***
— Вот же ублюдок! Второе утро подряд было просто отвратительным, потому что Ло проснулся от удара сапогом в лицо. Мягкая обивка спружинила урон, но дезориентированный юноша простонал от боли и упал с дивана на пол. Перекатившись, он посмотрел наверх, на человека, который его ударил. Это был начальник охраны. Мужик держал в руках тетрадь учёта лекарств. Утренние сумерки едва подсвечивали её белую обложку, затапливая тенями остальное помещение. — Не я их разбил, — простонал Ло, оскалившись. Хотелось со всей силы ударить противника в коленку, можно в обе, да с яростью, чтобы выбить. Сдерживала тщетность такой агрессии. — Ля, да ладно? — с размаху прилетел удар в живот, но Ло успел поставить блок предплечьем. Второй замах не заставил себя ждать. — Я предупреждал... — Что тут творится? — Росинант уже сидел на кровати, одёргивая полог и потирая сонные глаза. В той части не было окон, а потому начальник охраны не сразу заметил спящего в тени Донкихот. — Преподобный! — мужчина сразу свёл пятки вместе и поклонился. — Этот раб — известный отравитель. Он должен был вести постоянный учёт лекарств, чтобы никто не пострадал. Сегодня я обнаружил, что он специально в первый же день разбил много лекарственных препаратов, чтобы скрыть следы. — Это я их вчера разбил. Случайно, — отрезал Росинант. — Поскольку он ни в чём не виноват, извинись! — Я приношу свои извинения за ошибку, — ни секунды не сомневаясь в приказе, командир повернулся к Ло и поклонился. Об искренности не стоило и заикаться. О гордости, судя по всему, тоже: мужчина совсем не переживал, что его заставили извиняться перед малолетним рабом. — Но, преподобный, умоляю вас разрешить проверить осколки и соотнести с разбитой тарой. Ло удивился, когда Росинант бросил на него вопросительны взгляд с надеждой, мол: тебе же нечего скрывать? я тебя не подставлю, если разрешу? Юноша безразлично пожал плечами. Конечно, Ло был готов к такой проверке, он же не дурак. Росинант обрадовался, видимо подумав, что Младший Господин просто ничего не утаил. Но и в этом вопросе Белый Фармацевт наивным идиотом не был.***
Терпя легкую тряску кареты, Ло вспоминал, как они спустились, вытряхнули весь мусор, и командир охраны долго ковырялся, выискивая все восемьдесят две разбитые баночки, которые числились в документах. Нашёл. Как уже говорилось: Ло дураком не был. Так что он немного поколдовал с цифрами и осколками, забирая себе нужную смесь. Вряд ли кто-то кроме врачей знал форму выпуска лекарств: тáра и тáра. Начальник охраны ему не поверил, и правильно сделал, но подловить не нашёл на чем, а с аргументом в виде трехметрового покровителя не мог не согласиться. Улыбка Ло была кривая и слегка кровожадна, когда Росинант это отметил. Юноша не знал, правильно ли поступает, обманывая такого светлого и наивного человека. Стоит ли убивать доктора Брута ради неясной надежды завладеть фруктом, при этом проигнорировав, что Коразон им дорожит? Когда-то ходили слухи, что есть способ получить дьявольскую силу от живого носителя, убив его, но Ло не знал, какой именно. Впрочем, прийти совсем безоружным просто шло в разврез с его природой. Приехав, они преодолели бесконечные ступени, нырнули в главный ход, словно в рот к гигантскому исполину, и прошли ещё пару широченных коридоров. Наконец их остановила охрана из CP-0. — Позвольте обыскать вашего раба. Ло спокойно поднял руки и вытерпел изучающие облапывания. Маленький шип, а точнее тонкая щепа разбитой Росинантом дверцы из цельного дерева, скрывался рядом с внутренней выемкой ошейника — никто ничего не заподозрил, да и обувь не просили снимать. Росинанта не обыскивали, само собой. Ло завязали глаза и повели. Примерно три этажа вниз и триста шестьдесят шагов по запутанным коридорам. Ещё пару раз останавливались, явно отключая ловушки или проходя какой-то этап охраны. Интересно. — Преподобный, Вас уже ждёт генерал флота Сенгоку-сан. Идти дальше нет смысла — вежливо сказал агент, снимая с Ло повязку. Юноша рассматривал огромную круглую дверь перед собой, сделанную по типу сейфовых, только раз в десять толще и больше. Сбоку агент колдовал над приборной панелью, но разглядеть его манипуляций не было возможным. Росинант видел, что внимание Ло полностью поглощено и подумал, что юноше не терпится выздороветь. Настораживало, что в первый день знакомства приёмный "братик" пытался порезать его стеклом, чтобы встретиться с доктором Брутом, но с тех пор много воды утекло. Очень хотелось верить в лучшее.***
— Да, похож. Вы оба слишком похожи, при том не только внешне! — Ло нанёс удар, а Росинант не уклонился. Короткий стеклянный шип вонзился в тело, прорезав тонкую дорогую ткань. Ло смотрел только в живот и грудь своей жертве: кровавое пятно расцветало и блестело тёмно-алым соцветием. — А теперь вызывай своего доктора Брута, скорее. Или отдай меня обратно Дофламинго.***
Росинант не мог отделаться от чёрных предчувствий. Спина Ло казалась тонкой и напряженной, как тетива. Неужели юноша решил всё же убить доктора Брута и не менял своей цели? Как он это сделает? Есть ли у него план? Росинант встряхнул головой: "Я хочу ему доверять. Всё будет хорошо. Ло лучше, чем он сам думает." Со следующим выдохом мужчина похлопал раба по плечу: — Я побежал. Встретимся через пару часов! Выздоравливай! И никого не обижай! — До встречи, — автоматически ответил Ло, даже не обернувшись, словно кот, почуявший мышь. Агент повернул вентиль, и дверь со скрипом начала открываться. За ней уже встречал гостя доктор Брут. — Преподобный Росинант, мальчик мой, не рад тебя видеть, не рад. До самой смерти бы тебя не видел! Да... — несмотря на неприятные слова, тон доктора Брута выражал скорее скорбь и сожаление. Уже уходящий Росинант повернулся и приветственно кивнул, выражая вежливое уважение. Подслеповато прищурившись, старик увидел этот знак, но лишь покачал головой. — А вот раба рад видеть, очень рад. Интересный мальчик, очень интересный. Мальчик, мальчик! Я ждал тебя, очень ждал. Ло смог его наконец рассмотреть: довольно старый, лицо испещрено морщинами, голову украшал лишь старческий белый пушок. После тычка в плечо, юноша перешёл широкий порог и оказался на территории секретной лаборатории. Он, конечно, встречал нечто подобное "по долгу службы", но никогда в таком масштабе и с таким уровнем охраны. Ло завороженно рассматривал многочисленные противогазы, узкоспециализированные защитные очки и маски, костюмы и перчатки, которые ровными шеренгами располагались в настенных шкафах. Всем этим великолепием явно давно не пользовались. Лаборатория со множеством секций была расчитана на огромную группу учёных, а не на одного отшельника-старика. За спиной щёлкнул засов многотонной железной двери. — Пойдём, пойдём, нечего тут стоять. Тут ничего интересного. Ничего интересного тут нет. Доктор Брут повернулся спиной и направился прочь по очередному коридору. Мужчина двигался угловато, деревянно, неестественно покачиваясь, чуть-чуть подшаркивая ногами. Идя вслед, Ло примеривался к тому, когда и как стоит провести атаку. Вдруг его накрыло странное ощущение, словно сквозь тело проходят сканирующие лучи. — Яд? Хмм... Да-да, определённо два вида яда. Интересно-интересно. Молодечик, какой молодечик! Другого не ждал, да, другого не ждал, — донеслось впереди. Ло опешил. — Но не спеши, не спеши. Я не буду забирать яд, нет. Зачем бы мне? Но ради чего тебе меня убивать? Интересно, да, интересно... Хм... Так-то понятно: многие хотят от меня избавиться. Многие хотят. Те же горосей уже давно не против свести меня в могилу, — Брут спешил вперёд и Ло следовал за стариком. — Но все предпочли позабыть! Забвение. Тишина. Проклятая жизнь в одиночестве. Но ему зачем? Хм... Мальчик же болен, смертельно болен. А-а-а, может ему нужен фрукт? Фрукт помог бы ему. Ради Опе-Опе понятно и даже не обидно. Да, не обидно и понятно. Да. Только как он его получит? Мальчик! — Ло даже моргнул от удивления, когда говорящий сам с собой доктор вдруг позвал его. — Как ты планируешь получить мой фрукт? — Не знаю, — подумав, честно ответил он. — Может потому вы до сих пор живы. Пока они шли, Ло смотрел по сторонам. Заброшенная лаборатория оказалась огромной — множество секций и засекреченных отделов. Вбок от основного коридора вели разные двери: то железные и с системой кодовых замков, то просто деревянные, как Ло предполагал, в подсобные помещения. Высококлассные материалы не поддавались ржавчине и любой другой коррозии, но почему-то чувствовалось тотальное запустение. Гулкое одиночество. Юноша был настороже, но доктор Брут не сбивался с шага и вёл дальше. — Жаль, мальчик! Жаль, но не ты определяешь жить мне или умереть. Тем более, фрукта тебе не видать. Хотя не спешишь — это правильно. Не глупый, живучий — мечта для лаборатории. Хотя мы в лаборатории, но опытов больше нет. Не интересно. Совсем скучно! Я как живой труп. Да, сосуд для важного фрукта. Мы пришли. Доктор Брут подошёл к панели и не скрывая ввёл код, потом повернул скрытый рычаг и дернул ручку двери. Он совсем не боялся Ло, что по-своему вызывало уважение. Вообще, несмотря на общее сумасшествие, уверенность Брута скорее подкупала. Юноша признался сам себе, что многое не заметил в первый раз. Доктор провёл его в помещение, которое в какой-то степени явно было операционной. Из неё было ещё две двери, помимо входной. Мужчина оголил рукав, подошёл к столу и взял заранее приготовленный шприц. Затем вколол себе содержимое. Попасть в старческую вылезшую вену не составило труда. Оставшись один на один, убийца всё время проводил оценку своего противника. Неужели старик живёт в секциях огромной лаборатории совершенно один и сам согласился на добровольное заключение? Ло цепко пробежал взглядом по информационной доске над столом: обрывки фраз, формулы и пароли для входа в разные системы. — Так просто? — поинтересовался он. — А чего скрываться? Скрываться нужно, если за тобой охотится тот, кто тебя не знает. За мной придёт только тот, кто знает. Всё они прекрасно знают. — Что вы себе вкололи? — Стимуляторы, мальчик, стимуляторы, лекарства. Зачем? Да чтобы помочь тебе. Знаешь, Опе-Опе очень зависит от силы разума. От внимания. Когда-то я мог расщепить два предмета до атомов и соединить в любую химеру. Правда, толку от такого варварства? Зрелищно — да. Ничего зрелищнее тупых химер не бывает для тупых обывателей. Скучно! Не интересно! Когда тебя в прошлый раз принёс преподобный Росинант, я был не готов. Старческая деменция не любит одиночества. Знаешь? Да откуда ты знаешь, мальчик? — Сколько вам лет? — После ста не считал. А это давно было. Давно минул мой век, чего считать? Давай не терять времени, — доктор Брут сделал к нему шаг, но Ло отступил. — Я не причиню вреда. Мне без надобности вред. Даже эксперимент не проведём, жаль, но нет. Знаешь, мистическое желание жить — сильная штука. Инстинкты? Нет никаких инстинктов: ты либо хочешь жить, либо нет. Бывает приведут какого верзилу: всем отделом успокаиваем, лекарства подбираем, на цепи сажаем. Один эксперимент — бац, и умирает. Мужчина сделал жест ударом ребром ладони о ладонь, потом медленно отвел взгляд от лица удивленно и внимательно слушающего Ло вниз, на свои кисти. — Ну, у меня на руках сложно умереть: я его возвращаю, делаю крепче. Делал и возвращал, вернее, пока был молод и глуп. Такие не достойны жизни, они за неё не цепляются: всё равно мрут при первой возможности. Иногда даже непонятно от чего. И никакие "инстинкты" не помогают! А иногда, знаешь, приведут щуплую девочку или мальчика, как ты, и они такие удивительные! Интересные!!! С такими делай что хочешь — живут. Я уже умею таких по глазам определять. Одна девочка, знаешь какая хорошая была? Живучая. Я ей кисти-ступни отсёк, чтобы не такая резвая была, — с теплом в голосе, словно говорит о правнучке, сказал Брут. — Так она зубами загрызла двоих, представляешь?! Вот какая живучая была. Хорошая девочка. Но ты не волнуйся: я не у дел много-много лет. — Да вы реально маньяк и мясник, — сказал Ло, доставая отравленный шип. Доктор не стал приближаться. Только ставший ещё более внимательным взгляд следил за действиями юного убийцы. — Разве? — сейчас глаза доктора Брута совсем не были старческими: яркие, живые, цепкие. В этот момент он действительно казался удивленным. — Мясник? Мне никогда не нравилось разделывать людей. Нет-нет. В крови нет ничего интересного. Химия! Химические процессы в живом организме — вот что интересно. А просто так я никого не трогаю. Маньяк? — старик посмотрел в потолок, взвешивая. — Да, пожалуй. Если увлечённость своим делом до сумасшествия является маньячеством, то я — маньяк, да-да. Но, мальчик, ты меня осуждаешь? — Одобрить точно не могу, — ответил Ло. Он держал шип между пальцев, но медлил с нападением, пытаясь обойти противника по кругу и посмотреть на реакцию. — Мы в патовой ситуации, мальчик. Пат таков: мне нельзя экспериментировать с живыми организмами. Вообще экспериментировать, не только с тобой. Преподобный Росинант попросил меня вылечить тебя. Лечить тебя — хоть какое-то веселье. Знаешь? Тут ещё долго никого не будет. Но я не могу вылечить тебя, если не смогу сосредоточиться. А без лекарств это быстро будет, очень быстро. Лекарств мне надолго не хватит. Мозг тоже имеет лимиты. Всё имеет лимиты. Я же просто сумасшедший забытый миром старик. — Мне плевать. Хотите, чтобы я отдал себя в ваши руки? — рыкнул Ло, совершая быстрый удар. Но цель просто исчезла и появилась чуть дальше, как ни в чём небывало, словно телепортировалась. — Тише-тише. Руки как руки, — вертя перед собой ладонями, сказал доктор Брут. — Операционная. Получше многих тут будут, не считаешь? — пошутил он. — Разрез пальцами. Атака прошла внезапно и мгновенно: доктор Брут расставил пальцы и махнул руками по широкой амплитуде. Ло успел почувствовать намерение, но некуда было отступать: угроза шла отовсюду, наполняя собой пространство. Словно из каждого пальца доктора материализовалось по длинному скальпелю, и они раскрошили тело юноши. Опадая кусками на пол, Ло успел осознать поражение и разозлиться с досады. — Ты не успел бы меня убить. Опе-Опе крайне неудобный фрукт для противников. Очень коварный и плохо уловимый. Знаешь, мальчик, ничего страшного не будет. Ты сможешь убедиться. Доктор осторожно перенёс тело по кускам на операционный стол. Кисть Ло ещё ощущал, потому попытался шипом в отрезанной руке достать Брута, но тот заметил и аккуратно вытянул зажатое оружие из пальцев. Потом вытряхнул стопу из ботинка и поймал на ладонь капсулу с ядом. Зачем-то посмотрел на просвет. — Знаешь, не то чтобы я против, — грустно и задумчиво сказал старик. — Зачем мне быть против? Я же такой же живучий, как и ты: мне сложно умереть самому, но пожил я достаточно. Нет, я не боюсь смерти. Уверен, ты понимаешь о чём я. Но это бессмысленно: умереть сейчас, когда ты даже не знаешь, чего хочешь. Зачем тебе меня убивать — не знаешь! Глупо-глупо-глупо! Ничего не знаешь. А ведь, люди первые дни в лаборатории все такие: растерянные, испуганные, ошарашенные. Нервные, да, нервные! Маленькие люди менее счастливы, чем крысы, потому что смотрят в будущее, задаются вопросами. Ох уж эти вопросы. Давно я в таком ясном уме не был, — мужчина глубоко вдохнул, явно наслаждаясь своим потоком мыслей и воспоминаний. После этого оба замолчали. Ло пристально следил за всеми его действиями, но, вопреки ужасным словам, они угрозы не несли. Мужчина брал его конечность или кусок туловища, сосредотачивался, бормотал "заклинания" фрукту и раз за разом извлекал свинец, помещая белые капли в специальную утку на тумбе рядом. Глядя за профессиональными отточенными движениями, Ло невольно задался вопросом: — Щачебб тв... Доктор Брут отвлекся от очередного куска, сосредоточившись на голове. — А, да-да, я гортань повредил. Вот старый дурак! Сижу тут в тишине. И ошейник потерял, ай-йа-йай. Сейчас, — он нашёл вторую часть гортани и поставил на место, разместив голову Ло чуть повыше остальных частей вертикально. Ошейник положил сверху, как нимб. — Можешь говорить, — любезно разрешил он. — Почему в прошлый раз вы так ужасно счищали налёт с костей? — чувствуя себя транслирующей радио-передачу ден-ден муши, сказал Ло. — А что мне делать? Что мне оставалось делать? Ты был при смерти, нужно было срочно что-то делать, уменьшать количество разрушительной кристаллизации в организме. Тонкая микрохирургия требует внимания! Внимания и мозговых ресурсов. А я, прости, но просто безумный старик, единственное развлечение которого — разговоры с самим с собой и обход пустой лаборатории. Когда преподобный Росинант появился в лаборатории, я даже не был уверен, что это не этап деменции связанный с галлюцинациями. Разбери я тебя на атомы тогда — не собрал бы. Лекарство не успел приготовить, это же тоже время. А разрезать и механически вычистить — легко. Совсем легко. Кристаллы, соли белого свинца копятся в основном на косточках да под кожей. Внутренние органы лучше обновляются. Какие они умнички! Жить хотят, вот и выводят свинец и другую дрянь. Обновляют ткани. Молодцы. Ты — тоже молодец. Хороший мальчик. Умный, осторожный, терпеливый, но главное — живой. Живучий. Минуты потекли в молчании. Видимо безумный учёный реально был когда-то увлекающейся личностью, потому что с головой уходил в работу, как и сам Ло делал порою. Доктор Брут иногда что-то бурчал под нос, но сам заново разговор не начинал. Ло немного успокоился. Он видел, что старик делает что нужно и ничего лишнего. Странно было испытывать уважение к такому, как он, но всё же... наверное, судить он тоже не имел права. Здесь всё живёт по иным законам, и кто "прав", кто "виноват" сложно понять. Ло и до этого жил вне рамок "зла" и "добра", но попав в рабство всё больше терял даже грань "нормального". — Мальчик, как получают способности дьявольского фрукта? Знаешь? — вдруг нарушил молчание доктор Брут. — Его съедают. — А после смерти носителя? Куда он девается после смерти? — Не знаю. Говорят, перерождается где-то на Гранд Лайн. — Перерождается. Да, перерождается. Не обязательно на Гранд Лайн. Нет, не обязательно. Просто тут есть все фрукты, в которых они могут переродиться. Мальчик-мальчик, маленький ты ещё, мало знаешь. Ло не обращал внимания: пусть себе болтает старик. Судя по всему, у него реально других развлечений не было. Юноша обдумывал, что полезного может узнать у доктора, но ничего не мог придумать. — Мальчик, а ты способен меня съесть? — вдруг задал вопрос старик, словно спрашивал о погоде за окном, которого, впрочем, и не было. Ло забыл даже удивиться: просто скосил глаза и уставился на бывшего учёного. — Это не тривиальный вопрос. Нет, не просто так спрашиваю. Мало кто знает, но не обязательно дожидаться перерождения фрукта, чтобы получить его силу. Ло медленно осознавал, что именно подразумевает доктор Брут. Потихоньку его лицо отображало маску крайнего потрясения от происходящего. Мужчина, удивленный молчанием, оторвался от работы и посмотрел на него. Затем искренне, но не громко, засмеялся. Брут не стал требовать ответа, снова принимаясь за работу. Минуты текли даже слишком быстро. — Почти всё. Смотри, — мужчина поднял печень Ло. Она была меньше нужного размера, но самое главное: на поверхности оставалось несколько перламутровых прожилок. — Ты почти здоров. Такое количество в печени подарит тебе ещё лет десять-пятнадцать. Много, но не очень. Единственный твой шанс: завладеть Опе-Опе но Ми. Понимаешь? Ло нахмурился. В теории это могло означать только одно: безумный доктор хочет, чтобы он заполучил фрукт. Но что конкретно под этим подразумевалось? — Вы хотите, чтобы я в качестве эксперимента съел вас? — вкрадчиво разделяя слова, спросила голова Ло. — Да-да, было бы неплохо. Почему в качестве "эксперимента"? Такой способ получения силы фруктов даёт почти стопроцентную гарантию. Если ты способен проглотить человека целиком. Да-да, было бы неплохо, но ты не сможешь. Слишком пока мало тут пробыл. Пробыл бы хотя бы полгода — смог бы. Не то чтобы проглотить меня целиком: таких чудес воздух вершины мира не творит. А вот с психикой творятся невыразимые изменения. Да, люди тут меняются. — Сколько вы тут? — спросил Ло, неожиданно для себя. — После ста лет не считал, — повторил "шутку" доктор Брут, улыбнувшись. Он уже собирал тело Ло, словно паззл, с помощью силы Опе-Опе. — Тут все всех пытаются переиграть, мальчик. Все и всех. Жизнью, смертью, замужеством. Даже самые тупые и жадные толстые Драконы всё равно играют, потому что могут позволить делать ставки не своими жизнями. Никогда не ставят свои жизни. Преподобный Росинант ставит, но он долго не проживёт. Если останется тут хотя бы на пару недель ещё, то умрёт. Хотя уже время упущено. Время точно упущено, возможно из-за тебя... Хм... Как странно, если действительно из-за тебя. Брут уже собрал туловище и потянулся за годовой в "нимбе" ошейника. — Что вы имеете в виду? Кстати, может не стоит ошейник на место класть? — Ло не хотел снова ощущать металл на едва зажившей коже, но конечно же он шутил. Доктор Брут посмотрел на него очень пристально, прежде чем сказал: — Ты не понимаешь ценность. Ценность ошейника, верно? Ты думаешь, что это знак господства, метка принадлежности. Ты прав. Прав - прав, я же не спорю. Но связь всегда идёт в обе стороны. Всегда. Больше, чем в две стороны может вести. Меньше — нет. Не понимаешь, глупый мальчишка, если выйдешь из моей лаборатории без ошейника, то умрёшь. Быстро умрёшь. Кто тебя держит, тот является гарантом твоей безопасности. Понимаешь? — Не совсем, но давайте лучше поговорим про Росинанта: почему вы сказали, что он долго не проживёт? — Ло беспокоился. Сердце сжалось от иррационального страха. Он сел на кушетке, пристально смотря доктору Бруту в глаза. Владелец Опе-Опе уже начал терять концентрацию: движения стали более плавными и даже "случайными", словно он не успевал взглядом за ускользнувшей и виденной только им мыслью, но тело неизменно дергалось следом, чтобы "поймать". — Кто не проживёт? Я долго не проживу. Хм... да-да, это факт. Умру скоро. Знаешь почему я застрял тут, а ко мне пускают убийцу, даже не боясь за меня? Потому что убить меня в одиночку сложно. Да, очень сложно. Как-то давно, лет пятьдесят назад, они пытались, да, пытались. Но я развалина... да, я развалина. И никому не нужен. Ну сбегу я, и что дальше? Кто меня примет, кто обеспечит безопасность? Я всё думал. Много думал, мальчик. — Росинант! Вы сказали, что он умрёт. — А, Роси. Тоже хороший мальчик. Лучше, чем мир заслуживает. Он умрёт, не сомневайся. — Да почему?! — Потому что в прошлый раз его принесли пять недель назад... пять недель? Да, пять недель! Назад. Он наглотался битого стекла, мальчик. Вот так. Наглотался. Хотел умереть. Такие не живут: раз сдавшись Смерти на милость, ты становишься её безвольным рабом. Ты не такой. Сильнее. Хотя кому от этого лучше? Кто знает? Хотя он добрый. Такие живут ради других. Да, ради других живут, а ради себя — нет. И умирают ради других, да. Ло сидел, словно его внезапно облили холодом преисподней. Зачем Росинант глотал битое стекло? Неужели... неужели ему действительно настолько больно и плохо внутри, но никто этого не видит? Из-за смерти матери? Или из-за размолвки с братом? Почему он так отчаянно делает вид, словно всё в порядке? Если подумать, то мама Росинанта умерла почти три месяца назад. Полтора месяца назад Коразон попал в руки доктора Брута. Видимо, примерно в это время куда-то пропал личный доктор семьи Донкихот? Дофламинго привёз Ло в Мари Джо три недели назад, а с Росинантом он две недели... а казалось, что целую вечность. Кажется, Ло действительно окончательно потерял грани обычной жизни, грани нормального. Время тут жило по другим правилам, как и люди. Как ни парадоксально, Ло проникся идиотическим энтузиазмом тенрьюбито, и даже сменил презрение на симпанию. Он искренне хотел помочь Росинанту всем, чем только возможно. И что если чистые стремления — ложь, если тенрьюбито просто притворяется? По Коразону нельзя было сказать, что он готов на самоубийство. Но... Но если вспомнить все странности. Как Росинант среагировал на ранение? Да никак! Словно Ло просто случайно опрокинул вино на скатерть — словно произошла ерунда! Его поведение часто уж слишком рафинированное, нарочитое, неестественное. И всё же решительно невозможно было подумать, что Коразон играет этот спектакль только ради того, чтобы обмануть одного раба. — Почему? Что случилось? — Ло произнёс два основных вопроса вслух. Брут вдруг резко поднял голову и приблизил лицо к удивлённому и несчастному, ощеломлённому своей беспомощностью, Ло. Его угасающие зрачки, с едва заметной старческой пеленой, что-то искали в юноше, словно действительно смотрел в зеркало его души. — А тебе расскажи, — усмехнулся доктор Брут. — Ишь. Ты его не спасешь. Но и не погубишь. Запомни: всё уже случилось. Понял? — Нет! — Ло разозлился. Он действительно не понял. Бывший убийца схватил скальпель, лежавший на ближайшем столике и приставил к горлу Брута. — Хватит петлять. Говори! — Всё же решился меня съесть? — взгляд доктора был холодным и спокойным, как закованное в туманный штиль море. — Запомни: сначала кусочек мозга, потом бьющееся сердце. Успееешь — получишь силу фрукта. — Да пошёл ты! — Ло яростно откинул скальпель, который звонко отскочил от стены. Юноша схватил Брута за грудки и встряхнул. Старик оказался даже легче, чем представлялось. — Что с Росинантом, я спрашиваю! Говори, что знаешь!!! — Мальчик... Вдруг щёлкнула закрытая дверь и круговой вентель завертелся. — Твои гости, мальчик? — пошутил доктор Брут. — Не имею тяги к вечеринкам, — в тон ему ответил Ло, опуская старика на пол. Ничего хорошего незванные гости не сулили.