18
15 мая 2022 г. в 19:34
Ей спокойнее после пары разговоров по душам. Казалось бы, ну о чём они говорили? Вроде почти и ни о чём, вроде и о мелочах каких-то, если посмотреть беспристрастно — о его планах на Есю, о том, как хотел бы он забрать их к себе. На душе почему-то тепло, когда она думает о том, что он ей сказал. О том, что хотел жениться на ней ещё тогда. О том, что хотел бы, чтобы они жили вместе. О том, что хочет быть частью их с Есей жизни. Не навязывается, не заставляет, не выставляет ультиматум — просто просит. Как он, впрочем, всегда делал — с чего она вообще взяла, что он должен был обязательно измениться за эти четыре года?
С того, отвечает себе Саша, что сама она изменилась. Отчасти оттого, что захотела этого, отчасти оттого, что ей пришлось. Её изменило расставание с Ваней. Её изменило рождение Еси. Наверное, не настолько, насколько могло бы, наверное, она всё ещё осталась собой в большей мере — она изменилась. Нет, Ваня тоже стал другим — он более собранный, более серьёзный, и почти не добавилось у него новых морщинок от улыбок в уголках глаз, у него-то, вечно улыбавшегося — но она почему-то была уверена, что он стал совсем другим. Что не могло попросту быть иначе. Что его улыбки, более сдержанные, чем она помнила, лишь та часть айсберга, что на поверхности. Нет, это наверняка так — но наверняка она ожидала слишком большего. У страха глаза велики. Она боялась, что не узнает человека, которого добровольно — неважно, насколько болезненно — оставила позади. Она не боялась, что он не узнает её — потому что он её узнал. Она увидела это с самого начала.
Пятничный вечер никогда не был для неё с Есей чем-то распланированным. Пятничным вечером они обычно придумывают себе занятия. Этим пятничным вечером Еся к ней подходит, смотрит большими просящими глазками — что?
— А давай мультик посмотрим? — просит она. — Большой.
— Какой?
— Который в прошлый раз смотрели, — поясняет Еся. — Про Рапунцель.
Про Рапунцель она смотреть любит — не обходится ни разу чтобы Еся пальцем в сторону экрана не ткнула и не сказала «мам, как ты!». Когда она в первый раз смотрела, она ткнула ещё и в маленькую Рапунцель и спросила «мам, это я?», и пришлось объяснять ей, что это другая девочка. Другая, на нее похожая, но волшебная и вдобавок принцесса. А у неё, Еси, мама не королева, поэтому она не принцесса, но тоже замечательная. Есе объяснения этого хватило — она знает, что и они с мамой, и Вася, похожи на Рапунцель, а бабушка и дедушка похожи на королеву и короля, и никак определиться не может, кто же всё-таки Рапунцель, мама или Вася, если ни одну из них не украла в детстве злая ведьма, и они обе выросли рядом с родителями. Почти рядом с родителями, думает горько Саша каждый раз, когда Еся эту тему заводит — почти. До определённого возраста рядом. Потом её не крал никто, вовсе нет, просто пришлось пожить вдали от дома, пришлось остаться одной, отдельно от семьи, на некоторое время. Просто это было нужно. Просто там, в чужом городе, у неё появилась семья не по крови, но по духу. Появились люди, которые её любят. Люди, которых она тоже оставила позади болезненно, но добровольно. Люди, перед которыми за это стыдно.
— Про Рапунцель так про Рапунцель, — соглашается Саша. — С чаем?
— И с печеньками.
Егоза маленькая и сладкоежка. Ну конечно, куда без печенья. Саша её в носик целует и на кухню идёт, набрать печенья и чай заварить. Ваня туда же заходит пару минут спустя с потерянным видом, будто что-то искал, но по пути забыл, что именно.
— Ты чего такой потерянный? — спрашивает Саша, в чайничке чай заваривает — это их традиция. Когда они садятся смотреть мультики, чай у них обязательно должен быть из красивого расписного чайничка, выглядящего так, будто его прямиком из сказки достали, и из таких же сказочных чашечек — она долго искала небьющиеся, на случай если Еся всё-таки не удержит. Ваня плечами пожимает.
— В очередной раз осознал, что послезавтра утром уезжать обратно в Москву, и приуныл. Не бери в голову, Сань. Помощь нужна?
— Если поможешь печенье и чайник в детскую на маленький столик отнести, будет замечательно. Мы мультик смотреть будем, хочешь с нами?
— Хочу, — отзывается Ваня, на лице моментально улыбка расцветает. — Что смотреть будем?
— Рапунцель.
— О, обожаю, — смеётся он, чайничек и печенье со стола подхватывает. — Значит, иду вторгаться в королевство принцессы Есении с целью смотреть мультик вместе с ней, раз уж королева Александра позволила мне это.
Саша вслушивается несколько секунд в его преувеличенно-фальшивое «Сооооолнца яяяяркий лууууч» по коридору и в возмущённое «ну дядь Вань, не так поётся» Еси, и, прыснув, лезет в шкафчик за чашечками. Маленький столик — игрушечный, размера такого, какой нужен для трёхлетки — уже стоит посреди комнаты, и не так сложно принести и подключить проектор, чтобы светил он на единственную белую стену в комнате, оставленную белой как раз с такой целью. Ваня хмыкает, бурчит что-то вроде «надо в доме так же сделать» — Саша не прислушивается, включает мультфильм, выключает свет в комнате, закрыв перед этим жалюзи, и успевает сесть на ковёр по правую руку от Еси и потянуться за чайничком прямо к тому моменту, как закадровый голос сообщает, что это история о том, как он умер. Позитивненько и привычно. С другой стороны, если Есе нравятся не только самые новые мультики, что в этом плохого? Главное чтобы они чему-то учили. Например, идти за мечтой, отстаивать дружбу и собственное мнение. Не так уж и плохо, в конце концов. Этому Саша и пытается научить Есю — и многому другому. Тому, что ошибаться не так уж и страшно, если ты признаёшь свою ошибку и делаешь всё, чтобы её исправить. Тому, что важно, какие люди тебя окружают. Тому, что люди, которым ты важна, будут любить тебя, несмотря ни на что, и будут всегда хотеть для тебя лучшего, и важно уметь понять, кто хочет для тебя лучшего, а кому ты удобна. Пусть Есе нет и четырёх, но чем раньше она поймёт это, тем лучше будет для неё. Тем счастливее она вырастет, тем легче ей будет, когда она станет старше. Саша желает ей этого — Саша её мать, в конце концов. Как можно не желать своему ребёнку счастья? Она не знает — об этом не её спрашивать надо, а кого-то, для кого это реально.
Она счастлива сейчас — когда рядом с ней Еся, сидящая с чашечкой в одной руке и с печеньем в другой, подпевает тем словам песенки, которые знает. Рапунцель читает книги, печёт пироги, делает уборку в башне, шьёт платьица своему хамелеону, плюшевая версия которого, когда-то поклонниками подаренная Саше, сидит рядом с подушкой Еси. Рапунцель мечтает начать жизнь вне пределов башни — Еся подпевает, но в конце возмущается каждый раз, как это вообще можно, держать кого-то запертым. Как это вообще можно, запирать своего ребёнка даже без какого-то интересного занятия? Оставлять ребёнка среди леса! В башне, из которой она даже выбраться не может, а вдруг пожар? Что такое пожар, Еся в свои ещё не четыре знает только понаслышке, но знает, что это опасно и может случиться в любом доме, и тогда дома не останется совсем — они недавно вместе старательно построили кривой бумажный домик, а потом подожгли его, чтобы показать наглядно, почему нельзя играть со спичками. Вроде бы наглядная демонстрация помогла — Еся теперь не боится, как можно было бы подумать, нет, она просто знает, что без присмотра старших ничего зажигать нельзя, потому что огонь опасен. Еся у неё умная, и иногда её надо лишь подтолкнуть в нужном направлении, чтобы она сама пришла к правильному выводу. Саша счастлива быть её мамой. Саша счастлива сейчас быть с ней рядом и видеть, как её дочь радуется одному из любимых мультфильмов.
Саша не знает, как так получается, что они все втроём сдвигаются всё ближе и ближе, но в какой-то момент Ваня её за плечи обнимает, и ей отодвигаться не хочется. Она вместо этого так же за плечи приобнимает Есю, позволяя ей на них откинуться, и от того, как они сидят, на душе тепло. От того, как они сидят, чувство принадлежности затапливает её всю. Она чувствует себя так, как будто они семья. Она позволяет себе это представить. Когда на экране появляются фонарики, Саша негромко подхватывает заполняющую комнату песню, и не ожидает того, что вплетётся, кроме голоса из колонок, в неё голос Вани. Он улыбается ей, когда она на него взгляд вскидывает, и сжимает коротко её плечо. Мол, всё нормально.
— Вы, — говорит Еся, когда песня заканчивается, — на них похожи. И поёте так же. Красиво.
Саша на Ваню смотрит смущённо. Он ей в ответ улыбается снова, и коротко жмётся виском к её виску. На экране матушка Готель с сединой в чёрных волосах забирает Рапунцель обратно в башню. Саша знает, что себя в свою башню она заточила сама.
Может, пора выбираться, раз уж приехал за ней сюда обаятельный разбойник, который вместо короны украл её сердце когда-то давно и так и не собирается отдавать? Обаятельный разбойник вместо ответа на незаданный ею вопрос находит своей ладонью её ладонь, как всегда это делал, и это помогает понять — да, пора. Не всё сразу, конечно, но первый шаг можно уже и сделать.