Крылья ворона

— Ты! Нарушил! Мой! Приказ! Удар зачарованной плетью из волос фестрала рассек кожу на спине, Гарри застонал и повис на цепях из хладного железа. Кричать уже ни сил, ни возможности не было. Казалось, голосовые связки не просто сорваны, а вот-вот распадутся на отдельные атомы. Гидеон знал, как допрашивать и карать за нарушения, хотя обычно старался обходиться беседами или — изредка — легкими наказаниями в виде усиленных занятий. Но сейчас… Закованный в проклятый металл, подвешенный на цепях за запястья и лодыжки, Гарри испытывал на себе все неудовольствие своего наставника. Сорванная кожа на ладонях. Многочисленные ожоги, проклятие разложения, отбитые почки, рассеченные грубыми ножами предплечья, сломанные ребра, здоровенные порезы через все лицо, раздробленные пальцы и грубо взломанное сознание, в результате чего Гарри на некоторое время утратил связь с реальностью. Да еще и какое-то крайне мерзопакостное проклятие, которым мастер приложил его в самом начале и которое не давало не только уйти в спасительный обморок, но и хоть немного восстановить силы… Новый удар частично пришелся на повреждения от предыдущих. Гарри попытался что-то проговорить, но не получилось. Да уж… Пользуясь тем, что ученик почти бессмертный, наставник не сдерживался нисколько… Пытка, скромно названная «наказанием», продолжалась уже много часов. Во всяком случае, Гарри казалось, что прошла целая вечность. Чувство времени как будто стерлось. Он не мог сказать, сколько конкретно они торчат в этом брошенном склепе. Часов восемь, наверное… Или девять… Или всего несколько минут? Уже утро близится? Или это уже закат следующего дня… — Я разочарован… — Наставник отошел от изувеченного тела, стараясь не глядеть в сторону ученика. — Очень разочарован, Гарри… — А… Э-э-гх… — Молчи, несчастный! — Гидеон сам на себя не был похож. Казалось, слегка строгий, но в целом добрый и отзывчивый наставник исчез и его заменила некая злая темная сила, которая черпает силы из страданий других. Истинное лицо взбешенного некроманта… — Молчи. Или я за себя не отвечаю… Гарри нашел в себе силы чуть улыбнуться, хмыкнуть — хотя звук, вырвавшийся из его горла, больше напоминал слабый кашель или хрип — и сплюнуть кровь. Конечно, боль была адской. Лучше уже действительно пойти на встречу с Вечной, чем терпеть такое… Да и ни один простой смертный не перенес бы и половины этих пыток. В иной ситуации он бы предпочел визит за Грань или отбивался бы вплоть до окончательной смерти, но сейчас он даже не пытался сопротивляться. Понимал — заслужил каждую дозу боли… — Ты нарушил практически все мои указания, — Гарри слишком хорошо знал этот тон наставника. Холодный, методичный, неживой, как у большей части потусторонних тварей. И полный ледяного презрения, смешанного с гневом. — Тебя одолела гордыня, друг мой… Увидел, что эти маги-недоучки намного слабее тебя, и решил, что тебе все дозволено и что ты вообще самый крутой на свете? — Гидеон отмахнулся от слабого стона со стороны узника. Гарри вздрогнул, волна мороза опалила раны. — Не отвечай, я знаю, что ты собираешься мне сообщить… Пустые понты погубили очень многих хороших людей. Гораздо более сильных, чем ты, Поттер. И я очень не хотел бы, чтобы ты влип в какие-либо неприятности только потому, что… — Гидеон умолк на несколько секунд. — Впрочем, кому я это говорю… Оковы разом раскрылись, обессиленное и измученное тело рухнуло на каменный пол. Гарри захрипел. Кажется, теперь у него был сломан еще и нос. Наставник покачал головой. — Я хочу, чтобы ты понял и осознал все происходящее. Гибель двух домовиков — пустяки, хотя я до сих пор не понял, как ты умудрился проглядеть совсем другую слежку. За это я бы тебя максимум пожурил, а то и вовсе махнул бы на ситуацию рукой, — Гидеон шевельнул пальцами, вошедшие в комнату двое свежих зомби помогли Гарри подняться на ноги. — Про планы Дамблдора тоже не спрашиваю — трудно не вмешиваться в его планы, когда являешься их частью… Твоя выходка с Асторией Гринграсс… Ты неплохо прикрылся знанием маггловской медицины, и я даже рад тому, что ты нашел себе занятие по душе. В некоторой степени я готов даже простить тебе недопустимое ребячество в отношении Уизли. Рыжие многим были как кость в горле, близнецы — меньшая из потерь, которую они заслужили в полной мере. Зомби подтащили тело поближе, преисполненный ледяного презрения взгляд, казалось, ранил Гарри сильнее всех физических и ментальных пыток. — Чего я не могу понять — так это остальных поступков. Ты мог спокойно выбрать любой класс в Хогвартсе, огородить его известными тебе чарами и рунами — и заниматься своими экспериментами в нем. Или вообще мог бы работать в своей комнате — как я понял, ты успел огородить ее защитным куполом. Для чего тебе понадобилось устранять целое поселение акромантулов? Нет, твари они еще те, разумеется, и просто порадовать лешего — это хорошо. Но не таким же образом… А кровавое перо? Ты не мог не выделываться, да? Просто заблокировать действие нельзя было? Или уйти с отработки? Или просто написать Фаджу, не применяя к Амбридж тауматургию? Ты представляешь себе масштаб последствий, если кому-то из британцев хватит мозгов посмотреть воспоминания участников событий? Кому скорее поверят — тебе, человеку с неоднозначной репутацией, которого весь Хогвартс считает как минимум сторонником серого пути, или первому заместителю министра с безупречной служебной репутацией? Да стоит ей что-то предпринять, придумать, что это ты проклял перо, дабы оно пытало преподавателя, пока ты пишешь тексты — и будет хорошо, если за тобой явятся люди, а не кто-то из Сородичей… На костер захотел? — Я… Не… — слова давались с огромным трудом. Организм уже запустил регенерацию, приятная прохлада льда Грани начала растекаться по венам. — Но это все — полбеды. Я даже пыточное перо могу понять в какой-то степени. Амбридж — редкостная сука, она заслуживает куда большего. Но наработки по магии крови, отданные Гринграссу… — Он… Маг… крови, — прохрипел Гарри. — Они… — Повязаны кровью, и вообще вы заключили договор… Знаю, — мастер жестом велел зомби уйти. Ученик уже мог более-менее стоять на ногах, хотя ему и приходилось опираться на стену. — А ты не подумал, умник, что Гринграсс, всю жизнь общающийся с Тремерами как с кровными братьями, разбирается в тауматургии гораздо лучше тебя и рано или поздно он нашел бы, как обойти договор… Гидеон налил в кубок вина, сделал глоток, прикрыл глаза, как будто успокаиваясь. — Твое счастье, бестолочь, что мы с лордом Гринграссом знакомы очень давно. Еще с тех пор, как он был не «Его Сиятельство Глава и Хранитель древнейшего и благороднейшего семейства Гринграсс», а просто «Джонни»… Гарри поднял на наставника удивленный взгляд. Гидеон фыркнул. — Вижу, ты этого не знал… А следовало бы поинтересоваться семьей и особенностями человека, с дочерью которого ты намерен встречаться, — наставник сделал еще глоток вина. — Твое счастье, что мы с ним были хорошими друзьями и еще не до конца оборвали связь… Собственно, я и узнал-то обо всем от него, когда его сиятельство, сверкая очами, явилось ко мне с воплями, что он нашел молодого некроманта в Хогвартсе, которого «вотпрямщас надо брать под белы рученьки и забирать на обучение». Представь себе его реакцию, когда я показал твое фото… — Думаю, он был… Обескуражен… — Не то слово, — фыркнул Гидеон. — И лишь благодаря нашей старой дружбе он согласился на некоторые уступки с записями, отдав Тремерам лишь часть сведений, тщательно скрыв остальные… Иначе… Трудно себе вообразить, что сделали бы вампиры-тауматурги не только с ним, но и со всей магической Британией… Старый некромант подошел к ученику вплотную, Гарри забыл, как дышать. — Однако, это не отменяет того факта, что ты нарушил приказ о том, что отношения следует заводить лишь с магглорожденными… — наставник от души врезал Гарри в челюсть, тот, не устояв на ногах, свалился на каменный пол. — Разгорячился… Почувствовал собственную силу и неотразимость. Думаю, я знаю, чем остудить твой буйный нрав, а заодно и как быстро тебя привести в чувство… Короткое мгновение в бездне — и окружение изменилось. Теперь они стояли не посреди залитого кровью склепа, а на вершине одной из башен старинной прочной крепости высотой, быть может, метров сорок. Ледяной ветер коснулся открытых ран, Гарри вздрогнул, смог кое-как приподняться и осмотреться. Море до горизонта, низкий туман, стелящийся вдоль каменистого берега. Холодина жуткая… И почти мертвая тишина, нарушаемая лишь плеском волн о камни и странными хрипами, что доносились, кажется, из помещений башни. Но в остальном… Ни крика чаек, ни голосов, ни каких-либо звуков животных, ни шелеста листвы… Как будто в окрестностях не водилось ничего живого. — Наставник… Где… Где мы? — Добро пожаловать в Азкабан, мой дорогой ученик, — усмехнулся Гидеон. — Уверен, тебе придется по душе местная атмосфера… — Тюрьма для самых отмороженных магов мира? — удивился Гарри. — Именно! — кивнул Гидеон. — Ни авроров, ни порядка, ни надзора… И ни единого побега с момента основания. Только ты, узники, ледяное море и целая колония дементоров. — Звучит как описание неплохого санатория… — Я знал, что тебе понравится, — Гидеон усмехнулся. — Здесь, прямо под нами, свободная камера. Отдохнешь, восстановишь силы пару дней. — А как же… — Я, в отличие от тебя, умею думать и еще до начала нашего с тобой разговора отправил в Хогвартс уведомление, что забираю тебя на срок до одной недели. Два дня уже прошли, так что у тебя есть два, максимум — три дня на отдых и реабилитацию. — Ясно, — кивнул Гарри. Зря кивнул, отбитые органы и недавнее сотрясение тут же дали о себе знать, его едва не стошнило. — Как отдохнешь, твоя задача — выбраться из санатория, спуститься к берегу, выйти за пределы защитных чар, то есть дойти до вон того пирса, — наставник указал на полуразвалившееся подобие причала, видневшееся на другом краю острова. - Ну а там уже лети в Хогвартс. Уверен, тебя уже заждались… — Хорошо, наставник. — Ну, и да… Твои отношения с Гринграсс — одобряю… И наставник, взмахом палочки сотворив под ногами Гарри люк в камеру Азкабана, исчез, словно никаких защитных чар вокруг крепости не существовало вовсе. Гарри покачал головой. Для любого вменяемого мага попасть в Азкабан — пытка и самое страшное наказание. В чем-то даже более страшное, чем смерть или изгнание. Дементоры — на редкость мерзкая нежить, бороться с которой в состоянии только профессионально обученный темный волшебник. Именно бороться, полностью контролируя или окончательно уничтожая, а не просто временно отгоняя патронусом. Ну а поскольку в Британии с темными дисциплинами серьезные проблемы — маги банально не знают, что нужно делать. Гарри вздохнул, морозный воздух наполнил легкие, лед Грани в сердце уверенно принялся тянуть темную энергию из окружения. Три дня… Учитывая концентрацию тьмы вокруг, да еще и при правильной медитации, основная часть повреждений зарастет уже к завтрашнему вечеру. А к моменту ухода из крепости от недавних пыток не останется и следов, только очень дурные воспоминания и, быть может, пара-тройка личных ночных кошмаров. И энергии можно запасти впрок… Закончив любоваться видами, Гарри подошел к люку, приоткрыл его и плавно, с трудом переставляя ноги, спустился по грубой деревянной лесенке. Внизу оказалось небольшое помещение. Совсем небольшое, буквально два на два метра. Грубые холодные нары, частично вмурованные в стену, простой железный рукомойник, не менее простой туалет — тоже частично вмурованный в стену. Окон нет, люк в крыше исчез вместе с лестницей, стоило только Гарри сойти на пол. Вместо двери — узкая решетка. Гарри коснулся стены, едва не взвыл от восторга. Столько тьмы… Столько боли… Конечно, не все некроманты упиваются чужими страданиями, но для них любые темные эманации — точно такой же источник энергии, как для тех же дементоров — светлые чувства и воспоминания. Гарри втянул в себя крошечную дозу этой воистину густой, концентрированной энергии, столь темной, что казалось, из этой бездны что-то глядит в ответ. Мгновенно стало лучше. Сердце забилось чаще, приятная прохлада Грани наполнила изможденное тело. Теперь оставалось только одно… Медитация и здоровый сон. — Не зря учился чароплетству, — проворчал Гарри, сотворяя из воздуха грубое подобие подушки, бросая ее на нары и падая следом. — Эх, жизнь моя, держись меня… И уже через несколько мгновений его сознание полностью погрузилось в спасительную тьму.