Дофламинго омерзительно широко растягивал рот в улыбке.
Ло был похож на лиса, загнанного в угол матёрым волком. Тем не менее, он злобно скалился, смело смотря прямо в лицо несущего Власть и Смерть.
— Преподобный Дофламинго! Мы рады вас видеть, хоть повод и не радостный. Ваш личный раб только что рассказал нам наизанятнейшую историю. Он утверждает, что вместе с вами спланировал и реализовал убийство преподобного Виктора Вольфрам, так как вы обещали этому юноше оплату в виде фрукта Опе-Опе. Насколько вы признаёте его показания? — насмешливо улыбаясь, спросили горосей.
— Скажу, что мой раб спятил, — резко, по-птичьи, Дофламинго повернул голову в сторону горосеи. — Он давно отличается хрупким здоровьем, теперь, видимо, слегка тронулся умом. Фу-фу-фу, именно по этой причине я пока его не клеймил: боялся, что помрёт ненароком.
— А вовсе не потому, что планировали его использовать как рычаг воздействия на вашего брата, преподобного Росинанта?
— Фу-фу-фу. Это
он так сказал? — Дофламинго кивнул на Ло, а потом даже присвистнул, то ли от удивления, то ли от уважения, то ли просто в насмешку.
— Ты меня предал, Хозяин. В бездну я утащу если не тебя, то хотя бы твою репутацию, — усмехнулся Ло. — Хоть иногда стоило бы играть по правилам.
— А я всегда играю по правилам, малыш Ло. По тем, что сам устанавливаю. Понял? Фу-фу-фу. Многоуважаемые, мне есть чем себя оправдать, но показания я готов дать без свидетелей, — то что Дофламинго в бешенстве было очевидно по его неуместному смеху. — Фу-фу-фу. Дело касается высшей государственной важности. Простите, Сенгоку, но моё алиби даже не для ваших ушей. Я только что вернулся из увлекательнейшей поездки в Страну Цветов, как знают достопочтенные горосеи, и там я был отнюдь не только в увеселительных целях.
Сенгоку встал, сжав руки в кулаки. Он хмурился так сильно, что брови слились в единое целое.
— Есть что-то, что адмирал флота не вправе знать, преподобный?! — воскликнул вояка.
— Да, есть, — холодно ответил ему горосей с катаной. — Действительно было бы странно, если бы мы все яйца хранили в одной корзине. Есть темы не для ваших ушей. Прошу вас выйти. Выведите Трафальгара Ло тоже.
Агенты подхватили юношу под локти и выволокли из зала суда. В коридоре на софе сидела Берта, уже изрядно растерявшая боевой дух. Перед тем как дверь закрылась, Ло успел обернуться и увидеть, что Дофламинго смотрел на него до последнего. Даже после того, как створки крепко сошлись, юный убийца продолжал прожигать взглядом то место, где только что была голова его врага.
— А где Роси? — спросил Сенгоку, осматриваясь.
— Он пока не признан виновным, потому мы не вправе ограничивать его передвижение, только следить. Так что когда преподобный Росинант решил отправиться на нижние этажи, мы не стали препятствовать. Только выделили эскорт.
Ло кивнул, подтверждая свои мысли: Росинант смог понять намёк и отправился к доктору Бруту. Лишь бы успел.
— Юнец, ты говорил правду на суде? — строгий тон Сенгоку пригвоздил Ло к стенке. Он не знал, какую часть правды стоит говорить, а какую нельзя доверять. Сколько человек их слышит? Что и кому передаст?
— Правда в том, что это подстроил Дофламинго, используя меня, чтобы заткнуть рот своему брату и ограничить его влияние.
— О своей роли ты тоже ни капли не соврал? — сурово спросил Сенгоку.
Появилось странное давящее чувство, словно вояка использовал волю. Или это просто гнев отца? Ло ответил ему пристальным взглядом, параллельно подумав: "Старик, ты что, идиот?" Но Сенгоку на идиота походил меньше всего. После пары секунд гляделок, Ло вкрадчиво прошипел:
— Конечно, это была полная правда! Иначе бы как я мог знать все схемы и ходы? Вычислить на интуиции??? — он кинул быстрый взгляд в сторону агентов, охраняющих дверь в зал суда. Было неприятно думать, что умный и расчётливый Сенгоку, близкий для Росинанта человек, ему поверил. Ещё неприятнее было думать, что агенты, верные горосеи, ему
не поверят.
— Ясно, — внезапно сказал Сенгоку. — Буду с нетерпением ждать, когда тебя повесят.
Но Ло сквозь жестокие слова услышал: неофициальный приёмный отец младшего Донкихот всё понял. Почему-то он точно знал, что если бы Сенгоку был уверен, что юноша навредил Росинанту, то реакция была бы другой.
— Морскому Дьяволу под сраку! Ведь Роси это знал, чувствовал! Недаром он хотел срочно уйти на военку месяц назад, — Сенгоку сказал в сердцах, ругая себя за то, что не прислушался и не помог протеже сбежать.
— После того, как наглотался стекла? — спросил Ло, не успев обдумать.
—Что?! — кажется, для Сенгоку это был день открытий.
— А ты откуда это знаешь? — вдруг вскинулась Берта, резко встав и подходя к юноше. Ло в растерянности даже отступил на шаг. Давление ястребицы мог выдержать не только лишь каждый... а тут ещё Сенгоку добавился, нависая над обоими. Смотря в два суровых старческих лица, одно над другим, Ло вдруг слегка разозлился на обоих. Нервное напряжение дало о себе знать.
— А вы серьёзно были не в курсе?! — хмуро спросил он. Берта чуть подалась назад, поняв, что перегнула палку. Стоявший за ней, также вынуждено поступил и Сенгоку.
— Я догадывалась о чём-то подобном, но не было никаких доказательств. Преподобный Росинант срочно уехал спустя месяц после смерти преподобной Донкихот, их матушки. Отсутствовал дней десять, а потом внезапно объявился в очень плохом состоянии. Внешних повреждений особо я не заметила, но вот тремор и нервные срывы вызывали огромное количество вопросов. Постоянно благодарил доктора Брута, хотя не помню, чтобы до этого они хорошо общались. Ел просто ужасающе плохо. Первые три дня вовсе отказывался от пищи, что на мой профессиональный взгляд просто недопустимо. Потом не прикасался к тяжелой еде. Зато Дофламинго ходил довольный, даже счастливый и донельзя веселый. Меня ещё при преподобной Донкихот бесило его поведение. Ради неё я молчала, но тут уж сорвалась, высказав всё накопившееся. Думала, он меня убьёт за это, но тогда он проявил поразительно несвойственную ему сдержанность.
— Примерно тогда же Роси позвонил мне с требованием поступить во флот на любых условиях, — задумчиво сказал Сенгоку.
У Ло вскипели мозги. Он просто не знал, как это понимать и связать в единое целое. Хотелось поймать Росинанта, прижать к стенке, чтобы вытрясти ответы. Все трое в растерянности посмотрели в разные стороны: кто в пол, кто в стену, кто на свои пальцы, — но абсолютно все в свои мысли.
Внезапно дверь в залу суда начала открываться. Ло с нетерпением обратил своё внимание туда, но увиденное его совсем не обрадовало. Дофламинго выходил улыбающийся и спокойный, словно смог выиграть если не войну, то хотя бы битву.
— Что же, малыш Ло, пойдём домой, — сказал тенрьюбито.
— Стой, — отдал команду Сенгоку. — Каков вердикт? Если он виноват и действовал сам, то его следует казнить. Если он действовал по твоему приказу...
Адмирал флота смерил Дофламинго угрожающим взглядом. Тенрьюбито сжал кулаки.
— По "вашему", друг мой Сенгоку, по "вашему". В отличие от братишки, я не нахожусь под твоим влиянием и считаю, что хотя бы часть протокола следовало бы соблюдать. Вы же, вояки, повёрнуты на уставе?
— Это не ответ, — выдохнул Сенгоку, всё больше мрачнея от явно не вяжущегося разговора.
— С Ло временно сняты обвинения. Возможно, ему придётся пройти тест на адекватность. Возможно, он тронулся умом: с новыми, слабыми духом, рабами это бывает. Не могут справиться с тем, что выполняют высшую миссию служения Небесным Драконам. Я и, в меньшей степени, мой братишка Роси, признаны потенциальными обвиняемыми. Суд отложен до выяснения дополнительных обстоятельств.
— И когда следующее заседание? — спросил Сенгоку.
— У тебя нет полномочий меня допрашивать, — усмехнулся Дофламинго. — А потому: прощай. Раб, следуй за мной.
Ло стоял как громом поражённый. Такого быстрого исхода он никак не ожидал. Его должны были казнить, а до тех пор закрыть в какой-нибудь камере для особо опасных преступников. Дофламинго либо должен был отказаться от него, выставляя главным виновником, либо признать его действия в качестве своего приказа. Оба варианта должны были закончиться арестом Белого Фармацевта, верно?
Какое-то неприятное холодное и склизкое чувство сжало внутренности. Ло смотрел вслед Дофламинго, не в силах сделать ни шага.
— Вот же сучий потрох, дома я всерьёз возьмусь за твоё воспитание! — крикнул Дофламинго, уже значительно пройдя по коридору, обернувшись и не увидев раба за собой.
Ло взял себя в руки. Он сдержался от того, чтобы посмотреть на Берту или Сенгоку. Просто испугался, что в его глазах они прочтут панику. За не имением вариантов, Ло бросился догонять Дофламинго.
Хуже ситуацию сложно было придумать.
...
Бешенство смешалось с весельем: кто бы мог подумать что его, преподобного Дофламинго, раскусит мелкий засранец? Обвинения горосей носили скорее характер внушения: ай-йа-ай, нельзя так неосторожно поступать, чтобы даже раб мог тебя раскусить. Старший Донкихот был им нужен, выгоден. При том гораздо больше, чем Росинант. Дофламинго последние несколько лет трудился в поте лица, чтобы перехватить инициативу у брата. Именно он доказал, что нужно не миром урегулировать ситуацию, а сеять контролируемый хаос. Горосеи всё же были стариками, а потому с интересом и снисхождением смотрели на всё, что несёт с собой молодёжь. Они давали шанс каждому, кто проявит инициативу, а Дофламинго с Росинантом были самыми деятельными Небесными Драконами.
На третьем месте можно было упомянуть Виктора, но тот сошёл с дистанции.
Дофламинго уже давно чувствовал себя победителем. Он сумел стать джокером — беспроигрышным козырем, которому доверяют, на которого надеются, с которым связывают будущее. Без стеснения он уже представлял себя в числе следующих горосеи, потому что эти старики не вечные. Для полной победы, для абсолютного счастья не хватало только одного: начать контролировать брата.
План был простой и изящный: подставить Роси, списав всё на помутнение рассудка от потери матери, которую тот любил сверх всякой меры. Времени на качественную подготовку не было. Конечно, старики знали истину, эти старики знали практически всё, что творилось на Святой Земле. Больше, чем знал Сенгоку. Больше, чем мог пока видеть сам Дофламинго, к сожалению.
И тут появляется эта уже не пятнистая крыса и по щелчку раскрывает все детали плана, да даже свою роль! Дофламинго был в ярости. Дофламинго был восхищён. Он ещё пристальнее присмотрелся к мальчишке, ощущая вкус... то ли будущей крови, то самой жизни, то ли просто власти над чем-то стоящим. Это пьянило не хуже вина, било в голову сильнее никотина.
***
Как только дверь закрылась, оставив в памяти, будто отпечаток на сетчатке, образ Ло, смотрящего исподлобья, горосеи откровенно хором засмеялись. Дофламинго повернулся к ним, утверждаясь в решении убить каждого никчёмного старикашку, но потом, когда настанет время.
— Юн ты, Доффи. Очень юн. План был хороший. Мы оценили изящество реализации. Но то что тебя раскусит мальчишка-раб! — старики снова неприятно засмеялись. — Да, этого не ожидал никто!
— Что этот щенок рассказал?
— Всё, Доффи, или почти всё. Достаточно для того, чтобы Росинант подал встречный иск и запросил публичное обсуждение. Если даже фактов у него не будет и ситуация будет слово на слово, то поверят ему, доверяй нашему опыту.
— Значит так. Мы пока заморозим дело, — хрипло сказал горосей с пятном на лысине, он смеялся меньше всех. — Ты разберёшься со своими проблемами сам. Думаю, ничего кроме времени тебе не понадобится. Верно?
— Верно. Благодарю, — сказал Дофламинго.
— Ждём от тебя отчёта о поездке.
***
Горосеи лишь посмеялись над Дофламинго, словно над глупым учеником. Ло умудрился оставить в качестве свидетеля Сенгоку, а от него старики пока не были согласны избавиться: он был лучшим адмиралом Дозора за последнюю сотню лет, если не больше.
"Мальчишка смог меня переиграть?" — как же это всё же бесило! Насмешки тупых старикашек, кстати, тоже. Их лицемерная отсрочка казалась жалкой подачкой, но не принять Дофламинго не мог. Росинант уже нарушил молчание. Он придёт, обязательно. А потом нужно будет думать, как разрулить текущую ситуацию.
Семья Вольфрамм... скажем так, у Дофламинго был способ быстро организовать рычаги давления.
На Берту было почти плевать, пусть поживёт чуть-чуть ещё, наглая стервятница.
Горве и Лукреция отзовут общую ноту протеста в любой момент.
Пожар в лаборатории можно списать на доктора Брута или на Ло. У Дофламинго была возможность убрать живых нападавших из памяти людей, так что комар носа не подточит, а трупы испепелить до костей.
Росинант...
Дофламинго обернулся на Ло, который словно пришибленный шёл прямо за ним.
"Роси уже никуда не денется," — усмехнулся тенрьюбито, хищно облизывая губы.
Горосеи никогда на самом деле не вели справедливых судов. Они представят факты ровно так, как выгодно им. А им выгоднее всего — поставить на Дофламинго.
Иначе мог думать только такой наивный человек, как Роси.
...
Ло запомнил Пангею ещё более бесконечной, чем прежде.
Он не знал, на что сделать ставку. Как правильнее поступить?
Нет, он не жалел о своём выступлении на суде. Он знал во имя кого это делает. И всё же сейчас было страшнее, чем когда-либо. Больше не получалось думать связанно. В панике мысли кидались от самоубийства, до попытки прикончить тенрьюбито; от смиренной просьбы простить и до яростного вызова с надеждой, что его быстро прикончат.
Тщетность любой из ставок ввергали его в отчаяние.
