Крылья ворона

— Я не сдам! Я ничего не знаю! Я тупая уточка-а-а-а! — Дафна, успокойся… — Меня-а-а-а отчисляа-а-ат! — Никто тебя не отчислит. — Я настолько тупая, что меня не отчисля-а-ат, а оставят как образец эталонной тупости-и-и… Гарри не удержался, тихонько хихикнул. И без того пребывающей в истерике Дафне, впрочем, этого едва заметного смешка хватило, чтобы пламя самобичевания вспыхнуло с новой силой. — Даже ты надо мной смеешься-а-а… Гарри сорвался, захохотал в голос, поймал сопротивляющуюся слизеринку, прижал к себе. — Пусти меня-а-а-а! — Дафна, солнышко ты мое… Успокойся, пожалуйста. Ты совершенно не тупая. Поверь мне, эти экзамены — ерунда полнейшая, я читал задания за прошлый год. Даже Уизли бы справились. — Я настолько тупая, что меня сравнивают с Уизли-и-и! — забилась в объятиях девушка. — Пусти меня, скотина бессмертная! Бесчувственный! Бессердечный! Бу-у! — Я не сравнивал тебя с Уизли, я просто сказал, что даже эти представители предыдущей стадии эволюции бы справились. А ты у нас умничка, ты все знаешь и все умеешь. Даже больше, чем следует для СОВ. Расслабься и ни о чем не волнуйся. — А если я не сдам? — Сдашь. — А если… — Укушу! За жопку! Больно! Дафна замерла, чуть-чуть подумала, а затем уткнулась носиком в грудь Хельхейму и, шмыгнув, обняла его, наконец, в ответ. Постояв так несколько секунд, девушка спросила уже куда более спокойным голосом: — Я ведь сдам, правда? — Конечно, сдашь. Что там сдавать-то… — Угу… — Чай будешь? — Не буду. — И какой именно чай ты не будешь? — С бергамотом… Приближались экзамены СОВ. В воздухе носился страшный дух праздника… Тьфу, то есть — паники. Собственно, до экзаменов оставалось меньше недели, а потому пятикурсников и семикурсников «крыло» не по-детски. Порой даже не спасали успокоительные и окклюменция, которой обладали некоторые ученики. Да что там… Даже Дафне, с которой Гарри занимался лично, дрессируя ее на уровень магистра магии и поддерживая во всех начинаниях, было не по себе. Что и говорить про остальных… Учителя, кстати, отнюдь не помогали студентам — за редким исключением, правда, — стараясь не успокоить и без того нервничающих учеников, а наоборот — потопить их, от души рассказывая о том, что все они пойдут побираться в Лютный, если не сдадут экзамены. Освобождать от домашних заданий перед экзаменами тоже никто не торопился, а потому столь необходимые на самостоятельную подготовку часы тратились студентами на многофутовые эссе на какую-нибудь очередную ненужную ерунду в духе «как заставить плясать тапки». Ворон, в облике которого Гарри приглядывал за своими подопечными в Хогвартсе, мягко говоря, был в шоке. Если у них тут такое каждый год творится — то решение об открытии Академии было не только выгодным, но и необходимым для психического оздоровления нации. — Гарри? — М? — Вот как у тебя так получается? — поинтересовалась Дафна. — Как «так»? — улыбнулся Гарри, жестом заставив чайник вскипеть и перелить воду в заварник. — Ну… Вот так, — смутилась девушка. — Вот вроде ничего не сказал, а так спокойно стало… — Опыт не пропьешь, хотя попытки были, — чуть улыбнулся Гарри. — Просто стараюсь быть искренним. — Ты будешь присутствовать на экзамене? — Увы, сомневаюсь, что кто-то меня туда пустит. Не забывай, старик-директор меня терпеть не может. Настолько, что иногда забывает о том, что я его вылечил от смертельного проклятия. В конце концов, мы с ним — политические противники. — Угу… — Но ты не переживай, — улыбнулся Гарри. — Никто не может запретить птичке прилететь и посидеть на подоконнике класса. — Вредный ты… — Какой есть.

***

До экзаменов оставалось буквально два дня, когда случилось нечто интересное — Дамблдор, получив некое уведомление из Гринготтса, сбежал из замка, забыв доесть свою кашу. Огромных трудов Гарри стоило не засмеяться — вид бегущего Дамблдора, придерживающего подол собственных лиловых одеяний, заставил улыбнуться даже совершенно мрачных членов экзаменационной комиссии, которые уже прибыли в замок и помогали преподавателям в пагубном деле сведения с ума студентов. Получалось у них, кстати, неплохо — три попытки самоубийства, восемнадцать нервных срывов и один дополнительный пациент в отделе ментальных болезней Мунго. Однако мадам Помфри испортила важного вида профессуре все планы — она тщательно боролась с медицинскими проблемами студентов, не дав ни одному из них уйти за Грань. Естественно, с бегством Дамблдора начался бардак. Студентов, ощутивших некоторое снижение давления на себя любимых, прорвало. И неизвестно, как бы именно все закончилось, если бы один из семикурсников не схватился вдруг за живот и не свалился со скамьи, катаясь по полу и воя от боли. Выглядело так себе — некоторым даже показалось, что исчезновение директора и боли ученика взаимосвязаны. Ну, мало ли что там случилось. Кто-то умчался за школьной целительницей, а профессор Макгонагалл, подбежав к студенту, попыталась поднять его на ноги. — Мистер Фергюсон! Что с вами? Ответа, разумеется, не последовало — ученик был не в том состоянии, чтобы отвечать. Вместо этого его от души вывернуло кровью прямо на туфли профессора трансфигурации. Мадам Помфри оказалась на месте уже через несколько секунд после этого. Бросив стандартные чары диагностики, целительница — должно быть, впервые за долгое время — выругалась. Достав из сумки обычный маггловский шприц вроде инсулинового, целительница вколола ему что-то, сотворила из воздуха носилки, тут же подхваченные несколькими друзьями семикурсника — видимо, перемещать его магией домовиков было опасно. Мадам Помфри уже собиралась вынести старшекурсника вон, но… — Мадам Помфри, что здесь… — Прочь с дороги, Минерва! — целительница взмахом палочки вбила загородившую путь Макгонагалл в стену. — Старшие курсы медицины — за мной. Будете ассистировать на операции! Гарри, услышав это, обернулся к Дафне, получил от той молчаливое согласие — и вылетел через окна для почтовых сов, рванув в сторону окон больничного крыла. Война войной, но здоровье детей — это важно. Тем более Дамблдора сейчас в школе нет, а мадам Помфри не выдаст. Она уже давно поняла, что за ворон носится рядом с Гринграсс и, судя по одобрительным подмигиваниям, была совершенно не против, что он рядом, но не вмешивается. Впрочем, ей ли жаловаться — больше половины запасов маггловских препаратов шли в госпиталь от имени Гарри Рейвена. Открыв дверь госпиталя и мертвецкой, Гарри крикнул: — Донки! Набор для операций мне! Срочно! Влетевшие в помещение будущие колдомедики на мгновение замерли, увидев облаченного в хирургический костюм Гарри, но спрашивать не решились. Мадам Помфри лишь кивнула некроманту. — Отравление составом Рейвоса. — На стол его! Ассистенты, свет! Гарри понял все сразу. Перед экзаменами очень многие студенты баловались различными ментальными стимуляторами. Зелье от забывчивости, зелье острого ума, амфетамины и, наконец, состав Рейвоса — смесь аската, являющегося сильным магическим наркотиком-анестетиком, и порошка из драконьего когтя — сильнейшим средством стимуляции выброса нейромедиаторов. В малых дозах этот состав и в самом деле был не опасен — ну, если не считать зависимость от него при регулярном потреблении — и использовался целителями в случаях потери пациентом памяти или нарушениях работы мозга. В некоторых случаях его можно было применять и здоровым людям, чтобы кратковременно резко повысить умственные способности. Но только в малых дозах и по предписанию целителя. Состав был весьма токсичен, в первую очередь бил по желудку, разъедая стенки и становясь при частом применении причиной язвы или рака. Для психики он тоже был опасен, разумеется, но это уже была забота психиатров, а не хирургов. Как состав попал в Хогвартс, в целом тоже понятно — заказали у нескольких беспринципных дельцов в Лютном и забрали из тайника в Хогсмиде… Остается только вопрос — как долго принимал и в каких количествах. Гарри ни разу не сомневался, что ответы будут «больше полугода» и «больше рекомендуемой дозы». Убрав чарами одежду и очистив тело пациента, Гарри кивнул мадам Помфри. Целительница, поняв его без лишних слов, чарами погрузила семикурсника в глубочайший сон и обезболила будущее место разреза. Укол очищающего зелья уже был сделан прямо в Большом Зале, вводить сейчас анестетики в виде зелья было бессмысленно. Гарри выдохнул, сосредоточился на происходящем. Судя по кровавой рвоте, повреждения желудка весьма и весьма серьезные. И как только этот дурик вообще на своих двоих до Большого Зала дошел… — Я действую — вы смотрите, я ушел — вы действуете. Всем ясно? Студенты кивнули, мадам Помфри и без него знала, что делать. — Заприте двери. Чары дыхания ему. Открываем… Целительница кивнула, взяла скальпель, сделала аккуратный разрез. Те из студентов, кто впервые присутствовал на настоящей операции, поморщились, но вели себя достойно — по крайней мере, тошнотиков не наблюдалось. Да и Гарри с мадам Помфри чуть-чуть поморщились. Все же редко когда можно увидеть органы семнадцатилетнего подростка в настолько плохом состоянии. Если бы Гарри не знал точно, что пациент перед ним не принимал оборотное зелье, он бы подумал, что перед ним органы как минимум наркомана с десятилетним стажем. Хуже всего, разумеется, выглядел желудок. Ну, как «желудок»… Едва ли этот сочащийся кровью и соком орган можно было бы идентифицировать, если точно не знать, что это — он. Множественные язвы, края которых обладают характерным для отравления составом Рейвоса темно-зеленым цветом. Стенки желудка много где истончены… Да уж… Гарри хмыкнул, к нему на стол в годы обучения у мастера-некроманта попадали жмурики и с куда меньшими повреждениями. Как этот еще жив? Магия, не иначе… — Шприц. Целительница подала пустой шприц. Следовало осторожно пройтись по краям язв, собрать остатки эликсира, после чего определить границы омертвевшей ткани. Пока что Гарри все делал правильно. Несколько минут некромант, вынужденно ставший на некоторое время целителем, сосредоточенно собирал зачарованными инструментами гной, образовавшийся под коркой язв. Некоторые из студентов, похоже, на время забыли, как дышать. Наконец, спустя добрых полчаса, Гарри отложил полный гноя шприц и дал команду: — Зажим. Отведя в сторону края самой крупной язвы, Гарри скомандовал: — Скальпель. После среза — обработать составом. Мадам Помфри кивнула, взяла еще один зажим, зацепила им тампон, смочила его в исцеляющем бальзаме. — Готова. — Срезаю. Скальпель поддел края корки, на срезе сразу же проступила кровь, которую тут же остановила бальзамом мадам Помфри. На этот этап ушло гораздо больше времени. По крайней мере, так казалось студентам. На самом деле прошло всего около пары часов. Наконец, когда последняя язва была обработана, а ее края — стянуты маггловскими хирургическими нитками, Гарри выдохнул, отложил инструменты. — Зашивайте. С этим этапом могли справиться и студенты, а потому опытные целители в лице Гарри и мадам Помфри уступили место молодым и отошли в сторонку, приглядывая, впрочем, за операцией вполглаза. Установив купол тишины, мадам Помфри начала разговор. — И снова вы спасаете жизнь, Поттер… Или мне правильнее называть вас Лорд Хельхейм? Гарри чуть улыбнулся. — Для коллег — просто «Гарри» будет достаточно. Кстати, давно вы догадались? — Давно. Очень давно, — целительница чуть улыбнулась. — Примерно через неделю после вашего появления. — И никому не сказали? — А должна была? — увидев в глазах Гарри ответ на этот вопрос, она лишь хмыкнула. — И что будет дальше? — Дальше? — Гарри задумался. — Пока не уверен в далеком будущем, но точно знаю одно… — И что же? — Кажется, я нашел себе в академию учителя колдомедицины. Вы же не откажете мне в столь незначительной просьбе, мадам Помфри?