Невербальная практика

На исходе третьей недели после прибытия из Франции Грейнджер чувствовала себя абсолютно выдохшейся от игры в прятки с ужасно нечестными правилами. Драко Малфой мог бы написать книгу о ненавязчивом и безнаказанном преследовании. Не было и дня, когда Гермиона не оказывалась зажатой где-то между ним и глухой хогвартской стеной как будто бы случайно. И, конечно, совершенно невольно в эти моменты Малфой цитировал самые откровенные строчки из её недавних новелл и многозначительно приподнимал брови. Грейнджер почти рычала от бессильной злости, зачастую ощущая позывы к насилию, однако Драко исчезал так же быстро, как и появлялся, коснувшись её лишь своим искушённым шёпотом. С другого фронта атаковал Хорни, внезапно ощутивший прилив научного и личного (Гермиона брала на себя смелость так полагать) интереса. Он провожал её до кабинета после занятий, предельно внимательно выслушивал советы и замечания, галантно открывал двери и вёл себя так, словно готов был пригласить её на первое свидание. Если бы Гермиона попала в такую ситуацию несколько месяцев назад, она смогла бы назвать себя счастливейшей женщиной магической Великобритании. Но теперь, ощутив на себе все прелести такого пристального внимания мужского пола, она могла ответственно заявить, что её личное пространство полностью уничтожено и почти не подлежит восстановлению. Грейнджер ненавидела квиддич: по её мнению, это был бессмысленный и неоправданно рискованный вид спорта, который мог нравиться только подросткам в период острого всплеска гормонов. Ничем иным желание умереть, размозжив голову о землю, Гермиона объяснить не могла. Но когда Хорни, склонившись к ней после обеда, шёпотом пригласил на матч, устраиваемый Хогвартсом, Грейнджер не смогла отказать. На самом деле, вербального согласия тоже не было: Гермиона, замершая подобно тушканчику перед хищником, пару раз моргнула… и Хорни принял это за «да». Утро было ясным, солнце раскалило воздух, наполненный ароматами цветения, и на улице стало тепло. Студенты скинули шерстяные мантии и появлялись на трибунах квиддичного поля в лёгкой одежде. Всё предвещало приближение лета: и ясное небо, и трава, густо зеленеющая под ногами, и воодушевлённые детские лица. Но Гермиона, сидящая в центре преподавательской трибуны, едва ли разделяла всеобщий восторг и вот уже пятнадцать минут проклинала создателей трёхместной скамьи. — Волнуетесь за свою команду, мистер Малфой? Гермиона повернула голову влево с кислым выражением лица. Хорни бросил на неё озорной взгляд и чуть наклонился, чтобы человек по правую руку от Гермионы смог увидеть его лицо. — Вряд ли можно волноваться за профессионалов. Команда дилетантов из Хогсмида — смешной противник, — Драко, расположившийся с другой стороны, вальяжно откинулся на спинку и даже не удостоил собеседника взглядом. — Вы склонны недооценивать людей, — продолжал подначивать Роб. — У Малфоев никогда не было проблем с определением ценности, — не отступал Драко, и Гермионе захотелось зажать уши руками, лишь бы не быть пассивным участником этой перепалки. Заметив, что Роб собирается ответить что-то столь же едкое, Гермиона повернулась к Малфою и выпалила: — Почему вы здесь, а не со своей командой? — О, поверьте, мисс Грейнджер, — он произнёс её имя, по обыкновению растягивая первую гласную, и Гермиона поёжилась, — я там, где должен быть, — и добавил, окинув её колени выразительным взглядом: — К тому же отсюда открывается просто чудесный вид. Гермиона решила, что обязательно напишет заявление о домогательстве, и постаралась натянуть плотную ткань юбки ниже. Хорни смерил её подозрительным взглядом и улыбнулся в надежде получить чуть больше внимания. — Любовь витает в воздухе, не правда ли? — слащаво прошептал Малфой. Гермиона собралась одарить его следующим гневным высказыванием, но в эту же секунду Драко кивнул в сторону студенческой трибуны. Она проследила за его взглядом и против воли улыбнулась, когда заметила Дерека, зависшего в воздухе перед Глэми. Его губы размеренно двигались, и гриффиндорка, окружённая пищащими от восторга однокурсницами, мрачнела с каждым произнесённым словом. Внезапно она оглянулась, взгляд лихорадочно мазнул по трибуне преподавателей, и Гермиона вздрогнула, встретившись глазами со студенткой. Глэми тут же отвернулась и, поджав губы, сняла с шеи галстук. Несколькими движениями пальцев она повязала его вокруг древка метлы и что-то проговорила, не глядя на Дерека. Слизеринец мрачно кивнул и, круто развернув метлу, рванул вверх. — Я же говорил, что это приносит удачу… — прошептал Драко, протягивая руку, и Гермиона, снова переведя на него взгляд, увидела гриффиндорский галстук, обмотанный вокруг его запястья под рукавом. — Малфой… — прошипела она, лихорадочно оглядываясь по сторонам и наклоняясь так, чтобы Хорни ничего не заметил. — Ты сошёл с ума? Если кто-то увидит… — Это будет очередной наш секрет, — и приложил палец к губам. Гермиона возмущённо фыркнула и обхватила себя руками, когда плеч и груди коснулся поток стылого ветра. На открытом пространстве было холоднее, чем внизу, и даже палящее солнце не спасало от ледяных порывов. — Ты очень легко одета, Гермиона, — вдруг тихо и без тени улыбки заметил Малфой. — Я принесу плед. И прежде, чем она успела возразить, Драко поднялся и направился прочь. Повисло напряжённое молчание, и Гермиона, заметив, что целитель Хорни проводил Малфоя враждебным взглядом, прочистила горло, обращая на себя внимание. — Что между вами произошло? — не подумав, выпалила она, хотя определённо точно намеревалась завести беседу о погоде. — Кажется, мистер Малфой даже не помнит вас. — О, это неудивительно, — презрительно хмыкнул Роб, поправляя волосы. — Такие, как он, никогда не обращают внимания на тех, кто находится в их тени. Они могут рушить судьбы и даже не замечать этого. — Он разрушил вашу? Роб настороженно замер и бросил в сторону Гермионы задумчивый взгляд. — Мою семью уничтожили Пожиратели смерти. Так что да, я думаю, что он определённо причастен к тем несчастьям, которые со мной произошли. Гермиона стушевалась и замолчала, не зная, что сказать на это обвинение. С одной стороны, Хорни был прав, и с этим было трудно спорить, однако она всё же не могла согласиться. — Драко Малфою было семнадцать, когда его завербовали Пожиратели смерти. У него вряд ли был выбор, и к тому же он непричастен к убийствам или пыткам. — Мне безразличны его мотивы, — холодно заметил Роб. — Я всё равно считаю, что такие, как он, — язва нашего общества, от которой необходимо избавиться. Малфой перекрывает кислород всем, кто находится вокруг… Только посмотрите на него: всё такой же высокомерный, надменный и… — Хорни осёкся и замолчал, справляясь с внезапно нахлынувшими эмоциями. — Не будем о плохом, — и его лицо вновь приняло доброжелательное выражение. Гермиона не смогла перестроиться так же быстро и на вопрос Хорни о том, не замёрзла ли она, ответила невнятным бормотанием. Спустя несколько минут начался матч, и Грейнджер постаралась сконцентрироваться на происходящем, однако целитель внезапно произнёс, поспешно приближаясь к ней: — Не хотите после матча прогуляться в Хогсмид? Я слышал, там открылся весьма приличный паб. Грейнджер неловко закусила губу и уже приготовилась дать максимально расплывчатый ответ, однако её опередил холодный голос сверху: — Приличный паб в Хогсмиде? — Малфой вложил в слова ядовитую усмешку, и Гермиона прокляла это досадное стечение обстоятельств, позволившее Драко всё услышать. — Ведёте мисс Грейнджер на свидание? — Если она не против, — процедил сквозь зубы Хорни, не отрывая взгляда от порозовевшего лица Гермионы. С другой стороны на неё уставился Малфой. Грейнджер, в панике посмотрев на обоих мужчин, в конце концов сложила руки на груди и произнесла так твёрдо, как могла: — Обсудим это позже. Не хочу пропустить матч. Малфой тихо хмыкнул и, расправив висящий на его локте плед, накрыл колени Гермионы. Полотно, слишком громоздкое для одной лишь Грейнджер, собралось на её коленях крупными складками, и она почувствовала себя массивным неподвижным сугробом. — Так-то лучше, — одобряюще прошептал Малфой, устраиваясь рядом, и Гермиона заметила, что теперь он сидел намного ближе, придерживая в своих руках край пледа. Некоторое время она не двигалась, боясь, что это станет спусковым крючком для ухаживаний Хорни или подстрекательств Малфоя, однако даже абсолютное оцепенение не помогло. Гермиона подпрыгнула на месте, когда прохладная ладонь скользнула на её колено под пледом. Она повернулась к Драко с округлёнными глазами и что-то нечленораздельно пискнула, заметив, что он смотрит вверх, на перемещавшихся в воздухе слизеринцев. Это определённо переходило все, даже разрушенные, границы. — Всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Хорни, касаясь ребра её ладони пальцами. Гермиона подарила ему взгляд, полный невыразимых чувств, и Роб отклонился, кажется испугавшись убийственного блеска её глаз. — Слизеринский ловец совершил опасный трюк, — процедила она с улыбкой, ощущая, как пальцы на её колене сжимаются. Кожа горела под прикосновениями, и Гермиона чувствовала себя так, словно оказалась в жарко натопленном помещении. — Я испугалась. — В самом деле, — тут же вежливо согласился Роб. — Его самоуверенность не знает границ. — Точно, — процедила Гермиона, слегка поворачивая голову к Малфою и рассчитывая, что он поймёт суть аллегории. — Не беспокойтесь, — Драко повернулся к ней с лукавой улыбкой. — Это абсолютно оправданный риск. Он не может позволить, чтобы снитч перехватил другой игрок. — Слизерин не может побеждать вечно, — заметила Гермиона, кладя руку поверх пледа. — Возможно, если когда-нибудь появятся достойные соперники… — протянул в улыбке Драко. Ладонь медленно заскользила вверх, задирая подол юбки, и Гермиона едва успела несильно ущипнуть руку Малфоя. — Вы только посмотрите, — отвлек её Хорни, и Грейнджер одарила его рассеянным взглядом, — он, похоже, и правда ничего не боится. Роб говорил о слизеринском ловце, и Гермиона бездумно кивнула головой, хотя ни одна её мысль не была связана с матчем. — Прекрати, — зашипела она, склоняясь ближе к Малфою. — В самом деле? Тогда почему ты сжимаешь мою ладонь бёдрами? Гермиона охнула и тут же расслабила мышцы, запоздало понимая, что сыграла по его правилам. Пальцы Драко коснулись белья, и она поражённо замерла. — Если бы не твои новеллы, Грейнджер, я абсолютно точно не стал бы брать на себя такую смелость. Но то, что ты описываешь, странным образом совпадает с тем, что мы обсуждали, видели, ощущали… И твой герой, Гермиона… — он шептал едва различимо, но Грейнджер слышала каждое слово так остро, словно кто-то применил к ней особое заклинание. — Он изменился, стал другим… Неужели мне это только кажется? Грейнджер хотела возразить, но, повернув к нему голову, замерла с открытым ртом: тёмный, манящий взгляд приковывал её к месту, заставляя слушаться, словно она была под чарами. Пальцы сделали поступательное движение, надавливая и дразня, и Гермиона судорожно выдохнула, не отрываясь от его глаз. — Если бы ты хотела, то расправилась бы со мной за несколько секунд. Тот волшебник из «Обсидиана» до сих пор оправляется после твоего заклинания… Но ты даже не достала палочку. — Я рассчитываю на твоё благоразумие, — неубедительно возразила Гермиона. — О, до сих пор? — его пальцы прошлись вверх-вниз, скользя по белью. — Мне кажется, ты лжёшь… Думаю, тебе нравится то, что происходит, но ведь обвинять меня так приятно и просто! Злой Драко Малфой совращает невинную овечку, не так ли? — Я не невинная овечка, — процедила Гермиона, сжимая пальцы на его запястье. Хотя Малфой наглел с каждым днём всё больше, она не могла не признавать, что роль жертвы слишком сильно въелась в её сознание и мешала решиться на шаг, который, как подсказывало предчувствие, сделать было необходимо. — Ну разумеется, — насмешливо прошептал он и подвинулся ближе, касаясь её плеча своим и окончательно сокращая то расстояние, которое было между ними прежде. Гермиона почувствовала вызов в этом небрежном замечании и, стараясь выглядеть столь же высокомерно, потянула его руку ближе, разводя колени и предоставляя Драко больше пространства. Сорвавшийся с его губ отрывистый выдох заставил Гермиону мстительно улыбнуться, однако победа длилась недолго. В следующее мгновение она ощутила, что резинка белья натягивается, а пальцы, до этого поглаживающие ластовицу, внезапно погружаются между половых губ. Тихий стон утонул в окружающем гомоне, и Гермиона прикрыла рот ладонью, бросив на Драко ошеломлённый взгляд исподлобья. — В самом деле, Грейнджер, — снисходительно прошептал он. — Будто ты не знаешь, как опрометчиво брать меня на слабо… — его пальцы скользили медленно и чувственно, и Гермиона почти забыла, где находится. — И ты уже такая влажная… почему? Грейнджер, вцепившись в его руку, тяжело дышала, не смея повернуть голову в сторону, потому что ей вдруг показалось, будто весь стадион пялится только на них. Краска залила лицо, но она не сдвинулась с места, ощущая, как пальцы Драко находят клитор и мягко обводят его. Дрожь, подобная разряду тока, пронзила бёдра и низ живота, скручивая нечто внутри в напряжённый ком. — Что так сильно тебя возбудило? Мои пальцы? Гермиона попыталась возразить, но была прервана тихим смехом: — Нет… Конечно, совсем не о них ты думаешь, когда ласкаешь себя по ночам, лёжа в кровати, или в душе по утрам… — нечто издевательское в его тоне заставило Гермиону нахмуриться, но в следующую секунду его мимолётный шёпот коснулся мочки уха. — Зато я думаю о тебе постоянно, и вряд ли есть что-то, что занимает мои мысли больше, чем желание увидеть твоё лицо. Днём, пересёкшись за обедом, вечером в библиотеке… Ночью, поймав в тёмном коридоре во время дежурства… — Драко, я… — она зажмурилась, стараясь не думать о том, что Хорни уже наверняка заметил то, как близко они сидят. — Тише, — он скользнул пальцами ниже, почти погружаясь внутрь, но тут же возвращаясь обратно к клитору. — Ты же не хочешь, чтобы целитель узнал, чем ты занята? О… — и хищно улыбнулся. — Может, тебя возбуждает мысль, что плед вдруг упадет и все увидят мою руку между твоих хорошеньких ножек? Только представь… — продолжал искушённо шептать он, пока Гермиона, ощущая странный, постыдный ещё для неё жар, рождаемый его словами, пыталась сжать ноги в попытке унять неудовлетворение, копившееся в ней всё это время. — Представь, как это будет ошеломляюще, когда все увидят тебя такой: раскрасневшейся, совершенно очаровательной и совершенно мокрой… Гермиона не смогла бы ничего ответить, даже если бы захотела. Она напряжённо сглотнула, полностью растворяясь в ощущениях и только на задворках сознания понимая, что ходит по краю. — Скажи мне, когда будешь готова, — произнёс он, усиливая интенсивность движений, и Гермиона судорожно кивнула, закусив губу. Открыв глаза, она встретила прямой взгляд и прошептала, ощущая, что внизу живота зарождается тягучий спазм: — Сейчас, сейчас… Она уже чувствовала покалывание приближающегося оргазма, но внезапно пальцы исчезли, и всё внутри обречённо заныло. Пустота, зародившаяся в животе, ощущалась тяжёлым комом, и Гермиона поражённо замерла. — Чтобы кончить, тебе придётся закончить с Хорни, — лукаво улыбнувшись, пояснил Драко и тут же наигранно изумился: — Ох, получился каламбур… — и, осторожно высвободив руку из-под пледа, заботливо поправил съехавший с её коленей край. Тем временем трибуны разразились одобрительным гулом, и Гермиона, всё ещё не вполне ориентируясь в реальности, перевела ошеломлённый взгляд на поле. — Кажется, Слизерин победил, — самодовольно заметил Драко, обращаясь к Хорни. Тот ответил натянутой улыбкой и, прищурившись, проговорил: — Подождём третьего раунда.

***

— Что это ты устроил, Малфой? — взревела она, влетев в раздевалку спустя час после соревнования. Она видела, как один за другим оттуда вышли слизеринцы, хохоча и поздравляя друг друга с победой. Драко, покинувший трибуны в середине матча ради того, чтобы подняться в воздух и дать несколько указаний команде, всё ещё находился внутри. — Мисс Грейнджер, как некультурно. А если бы здесь были студенты? — он не выглядел смущённым. Только лёгкая полуулыбка выдавала его немое изумление смелостью разъярённой фурии. Остановившись у хаотично сдвинутой ширмы неподалёку от душевых, он принялся расстёгивать пуговицы рубашки. — Я видела твою команду, направляющуюся в Хогсмид, и вряд ли их получится вытащить оттуда до вечера… — пробормотала она в сторону, словно оправдываясь. — Так значит, ты коварно подстерегла меня здесь и дождалась, пока я останусь в одиночестве, почти обнажённым и беззащитным… — Если ты беззащитный, Малфой, то я — Лорд Волдеморт! — фыркнула Гермиона и подняла взгляд. Её глаза тут же округлились, и Грейнджер быстро отвернулась, заметив, что Драко скинул рубашку и уже расправлялся с пряжкой ремня. — Как ты мог распускать руки прямо посреди толпы? Я чуть не сгорела от стыда, а ты… ты… — она не находила слов от переизбытка эмоций. — Прости, милая. Ты бы хотела, чтобы я позволил тебе кончить на глазах у всего стадиона? — насмешливо проговорил он и скрылся за ширмой. Гермиона возмущённо ахнула. — Это просто возмутительно! — крикнула она, едва не топнув ногой. — Твоё поведение не вписывается ни в какие рамки! — Простите, профессор, — в его голосе слышалось лукавство. — Назначьте мне отработку. Обещаю, я буду очень стараться загладить свою вину, — следовала усмешка. — Или всё же зализать? Как вам будет угодно… Гермиона считала, что её ярость дошла до предельной границы ещё минуту назад, но Драко Малфой доказал обратное. — С тобой невозможно разговаривать! — сдавшись, застонала она и сделала несколько шагов к ширме. — И прекрати раздеваться! Это просто нелепо… — Это мужская душевая. Нелепа здесь только ты, — Драко вышел из-за ширмы, и Гермиона отшатнулась, заметив, что теперь всем, что прикрывало его тело, было серое полотенце, обвязанное вокруг бёдер. — Конечно, если хочешь присоединиться… — он многозначительно поиграл бровями, замечая, как на лице Гермионы в одну секунду проскальзывают возмущение, испуг и любопытство. Малфой подцепил края полотенца пальцами и выжидающе замер. Она в панике проследила за его предупреждающим движением, но, решив высказать свои претензии до конца, всё же продолжила: — Если ты ещё раз попытаешься сделать что-то столь же неприличное, я буду вынуждена… О, господи, Малфой! Ты сошёл с ума?! — Гермиона успела закрыть глаза ладонью, прежде чем Драко откинул полотенце. — Это всё, мисс Грейнджер? — раздался его приглушённый смешок, и в следующую секунду Гермиона услышала шум воды. — Я немного занят. — Ты невозможен! — прошипела Грейнджер и стиснула зубы. Она чувствовала себя проигравшей и неудовлетворённой этим разговором. Малфой, как и всегда, с лёгкостью отразил все её возражения, словно она была настырной маленькой девочкой, болтающей какие-то глупости, и именно это не позволяло развернуться и уйти. — Малфой, я предупреждаю тебя в последний раз, — и грозно вытянула указательный палец свободной руки, — если ты ещё раз вытворишь нечто подобное, я больше никогда не заговорю с тобой и… Гермиона не закончила; вытянутое запястье обхватили мокрые пальцы, и её тело дёрнулось вперёд, под тугие струи горячей воды. Грейнджер рывком увела ладонь и едва успела рассмотреть сосредоточенное лицо Драко прямо перед собой, прежде чем вода защипала глаза. Наклоняя голову и неловко отфыркиваясь, она глубоко дышала открытым ртом, ощущая, как одежда тяжелеет и неприятно липнет к телу. — Чёрт, чёрт, чёрт… — зашептала она, когда, на секунду открыв глаза, вспомнила, что Драко стоял перед ней абсолютно голым. — Ты просто… — Гермиона уклонилась от струй и прищурилась, глядя на странно невозмутимое лицо. Малфой молчал, хотя она ожидала услышать хохот. Возможно, так было бы, если бы они оказались в школьных временах и Малфой захотел бы над ней жестоко пошутить, но теперь всё было иначе. Он был другим. — Тебе самой не смешно? — внезапная жестокость голоса оглушила Гермиону, она вся сжалась. — Твоя маленькая прелюдия начинает раздражать. И я не знаю, что ещё ты хочешь от меня услышать, чтобы игра в горячо-холодно прекратилась. — Малфой, я… — Стыдно ли мне за своё прошлое и прошлое моей семьи? Да, конечно. Нравятся ли мне боль и страдания других людей? Нет, никогда не нравились… Знаешь, Грейнджер, я опозорился перед Волдемортом в первое же собрание, когда упал в обморок во время пыток пойманных волшебников… — он сделал паузу, смахивая с лица капли воды, пока Гермиона смотрела на него не отрываясь. — Знал ли я о том, что Астория заходит слишком далеко? Да, подозревал, и я стыжусь того, что не сделал ничего, чтобы остановить это. И после всего этого имею ли я наглость надеяться, что ты примешь меня таким? Я обнажён перед тобой, — мимолётная улыбка скользнула по губам, — физически и морально. Так что скажешь? — Могу я… — она запнулась, ощущая, как дрожат от холода губы. — Могу я задать один вопрос? — Похоже, они никогда не закончатся, — невесело усмехнулся Драко. — Что ты делал во Франции после того, как я уехала? Драко на мгновение замер и отвёл взгляд, словно размышляя о том, стоит ли говорить об этом. Гермиона помрачнела, почему-то думая только про его связь с Асторией, и эта наивная неконтролируемая обида захлестнула её с головой. — Я не вылезал из лабораторий Лавера, пытаясь понять состав того зелья, что разносили по залам «Обсидиана». — Что тебе удалось… — с жаром начала Гермиона, но тут же замолчала, увидев, как Драко покачал головой. — Один вопрос, Грейнджер. Возможно, наступила моя очередь спрашивать? — и вопросительно приподнял брови. — Прямо… здесь? — Не заметил, что тебя это сильно волновало минуту назад, — он криво улыбнулся. — Мне нужно принять душ, так почему бы нам не совместить приятное с полезным? — и потянулся к флакону, стоящему на полочке. — Но ты можешь идти, если не хочешь. Мне нечего добавить, и если ты скажешь сейчас, чтобы я больше к тебе не приближался, — я так и сделаю. Гермиона, всё ещё не опуская взгляда, проследила за тем, как он закрывает глаза и запрокидывает голову, подставляя лицо горячим струям воды. Пар, окутавший помещение, скрыл лавочки и шкафчики, и теперь казалось, будто они находились в сплошном тумане, где существовали только он, она, журчание воды и тонкий хвойный запах, исходящий от его шампуня. Недели, проведённые в этом странном побеге от принятия решения, полностью иссушили Грейнджер, в конце концов подкрепив вынужденную смелость. Гермиона с досадой подумала о том, что, возможно, обидела Малфоя своим недоверием, в то время как он до сих пор не произнёс ни одного упрёка в её адрес, не обнажил ни одной дурной черты, которую она скрывала (или думала, что скрывала) от других. Ей искренне хотелось верить ему, хотя сомнения всё ещё грызли сознание. Гермиона думала, что всегда поступала справедливо, но теперь она ощущала то, о чём говорил Малфой: несмотря на всё, что между ними произошло за последние месяцы, она всё ещё смотрела на Драко свысока, хоть и не осознавая это полностью. Наконец всё, что было разрозненно в голове до сих пор, собралось в одну картину: да, Малфой не соответствовал её идеальным представлениям о мужчине, не был человеком с безупречной репутацией, к которой так стремилось её самолюбие. Но он не искажал реалии и называл вещи своими именами, не пытался казаться лучше, чем он есть, но и это, в конце концов, не было необходимо. Гермиона наконец пришла к выводу: Драко Малфой был достаточно хорош для того, чтобы заслуживать прощения и доверия. Малфой старался выглядеть непринуждённо и даже нагловато, однако внутри холодел от страха. Грейнджер молчала, и он с ужасом готовился к тому, что она наконец расчертит между ними границу и скажет, что это конец. За несколько минут безмолвия он уже успел обвинить себя в том, что решил получить то, что никогда не было его по праву. Он назвал себя идиотом, не знающим цену прошлому, и приготовился выслушать её строгий, как обычно, приговор, но вдруг поблизости послышался тяжёлый шлепок мокрых тряпок об пол, и Драко поспешно смыл с лица пену, чтобы открыть глаза. — Теперь мы наравне. Спрашивай. Малфой чувствовал, что его глаза щиплет от продолжавшей литься воды, но не мог перестать смотреть на обнажённый силуэт, утопающий в клубах пара. Грейнджер, хоть и выглядела по-прежнему воинственно, всё же смущённо прикрывалась руками и едва могла стоять на месте под его взглядом. Нежные изгибы плеч и хрупкой шеи, ключицы, усыпанные чередой родинок, стекающая по изгибам талии и животу влага — всё это ударило по сознанию и фантазии словно сильнейшее тёмное заклинание, пробуждающее скрытые чувства и неозвученные желания. — Тебе необязательно… — поражённо проговорил он и всё же отвернулся не столько ради приличия, сколько для безопасности их и без того шаткого положения. — Только ты можешь раздеваться, когда тебе вздумается? — она дрожала от собственной смелости и пыталась приглушить панику. Решение скинуть тяжёлую одежду промелькнуло искрой и, не обдуманное слишком хорошо, было тут же приведено в исполнение навязчивым желанием доказать твёрдость духа и чем-то странным, ощущающимся щекоткой в грудной клетке. — Напоминаю, что это мужская душевая, и я имею полное право находиться в ней обнажённым. — Разве не ты говорил, что немного риска не помешает? — не выдержав, Гермиона повернулась к нему спиной и коротко выдохнула, решив, что если Малфой будет и дальше делать такие продолжительные паузы, она сорвётся с места и убежит. Однако молчание длилось недолго. — Ты переоцениваешь мою выдержку, Гермиона, — тихо заметил он, и Грейнджер вздрогнула, когда её плеча коснулась широкая ладонь. Изучая, она скользнула на спину и совершила полукруг, погладив напряжённые лопатки, а затем остановилась на другом плече. Пальцы, едва касаясь кожи, пунктиром прошлись по ключицам и направились к шее, слегка надавливая, пока наконец не легли под подбородком, приподнимая его. — Чего ты добиваешься? Гермиона сильнее прижала предплечье к груди, досадуя на своё совершенно лишнее теперь смущение, и пару раз моргнула, прогоняя с ресниц влагу. Лицо Драко, нависшее над ней, казалось очень сосредоточенным. — Прости, — наконец проговорила она едва слышно, однако Малфой понял. — Я правда хочу доверять тебе, и это… — она коротко окинула себя взглядом, — …первый шаг. Я знаю о тебе почти всё, а сама… — Можно было начать с истории про домашнего питомца или детских фотографий, — прошептал Драко, склонившись к её уху. — Но ты решила, будто твоё обнажённое тело — лучший способ доказать мне своё доверие. В самом деле, Грейнджер, ты невероятна… Внезапно напор воды стал меньше и вскоре совсем иссяк, оставляя после себя лишь горячий пар, отталкивающийся от стен и пола. Гермиона похолодела от ужаса, услышав, как Драко удаляется, и закусила губу: только теперь она подумала о том, что не сможет достаточно быстро выбраться из раздевалки, чтобы скрыть свой позор. Ей вдруг показалось, что Малфой был разочарован её торопливостью, но в следующую секунду мягкое полотенце опустилось на плечи, окутывая теплом. Драко запахнул его на груди так, что почти вся её фигура от шеи до коленей оказалась скрыта, и лишь затем осторожно повернул к себе. Грейнджер против воли осмотрела его фигуру и заметила, что он уже успел вернуть на бёдра полотенце. Такое развитие событий для неё, пустившейся во все тяжкие, было не совсем понятно. — Разве ты не хочешь… — Гермиона не договорила, надеясь на его деликатность. — Заняться с тобой любовью? О, Гермиона, — он улыбнулся и, наклонив голову, погладил её щеку пальцами. — Какого ты обо мне мнения? — и наигранно возмутился. — Конечно, если ты мечтаешь сделать это в мужской раздевалке… Гермиона по наитию оглянулась и тут же покраснела. — К тому же ты задолжала мне несколько вопросов, — он мягко подвёл её к широкой скамье и заставил забраться с ногами. Поправив полотенце так, чтобы оно прикрывало и лодыжки, Драко приказал ей греться и подошёл к лежащей на полу одежде. — На самом деле, у меня их всего два. — Хорошо, — с трудом сглотнув, пробормотала она. Малфой помедлил, взмахивая палочкой и поднимая отяжелевшие вещи вверх. — Тебе на самом деле нравится Роб Хорни? Гермиона замешкалась, наблюдая за тем, как ловко Малфой сушит её одежду заклинаниями, и, только когда он нетерпеливо приподнял брови, обратив на неё взгляд, прочистила горло и затараторила: — Он хороший целитель, и с ним интересно… — Мерлина ради, Грейнджер… — Драко фыркнул, ловким движением отправляя высушенную одежду на соседнюю скамью и опускаясь рядом с Гермионой. — Как мужчина, конечно. Ты всё ещё мечтаешь о его языке между… — Нет! — поспешно воскликнула Гермиона, прерывая его, и тут же нахмурилась. — Я ошибалась, когда думала, что в самом деле испытываю к нему симпатию. К тому же он начал обращать на меня внимание совсем недавно, но я не думаю, что его чувства изменились. — Хорошо, — Драко обвел её лицо задумчивым взглядом, — это позволяет мне задать следующий вопрос. Гермиона неосознанно поджала пальцы ног, когда Драко подвинулся ближе, оказываясь на расстоянии вытянутой руки. Грейнджер подозревала: он был намерен задать очень лаконичный и очень однозначный вопрос, ответ на который, скорее всего, мог изменить их отношения навсегда.