Такие разные пятна

Росинант решил провести с Ло целый день. Юный убийца воспринял это как возможность изучить нового Хозяина, присмотреться, разнюхать, разработать новую тактику. Правда солнечный блондин оказался милейшим собеседником и никак не хотел допускать ошибок, свидетельствовавших о его психопатичной натуре. Росинант созвал людей. Всего на стороне младшего Донкихот оказалось человек пятьдесят прислуги. Главной среди них была Моне. Женщина выслушала идею господина, поправила очки и ушла, сославшись на хлопоты в подготовке Вечера. С ней покинула комнату небольшая команда поддержки. Когда Росинант озвучил своё желание уравнять раба и себя в статусе, остальные слуги восприняли это с интересом и лёгким скепсисом. При этом веселого энтузиазма даже прибавилось: они стали искать старые сундуки с детскими вещами Донкихотов. Прежде всего для Младшего Господина подобрали приличествующую молодому тенрьюбито одежду. Когда на Ло попытались это напялить, он увернулся от чужих рук и рыкнул, что сам справится. В итоге он использовал ту же ширму, что и Росинант. — Мне кажется, это нелепо, — с этими словами Ло показался. Росинант от смеха так подался назад, что перевернул тяжеленное кресло на спинку. Слуги тоже украдкой прыскали в кулак. Торжественно-выходная форма тенрьюбито висела на молодом мужчине нелепым мешком. Рукава свисали, ворот оголял худые ключицы. Росинант обратил внимание на покрасневшую кожу под ошейником и быстро замолк, вставая. — Кх-кхм, да, тебе явно не судьба стать Небесным Драконом. Судя по твоему выражению: оно и к лучшему. Выбери что-то себе по вкусу. Сам. Ло подошёл к сундукам и присмотрелся. Недолго думая, он схватил желтую рубашку в подсолнухах и черные штаны с мелким горошком-сердечками. Когда он вышел одетый, Росинант встретил его очень теплым взглядом, словно умилившего его сына или младшего брата. — Эту кофту носил Доффи в свои четырнадцать, а штаны мои были. Тебе идёт, хоть ты и худоват, — мужчина замер, устремив ледяной взгляд в бездну воспоминаний. Потом встрепенулся, и будто опаздывая, поторопил. — Пойдём скорее, представим тебя Берте! Они отправились на кухню. Там царила суета и постоянное оживление, хотя народу оказалось всего-то пятеро. Там Ло встретил самого строгого человека в поместье: суровая ястребоподобная Берта смерила его взглядом из-под поварского колпака. Правда, как только вслед за ним на её вотчине появилась трехметровая фигура Росинанта, ястребица тут же превратилась в говорливую наседку. Она раскудахталась и начала носиться вокруг своего Молодого Господина, пытаясь уговорить его срочно попробовать свежеиспеченные пирожки. Ло смотрел на этот фарс с недоверием и презрением. Впрочем, как только Росинант объяснил свою новую идею, внимание Берты снова возвратилось к Младшему Господину, и его окатило холодом аж до дрожи. Женщина сразу поняла, что юноша был болен и страдает от недобора веса. В строгой, почти военной манере, она устроила ему форменный допрос. — Насколько я знаю, отравление металлами, а особенно попытки вывести их из организма, сильнее всего бьёт по почкам и, само собой, по печени. Вы корректировали свой рацион в связи с этим? — Я старался, — промямлил Ло, отводя взгляд. — Успешно старались? — Когда как, само собой. Вы чего думаете: я принцем был? Сдохнуть от голода быстрее, чем дождаться пока почки совсем откажут, — огрызнулся Ло. — В вашем случае я бы не стала это с такой уверенностью утверждать, — хмыкнула Берта. — Что предпочтете, Младший Господин: более вкусное и бесполезное меню или сбалансированный курс детоксикации, правда, не такой приятный в плане классических параметров еды? — Детоксикацию, — не раздумывая ответил юноша. Он заглянул сухой седовласой женщине в глаза и увидел в ответ одобрение. — Хорошо. Я постараюсь завуалировать вкус, чтобы это было не так противно есть, — Берта склонилась, словно приняла приказ от тенрьбюито. С нею согнулись в поклоне все сотрудники кухни. — Давайте без этого, — скривился Ло. — Хотя мне всё равно, ведь этот цирк не продлится долго. Росинант, до этого довольно улыбавшийся в сторонке, тут же попытался сгладить углы. — Ты не знаешь, что из временного станет вечным, а что их вечного в момент рассыпется в прах. Так что учись обходиться без фатализма. — Хозя... Молодой Господин, моя жизнь — это сплошной злой рок и коварный фатум. — Да что за мрачное, ш-ш-ш-ш, — Росинант правой рукой устало коснулся лба, а левой оперся о подвернувшуюся поверхность. Жаль, что с грохотом подвернулась и навернулась разогревающаяся сковородка, полная масла. Молодой Господин зашипел от боли. — Ох, святые небеса! Сильва!!! Молодой Господин, под теплой водой омойте руку! Не ошпарились? — шеф-повар самолично повела хозяина смывать остатки масла. Она осторожно дула на покрасневшую ладонь. — Ох, была бы жива ваша матушка. Ой, простите. — Ничего страшного, — ответил Росинант, возвращая руку в своё властвование. — Покраснеет и пройдёт, само собой. — А ты! — Берта обернулась к Ло. — Меньше бы препирался с его преподобием! Просто ходячая катастрофа. На, возьми пирожки и вон с моей кухни! — женщина пихнула ему в руки кипу сладких румяных пирожков и подталкивала на выход. — Я не ем хлеб! — А это и не тебе, олух. Накорми преподобного, как будет шанс. Всё, Младший Господин, добро пожаловать вон с кухни! Ло ошалело позволил себя вывести и выставить из кухни. За ними помещение покинул и Росинант, немного сконфуженный очередной неудачей. Дверь захлопнулась прямо перед их носами. Ло прижимал к себе трофейные пирожки и хмурился. — И как ты умудрился купить их любовь? — будто размышляя вслух, спросил он. — Секрет в том, что я не покупал, — пожал плечами Росинант. — Господа, — раздалось из-за их спин и оба подпрыгнули, Ло уронил пару пирожков. Сильва стояла с новой порцией свеже-стиранной и отглаженной одежды для Росинанта. — Ёп, — выдохнул Ло. — Ты не из CP-0 случаем? Скрываешь присутствие на высоте. Служанка обиделась, её аж передёрнуло, а по лицу прошла мрачная тень. — Никогда не была шавкой правительства! — Тише. Сильва! — скорее укорил Росинант. Служанка взял себя в руки с усилием. Потом мрачно подумала и с поклоном предложила: — Позвольте вас переодеть, преподобный! — Ты же знаешь, это не в моих правилах. Сам справлюсь. Росинант подхватил стопку одежды и стремительным шагом пошёл искать свободную комнату. Ло и Сильва, держась немного скованно, пошли за ним. Юный раб нарушил молчание вопросом: — Будешь пирожок? Судя по всему, они вкусные. — У Берты других не бывает, — пробурчала Сильва, но после секундного замешательства взяла один. — Благодарю вас, Младший Господин. — Возьми все. Мне недосуг их таскать, — Ло сгрудил оставшуюся добычу на руки удивленной служанки. — Извини. Ну, если ляпнул что-то не то. — Нет, ничего. На самом деле я ненавижу Правительство. Просто, знаешь, если что-то в этом мире изменится, то только благодаря преподобному Росинанту. Он хороший человек, хоть и Небесный Дракон. — Правда?.. — задумчиво потянул Ло. Они подошли к двери, где скрылся Росинант, чтобы переодеться. — То есть он, ну, не психопат? И не прячет в подвале распятых щеночков? Сильва аж поперхнулась, но не посмела рассмеяться. Только насмешливо сказала: — Нет. А вот на счёт его брата у меня уверенности нет. У него в подвалах много всего. Наверное. По крайней мере охраняет он вход в подземелье на своей половине знатно. Даже Революционной Армии не подобраться... было бы. Если бы они захотели попробовать. — Угу. — А вот и я! Ну что, куда дальше? — счастливо спросил Росинант, закрывая за собой дверь. Он протянул старую одежду Сильве. — Преподобный, — с поклоном принимая мятую накидку, сказала служанка. — До обеда всего пара часов осталась. Предлагаю вам посетить Оранжерею. Это место должно понравиться Младшему Господину. Где вы бы хотели трапезничать? — Точно! Оранжерея очень красивая! Сейчас там зацвели золотарник и жёлтый цикламен, — Росинант явно пытался что-то скрыть и словно уговаривал сам себя. Ло пристально смотрел за каждым его движением. — Да, пойдём туда! Накройте обед в столовой моих покоев. Пошли! Тенрьюбито схватил Ло за руку и потащил за собой, как куклу. Юноша пытался сопротивляться, но вдруг понял, что вполне поспевает за длинноногим блондином. Тело без оков боли двигалось так легко, словно стало во много раз сильнее. Он настолько погрузился в это переживание, наслаждаясь собственными шагами, каждым сгибом суставов и сокращением мышц, что едва слышный выдох: "Ну вот и пришли," — и резкая остановка застали его врасплох. Ло врезался в спину Молодого Господина и осмотрелся. Они стояли в тёмном коридоре, который выглядел ещё контрастнее из-за прямоугольного портала слепящего света впереди. Росинант смотрел туда с непонятным выражением на лице: ожидая то ли чуда, то ли страшного монстра. У Ло не повернулся язык лезть в то, о чём он понятия не имел. Потому он просто стоял и переводил взгляд со света на лицо Росинанта и обратно. — Слышишь? — прошептал Росинант. Юноша ничего не приметил. — Птицы поют. И вода журчит. Росинант отмерил оставшееся расстояние гулкими шагами и словно нырнул в свет. Глазам предстала сказочная картина: под куполом стеклянного потолка расположились шикарные джунгли. Тут действительно пели птицы, яркими пятнышками прыгая в кронах деревьев с глянцевыми листьями или носясь маленькими цветными стайками под потолком. Чуть правее и к центру высилась небольшая гора с парковой композицией и водопадом. Цветы и фрукты виднелись тут и там: на пальмах, лианах, деревьях, кустах и в траве, что льнула прямо к бордюрчикам возле аккуратных дорожек. — Это как затерянный Рай, — невольно подивился Ло, смотря во все глаза. Поместье Донкихот было огромным, но эта оранжерея в центре дворца казалась ещё больше из-за обилия света и пространства. — Это было любимое место мамы, — Росинант прочистил горло. — Я тут не был с момента её смерти. Ло замер, потому что чужая боль внезапно задела и его, словно оцарапав сердце. На секунду он перестал понимать, кто враг и кого стоит уничтожить. Осталось только два человека и их скрытые и явные трагедии. Наваждение быстро прошло, когда Ло с силой замотал головой. — Тут сто пудов найдётся смертельно опасные и хищные растения. Людей им не скармливали? — Нет, — так и не смотря в его сторону, отрицательно покачал головой Росинант. — Мама ненавидела насилие. Каждое растение тут проверили: ими нельзя отравиться. Тут есть довольно кусачие птицы, но они появились по инициативе брата... Росинант стал ещё потеряннее и мрачнее. Он словно забыл о своём спутнике и углубился к центру оранжереи. Ло следовал за ним, больше не смея открывать рот, ведь опять сморозит какую-нибудь оскорбительную глупость. Он и сам почувствовал подавленность. Смотря на спину тенрьюбито, юноша не смог больше думать о чём-то мрачном или приземленном, только о томительно-грустном. Так хотелось поверить в эти широкие сильные плечи и светлую голову. Он желал того, чтобы тепло сердца Росинанта не оказалось подделкой. "Интересно, какие на его душе пятна? Наверное, солнечные," — подумал Ло. Так, медленно и молча, они дошли до чаши водопада. Росинант присел на край рукотворного пруда, метров пять в диаметре, и опустил руку в прохладные струи. В этот момент Ло будто действительно увидел её вживую: хрупкую женщину, которая приходила сюда вместе с сыном, подставляла лицо под солнечные лучи и водяную пыль. Юноша тоже присел на край, чтобы понять, чем могла мама Росинанта наслаждаться тут. Его глаза стали шире, как только он понял: с этой позиции не было видно ни одной железной конструкции, поддерживающей потолок. Только пронзительно синее небо и зелень листьев. — Ты сел как она, — нарушил молчание Росинант. — Она говорила, что там видит свободный мир, о котором мы с ней мечтали. — Она была удивительной? — Она была Мамой. Уверен, что твоя тоже была удивительной, — Росинант достал пачку сигарет и прикурил. — Почему ты так решил? — нахохлился Ло. — Потому что ты не похож на человека, которого воспитали плохие люди. — А на какого человека я похож? — Озлобленного на весь мир, потому что его не раз Судьба била так, что жить не хотелось, — спокойно сказал Росинант. — Ты будто много встречал таких. — Встречал. Впрочем, не важно. Просто прими передышку от Судьбы. Ладно, пойдём посмотрим мамину Солнечную поляну. Там постоянно цветут только жёлтые цветы разных видов. Потом можно в птичник заглянуть. Там в золотых вольерах на ночь устраивается пернатая живность. — Почему тогда вы с братом там не спите? — неудачно пошутил Ло, бросив взгляд на пушистую накидку. Росинант вдруг рассмеялся, снова стремительно меняя настроение. — Никогда об этом не думал! Может и попробую как-нибудь! — и снова бросился вперёд по извилистым дорожкам. Ло старался не отставать и подавить улыбку. — Молодой Господин! — когда они обернулись и рассмотрели фигуру вдалеке, оказалось что кричала Моне. — Срочно: пришёл ваш кузен преподобный Мьёсгард с неофициальным визитом! — Не мог немного подождать? — с досадой сказал Росинант, резко поворачиваясь на гравии дорожки и закономерно запутался в ногах, повалившись прямо в зелень. Ло в этот момент очень хорошо понял миссис Донкихот, которая не разрешала в оранжерее ничего смертельно опасного. Пытаясь встать, Молодой Господин спросил, — ты отправляла ему приглашение? — Посыльный с ним разминулся, судя по всему, — виновато потупилась Моне. — Я должен идти, Ло. Тебе там делать нечего, так что можешь спокойно отдохнуть здесь. Солнечная поляна будет прямо по этой дороге. Хорошо? — Да, конечно, — Ло проводил взглядом спину Росинанта и его помощницы, пока они не скрылись за поворотом. — Принять передышку от Судьбы, да? — спросил Ло у трав и цветов, а также у беззаботных пташек. — А ведь реально, почему бы и нет? Боль так и не стала накручивать внутренности на свой шипастый кулак, как делала это уже больше года. Ло очень давно не испытывал такой легкости без обезболивающих. Внезапно навалилась приятная усталость. Оказалось, что бегать за трехметровым человеком бывает слегка утомительно. Ло спокойно сошёл с тропинки и улёгся прямо в траву. Он закинул руки за голову, рассматривая небо в рисунке железной арматуры, что поддерживала купол. Постепенно шелест зелени и щебетание птиц заставили его прикрыть глаза. Ло и сам не заметил, как погрузился в сон. Разбудила его щекотка: навязчивый поток ветра волновал кожу на лице. Юноша подёргал носом, пытаясь спросонья убрать это ощущение. Кто-то дул на лицо. Открыв глаза, он тут же подпрыгнул и отскочил, словно напуганный кот. — Двигаешься намного лучше, чем было. Раз уж ты уже помял траву, может, станцуешь мне? А, Младший Господин? — Дофламинго поднялся и насмешливо склонил голову набок. Сердце юноши сильными толчками гнало кровь по всему организму. Он покраснел. Живчик на шее, казалось, готов разорваться. Ло не знал как себя вести и что делать. Как всегда хотелось нахамить и грубо послать, но что-то подсказывало, что тогда лёгкой смерти он не дождётся. От мысли, что разумнее всего было бы лебезить и пресмыкаться стало тошно. В итоге он взял себя в руки и коротко неглубоко поклонился. — Не рад нашей встрече, Старший Господин. Простите мне моё неуважение к газону. Я пойду, — Ло начал медленно отступать, осматриваясь в поисках хоть какого-нибудь оружия. Убить Дофламинго было бы прекрасно, но не лианой же его душить. — "Простить"? Интересно. Ведь ты не достоин даже подстригать его как овцы: своими зубами перемалывая излишки и глотая вместе с комьями земли. Впрочем, польза от тебя есть. Ты уже наладил контакт с моим горячо любимым братишкой? — Скорее он думает, что автоматически налаживает контакт с любым человеком. — Да. Мой Роси. Мой брат — самое драгоценное, что у меня осталось. Моя единственная семья. Я сделаю всё, чтобы ему было хорошо. Даже потерплю рядом с ним такого отброса, как ты. А потом найду тебе лучшее применение, выменяв на выгодные условия. Как он себя чувствует? — будто ведя светскую беседу, спросил Дофламинго. — Не знаю, вроде хорошо. — Стой, — приказал тенрьюбито, стремительно разрывая расстояние между ними. — Ты же не забыл, что это у тебя на шее? — Он подцепил ошейник и с силой дёрнул Ло вверх. — Это символ того, что ты шавка подзаборная, которую помыли и отвезли в рай. Только когда же шавка смела вести себя как человек? Ло разозлился и испугался, но прежде чем он успел принять решение, его опустили на пол. — Впрочем, ладно. Ради Росинанта я не буду тебя трогать. Развлекай его, как только можешь. У моего братишки слишком много нереализованной родительской заботы. Но запомни: в какие бы игры вы не играли, они закончатся как только я прикажу "к ноге"! Понял? У Ло заиграли желваки. И это лучше любого ответа свидетельствовало: он понял. Вдруг обоих прервал близкий звук потревоженного гравия. Невольно переглянувшись со своим врагом, Ло бросился на звук. Через сотню метров на дорожке потирал поясницу Росинант. Не было понятно, мог ли он с такого расстояния слышать разговор или нет. Молодой мужчина улыбнулся искренне при виде Ло и тут же поднялся. — Привет! Ты один! Мне показалось, что слышал... Из-за поворота показалась розовая шуба, и Росинант тут же замолчал. Он замер, словно окаменел. Дофламинго же шёл расслабленно, чуть присев, и широко улыбался. — Братишка! — Пошли! — Ло схватил Росинанта за руку и повёл прочь. Он поступил так не думая, инстинктивно, но уже через пару шагов юноша осознал, что мог так взбесить Дофламинго, а стоило ли оно того? Оборачиваться и анализировать было бы проявлением слабости. Такое недопустимо, только не с таким опытным манипулятором. Оставалось только принять совершенное и вести младшего Донкихот за собой. Из оранжереи они вышли в молчании. Ло чуть запыхался от быстрого шага и остановился перевести дух. Росинант откинул чёлку и смотрел назад в проём, где светило солнце, пели птицы в золотых клетках и изумрудно блестели листья экзотических пальм. Он казался очень печальным, словно от глубокой душевной раны. Ло злился на себя. Любые конфликты между Донкихот — хаос, возможная почва для побега. А он мало того, что предотвратил столкновение и лишил себя шанса понять, а значит и использовать, причины ссоры, но и, скорее всего, бросил вызов Дофламинго. Росинант наконец обратил внимание на юношу и будто заново его увидел. — Кажется, ты меня защитил сейчас? Спасибо. — Нет, — Ло покраснел и отвернулся. Он просто увёл младшего Донкихот. Кто бы вообще в здравом уме назвал бы это "защитой"? — Защитил, — Росинант радостно прикрыл глаза, снова становясь тем самым восторженным идиотом, каким предпочитал казаться. — Хватит кривляться! Вот почему ты во всем брату уступаешь! — Ло сказал наотмашь шальную мысль. Росинант нахмурился. — Ты прав. У меня великий брат, и я во всем ему уступаю, — задумчиво, с надломом в голосе, произнёс Росинант. — Только я не собираюсь бездействовать лишь на этом основании. Лицо младшего Донкихот стало таким решительным и воодушевленным, что Ло мысленно удивился: "Вау!" — словно увидел вживую древнего героя перед последней битвой. Хотя Росинант явно преувеличивал, всё же смотрелось внушающе. — Почему ты на него так реагируешь? — осторожно спросил Ло. Ответом ему стало такое стремительное падение, какое он и вообразить не мог. Юноша попытался помочь тенрьюбито встать, но тот вырвал локоть и грубо сказал: — Хватит лезть не в своё дело. ***       Поместье Донкихот три месяца назад было погружено в тихое ожидание неизбежной беды.       Жизнь матери тлела на глазах, чтобы увидеть это не нужна была даже вивр-карта. Росинант знал, что она прожила даже слишком долго, если верить врачам. Последние недели жизни мама не вставала с постели и для неё самой это оказалось мучительным существованием. Чтобы скрасить недолгие часы сознания, Росинант всегда был рядом. Стоило появиться осознанности в её взгляде, младший сын неизменно брал и сжимал её руку, нежно целуя. Наградой и ответом была слабая улыбка.       — Знаешь, если бы не ты, мои милый сын, я бы давно покончила жизнь самоубийством. Хоть и нельзя так говорить, — призналась она за день до своей смерти, смотря куда-то в сторону и всё также задумчиво и устало улыбаясь. — Ты мне напоминаешь своего отца. Милый Роси, как же ты похож на Хоминга. Почему, почему я вернулась домой без него?       Росинант не смог тогда ничего ответить. Чувства застряли в горле комком слёз, потому что он знал: она вернулась из-за сыновей. А особенно ради него. Мама считала, что Дофламинго вырос бы и без неё. Он сразу отстранился от семьи. Ещё в детстве, словно желая абстрагироваться от всего пережитого, старший сын почти не виделся с мамой и никогда не говорил об отце. Тогда Росинант хотел стать неким клеем для семьи. Он приходил к брату, как прежде, на нижней земле. Они держались за руки, иногда Дофламинго засыпал на его коленях. Только это не помогало. Стоило заговорить о будущем, и братья ссорились. Дофламинго впадал в ярость, Росинант замыкался и молчал. Младший не понимал, почему мама словно боится старшего сына, отворачивается, старается не смотреть в глаза. А Дофламинго принимал это отношение, словно заслуженное наказание. Он пару раз, в самые первые дни, пытался приблизиться к ней, но как только она одёргивала руку, словно от монстра, молча уходил.       Вспоминая то, как из-за идеалистичной глупости отца они всей семьей спустились вниз, как людская ненависть чуть не разорвала их в клочья, как они вернулись на Мари Джоа и робко пытались восстановить свой статус, — вспоминая это всё, Росинант чувствовал боль и бессилие что-то изменить. Было допущено столько фатальных ошибок, а он был мал и понимал так мало. А сейчас... сейчас всё стало слишком запутанным.       Замерший тогда у постели матери, Росинант не знал, как себя вести. Вдруг её подбордок исказили рыдания.       — Не хочу умирать... не хочу. Он же... он же убьёт тебя... — слабо прошептала мама. Росинант присел рядом и осторожно обнял её, поглаживая широкой ладонью по спине и плечам. Он успокаивал её, как всегда в последнее время. Мужчина чувствовал, какой невесомой она стала, словно болезнь съела все внутренности, оставив только неестественно легкие кости. Она просто сгорела изнутри. Даже самые лучшие врачи на Мари Джоа ничего не могли сделать с тем, что пожилая женщина устала поддерживать свою жизнь. Психосоматика и старые душевные травмы подточили и без того хрупкое здоровье.       — Мама, со мной всё будет в порядке, но это не повод меня покидать. Поправляйся скорее. Останься со мной ещё немного. Хочешь, я снова расскажу тебе о мире, который хочу построить? Это будет единый мир, без рабства и угнетения. Мы сможем свободно путешествовать в любое море, и там нас будут встречать счастливые и свободные люди. Мы станем символами процветания для всех. Небесные Драконы смогут стать гарантом мира. Они не будут вмешиваться в политику других стран без необходимости. Вместо Совета Королей, мы соберем Совет Справедливости. Сначала...       — Милый, дорогой мой сын. Пожалуйста, пожалуйста, берегись своего брата. Твои мечты... они... они прекрасны, но их так тяжело достигнуть. А он... он всё разрушает, — мама задыхалась от слёз и, казалось, совсем его не слышала.       — Мама, любимая, родная. У меня всё получится. Изменения я начну с острова Рыболюдей. Там есть королева Отохиме, Я с ней списываюсь постоянно. Помнишь? Я почти убедил остальных, что нам надо пойти навстречу Рыболюдям, больше внимания уделять реальной защите прав, упразднить рабство как институт. Им не нужно будет просить защиты у йонко и...       Слабая женщина больно вцепилась в его плечи, отрицательно мотая головой.       — Это он убил Хоминга! Твой старший брат! И он убъёт тебя!       Росинант потрясённо замолчал. Он не поддерживал маму в её постоянных попытках демонизировать брата, но если она думала, что Дофламинго убил их отца, тогда всё становилось на свои места. Сердце сжалось от боли.       — Мама, это неправда, — но увидев, что её бесполезно переубеждать, Росинант попытался снова сменить тему. — Я и Дофламинго очень ладим. Да, бывают разногласия, как между любыми братьями. И всё же я его люблю. Как и тебя. Поправляйся скорее и сама увидишь: всё будет хорошо.       На фразе "я его люблю", мама вдруг присмирела и опала, словно потеряла сознание. Росинант осторожно уложил её на подушечки.       — Ты всегда был таким добрым... прости меня...       — Всё хорошо. Всё хорошо, — шёпотом повторял Росинант, поглаживая её руку. — Поправляйся. Обязательно поправляйся.       Тогда она уснула. Это был последний их разговор, ведь на следующий день её сон незаметно для всех стал вечным.       Дофламинго так ни разу и не пришёл к умирающей матери.