Крылья ворона

Джонатан Гринграсс пребывал в некоторой растерянности и все еще не до конца осознавал смысл произошедшего за последние полчаса. Разумеется, когда до него дошли слухи, витающие в Хогвартсе, он был зол. Очень зол. Выходило так, что целитель, который, по заверениям лучших специалистов Мунго, вытащил его младшую, а потому — любимую и обожаемую, дочь буквально с того света, сам же все и устроил — и конфеты с отравой, и ситуацию, и дальнейшее спасение. Правда, были в этих рассуждениях пробелы, которые, впрочем, можно было закрыть, списав на удачу или подельников, а потому Джонатан решил, что сам лично прибудет в Хогвартс и устроит этому умнику суд и казнь. Первым намеком на то, что что-то идет не так, было имя целителя — Гарри Поттер, которому, как и Дафне, пятнадцать лет. «Пятнадцатилетний целитель» звучит даже менее реально, чем «сентиментальный мясник», «неподкупный судья» или «здравомыслящий гриффиндорец». И дело тут не столько в магической силе (многим силы для исцеления хватает и в куда более раннем возрасте), а в знаниях. В очень и очень ограниченных в доступе знаниях. И если анатомию можно выучить в маггловском колледже, а зельеварение с чарами вообще изучаются в Хогвартсе, то вот малефицистика и тауматургия, столь необходимые целителям, изучаются строго под контролем Мастеров тех или иных направленностей. И попасть на обучение к таковым до достижения хотя бы двадцатилетнего возраста, да еще и без серьезной самостоятельной подготовки, практически невозможно. Вторым, уже куда менее прозрачным намеком стало то, что Поттер на рефлексах отразил весьма мощное секущее заклятие. Один факт того, что пятикурсник знает не банальное «протего», которое его заклятие пробило бы и не заметило, а именно чары зеркального удара, уже впечатляет. И сделал это Поттер весьма филигранно, четким и отточенным движением, явно привычным. Еще и угол выбрал такой, чтобы секущее не отрубило его оппоненту голову, а просто слегка распороло руку. Мало того, он тут же призвал перевязочный набор, оказав первую помощь с профессионализмом, который сделал бы честь даже мадам Помфри со всем ее многолетним стажем. Знал, что так будет? Бред! Но как он тогда понял, что надо сделать? А вот дальше… Дальше Гринграсс вообще потерял нить разговора. Казалось, дерзкий сопляк осведомлен о каждом следующем шаге собеседника. Во всяком случае, действовал он очень грамотно. Джонатан и сам не заметил, как разговор с обвинений в адрес Поттера перешел на тему вполне нейтрального общения и даже делового сотрудничества на ниве поиска истинных виновных. Едва перевязка была закончена, Поттер, не размениваясь на мелочи, предложил воспользоваться знаниями семьи Гринграсс и даже добыл для этого столь необходимый образец магического оттиска будущего самоубийцы. Вот только Джонатан сомневался. Очень. С одной стороны, это — гарантированный метод выйти на исполнителя. Но что, если проблема куда глубже, и под простой «шуточкой» на деле лежит заказ на устранение его дочери? Может такое быть? Да запросто! Кроме того, проведение такого ритуала означало бы раскрытие семейной тайны постороннему волшебнику, на что ни один здравомыслящий маг в жизни не пойдет. Разве что… — Я согласен, мистер Поттер. Но одно условие. — Тайна за тайну? — усмехнулся собеседник. — Понимаю. Можем даже контракт на крови заключить. Ваша семья, я слышал, весьма осведомлена в вопросах тауматургии. Гринграсс подавился заготовленной речью на тему необходимости скрепления соглашения. Он готов был услышать что угодно, включая непреложный обет или простой маггловский договор, но, черт побери! Поттер снова его удивил. — Откуда вы знаете? — Читал методичку Августуса Гринграсса, вашего почтенного прадедушки. Великий был тауматург, смею заметить. Жаль, не дожил до наших дней, было бы интересно обсудить его тезисы по поводу расщепления заменителей крови. — И вы поняли все, что там написано?! — Более чем. Даже сделал несколько собственных гипотез на тему его последних исследований. Если договоримся — могу отдать вам, возродите с их помощью старые связи с кланом Тремер. Гринграсс понял, что вот-вот окончательно потеряет самоуважение и чувство собственного достоинства. Малец знал непозволительно много откровенно закрытой от посторонних информации. По крайней мере, о том, что Гринграссы весьма продуктивно сотрудничают с вампирским кланом Тремер, знали очень и очень немногие. Можно сказать, единицы посвященных. Собственно, именно Тремеры помогли найти подход к вейлам Франции, с которыми и велись те злополучные переговоры. — В Британии магия крови запрещена. — И кого когда это волновало? — усмехнулся Поттер. — Впрочем, воля ваша. Не согласитесь — другого посредника найду. Но хотелось бы все же не рушить наш с вами временный союз. Джонатан кивнул, принимая эти слова к сведению. — Дадите время на составление контракта? — У меня все готово, я знал, что вы ко мне явитесь. — И откуда же? — Гринграсс решил не уточнять, откуда подросток знает о правилах составления кровавых контрактов. Как говорится, «меньше знаешь — крепче спишь». — Птички напели… На стол, за который они пересели после перевязки, лег лист весьма недешевого пергамента, исписанного условиями договора и обведенного по контуру рунической вязью. — Можете перечитать, если мне не верите. Если кратко — вы отдаете мне знание ритуала «возврат владельцу», а я передаю вам свои выкладки по поводу заменителей крови и знание о том, кем являюсь на самом деле. Поверьте, знают об этом единицы. Если быть точным, знают всего четыре человека в мире, двое из которых — я и мой наставник. Ну и плюс стандартный договор молчания. Ни словом, ни делом, ни мыслью, ни записью и еще примерно четыре десятка разных «ни». — И чем мне поможет это знание? — Ну, скажем, вам может понадобиться помощь по моей части, — пожал плечами Гарри. — А так у вас сразу будет знакомый специалист. И поверьте мне, колдомедицина здесь совершенно ни при чем. Гринграсс кивнул, перечитал договор. — Я согласен, мистер Поттер. И еще… Извините за такое резкое появление и, чего уж там, не самое достойное поведение. — Ерунда, — отмахнулся тот. — Я нисколько не обижен, все понимаю. Будь у меня дочь, я бы за нее замок на кирпичики разобрал. Только в следующий раз думайте головой, а не inferioris dorsi, как выражается один мой знакомый врач… Когда начнем ритуал? — Утром деньги — вечером стулья, мистер Поттер. — Не знал, что вы ценитель русской классики, мистер Гринграсс, — усмехнулся Гарри. — Ладно… Начнем с самого безобидного… Добби! С тихим треском в госпитале появился домовик. Ну, во всяком случае, ЭТО выглядело как домовик. Впрочем, еще буквально несколько дней назад этот воплощенный прислужник и правда был домовиком. Но по неосторожности послушался приказа Дамблдора и решил проверить вещи некоего Гарри Поттера. В общем, мастер, получив мертвого посыльного, долго ругался, даже прислал письмо, в котором, совершенно не стесняясь в выражениях, написал об ученике все, что он думает о нем, его родственниках (в том числе уже давно умерших и еще не родившихся), о его методах обходить договоренности, о домовиках, о заклинаниях и о том, какие страшные кары ждут Поттера по возвращении домой на зимние каникулы. При чем тут домовик к письму? Да все просто — бывший эльф, а ныне — весьма качественное умертвие по имени Добби — работал в тот день почтальоном. Мало того, мастер поправил «художества» своего ученика, убрал потустороннее свечение, добавил гибкости действий существу и даже частично восстановил его прижизненные таланты использования магии. Так что теперь Добби старательно изображал живого домовика на службе у «великого Гарри Поттера». — Принеси мои записи о крови. Домовик почтительно кивнул, исчез, не произнося ни слова, и уже вскоре вернулся с целым ворохом записей. — Свободен. — Он у вас неразговорчив, мистер Поттер, — усмехнулся Гринграсс. — Или вы позволяете слуге столь большие вольности, что они начинают напоминать фамильярность? — Нет, — просто ответил Гарри. — Просто не люблю лишнего шума, — он кивнул на записи. — Можете забирать. Выкладки уникальные, копии — только у меня в голове. Гринграсс кивнул. — Ваша очередь, — предложил Гарри. — Оставим мою специальность как остаток платы за ваше знание. Конспекты по тауматургии — уже неплохой аванс. — Знать бы еще качество этого аванса, — хмыкнул Гринграсс. — Впрочем, вы правы, мистер Поттер. Тремеров заинтересует все, что касается магии крови хоть немного. — Ритуал реально провести в Хогвартсе? — В подземельях — вполне, там в годы моей юности была прекрасно изолированная от посторонних комната, бывшая пыточная. — кивнул Джонатан. — Только сначала я опишу вам процедуру. Вас ведь это главным образом интересует? — Именно. — Хорошо… Тогда начнем с самого начала. Ритуал возврата владельцу использует принцип переадресации. Мистер Поттер, вы знакомы с принципом работы почтовых сов? — В общем и целом. — Так вот, представьте — вы отправляете письмо другому волшебнику. Например, мне. Но есть несколько моментов, которые могут воспрепятствовать доставке — мой дом может быть защищен чарами от сов, находиться под водой или в жерле активного вулкана или в другом недоступном для сов месте. Я могу банально быть за океаном — и тогда сова просто до меня не долетит. Или долетит, но с очень большой задержкой. Что происходит в таком случае? — Возврат отправителю. — А как совы находят отправителя и получателя? — Гринграсс улыбнулся, видя некоторое непонимание собеседника. — В общем и целом они ищут по магическому оттиску. Видели когда-нибудь кольца на лапках у почтовых сов? В них закладывается сложный комплекс чар, который включает в себя протеевы чары, позволяющие передать на все остальные кольца новый магический оттиск, если сова таковой найдет. При этом где-то в отделе магической связи Министерства есть центральный накопитель, в котором хранятся оттиски всех известных адресатов. Без ложной скромности могу сказать, что в накопителе есть оттиски почти всех волшебников. Кроме совсем уж параноиков и отшельников, которые ни разу не пользовались почтой… — Кажется, начинаю понимать, — Гарри прикрыл глаза. — Если следовать аналогии, то ваш ритуал как-то меняет адресата и адресанта… Вы закрываете получателя от магического потока и дублируете магический оттиск отправителя? — Почти, — кивнул Джонатан. — В общем, догадка верная, но нужно учесть некоторые нюансы. Сейчас расскажу и продемонстрирую. Разрешите улику? — Прошу, — Гарри подвинул к Гринграссу несколько конфеток с разными упаковками. — Лежали под чарами стазиса, чтобы не нахвататься магического фона. — Прежде, чем начнем… — Я понял, — кивнул Гарри. — Только знаете… Я лучше не скажу, а покажу. Гарри поднялся из-за стола, на всякий случай применил чары обнаружения жизни, кивнул, радуясь, что они с Гринграссом в госпитале вдвоем, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — Мистер Поттер, я не понимаю… — Сейчас поймете, — быстро расстегнул еще две пуговицы, вздохнул, чуть сдвинул ткань рубашки, открывая обзор на едва пульсирующий тусклым синим сиянием лед Грани на том месте, куда наставник ударил его кинжалом много лет назад. Гринграсс переменился в лице. — Умоляю, Поттер… Скажите, что это не то, о чем я думаю… — Ладно… Это — не то, о чем вы подумали. — Поттер, вы… — Именно. — Так… — Джонатан покачал головой. — Мне определенно нужно выпить… — Сначала — ритуал. А потом я могу составить вам компанию. — А не рано? Гарри посмотрел на него, как на идиота. — А, ну да… Извините, не каждый день видишь бессмертного…

***

Разумеется, ритуал был произведен успешно. Более того — за счет присутствия в зоне ритуала опытного некроманта удалось избежать значительных потерь магии, которой во время ритуалов на крови выделяется просто огромное количество. Заряженные накопители осели в кармане у Гарри — Гринграсс не претендовал на сверкающие фиолетовым цветом камушки, а сами заговорщики вернулись в госпиталь. Ждать долго не пришлось. Уже через два часа в палату занесли двух пострадавших. Как и следовало ожидать — близнецы Уизли. Правда, к тому моменту уже ни разу не близнецы. Один превратился в некоторое подобие йети с фиолетовой шерстью, второй — в карлика (ростом даже меньше, чем Флитвик) с зеленой кожей и одним большим глазом. Расколдовать близнецов, впрочем, ничего не стоило — у мадам Помфри была целая полка с антидотами от «шуточек» Уизли, лекарства были очень ходовыми. А вот потом… Потом был цирк с выступлением артистов погорелого театра. Гринграсс, как выяснилось, ни разу не шутил, когда обещал виновным суд и казнь. Понявшие это близнецы постарались прикинуться ветошью и тут же вспомнили, что они — не жутко крутые изобретатели и фокусники, а всего лишь нищие предатели крови, за которых может вступиться только Дамблдор. Старик, разумеется, тут же примчался, стоило только делу принять невыгодный для него оборот. Ну как же… Такой актив буквально из рук вырывают! А это уже вредно для кошелька… Тьфу, то есть для дела света и общего блага. Вот только Гринграссу было плевать. Будучи членом попечительского совета в частности и далеко не последним человеком на островах в целом, он мог себе позволить едва не в открытую слать Дамблдора ко всем чертям. Не без последствий, разумеется, но мог. Особенно если учесть, что речь идет о таком сакральном для любого нормального мага понятии, как семья. — Джонатан, право слово, я не понимаю причин столь резкого обращения с юношами. Они же дети, кроме того — весьма оригинальные… — Оставьте свои речи идиотам, Дамблдор, — гневно ответил Гринграсс, — В данной ситуации они не дети, а преступники. А эти их «шуточки» едва не стоили жизни моей дочери. — Мальчик мой, я понимаю ваши чувства, однако давайте не будем усложнять ситуацию? — Да ни хрена вы не понимаете, Дамблдор! Кроме того, я не буду слушать лекции о родственных отношениях и детях от человека, который грохнул в юности собственную сестру. — Но с вашей дочерью ничего ведь не случилось непоправимого… — И это — не ваша заслуга, директор, — Джонатан, казалось, вот-вот взорвется. — Вообще это большое счастье, что мистер Поттер оказался столь сведущ в медицине. Как бы там ни было, Дамблдор, это было пусть и неумышленное — что, впрочем, еще надо доказать — но покушение на жизнь моей дочери. Я вправе требовать возмездия и наказания. — Ну, зачем же рубить с плеча? В конце концов, я думаю, что несколько сотен баллов и полгода отработок… — Жизнь моей дочери оценивается не в баллах и отработках. — Джонатан, но… — Для вас я — мистер Гринграсс, директор Дамблдор. Имейте уважение, — Гринграсс был непреклонен. — Это рыжее мясо учится здесь уже семь лет. Семь гребаных лет, Дамблдор, у вас было, чтобы призвать их к порядку. Вы этого не сделали. Так что теперь ими займусь я. Тем более что они сами выбрали свой путь. — Нужно согласие… — Они — совершеннолетние и вправе сами выбирать свой путь. Я предложил три выбора — дуэль до смерти, сдача в аврорат с повинной или рабство до искупления вины. Я не виноват, что они настолько трусливы и настолько не имеют чувства собственного достоинства, что выбрали рабство. И то, что за их преступление они будут долг искупать до конца своих дней и немного сверх того — исключительно их проблема. — Но… — Никаких «но». И так три часа. Под конец разговора Гринграсс сорвался со всего политеса и совершенно неаристократично, но доходчиво и кратко в лицо объявил старику, как и на чем он вертел свет, общее благо, мнение Дамблдора и его союзников. Старик пропустил это мимо ушей. Только пожал плечами. — Воля ваша, Джонатан… Только, в случае чего, и вы не просите меня идти на какие-либо уступки. И вышел вон из госпиталя, где и происходили разборки. — Контрацептив использованный… — проворчал ему вслед Гринграсс, после чего щелкнул пальцами, обращаясь к двум чрезвычайно бледным от такого исхода подросткам, которых держал на полупрозрачной магической веревке, привязанной к таким же полупрозрачным ошейникам и кандалам. — Вперед пошли! — Но мы же даже не взяли вещи! — Рабам слово не давали. Вперед, я сказал! Уже у самых дверей госпиталя Джонатан обернулся. — Мистер Поттер… — Что? — Могу я надеяться, что… — Я чту договор, лорд Гринграсс, — Гарри выдохнул. — И пока ваша семья не пытается мне навредить, могу гарантировать, что не обращу свои возможности против вас и ваших близких. — А… — По поводу вашего предложения насчет Дафны — подумаю. Неплохая девушка, но не хочу, чтобы ее личная жизнь строилась на чувстве долга или на наших с вами решениях. Ее тело и душа принадлежат только ей, а ее судьба — в ее руках. — Многие бы не согласились с вашими словами. — Ну и пусть. Я живу не для них. А если кто-то попытается мне что-то сделать… Что же… Могила для многих покажется лучшим исходом. — Хорошего вам дня, мистер Поттер. — Взаимно, лорд Гринграсс. Попытаются сбежать — обращайтесь. Думаю, я смогу придумать, как сделать их мертвецки тихими и смирными.