***
Вместо пролога. Страны Латинской Конфедерации — союза социалистических стран Латинской Америки — считались проклятым местом для Союзников. Всё началось с августа 1984 года, когда в Гватемале разразилась гражданская война между просоветским режимом и сторонниками старого проамериканского правительства. Тогда гватемальские коммунисты не только заручились поддержкой единого правительства Конфедерации, но и обрели себе крутого наставника в лице советского генерала Павла Лихачёва. С тех пор как последний стал военным советником «конфедератов», их тактика преобразилась до неузнаваемости и вобрала в себя лучшие черты советской доктрины. Союзники справедливо видели в Конфедерации угрозу своему господству на американских континентах, однако присутствие советских войск служило основным сдерживающим фактором, из-за которого Вашингтон откладывал до лучших времён гуманитарную интервенцию в страны Конфедерации. Но, пока «синие» триумфально проходили по евразийскому континенту, в Латинской Америке блицкриг у них не задался с самого начала. «Конфедераты», поддерживаемые Москвой, навязали им кровопролитную партизанскую войну с применением зажигательного и дымового оружия. Влияние генерала Лихачёва не выветрилось со временем: латиносы успешно сочетали танковые кулаки с партизанщиной в джунглях и быстрыми непредсказуемыми ударами. С марта по декабрь 1993 года Союзники потеряли в странах Конфедерации только убитыми свыше семи тысяч человек. Даже Южная Америка, на которой располагались изолированные друг от друга и от остальной Конфедерации просоветские Венесуэла и Эквадор, не отличалась стабильностью линии фронта. Уже к концу 1993 года венесуэльские части при поддержке добровольцев из Кубы и советского ограниченного контингента прорвали оборону Союзников на границе с Колумбией, а вдоль бразильской границы вбили глубокий клин в сторону Эквадора. «Красные» стремились покончить с сухопутной блокадой этой страны, а заодно и «раскачать» просоветских террористов в Колумбии, которые набирали силу с каждым захваченным их хозяевами дюймом. Войска Союзников в Южной Америке решились на рискованную операцию. В глубоких джунглях департамента Ваупес на востоке страны они обнаружили перевалочную базу Конфедерации, служившую важнейшей транспортной артерией коммунистов в приграничной зоне. Разведке стало известно, что в этом регионе по «красным» был нанесён удар из Бразилии, и Союзники не могли упустить возможность удивить их появлением с тыла. Анализ разведданных привёл к выводу, что разгром перевалочной базы в Ваупес станет началом конца присутствия противника в Колумбии. Отрезанные группировки «красных» окажутся в котле и будут разбиты поодиночке, а падение нынешнего режима Кито, оставшегося без «руки помощи» из Венесуэлы, станет лишь вопросом времени…***
Над военной базой в джунглях Ваупеса постепенно сгущались сумерки. Одновременно с лагерем Союзников оживала ближайшая деревушка. Несмотря на грядущую важную операцию, людям отвели полчаса личного времени. Местное командование было уверено в полной боеготовности персонала и полагало, что лишняя свободная минутка не повредит. Так же уверенно чувствовали себя некоторые бойцы, что решили нагуляться, как в последний раз. Так, в закусочной у одного старого индейца пересеклись два закадычных друга. Пулёметчик национального отряда резервистов Хорхе Бустаманте и командир «Хамви» Макс Пейдж были очень давно знакомы друг с другом, а последние сражения с «красными» лишь укрепили их дружбу. Местные военачальники Альянса гордились товариществом колумбийца-метиса и белого американца как примером подлинно интернациональной войны за демократию. Как-то раз Пейдж подобрал троих раненых резервистов, в том числе и Хорхе Бустаманте, и эвакуировал их в тыл. В другом эпизоде Бустаманте ослепил светошумовой гранатой вражеских гранатомётчиков, досаждавших Пейджу во время перестрелки в джунглях. Со временем героизм обоих был достойно вознаграждён: на джип Макса установили сдвоенный ПТРК, а боекомплект его друга пополнился ЭМИ-гранатами… — Эти конфедераты совсем обнаглели, — жаловался Пейдж, хлебая кофе из полуржавой кружки. — Знают, как в этой стране относятся к их собратьям, а всё равно лезут! — Да, слишком уж хитрожопыми стали «комми», — поддерживал колумбиец. — Ты заметил, амиго, что они стали чаще апеллировать к национальной общности? Мол, один язык, одна кровь, одни социальные проблемы и всё такое… — Что бы они там ни плели, это им не поможет. К примеру, есть одна общая проблема — наркотики. Как у них с этим дела обстоят — лучше или хуже, чем в Колумбии? — Однозначно хуже. В конце-то концов, откуда в Советский Союз поступает больше всего запрещёнки? Правильно — из Венесуэлы и Эквадора! Представляю, как кремлёвские СМИ морочат людям голову, будто бы это мы, колумбийцы, травим советских граждан. И обязательно приплетают Союзников! Похоже на шизофрению, не так ли? — Я не хочу это комментировать. Я просто радуюсь тому, что «красные» самоуничтожаются другими путями, не только на фронте. — Кстати, у нас осталось много трофейных «чупилька дель дьябло», — сказал Бустаманте, имея в виду популярный среди солдат Конфедерации напиток. — Могу дать попробовать. Пейдж испуганно вытаращил глаза: — Ты что, спятил? Это нельзя! — и пояснил в ответ на удивлённый взгляд колумбийца: — Я тебе не рассказывал разве? Был на нашей базе один смельчак. Однажды ему захотелось продегустировать это пойло — и что в итоге? Прожёг себе желудок насмерть. Без малейшего шанса выжить. — Вот блин! А впрочем, латиносы всё-таки немножко по-другому скроены. Иногда нам приходится пить такую гадость, которая для вас, гринго, что капля никотина для лошади, — глаза Бустаманте на миг блеснули каким-то хитрым, недобрым огоньком. — Нашёл чем хвастаться, — буркнул в сторону Пейдж и полез в карман за монетой для индейца. Колумбиец также приготовился уходить, но не мог оставить хозяина без вознаграждения. Вслед за Пейджем он вытащил из внутреннего кармана последний песо и выложил его перед стариком. Тем временем водитель джипа посмотрел через дверной проём на улицу, по которой один за другим проходили люди в форме, и произнёс: — Люди уже собираются, а мы тут развалились, как жирдяи на диване. — Пора выдвигаться, — сказал Бустаманте и крепко обнял товарища. — Береги себя, амиго. Hasta manana! Из закусочной оба выходили порознь, не говоря друг другу ни слова. Им предстояло действовать на разных участках зоны операции…***
Операция по уничтожению перевалочной базы началась ровно в полночь. База Конфедерации располагалась в районе деревни Л. глубоко в джунглях. Казалось бы, всего-то делов — добраться до единственной постройки, совмещающей в себе командный пункт, казарму и военный завод, и уничтожить её! Но не всё было так просто. В двухстах метрах от неё развернули заставу советские войска, и в основном латиносы держались именно благодаря их помощи. Поодаль от них стояла другая база, над которой помимо красно-жёлтого флага Конфедерации развевался полосатый кубинский флаг. Добровольцы с «Острова Свободы» не могли не остаться в стороне от помощи братским народам Колумбии и Эквадора. Кубинцы по праву считались элитой латиноамериканского союза, так что разгромить их в пух и прах было для Союзников делом чести. Но не только это усложняло продвижение Союзников. «Гастадоры» — инженеры вооружённых сил Конфедерации — почти целиком изрыли джунгли траншеями, каждая из которых могла превратиться в неприступную крепость. Кроме того, на первых порах «синие» не обходились без боевых собак — разведка предупреждала о больших скоплениях противопехотных мин, и это, несомненно, было делом рук советских артиллеристов. Смерть подглядывала за Союзниками из-за каждого кустика, каждого деревца. А что же сами Союзники? Они встали лагерем близ деревни У., что в 14 км к юго-западу от расположения «красных». Главная база и командный пункт местных резервистов были развёрнуты очень близко друг к другу и, как сиамские близнецы, держались неразлучно на оперативной карте. Разумеется, неприятель был в курсе их присутствия, и поэтому спешить с контратаками в его сторону было равносильно смерти. Но и оборона не предвещала лёгкой прогулки, что подтвердило первое нападение врага. Конфедераты прощупали левое крыло объединённой базы, которое «синие» не успели укрепить до конца. Окопавшимся «джи-ай» в компании с ракетомётчиками и их коллегами из числа резервистов пришлось принять на себя основной удар. «Красные» атаковали со всей присущей им жестокостью. Джипы «Игуана» полили защитников ураганным пулемётным огнём, пока из отсеков вылезали автоматчики. «Ягуары» начали обстрел напалмовыми снарядами. А поскольку рядом не было ни одного медицинского дрона, солдаты старались бить как можно прицельнее и быстрее, чтобы минимизировать потери. Доходило до того, что некоторые раненые на локтях доползали до казармы, чтобы найти медпункт и получить первую помощь, но паника лишь ускоряла их финал. Экипажи «Ягуаров» даже в критическом состоянии добивали спасающихся, прежде чем погибнуть самим. «Мачетеро» — линейные автоматчики Конфедерации — были, пожалуй, самыми нетерпимыми в этой компании. В момент наступления они все были трезвыми, что, впрочем, приносило мало успокоения. Если бы хоть один из них успел глотнуть жгучего снадобья, пост в левом крыле недосчитался бы двух третей личного состава, не говоря о прочем уроне. «Защитник» Хорхе Бустаманте возглавил контратаку на этом участке. Он получил болезненный напалмовый ожог лица, но, несмотря ни на что, воодушевлял остальных на борьбу с противником. С помощью световых гранат, усиленных ЭМИ-сердечником, Хорхе на близком расстоянии ослепил наступающих «мачетеро», а также «отключил» два «Ягуара». Ракетные защитники были очень благодарны Бустаманте за такую помощь: — Молодец, Хорхе! Не жалей гранат! — Так их, Хорхе, так их! Совсем оборзели! Ракетный защитник Аймар Морено умудрился ударно поработать в двух режимах. На первых порах, когда он только подходил со стороны казармы на помощь своим, он пулемётной очередью сбил с ног двоих вражеских автоматчиков. А уже обложившись стальными пластинами на манер «джи-ай», Морено энергично зарядил из ракетницы по наступающей бронетехнике. Он лично вывел из строя «Ягуар», который его однополчанин Бустаманте превратил в лёгкую мишень. Между тем в правом крыле базы страсти разгорались едва ли не жарче. Там напор атакующих был не так силён, но так казалось лишь на первый взгляд. Видя, что напролом взять правое крыло не получится, противник вызвал звено бомбардировщиков. «Курильщики» задымили большой участок, через который проезжали резервисты. Повальная дезориентация защитников позволила «красным» сделать резкий рывок и миновать стены базы. Командованию пришлось снимать дополнительные силы с других участков, чтобы не дать врагу даже задеть здания. В этой перестрелке отметился элитный экипаж Макса Пейджа. «Хамви» получил десять повреждений от оружия разных калибров, когда Пейдж обстреливал из ПТРК наступающие танки. Выстрел из пушки «Ягуара» полностью разворотил левый угол бампера, а половина левого стекла растрескалась так, что полностью заслонила обзор со своей стороны. — Парни, это не отмазка, продолжаем стрелять! — сказал Пейдж своим стрелкам. В конце концов, «Хамви» всё же отъехал на ремонт. Атака на правое крыло была отражена, но немаленькой ценой: защитники насчитали восемнадцать трупов, половина из которых была вмята в землю траками гусениц. Танкисты Конфедерации лучше своих оппонентов ориентировались в пелене дыма, созданного «Курильщиками», и во время прорыва передавили часть пехотинцев. — Да я смотрю, они и без русских могут прекрасно обходиться, — заключил Аймар Морено. — Столько крови попортили, что без подкрепления нам пиздец будет!***
Постепенно Союзники набирали силы для будущего контрнаступления. В следующие два часа они планомерно укрепляли противовоздушную оборону. Инцидент с «Курильщиками» подсказал им, что дымовые бомбы — это только начало будущего авиа-шоу, которое обещает быть не менее масштабным, чем у Альянса. И даже строительство аэродрома — не гарантия того, что это «шоу» не будет сорвано вовремя. В скором времени на базе появился центр управления дронами. — Фух, слава Богу, дроны прибыли, — выдохнул по этому поводу ракетный защитник Морено. — Не всё же нам пачками тут подыхать! Союзники не упускали возможности применить беспилотники. Первым делом группа «Стражей» прочесала западную оконечность леса недалеко от левого крыла базы. Показания сканеров не обнадёживали: как выяснилось, «гастадоры» вырыли длинную змейку траншеи на девять человек. Чуть подальше они сделали ещё три раздельных окопа. От засевших в них пехотинцев стоило ожидать любого фокуса, о чём не преминули напомнить бывалые бойцы. — Помнится, было дело в аккурат перед Рождеством, и тоже ночью, — вспоминал Хорхе Бустаманте. — Тогда мой взвод штурмовал деревушку мятежников. Там они сделали точно такую же траншею, только подлиннее, и прикрыли её листвой. Представляете, что было, когда эти cabrones вылезли прямо из-под земли? Мои ребята чуть было кирпичей не наделали. Я тогда не растерялся, швырнул одну «вспышку» прямо в окоп, ан нет — не выкуришь их, слишком цепко держатся! Как же я вообще выжил в ту ночь? Видимо, Бог послал нам такое рождественское чудо… Второй «защитник» по имени Асьер Гарсия вставил свои пять копеек: — Только вот не всем светило это чудо. Вспомни, как один из наших сошёл с ума после этого. — Это тоже помню, — вздохнул Бустаманте. — Тем не менее, его наказали за отказ идти на ночное задание, но его крыше от этого лучше не стало. Как только поняли это, сразу «списали» как негодного, — и обратился к молодым бойцам с некоторой долей презрения: — Вот видите, молокососы, как несправедлива жизнь? Бесстрашный колумбиец переживал в эту ночь дежавю. Но, умудрённый предрождественским опытом, Хорхе сохранял абсолютное хладнокровие и транслировал его на всех остальных. А при поддержке «Стражей», своими стальными корпусами надёжно прикрывавших пехоту, зачистить окоп оказалось не так сложно и страшно, как раньше думалось некоторым. Оживились и войска в правом крыле. Они исследовали другой лесной массив, в котором неприятель сделал такую же «змейку», но там их ожидал не очень приятный сюрприз. В разгар боя в окопе раздалось чьё-то звериное рычание — похоже, кто-то хлебнул адского зелья и теперь поймал кураж. Два отчаянных латиноса заранее приняли на грудь, а в нужный момент одним прыжком перемахнули через насыпь окопа и с мачете стали набрасываться на всех подряд. Избежать лишних жертв помогла счастливая случайность. По утратившим самоконтроль «мачетеро» проехался «Бульдог», подъезжавший со стороны базы. — О Боже, сколько крови, — ужаснулся командир лёгкого танка, обозревая последствия кровавого дебоша. — Кажется, «Ягуары» опять надвигаются. Союзники решились на крайние меры. На участке резервистов были замечены штурмовики «Призрак». Во «вьетнамском» стиле лётчики обработали напалмовыми бомбами лесной массив, в котором скрывались латиносы. За считанные минуты пожар охватил большую часть оного, и спастись удалось лишь троим солдатам противника. Аналогичным образом они испепелили другой лес, где орудовали буйные «мачетеро», а для верности вновь прибывшие «Апачи» утрамбовали местность ракетами. В ту ночь стороны обильно «обменивались любезностями» в воздушном пространстве. «Красные» вывели на арену ударные вертолёты «Кецаль» и провели ответный обстрел напалмовыми ракетами, а компанию им составили истребители МиГ. Правда, к тому моменту у «синих» уже были в распоряжении «Аполлоны», благодаря которым удалось уменьшить возможный ущерб от огня. Ничего не скажешь — противник не обманул ожиданий от авиа-шоу! Параллельно «синие» расширяли сферу применения боевых зондов. В ответ на совместный выезд «Ягуаров» и советских «Носорогов» они установили дроны-разведчики «Термит», и это дало свои плоды. Стоило какому-нибудь лихачу на «Ягуаре» проехать над окопавшимся зондом, как тот сразу же цеплялся за днище и уже не отпускал. Движения танков мгновенно транслировались на радаре, и «синие» уже знали наперёд, как будут перестраиваться для контратаки. На очередную вылазку противника последовал жёсткий ответ в виде звена «Апачей». Заградительным огнём была уничтожена вся танковая группа. Вскоре Союзники обзавелись и медицинскими дронами. Теперь «Дриады» не только лечили раненых, но и боролись с огнём от напалма. Они устраняли даже последствия ударов «Призраков», чтобы исключить нежелательный урон от friendly fire. При их поддержке пехота Союзников двигалась увереннее, и в конечном итоге к утру она уже обустраивалась в брошенных «красными» траншеях…***
В три часа ночи Союзники расширили подконтрольную им территорию. На месте сгоревших лесов возникли новые аванпосты, которые незамедлительно обрастали новыми дотами, пушечными турелями и «Патриотами». Командование придумало пополнять казну за счёт наёмников, которые своим усердным ратным трудом частично компенсировали расходы на оборону. Чтобы поток финансов стал более заметным, «синие» поступали следующим образом: когда нанесённый врагу урон доходил до критического, «солдатам удачи» предоставляли почётное право сделать контрольный выстрел. Мануэль Вильярреал, наёмник из Мексики, нашёл особый подход к зарабатыванию денег. По его личной просьбе ему оставляли самые «вкусные» мишени, а когда кто-то другой успевал устранять их раньше, Мануэль картинно куксился, как маленький ребёнок, чем изрядно забавлял однополчан. Однажды во время отражения рейда квадроциклистов мексиканец самолично выбил из седла троих из них, приговаривая при этом: — Кто заказывал аттракцион «свободный полёт»? Учитесь водить, лопухи! Жадность Вильярреала росла вместе со сложностью его мишеней. Однажды конфедераты не поскупились на свою самую дорогую игрушку — тяжёлый танк «Боливар». Ради экономии времени они прибегли к услугам советского транспортника «Сокол», который дотащил танк до места назначения, где его уже ждали три «Игуаны» и столько же «Ягуаров». «Боливар» возглавил наступление на южном участке, где действовал отряд Миротворческих Сил. При виде тяжёлого танка, сопровождаемого машинами поменьше, некоторые молодые бойцы струхнули. В ответ на их малодушие Вильярреал заявил: — «Боливар» — это не русский «Апокалипсис», сопляки! Сейчас я покажу, как с ним управляться. Его самоуверенность магическом образом передалась остальным. Даже танкисты Союзников не обладали такой несокрушимой верой в выживание, как этот выходец из трущоб Монтеррея. Он вырос в обстановке бесконечных криминальных войн и не видел иного способа выживать, кроме как убивать за деньги. Перед началом войны Вильярреал успел отслужить в мексиканской армии, но в марте 93-го возвратился в привычную для него экосистему — поля сражений, записавшись в одну из крупнейших ЧВК Мексики. В сию секунду, как бы это ни противоречило морали, он здорово помогал Союзникам в зоне операции. Он выбирал для себя самые «жирные» цели, способные озолотить не только общевойсковую казну, но и его личный кошелёк, и одной из таких целей являлся «Боливар». В подтверждение своих слов мексиканец включил лазерное наведение и неподвижно замер на месте, пока его «регулярные» товарищи делали поддерживающие выстрелы. Как только «Джавелин» Вильярреала зарядил с повышенной частотой, его товарищи получили возможность насладиться зрелищем. К счастью для стрелка, бойницы танка оказались пустыми, в противном случае пришлось бы свернуть «учебную стрельбу». — Чёрт, это было красиво! — сказал один ракетомётчик. — Классное зрелище, амиго, — добавил «джи-ай». — Жаль, что оно прошло слишком быстро. Чуть позже, когда в лесу опять установилось затишье, солдаты близко рассмотрели остов «Боливара». Последний был серьёзно обезображен взрывом, но на левом борту частично сохранилась маркировка в виде кубинского флага. Кусочек белых и синих полосок не оставил сомнений в принадлежности танка. — Ничего не скажешь — элита! — заметил Вильярреал. — Правда, конец у неё какой-то бесславный получился. Дальше — больше. В ответ на унижения со стороны Союзников «красные» придумали не менее изощрённые издевательства с использованием секретных протоколов. В четвёртом часу утра, когда «синие» преодолели половину пути до главной базы, «Курильщики» в очередной раз отбомбились по ним. Следом за авиаударом русские запустили магнитную бурю прямо над дезориентированными танкистами. Если в тот момент они прослушивали радиопереговоры «синих», то наверняка умирали со смеху, а не от огня. Несчастные танкисты Альянса запросто терялись в пространстве, а порой даже сами ныряли в пасть красному смерчу. Русские чётко контролировали перемещение магнитной бури, а когда всё закончилось, четыре машины обрушились прямо на авангард Союзников. Двоих солдат просто размазало в лепёшку под тяжестью падающего «Бульдога»… Союзники не давали своим пилотам ни одной лишней минуты отдыха. До рассвета лётчики резервистов трижды поджарили «по-вьетнамски» джунгли, которые прикрывали саму главную базу противника. «Мстители» нанесли точечный удар по транспортной колонне, доставлявшей с севера подкрепление, а окончательно добила её высокоточная бомба с «Артемиды». Готовясь к решающему штурму, командование задействовало пять вертолётов «Кардинал» для доставки ударных пехотных групп. Далеко в тылу из-за ворот военного завода выехали САУ «Горизонт», чья задача заключалась в отклике на офицерские маячки, которые с часу на час будут размещены на ключевых точках.***
Утром настало время для штурма перевалочной базы. «Красные» повторили тот же приём, что и их оппоненты — объединили русский и латиноамериканский командные пункты на одной территории, обнеся их кирпичными стенами и заставив оборонительными сооружениями. Пулемёты-часовые и одиночные окопы служили надёжной защитой от сухопутного вторжения, а вот от воздушных атак неприятель застраховался не так хорошо. Это давало Союзникам шанс найти лазейку для бомберов или транспортников. Когда на переднем крае прозвучали первые выстрелы, пространство за считанные секунды оглохло от невообразимой какофонии. Кажется, обе стороны решили применить сразу все секретные протоколы, какие были у них на тот момент. Союзники произвели глубокую заморозку пулемётов-часовых на правом фланге, после чего снесли их темпоральным зарядом. Кроме того, они снабдили своих солдат боевыми стимуляторами для облегчения штурма вражеских позиций, а также осуществили вброс в базу данных противника, на который, к сожалению, никто не повёлся. «Красные», в свою очередь, высадили танковый десант, который, впрочем, так и остался пуком в лужу на фоне нарастающего натиска «синих». Местные силы Альянса устроили настоящий «парад звёзд». Лучшие бойцы, закалённые в предыдущих боях, служили путеводными звёздами для остальных, на них равнялось всё без исключения воинство Союзников. Но они же больше остальных рисковали собственной жизнью, хотя командование было заинтересовано в их сохранении для будущих операций. Резервисты, традиционно считавшиеся оборонительным крылом Альянса, великолепно проявили себя и в наступлении. Так, «защитник» Хорхе Бустаманте столкнулся лицом к лицу с русскими. Его взвод в составе десяти человек противостоял двадцати двум солдатам Советской Армии. Увы, численное превосходство русских предопределило исход первой стычки. Бустаманте пал со множественными осколочными ранениями, его форма теперь напоминала тигровую шкурку из-за продолговатых кровавых царапин. Аналогичная судьба ожидала экипаж Макса Пейджа — ещё одну гордость и надежду в этой операции. До сей поры элитный «Хамви» лихо рассекал по джунглям, пока не добрался до самого главного объекта. Пейджу не повезло столкнуться лоб в лоб с элитным «Ягуаром», который был оснащён двойной циркулярной пилой. Прочность последней была такова, что позволяла с лёгкостью перепиливать малогабаритную технику. Сначала латиносы зацепились за кормовую часть джипа и отсекли от неё целый угол вместе с колесом, а затем врезались в правый борт и в процессе «обработки» сделали выстрел из главного калибра. Изуродованный «Хамви» отлетел на полсотни метров и трижды перевернулся в воздухе… Тем не менее, конец «красных» в этом регионе неумолимо приближался. На вражеский периметр постепенно проникали пехотинцы. Офицеры спешно установили маяки, и вскоре где-то далеко загрохотали стволы «Горизонтов». Затем, не желая затягивать с завершением миссии, авангард Союзников оставил погибающую базу на произвол судьбы и переключился на кубинскую заставу, которая так же быстро пала под его натиском…***
Эта, казалось бы, малозначительная операция в джунглях Колумбии имела далеко идущие последствия. После потери перевалочной базы дела «конфедератов» в Колумбии резко пошли на спад. В феврале 1994 года они угодили сразу в три котла, которые «заварили» Союзники, а просоветские партизаны окончательно лишились поддержки, которую ранее получало в огромных объёмах. Окончательно же об изгнании «красных» из Колумбии было объявлено 27 февраля, когда последние подразделения Конфедерации отошли за границу Колумбии и закрепились на домашней территории для последующей обороны. Судьба просоветского режима Эквадора и вовсе была незавидной. Полностью оторванные от своих партнёров по союзу, эквадорцы всё больше утрачивали охоту к сопротивлению; одно за другим вспыхивали антиправительственные восстания. Наконец, 6 марта 1994 года войска Союзников вошли в Кито и свергли социалистические правительство. Латинская Конфедерация лишилась своего самого ненадёжного и слабого члена. Принцип домино неизбежно начинал работать против советских марионеток в Латинской Америке…