Крылья ворона

Следующий день начался со скандала. Разумеется, отсутствие близнецов Уизли заметили почти сразу. Если быть точным — старый дружок этих двух раздолбаев обратил внимание, что его рыжие компаньоны не явились на какую-то их регулярную, можно сказать, традиционную встречу. И не то чтобы он жаловался — ему больше огневиски досталось, но это настораживало, а потому он пошел к Рону, который, впрочем, за все это время даже не вспомнил, что звание старосты — это не просто возможность снимать баллы с других учеников и легально шляться по замку ночью, но и некоторая ответственность. Тот, не обнаружив близнецов на Карте Мародеров — братья, разумеется, не могли за пять лет ни разу не показать ему столь ценный артефакт — решил, что за завтраком обязательно расскажет Макгонагалл об отсутствии братьев. Ну, мало ли? Вдруг близнецы просто убежали в Лондон куда-то по своим делам? Или еще где-то балуются… Однако же, за завтраком, войдя в Большой Зал и уже приготовившись сесть за стол, Рон был остановлен профессором Макгонагалл. — Мистер Уизли, вам и вашей сестре нужно пройти со мной. — Но, профессор! Я ведь еще даже не… — Ваш завтрак подождет. Рон скривился. Что может быть важнее завтрака?! Впрочем, спорить с суровой и требовательной Макгонагалл он не стал, вместо этого тяжело вздохнул, подозвал Джинни — и потопал за деканом. Что его насторожило — так это очень уж ехидные смешки со стороны слизеринцев. Впрочем, этим только волю дай… Уроды темные… Далеко вести студентов Макгонагалл не стала, просто сопроводила их до ближайшего класса, закрыла за собой дверь. — Вы, конечно же, знаете, что ваши братья пропали? — Угу, — кивнул Рон. — Стоп… А вы откуда знаете? — Вчера вечером, уже после ужина, случилось… — Макгонагалл примолкла, пытаясь подобрать слова. — Вчера лорд Джонатан Гринграсс был в Хогвартсе. — Этот упырь?! — Мистер Уизли, аккуратнее с выражениями, — осадила его декан. — В числе прочего он посетил больничное крыло, куда, как вы знаете, вскоре прибыли и ваши братья. — К чему вы ведете? — насторожилась Джинни. — Вы хотите сказать, что он… Он… — Мистер Гринграсс выставил официальные претензии к Фреду и Джорджу, приведя, к слову, весьма серьезные аргументы. Настолько серьезные, что даже директор Дамблдор вынужден был согласиться, — Макгонагалл явно была недовольна происходящим, это прослеживалось в ее голосе, в жестах и даже в общем внешнем виде. Не понять этого мог разве что совсем уж слепой и глухой. — В общем… Мистер Гринграсс предложил вашим братьям три пути решения вопроса — дуэль до смерти, официальное разбирательство в аврорате или… рабство. Они выбрали третий путь. — ЧТО?! — Вы все правильно услышали, мистер Уизли. И незачем так орать. — Но я думал, рабство уже давно отменили! — Отменили рабскую клятву, мистер Уизли. Стыдно не знать законов, часть из которых, к слову, придумал ваш отец. — Но профессор Дамблдор же мог остановить этого Гринграсса! — Мог, — согласилась Макгонагалл. — Но, увы, мистер Гринграсс был в своем праве. Ваши братья, Уизли, заигрались. То, что я закрывала глаза на их «фокусы и трюки», пока они кормили ими добровольцев, вовсе не означало, что им можно подбрасывать свои изделия непричастным. Тем более — с другого факультета. — Но… — Из-за их действий чуть не погибла ученица. Я не очень довольна тем, что мистер Поттер оказался не на моем факультете и проявил столь явное неуважение в мой адрес, но вынуждена признать: не окажи он ей помощь — и она бы попрощалась с жизнью. — … — Что вы сказали, мистер Уизли? — Ничего, — буркнул Рон, хотя одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — он задумал что-то нехорошее. — И еще, — Макгонагалл вытащила из кобуры палочку. — Ваш значок старосты, мистер Уизли. — А что с ним? — не понял Рон. — Сдайте значок. — Не отдам! Это. Это мое! Я заслужил! Вот… — Вы явно не справляетесь со своими обязанностями старосты. Вы ведь знали о планах своих братьев. — Я не… — Вы знали, Уизли, — Макгонагалл не спрашивала, а утверждала. — Не пытайтесь мне лгать. — Но что я мог сделать, я им не указ! — Тогда тем более сдайте значок. Гриффиндору не нужен староста-слюнтяй, который даже за собственными братьями уследить не в силах. — Но. Но… — казалось, Рон вот-вот расплачется. — Я же. Директор же… — Назначение старосты — прерогатива деканов, мистер Уизли. Я искренне надеялась, что необходимость нести ответственность заставит вас стать хоть немного серьезнее. Видимо, я ошиблась. Значок старосты будет передан более достойному человеку. Вы можете быть свободны. — Но… — Разговор окончен, мистер Уизли. А вас, юная леди, я попрошу остаться и объяснить мне, как вы могли позволить себе устраивать разврат и почему вообще находились не в своей постели после отбоя…

***

— Ты! Урод хренов! — И тебе доброе утро, Уизли, — отмахнулся Гарри. — А теперь — отойди в сторону, завтрак скоро закончится, а ночное дежурство в госпитале весьма выматывает. — Это все из-за тебя! — Все-все? — притворно удивился Гарри. — Спасибо, конечно, за комплимент, но я — не старшее божество. — Из-за тебя Фред и Джордж попали в рабство к этому змеиному ублюдку! — А ты еще громче кричи, вдруг кто-то еще не знает, что в твоей семье, помимо предателей крови, теперь есть еще и рабы. — Что ты сказал?! — Только то, что ты услышал. А близнецов не я заставил разложить отравленные конфеты по всему столу Слизерина. Уизли сжал пудовые кулаки. Гарри с интересом посмотрел на это чудо в перьях. Реально в перьях, видимо, вляпался где-то в совятне. — Ты считаешь себя самым умным? — Ну, не самым тупым — точно. — Да я тебя! Уизли замахнулся, приготовившись как следует врезать собеседнику, но Гарри знал, что так и будет. Вражда Слизерина с Гриффиндором и без того была, мягко говоря, активной, а уж после такого… Едва ли ученики факультета львов простят то, что их самых передовых баламутов убрали с поля. Впрочем, кто знает… Может, некоторые наоборот — вздохнут спокойно… Удар у Рона вышел медленный. Слишком медленный. Он долго думал, пытался широким замахом вложить в удар весь немаленький вес своего тела. И если бы он нападал неожиданно или хотя бы парализовал чарами перед ударом — у него бы, глядишь, все и вышло. А так. Некромант должен уметь защитить себя даже в тех случаях, когда магией не то что пользоваться — думать о ней нельзя. И обычно служители Вечной пользуются для этого различным холодным и — совсем изредка, если получится добыть — стрелковым оружием с серебряными боеприпасами. Но Рон Уизли — не лич и не тень, а потому с ним можно справиться и врукопашную. Перехватив руку Уизли, Гарри протащил его чуть вперед, сразу за этим — удар раскрытыми ладонями по ушам и, как только рыжий упал на колени, — не слишком сильный (чтобы не убить на месте) удар по шее. Поросячий визг Уизли моментально стих, а само тело гриффиндорца упало на грязный пол, более не шевелясь. На мгновение все стихли, а затем… — Мистер Поттер! Вы что себе позволяете?! — Самозащиту, директор, она в этой стране пока еще легальна, — Гарри переступил через бесчувственное тело, преодолев желание наступить на рыжего, после чего щелкнул пальцами. — Лаваманустус… Руки моментально очистились (не дело садиться за стол с грязными после драки руками), слизеринцы быстро сдвинулись, освобождая место. Дамблдор нахмурился. То ли от полного отсутствия почтения в голосе студента, то ли от ненавязчивой демонстрации пусть и примитивной, но беспалочковой магии. — В этой школе не принято убивать в порядке самозащиты. — Успокойтесь, он без сознания, — Гарри подошел к столу Слизерина, опустился на предложенное место. — Встанет, может быть, минут через десять. Или пятнадцать, если с кровотоком проблемы. Холестерин там, тромбы какие-нибудь… — Мистер Поттер… Мы могли бы с вами поговорить с глазу на глаз? Гарри едва не зарычал. Он знал, что попытка директора с ним поговорить наедине рано или поздно состоится. Но на поводу идти не собирался. — Не можем. Говорите здесь, если хотите что-то сказать. — Я бы предпочел мой кабинет, Гарри… — Не пойду, — тут же посерел Гарри. — И не просите. Не хватало мне еще оказаться с вами наедине и на полностью вашей территории. — В самом деле? — удивленно спросил Дамблдор. — Мистер Поттер, вы мне что — не доверяете? — А должен? Вы, так-то, пытались сдать меня магглам во младенческом возрасте. — Я ваш директор! Я давал клятву не вредить ученикам. — А еще вы — глава Визенгамота, — не повелся на провокацию Гарри, сосредоточенно размешивая сахар в чае и даже не глядя в сторону Дамблдора, хотя тот и очень старался поймать взгляд студента. — И можете совершать те или иные поступки не как директор, а руководствуясь этой должностью. Как удобно иметь много должностей, правда? — Мальчи… — Директор, я, кажется, ясно дал понять, что в ваш кабинет не пойду ни под каким видом, — Гарри сделал глоток чаю. — А то знаю я, чем это заканчивается. Встреча, застольная беседа, кружечка чаю, тайный рассказ о пророчествах, — Гарри заметил краем глаза, как дернулись на этих словах Дамблдор, Трелони и Снейп. — Одна встреча, вторая — и вот уже недавно адекватный человек запирается в доме, добровольно подставляясь под удар Волан-де-Морта и искренне веря, что действует на общее благо. — Гарри, но… — Директор, вы же вроде не такой слабоумный, как может показаться. Вы не понимаете слова «нет»? Это как «да», но наоборот, — Гарри вздохнул, прикрыл глаза и покачал головой, чтобы сбросить небольшое наваждение. — В любом случае я с вами наедине не останусь, мне наставник запретил. И я от этого наказа не отступлюсь. Никогда. — Гарри, я могу ведь и не просить, а просто приказать. — И будете посланы к черту. — Если ты не подчинишься приказу, Гарри, я буду вынужден назначить тебе наказание или даже отчислить тебя. — Буду рад. — Э-э-э… Что, прости?! Гарри сделал еще глоток чаю, вздохнул. — Я не собирался сюда ехать, директор. Я сюда приехал потому, что мой отец заключил контракт на меня сразу после моего рождения. И если вы меня отчислите — я буду только рад… А сейчас прошу простить — мне хотелось бы успеть что-нибудь съесть…

***

Учебный день пролетел, казалось, в одно мгновение. Наверное, главным образом, из-за того, что Гарри был занят практически каждую секунду — практическая работа на зельях, затем — визит на травологию, где пришлось некоторое время потратить на то, чтобы найти подход к магорозам — уж больно светлые растения, от которых, казалось, лед Граней начинает таять и плавиться. Но повезло, правда, пришлось надеть перчатки из драконьей кожи, но мадам Спраут такое отношение к предмету даже похвалила. Затем работа в госпитале. После отбытия близнецов из Хогвартса поток страждущих, конечно, снизился, но совсем без жертв не обходилось. Особенно если учесть, что начались уроки полетов. Гарри усмехнулся. Ему уже рассказали, что каждый год во время двухмесячного курса основ полетов на метле госпиталь принимает хотя бы одного-двух пострадавших. Все больше — из числа магглорожденных. Кто-то падает, не удержавшись. У кого-то метла вдруг начинает с ума сходить. А некоторые просто отбивают или натирают себе все, что только касается древка метлы. В перерывах между приемами пациентов Гарри умудрялся делать домашние задания на неделю — все больше писанина без малейшего намека на практику. С одной стороны — хорошо, мало ли что могут натворить дети без присмотра. С другой стороны — а где, собственно, практика? Где наработка опыта применения заклинаний? На одной теории и небольшой практике в классе всего не добьешься… Дамблдор еще со своим мозгоклюйством… Нет, безусловно, если бы Гарри и правда рос среди магглов и ничего не знал ни о директоре, ни о волшебном мире, ни еще о собственной роли в играх старого волшебника, он бы, может, и согласился встретиться с директором наедине… И таки вышел бы из его кабинета счастливым зомби, который искренне верит в Общее Благо с большой буквы и дело света. После отповеди за завтраком с Гарри (кто — с настороженностью, кто — с уважением, а кто и с ненавистью) глаз не спускал, казалось, весь ученический и преподавательский состав. Собственно, неудивительно, что к вечеру Гарри уже слегка устал от всего. Обитая у мастера, он привык к некоторой весьма своеобразной свободе действий и не менее своеобразному отдыху — на кладбище с трупами местных пьяниц анекдоты травить, с духами обмениваться историями, летать в форме ворона, периодически (примерно раз в неделю) улетая в крупные города и отрываясь там на тусовках современной молодежи… В Хогвартсе была совсем другая свобода. Какая-то ограниченная, находящаяся под постоянным, незримым, но неусыпным контролем. Кому такое понравится? Никому. Но раз исключать на самом деле никто никого не будет (если отчислить Мальчика-Который-Выжил, репутации Хогвартса придет конец, а администрации будет секир-башка), значит, надо что сделать? Правильно! Устроить себе максимально комфортный отдых, дабы отрываться от весьма интересной занятости. Гарри вышел из помещений замка во двор. Идеальное место, чтобы взлететь в оперенье ворона и как следует размять крылья. По счастью, было уже достаточно поздно, ужин закончился, и теперь ученики стремились как можно быстрее оказаться в теплых и уютных гостиных, дабы не мерзнуть в продуваемых всеми ветрами коридорах замка. Значит, никто не будет мешать или проявлять нездоровое любопытство. Ну, почти никто… Едва Гарри вышел во дворик, как интуиция буквально взвыла, подсказывая, что за ним следят. Юный некромант осмотрелся, не заметил никого — и осторожно, стараясь не выдать своей анимагии раньше времени, выдвинулся к границе леса пешком. Если незримый наблюдатель действительно есть — ему придется показаться, ведь чем больше разрыв, тем сильнее это скажется на качестве слежки. Так и случилось. Уже проходя мимо хижины местного лесника, Хагрида, которая по совместительству являлась эдакой негласной границей между Запретным Лесом и разрешенными к посещению территориями, Гарри заметил две знакомые макушки, торчащие из-за одного большого каменного столба, коими был усыпан пологий спуск с холма. Гарри выдохнул, прикрыл глаза. Вот ведь… Сыщик Морковка с ручной собачкой… И чего им неймется? Казалось бы, уже два раза ясно дал понять, чтобы отвалили, но нет же… Похоже, если Равенкло — призвание, Хаффлпафф — судьба, а Слизерин — Предназначение, то Гриффиндор, похоже — диагноз… Что же… Им же будет хуже. Гарри ускорил шаг. Нужно оторваться, разорвать дистанцию и скрыться в тени деревьев, где и можно будет укрыться в птичьей форме. Так и получилось. Рыжий вообще не слишком ловок и расторопен, чтобы догнать хоть кого-то. Кроме того, он тормозил свою коллегу по слежке. Так что Гарри ничего не стоило дойти до границы леса, скрыться меж стволов — и через мгновение взлететь на ближайшую ветку. Вскоре до него донеслись голоса. — Не пойду. — Давай, Рон. Нам нужно его найти. Я уверена, он затеял какую-то гадость. — Это понятно, но все равно — не пойду. Мне хватило прошлого раза, когда на отработке у Хагрида нас чуть не съели. — Или ты идешь, или я расскажу декану, как ты домогался Лаванды Браун, пользуясь положением старосты. — Но она же не… — Факта домогательств это не отменяет… Уизли что-то проворчал, но из-за порыва ветра и шума листвы Гарри не расслышал. — Вот и славно. Идем. Мы не должны подвести профессора Дамблдора. Поттер не мог далеко уйти. Уизли кивнул, засеменил следом за кудрявой заучкой-гриффиндоркой. Ворон покачал головой, раскрыл крылья, мгновенно наполнившиеся силой восходящего потока воздуха. Хотят эти двое шляться по лесу — их дело. В конце концов, местная живность тоже, наверное, кушать хочет. А ему, раз уж он оказался на чужой земле, нужно поздороваться с хозяевами. Гарри осторожно спикировал на крошечную поляну посреди леса, улыбнулся. Мало места, один большой, идеально ровно срезанный пень посреди поляны. Тонкий ручеек, что делит поляну пополам… Все как по учебнику. «Не садись на пенек, не ешь пирожок»… Гарри принял облик человека, вежливо поклонился во все четыре стороны света и, пользуясь тем, что такие полянки защищены от посторонних ушей, громко, но не срываясь на крик, произнес, одновременно доставая из сумки угощения, припасенные за ужином заранее: — Хозяин Леса! Принимай гостей!