***
Командующий под позывным «Змей» — один из самых неординарных молодых командиров Народно-освободительной армии. По крайней мере, так считает генерал Чэнь Чжихао, который не раз обращал на него внимание как на талантливого и расчётливого офицера, которому гарантировано быстрое повышение в случае побед. Товарищ Змей отличается большой изобретательностью и нестандартным подходом к выбору тактики. Правда, его решения иногда способны вызвать оторопь, но чаще всего их эффективность очевидна для всех. Итак, накануне описываемых событий Змей, едва окончив училище, получил назначение в Тибет. Этот регион всегда был болевой точкой Поднебесной, на которую Союзники давили сильнее всего, а с началом войны градус напряжённости и вовсе перешёл все границы. Несмотря на формальное непризнание «правительства Тибета в изгнании», Альянс и Великое Индийское Сообщество оказывали всяческую поддержку сепаратистам по неофициальным каналам. Буквально за считанные месяцы до войны Союзники многократно усилили военное присутствие в Непале и Бутане, а также в приграничных индийских штатах Сикким и Аручанал-Прадеш. Руководство Индийского Сообщества мечтало видеть независимый Тибет новым членом регионального союза, а Далай-лама XIV готовился возвращаться на родину. Кажется, Его Святейшество уже потирал руки в предвкушении билета в Лхасу; с каждым захваченным дюймом он всё больше отдалялся от своей резиденции, готовясь к блистательному камбэку… Увы, вторжение Союзников обнажило всю глубину раскола среди тибетского народа. В первые дни войны десятки тысяч местных жителей радушно встретили империалистов, видя в них освободителей от «китайского гнёта». Так, западный округ Нгари сдался «синим» почти без боя, 80% мирного населения перешли на сторону Союзников. «Освобождение» неизменно сопровождалось бессудными расправами над представителями ханьской национальности, а также над самими тибетцами, не принявшими новую власть. К счастью, не всех тибетцев поразил вирус изменничества. Так, в округе Шигадзе большинство тибетцев оказали организованное сопротивление неприятелю. А в приграничном уезде Кангмар даже сформировался крупный отряд народного ополчения, целиком состоявший из представителей тибетской национальности. Разумеется, плохо обученные и вооружённые добровольцы становились дееспособной силой лишь в самых умелых руках. Товарищ Змей, по мнению верховного командования, являлся достаточно «умелым» для организации этого благородного, героического, но крайне рискованного дела. Но было бы ошибкой считать эту операцию безумной авантюрой китайского командования. На момент прибытия Змея база НОАК в уезде Кангмар была самым слабым местом в оборонительном рубеже, она же переживала самый жестокий удар неприятеля. Именно там Змею, как изобретательному и находчивому командиру, довелось проявить свои лучшие стратегические качества. На первый взгляд миссия казалось банальной — отразить наступление объединённых сил Союзников и Индийского Сообщества и разгромить их опорные пункты. Но участие коренных тибетцев на стороне «красных» придавало этой малозначительной битве колоссальное психологическое значение. Если товарищ Змей одержит победу, то сенсация неизбежна. Успех ополченцев не только развеет миф о «пушечном мясе», но и покажет тибетскому народу, на чьей стороне правда. Змей полностью осознавал свою ответственность, которую возложил на него Пекин. Когда он сходил по трапу вертолёта к воротам базы, он сказал: — Вот они, настоящие патриоты Тибета! Покажем оккупантам, кто здесь законный хозяин! Пусть враг узнает, что такое глас народа!***
Товарищ Змей буквально с разбегу попал, что называется, из огня да в полымя. Огороженный стенами квадратик каменистой почвы с электростанцией, казармой и одной-единственной «говорящей» башней — вот и всё его «богатство», которому ему вверило верховное командование. В распоряжении имелось совсем мало средств для набора новобранцев; поблизости не было ни рудоносных жил, ни нефтяных вышек. Итак, пятьдесят человек замерли в ожидании приказа. Наш герой был предельно краток: — За свободный процветающий Тибет — в атаку! Конечно же, было бы кощунством считать этих людей безликим пушечным мясом. Даже несмотря на то, что множество персональных судеб слились в одну, у большинства добровольцев за плечами свои семейные истории, которые привели их сюда, на плац захудалой военной базы. И эти истории наглядно показали бы, как был далёк реальный независимый Тибет от того романтического образа, который создала ему западная пропаганда. Вот, например, автоматчик первого отряда по имени Цэрин Пунцог, бывший школьный учитель. Во времена независимости Тибета его деду-рабу отрубили руку за мелкую кражу с хозяйского поля. И всё это было не в средневековье, а в начале 50-х гг. XX века! Другой родственник автоматчика был обращён в рабство за долги, и, не случись покорения Тибета в 1959 году, пришлось бы Цэрину всю жизнь платить долги предков. У гранатомётчика отряда №2 Дама Цитана, бывшего скотовода, имелась во многом похожая история — ламы-крепостники сделали его дядю незрячим инвалидом в наказание за побег, а на его отце висела огромная задолженность, которую «простило» ему только вторжение китайской армии. Разумеется, у этих двоих, как и многих защитников Кангмара, не было ни единого повода возвращаться в то состояние, в котором пребывала их родина, а именно этого добивались империалисты в лице Союзников и Индийского Сообщества. Уже в первом бою ярость ополченцев обрушилась на врагов словно поток лавы. Небольшой отряд Сообщества продвигался по горной дороге, ведущей прямо на базу. БТР «Джаггернаут» во главе колонны привёз десяток лёгких пехотинцев. Ополченцы устроили засаду на периметре, оставив внешнюю сторону пустой. Расчёт делался на то, что противник сочтёт базу бесхозной и безнаказанно проедет через её территорию. Так оно и произошло. Колонна проехала через недостроенные ворота лагеря. Тут-то и навалились на них «красные», как снежная лавина. — «Сипаи» — наши главные мишени! — объявил китайский командующий. — Берегитесь их осколочных гранат! Немедленно завязалась перестрелка. Сипаи спешно выгрузились с гранатами наготове. Бронебойщики занялись «Джаггернаутом», и их не испугали даже внушительные габариты индийского БТР. Индийские стрелки доставляли больше всего проблем. Эффект неожиданности несколько снизил их боевую эффективность, но осколочные гранаты служили наилучшим аргументом против «красных». Ополченцы едва успевали рассредоточиваться перед очередным разрывом гранаты; серия взрывов унесла жизни сразу десяти солдат. Тем лучше обстояло дело с «Джаггернаутом». Видимо, накануне сражения кто-то добрый подсказал стрелкам уязвимые точки техники — они били точно в цель, находясь в мёртвой зоне, но кое-как уворачивались от наезжающих гусениц. Во всяком случае, ход столкновения выглядел чересчур странно, любой военный аналитик схватился бы удивлённо за голову — как такое вообще возможно? Судя по всему, «синие» слегка обалдели от такого яростного сопротивления. Вряд ли они допускали мысль о том, что какие-то оборванные, полуголодные гражданские надерут им задницу, да ещё и с небольшими потерями! Наверняка в головах оккупантов, готовившихся штурмовать Кангмар, роились сложнейшие вопросы: а что это, собственно, было? Как могло получиться, что кучка энтузиастов не пропустила отряд профессиональных бойцов? И нет ли в действиях «красных» какого-то блефа? В первый раз горстка добровольцев показала противнику, что лёгкой прогулки у него не будет. Они насчитали двенадцать трупов со своей стороны и десять со вражеской. Дама Цитан не мог налюбоваться на сожжённый «Джаггернаут»: — Аккуратная работа! Из чего был этот БТР, что сгорел так легко?***
Между тем из соседней волости прибыл ещё десяток добровольцев. «Наша пропаганда творит чудеса. Такими темпами весь тибетский народ поймёт, с кем ему по пути» — радовался командующий, когда принимал пополнение. «Красные» приняли решение разведать местность. Со стороны горной гряды западнее лагеря уже давно доносилось эхо выстрелов, но лишь сейчас подвернулась возможность прояснить ситуацию. Отряд под предводительством Цэрин Пунцога выдвинулся в проблемное место. Выйдя на узкую горную тропу, бойцы обнаружили горстку солдат НОАК в ущелье. Выше них отстреливались люди в тёмно-голубой форме Альянса и их товарищи из войск Сообщества. Но каким образом китайские солдаты очутились в этой дыре? — Остатки регулярных сил прячутся в ущелье, — сказал Цэрин Пунцог. — Союзники прессуют их. В составе группы есть огнемётчик, но горка слишком высока для струй напалма. Тибетец внимательно всмотрелся вдаль. — Вижу узкий коридор, ведущий на позиции врага, — произнёс он. — Рискнём, товарищи? Однополчане без колебаний проследовали за Цэрином в опасную зону. Они немедленно дали бой вражеским стрелкам, а с их приходом осмелели и бойцы НОАК. Красногвардейцы дали короткий, но результативный залп в сторону повернувшихся к ним спиной врагов. После короткой перестрелки добровольцы были несказанно рады получить хоть какую-то поддержку со стороны регулярных войск. Офицер Ли Цзилинь, возглавлявший группу из ущелья, сказал: — Спасибо за помощь, друзья! Мы думали, что нас потеряло командование. Кто ваш командир? — Под кодовым именем «Змей», товарищ, — ответил лидер отряда. — С ним мы уже отразили одну атаку. Ополченцы помогли солдатам выбраться из ущелья и уже вместе возвратились на базу. Теперь им помогали офицер, огнемётчик и четверо красногвардейцев. — И вот это — с таким оружием? — удивился Ли Цзилинь, увидев останки «Джаггернаута». — Так точно! — ответил один гранатомётчик. — Правда, индийцы нас тоже маленько потрепали. — Вижу. От их осколочных столько наших полегло! Кстати, вы тут все местные? — Так точно, товарищ, — Цэрин обвёл рукой строй добровольцев, — мы все тибетцы. Из посёлка и ближайшей волости. — Круто! Значит, не все тибетцы хотят назад в рабство. Ну что же, покажем им кузькину мать! С юго-запада накатила новая волна. Индийцы удвоили количество пехоты, а также усилили свой отряд танками «Рама». — Фигня! — самонадеянно заявил Дама Цитан. — Пусть только попробуют сюда сунуться. Танкисты начали прорыв через крепостные стены. Они зарядили из бортовых ракетниц по заграждениям, которые разбросали вокруг себя облака пыли и кучи обломков. — Держитесь, только держитесь! — сказал Ли Цзилинь. Ополченцы держались «по старинке», сидя в засадах у неповреждённых сегментов стен. К счастью для них, противник не стал разрушать стену до конца, а ограничился парой проломов, через которые и ворвалась бронетехника. Следом за «Рамами» на периметр повалили три десятка солдат. Огнемётчик Ма Сяовэнь взял на себя ведущую роль в ликвидации «сипаев». Офицер Ли Цзилинь укрепил волю ополченцев своим руководством. Противник по-настоящему струхнул перед лицом «красных». Если танкисты чувствовали себя крайне уверенно, то пехоте пришлось залечь. Ма Сяовэнь, высунувшись из пролома, «возвёл» стену из напалма в сторону врага. В конечном итоге «красные» парадоксальным образом удалось отбить и вторую волну. Конечно же, не без потерь: танковым огнём было убито девять ополченцев и один красногвардеец. Офицер Ли Цзилинь получил два осколочных ранения средней тяжести. — Вот это чудеса! — сказал он, любуясь на дымящиеся остовы «Рам». — Вот это я понимаю — глас народа!***
Во время очередной паузы «красные» вновь отклинулись на горное эхо. На сей раз стрельба раздавалась восточнее базы. «Красные» сердцем чуяли, что где-то поблизости терпит бедствие другой отряд НОАК. — Чёрт, а ведь раньше там не стреляли! Может, этих тоже спасём? Командующий вновь дал отмашку на разведку боем. Две группы ополченцев отправились на поиски возможных выживших. Рельеф зоны операции играл на руку спасателям. Они безнаказанно проследовали по горному серпантину, перед ними открылся неширокий проход, в котором, словно в железных тисках, очутилась другая группа пехотинцев. Среди этой группы был замечен один миномётчик, но его орудие всё время молчало. Между тем GI вовсю жарили из пулемётов по китайцам, а полевой офицер бранил их за каждый промах и требовал более точной стрельбы. — С какой досадой наш миномётчик смотрит в пустой ящик, — сказал лидер группы Джигме Ванпо. — Нет, так дело не пойдёт. Нужно действовать быстро, пока они не встали в полный рост. Неприятельские стрелки развернулись поперёк узкого серпантина, и это стало их последней ошибкой. Добровольцы осторожно прокрались вдоль дороги. К чести «синих», часть из них вовремя среагировали и переставила пулемёты в другом направлении, но это не уберегло их от гибели. Вражеского офицера «красные» растерзали первым. Торжествующие тибетцы поприветствовали спасённых. Офицер в компании пятерых охотников на танки вышел навстречу спасителям. — Низкий вам поклон, товарищи! Какими судьбами тут? — По зову сердца мы взяли в руки оружие, хотя могли не делать этого, — сказал Джигме Ванпо. — Для кого-то мы простые жители уезда Кангмар, а для вас — добровольцы. Или ополченцы… Как вам удобнее. — Очень приятно. Что это за грохот со стороны посёлка? — Союзники наступают на нашу базу. Мы держимся до последнего, но из соседних волостей прибывают новые добровольцы. Кроме того, мы спасли других ваших сослуживцев западнее посёлка. Их точно так же загнали в угол, но мы освободили их, и теперь он помогают нам обороняться. — Серьёзно? Если это правда, то мне хотелось бы знать имя этого гения. — Его кодовое имя — «Змей», — сказал тибетец. — Пекин зачем-то засекречивает личность своего героя. — А чего это так? Ну да ладно, пора нам возвращаться домой. Тем временем «красных» ожидал не менее приятный сюрприз — «Хеликс» доставил на периметр бульдозер. Водитель машины осмотрел полуразрушенную базу и сказал: — Да, работы тут дохренища! — Первым делом ставим огнемётную башню и «гатлинг», без них нам никак, — последовал приказ из штаба. — Затем приступаем к починке повреждённых зданий. Вскорости китайский отряд воссоединился. Джигме Ванпо привёл офицера, охотников на танки и миномётчика. — Защита от механических целей не помешает, — заключил офицер Дэн И. — А то я смотрю, тут дела совсем плохи. Из соседней волости прибыли ещё два десятка сознательных тибетцев, готовых пожертвовать жизнью за социалистическую Родину. Дэн И даже удивился: — Это что, все местные? — Так точно! — в один голос ответил десяток ополченцев, а за ними подхватили все остальные. — Один за всех, и все за Тибет! — Позвольте небольшую поправку, — добавил Дэн И. — За прогрессивный, современный, процветающий Тибет! Вот так!***
Ближе к вечеру ход битвы изменился невероятным образом. Впечатлённый вспышкой народного гнева, неприятель перешёл от наступления к обороне. «Синие» оставили в покое китайскую базу, но взамен этого укрепили собственные позиции. Лишь пару раз «красные» подверглись воздушной атаке, но благодаря наличию «гатлинга» достойно выдержали оба нападения. Наконец, пришло время для ответного удара. К опорному пункту противника вели две просёлочные дороги, которые были лучше всего укреплены только на подступах к базе. Гористый характер местности препятствовал сплошной застройке оной военными объектами, но оставлял пространство для пехоты. Для нищих подразделений Сообщества, чьё истинное богатство заключается в народонаселении, «стенка на стенку» — самое то. «Красные» разбились на две группы. Ли Цзилинь и его команда взяли на себя юго-западную дорогу. Дэн И повёл своих людей по юго-восточному направлению. К сожалению, индийцы предугадали будущий маршрут «красных» на обоих путях. «Кшатрий» — специалист по радиотехнике Сообщества — накануне разместил маячок в середине каждой дороги. По мере продвижения «красные» услышали странное пиканье из-за кучки камней. Что это? Взрывное устройство? Но товарищ Змей отвадил своих солдат от паники и сам же не поддался ей. Он знал, что Союзники гораздо реже используют взрывчатку, чем их оппоненты из КНР. Самый известный мастер подобных подлянок — это Таня Адамс, но ей нечего делать в этом богом забытом краю. Значит, это что-то другое, только вот что именно? Вдруг послышались звуки канонады. Неприятель бил откуда-то издалека, но высокие горы надёжно скрыли позиции артиллерии. Прятаться было некуда, можно было только делать ноги в том или ином направлении. Если хоть один снаряд удачно приземлится в районе дороги, то всё — операция заведомо обречена на провал. На юго-западе первый снаряд разорвался буквально в двух шагах от впереди идущих солдат. Наружу высвободилось широкое облако бесцветного вонючего газа, и запахло чем-то вроде протухшей рыбы или экскрементов. — Вперёд! Полный вперёд! — скомандовал Ли Цзилинь. Блевотные звуки смешались в один какофонический оркестр. Некоторые солдаты зажали ладонями рот и нос, но большинству пришлось полагаться исключительно на собственную выдержку. — Где тут вода? Я не выдержу! — прокричал кто-то из добровольцев. — Быстрее! Только вперёд! — не унимался офицер. Тем временем вслед за газовым снарядом в сторону «красных» прилетел фугас. К счастью, этот выстрел оказался менее точным и пришёлся по скале над дорогой. Ополченцы с честью преодолели препятствие и сократили количество шагов до цели. То же самое случилось и на юго-востоке, только в меньшем масштабе. Но там «красных» ожидало другое неприятное открытие. На середине пути начиналась развилка, и если правая дорога вела прямо на базу, то левая, напротив, уводила в никуда. Как раз по этой дороге следовал отряд неизвестного противника. Эти бойцы ни капли не были похожи на тех, с кем раньше имели дело «красные». Лучше экипированные и вооружённые, они представляли собой куда большую опасность, чем индийцы. «Красные» притаились, но Дэн И приказал двигаться вперёд, не отвлекаясь на посторонние вещи.***
Наконец, обе группы одновременно вышли на вражескую территорию. Так же синхронно они открыли беглый огонь. Завязался ожесточённый бой. Особенно ярко проявили себя БМП «Хануман»: накануне сражения экипажи возвели несколько баррикад, которыми воспользовались по назначению как они сами, так и «сикхи» — гранатомётчики Сообщества. Требовался обходной манёвр, чтобы снизить потери от шквального огня. Небезызвестный Цэрин Пунцог со своим отрядом мастерски обошёл «сикхов» и согнал их с места, но пуля с «Ханумана» сразила его насмерть. Ли Цзилинь не давал роздыху своим голосовым связкам. Патриотические лозунги из его уст перемежались указаниями, куда идти и в кого стрелять. Во время обхода с западного фланга он последовал к праотцам вслед за тибетским ополченцем, перед этим успев полоснуть шашкой одного «сипая». В то же время неизвестные войска атаковали с тыла на юго-востоке. Они безопасно проследовали по дороге и открыли шквальный огонь по добровольцам. — Товарищ, помогай! — раздался крик Джигме Ванпо. Огнемётчик Ма Сяовэнь откликнулся на этот зов. Тяжело раненный, он на последнем издыхании ринулся прямо на пули тайских «гостей». Его жертва не стала напрасной: остатки напалма выплеснулись из баллонов прямо на тайцев, которых вскоре добили ополченцы. Один охотник на танки закинул им на прощание рюкзак с тротилом. Правда, с немногочисленными танками «красные» справлялись быстрее. Однажды им удалось добраться до САУ «Лакшмана», которые вели огонь ещё во время похода. — Так вот от кого говняшками тянет! — заявил Дама Цитан. Он не ведал жалости к этой машине, которая «затошнила» горные дороги. Ценою тяжёлых потерь «красные» добрались до опорного пункта Сообщества и предали его огню. Стоит заметить, что в этой операции ополченцы выложились по максимуму, продемонстрировав гораздо больше эффективности, чем можно было ожидать от них в обычных условиях. Это и был тот самый «глас народа», на который рассчитывал товарищ Змей. Солдаты НОАК сыграли скорее вспомогательную роль, эпизодически помогая добровольцам по мелочи. Тибетские добровольцы явили блестящий пример народной войны, который в будущем вдохновил бы широкие массы населения на организованное сопротивление. Когда всё закончилось, победителей заинтересовала принадлежность неизвестных войск. Дэн И отыскал более-менее «сохранившийся» труп и разглядел на рукаве нашивку в виде флага Таиланда, а на груди — голубоватый значок с голубем мира и оливковой ветвью. И тут его осенило: — Это войска Индо-Тихоокеанской Оборонной Инициативы! Почему разведка молчала о них? Но для нашего инкогнито открытие не стало сенсацией. Буквально за считанные дни до начала боевых действий товарищ Змей слушал доклад о контингенте Инициативы, расквартированном на севере Бутана. Казалось бы, что забыли тайцы в этих проклятых горах, ведь Таиланд даже не граничит с Китаем! Но, с другой стороны, их присутствие здесь отнюдь не было лишено смысла. Ещё до войны Бангкок вслед за всем Альянсом выражал озабоченность «нарушениями прав человека» в Тибете и использовал различные инструменты давления на Пекин. Будучи единоверцами тибетцев, тайцы не могли не присоединиться к походу на южные границы КНР. В их визите на «крышу мира» содержался своеобразный посыл — дескать, своих братьев по вере не бросаем, весь мир стоит за вас горой! Но разве такой солидарностью подкупишь тибетцев, не забывших ужасы феодального режима? Ополченцы популярно объяснили тайцам, что здесь им не рады. — Войска Инициативы располагают первоклассными средствами наблюдения, — сказал Дэн И. — Будьте осторожны, они могут ещё не раз наведаться сюда. Но в сию секунду беспокоиться было не о чем. Зона операции оказалась полностью очищена от противника. Правда, «красным» пришлось заплатить за это немаленькую цену — тридцать семь человек; отряд ополченцев недосчитался 80% личного состава. Кто-то назовёт это шапкозакидательством, скажет, дескать, завалили трупами, но у истории нашлось бы немало оправданий этой пирровой победе. Товарищ Змей имел полное право гордиться своей первой победой…***
Что же было потом? Спустя сутки газета «Сицзан жибао» гордо отрапортовала о блистательной победе народного ополчения над регулярными силами империалистов. Товарищу Змею посчастливилось читать очередной номер, в котором особо отмечалась его роль: «Несмотря на нехватку оружия и боеприпасов, отряду народного ополчения под командованием молодого командира НОАК, известного под кодовым именем «Змей», удалось нанести сокрушительное поражение местному гарнизону Индийского Сообщества… Кроме того, в уезде Кангмар нашёл свою смерть отряд Индо-Тихоокеанской Оборонной Инициативы, прибывший на помощь индийским войскам. Эта громкая победа ополченцев показала, что не весь тибетский народ склонен к предательству Родины, и вдохновила сильнейших его представителей на сопротивлении агрессии, а неустойчивых заставила трижды подумать и отвадила от необдуманных шагов…». Тем не менее наш герой понимал, что эта победа лишь временно затормозила продвижение Союзников. Она имела скорее психологическое значение, нежели стратегическое. Но зато весь мир понял, насколько лжива клика Далай-ламы, стенающая о «страданиях» тибетского народа, и насколько крепко единство народов Поднебесной перед империализмом…