Крылья ворона

— Тьма и Бездна! — возмутился Гарри примерно на третьем вагоне. — Да сколько же здесь народу? Народу в поезде и впрямь было немерено. Практически в каждом купе, рассчитанном на шестерых, сидели порой по семь-восемь человек. Впрочем, возможно, ученики всех четырех факультетов Хогвартса просто собирались своими компаниями, дабы иметь возможность спокойно обсудить прошедшие каникулы, поделиться новостями, обсудить планы на будущее, и все такое прочее. Свободных мест практически не было. А если и были — то одного обеспокоенного вида студентов, сидящих в купе, хватало, чтобы понять — места вовсе не пустуют, а заняты для близких друзей. А Гарри не спешил набиваться к кому-либо в попутчики против воли. Мог бы, конечно, просто приказать — после разума мертвецов, разум живого человека, конечно, не так мягок и пластичен, но Гарри не сомневался, что большая часть присутствующих в поезде людей подчинились бы неживой воле — но не стал. Наставник велел не привлекать к себе слишком уж много внимания, а значит, придется быть немного скромнее, чем обычно. Еще на втором вагоне, постоянный шум и толчея — еще не все студенты загрузились и расселись по местам, хотя поезд уже тронулся и сейчас только-только набирал ход — начали Гарри надоедать. На третьем сложилось впечатление, что в этом поезде вообще едет больше людей, чем он должен в себя вмещать. — Да пошло оно все на хрен! Убедившись, что в тамбуре больше никого нет, Гарри приоткрыл окошко (в Хогвартс-экспрессе почему-то окна в дверях вагона открывались), прикрыл глаза — и через мгновение вылетел в окно в облике ворона. По счастью, поезд еще только набирал скорость (паровоз вообще не слишком быстрое средство передвижения, а уж разгон он набирает буквально черепашьими темпами), а потому Гарри совершенно не отставал. Вообще он планировал добраться до вагона с питомцами, где и переждал бы поездку в облике птицы, а заодно и подремал бы немного, но вскоре передумал. Ну… Как «передумал»… Резкий нисходящий поток ветра вынудил уйти в ближайшее открытое окно, чтобы не влететь под колеса поезда. Надо сказать, влетел он весьма удачно. В купе к весьма миловидным девушкам примерно его же возраста. Те сперва вздрогнули от неожиданного визитера, а затем… — Ой! Смотрите, какая прелесть! От восторженного голоса невольно вздрогнул уже ворон. Знал он такие голоса… Сначала умиляются, а потом упс — и ты уже окольцован во всех смыслах… Тем не менее уже через пару минут воркований девушек, коих в купе оказалось целых пять, а также спустя одну раскрошенную печеньку с изюмом Гарри решил себя вести, как обычная прирученная птица — подставлял под почухивания клюв, крылья и спину, громогласно каркал в моменты, когда кто-то из девочек случайно задевал, едва не вырывая, перья, или излишне наглел, и вообще вел себя, как положено ворону. — Интересно, чей он? — отстраненно спросила девушка по имени Панси (так, кажется, ее называли). — Я бы хотела себе такую прелесть… — А как же твой павлинчик? — с ехидным выражением на смазливой мордашке поинтересовалась ее подруга. Скорее даже не подруга, а просто знакомая. — Ну, тот самый… Беловолосый такой, с богатым папочкой… — Дракусик — не мой павлинчик, Гринграсс… — О-о-о, «Дракусик»… Как это мило… — Нет, Гарри определенно нравилась эта девушка. Так тонко и безобидно подкалывать, моментально реагируя на оговорки собеседников и собеседниц — великий талант. — Панси, ты нас хоть на свадьбу пригласишь? — Знаешь, Гринграсс, я, кажется, знаю, почему тебе язва не грозит… Подобное к подобному не липнет, — Панси, тем не менее, улыбалась. Ох уж эта женская дружба со всеми ее тонкостями, которых никогда не понять мужчинам… Мощный взмах крыльями — и Гарри разом оказывается на багажной полке. Когда начинаются такие фокусы — надо оказаться подальше от эпицентра. Однако, не случилось. В дверь купе постучали, Гринграсс, сидевшая у двери, чуть приоткрыла шторку, которой было закрыто окошко двери, усмехнулась. — Наш птичник растет, павлинчик прибыл, — «в добавку к курицам» прочитал Гарри в ее взгляде. — Ну что — пустим? Или как? — Да, пусти уже… Не уйдет ведь… Щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в проеме появился бледный подросток с воистину белыми, почти молочного цвета, волосами. Одет с иголочки, уже в мантии с зеленой окантовкой и гербом, изображающим змею, значок «префект» серебристого цвета. Скучающее выражение лица, взгляд, в котором буквально отпечатана фраза «вы все — дерьмо, а я — граф Монте-Кристо». В общем, типичный сынок богатого папочки, родившийся с золотой ложкой во рту, а потому считающий себя по умолчанию выше всех остальных… И таки да, прозвище ему подходило — он действительно слегка походил на павлина… — Приветствую, дамы, — как будто специально растягивая слова, проговорил он. — Здравствуй, Драко, — девушки, за исключением Панси, кажется, не были так уж рады его видеть. — Чего хотел? — Слышали занимательную новость? — Твое величество назначили старостой? Это не новость, ты еще в июне всем, до кого дотянулся, плешь проел своей «новостью». — Ты — сама любезность, Гринграсс, — Драко покачал головой. — Нет, речь не об этом. Отец говорил, в этом году в Хогвартс поступает Гарри Поттер. В купе моментально стало очень тихо. С лиц девушек в одно мгновение испарилось напускное веселье, они посерьезнели, от чего, как показалось Гарри, как будто даже постарели на пару лет. Подобная реакция на его имя Гарри заинтересовала, а потому он замер, прикинувшись спящей птицей, и весь обратился в слух. — Тот самый? — осторожно поинтересовалась Гринграсс. — Именно, — кивнул Драко. — Но он же, вроде как, исчез вместе с Темным Лордом еще… — Мы все знаем историю Поттера, Панси, — прервала ее Гринграсс. — Драко, ты уверен? — Абсолютно, — кивнул тот с видом «страдайте, челядь несведущая, и внимайте мне». — Отец говорил, что Дамблдор носился по министерству, будто ужаленный. Проверял, перепроверял, пытался найти отправителя письма, прибывшего в департамент образования… — Ну да, это показатель, конечно… — Не смешно, Милли, — остановила одну из своих подруг Панси. — Ходят слухи, директор имел немалые виды на Поттера. Вроде как даже лично вывез его из разрушенного дома. Но куда потом делся ребенок — никто не в курсе… То, что старик зашевелился — верный признак того, что он все еще ищет его, хотя давным давно объявил о прекращении официальных поисков… Вроде как даже едва не замучил до смерти каких-то магглов, которые должны были приглядывать за мальчишкой… Так что да — зашевелившийся Дамблдор — показатель. — Тогда Поттер — просто идиот, если он, зная, что старик будет его искать, все равно поступает в Хогвартс. — А если не знает? — Тогда он дважды идиот, — фыркнул Драко. — Или, раз уж за ним должны были присматривать магглы, вообще ничего не соображает в магическом мире. Не удивлюсь, если он окажется таким же тупицей, как Уизли, и таким же наивным, как хаффлпаффские первокурсники… Ворон едва сдержался, чтобы не издать ни звука. Бедный блондинчик… Еще никто и никогда так не ошибался… И он это скоро поймет. Не прямо сейчас, разумеется, но скоро. В конце концов, мастер попросил, чтобы трупов не было именно в замке. То есть во дворике или в том же Хогсмиде устроить блондину несчастный случай уже можно. Впрочем, если у него влиятельный папаша, то нужно поступать не столь радикально… Этот Драко уважает золото, власть и влияние — во всяком случае, если судить по его тону по отношению к отцу. Кроме того, от самого Гарри этот блондин многого не ждет. Отлично. Будет возможность поставить его на место силой или манипулировать им через его пороки. Это не так сложно, если хорошо разбираться в психологии. Пока Гарри прикидывал линию поведения, если вдруг ему придется тесно контактировать с этими людьми, разговор свернул совсем в другое русло. — В общем, это стало для Министра последней каплей, — Драко самодовольно улыбался, как будто это он лично управлял министром в момент переполнения чаши терпения. — В этом году в Хогвартсе будет ревизия и инспекция по всему педагогическому составу. Мадам Амбридж лично возглавит комиссию. Вот увидите, наконец-то Хогвартс избавят от всяких придурков вроде этого идиота, Хагрида. А если повезет — то еще и отчислят нескольких недостойных учеников. Как по мне — хорошо бы Уизли… — Эх, — тяжело вздохнула Панси. — Прощай, спокойная жизнь… Почему-то мне кажется, что поступление Поттера перевернет все с ног на голову. Гарри возмущенно каркнул, не сдержавшись, заставив блондина подскочить на месте и даже вскрикнуть от ужаса. Тем не менее полученные вести его несколько встревожили. И, как ни странно, он был согласен с Панси — его поступление точно перевернет все с ног на голову. А там уже кому как повезет…

***

За окном постепенно стемнело, поезд дал предупреждающий гудок — и стал медленно сбавлять ход. До того говорившие о своих делах, слизеринцы быстро свернули разговор. — Панси, нам надо встретить первокурсников. — Почему мы?! — Предпочтешь, чтобы их встретили Уизли и Грейнджер? — усмехнулся Малфой. — Мы, по крайней мере, никого не потеряем и никого агитировать не будем… Гарри, к тому моменту уже слегка пожалевший о решении путешествовать в облике птицы, склонен был с ним согласиться. Посреди пути в купе заглядывал тот самый рыжий увалень, в которого он влетел на выходе из трансгрессии. После состоявшейся двухминутной беседы, сплошь состоящей из тонкого чмырения (со стороны Драко), обвинений в сотрудничестве с Волан-де-Мортом (со стороны рыжего), вежливых возмущений и рекомендаций рыжему свалить подальше (со стороны девушек) и гневных восклицаний в стиле «Поттер возвращается, а потому, как только он поступит к нам на Гриффиндор, вам, темным ублюдкам, неизменно придет трындец», Гарри решил, что на Гриффиндор он не пойдет ни в коем случае. От таких неадекватов следует держаться как можно дальше. Впрочем, Слизерин не сильно лучше, но эти, хотя бы в кругу своих, действуют тонко и вежливо. Кроме того, его сильно настораживало, что Драко назвал Уизли «предатель крови». Такими словами не разбрасываются в приличном обществе. Это хуже даже, чем прокаженные. Магически больные, проклятые люди. И якшаться с такими, равно как и просто долго жить рядом, не следует — это даже хуже, чем жить в чумном изоляторе. На Панси эти слова Драко подействовали, как жалящие чары. — Нет! Мы проводим! Ты прав! — она вдруг смутилась. — Драко, может ты выйдешь, нам надо переодеться. Драко кивнул (и ведь даже не покраснел! Гарри даже слегка зауважал эмоциональную выдержку Малфоя) — и открыл дверь, выходя прочь. Гарри, долю секунды поколебавшись между правилами приличия и соблазном, оглушительно каркнул, взмахнул могучими крыльями — и чуть ли не стрелой вылетел в коридор, чуть не сбив при этом Драко и Панси. Пока девочки хихикали, Малфой возмущался и отряхивал и без того идеально чистую мантию, Гарри успел вылететь в приоткрытую дверь тамбура, где, пользуясь полным отсутствием свидетелей, принял свой нормальный облик, отряхнул одежду — и попытался максимально достоверно принять вид человека, которому совершенно нет дела ни до кого в этом поезде. Пора было легализовываться перед слизеринцами. А тут еще и такой идеальный момент. Убедившись, что нигде на одежде и видимых частях тела не осталось перьев, он зашел обратно в вагон, почти мгновенно встретившись со старостами Слизерина. — Прошу прощения, вы — старосты? — спросил он максимально нейтральным тоном, на какой был способен после восьми часов пребывания в птичьем облике. — Смотря кто спрашивает, — надменно ответила Панси. — Ты кто такой? Я тебя раньше не видела. — Оу… Точно, где мои манеры, — Гарри моментально подобрался, вежливо кивнул, как подобает общаться с теми, кого приравниваешь к себе. — Гарри Джеймс Поттер. И то, что вы меня раньше не видели, обосновывается фактом, что я ранее не учился в Хогвартсе. Так вы старосты? Драко и Панси, услышав его имя, переглянулись. Гарри их понимал, а потому не стал торопить. Пусть переварят факт внезапного появления героя магического мира. И это они еще главный сюрприз не знают… — Так что? — Да, — очнулся, наконец, Драко. — Прости, твое появление несколько выбило из колеи. Гарри кивнул, демонстрируя, что никаких возражений не имеет. Драко, видимо, сделав какие-то свои выводы, продолжил: — Драко Малфой, староста Слизерина, — он кивнул на Панси. — Моя коллега и хорошая подруга, мисс Панси Паркинсон. — Отлично, — Гарри кивнул. — Как я понял, мы скоро прибываем в Хогвартс? — Да, через… — Панси посмотрела на изящные часики на руке. — Через десять минут примерно. А что? — Я, как вы знаете, не учился в Хогвартсе. И распределение пока еще не проходил… — И? — чуть поторопил его Драко. — И я хотел бы знать — мне отправляться со старшими курсами или присоединиться к компании остальных новичков? Драко и Панси задумались на пару секунд. В самом деле, случай был беспрецедентный. — Полагаю, тебя встретит кто-то из профессоров, — нашелся, наконец, с ответом Драко. — А если нет — почту за честь, если ты поедешь с нами. — Хорошо. Не возражаете, если я вас, случись что, на перроне подожду? Предположение Драко оправдалось — уже на перроне Гарри ожидала строгого вида дама постбальзаковского возраста. Минерва Макгонагалл, заместитель директора и декан факультета Гриффиндор, находящегося, как Гарри понял из разговоров в купе, под негласным прикрытием директора. Во всяком случае, львиному факультету прощалось куда больше, чем всем остальным… Но Гарри знал и совсем другую Макгонагалл. Мастер показывал ему воспоминание о том дне, когда он забрал младенца с порога дома на Тисовой улице. Профессор верила директору Хогвартса, как самой себе. И это автоматически снижало уровень ее репутации в глазах Гарри примерно до уровня «во время разговора — кинжал под рукой». Да, это было давно и Гарри не винил ее — в конце концов, его жизнь сложилась очень хорошо. Но, черт возьми, что ей стоило просто взять и вернуться за ребенком? — Мистер Поттер! — профессор не могла его видеть, так что решила обратиться сразу ко всем в надежде, что он ее услышит. — Подойдите сюда, пожалуйста! Повторяю! Гарри Поттер, подойдите ко мне… — Я здесь, — обратил на себя ее внимание Гарри. — Чем обязан, мэм? — Кхм, — Макгонагалл даже поперхнулась, встретившись с ним взглядом. Гарри мысленно улыбнулся. Ну да, очень немногие могут выдержать совершенно мертвый взор. — Мистер Поттер, я профессор Макгонагалл. Как вы добрались? — Благодарю, весьма неплохо, — кивнул Гарри. — Рад оказаться в Хогвартсе… Гарри и правда был рад. Во-первых, он как следует размялся. Во-вторых, больше не качало, в отличие от поезда. В-третьих, даже на столь значительном расстоянии от ворот замка юный некромант ощущал мощные потоки столь обожаемой магии смерти, источаемой, судя по всему, призраками. Не менее чем двумя дюжинами призраков… — Мистер Поттер, все в порядке? — Да, мэм, — улыбнулся Гарри. — Простите, увлекся видами… — Понимаю, — участливо кивнула профессор. — Прошу следовать за мной. Я сопровожу вас на распределение. Вы пройдете его сразу после первокурсников…

***

— Аберкромби, Юан. Вперед, спотыкаясь, вышел охваченный страхом мальчик. Он надел Шляпу, голова не утонула в ней целиком лишь благодаря большим оттопыренным ушам. Шляпа на мгновение задумалась, потом разрез в нижней части тульи снова зашевелился, и прозвучало: — Гриффиндор! Гриффиндорцы громко зааплодировали, и Юан Аберкромби проковылял к их столу и сел; вид у него был такой, словно он мечтал провалиться сквозь пол и никогда больше не показываться никому на глаза. Гарри чуть улыбнулся. Кажется, этот первокурсник уже сообразил, в какой кошмар угодил… Смышленый малый, надо будет проследить за ним… Таких из виду терять нельзя. Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. Наконец Целлер Роза была зачислена в Хаффлпафф, и профессор МакГонагалл, выждав несколько секунд не иначе, как для эффектности, громко объявила: — Гарри Поттер. На мгновение Гарри показалось, что кто-то опустил на Большой Зал саван тишины. Стихли даже минимальные шепотки. Шествуя между столов к Шляпе, Гарри невольно поймал очень мощное дежавю с последней прогулкой по могильнику: мертвая тишина, свечи, крепостная архитектура замка, схожая со склепом, призраки, безмолвно парящие в воздухе, и невиданная некротическая хрень прямо по курсу, поскольку иначе объяснить умение шляпы разговаривать, петь и принимать осознанные решения у Гарри не получалось. В абсолютной тишине (как и любой другой некромант, Гарри, при желании, умел шагать абсолютно бесшумно, полезное умение при общении с нежитью, которая ориентируется на слух), Гарри подошел к табурету, позволил надеть на себя шляпу. — Некромант?! — раздался в его голове перепуганный голос. — Да как ты… — Спокойно, уважаемая, — мысленно попросил Гарри. — К чему так дергаться? Нервные клетки не восстанавливаются, особенно у мертвых. — Назови одну причину, по которой я не должна сейчас орать на весь зал, чтобы тебя арестовали?! — Упокою. Шляпа серьезно задумалась. С одной стороны — вроде как угроза. А с другой — вполне заманчивое предложение, как для духа, заключенного в дряхлом предмете одежды. — Меня настойчиво просили отправить тебя в Гриффиндор, — как бы между прочим пробормотала шляпа. — Но тебе туда нельзя… Будут трупы. А я за тысячу лет повидала достаточно смертей, чтобы желать увидеть еще несколько. — Если вас это успокоит — мою смерть вы точно не увидите… — Бессмертный, да? — Как и положено нормальному некроманту… Шляпа послала ему образ кивка. — И куда тебя определить? — А программа подготовки одна? — Допустим, — насторожилась шляпа. — Тогда мне фиолетово, — признался Гарри. — В самом деле? — Да. — Ну, что же… Тем более что ты пообещал упокоить… Тогда, — шляпа покинула его сознание и громогласно объявила: — Слизерин!