39
2 сентября 2023 г. в 19:03
Им надо многое нагнать. Например, у них впереди первый Новый Год вчетвером. Подарки для Еси и Тёмы уже прячутся в шкафу, купленные им, купленные Сашей, купленные вместе — они собираются избаловать детей по максимуму, как Саша ему в шутку попеняла. Где спрятать от Саши подарки для неё, вот что было более сложным вопросом — Ваня в итоге просто сдался и попросил о помощи Игоря и Женю. Они согласились, правда, почему-то со смехом. Ваня подозревает, что Саша о том же их попросила. Даже не подозревает, а уверен — просто это единственный вариант, что ему в голову приходит. Она слишком часто бывает на шаг впереди него. Она слишком часто бывает умнее и сообразительнее него. Он слишком её любит, чтобы это его бесило, как бесит многих мужчин с комплексом неполноценности, когда их женщина их хоть в чём-то превосходит. Ну или у них не комплекс неполноценности, а они просто идиоты — он не проверял. Не считал и не считает нужным.
Им предстоит провести праздник вместе, а значит, он, как первый за это время, должен быть самым-самым. С одной стороны, поехать бы в Малаховку, к родителям, но с другой стороны, у него есть дом. У них есть дом. Не так далеко, между прочим, от родительского, чтобы они не смогли сами приехать к нему праздновать. Да и Саша эту тему затронула как бы невзначай недавно, мол, почему бы им обоим не пригласить родителей? Он согласился — а почему бы ему было и не согласиться, впрочем? Она после этого радостно щебетала в трубку, мол, мам, пап, как вы смотрите на то, чтобы приехать, ну вы подумайте, Васю, конечно же, с собой возьмите, как без неё... Он своим тоже сказал, мол, мы бы вас хотели видеть, но однозначного ответа пока не получил. Впрочем, это, по его мнению, не проблема — проблемой это будет, если за час до празднования они так и не будут знать, «да» или «нет» ответ его родителей. А такого уж точно не случится, они так долго никогда не затягивают.
Из тренировочного в повседневное одевшись, обув кроссовки, Ваня из раздевалки выходит и тут же сталкивается с Сашей, в объятья её ловит и целует, как в первый раз. Как в последний раз. Казалось бы, теперь, когда она всегда рядом, он должен был стать спокойнее, не быть таким жадным, таким голодным до неё, но стало только хуже. Если, конечно, это можно назвать «хуже». Саша ему нужна, как, наверное, нужна вода — он бы без неё, конечно, прожил, но хреново и не слишком долго. И поцелуи её он пьёт так, как пил бы воду после долгой жажды.
— Мы как будто целый день не виделись, — смеётся Саша тихо, пеняет ему вполголоса. Ему не стыдно ни капли, да и она, он видит, не переживает совершенно.
— Я весь день не мог тебя поцеловать, потому что мы «работать сюда пришли, а не при всех целоваться», — Ваня Илью передразнивает, кривится театрально-обиженно. Ничего против Авербуха он, конечно, не имеет, тот им устроил замечательные условия, чтобы иметь возможность на них похайпиться, и они оба понимают, что он их позвал вовсе не из-за не прогрессировавшего с двадцать шестого года уровня катания, а потому, что немалая часть зрителей купит билеты только из-за их имён и фотографий на афишах. Но предупреждать их о том, что они не ради поцелуев пришли, при том, что они на тот момент даже не пытались, а только стояли рядом, мизинцы сцепив, было явно попыткой пошутить и разрядить обстановку, вот только получилось не то чтобы. Не только они не поняли, с чего бы это вдруг, и выглядело это так, как когда не смеётся никто в классе с шутки учителя. Немного несуразно.
— Завтра, — сообщает Саша с таким видом, как будто придумала грандиозную пакость, — надо нарушить это предупреждение как можно больше раз. Если тебя обвиняют незаслуженно, вернись и заслужи, слышал такое?
— От тебя и слышал, — посмеивается он, её к себе прижимая, к виску её губами прижимаясь. — Кто бы мог подумать, что ты такая вредная? На вид хорошая такая, тихая, никому ни слова поперёк не скажешь, а по факту?
— А по факту я вредная и противная, а ещё главная хулиганка этого города, бойтесь меня все, — заявляет она в ответ, сама за поцелуем тянется. Как ей отказать? Ваня не знает. Ваня не знает, кто бы в своём уме вообще ей мог отказать, кроме считанного количества мужчин, и только потому что те счастливы со своими вторыми половинками и никуда не собираются от них деваться. Он тоже счастлив со своей второй половинкой, только тут нюанс — его вторая половинка она и есть, и он себя считает абсолютно счастливым.
Отрываются они друг от друга только когда маленькая ладошка его за руку тянет. Еся.
— Пап, а мы домой поедем? — интересуется эта егоза, улыбается хитро-хитро. — А то уже вечер совсем. Ещё немножко и мне спать пора будет, а я ещё не кушала.
Хитруля. Ваня её на руки подхватывает, заставляя взвизгнуть от резкого движения, и, одной рукой удерживая, второй щекочет, заставляя извиваться гусеничкой и хихикать заливисто. Саша рядом тоже смеётся, и Артём, за Есей прицепчиком притащившийся, тоже. Ему иногда кажется, что его сын позволяет своей младшей сестре собой понукать как ей хочется. Наверное, это потому, что он так хотел, чтобы она у него была, что теперь готов ей очень многое позволить. Ну и с другой стороны, кем бы он был, если бы возмущался этим? Он и сам в руках Саши и Еси пластилин, стоит им только захотеть. Сына он воспитывает строже, и Тёма сам знает, почему это, а дочь — его принцесса. Его маленькое сокровище. Он, конечно, очень старается её не избаловать, но балует при этом, едва удерживаясь в границах меры. Да и кто её, эту меру, определяет, если не они сами?
— Вот сейчас и поедем, — обещает он. — А по пути угадай что сделаем?
— Купим йогурт?
— И йогурт тоже.
— А что ещё?
— Ёлку? — вставляет свои пять копеек Тёма. Умный ребёнок. Ване хочется верить, что в него, но получается верить далеко не всегда.
— Ёлку, — подтверждает он. — Искусственную, чтобы иголки не облетели совсем. И большую-пребольшую. Декабрь начался, значит, надо готовиться потихоньку. Ещё немножко, и ёлки везде будут, по всему городу.
— А там, где мы будем выступать, тоже будут?
Дети тоже в сказке участвуют — Саша Снегурочка, он сам царевич, который в неё влюбляется и на ней женится, Тёма среди других, которые в снежки играют и Снегурочку лепят, а потом радуются шумно в конце сказки, когда он ей растаять не даёт, а Еся — самая маленькая из версий Снегурочки, которую дети лепят, а потом она оживает. Не такие уж и большие роли, но это только начало. Когда-нибудь, верит Ваня, их дети будут ярко сиять. Может быть, не на льду, но будут.
Их дети. Он видит отношение Саши к Тёме, и готов сказать эти слова снова. Он Саше не сын, но столько тепла она ему дарит, что кажется, что он ей родной. Это ещё один плюс в её копилку — хотя куда уже, казалось бы.
— Будут, — обещает Саша. — У нас же новогодняя сказка, значит, ёлки обязательно должны быть. Весь город будет украшен, вот увидишь. В Москве очень красиво в праздники, не хуже, чем в Питере.
— А может и лучше, — вставляет Ваня свои пять копеек. Еся на него смотрит скептически. Мол, как это, лучше. Она не видела, как в Москве, зато Питер видела, и, судя по её взгляду, ей он кажется самым лучшим возможным вариантом. Впрочем, кто бы её за это осуждал? Разве что кто-то, кто сам не был на её месте. На её месте в какой-то момент своей жизни были они все, не доверяя чему-то новому, уверенные в том, что хорошо им знакомое лучше всего, и, напротив, не уверенные в том, что новому стоит вообще давать шанс. Стоит ли? По лицу Еси видно, что она решает, что да. За это решение он ей благодарен — и благодарен Саше за то, что она воспитала дочь к этому моменту не упертой и вредной, а милой и хорошей девочкой, готовой принять чужие аргументы. Конечно, они ещё не дожили до её подросткового возраста, вот там при всём хорошем воспитании может вылезти что-нибудь, банально на упрямстве и чувстве противоречия, но то в подростковом возрасте. Мало кто в эти годы не творит какой-нибудь ерунды. Взять хоть его — Ваня давит вздох и думает о том, что удивительно, как родители не выгнали его из дома за все его подростковые взбрыки. Ваня думает, что его это ждёт достаточно скоро, и тут надо будет просто набраться сил и терпения, сначала для сына, потом и для дочери. Девочки взрослеют раньше, чем мальчики, но выёбываться все начинают примерно в одном возрасте, а значит, скучно не будет.
— Я хочу жёлтые игрушки, — заявляет Еся ожидаемо. — Можно не все, но хотя бы несколько. Пожалуйста?
Глазки у неё в этот момент совсем мультяшные, и он от смеха не может удержаться — не он один. Смеются они все, даже она сама, прекрасно понимая, что это смех из-за неё, но не над ней. Да и попробовали бы они над ней смеяться!
— Украсим ёлку цыплятами, — подводит Саша итог. — И утятами. И ещё чем-нибудь подобным. Будет у нас ёлка такая, как ни у кого другого.
— Не, мам, — отмахивается Еся, — можно жёлтые шарики. Просто чтобы красиво было.
— А цыплятами будем мы с Есей, — добавляет Тёма. — Она меня научит, как быть ярким и стильным в жёлтом.
Цыплята, да? Пусть, думает Ваня, пусть. Он готов детям карнавальные костюмы не только цыплят, но и кого-нибудь ещё купить, главное ведь не это, а то, как заговорщически они переглядываются и перемигиваются, как будто о чём-то заранее договариваясь. Пусть договариваются. Они, старшие, помогут.