За расставаньем

      — Дядь Игорь!       Еся на Игоре виснет, стоит ей услышать его «привет» из прихожей — ракета маленькая. Несётся к нему она, по крайней мере, уж точно на скорости космической. Саша следом выходит, улыбку сдержать даже не пытается, когда с аналогичным «тёть Саша!» к ней летит Илюша, маленький, только чуточку Еси больше. Ему четыре уже, он старше Еси на целые полгода, и Саша его крестной стала чуть раньше, чем Игорь стал крёстным Еси, и когда они приезжают втроём, Илюша с Есей в одной комнате спит, на надувном матрасе, и шепчутся они, пока не уснут оба. Жених и невеста, смеются они все трое — и она, и Игорь, и Женя. Еся с Илюшей не обижаются — они друзья такие хорошие, что это наверняка на всю жизнь. Может и правда что-то там будет, но об этом уж точно рано говорить, им на двоих десяти лет ещё нет.       — Мама уехала на соревнования, — длинное слово Илюша выговаривает медленнее, но без запинки. Молодец. — А я в садик не пошёл, я с папой приехал. Я по Есе соскучился.       — А по мне? — смеётся Саша. Илюша смотрит на неё недоумевающе, мол, что за ерунду несёшь, тёть Саш.       — И по тебе тоже, тёть Саш. Я по тебе всегда скучаю, и по тебе, и по Есе. Жалко, что вы не живёте в Москве и ехать далеко.       — Он по дороге уснул, — делится Игорь, от сына удостаивается взгляда а-ля «ты за что меня так предал». Саше смешно. Игорю, кажется, тоже. — Спал почти всё время, что мы ехали. Я в какой-то момент музыку громко включил даже, а он ничего, дрыхнет, как сурок.       — Надо было песни из мультиков включить, — хмыкает Саша. Судя по лицам Игоря и Ильи, зря она это сказала, и это маленькое чудо-чудовище от отца теперь не отстанет. — Что? Тогда точно не уснул бы, подпевал бы всю дорогу.       — Если я по пути обратно включу эти песни, я их потом неделю на тренировках петь буду и меня будет ненавидеть вся Мечта, — возмущается Игорь. — Я до сих пор не знаю, как Женя их на всё ЦСКА не поёт. Будь я на её месте, меня бы уже уволили.       — Ага, уволили бы его, — Саша Илюшу на руки подхватывает, позволяя Есе забраться на руки к крёстному, и к ванной идёт. Руки надо мыть, это дети знают, не говоря уже о Игоре. — Какие тебе предлагали условия во Вдохновении, чтобы ты остался, когда ты решил в Мечту вернуться, да за такие условия половина тренеров убить готова. Думаю, в ЦСКА тебе бы не меньше предложили, и удерживает Соколовскую только то, что вы двое в одной команде не работать, а миловаться будете.       — Если бы он ещё что-то выполнять собирался, а не только обещать, — фыркает Игорь. — Говорить может любой.       «Любой идиот», сказал бы Игорь в другой ситуации, это Саша точно знает. В другой — это в той, когда у него на руках нет трёхлетки Еси и нет четырёхлетнего Илюши рядом.       — Так, кнопка, — заявляет Игорь, порог ванной переступая и Есю опуская на пол, — постой немножко, пока я руки помою, ладно?       — Избалуешь ты её, всё на руках таскаешь, — шутливо пеняет ему Саша. Игорь её в ответ окидывает взглядом, в котором явно читается «кто бы говорил». Ну да, она-то его сына до сих пор с рук не спустила. — Поняла, молчу.       — Меня дядь Ваня тоже кнопкой называет, — тут же сообщает Еся, в паузу влезая. — Дядь Игорь, это ты его научил?       Саша чувствует, как краснеет неудержимо. Ну да, с Ваней они с момента его отъезда хотя бы понемногу общались каждый день, и в каждый этот разговор влезала Еся, и он обещал, что приедет скоро снова, и Артёма с собой возьмёт, вот только каникулы будут в школе, и он отпросится у Иринвладимирны снова. Каникулы на следующей неделе, а это совсем скоро, уже вторник, и гости у них до пятницы, а потом будет воскресенье, и будет Ваня. С Игорем они не встретятся тут, но они и на работе часто видятся. Это ей надо их ждать, если она хочет с ними повидаться, что с одним, что с другим. Можно бы, в принципе, просто сесть в машину, взяв Есю с собой, но...       Она ещё не готова. Не сейчас. Пусть Москва подождёт ещё немного. Саша правда не думает, что в Москве всё замерло в ожидании её. С чего бы, в самом деле?       — Я даже не знал, что дядь Ваня тебя называет кнопкой, — поясняет Игорь тем временем, на корточки сев, только хитрый взгляд поверх головы Еси на неё кидает. — Но я знаю, что дядь Ваня по вам с мамой соскучился и хочет приехать.       — Это я тоже знаю, это не секрет, — хихикает Еся. — Он сказал, что в воскресенье приедет, и сказал, что приедет вместе с Артёмом. Артём уже большой, он в школу ходит и на коньках катается. Ты Артёма знаешь, дядь Игорь? Он хороший? Ну то есть он же сын дядь Вани, а дядь Ваня хороший, и Артём тогда тоже должен быть хорошим, но вдруг нет?       — Хороший он, — отзывается Игорь, не раздумывая даже. — Вот ты с ним познакомишься и сама узнаешь. И вы обязательно подружитесь, вот увидишь.       — Так, как с Илюшей?       — Эй! — возмущается довольно эмоционально Илюша, выворачивается червячком, отчего Саша его чуть не роняет, прежде чем на пол поставить, и хватает Есю за руку, стоит рядом оказаться. Он мальчик некрупный, но всё же повыше Еси, и видна уже в нём родительская тонкокостность. — Ты что, не хочешь больше со мной дружить?       В его голосе нет ревности или злости, есть только обида. Откуда обида, которая на лице Еси проступает, вот действительно важный вопрос. Впрочем, зная свою дочь, Саша понимает прекрасно — попала не она. Попал Илюша.       — А ты что, не хочешь, чтобы я с кем-то другим дружила? Между прочим, когда друзей много, так интереснее. А если Артём большой, он больше знает всего! И нас научит, раз он хороший!       Еся, думается Саше почти грустно, встаёт на защиту брата, даже не зная, что он её брат, даже не зная его вообще. Ну правда, что она знает о нём? Как его зовут, как он выглядит, что он сын так понравившегося ей «дядь Вани», уже ходит в школу и любит кататься на коньках. Всего ничего. Впрочем, ничего удивительного, если знать, что Еся с самого рождения была довольно боевой девочкой. А то и до него — по крайней мере, по рёбрам она её лупила вполне себе активно с момента, когда начала вообще пинаться. В садике она пока подралась всего пару раз за более чем год, но кто знает, что будет дальше? Нет, Еся никогда не дерётся без причины — но причины те два раза были. Она знает, что нельзя начинать ссору, а тем более драку, если проблему можно решить иначе, но когда в садике мальчик кидался камнями в случайно забредшего на детскую площадку котёнка, отдирать от этого мальчика Есю пришлось очень старательно, это воспитательница потом сообщила ей, губы поджав, и лишь вздохнула, услышав вполне резонный и логичный вопрос о том, расскажут ли родителям мальчика о том, как он себя ведёт с животными. За Артёма драться Еся явно не собирается, да и смысла нет — Илюша кивает пару раз, мол, согласен с тобой. Руку подруги он при этом не выпускает — да его никто и не собирается заставлять, впрочем.        — Твой сын, — замечает Саша вполголоса, — с моей дочкой согласится, наверное, во всём. А вот ты со мной явно не всегда.       — Мой сын, — парирует Игорь, — твою дочку знает с первых месяцев её жизни, и им не так много лет, чтобы они успели сделать что-то конкретно на их и чужие жизни влияющее. Так что да, пока что он с ней согласится если не во всём, то во многом. А дальше посмотрим. За твою дочку и второй мой крестник готов стоять до конца и выходить на баррикады так-то.       Второй его крестник — это Артём, тут даже вопросов возникнуть не может. Неоткуда. Второй его крестник — её крестник, и привычно уже она запихивает вглубь вину за то, что столько времени не видела его. Вот как бывает — уезжала ради того, чтобы не разрушить семью, чтобы этот мальчик не остался в неполной семье по её вине, а оказалось, что вины её в том, что семья его стала неполной, нет. Что и без неё это случилось, без её в этом участия, без её для этого хоть какого усилия. Вглубь, вглубь и вину, и стыд. Не до них. Видимо, так должно было произойти. Видимо, их пара должна была распаться. Не то чтобы ей от этого было легче, но... Саша глаза прикрывает на миг, берёт себя в руки. В руки себя брать важно. Нужно. Правильно.       Когда дети уже спят, они вдвоём сидят на кухне, ладонями обхватывая чашки с чаем, и Саша рассказывает, наконец, то, что по телефону не рассказать было, о том, как по Ване скучает, как соскучилась по Артёму, как всколыхнул её тот его приезд и не отпускает, страшно сказать, до сих пор. Октябрь начинался едва, когда Ваня приехал — октябрь на исходе, и она скучает. Скучает так же сильно, как тогда, когда сама уехала от него, Есю под сердцем нося — Еся сейчас и сама по нему соскучилась, хоть и знает его всего ничего.       — Как ты думаешь, — спрашивает она Игоря, когда чувствует, что глаза закрываются, — он сможет меня простить за то, что я уехала?       — А он тебя не простил ещё?       — Говорит что простил. Но я же знаю, что он не всегда говорит правду. Иногда он просто успокаивает.       — Если не простил до сих пор, значит, обязательно простит позже, — заявляет Игорь так, как будто он не успокаивает её, а просто констатирует факт. Правда ли это не для её успокоения сказано? — Просто позволь ему быть рядом с вами. Он тоже по тебе скучал.       — Я не буду запрещать ему быть с нами рядом, — смеётся она слабо, коротко. — Я хочу, чтобы он был рядом. Тут главное чтобы этого захотел он.       Игорь кажется совершенно уверенным в том, что уж Ваня-то захочет. Ей хочется быть настолько же уверенной. Ей хочется быть настолько же спокойной.