За расставаньем

      «Я тебя убью»       «Я тебя тоже люблю, Саш»       Прилетающий вслед ржущий смайлик не оставляет сомнений в том, что Игорь в своём поступке не раскаивается. Засранец.       «Зачем ты ему сказал?»       «Вам давно пора было поговорить»       «А мне почему не сказал?»       «Чтобы ты не успела сбежать или сделать вид что тебя нет дома»       Саша в экран смотрит сердито. Главная проблема тут в том, что он абсолютно прав, и она именно так бы и сделала. Сбежала бы. На день, на два, на три, да хоть на неделю. Еся бы это восприняла как приключение, маме было бы необязательно знать причину, по которой они решили на недельку на дачу рвануть вдвоём. Может, мама даже присоединилась бы к ним — или нет, учитывая что Васе надо в школу ходить. Нет, Игорь её, однозначно, знает слишком хорошо.       «Неправда», пишет она из чистейшего чувства противоречия. «Просто я бы хотя бы немного морально подготовилась»       Смайлик, который Игорь присылает в ответ, глаза закатывает. Не верит. Нет, в принципе, правильно делает, но... Она хотя бы попыталась, с другой стороны. Просто он и правда слишком хорошо её знает. Так же хорошо, с другой стороны, как она знает его.       Когда-то, ей говорили, он был в неё влюблён. Они не говорили об этом — она только знает, что романтической любви к ней сейчас в его сердце нет. Давно знает, что нет. Романтическая любовь, она у него для другой. Для Жени. Она для него сестра, а он для неё брат, и это правильно. Это действительно лучшая возможность для них посодействовать счастью друг друга. Да уж, думает Саша где-то горько, где-то ядовито, видно, как он её счастью содействует. А особенно видно, как он заботится о её спокойствии. Засранец.       «Ты не смогла бы бегать вечно», пишет он сразу же следом. «И чем дольше бы ты бегала, тем больше тебе пришлось бы объяснять»       «Чего ж ты ему сразу не сказал, где я?»       «А он не спрашивал. Искал, потом перестал, ходил тут тенью самого себя, но не спрашивал. А я ему что, родитель, чтобы насильно заботиться?»       «А почему он сейчас спросил-то?»       «Если узнаю, скажу. Но тут тебе, по-моему, узнать легче, он к тебе территориально ближе»       Новый ржущий смайлик Саша без внимания оставляет. Игорь, думается ей, даже не представляет себе, насколько ближе. С другой стороны, а может, и представляет. Он знает её слишком хорошо, чтобы поверить в то, что усталого человека, который ей не чужой, несмотря на все её старания, она отправит куда-то ещё. Он слишком хорошо знает о диване в третьей комнатушке, маленькой и немного несуразной — дом старый, и, как она поняла при покупке квартиры, изначально там было две комнаты, но из той, что больше, сделали две в итоге — в одной из них теперь её спальня. Официальная перепланировка, всё такое — и вот у неё есть маленькая гостевая спальня, которую при продаже квартиры прежние владельцы упорно называли кабинетом. Игорь, с женой, или с сыном, или с обоими, или всё же самостоятельно диван этот проминавший не раз и не два собой, о нём знает, определённо, слишком хорошо. Что мешает ему сообразить, что именно там сейчас спит Ваня?       Спит ли? Саша телефон откладывает к лежащему на столе планшету с почти-финальным эскизом платья для одной из учениц Лизы — от прозвища «Туктик» среди своих Лизе избавиться не удалось даже сейчас, когда она уже тренирует активно — и на цыпочках проходит к приоткрытой двери, которая меньше чем в полуметре от двери в её спальню. Прислушивается сначала — по ту сторону лишь ровное дыхание — а затем и заглядывает. Нет, спит, как спал всегда на её памяти, чуть приоткрыв рот, на весь диван раскинувшись, хмурясь чему-то. Чему, она не знает — да и не сможет спросить, на самом деле. Да и стоит ли спрашивать? В полумраке комнаты тени на его лице мягкие, но даже они подчёркивают черты его лица, которые она знает наизусть — кажется, возьмись она сейчас за планшет и реши нарисовать его портрет, выйдет идеальная схожесть. Кажется, если бы она взялась за планшет с теми же намерениями вчера, вышло бы не менее похоже. Его лицо навеки выжжено в её памяти, и никуда от этого не деться.       Нет, хватит пялиться. Саша дверь прикрывает и так же тихонько возвращается на кухню. Она не в восторге от собственного предложения Ване пожить у неё, пока он в Питере, но, с другой стороны, а насколько недовольна собой, от одного до десяти, была бы она, если бы позволила ему жить в гостинице или снимать квартиру, в то время как у неё свободная комната есть? Саша подозревает, что наверняка и до одиннадцати дошло бы. В конце концов, это ведь Ваня. Он ей не чужой, несмотря на то, как испуганно она сбегала, как боялась встретиться с ним всё это время. Он ей не чужой, несмотря на четыре года на расстоянии друг от друга. Четыре года — четыре с половиной будет, когда четыре Есе исполнится, совсем скоро — выстроили между ними стену, подобную Берлинской, той самой, разделившей когда-то напополам один город. Они ведь тоже когда-то были одним целым. Им ведь тоже когда-то казалось невозможным разделиться. Она приняла это решение за них обоих. Он...       Он принял решение не принимать то, что решила она. В конце концов, он в своём праве. В конце концов, это ведь и его касается, это ведь и его жизнь. В конце концов, наверное, Игорь всё-таки поступил правильно. Это не значит, что она так легко его простит за то, что несколькими словами перевернул всю её жизнь, которую она всё это время так старательно выстраивала, вовсе нет. Он одним ударом снёс карточный домик, который она строила, затаив дыхание, и она сердита на него за это, пусть и понимает, что карточные домики слишком уязвимы для чего угодно. Понимает — просто хрупкость чего бы то ни было не оправдывает разрушения этого. Хрупкость её новой жизни выдерживала все трудности до сих пор, не ломаясь и не обрушиваясь, до сегодняшнего утра. До появления Вани на пороге.       У всех ведь есть свой криптонит. Да и она вовсе не Супергёрл. Наверное, правильно избегать того, что, ты знаешь, делает тебя уязвимой, но если твоё слабое место это люди, которых ты любишь, как научиться избегать их? Саша не знает. Саша слишком занята была тем, что с нуля выстраивала свою жизнь в новом месте, в почти что новом окружении. Четыре с лишним года назад она открыла дверь этой квартиры, почти пустой и уж точно не готовой к тому, что кто-то будет в ней жить, и расплакалась прямо в прихожей. Четыре с лишним года назад приходилось разве что не бить себя по рукам, чтобы не позвонить тем, что так дороги ей стали за столько лет. Не написать им. Не сесть за руль, чтобы рвануть обратно в Москву, к ним. Она и так сказала всего двоим, позволив им, правда, рассказать тем, кто рядом. Игорь рассказал Сонче. Соня, похоже, никому так и не проболталась.       Всем тем, кто не знал, придётся её простить — если захотят. Если не захотят, что ж, имеют полное право. Она сама виновата. На сине-фиолетовую ткань — пока только на рисунке — ложатся маленькие белые точки, которые на платье станут россыпью звёздочек. К программе под Лунный свет Дебюсси должно пойти хорошо, но луны на ткани не будет. Вместо неё музыка. Саша когда-то хотела быть моделью — в принципе, это тоже неплохо. Просто теперь модель не она — модели у неё. Не всегда получаешь всё то, что хотелось иметь. Не всегда мечты и желания сбываются — ей ли не знать? Ей ли не знать о том, что никакие старания не гарантируют успеха, о спорте ли речь или об обычной жизни? С другой стороны, если не стараться, не получишь вообще ничего. Законы жизни не всегда справедливы — чаще всего несправедливы, на самом деле. Саша уже давно не возмущается по этому поводу — Саша рисунок заканчивает, маме его скидывает. Мама отвечает тут же — только не о платье речь в её сообщении.       «Я правильно поняла Есю?»       «Смотря что она тебе сказала»       «Ваня приехал?»       «Правильно поняла»       Мама некоторое время молчит — начинает пару раз что-то писать, но останавливается. Саша ждёт — ей интересно.       «Вам давно надо было поговорить. Прояснить всё. Хорошо что он приехал. Надеюсь, вы поговорите нормально. Вы оба заслужили полной честности.»       На чьей мама стороне, Саша не понимает, как бы ни перечитывала это сообщение. Хочется верить, что на её. Хочется верить, что они с Ваней на одной стороне. Стоит ли, вот главный вопрос. Потому что если нет, Саша не знает, что будет делать тогда. Если нет, то...       Ей бы сначала определиться, на какой стороне она сама. Ей бы сначала позволить себе быть честной самой с собой.