***
Полевой командир Советской Армии, более известный как «Шайенн», выглядел как никогда озадаченно. Последние пять часов прошли в тревожном ожидании вестей от разведчиков, которые исследовали берег озера Флатхед. Согласно предварительным разведданным, в окрестностях заштатного городка Дейтон, что на берегу указанного озера, американцы основали испытательный полигон. Однако объект исследований до сих пор оставался неизвестным — противник понастроил генераторов тумана вокруг таинственного места, не говоря о «Патриотах» и защитных башнях. «Синие» исключали любую возможность разведки как на земле, так и в воздухе. Лишь вечером 23 апреля русские приблизились к разгадке на шаг. В окрестностях заштатного городка Д. радары поймали очень странные радиосигналы, и наш герой направил скаутов для определения их источника. Но целых пять часов от них не было никаких вестей, и наш герой весь зашёлся в нервном ожидании. Наконец, утром 24 апреля из разведки вернулась единственная целая «Лайка». Каким-то чудом зонд-разведчик отделался лёгкими царапинами, но главное — уцелело всё то оборудование, что являлось глазами и ушами «Лайки». А значит, есть возможность найти ответы хотя бы на часть вопросов, которые мучили «красных» уже несколько дней. Наш герой внимательно вглядывался в каждый кадр, вслушивался в каждый звук. Но звуковая дорожка, как и видеокартинка, была напрочь испорчена искажениями, и он мог уловить лишь обрывки переговоров: — Браво-1… В порядке?.. Что случилось?.. — База… оружие… работает… это невероятно!.. — Браво-1… конкретнее… — База… зона нестабильна… что делать?.. — Браво-1, это… шанс… перелом… Одним словом, на выходе получалась сплошная тарабарщина. Но даже то, что удалось услышать, не предвещало «красным» ничего хорошего. Ведь что бы это ни было, оно однозначно служит интересам Союзников и может стать их последним шансом переломить ход войны. «Чем раньше перейдём к активным действиям, тем лучше» — решил командующий и вышел на связь с генералом Лихачёвым, командующим американской группировкой войск. — Слухи о странных радиосигналах оказались правдой, товарищ генерал, — сказал он. — В районе озера Флатхед зонды-разведчики обнаружили череду аномальных явлений. К сожалению, мы так и не расшифровали записи до конца, но одно можно полагать совершенно точно: аномалии носят искусственный характер. Возможно, здесь проводится какой-то грандиозный эксперимент с хроносферой. — С хроносферой? — переспросил генерал. — Если логически подумать, то иного варианта просто нет, — ответил Шайенн. — Сами посудите, товарищ генерал,: лазеры или криогены до такого бы не довели. Это было бы абсурдно! — Верно мыслишь, товарищ, — сказал Лихачёв. — Но что бы это ни было, мы должны выяснить причины аномалии и устранить её. Вариант с хроносферой правдоподобен, но он не единственный. — Согласен с вами, товарищ генерал… — И этим всем займёшься ты, как специалист по особо важным миссиям. К сожалению, прямо сейчас я не могу оказать помощь, так что ты действуешь самостоятельно. У тебя опыта много, ты адаптируешься к изменениям лучше хамелеона, так что дерзай! Желаю удачи.***
Наш герой впервые обосновался в горном ущелье, что в 2 км от города Д. В его распоряжении имелся небольшой мотопехотный отряд плюс МСЦ, которому требовалось подходящее место для развёртывания. Проблемы с логистикой возникли буквально сразу же: ближайшие залежи руды отделялись от будущего обогатителя извилистой дорожкой, путь по которой занимал десять-пятнадцать минут. К тому же проливной дождь, хлеставший по дорогам как кровь по венам, был не лучшим спутником «красных» в этом мерзком месте. Таким образом, ещё до начала активной фазы операции Шайенну пришлось планировать свою стратегию на много ходов вперёд. Опустим подробности строительства военной базы. Отметим только, что наш герой изначально делал ставку на оборону. Естественно, он учитывал все нюансы — от текущего количества средств до периодичности пополнения казны, но два стационарных пулемёта казались ему лучшим выбором в текущей ситуации. Поскольку аномалия сильно ограничивала применение воздушных сил, то командующий даже выдохнул — наконец-то не надо тратиться на зенитки! Но вряд ли бы ему просто так придали два «Голиафа» и группу бойцов ПВО, и Шайенн заботливо придерживал их в безопасном месте. Практически сразу противник начал браваду высокими технологиями — перебросил группу беспилотников в советский тыл. По непонятным энергетическим импульсам наш герой понял, что был прав: Союзники действительно использовали хроносферу для мгновенной переброски войск, а значит, и для экспериментов с пространственно-временным континуумом. «Да, будет весело! Но мы на своём веку повидали многое, так что нас не напугать». Телепортированные в ущелье «Термиты» работали как обычно — транслировали местность вокруг себя на штабные радары и цеплялись к проезжающим под ними машинам. Один из них нашёл тёплое местечко под днищем комбайна, упорно петлявшего по горному серпантину. Сам по себе он казался безобидным, но только на первый взгляд: в дальнейшем «Термит» служил наводчиком для ударной авиации, если бы Союзники рискнули применить её. Два других зонда прилепились к «Голиафам». Вскоре неприятель провёл первую атаку. В направлении ущелья двинулись два «Хамви» в сопровождении двух «Бульдогов» и «Освободителя». Союзники выбрали кратчайший путь, который русские не успели толком укрепить — западную дорогу. В первые же секунды боя начался форменный театр абсурда. Под воздействием аномалии все виды оружия работали каким-то странным образом, непостижимым человеческому разуму. Так, «Хамви» почему-то стрелял лазером, хотя на его крыше был только стандартный пулемёт. «Освободитель» стрелял фугасными снарядами с удвоенной скоростью. «Бульдоги» обрели удвоенную огневую мощь при стрельбе бронебойными снарядами, а что бы случилось, перейди они на осколочные? Аномалии коснулись и «красных». Так, автоматный огонь призывников превосходил обычные показатели почти в четыре раза, а зажигательные гранаты «превратились» в противотанковые. — Ну нихуя себе! — сказал автоматчик Дима Терещенко, стреляя по ведущему «Освободителю» из-за камней. — Стреляет как наш пулемёт-часовой. Второй автоматчик Евгений Сидоров самоуверенно произнёс: — А мы щас расхерачим их, чтоб ошмётки летели! — и достал гранату. И вправду, призывники наносили неожиданно высокий урон. Но если они буквально упивались выигрышным положением, то тем же самым не могли похвастаться гранатомётчики. Один из них, Никита Бессараб, с удивлением обнаружил, что даже точное попадание снаряда отрубало наподобие ЭМИ-оружия механическую цель, но не наносило ему серьёзных повреждений. Он точно попал в «Хамви», но всё, что он мог сделать — это помочь призывникам добить неподвижный джип. — Боря, давай их! — крикнул Бессараб второму товарищу. Второй гренадёр Борис Петрухин, ветеран Якутска и Анкориджа, нацелился на ведущий «Освободитель». Тот замер на месте и стал лёгкой добычей для призывников. — Чёрт, уже гранаты заканчиваются, — пожаловался призывник Сидоров. — А ты делай, как я — стреляй по слабым местам, — сказал ему Терещенко. Вражеская пехота также заметно «преобразилась». «Джи-ай» в мобильном режиме стреляли взрывными пулями, похожими на очень маленькие петарды, а оружие ракетомётчиков превратилось в гибрид ПТРК и рельсотрона. Конечно же, едва они стали сильнее против пехоты, но с бронированными целями они боролись вдвое эффективнее. Тут как нельзя лучше пригодился комиссарский пистолет, который получил эффект подавления на дальнем расстоянии. Комиссар Михаил Мурманцев выбрал своими мишенями «джи-ай», которые могли в буквальном смысле расчленить пехоту, и того же потребовал от своих ребят. — Ракетчики слабаки, всё внимание на «джи-ай»! — скомандовал Мурманцев. Тем не менее янки дрались как черти на любой дистанции, и русские понесли первые безвозвратные потери. Призывник Святослав Колодин едва не потерял руку по плечо, словив три пули от американского стрелка; на месте плеча зияла кроваво-красная дыра шириной с кулак. Сам Мурманцев получил ранение в колено и почти ползком отступал на исходную, пока к нему не прибежала медик. Гренадёры мало чем могли помочь: их снаряды не имели разбрасывающего эффекта на пехотинцев, и им приходилось мириться со своим нелепым положением. — Из меня барбекю вам не сделать, слышите? — орал во всю глотку Колодин, держась рукой за раненое место. — Чтоб вы сдохли! Но криком горю было уже не помочь — серия микровзрывов разорвала плечевую артерию и вызвала обильное кровотечение. Хотя призывник ещё дышал и шевелил глазами, полевой врач Косач констатировала: — Всё кончено. Слишком много крови. Её коллега Аня Миклашевская, до этого помогавшая комиссару, поспешила на помощь Колодину. Тот успел вопросительно уставиться на неё: — Джоконда, это ты? (Так Миклашевскую звали из-за её фантастического сходства с героиней известной картины да Винчи. От «оригинала» она отличилась разве что наличием бровей и характерным белорусским гэканьем). Помоги, пожалуйста… Я… Наконец, он уронил голову на грудь и замолк. — Это пиздец просто! — не выдержала «Джоконда». — Мы тут долго не протянем! — Отставить панику, — сказал Мурманцев. — По-моему, двух он точно расстрелял. Эта жертва не была напрасной, клянусь вам. Как ни странно, «колдовство» Союзников в какой-то степени даже сыграло на руку русским. Но в любой момент аномалия могла повести себя по-другому и обернуться для них большим кровопролитием…***
Вскоре русские получили небольшое подкрепление с запада — колонна из двух БТР «Серп» привезла новых солдат. Поскольку переброска по воздуху была крайне рискованной, командование ограничивалось наземной транспортировкой. Когда колонна въехала в район ущелья, командир ведущего БТР Сергей Жук произнёс: — Твою мать, откуда такое странное гудение?! — Оно здесь с самого начала, привыкайте к нему, — ответил командующий. — Кстати, товарищ Жук, опробуйте пулемёты прямо сейчас. Нам надо знать, как себя вести при встрече с врагом. По команде Жука стрелок открыл огонь из всех стволов. От увиденного Жук чуть было не сошёл с ума: пулемёты могли стрелять не только по наземным, но и по воздушным целям, но каким-то необъяснимым образом при ведении огня БТР получал повреждения в разных местах. Неужели это отдача так резонировала, что динамическая защита осыпалась кубик за кубиком? — Что это? Что это блять, такое? — недоумевал Жук. — Это ловушка! — Спокойно, товарищ! — сказал командующий. — Строительный кран скоро будет возведён, вы можете в любую минуту отремонтироваться около него… В 14 часов 11 минут противник начал вторую атаку. На сей раз Союзники прощупывали позиции «красных» с двух сторон вместо одной. Они по-прежнему не бросали в бой авиацию, зато усилили ударную группу «миротворцами» и полевыми офицерами, которых посадили в «Боевые крепости», а от танков и вовсе отказались. Кроме того, они вывели на поле САУ «Горизонт». С таким набором «модифицированных» вооружений янки получили огромную свободу «творчества» на поле брани. Русским же предстояло хорошенько пораскинуть мозгами, чтобы противостоять им с минимальными потерями и, может быть, даже извлечь выгоду из текущего расклада. Но желательно было делать это в переносном смысле — и как можно быстрее, чтобы не пришлось в смысле буквальном… Но перестрелка началась далеко не сразу. Прежде чем бросать в бой мотопехоту, «синие» провели артподготовку. Комиссар Мурманцев, откликнувшись на гул канонады, нашёл над горной тропой позицию для обзора, откуда и посмотрел вдаль через бинокль. — Самоходки! Они бьют слишком далеко! Комиссар Иван Мерзликин из недавно прибывшего пополнения спросил: — Сколько их там? — Три пушки. Всё, они уже поехали! Русские рассредоточились, спасаясь от артобстрела. Но, как говорится, удивительное оказалось рядом, а именно- в трёх шагах от передовых позиций. Снаряды «Горизонтов» упали прямо на позиции пехотинцев, но вместо взрывчатого вещества снаряды высвободили гигантские облака криогенов. В эпицентре взрывов люди практически мгновенно превращались в ледяные скульптуры, а те, кто был чуть подальше, существенно замедляли скорость телодвижений. Требовалось срочно разморозить несчастных, благо у полевых врачей было достаточно «антифризов» — специальных средств для устранения последствий криогенных атак. Но, как выяснилось, аномалии сказались не только на огневой мощи и дальности стрельбы, но даже на лечении солдат! Лена Косач первой обнаружила, что «антифриз» практически не действует, зато обширным пятном расползается по телу. — Это ещё что за?! Даже лёд не тает! — сказала она, пока возвращала к жизни призывника Зуева. — Какое-то кофе со льдом, ей-богу, — цинично добавила «Джоконда». — Аня, хорош юморить! — раздражённо отозвался гренадёр Бессараб. — Тут реально не до смеха, а она, блять, стоит и угорает! «Боевые крепости» заявились на периметр спустя всего десять минут. Обнаружилось, что штатные пулемёты БТР стреляли одиночными, но каждая пуля сражала наповал по-снайперски. Благодаря реакции гранатомётчиков удалось вовремя остановить машины, но на одной из них уже открыли отсек, из которого массово повалили наружу солдаты. Оружие противника стреляло тем же макаром, что и несколько часов назад. Фишкой «миротворцев» стали двойные выстрелы: стоило любому из них нажать на курок, как следующий патрон сам вылетал из ствола вслед за стреляным. Полевые офицеры превратились в облегчённую версию крио-легионеров: выстрел из пистолета безболезненно превращал живую мишень в ледяную статую, и расход боеприпасов зависел лишь от её габаритов и бронезащиты. Комиссар Мурманцев стал первой жертвой — пуля с БТРа сразила его наповал, когда он наблюдал за перемещениями неприятеля. Никиту Бессараба двое «миротворцев» выследили за скалой и буквально искромсали из дробовиков. Четверо призывников были разорваны на куски «джи-ай» без малейшего шанса выжить. Призывник Дмитрий Зуев, один из героев этой перестрелки, получил тяжёлое ранение. Ещё не отойдя от криогенного артобстрела, он вздумал выйти один против четверых «джи-ай» и едва не был разорван а клочья. Косач и Миклашевская кое-как оттащили его в отсек «Серпа», где оказали ему первую помощь. — Всё, не надо, девочки, не надо! — канючил рвавшийся в пекло Зуев. — Это вам жить на земле, а мне пора в бой! Ярко проявила себя и советская бронетехника. Командир «Серпа» Жук, оценив обстановку, сказал: — Нет, лучше я поберегу патроны. Буду давить их траками! Сказано — сделано. На полной скорости Жук нарезал несколько кругов по периметру, чем поспособствовал хаосу в рядах противника. Командир второго «Серпа» Алексей Апрелев последовал примеру старшего товарища, но для верности решил рискнуть и пострелял во врагов из пулемётов. Кроме того, за корпусом его машины нашли укрытие часть призывников, а медики использовали отсек как мобильный здравпункт. Ценою некоторых потерь русские отстояли базу. Канонада утихла окончательно: «синие» отвели артиллерию назад. «А что если вызвать танковый десант?» — задумался командующий и потянулся к заветному телефону. В таких ненормальных условиях его затея граничила с авантюрой. Но он не отказался от неё и всё же вызвал «Барсук» с танками на борту. Едва на радаре показалась новая точка, как Шайенн начал понимать ошибочность своего решения. — База, теряю управление! — раздался голос лётчика. «Барсук» потерял управление и хаотично заюлил из стороны в сторону. Но верный долгу пилот сотворил невозможное: за считанные секунды до падения ему удалось открыть люк и выпустить наружу два танка на парашютах. «Носорог» и «Волк» приземлились в западной части базы. — Посмертно представим его к награде, — произнёс наш герой, глядя на поднимающийся дым от самолёта. — Конечно, если это спасёт нас. Георгий Лотарев, командир вновь прибывшего «Носорога», произвёл два пробных выстрела по скале. К его удивлению, вместо бронебойного снаряда главный калибр выпускал молнии наподобие танка «Перун», но на более короткой дистанции. Пулемёт не работал от слова совсем; что ни пытался делать стрелок, а ничего не происходило. Но Лотарев, осознавая характер местности, спокойно воспринял это, а только сказал: — Я вам поражаюсь, товарищи. Как вы тут с ума ещё не сошли? — А мы уже смирились, — ответил командир «Серпа» Апрелев. — Империалисты могут всё, а уж исказить время и пространство — и подавно… Вслед за Лотаревым использовал скалы в качестве стрельбища командир «Волка». Юрий Скворцов приказал стрелку сделать один выстрел и обнаружил, что попадание снаряда вызывает взрыв средней мощности наподобие фугаса. — Пусть только попробуют толпой ходить, — произнёс он. — Полетят, как пыль!***
После второго захода в зоне операции установилось долгое затишье. Экономное расходование ресурсов позволило советскому командующему построить два «Спутника». Он задумал выйти за пределы тесного ущелья и основать два новых аванпоста, чтобы обезопасить главную базу. Но в один момент его аппетиты выросли, и он не пожалел средств на дронную будку. «Быть может, это позволит снизить людские потери, которые неизбежны в большом количестве» — решил наш командующий и дал первое задание на сборку зондов-подрывников. Вскоре с конвейера сошли первые три «Ужаса», а вслед за ними и дрон-разведчик «Лайка». Последний вылетел на разведку в город Д., к тому моменту почти полностью оставленный мирными жителями. «Паучки» остались на исходных позициях ожидать возможного приближения техники. Поначалу разведывательный полёт казался лёгкой прогулкой. В самом сердце городка были найдены военные постройки Союзного образца, а спустя несколько секунд в поле зрения «Лайки» угодило другое здание, крышу которого украшал бело-синий перевёрнутый треугольник с орлом внутри — эмблема Союзных резервистов. Именно из этой области наступали две штурмовые группы противника. «Эта база — единственное препятствие между нами и центральной базой Союзников, — решил командующий. — Разорив её дотла, мы значительно облегчим себе выполнение задания». Но, увы, многое так и осталось тайной за семью печатями. Камера дрона зафиксировала ракетомётчиков, чьи «Джавелины» больше не вели себя как рельсотроны. Но от этого легче не становилось: теперь поражённая из ПТРК механическая цель выходила из-под контроля командования и действовала сама по себе. Это случилось и с «Лайкой»: её аппаратура заглючила после попадания ракеты, а сам зонд «загулял» в произвольном направлении. Вскоре он нарвался на ракету с ЗРК «Патриот» где-то на западе базы и был сбит окончательно. Но с чего бы такая скорая реконфигурация? Неужели ракетомётчики испытывают новый вид боеприпасов? И какая связь между новыми ракетами и темпоральной аномалией? Раздумья командующего были прерваны очередной вылазкой Союзников. Воспользовавшись отсутствием крепкой ПВО, они заслали в тыл группу реактивных пехотинцев. Последние воспарили над горами, где русские физически не могли пройти, и сделали крюк в сторону рудных залежей. Оттуда как раз возвращался груженый рудой комбайн. — Керамику! Быстро! — получил приказ водитель комбайна. Сказано — сделано. Над кузовом машины раскинулся дополнительный броневой пояс из керамики. Но даже он не гарантировал защиты от шквального огня реактивщиков, а тайная надежда на эффект от аномалии обернулась крахом: жёстко закреплённый пулемёт смотрел только параллельно земле. И тогда прозвучал другой приказ: — Всем силам ПВО! Немедленно выдвигайтесь в сторону рудного месторождения! Приказ был выполнен. Но так как зенитчики даже не проверяли собственное оружие, то пришлось действовать наудачу. Так, боец ПВО Василий Багатько пытался решить проблему радикально — с помощью неуправляемых ракет. За что и поплатился здоровьем — «Ворон» буквально разорвался от выстрела и стал непригоден для дальнейшего использования, а точное попадание ракеты гарантировало лишь временное замедление. Настоящий эффект давали штатные снаряды, которые по счастливому стечению обстоятельств не затронула аномалия. Автопушки «Голиафов» стреляли вдвое быстрее обычного, что и внесло решающий вклад в отражение атаки. Отстояв рудокоп, товарищи перенесли раненого Багатько в отсек «Голиафа» и буквально атаковали его расспросами: — Ты как, Вася? Всё в порядке? Руки на месте? — Куда спешил, придурок? Думать головой надо! — Ребята, помягче, пожалуйста! — орал Багатько. — Да побыстрее! Вскоре «красные» перешли от обороны к наступлению. На подступах к городу Д. собралась советская ударная группа. На свой страх и риск наш герой задействовал в наступлении 85% личного состава, а остальные 15% оставил на страже базы. Боевые зонды он приберёг на случай, если ситуация станет абсолютно критической. Пожалуй, самой большой удачей было отсутствие в Д. генераторов тумана. Но окопавшиеся повсюду резервисты представляли собой серьёзную помеху. — Спрятались за резервистов, как мамке под юбочку, — съязвил комиссар Мерзликин, обозревая торчащие из окон пулемёты и ракетницы. — Зуев, Сидоров, Терещенко, доставайте гранаты! Двое призывников достали гранаты и тут же бросили их в окна. К счастью, эффект выкуривания остался прежним, а ближайшие здания благополучно опустели. — Они идут! — предупредил комиссар. — Все в укрытия! Солдаты разбежались по освобождённым постройкам. В южный квартал города съехались «Хамви» и «Ретриверы». У центральной площади начали развёртывание РСЗО «Стальной дождь» с резервистскими эмблемами. «Как они будут работать в условиях аномалии?» — мучил каждого один-единственный вопрос. Ну и как же русским было не поиграть стальными мускулами! Командир «Носорога» Лотарев вызвался поджаривать противника электротоком, а Скоробогатов помогал ему «расшвыривать» их фугасами. Это помогло им как раз в тот момент, когда вражеская мотопехота высаживалась на дороге. — Вот они, «защитнички», — не унимался Скоробогатов, имея в виду линейных пехотинцев резервистов. — А ведь хорошо на ногах стоят, сучары! — Ребята, если что, я вас прикрываю, — сказал командир «Серпа» Сергей Жук, который остановил машину прямо перед окнами здания. Стрелки выходили со световыми гранатами наготове. Если кто-то из них успеет бросить гранату в окно, то прощай укреплённая точка! Именно этим объяснялись действия танкистов. Между тем стрелковое оружие «красных» стало работать совсем иначе. Огневая мощь призывников сильно ослабла, но зато пули наносили дополнительный урон напалмом. Штатные боеприпасы гренадёров при детонации задымляли пространство, хотя ещё час назад «отключали» механические цели. Всё это свидетельствовало о том, что аномальные процессы управлялись не в полном объёме. Даже Союзники — кукловоды этих процессов — не могли предугадать, как поведёт себя то или иное оружие. Вскоре «чудеса» пошли по новому кругу. Танкистов угораздило попасть под огонь бронебойщиков, и случилось невероятное — оба танка внезапно тронулись с места и хаотично закружили по улице. — Что-то у меня сканер шарашит, — усмехнулся Скоробогатов. — Видит мины там, где их нет. — Спокойнее, дружище, — ответил Лотарев. — Это всё ненадолго. Однажды раскрыв «ящик Пандоры», Союзники уже не закрывали его обратно. Своими манипуляциями с хроно-технологиями они сделали время и пространство таким нестабильным, что сами рисковали стать его жертвами. Аномалии всё чаще выходили из-под контроля, но у их создателей едва получилось обуздать стихию и заставить её играть «по правилам». Русские, в свою очередь, научились быстро адаптироваться под изменения обстановки, а склонность неприятеля к заигрыванию с тонкими материями никого не сводила с ума. По мере наступления русских заработала вражеская артиллерия. «Стальной дождь» пролился на них по-особенному: вместо взрывного урона ракеты создавали специальное поле, которое на время стирало попавшие в него объекты из континуума. «Волк» Скоробогатова стал первой жертвой эксперимента, а вслед за ним и целый пехотный взвод. Комиссар Мерзликин лишь чудом остался в этом измерении, а обернувшись назад, застал однополчан застывшими в полупрозрачном виде в бегущих позах. Тогда же «синие» решились на следующий манёвр. Они попытались провести разведывательные машины «Леопард» через строй солдат, пока те находились в «замороженном» состоянии, а спереди остановилась вторая такая же группа «Леопардов». Но русские оперативно отреагировали на эту уловку, и экипаж Георгия Лотарева дал бой передней группе. В тот же момент русские получили ещё одно подкрепление с запада — один «Голем» и три ракетных комплекса «Луна-М». Экипаж тяжёлого танка под управлением Анатолия Фоменко прибыл в город как раз в тот момент, когда пехотинцы вели бой, очутившись в окружении. Ещё по приезде в аномальную зону танкисты испытали наличное вооружение, и даже видавший виды Фоменко был поражён: — Главный калибр стреляет как гаубица, а скорострельность прежняя. Мы ещё не проверяли пулемёты, но я надеюсь, они будут такими же мощными. Нам что, подыгрывают? «Голем» примчался на выручку пехоте как раз в то время, когда ситуация казалось безнадёжной. Разведчики резервистов расстреливали окружённых русских из пулемётов и многозарядных гранатомётов, пока другие их товарищи вели огонь из машин. Лёгкий танк был уничтожен тремя противотанковыми ракетами, на которые по какой-то случайности не распространилось действие аномалии. Однако 40% солдат всё же удалось вывести из окружения. Им пришлось довольно долго оклёмываться после всего пережитого. — Врагу не пожелаю того, что мы почувствовали, — сказала Аня Миклашевская, которая выжила лишь благодаря плотному прикрытию однополчан. — Тебя словно заживо расщепляют на атомы, а ты ничего не можешь сделать. — Голова пиздец как болит, — поделился призывник Женя Сидоров. — Но теперь-то я знаю, как выглядит клиническая смерть. — Главное — настоящую смерть не встретить, — сказал гренадёр Петрухин. Русским удалось выйти на центральную площадь и образовать оборонительный рубеж. Контратака могла начаться с минуты на минуту.***
Тем временем «синие» во второй раз применили хроносферу по прямому назначению. На советскую базу была заброшена группа в составе «Кометы», трёх танков «Освободитель» и ремонтной БМП. Кроме них, в десанте приняли участие и две разведывательные машины «Леопард». Не забыл противник и о беспилотниках: боевые дроны «Страж» и «Квазар» оказывали посильную поддержку танкистам. Ещё перед началом схватки ярко заявил о себе зенитчик Багатько. Из-за несчастного случая с разрывом ракеты он едва не потерял пальцы на правой руке, но упрямо настоял на продолжении боя. Когда ему в казарме дали новую пушку, он сказал: — Помнится, под Ванкувером наш взвод охотился на тяжёлый бомбер резервистов. Вот когда был настоящий страх смерти! То, что моя пушка рванула, херня по сравнению с лупящей по тебе с воздуха гаубицей. Ты бежишь, бежишь, а снаряд рвётся прямо у ног! — И тебя этот случай ничему не научил, или что? — спросил какой-то призывник. — Ага, не научил, — небрежно бросил Багатько. — Вот когда у тебя автомат рванёт, тогда и будешь делать замечания, хорошо? Но выяснять отношения было некогда. В самом сердце периметра разгорелась схватка, и требовался каждый, кто мог защититься с помощью оружия. Даже экипаж рудокопа включился в бой, возвращаясь с добычей. — По «Комете» стреляй, по «Комете»! — подначивал водитель своего стрелка. — У неё броня тоньше, не жалей патронов! Отличился неугомонный Багатько. Видимо, он возомнил себя амбидекстром, раз переложил пушку на другое плечо и здоровой рукой держался за спусковой крючок. Он успешно сбил два «Квазара» подряд, которые мешали пулемётам-часовым вести огонь. Случай на защите комбайна отвадил его от использования ракет, но и менее мощных снарядов хватило для борьбы с летающими дронами. Тогда же заявили о себе зонды-подрывники. Они двигались со стороны первого аванпоста на внешней стороне ущелья. Грохот снарядов и автоматных очередей заглушал приближающиеся щелчки механических лапок, и «синие» не сразу поняли, что это было. А когда заражённые машины заискрили изнутри, отражение нападения было только вопросом времени. — А теперь поясни за свой наезд, — обратился призывник к Багатько, когда на периметре воцарилось затишье. — Рожок на твоём автомате мог бы также рвануть, как у меня ракета, — спокойно ответил ПВОшник. — У наших гренадёров могли бы так же взорваться снаряды, у кого угодно! Ты бы стал им предъявлять, как мне? Призывник не нашёлся, что ответить. Сочтя тему исчерпанной, Багатько не стал продолжать разговор и вернулся на свой пост. Между тем русские полностью утвердились в Д. Ценой умеренных потерь им удалось прорвать оборону на вспомогательной базе, не взяв ни одного пленного. Как ни странно, стационарная оборона почему-то не была затронута аномалией. Пушечные турели и доты работали как обычно, но их эффективность нивелировалась теми изменениями, что претерпело советское оружие в этой зоне. Георгий Лотарев ненадолго переквалифицировался в артиллериста. На его «Носороге» пушка стреляла молниями, причём дальность выстрела позволяла не попадать в радиус действия дотов. Анатолий Фоменко, командир «Голема», справился аналогичным образом с двумя пушечными турелями. Правда, на его танке по понятным причинам система РЭБ работала некорректно — автоматически отключалась через каждые 3-4 секунды после активации.***
Наконец, удалось установить главный источник всех бед «красных». Странные сигналы исходили из острова Кромвель. Там неприятель построил испытательный полигон с хроносферой и научным центром, защищённый по последнему слову техники. Именно этому месту было суждено прославиться среди разномастных сталкеров и любителей мистики… «Голиафы» переправили пехоту на западную оконечность острова. «Голем» возглавил переход через небольшой пролив в озере. Собранные накануне зонды-подрывники образовали отдельную группу. На берегу озера остались только ракетные комплексы и машины, не приспособленные для водных преград. К счастью, у советского командующего сохранились записи с камеры дрона-разведчика, по которым он составил примерный план вражеской базы. Согласно этому плану, на юго-западе вражеской базы располагалась обширная энергосеть, до которой вполне могли долететь баллистические ракеты. Всего один залп — и враг будет вынужден «открыть личико». «Красные» сильно спешили. С минуты на минуту аномалия могла повести себя непредсказуемым образом, и тогда любой выстрел рисковал обернуться кровавым фарсом. К счастью, в случае с советскими ракетчиками этого не случилось. «Патриоты» перехватили одну ракету, но две других приземлились точно по адресу. Над базой рассеялся туман войны, и теперь как нельзя отчётливее просматривалось западное крыло базы, из-за которого торчала макушка купола хроносферы. — Ничего так устроились, собаки, — сказал командир артдивизиона. — Такая маленькая база, а сколько дерьма от неё! Теперь все возможные «сюрпризы» были как на ладони у русских. У западных ворот их поджидали два хроно-легионера, чьё оружие действовало по принципу рельсотрона и одним махом «стирало» сразу четверых. По два таких же бойца охраняли входы на других направлениях. По всему периметру были разбросаны позиции резервистов, которые в полном объёме реализовали свои оборонительные способности. Но численное превосходство «красных» решило исход за сражения менее чем за полчаса. Последнее слово оставалось только за военными инженерами. Владилен Смирнов получил приказ захватить научный центр. Командование рассчитывало получить доступ к секретным хранилищам файлов, и молодой инженер отправился на расследование истоков этого «колдовства». А его старшему коллеге Александру Зайцеву выпала честь взять саму хроносферу. Вся ударная группа смотрела на этих двух, как зрители смотрят на любимых спортсменов перед финишной прямой. Спустя время после проникновения инженеров на объекты в округе стали происходить необыкновенные изменения. Прежде всего, исчез непонятный гул, служивший эдаким музыкальным сопровождением миссии. Над землёй повисла мертвящая тишина, а в небе как будто специально из-за туч пробилась луна. Призывник Терещенко решил, что это навсегда, и проверил это. Он пострелял из автомата по останкам вражеского дрона и не заметил ничего необычного. Никакого напалма, никакого перерасхода магазина, никакого спонтанного взрыва — всё идёт по плану! — Ура! Наконец-то! — едва не сорвался на крик Терещенко. — Вы видели это, товарищи? Оружие работает чисто! Вслед за Дмитрием пробные выстрелы сделали другие бойцы. Больше ни у кого не наблюдалось никаких отклонений от нормы. — Зайцев! — спросил комиссар Мерзликин по рации одного из инженеров. — Ты скоро? — Скоро, уже заканчиваю, — ответил голос на том конце. — Боюсь, дискет не хватит, чтобы записать всю эту хрень. — Смирнов, как у тебя дела? Надеюсь, они всё не успели уничтожить? — У них целая кладезь информации, которую слабонервным лучше не читать. Большинство файлов остались целыми, так что всё путём. Миссию можно было считать выполненной. Как ни странно, Союзники не предприняли никаких попыток предотвратить передачу секретных данных. Русские могли по праву гордиться тем, что сорвали очередной хитрый план противника…***
А что же товарищ Шайенн — руководитель этой необычной операции? Спустя двое суток он уже был в гостях у генерала Лихачёва. Командующий американской группировкой войск захотел немедленно узнать, в чём заключался секрет успеха. Ведь сам начальник Генштаба хорошенько поломал голову над этой миссией, прежде чем давать добро на её выполнение. Генерал Крюков отводил на операцию максимум четыре дня, но вопреки прогнозам наш герой уложился менее чем в сутки! — Верь — не верь, но у товарища Крюкова с тобой будет отдельный разговор, — говорил танковый генерал. — Только не восприми это как угрозу. Ему будет любопытно узнать, как ты расколдовал это место в такой короткий срок. Кстати, буквально пару часов назад он сказал, что желательно засекретить инцидент. Но я думаю, это совершенно бесполезно. Как говорится, шила в мешке не утаишь. — Как там в песне поётся? «Удивительное рядом, но оно запрещено»? — добавил наш герой. — Рано или поздно всё это всплыло бы наружу. Вот, например, до прихода Лосева мы засекречивали терроризм, наркоманию, ОПГ, коррупцию в партии… А зря, потому что весь советский народ сплотился в борьбе с этим злом. Так же и эта аномалия — рано или поздно случится утечка либо снимут гриф «Секретно», а на неё потом будут дрочить всякие горе-экстремалы. Лихачёв едва не свалился со стула от смеха. Довольной собою Шайенн заржал вслед за боссом. Успокоившись, генерал продолжил: — Кстати, я слышал, под твоим началом была полевой медик по прозвищу «Джоконда». Да-да, та самая, что сошла с картины да Винчи. Это так? — Так точно, товарищ Миклашевская служила под моим руководством. — Я вот к чему. Таких, как Миклашевская, единицы во всей Советской Армии. На неё молодые ребята смотрят, как на икону, понимаешь? А некоторые даже считают за честь быть вылеченными именно ею. И дело не только во внешности, но и в высокой ответственности и милосердии. Да, она может шуткануть, как про «кофе со льдом», но передовая и не таким шуткам научит. Так что ты береги её! — Постараюсь изо всех сил, товарищ Лихачёв… Разговор продолжался ещё долго. А что следовало за ним и какая важная миссия ожидала Шайенна — это уже совсем другая история.