Крылья ворона

Гарри со стоном открыл глаза. Обстановка снова изменилась, Годрикова Впадина исчезла, равно как исчезли и жалкие останки сущности Джеймса Поттера, и дом, в котором он завершил Испытание Крови. Теперь он находился возле гор, над ним возвышалась черная громада замка Хельхейм. Перед ним в скале расположился вход в гигантскую даже на первый взгляд пещеру. Гарри поежился. — Вперед… Он зашел в пещеру, проход с грохотом закрылся. Гарри выдохнул, щелчком пальцев сотворил себе небольшой источник света. Маленький косматый шарик энергии давал ровно столько освещения, чтобы можно было увидеть на несколько шагов перед собой. Кто-то впереди позвал его. Что же… Если зовут — может быть, стоит заглянуть? Гарри сделал несколько шагов, чертыхнулся — в пещере было сыро и влажно, от окружения вода быстро превратилась в лед, плотно укрыв собой каменный пол. Идти было откровенно скользко, и если бы не чутье и не шипованная подошва ботинок — он бы рисковал свернуть себе шею на своеобразных природных «ступенях». Однако следовало продолжать идти. Уже вскоре впереди забрезжил свет. Гарри кивнул сам себе — постепенно его подозрения оправдывались, Хель точно брала часть образов из его головы — поспешил вперед и уже вскоре оказался у своеобразной комнаты, больше всего похожей на его спальню в гостиной Слизерина. Та же обстановка, те же стяги факультета, то же окно-аквариум на потолке… Правда, есть и одно отличие. — Гарри! Как я рада, что ты вернулся! Гарри отшатнулся, рефлекторно создал магический щит, разделивший комнату пополам. Из-под закрытого полога кровати выскользнула фигура Дафны Гринграсс, одетая в мантию. Только в мантию. Гарри сглотнул. Вот, значит, какое испытание будет следующим… Пороки и проклятия рода человеческого… И первый из них… — Ну, иди ко мне! — Дафна сбросила мантию, поманила его пальчиком к себе, сама же сделала шажок вперед, улыбаясь слегка усталой улыбкой. — Я, между прочим, тебя ждала! — Мы в Хельхейме. Здесь ты меня можешь ждать только после смерти, — Гарри трансфигурировал себе довольно грубый, но оттого не менее смертоносный клинок. — А я пока некрофилией не страдаю. — Ну, что же ты? — порок, прикинувшийся девушкой, приподнял руки, явно собираясь обнять его. Гарри зарычал. Давление на разум стало совсем уж невыносимым. Да и формы, демонстрируемые маревом, были очень уж соблазнительными. Не знай он точно, что Дафна в Хельхейме оказаться не может, равно как и не знай он, какие формы у настоящей Гринграсс (спасибо поездке на море и облегающему купальнику девушки) — он бы, может, и поверил. Но сейчас, зная, куда смотреть, он заметил некоторое несоответствие. — Отбрось оружие, мой воин, — копия Гринграсс подошла поближе, попыталась отвести руку Гарри в сторону. Тот успел заметить, что язычок у воплощения раздвоенный, почти змеиный. — Идем, у меня есть кое-что для тебя… Кое-что… особенное… Порок попытался коснуться тела Гарри, но… Свист клинка сопроводился адским воплем. Суккуб — воплощение порока Похоти, принявший образ Дафны Гринграсс — схватилась за грудь, в которую вонзился наколдованный клинок. Похотливый блеск в глазах сущности погас, клинок оплавился и исчез. Суккуб издала потусторонний рев. — Все равно мой! Мой! Не пущу! Гарри исполнил заклинание, демоницу похоти отбросило в стену. Та застонала, хлопнули, расправляясь, кожистые крылья, но принявшая истинное обличие суккуб врезалась в полупрозрачный купол, созданный рунным кругом, возведенным с помощью заклинания. Гарри злорадно оскалился. Вот теперь точно ясно, что будет в этой пещере. Интересно, какой облик примут другие пороки человечества? — Приятно было пообщаться, — Гарри провел ладонью по воздуху, укрепляя запирающий купол вокруг суккуба. — Может быть, однажды увидимся еще… Гарри двинул дальше, тем более что путь на выходе из «комнатки» снова изменился и явно вел не туда же, куда предыдущий. Оставалось, впрочем, лишь догадываться, куда его выведет на сей раз. Долго гадать не пришлось. Уже через несколько минут блуждания в полумраке за ближайшим поворотом послышался истерический плач девочки-подростка. Гарри покачал головой. Да уж… Похоже, если Грейнджер после смерти каким-то образом угодит в Хельхейм, придется создавать специально для нее область и называть её Реки Слез. Во всяком случае, рыдания точно были исполнены голосом гриффиндорской отличницы с шилом в заднице. Разумеется, уже вскоре Гарри столкнулся лицом к лицу с еще одним пороком, принявшим облик Гермионы Грейнджер. Та, заметив Гарри, разрыдалась еще сильнее и рисковала по количеству пролитых слез перегнать Плаксу Миртл, с которой некромант успел познакомиться, когда общался со всеми призраками Хогвартса. Ну, как «общался»? Подчинял скорее… — Ты! — завопил образ Грейнджер. — Все из-за тебя! Из-за тебя я здесь! — А я каким боком при твоей смерти? — удивился Гарри, стараясь выиграть себе время, чтобы определиться со стратегией борьбы с новым пороком — Глупостью. Да-да. Все правильно. Гермиона Грейнджер, отличница и завсегдатай библиотеки Хогвартса с читательским билетом толщиной с хороший справочник, как воплощение порока Глупости. Почему так? Да все просто. Гермиона, разумеется, начитанная и образованная девушка. Но, при всем уважении к ее уровню развития, она — на редкость тупая дура и кулёма. И тот факт, что она сама совершенно уверена в обратном, играет точно не в ее пользу. И уверена настолько слепо, что будет стоять на своем до конца. И как прикажете переубеждать упрямого безумца? — …оя напыщенность, мы могли бы быть хорошими друзьями и обмениваться знаниями. Между прочим, я знаю куда больше, чем ты можешь себе… Поднаторевший слушать лекции по Истории Магии в исполнении профессора Бинса, Гарри без труда пропускал мимо ушей все обвинения, возмущенные возгласы и предложения в свой адрес. Что делать? От Похоти достаточно воздержания и отрицания. Но Глупость так просто оставлять за спиной нельзя. Переспорить? Нет уж… Дурак никогда не меняет свое мнение, пытаться переспорить глупца — значит опуститься до его уровня, где он задавит опытом. А другие варианты… — Кроме того, ты совершенно не разделяешь моих убеждений по поводу рабства домовых эльфов. Я читала несколько умных книг о том, как жестоко с ними обращаются волшебники. Ты даже никогда не слышал про ГАВНЭ. Ты, конечно, сейчас скажешь, что это все бред и… — Да нет, почему же, — Гарри состроил максимально добродушное выражение лица, на которое был способен. — Мне очень даже интересно. — В общем, я тебе сейчас расскажу и… И… Стоп, что? — дух Глупости умолк. — Мне интересно, — кивнул Гарри. — Только давай договоримся? Мне нужно кое-куда сходить, у меня запланирована встреча. Но после нее я готов тебя выслушать. — Ага, конечно… Поттер, я не настолько тупая, чтобы… — А если я буду одновременно и здесь, и не здесь? — Это как? Гарри выдохнул, выпустил перед собой весьма качественную иллюзию, улыбнулся. — Вот так, — Гарри кивнул на иллюзию. — Гарри, познакомься с самой начитанной ведьмой Хогвартса. — Привет, — кивнула иллюзия, подчиняясь ментальной команде. — Все, что слышит он, — обернулся Гарри к Гермионе, — слышу и я тоже. — Но это же… Это… — Магия? Именно. К сожалению, мой двойник не очень разговорчив, — тут Гарри слегка покривил душой. Как только он уйдет — двойник тут же развеется. — Но зато он внимательный слушатель, который передаст мне все твои речи слово в слово. И я точно поверю, что домовики заслуживают свободы, а гоблины — отнюдь не мелкие сквалыги, жадины и вредины. Дух Глупости подошел, потрогал иллюзию, принюхался и, кажется, даже попробовал «двойника» на вкус, кивнул — и тут же принялся «ездить по ушам». — Знаешь, оказывается, домовые эльфы совершенно не получают за свой труд никакого вознаграждения! Это же форменное рабство! Как только волшебники вообще… Настоящий Гарри кивнул сам себе, выдохнул и бочком-бочком поспешил подальше от назойливого Порока, доверив иллюзии сомнительное удовольствие по выслушиванию настоящей концентрированной Глупости. Вскоре он был уже далеко. И, наверное, ему показалось, но где-то вдалеке он услышал довольный смех богини мертвых. И все бы ничего, но, отступая, Гарри почти сразу оказался у еще одного порока — зависти. Ожидаемо порок принял образ Рональда Уизли, который, впрочем, неплохо мог бы воплотиться и в виде Глупости. По-хорошему, следовало, наверное, договориться, побеседовать и разъяснить, чтобы дух осознал, что завидовать, собственно, нечему, но было одно «но» — если уж настоящий Уизли не внял голосу разума, то уж дух Зависти — наверняка еще более глухой и слепой ко всему, что не касается его личного благополучия — не услышал бы его и подавно. Гарри поднял палочку. — Экзорт! Призрак запылал, в одно мгновение обратившись в прах. — Завистник от зависти да сгорит, так, кажется, говорится, — Гарри почесал нос, чихнул. — Будем считать, что этот дух сгорел на работе… Так и запишем. Он уже собирался пойти дальше, но… — Ты что здесь делаешь, идиот?! Гарри вздрогнул, пальцы крепче сжались на рукояти палочки. Из тени появился мастер Гидеон, облаченный в те самые одеяния, в которых он каждый раз уходил в путешествия, в том числе — в миры мертвых, пересекая Грань, что дозволено мастерам-некромантам. Гарри стало по-настоящему не по себе. Кто бы что ни говорил, но, в отличие от остальных сущностей, встреченных на пути, Гидеон реально мог находиться в Хельхейме. Образ — или, может быть, настоящий Гидеон Рейвен?! — ударил посохом по каменному полу, в воздухе моментально возникла та самая хищная, всепоглощающая тьма, что сопровождала наставника каждый раз, когда он был по-настоящему зол. С навершия посоха ударила кроваво-красная молния, щит, выставленный Гарри, моментально разлетелся на части. Второй удар Гарри в последний момент отвел в сторону. Из стены пещеры так и хлынуло каменное крошево — противник явно не собирался размениваться на мелочи. — Ты смеешь мне дерзить, сопляк?! Третья молния расплавила камень у ног Гарри. Гидеон начал сокращать дистанцию. — Я приказал тебе ждать в склепе! К нам должны прибыть очень уважаемые гости! — Ты сказал, чтобы я встретил гостью! — Гарри отбил еще одну молнию. Впрочем, щит все равно разлетелся вдребезги. — Я встретил! Гидеон прыжком сократил дистанцию, Гарри не успел заблокировать удар посохом, его откинуло на землю. Через мгновение острие посоха уже упиралось ему в грудь. — Ничтожество! — проскрежетал Гидеон. — Я… никогда… не нарушал… — А как же твои недавние выходки? Что, оставил мозги в Азкабане? — Я… я не… — Нужно было бросить тебя на пороге дома Дурслей. Может быть, они сумели бы выбить из тебя ненормальность… Гарри прикрыл глаза, по посоху пошла волна льда, призрак Гнева — теперь Гарри точно был уверен, что это не настоящий Гидеон, ведь тот никогда не называл магию и поступки ученика «ненормальностью». Он вообще считал ненормальными именно магглов, и то не всех. Последний порок. Гнев. Он существовал еще до времен основания рода человеческого и не исчезнет даже после гибели последнего смертного. С ним невозможно совладать. И вот что можно сделать с подобным действом? Но ведь не возлюбить же ближнего своего? Гнев порождает лишь больший гнев. Больший гнев порождает страх. Кодекс некроманта требует, чтобы страх был уничтожен. А значит… — Ты был прав, Гидеон… Гарри с трудом поднялся, опираясь на заледеневший посох и призывая новую защиту. Призрак Гнева отшатнулся, тоже приготовился к бою. — Ты все время был прав… Впрочем, это не отменяет того, что и я был прав не единожды… — Щенок… Что ты можешь мне сделать? — Авада Кедавра!