Такие разные пятна

Ло очнулся, но не хотел вставать. Он ощущал себя странно, непривычно, неправильно. Юноша чувствовал, что крепко обнимает пушистое одеяло, крепко держа уголок в кулаке. «Как же хорошо, — и тут Ло осознал, что именно не так. — Хорошо?» Глаза распахнулись сами собой от удивления: во рту не пересохло, тело не ломило, температуры не было. «Какой-то мощный обезбол вкололи? — а потом Ло вспомнил. — Нет, точно. Фрукт Опе-Опе в руках того жалкого ничтожества. Судя по пятнам на коже, он не вывел весь бело-янтарный свинец, но ещё год или два я выиграл. Хотел бы себе такой фрукт...» Юноша сел на кровати. На нём был лёгкий халат и светлые брюки из хлопка. Руки с набитой на костяшках надписью "death", отпустили уголок одеяла. Ло прищурился, пытаясь понять, куда попал и как там оказался. Он увидел шикарные покои с деревянными панелями и позолотой. Подобные гостевые комнаты Ло встречал законсервированными по всему поместью, но эта была вычищена и приготовлена для приёма гостя. Ло хмурился, потому что парадигма существования, кажется, поменялась. А если "кажется" — это именно кажется? А если поменялась, то как? В какую сторону? И как поменяться ему, чтобы соответствовать? От этого тут же разболелась голова. Юноша встал и начал отмерять комнату шагами. Привычная проверка места успокоила и позволила привести мысли в порядок. Он посмотрел в окно, отмечая этаж и общее положение относительно дворца-поместья. Мысли вдруг замерли, завороженно бродя по синим просторам неба. Стало тошно от того, что творилось все эти дни. «Зачем я живу? Зачем отсрочка в эти два пустых года? Прожить здесь, пресмыкаясь перед высокомерными уродами, и умереть в рабском ошейнике? Или попытаться сбежать и отомстить Верго и Треболу за предательство? Я уже не знаю, чего хочу и умею ли хотеть. Пародия на жизнь я, а не человек», — Ло прижался к холодному стеклу лбом и кончиками пальцев. В некотором роде он даже простил Дофламинго. По крайней мере, этот розовый монстр ему ничего не должен. Он не давал лживых обещаний и не называл его семьей, в отличие от накама. Ло лениво подумал, что так устроен мир, даже если его это безмерно злит. В некотором роде Дофламинго действительно имел право распоряжаться его телом. «Возможно, это наказание за то, что я распоряжался чужими жизнями, обрывая их», — подумал он. Тут входная дверь открылась, и на пороге, чуть пригнувшись, оказался трехметровый тенрьюбито. Ло развернулся и ошалело замер, смотря в лицо своему врагу с удивлением и непониманием. Он не привык видеть Дофламинго у себя, просто входящего в дверь, без предварительной сервировки стола и мельтешащих слуг. Потому, когда один из хозяев — высоких блондинов как ни в чём не бывало, без фанфар, вошёл к нему, он слегка охренел. Росинант, который ворвался к незнакомому, по сути, человеку на крыльях "несу добро, причиняю счастье", замер с окаменевшей участливой улыбкой, встретив тяжелый, совсем не юношеский взгляд. Тут-то он вспомнил, что, по идее, надо предупредить о входе на чужую территорию хотя бы вежливым стуком, а лучше уведомить заранее. Внутренняя эйфория от ожидания благодарности за лечение и щенячьего восторга спасённого раба сама собой начала опадать вместе с уголками губ. Тенрьюбито вскинул руку, чтобы взъерошить затылок, и сделал один осторожный шаг навстречу: — П-привет, я... Он не успел договорить, потому что поскользнулся на первом шаге. Росинант потерял равновесие и рухнул вперёд. Ло наклонился, рассматривая мужчину, внезапно оказавшегося у ног раба. Незваный гость резко перевернулся, растрепав относительно короткие волосы по полу. Лучи солнца освещали и четко очерчивали черты лица. Их взгляды встретились, и Ло завороженно уставился в светло-карий, почти медовый рисунок радужки. По-детски честные глаза, пушистые ресницы, идеальная кожа и крупные правильные черты лица были обрамлены светлыми прядями. Вдруг показалось, что вся комната заполнена солнцем, всё тонет в его сиянии. Росинант улыбался так лучезарно и искренне, что Ло поразился, когда вообще в последний раз видел нечто подобное. Затем очарование отступило на второй план, и главной стала злая подозрительность: юноша смерил незваного гостя прищуренным взглядом. — Прости за вторжение, как-то не подумал, что надо бы постучаться. Я, собственно, пришёл спросить: чем могу тебя порадовать? — Чё? — вырвалось у Ло, но потом он взял себя в руки и всё же ответил более официально. — Простите, не понимаю. — Не стоит быть таким напряжённым, иначе я сам нервничаю, — снова улыбнулся Росинант, садясь на полу. Их головы находились почти на одном уровне в этот момент. — Так что мне сделать, чтобы ты был счастлив? Он так выжидательно уставился в лицо Ло, что тот смутился, а в мыслях лишь пронеслось: «Ни хера не понял. Чё, блять, происходит?» Глаза Росинанта завораживали, юноша раз за разом отводил взгляд и возвращал его обратно на зрительный контакт. — Снова извините, Хозяин, но я не понимаю, чего вы от меня хотите. Росинант замахал ладонью, словно отгонял муху. — Давай без этого, хорошо? У меня в доме не принято обращаться как к хозяину. В крайнем случае можешь использовать титул "преподобный" или обращение "Молодой Господин". Ло резко закрыл рот, стукнув зубами. «Я думал, что это Дофламинго может ставить в тупик», — подумал он. — Так что я могу для тебя сделать? — Росинант сидел на полу, уперев руки в икры, и выглядел как большой и верный пёс. Ло окончательно растерялся. — Ты как переносишь запах табака? Нормально? — спросил, а сам уже нервно закуривал. Он снова стал серьёзен. — Ты просто такой напряжённый. У тебя что-то болит? — Нет, но... — Ло несмело указал на плечо Росинанта, но тот отмахнулся от продолжения. — Никаких "но". Если не болит, то почему ты такой мрачный? Всё будет хорошо, рано или поздно, вот увидишь. Просто надо не опускать руки, и всё будет. Верить и... — Вы горите, — коротко вклинился Ло. Если Росинант и играл дурачка, то очень убедительно. — А! — Молодой Господин! Опять?! — в комнату через приоткрытую дверь ворвались слуги. — В последнее время вы только и делаете, что пытаетесь спалить поместье! Моне же просила воздержаться, пока ваше нервное состояние... Ло заметил, что у людей не было ошейников, и нахмурился. Высокая девушка и парень кинулись тушить одеяние преподобного готовыми мокрыми тряпками. Но самое удивительное было то, что они отчитывали тенрьюбито! — Вы предлагаете мне не курить? Да я только быстрее так с ума сойду! — отшутился Росинант, тоже явно смущённый. — Кстати, что вы тут делаете? — Берта волновалась, что вы только чай попили, но не позавтракали, — хихикнула девушка, — вот и сменная одежда, которую Моне распорядилась вам доставить. Мы уже всё приготовили! — она протягивала преподобному сложенную аккуратно стопку свежей чистой одежды. — Вечно она беспокоится без меры... — пробурчал Росинант. В дверях уже появлялись слуги с подносами и начали расставлять блюда на столике. Ло заметил, что слуги смотрят на блондина, примерно как юные тенрьюбито на балу: снисходительно и нежно, как на ребёнка. При этом манера держаться была уважительной. Когда Росинант снял свою шубу и верхнюю накидку, служанка заметила старое пятно на его брюках: — Преподобный! Вы опять? Это же наверняка сегодняшний чай? Почему не поменяли штаны сразу? Заставляете нас поволноваться! Росинант ощутимо смутился и покраснел. — Да, мой просчёт, но не стоит меня так отчитывать, Сильва, — мягко осадил её Росинант. — Я торопился. Ло даже подумал, что Росинант торопился к нему, чтобы спросить, как порадовать. От этой простой мысли уже смутился юноша, но попытался не подать виду. — Простите, преподобный, — поклонилась служанка, явно не ожидая никакого наказания. — Ладно, я сам переоденусь. Спасибо, — Росинант принял одежду из чужих рук. — А теперь выйдите, пожалуйста. Я как бы в гостях. Мало того, что вторгся, так ещё вы устроили тут столпотворение. На Ло кинули слегка осуждающие взгляды, словно это он вложил подобные мысли в голову их Молодого Господина. Затем все покинули его временную обитель, а Росинант расправил ширму с красивым рисунком фениксов и начал раздеваться. «Смущение? У тенрьюбито и скромность?» — удивился Ло. Юноша смотрел на то, как переступают крупные ноги в просвете между плотной тканью и полом. Ло отвернулся, подошёл и быстро оценил завтрак. Дофламинго никогда не садился так с ним за один стол, и правильно: отравить еду — самое лёгкое. «Убивать Росинанта нет резона, у него нет ключа,» — мрачно подумал юноша. — Прости за это, — раздался голос за ширмой. — Угу, только снова не рухни. — Что? И тут же снова упал, с грохотом обронив ширму на пол. Ло прикрыл глаза на секунду, потом подошёл к запутавшемуся в штанинах Росинанту. Если это был фарс, то так тому и быть, он готов был сделать вид, что поверил. Ло подставил плечо и помог подняться тенрьюбито. — Если ты настолько беспомощен, то зачем отпустил слуг? — Я не беспомощен, — сказал Росинант, и в его голосе что-то дрогнуло, как от боли. Он до конца влез в штаны и застегнул ширинку. Затем накинул черную шубу. И совсем не смотрел на Ло. — А ты добрый. И я рад, что мы перешли на менее официальное обращение. — Простите, — тут же исправился Ло, не совсем понимая, что ему раньше в голову ударило. — Ничего, ещё привыкнешь, — улыбнулся Росинант. — Так ты подумал над моим вопросом? Ло замкнулся. На самом деле встало два вопроса: какого хрена и что делать? Ло попытался осознать эту самую новую парадигму существования, но она оказалась уж слишком иррациональной. Ло пытался свыкнуться с мыслью, что Росинант — действительно чудо чудное и не такой, как все. «Слишком он солнечный, даже не верится, — подумал он, а потом зло сам себе возразил.— Ща как снимет с меня кожу или отдаст на растерзание какому-нибудь зверю, буду знать, как верить людям.» Покружившись хороводом мыслей вокруг вопроса "какого хрена?", Ло пришёл к выводу, что тенрьюбито просто ещё более больной психопат, чем его брат, и так играет с ним. Ему нравится обводить людей вокруг пальца и наслаждаться тем, как их вера в добро и мир рушится. В такого обитателя Мари Джоа верилось больше, чем в наивного дурачка, каким предстал Росинант. Хоть в такой мрачной реальности существовать довольно тяжело, и всё же легче найти точку опоры, ведь сразу рождался ответ и на вопрос: "что делать"? Пытаться выжить, обыграть, вывести на чистую воду. Всё привычно и понятно. — Я не уверен, что меня вообще что-то может порадовать, — мрачно резюмировал он и добавил почти помимо воли, — хотя отсутствие боли уже много. Росинант прошёл мимо и занял место за столом, разливая зелёный чай с мятой. Ло тоже сел, не собираясь особо давать волю аппетиту, но тут предательски заурчал живот. Росинант усмехнулся и подтолкнул тарелки с ингредиентами для сладких бутербродов. — Тебе явно было очень плохо на балу, — серьёзно сказал Росинант. — В таком состоянии не до еды, знаю. Зато теперь можешь оторваться. Я поговорю с доктором Брутом, сможет ли он продолжить лечение. Сейчас он не у дел. Так скажем, на пенсии. Но ради меня ему разрешают использовать свои таланты. — Этот... — Ло поморщился, со злой завистью вспомнив фруктовика. — Он ваш лечащий врач? — Почти. — Если вы к нему обращаетесь при любых своих ранах, то я бы рекомендовал сменить специалиста. — Так, значит, часть как минимум ты помнишь. Да, в последнее время у нас нет семейного врача, и я был вынужден обращаться к доктору Бруту за помощью. И всё же ты слишком предвзято к нему относишься. — Если бы не Опе-Опе, то его и доктором назвать нельзя было бы. — Откуда ты знаешь про фрукт? — заинтересовался Росинант. Ло сглотнул. — Издержки, кхм, прошлой жизни. — Ну да, — кивнул Росинант, — убийце надо знать, с чем он может столкнуться. Ло чуть не поперхнулся чаем. — Вы чё тут, все обо всем знаете? От вас хоть что-то скрыть можно? Такое ощущение, что любой тенрьюбито может запросить моё досье, и ему тут предоставят пухлую папку, где описано всё, вплоть до родимых пятен на интимных местах! — Что-то вроде того, — согласился Росинант. — Только важно знать, про кого. И чтобы человек был в собственности или подчинении твоей семьи. Ну, иногда надо знать, как и у кого запрашивать информацию и чем за неё заплатить. Всех рабов тут тщательно проверяют и заводят личное дело, само собой. Иначе зачем бы нам система безопасности? Ну, только про родинки на интимных местах — это слишком. — Да ладно, — хмыкнул Ло, поглощая нарезанный мармелад со сливочным сыром и напрочь игнорируя хлеб, — конечно, это же вы сами можете выяснить. Росинант замер, обдумывая этот выпад, а потом засмеялся. Юноша упорно не понимал, чего тут весёлого? Это затянулось чуть дольше положенного. — Сами выяснить, говоришь? Да уж как скажешь. Хотя что ты об этом можешь знать в свои-то шестнадцать. — А тв-вы прям намного старше? — На десять лет, — задумчиво протянул Росинант, — это много. — А сколько было вчерашним воздыхательницам, которые за вас чуть не подрались на балу? — Восемнадцать. И не дрались бы. Это не приличествует благовоспитанным Небесным Драконам. Мы решаем вопросы иначе, более цивилизованным способом. Большая часть из нас... — О, правда? Например, работорговлей и телесными наказаниями? — Ло распалялся, но Росинант будто нащупал привычную тропку и становился спокойнее и увереннее. — Переговорами и компромиссами, — обрубил он. — Сила многое решает, но бессмысленна без идейного начала. Конечно, кто-то соблазняется, чтобы использовать силу в качестве единственного аргумента, — Росинант вдруг замолчал, уставившись в одну точку. Через пару секунд, когда Ло уже открыл рот, чтобы съязвить, мужчина словно очнулся и продолжил мысль. — Этим грешим далеко не только мы. Иначе море Гранд Лайн не было бы таким опасным местом для жизни. Миллионы не теряли бы свои дома из-за раздела территорий между йонко. А сила нужна Небесным Драконам как раз, чтобы защищать. Ло фыркнул. Ему было бы нечего возразить, если бы дела так и обстояли. — Сильно много тенрьюбито волнуются о судьбах простых людей! На их территориях голод, нищета, большой разрыв между богатыми и бедными. На помойках строятся целые города и преступные империи, потому что некому контролировать преступность среди отбросов. И это картина почти любого государства, входящего в Мировое Правительство! Легко рассуждать, сидя на вершине мира и не видя реальной картины. — Я, — сказал и тут же оборвал себя Росинант. — Ты видишь мир только в черных тонах, а это сильно ограничивает! Будешь зацикливаться на плохом, ничего хорошего и не заметишь! — Ещё поучений от избалованного золотого мальчика мне не хватало! Проживи хоть часть моей жизни, тогда и поговорим! — сорвался Ло и оскалился. — Вот оно! — вдруг радостно вскочил Росинант, отчего собеседник опять растерялся и даже отпрянул. — Чего? — Если тебе не хватает опыта "золотого мальчика"? Давай проживёшь хоть часть моей жизни! — Росинант засиял воодушевлением и даже начал ходить туда-сюда, что-то взвешивая и обдумывая. — Сегодня и начнём. — Ну нет, — Ло схватился за голову, но потом задумчиво опустил руки ниже и погладил холодный металл ошейника.