***
Полевой командир НОАК, более известный под позывным «Черепаха», с важным видом прохаживался по пустырю в джунглях Лонгана. С часу на час ожидалось прибытие большой колонны бульдозеров: накануне было запланировано строительство грандиозного ракетного комплекса «Железный дракон». Китайцы заранее очертили место для каждой постройки — например, в самом сердце будущего периметра развернётся сборочный цех, в западном крыле скоро вырастут два ряда электростанций. А вон там, в северо-западном углу, за которым начинается безлюдная деревушка, появится центр пропаганды. Наконец, по соседству с командным пунктом планируется разместить супероружие, которое послужит действенным гарантом безопасности. На лице «Черепахи» отражалось полное удовлетворение развитием событий. Вьетнамские коллеги, которые были с ним в тот момент, напротив, демонстрировали противоречивые эмоции. Было видно, что не всех устраивало согласие Ханоя на строительство базы, но, как говорится, партия сказала: «надо!», комсомол ответил: «есть!» К тому же на полуострове складывалась катастрофическая ситуация. К осени 93-го войска Миротворческих Сил и Индо-Тихоокеанской Инициативы полностью оккупировали Кампучию, захватили южные провинции Лаоса и отдельные уезды в ряде провинций Вьетнама. Империалисты стремительно продвигались к Хошимину, риск потери которого возрастал день ото дня, а вместе с этим риском — и вероятность реставрации буржуазного режима на юге страны. И как бы ни корёжило вьетнамцев от исторических обид, в одиночку они бы не справились с многократно усилившимися Союзниками. Правительству пришлось в очередной раз наступить на горло собственной гордости, чтобы получить хоть какие-то гарантии собственной безопасности. Пекин, в свою очередь, рассматривал эту базу как первый шаг на пути к гегемонии КНР в Юго-Восточной Азии. Но сколько подводных камней пришлось преодолеть, прежде чем это свершилось! Несмотря на недовольство простых жителей, властям пришлось выгнать местных фермеров, чтобы подготовить строительную площадку. Народ как будто проглотил обиду и забыл, но только на первый взгляд. Буквально накануне приезда товарища Черепахи все ближайшие к базе деревни странным образом опустели. Наверняка местные ушли в партизаны, но проницательный ум Черепахи подозревал и другие, отнюдь не дружественные мотивы… А пока что наш герой дожидался прибытия бульдозеров в зону операции. За его спиной переговаривались вьетнамские товарищи: — Что-то мне не нравится всё это. Китайцы подмяли под себя Мьянму, Лаос и Кампучию, а что толку? Их погнали отовсюду, а значит, и из Вьетнама скоро погонят. Всё равно они нам никогда не были братьями и не будут. — Согласен, что не были братьями и не будут. Но разве ты не видишь, какое сейчас время настало? И каково наше место в этом мире? — Всё я прекрасно знаю и вижу! — раздражённо отвечал солдат. — Но я предпочитаю смотреть в долгосрочную перспективу. Ну, поставят они свою базу, а что потом? Укрупнят её, выгонят ещё больше людей, закатают в асфальт ещё больше полей и лесов? — Да ты, я смотрю, в гадалки подался! Когда кругом идёт война, нужно засунуть все прошлые обиды в жопу, а оттуда достать здравый смысл. Ты разве не сечёшь, что такие, как ты, подыгрывают американцам — тем самым, что жгли нас напалмом и травили дефолиантами? Черепахе случилось подслушать этот разговор. Услышав недоверчивые выпады в адрес Пекина, он поспешил встать на защиту интересов своей страны: — Кто там очерняет великую Поднебесную, а? Кто из вас? — Виноват, товарищ Черепаха, — поспешил признаться человек в форме танкиста. — Прислушайтесь к совету вашего друга — засуньте в задницу все претензии! Совсем как дети малые, ей-богу… Тотчас же тема оказалась исчерпанной. Регулярный солдат Фам Данг Кхоа (тот самый «разумный» товарищ) сказал: — Строители прибудут ещё не скоро, да? Может быть, разойдёмся по позициям? — Добро, — ответил командующий. — Будем сразу наготове, а то как жир расплывёмся тут. Наш герой удалился в центр периметра, где было отмечено место для сборочного цеха. Автоматчик отправился на южную оконечность базы, а танкист сел в припаркованный неподалёку «Носорог». «А теперь освежу-ка я свою память, — задумался командир, нервно закуривая сигарету. — Итак, в этот день наступает исторический момент. Будущая наша база — это не только гарантия безопасности вьетнамцев, но это ещё и пролог к нашей гегемонии на юго-востоке Евразии. Совершенно очевидно, что это не нравится «синим», которые перебрасывают сюда свои войска. Но что самое обидное — не все вьетнамцы отличаются такой же сознательностью, как мои друзья. Разведка предупреждает, что местные ячейки Вьетконга демонстрируют повышенный уровень недовольства. Не исключено, что они могут саботировать строительство комплекса. Предвидит это и наша разведка, поэтому нелетальное оружие в виде танков «Баньши» и дронов «Стрекоза» в моём распоряжении. То-то же удивятся в Ханое, узнав, что «праздник непослушания» местных партизан удалось сорвать без единого выстрела». С этими мыслями командующий встретил строительный конвой, двигавшийся с северной стороны. Сборочный цех со стопроцентной точностью вписался в очерченное для него место и вскоре превратился в стационарный командный пункт, в который, не теряя ни секунды, заступил наш герой.***
В полдень на горизонте появились первые враждебные объекты. С запада надвигался отряд Индо-Тихоокеанской Инициативы при поддержке воздушных сил Альянса. Наш герой имел в распоряжении небольшой отряд НОАК в составе двух пехотных взводов, двух БТР, пяти «Мастеров битвы» и трёх САУ «Инферно». Кроме того, на стороне Черепахи сражалась горстка сознательных вьетнамцев, у которых хватило духу запрятать куда подальше национальную гордыню. За считанные минуты до начала операции командующий успел задать каверзный вопрос: — Как вы относитесь к тому, что большинство ваших земляков готовят провокацию против нас? «Крайт» Нгьем Дык Тхо ответил: — Однозначно отрицательно. Гордость гордостью, но без вашей помощи мы долго не протянем. Не понимаю, чего добиваются мои земляки? — Небось верят, что тоннели и капканы спасут их? — Не знаю, но вразумить их следовало бы. А с вашим ЭМИ-оружием мы сделаем это совершенно безболезненно. Тайцы задействовали много «охотников», которые снискали репутацию ночных кошмаров вьетнамского сопротивления. Большое количество дронов «Первопроходец» было вполне ожидаемо: в джунглях Индокитая тайцы не расставались с этими штучками ни на секунду. Танки «Усмиритель» со включёнными турбонаддувами показательно прокатились по флангам, демонстрируя скорость и лёгкость передвижений. Лёгкие самоходки «Ураган» продвигались под прикрытием бронетехники. Силы Альянса подсобили штурмовыми вертолётами и парочкой «Буранов». — Гуманисты, мать их за ногу! — сказал охотник на танки Цзян Чжэлань. — Думают, что замораживать людей, как куски мяса, не так жестоко, как сжигать напалмом? Войска Инициативы совершили стремительный удар по флангам. Цзян Чжэлань и его команда буквально грудью встали на защиту бульдозеров, возводивших центр пропаганды на западе базы. Охотники на танки подбили один «Апач», но ответный огонь со второго вертолёта заставил их спрятаться за остовом здания. Короткая танковая перестрелка разгорелась правее западных ворот. Пять «Мастеров битвы» сошлись в бою с четырьмя менее защищёнными, но более манёвренными «Усмирителями». А командир «Мастера битвы» Яо Жэньшу отметился умением делать два дела сразу: когда рядом с его танком поравнялось отделение солдат, он приказал перейти на осколочные снаряды. Оттянув на себя часть пехотинцев противника, он оказал ценную услугу тем товарищам, что стояли в воротах и не пускали тайцев вовнутрь. А затем он догнал вражеских артиллеристов и обратил их в бегство. Дальнейшие события развивались именно так, как и предупреждала разведка. Пользуясь замешательством на переднем крае, изо всех щелей повылазили мятежные вьетконговцы, часть из которых пробралась прямо на территорию базы. Прямо из-под земли выскочил сверхтяжёлый танк «Мамонт» и выстрелил из всех стволов по остову супероружия. Через незащищённые восточные ворота внаглую проникли лёгкие танки «Серп», и вскоре жуткий свист ракет заполнил пространство. У нашего героя был весьма скудный выбор нелетального оружия — два танка «Баньши» с ограниченным радиусом действия и столько же зондов «Стрекоза». Вооружённые сеткомётами «крайты» помогали в борьбе с одиночными живыми целями, но они вряд ли бы смогли разорваться между огромными толпами неразумных соотечественников. Напротив, у них было больше шансов быть наказанными за мнимое предательство… Тем не менее, рациональное использование ЭМИ-оружия позволило снизить потери почти до нуля. «Мамонт» с допотопной электроникой встал как вкопанный, когда над ним завис китайский зонд. Командир «Баньши» Тан Ин героически подвёл свою машину под град ракет, летевших прямо на будущий «СКАД-шторм», и большая часть их ушла мимо цели. Наконец, он выключил атакующий «Серп» и держал его в таком состоянии ровно до тех пор, пока вновь не настало затишье. Между вьетнамцами разразилась словесная перепалка. Нгьем Дык Тхо поймал в сеть одного особо рьяного «чарли», нацелившего РПГ на бульдозер с китайской маркировкой. — Ты что творишь, подстилка китайская? — истошно завопил «чарли», когда над ним раскинулся капкан. — А ты что творишь, дебил? — разразился встречным вопросом снайпер. — На американцев работаешь? Автоматчик Фам Данг Кхоа, дежуривший на востоке базы, дал очередь поверх голов. Но затем он был вынужден выстрелить уже по ногам: — Идиоты, вы там совсем рехнулись?! Дикари безмозглые! В целом вырисовывалась очень «интересная» ситуация. Отдельные группы Вьетконга, враждебно настроенные по отношению к китайцам, всё-таки ненавидели псов Инициативы куда сильнее. «Чарли» нанесли ощутимый урон тайцам на левом фланге, а затем, когда ряды противника заметно поредели, развернули стволы пушек в ту же сторону, куда смотрели убитые ими враги. ЗСУ «Хамелеон» оказала поддержку против воздушных сил, но и это было лишь прелюдией к главной разборке дня. — Нам нужно ЭМИ-оружие, мы не справимся! — доложила западная группировка. «Стрекозы» мгновенно вошли в роль Фигаро. Партизаны оказывали реальное сопротивление китайцам, но директива Генштаба связывала личный состав по рукам и ногам — именно с помощью мягкой силы Пекин рассчитывал подавить несогласных. Орудия САУ «Инферно» молчали. Артиллеристы не решались задеть партизан, чтобы потом не нарваться на международный скандал. — Штаб, у вас на радаре должен быть отмечен штаб партизан, — подсказал Фам Данг Кхоа. — Направьте туда инженера и офицера, и дело с концом. Сказано — сделано. Так как все наличные БТР были задействованы в обороне от внешнего врага, наш герой отрядил свободный комбайн для перевозки пассажиров в сторону убежища Вьетконга. Это было весьма рискованно, потому что, несмотря на короткий путь, партизаны держали в фокусе не только прилегающую к базе территорию, но и все джунгли в целом. Взрывчатки и капканы-пунджи могли скрываться за каждым кустиком, но в такой обстановке не было времени на разведку скрытых угроз. Лишь чудом китайцам удалось пробиться к убежищу партизан. Офицер Ли Юань, назначенный умиротворять первую ячейку Вьетконга, мчался бегом ко входу, не глядя по ноги. Случайным образом он не провалился в смертоносную яму с кольями; он успел упереться руками в землю до того, как подошвы его сапог коснулись отравленных остриёв. Инженер помог ему подняться, и они синхронно прошли внутрь убежища. Вскоре в радиоприёмниках боевой техники партизан прозвучал голос китайского офицера. Ли Юань на чистом вьетнамском произнёс: — Товарищи! Строительство «Железного дракона» не причиняет вреда ни окружающей среде, ни жизни и здоровью человека. Именем вьетнамского народа призываю прекратить бессмысленное сопротивление! Очнитесь! Не губите общее дело!.. После этого на периметре стали происходить чудеса. Большая часть вьетконговцев прекратила сопротивление и перешла на сторону китайцев. На партизана, который устал болтаться в сетке «крайта», кажется, тоже нашло просветление: — Всё, я больше не буду! Только отпусти! Вьетнамец смотрел на Нгьем Дык Тхо, как на икону. Наконец, снайпер сам помог земляку выбраться из плена. — Что это на тебя нашло, дурачок ты эдакий? — спросил Тхо. В глазах «чарли» заблестели слёзы раскаяния. Доселе суровый «крайт» не удержался, чтобы по-братски обнять оступившегося земляка: — Ладно, забей на то, что было, и присоединяйся к нам! Потом разберёмся, кто вас подучил. Товарищ Черепаха был крайне доволен поворотом событий. Ему удалось «приручить» часть мятежников без единого убийства, и он уже воображал себе, как будет рапортовать в Пекин и Ханой о своей бескровной победе…***
База была закончена на 30%. Китайцы ввели в строй половину электростанций и обогатители, а следом за ними и казарму с военным заводом. Благодаря этому у них появилась возможность нарастить собственную военную мощь, а вьетконговцы привносили элементы партизанской войны. Но миссию нельзя было считать выполненной до тех пор, пока не было завершено возведение последнего объекта. Более того, Генштаб требовал неукоснительного выполнения плана по строительству: если врагу удавалось уничтожить какой-нибудь мелкий объект вроде казармы, огнемётной башни или «гатлинга», то на его месте обязательно возводился новый, оставлять пустые места под каким бы то ни было предлогом было строжайше запрещено. Ну а разрушение крупнейших зданий и вовсе было немыслимым… С другой стороны, вьетнамцев всё ещё не радовала перспектива строительства базы. Китайцам и их сознательным вьетнамским друзьям приходилось упорно доказывать, что база лишь временно располагается в столь драгоценном для крестьян местечке, и по мере отдаления линии фронта от Хошимина будет поставлен вопрос о переносе «Железного дракона». — Мне кажется, в ваших рядах завелась особо одарённая крыса, которая и заварила всю эту бодягу, — как-то раз сказал партизанам Фам Данг Кхоа. — Готовы признаться, где она прячется, хм? — Она сама вылезет наружу, не беспокойтесь, — ответил «чарли» Нгуен Ван Тай — тот самый, которого час назад «воспитывали» сеткомётом. — Но я вам скажу: это очень влиятельный в своём кругу человек. Член Компартии, между прочим. Вторая волна Союзников надвигалась с запада. Тайские лакеи Вашингтона увеличили состав группы в 1,5 раза по сравнению с предыдущей; теперь они использовали джипы «Пограничник». Артиллерию они задействовали в том же количестве, что и раньше. — Явились, не запылились, — произнёс командир танковой группы Ли Чжан. — Решили вновь испытать судьбу? Противник почему-то отказался от штурмовой авиации, но это не приносило облегчение. Скорее всего, вместо «комариных укусов» вертолётов враги уповали на стремительный и жёсткий удар реактивных самолётов. Учитывая этот риск, китайский командующий многократно усилил противовоздушную оборону, а также вызвал из тыла эскадрилью МиГ-9. Охотник на танки Цзян Чжэлань, лидер пешей бронебойной команды, заранее выбрал в качестве укрытия корму двух БТРов. Вьетконговцы, как бы они ни выкаблучивались, всё-таки внесли весомый вклад в оборону базы. Накануне они установили множество ловушек, благодаря которым удалось нанести врагу заметный урон. Командир «Мамонта» Буй Динь Туан сделал подкоп на левом фланге. Было отрадно видеть, как энергия его экипажа направлялась в правильное русло: Туан обошёл незадачливых «синих» сзади и зарядил уже по ним, а не по китайским постройкам. Один «Пограничник» опрокинулся тут же, сражённый двойным залпом из главных калибров, а шальная ракета задела корму «Урагана». Спустя секунду самоходка запылала: от удара ракеты сдетонировал возимый боекомплект. Сбылись опасения по поводу воздушного удара. Сначала по строящейся базе отбомбились две «Артемиды»; два бульдозера превратились в груду мусора, а пушку Гатлинга и установку «Молот» пришлось отстраивать заново. А затем в воздушном пространстве появилось звено штурмовиков «Синеклюв», которым вьетнамские истребители дали встречный бой. Несмотря на это, тайцы всё же отстрелялись по скоплению бронетранспортёров, а также смели один бульдозер около самого «Железного дракона». Цзян Чжэлань едва выполз из-под горящих кусков металла. — Чёрт, походу, так и придётся сидя на жопе отстреливаться, — сказал он. — Ноги как будто оторвались… Но покой только снился «красным», несмотря на успешное отражение атаки. Многих вьетконговцев по-прежнему беспокоило китайское присутствие. На радаре отображалось аж три убежища, которые были отмечены как вражеские объекты и которые следовало взять под контроль. На сей раз партизаны атаковали с юга. Кроме лёгких танков и ЗСУ «Хамелеон» они выпустили на поле боя самоходные мортиры. Артиллеристы успешно сочетали фугасные и дымовые снаряды: пользуясь замедлением действий защитников в зоне поражения, они позволяли грузовикам опережать их при прорыве на периметр. А однажды на въезде туда зенитчики распотрошили китайский зонд. — Они подбили «Стрекозу»! — пронеслось по рядам китайцев. — «Баньши», срочно снимайтесь с восточной стороны! Сказано — сделано. Китайцам пришлось вновь применять мягкую силу с помощью ЭМИ-оружия. Вражеский грузовик заглох, но партизаны и так выскочили один за другим на землю. А те из вьетнамцев, что защищали базу, вновь стали ругаться на своих неразумных земляков. Ради экономии времени опустим подробности перебранки. Наш инкогнито знал, что делать; он отправил на юг инженера и офицера в сопровождении красногвардейцев. На двух БТР они прибыли к убежищу и водрузили над ним китайский флаг, который теперь гордо реял наравне с красно-синим флагом Вьетнама. Одной воспитательной речи офицера хватило, чтобы привести отряд партизан в чувство. Параллельно с этим, предчувствуя нападение с другой стороны, Черепаха выслал точно такую же группу на север. По дороге к убежищу они сначала нарвались на самодельную мину, а когда они оказались у самой цели, их атаковали «чарли». Командиры БТР корпусами своих машин прикрыли захват убежища. — Осталась последняя ячейка, — отрапортовала группа захвата.***
Наконец, настал третий раунд операции. Китайцы медленно, но верно утверждались в зоне боевых действий. Товарищ Черепаха едва сдерживал прущую из него, как вода из протекающей трубы, гордость по этому поводу. Ещё бы — к вечеру функционировала почти вся номенклатура базы НОАК! Оставалось закончить только ЭМИ-пушку и ракетную установку, но из-за последних авиаударов пришлось собирать новые бульдозеры, что заметно тормозило строительный процесс. Вьетнамцы собирались вместе для отражения последней атаки. Пользуясь затишьем, партизанки занимались привычным ремеслом — закладывали мины и выкапывали ямки для капканов. Постепенно переживания за будущее кофейных полей сменялись пониманием, что с такой базой Китай докажет свою надёжность как союзника. Наш герой неоднократно клялся именем партии и правительства, что поговорит с верховным командованием о переносе базы в другое место, когда империалисты покинут Вьетнам навсегда. Как-никак, а в любом случае такой расклад не будет вечным. Итак, «вся королевская конница» в лице Миротворческих Сил атаковала с западного направления. Войск Инициативы и след простыл: убедившись в бесполезности своих региональных партнёров, командование Альянса отстранило их от участия в операции и взяло штурм базы в свои руки. Большая бронетанковая группа при участии САУ «Комета» и «Боевых крепостей» была отправлена покорять базу. А в воздушном пространстве объявился… «Гейзенберг»! Видимо, отчаяние противника дошло до такой степени, что он решили пустить на ветер очередной лярд баксов, который потратил на высокотехнологичный вертолёт. Но, какой бы колоссальной не казалась угроза, некоторых из них она даже развеселила. В частности, водитель «Хамелеона» Чыонг Минь Ши простодушно заявил: — А я его сейчас вот так! Долой ограничитель! Сказано — сделано. Однако вражеские лётчики вовремя среагировали на зенитный огонь и смылись в другое измерение. Тогда на помощь зенитчикам выступили МиГ-9, но они попали под огонь «Росомах» и вернулись обратно ни с чем. Половина эскадрильи вышла из строя на месте. Несколько удачливее «красные» были на земле. Так, «чарли» Нгуен Ван Тай показал, что пытка сеткомётом не прошла для него даром. Однажды он в компании трёх других партизан обошёл с левого фланга и буквально на ходу расстрелял двоих миротворцев и офицера, которые высаживались из джипа. Перейдя на РПГ, отважная четвёрка практически в упор расстреляла злополучный джип. Буй Динь Туан, командир «Мамонта», навёл шороху с тыла. Он точно отстрелялся по лазерным танкам, но был вынужден дать задний ход перед «Крепостями», из которых стреляли ракетомётчики. — Чёрт, они перебили бурильный механизм! — пожаловался он, когда его танк начал уходить назад в подземелье. К счастью, повреждение оказалось некритичным. Туан переместился на другой фланг и продолжил кошмарить врага оттуда, пока не пал смертью храбрых под градом противотанковых ракет. В тот момент, как казалось многим, едва не совершилось чудо. Последняя мятежная ячейка Вьетконга, внимая чувству долга перед родиной, присоединилась к уничтожению противника, хоть и независимо от основных сил. Крупный механизированный отряд, наполовину представленный истребителями танков и лёгкими «Серпами», атаковал с тыла и буквально с ходу нанёс внушительный урон противнику. Возможно, это был лишь пролог к крупной разборке, но командующий нашёл, что партизаны оставили последнее убежище слабо защищённым. Под грохот перестрелки он направил бронетранспортёры в сопровождении ЭМИ-танков и дронов «Стрекоза». Его люди смогли мягко подавить сопротивление и поставить точку в «празднике непослушания». К 8 часам вечера база была полностью готова. Ударный труд строителей, а также эффективная оборона позволили китайцам несколько раз перевыполнить норму. Это произвело впечатление даже на отъявленных скептиков из числа вьетнамцев, а наш герой нашёл повод похвалиться перед самим собой: — Вот что значит трудоголизм по-китайски, про который говорит весь мир! Имея на руках всё необходимое, мы уложились со строительством в одни сутки. Если весь Китай будет работать в таком же темпе, то закончим эту войну уже к следующему году. С победой нас!***
Впоследствии Пекин доказал на практике свою надёжность как союзника, и самым лучшим примером тому послужила база под Хошимином. В середине октября вновь построенный «Железный дракон» впервые заработал против наступающих войск Миротворческих Сил и Инициативы. По словам очевидцев, огненный шторм охватил огромные территории, на которых «синие» разбили лагерь, и в буквальном смысле испепелил всех и вся. Правда, ракетный удар имел побочный эффект в виде лесного пожара, но на него можно было закрыть глаза благодаря невероятной эффективности супероружия. Союзники развернули базу в лесистой местности посреди кофейных полей, а укрепили они её таким образом, что у «красных» не оставалось иного выбора, кроме как вытащить свой единственный козырь в виде напалмовых боеголовок. Это был как раз тот случай, когда перед военной необходимостью меркли любые шкурные интересы, хотя бывшие мятежники из сопротивления ещё долго приходили к пониманию этого. Несмотря на обещания Черепахи обговорить перенос базы на новое место, позиция Генштаба КНР взяла верх. Гигантский военный комплекс так и остался стоять рядом с кофейными полями, и столь щепетильный для местных фермеров вопрос остался открытым на неопределённый срок. Правда, в этом не было ни капли персональной вины командующего. Товарищ Черепаха сделал всё от него зависящее, а благодаря ударному труду он рассчитывал не только на «миска риса и кошка-жена», как любили шутить китайские вояки, но и на реальное повышение по службе…