Такие разные пятна

Преподобный Росинант пил чай в абсолютной тишине, когда с громким стуком в его рабочий кабинет вошла помощница. И, хоть он и знал о её привычке шуметь, всё же мужчина не смог удержать кружку с чаем в руках. Тонкий фарфор упал и разбился, обдав его кипятком. — Здравствуй, Моне. Ой, — охнул мужчина, осознав несильную боль. Моне прикрыла улыбку изящной рукой, поспешила подхватить салфетки и промокнуть чайные пятна на одежде. — Здравствуйте, преподобный! Доброго... утра, — привычно поприветствовала она, усомнившись в последнем пункте. — Хотите переодеться? — После завтрака. Давай отчёт, — прикусывая ноготь и смотря в никуда, приказал Росинант. — По нашим делам. Ваш кузен Мьёсгард благополучно прибыл с острова рыболюдей пять дней назад. За это время он прислал много восторженных писем с оттенком просьбы, чтобы вы встретились с королевой Отохиме. Я уже об этом докладывала, но... — Уж не влюбился он там часом в эту очаровательную женщину? — улыбнулся Росинант через силу. — Хотя я и правда слишком долго откладывал визит вежливости к родственникам. С другой стороны, мне было не до того, — печально возразил он сам себе. — С третьей стороны, я давно мечтал с ней познакомиться, не зря же мы столько переписывались. Мне нужно всё взвесить и подумать. — По поводу вчерашнего, — привлекла внимание помощница, тихо покашливая, — Присцилла Лагардер, Симона де Монфора, Розамунда Селтейр прислали письма с приглашением на званый ужин в узком семейном кругу. Все матери выразили восторг по поводу вашего танца с их дочками вчера на балу. Наиболее ироничным мне показалось письмо от Розамунды, она писала явно по указке мужа. Она, в частности, говорила о том, что вы смотрелись просто сногсшибательно, — Росинант в ответ на это улыбнулся. — Наиболее искренним и витиеватым в плане выражений считаю письмо вдовы де Монфора. Её искусству льстить и преувеличивать стоит позавидовать, но пересказывать это скучно. — Ответь всем вежливым отказом, только намекни, что я никому не потворствую и в этом году. Ты знаешь, как надо, но всё же постарайся умаслить их, потому что... Росинант задумался: а почему, собственно? Он иногда бросал так мысль, словно наткнулся на тупик в лабиринте рассуждений. — Кажется, отсидеться не получится. От моих отказов уже основательно устали. Ладно, пригласи взамен их дочек на Вечер в субботу. Особенная гостья — королева Отохиме в сопровождении моего кузена. Представим жемчужину моря высшему свету. Так убьём двух зайцев. Или поймаем двух золотых рыбок? — беззлобно пошутил Росинант, взял белую таблетку и проглотил. — Молодой Господин, — протянула в удивлении Моне, округляя глаза. — Вы организуете Вечер Просвещения?! Кого приглашаем? Росинант прикрыл глаза, размышляя пару секунд: — Всех, кого посчитаешь нужным. Кроме очевидно необходимых людей. И чтобы при этом минимизировать количество гостей. Толпы я не хочу, — строго сказал мужчина, рассматривая потолок. — Поняла, — после пары секунд размышлений ответила Моне. Она забавно прикусывала перо ручки, когда прикидывала что-то в уме. — Меня больше волнует состояние того юноши, что я вчера забрал, — Росинант перевёл обеспокоенный взгляд на свою помощницу. Он не собирался вчера вляпываться в очередной скандал, но юноша вызывал слишком много вопросов. Словно его специально подбирали, чтобы впечатлить его, а не Горве. И тем не менее отдать человека этой твари Бельвери́ — просто преступление против гуманности. — Я с утра совершила визит к преподобному Дофламинго, — начала отчёт Моне. — Он выражал крайнее недовольство вашим поступком, — Росинант кивнул с каменным выражением на лице, словно ничего другого и не ожидал. — При этом сказал, что как старший брат вынужден делиться игрушками, — Росинант скривился. — И обещал, что если вы вернёте раба через две недели, он не будет взрывать его ошейник как беглому преступнику. Росинант устало прикрыл веки пальцами левой руки. Он переступил через себя и посылал Моне с просьбой отпустить юношу, но старший брат, как всегда, проигнорировал его обращение. Ему кинули подачку. Впрочем, на что он всерьёз рассчитывал? — Ни за что, — кивнул своим мыслям мужчина и посмотрел на помощницу. — Он ни за что не отпустит такую разменную монету. Найти единственного выжившего в трагедии Флеванса... да, вот это удача. Горве с ума сойдёт от такого. А связей у его семьи очень много. Правильная ставка, брат. Ты к самому юноше ходила? — Нет. — Что же делать, Моне? Взгляд у юноши — словно у мертвеца. — Господин, юноша уже должен быть мёртв. Насколько я понимаю, он чудом жив остался после зачистки во Флевансе. — Если мы будем просто так разбрасываться жизнями, то кем же станем? Нет, так не пойдёт. Мы должны стать примером и спасти как можно больше людей. Ты же понимаешь? — Да, — кивнула Моне, пряча глаза. — Тогда, возможно, вам стоит лично обратиться к брату? Он вас... — Нет! Нет, — покачал головой Росинант. — Не буду! Ни за что! Но что же делать? Росинант встал и начал мельтешить: ходил, словно загнанный в клетку зверь. — Знаю! — вдруг крикнул Росинант, поспешно разворачиваясь к помощнице, при этом запутался в складке ковра и упал, опрокинув прочный журнальный столик. Моне бросилась вперёд, снисходительно пряча улыбку. Впрочем, мужчина справился и без посторонней помощи. Он вскочил, словно ничего и не случилось. — Надо хотя бы его чем-то порадовать за это время. Юношу. И попытаться договориться с Горве... хотя это нереально. Только не с ним. Хотя надо подумать: а вдруг найду чем его зацепить? Хотя нереально... но если? А если Доф... нет, ещё более нереально. Две недели... Я смогу что-то придумать? — Чем вы собираетесь радовать юношу? — скрывая лёгкое недовольство, Моне прервала порочный круг размышлений. Росинант замер, словно поражённый внезапным и очень логичным вопросом. — Хм, — глубокомысленно протянул он, не замечая изменений в своей помощнице. Тенрьюбито взял черную накидку с дубовой лакированной вешалки. — Хороший вопрос. Надо у него и спросить! Тогда оставляю организацию Вечера на тебя. Сегодня меня не беспокоить. Моне с печальным вздохом смотрела в спину Росинанту. На пол опустились оторванные быстро захлопнувшейся дверью чёрные перья от траурной накидки. Он действительно сильно изменился с тех пор, как умерла их мама. Высокомерие и детская непосредственность примечательно смешивались в этом человеке. Умные мысли и идеологические глупости вроде поиска Справедливости были визитной карточкой Росинанта. Многие воспринимали его как перспективного жениха, из которого можно будет верёвки вить. В отличие от того же Дофламинго, он казался податливым, как глина. Потому Моне была рядом, служила ему верой и правдой, со всех сил защищая и оберегая. Девушка посмотрела на намётки списка приглашённых. До смерти матери преподобного в доме часто устраивали такие вечера. Она действительно знала, как их организовывать, и дел предстояло очень много. — Спасибо за доверие, — прошептала она пустой огромной комнате.