драко изумлённо замер, опуская руку с волшебным золотистым стетоскопом, стянутым из ящика стола. — Хочешь перехватить инициативу? — спустя несколько мгновений хмыкнул он. — Очень на тебя похоже. Что ж… — И сними, Мерлина ради, этот халат! — Гермиона не сдержалась и повысила голос, увидев вышивку с именем целителя Хорни в отблеске ночника. Драко больше не смеялся. Он тихо скинул халат на кушетку и там замер, устремив взгляд в окно. — Что-то произошло между тобой и целителем Хорни? — Это не… — Не моё дело? Вряд ли, — мягко заметил он. — Я должен знать, чего мне следует избегать в нашей практике. Гермиона недолго молчала, внутренне признавая его правоту. — Я пригласила его на свидание, когда мы были вдвоём на складе. — И? — нетерпеливо и резко прозвучало сбоку, и Гермиона повернулась. Драко смотрел на неё, низко опустив голову, и сложенные на груди руки казались напряжёнными. — Он отказал. Сказал, что моя симпатия была очевидна, но он не давал повода надеяться, и… Гермиона отвернулась, подавляя предательскую дрожь голоса. Она не вполне понимала, почему рассказывает это. Откровенничать с Малфоем было стыдно и странно. — Идиот, — фыркнул Малфой, и Гермиона машинально улыбнулась, подумав о том, что Драко до сих пор произносил это слово так же, как и много лет назад в школе. — Но я уже говорил, Грейнджер, что он заметит тебя только в том случае, если ты вдруг станешь полностью зеркальной. Гермиона неуверенно рассмеялась, чувствуя, что влага в уголках глаз постепенно отступает. — Да, знаю, — она пожала плечами. — Спасибо. Драко шагнул вперёд, поднимая руки, но вдруг, столкнувшись с её доверчивым взглядом, остановился и нелепо покачнулся на месте. — Что ж, — он неловко прочистил горло. — Игра в целителя была плохой идеей, давай уйдём, — и, стараясь не обращать внимание на её беспомощно приоткрытые губы, направился к выходу. Тёплые пальцы, внезапно обвившие его запястье, породили вспышки жара в груди и животе. — Я лишь сказала, что требую смены ролей. — О, — Драко развернулся и смерил её оценивающим взглядом. — Так значит, мисс Грейнджер, сегодня вы займётесь моим здоровьем? Лукавая улыбка отозвалась в груди Гермионы странным теплом, и она расправила плечи: — С вами, игроками в квиддич, всегда столько проблем! Так и норовите сломать себе шею, — Гермиона взяла с кушетки оставленный стетоскоп, кажущийся достоянием древней медицины, и покрутила его в руках. Волшебница вдруг замерла и поджала губы, словно в её голову пришла беспокойная мысль. — Возможно, вам стоит снять… рубашку. Чтобы я смогла проверить, не прячете ли вы от меня серьёзные травмы. Гермиона заставила себя сохранить невозмутимое выражение лица, когда поймала его удивленный взгляд. — Это проблема? — Нет, мисс, — поспешно выпалил Драко, выглядя странно воодушевлённым. — Видите ли… — и подошёл ближе, лукаво щуря глаза. — Кажется, я повредил руки и не могу справиться с пуговицами на рубашке. Не будете ли вы так любезны? — Разумеется, — не уступая в уверенности, проговорила Гермиона и, положив стетоскоп в карман мантии, подошла к Драко вплотную. Её руки дрогнули лишь раз перед тем, как она осторожно расстегнула первую пуговицу. Тепло тела чувствовалось через тонкую и приятную ткань белой рубашки. — У вас есть какие-то жалобы? — В последнее время плохо сплю, — ответил он, с улыбкой наблюдая за разливом румянца на её щеках по мере того, как всё больше пуговиц оказывались расстёгнутыми. — Кошмары? — О нет! Это прекрасные сны. Прекрасные сны об одной прекрасной леди. — Кто-то из моделей «Ведьмополитена»? — усмехнувшись, спросила Гермиона и напряжённо сглотнула, когда между полами его рубашки показались рельефные линии живота. — Порой моя ведьма кажется такой же недосягаемой, однако нет. Она очень, очень близко… — снизив голос до шёпота, продолжил он, и Гермиона отпрянула, наскоро расстегнув последнюю пуговицу. Быстро обойдя его, она остановилась позади и посмотрела на ослабленный воротник. — Она мучает меня, — глухо проговорил Малфой, когда тонкие пальчики, сжав ворот, коснулись его кожи. Ткань рубашки медленно поползла вниз, обнажая широкие плечи и напряжённую спину. Гермиона сглотнула, различив движение мышц в районе лопаток, когда Драко завёл руки назад, помогая ей снять рубашку. — И ночью, и днём. Когда я думаю о ней… — Твоя спина, — охнула Гермиона, нахмурив брови. От поясницы до лопаток кожу покрывали крупные синяки. — Чем нужно заниматься на тренировке, чтобы получить подобные травмы? — Я начал тренировать хаффлплаффцев, а они отвратительно обращаются с бладжерами, — проворчал Драко, слегка поворачивая голову. — Ерунда, это… — О, только не пытайся нести маскулинную чушь про то, что мужчину украшают шрамы! — фыркнула она и, сосредоточенно сощурившись, направилась к шкафу с лекарствами. Баночки с целебной мазью на основе цветов арники и ледниковой мяты отыскались совсем скоро: в Хогвартсе средства против ушибов пользовались большим спросом и всегда имелись в запасе. — Просто не двигайся, чтобы я смогла нанести мазь. — Тебе правда необязательно… — Кажется, вы не собираетесь следовать указаниям целителя? — Гермиона насмешливо изогнула губы и, поймав ответную неуверенную улыбку Малфоя, вернулась к его спине. Мазь была почти ледяной, и Драко вздрогнул, когда синяка на его правом плече коснулся холод. Словно извиняясь, Грейнджер принялась бережно растирать состав по коже, неосознанно обводя синяк по контуру. — Вам следует быть более осторожным, — тихо заметила она. — Вы волнуетесь? Гермиона помолчала, зачерпнула мазь и перешла к середине спины. — Конечно, — выдохнула, порхая пальцами по позвоночнику вниз. — Ведь это мне приходится залечивать ваши ушибы. — Тогда в следующий раз я получу больше. Гермиона мстительно надавила на синяк, и Малфой тихо зашипел. Она рассмеялась, тут же заглаживая ушибленное место. Взгляд упал на стетоскоп, торчащий из кармана её мантии. Осторожно взяв в руки позолоченную трубку, расширяющуюся к концу, Гермиона прислонила её к спине и вздрогнула, когда воздух потрясли отзвуки ударов. Словно громкоговоритель, стетоскоп транслировал биение сердца, нарушая тишину целительского кабинета. Грейнджер закусила губу и, зачерпнув больше мази, чем хотела, прикоснулась к потемневшему ушибу на самой пояснице. Мутная капля стекла от него вниз, скрываясь под поясом брюк, и Гермиона, словно заворожённая, проследила за ней пальцами. Удары ускорились, и Грейнджер некоторое время прислушивалась, ощущая, что её собственное сердце бьётся если не сильнее, то уж точно в такт. — Есть ещё один, — голос Малфоя был неожиданно тихим и хриплым, когда он быстро развернулся к ней лицом. Поднимая голову, Гермиона запечатлела в памяти тени, упавшие на косые мышцы пресса. — На моей ключице. Грейнджер неопределённо кивнула, замечая тёмное пятно чуть ниже правой ключицы, и прошептала, едва поборов дрожь в голосе: — Присядьте. Она чувствовала, что если сейчас же не окажется выше него, то обязательно потеряет контроль над ситуацией. Драко, сохраняя нечитаемое выражение лица, осторожно опустился на краешек кушетки. Внимательно следя за каждым её движением, он едва дышал, чтобы не спугнуть эту странную смелость. Скользкие от мази пальцы коснулись его груди, бережно обводя повреждение. Было что-то совершенно интимное в том, как тщательно она втирала в его кожу мазь, не произнося ни слова. Заметив смущение в её взгляде, он машинально опустил голову, словно боясь, что неловкость разрушит этот потрясающий момент, и нашёл глазами худые колени. Сегодня Грейнджер выглядела иначе. Не сказать, что ему не нравились её обыкновенные наряды в духе позапрошлого столетия — Драко признавал, что он порой старомоден. Она выглядела органично в своих широких блузках и трогательных приталенных платьях пуританской длины среди древних залов Хогвартса. Однако это маленькое чёрное платье, так соблазнительно обтягивающее её бедра и поднимающееся на две ладони выше от колена, было создано совсем не для того, чтобы так долго скрывать его в шкафу или под мантией. Гермиона последний раз провела пальцами вдоль ключицы и нахмурилась, понимая, что больше травм нет и ей следует поскорее убрать руки. Однако Малфой молчал, и она, подумав, что её трюк останется незамеченным, легко пробежалась пальцами вверх, задевая шею и часть скулы. Драко шумно вдохнул и поймал пугливо ускользающую руку. Они всё ещё молчали, когда ладонь Гермионы, накрытая его собственной, легла на горячую шею, посылая странное покалывание в тела обоих. Малфой развёл колени, притягивая её ближе, и Грейнджер подумала, что случилось нечто ужасное с её волей. — Никаких границ, помнишь? — он отпустил её руку, давая право на выбор. — Ты можешь сделать, что хочешь. Гермиона скользнула заворожённым взглядом по его губам, складывающим едва различимые для неё слова, и тут же напряжённо сглотнула. Пальцы дрогнули и скользнули назад, зарываясь в светлые пряди и стремясь к затылку. Грейнджер удивилась: волосы Малфоя оказались жёстче, чем она думала; однако размышлять слишком долго не пришлось. Его горячие ладони коснулись под коленями и медленно двинулись дальше, задирая тонкую ткань платья. — Кажется, твои руки в порядке, — попыталась пошутить Гермиона, нервно закусив губу. — Ты потрясающий целитель, — ответил Малфой с совершенно сражающей улыбкой. Его пальцы уже прокладывали путь вверх по бёдрам, и Гермиона ничего не могла сделать, потому что пыталась себе объяснить, почему позволяет это. Сначала она подумала, что это лишь игра, лишь «он» и «она», но тут же поняла, что они, словно безнадёжные актеры, снова провалили свои роли. — Твои проблемы со сном, — продолжала она, ощущая, что его пальцы уже достигли краешков чулок и там остановились. — Моя ведьма не даёт мне покоя, — Драко поднял голову, и в его взгляде блеснула лукавая улыбка. — Возможно, ты знаешь, как справиться с желанием постоянно быть рядом с ней, ласкать её? Грейнджер пропустила вдох, пытаясь совладать с подкашивающимися ногами. — Вряд ли существует такое зелье, которое может тебе помочь, — Гермиона положила вторую руку на его плечо, отмечая, как напрягаются мышцы от её прикосновений. — Верно, — он скользнул пальцами под резинку чулок и потянул их вниз, вырывая из груди Гермионы неровный выдох. — Но кое-что сделать можно. Ты, как целитель, конечно же не откажешься помочь волшебнику, попавшему в беду? — и, не дожидаясь ответа, подхватил ногу Гермионы под колено и заставил её опереться носочком о край кушетки слева от него. — Что ты… — Наши герои, Грейнджер, — Драко возвёл разрушенную стену и продолжил, опережая её возмущения. — Возможно, если он наконец прикоснётся и оставит на ней свой след… — вкрадчиво продолжал он, слегка приподнимая край натянутого платья. — Определённо, ему станет легче, — Малфой наклонился, следя за её выражением лица, и горячее дыхание опалило кожу внутренней стороны бедра, — если она тоже будет думать о нём. Гермиона, утопая в неопределённых эмоциях, приоткрыла рот, сверху вниз наблюдая за тем, как его губы приближаются к обнажённой коже. — Но она… — Гермиона почувствовала, как кожа становится влажной от близости его дыхания, и впилась пальцами в плечо сильнее, пытаясь устоять на ногах. — Он так хочет этого, Грейнджер, — низкий шёпот отозвался щекоткой внизу живота. — Пожалуйста, позволь ему, — взгляд из-под ресниц, брошенный на её лицо, окончательно обезоружил Гермиону, и она закрыла рот, не делая ни одного движения, чтобы выразить несогласие. — Всего одно прикосновение… Когда сухие губы прижались к внутренней стороне бедра, а по щиколотке медленно скользнули нетерпеливые пальцы, Гермиона прикусила губу и закрыла глаза, совершенно теряясь в том, где были «она» и «он», а где — они с Малфоем. Всё смешалось, превращаясь в настойчивое покалывание в кончиках пальцев. Мягкое прикосновение повторилось, Гермиона запрокинула голову, ощущая, как влажный язык коротко касается кожи, и прежде, чем с её губ сорвался неожиданный стон, Малфой прикусил плоть, с силой сжимая пальцы на её лодыжке. Он оторвался для того, чтобы поймать её удивлённый и взволнованный взгляд, и поспешно обхватил ладонями бёдра, стараясь приблизить её настолько, насколько это возможно. Пальцы скользнули под ткань платья, задирая его выше, и Грейнджер задрожала, не чувствуя в себе ни сил ни — о Мерлин — желания остановить это безумие. Два коротких поцелуя чуть выше места укуса — и Гермиона услышала, как с его губ срывается приглушённый вздох. Внезапная слабость в коленях почти заставила её упасть, но опора в виде его плеч была надёжной. Звон в ушах заглушил все возможные звуки, и Гермиона снова откинула голову, отдаваясь ощущениям, когда очень взволнованный, очень глубокий и очень недовольный голос прервал поток её наслаждения: — Что вы здесь делаете? Драко медленно поднял голову и осторожно отпустил ногу Гермионы, заодно поправляя платье. Грейнджер застыла, чувствуя, как кровь, ещё мгновение назад бурлившая в венах, теперь стремительно холоднеет. Она не имела ни малейшего понятия о том, что можно было сказать в своё оправдание целителю Хорни, внезапно (Мерлин, это ведь его кабинет!) забредшему сюда. — Прошу прощения, — Малфой поднялся, подхватывая рубашку и накидывая её на плечи. — Мы заблудились, — лукаво улыбнувшись, он прошёл вперёд. — Кабинет целителя — не место для любовных встреч, профессор Малфой, — процедил Хорни, и Гермиона удивилась тому, насколько злобным может быть сладкий голос целителя. — Я буду обязан сообщить об этом директору. И кто это с вами? Неужели студентка? — Со мной — нет, а вот с вами… — Драко приподнял бровь, заглядывая за плечо целителя. — Глэми, что ты здесь делаешь в такое время? Гриффиндорка, испуганно обхватив себя руками, отвернулась от профессора, всё ещё не потрудившегося застегнуть все пуговицы на рубашке. — Глэми! — Гермиона, услышав имя студентки, моментально вышла из кратковременного оцепенения и развернулась. Она бросила невольный взгляд на целителя и заметила, как мрачнеет от удивления его лицо. Мстительное удовольствие от созерцания этого глупо приоткрытого рта быстро прошло; Гермиона поджала губы и быстро подошла к Глэми: — Что случилось? Волшебница тревожно покосилась на целителя Хорни и, кажется, сжалась от внимания профессоров ещё больше. — Посреди ночи у неё разболелся живот, — холодно прокомментировал целитель Хорни. — Это довольно щепетильная тема для девушек, поэтому я попрошу вас и мистера Малфоя поскорее удалиться. — Если вы вдруг не заметили, я тоже девушка, — искривила губы Гермиона, кладя ладонь на плечо Глэми. — Поэтому останусь и провожу её обратно в башню. Целитель Хорни даже не повернул головы, и только пристальный взгляд Драко смог уловить то, как напряглась его челюсть. — Нет, — неожиданно воспротивилась Глэми, отстраняясь от прикосновения Гермионы. — Всё в порядке, профессор. Вам не нужно ждать меня. — Но… — Мне не нужна ваша помощь! — внезапно повысив голос, Глэми нетерпеливо уставилась на Гермиону. На её лице читалось раздражение. — Грейнджер, — ладонь Малфоя опустилась на её предплечье. — Идём. — Нет! — упрямо замерев на месте, она повернулась к Малфою и содрогнулась: казалось, он не собирался терпеть ни одного возражения. — Я провожу мисс Грейнджер, а затем вернусь за Глэми, — миролюбиво пояснил он, холодно посмотрев на целителя Хорни. Предупреждение в его голосе было так очевидно, что даже Глэми, собирающаяся что-то возразить, вдруг замолкла. — Прекрасно, — Роб растянул губы, и его черты лица вдруг показались Гермионе омерзительными. — Так и поступим. — Замечательно, — в тон собеседнику отозвался Малфой и, шагнув вперёд, дёрнул Гермиону за собой. Она неловко споткнулась и засеменила следом. — Нельзя просто оставлять её там. Здесь что-то не так, Глэми никогда так себя не вела… — зашептала Гермиона, когда они покинули лазарет. — За пятнадцать минут ничего не случится. — Но мы не знаем, что… — Гермиона, — коротко и с уже знакомым предупреждением. — Мы не должны привлекать столько внимания. Она закрыла рот и молчала некоторое время. Затем, словно очнувшись, она выдернула свою руку из железной хватки и продолжила ход. «Не должны привлекать внимания», — ударилось в сердце. Она поджала губы, и след от его укуса вдруг заныл тупой болью, похожей на ту, что родилась в груди. С внезапным презрением, которое Гермиона испытала к самой себе, пришла тревога за то, что видел целитель Хорни, и за то, что увидели они с Малфоем. К моменту, когда они бесшумно достигли преподавательского крыла, Грейнджер была твёрдо убеждена в том, что окончательно свихнулась, раз позволяла Малфою втягивать её в такие унизительные истории. — Отправишь мне записку, когда Глэми окажется в своей комнате. Я не усну, пока не узнаю, что всё в порядке, — холодно произнесла она, хватаясь за ручку своей двери. — А теперь иди.

***

— О, моя дорогая, так чудесно, что вы прибыли на день раньше! Гермиона почувствовала, как её левый глаз начал дёргаться вслед за правым, несмотря на то, что перед аппарацией она выпила настой кориандра и даже сделала дыхательную гимнастику. Стоя перед особняком о шести колоннах из белого мрамора, Грейнджер нервно поглядывала на строго подстриженные деревья, подъездную дорожку и небольшой фонтан, оставшийся позади. Белея от ужаса, она понимала, что забыла совершенно все правила этикета, которые сумела отыскать в старых пыльных талмудах. Нарцисса, облачённая в изумительное и элегантное шёлковое платье изумрудного оттенка, смотрела на гостью почти торжественно. Грейнджер сглотнула, надеясь, что её бледность сочтут за хороший тон. Она кусала губы, размышляя о том, как следовало поприветствовать леди Малфой. Возможно, стоило отвесить реверанс или… Прикосновение тёплой ладони к спине остановило паническую атаку, и Гермиона бросила на Малфоя благодарный взгляд. Он улыбнулся краешком губ, внушая спокойствие. — Не будь такой претенциозной, — Драко насмешливо приподнял брови, показательно обводя взглядом ряд эльфов, выстроившихся по краям лестницы, ведущей к парадной двери. — Иначе мисс Грейнджер начнёт нервничать, что прибыла без сопровождения гувернантки. — Драко, — Нарцисса спустилась по лестнице лёгкой походкой и протянула руки для объятий. На её запястьях и пальцах сверкнули изящные бриллианты. — О какой претенциозности ты говоришь? Я всего лишь хотела, чтобы мисс Грейнджер поняла, что её здесь очень ждали. — О, я уверен, она ещё успеет это понять, — Малфой послал Гермионе насмешливую улыбку и оставил на щеке матери поцелуй. — Гермиона… — миссис Малфой подняла руки, и Грейнджер, побледнев до окончательно аристократической степени, поддалась настойчивым объятиям. — Мне не терпится показать тебе дом. Скорее, — и, подхватив Гермиону под локоть, ринулась вперёд. Грейнджер отстранённо подумала о том, что тактильность явно передалась Драко от Нарциссы. — Мама, ты ещё успеешь показать Гермионе план воображаемой детской, — шутливо заметил Малфой и поймал раздражённый взгляд Нарциссы. — Было бы лучше, если бы ты позволила ей освоиться. — Конечно, — кисло улыбнулась миссис Малфой. — Прошу, дорогая. Гермиона медленно ступала вперёд по тёмному ковру, рассматривая картины в позолоченных рамках и изящные вазы, расположенные на низких резных столиках. Она успела мельком заглянуть в зал, обставленный дорогой мебелью, и заметила шикарный белоснежный рояль у французских окон. Предчувствие не обмануло её: всё в доме действительно дышало роскошью и музейной неприкосновенностью. Гермионе казалось, что если она присядет на одно из этих кресел, обитых вышитым шёлком, то её обязательно обвинят в осквернении исторической реликвии. И она бы нисколько не удивилась, окажись вон тот сервиз собственностью королевы Виктории. — Я постаралась привести гостевую комнату в надлежащий вид, — ворковала Нарцисса, и её мягкий безупречный голос обволакивал Гермиону, вводя в нечто подобное трансу. — Добавила трюмо, обновила обивку и — о! — ну конечно же поменяла кровать. Старая была узкой и скрипучей. На новой теперь можно отплясывать фокстрот, и ни одна живая душа не услышит ни звука, — она многозначительно поиграла бровями, открывая двойные двери из светлого дерева. На Гермиону повеяло запахом розовой воды и немного — новой мебели. Древесные нотки, вплетаясь в общий аромат, придавали комнате атмосферу гостеприимства. Грейнджер, отстранённо поблагодарив Драко за то, что он поставил её вещи на низкую тумбочку у входа, осмотрелась и восхищённо выдохнула: совершенно светлая, комната казалось мечтой о воздушном королевстве. От туалетного столика с овальным зеркалом до обтянутой кожей мебели и лёгких развевающихся занавесок на высоких окнах — всё здесь дышало новизной и свободой. — Надеюсь, комната придётся вам по душе. Осмотритесь и приходите в обеденный зал, как только освоитесь, — и стрельнула взглядом в сторону кровати. — Благодарю, — отозвалась Гермиона со слабой улыбкой и, заметив воодушевлённый взгляд через плечо, брошенный уходящей миссис Малфой, невольно содрогнулась. Было что-то жуткое в этом гостеприимстве, но Грейнджер затруднялась определить, что именно. — Возможно, ты расскажешь мне о том, почему мы едва разговариваем с тех пор, как покинули лазарет той ночью? Его строгий тихий голос, ворвавшийся в тихую идиллию созерцательности, заставил Гермиону поморщиться. — Нам нужно придерживаться дистанции, — холодно отчеканила она тем тоном, которым обычно диктовала домашнее задание. — Сам сказал, — и повернулась к Малфою, вскинув подбородок, — мы не должны привлекать внимание. — О, — выдохнул спустя время Драко и почему-то улыбнулся. — Но ведь я сказал это лишь потому, что не хотел для тебя проблем. Кажется, ещё одна неприятная история с Хорни была бы лишней. — Ты прав, — процедила она, чувствуя ярость, подступающую к горлу из-за этого насмешливого снисходительного тона. — И всё же ты обижена. — Что? Нисколько! Если бы Гермиона участвовала в конкурсе на самое неискреннее изумление, то обязательно взяла бы гран-при. И прежде, чем Малфой мог это заметить вслух, она перевела тему: — Мне так и не удалось добиться от Глэми хоть какого-то вразумительного ответа. Нам нужно было сообщить об этом директору. — Да, и попутно рассказать о том, что мы делали так поздно в целительском кабинете. Брось, всё действительно может быть так, как и сказал Хорни… Вполне вероятно, у Глэми разболелся живот и… — Так ты боишься, что про тебя начнут сплетничать? — разозлилась Гермиона, упирая руки в бока. — Вот почему ты сказал, что мы не должны привлекать внимания! Ну конечно, — она нервно рассмеялась. — Что подумают люди, если вдруг обнаружится твоя связь с… — она замялась, чувствуя, что не имеет права на недовольство и упрёк, но уже не могла остановится. — Со мной. — Ах, Грейнджер, это что, наша первая ссора? — он едва улыбался, подходя к ней. — Не могу не сказать, что это меня заводит, но прежде всего… — Малфой приблизился почти вплотную, заметив её решительное желание стоять на своём. Гермиона сглотнула, когда он склонился над ней, гордо задравшей голову. — Подумай, стал бы я привозить тебя во Францию — логово сплетен, к моей матери — их главной собирательнице, если бы не хотел, чтобы наши отношения — какими бы они ни были — оставались в секрете? — Я не знаю, — честно ответила она. — Тогда я тебе скажу, — Драко наклонил голову и лёгким движением пальцев заправил за ухо выбившуюся прядь. — Завтра на приёме среди сотни человек мы будем вместе, и я не спущу руки с твоей талии, чтобы ни у кого не осталось сомнений насчёт того, какого рода отношения между нами. — Это звучит как очень, очень плохой план, — Гермиона наклонила голову, чувствуя тепло его ладони на своей шее. Прикосновения Малфоя странным образом заставляли её отказаться от своей воли. — Ведь между нами ничего… — Ты в это веришь? Гермиона кивнула, но в её глазах читалось явное отрицание. — Хорошо, — Драко отстранился, лишая её своих пальцев, обжигающих прикосновениями кожу. — У нас всё ещё очень много времени. Позволим всему развиваться своим чередом. Грейнджер окончательно растерялась, и, когда Драко потянул её за руку, увлекая из комнаты, она бездумно последовала за ним. — Нарцисса ожидает нас в обеденной зале. Ты ведь проголодалась? — мягко поинтересовался Малфой, и Гермиона смущённо кивнула. — Мой отец понравится тебе куда меньше, хотя его очевидное преимущество перед мамой в том, что он чаще молчит. — О, — Грейнджер до сих пор не могла сконцентрироваться на диалоге, бездумно пялясь на соединение их рук. Казалось, кто-то огрел её по голове мешком с кирпичами, раз она позволяла Малфою так много. — Твой отец не одобряет моё присутствие здесь? — Не беспокойся, он не одобряет всё, что связано с моей жизнью. Малфой напряжённо усмехнулся и остановился перед высокими двойными дверьми. — Готова? Тебя ждёт обед со скучными аристократами. Грейнджер кивнула, набрала в грудь воздух и шагнула в приоткрытую Драко дверь. Одно мгновение она глупо пялилась на слияние двух тел у края стола, нелепо застыв в проходе. — Мерлин… — застонал Драко, входя следом. — Только не обеденный стол! Нарцисса, более румяная, чем обычно, выглянула из-за плеча мужа и прикрыла рот рукой, смущённо улыбаясь. — Прошу прощения. Я не думала, что вы закончите так скоро, — и, положив ладонь на плечо мужа, легко соскользнула со стола, поправляя струящийся по телу шёлк. Люциус, показавшийся Гермионе всё таким же внушительным и высокомерным, как раньше, невозмутимо повернулся к ней и Драко всем корпусом, уверенным жестом притягивая жену за талию. Грейнджер краснела как школьница, нашедшая кассеты с эротикой под кроватью родителей, пока Люциус медленно сканировал вошедших взглядом. — Мисс Грейнджер, — почти безэмоционально начал он, но сделал паузу, чувствуя, как сжимаются пальцы супруги на его плече. — Добро пожаловать во Францию. Всё ещё красная от смущения, Грейнджер кивнула и почувствовала, как ладонь Драко занимает обещанное место на её талии.