***
— Господи, как же долго тянется этот поход! У меня вторые сутки от нетерпения сводит зубы. Если сегодня ночью не доберёмся до Гонолулу, я разобью лбом иллюминатор и сам поплыву туда. — Ну и плыви! Потом сможешь прокатиться верхом на торпеде до родного дома? Подлодок в акватории херова туча, выбирай торпеду любого калибра — и в путь! — Довольно трепаться, товарищи! Не знаю, как вы, я всегда мечтал посмотреть на гавайские вулканы. Хочу ещё попробовать на вкус местные дары природы. Да и бабы там тоже ничего… — Бабы? Тебе что, китаянки не дают, или как? Предатель! — Да не в любви всё дело, умники херовы! Знаете, как имперцы пытались скреплять дружбу народов под собственной эгидой? Они поощряли межнациональные браки, думая, что таким образом они разлагают национальное самосознание покорённых народов. Так почему бы хоть разок не скрепить дружбу с гавайками аналогичным образом? Лично я готов сделать это хоть сегодня… Вот такая, на первый взгляд, забавная беседа происходила в отсеке одного из паромов, державших курс в сторону Гавайских островов. И, хотя часть реплик звучала несерьёзно, за ними крылась вся глубина возможных последствий будущего предприятия. В сторону истерзанного войной архипелага двигался крупный морской конвой под флагами КНР. Практически не встречая препятствий, за исключением редким японских конвоев, китайцы держали курс прямо в Гонолулу. МСЦ, пятёрка строительных бульдозеров и десять паромов служили убедительным доказательством великодержавных амбиций Поднебесной, не говоря о двух линкорах, шести эсминцах и бесчисленном количестве подлодок и патрульных катеров, сопровождавших их. Чтобы понять мотивы мореплавателей, перенесёмся в недавнее прошлое. К декабрю 1994 года на Гавайях сложилась уникальная ситуация. После знаменитой спецоперации «Аффект» имперские войска начали завоевательные походы в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Не стала исключением и территория 50-го штата США, которая впервые за много лет попала под японскую оккупацию. Пользуясь тотальным превосходством на море, имперцы быстро установили военное присутствие на островах и объявили Гавайи своим протекторатом. Они настроили против себя всех, кого только можно, но так как американцы — законные хозяева архипелага — слишком легко утратили контроль над островами, то гавайцам было некому особо доверять. Среди них всё больше и больше росли симпатии к Народно-освободительной армии Китая, которая имела полное право примерить роль миротворца и принести долгожданный покой на острова. Китайский поход на Гавайи имел под собой и другие основания. Пекин нуждался в долгосрочных гарантиях безопасности в Тихом океане, и, по мнению верховного командования НОАК, далёкие острова идеально подходили для размещения новой военно-морской базы. Китайцы издалека чувствовали вкус победы в войне, и это неоднократно отражалось в их разговорах: — Что-то гавайцам не везёт с хозяевами. Янки защитить не смогли как следует, япошки и вовсе утопили Гавайи в крови… Мы им покажем, как надо обращаться с младшими братьями. — В конце концов, чем мы хуже русских? Полгода назад они подготовили почву для большого дерибана Америки, проведя конгресс коренных народов. А нам что, у разбитого корыта оставаться? Если русские начали делить шкуру неубитого медведя, то почему мы должны стоять в стороне и наблюдать? Перед китайцами были поставлена задача установить полный контроль над островами, изгнать японских оккупантов, а также пресечь любые попытки американцев отбить Гавайи. Кроме того, информаторы из числа местных сторонников Пекина сообщили, что накануне оккупанты жестоко разогнали антияпонский митинг в Гонолулу. Активисты левого толка — застрельщики последних волнений — теперь ждали суда и вполне предсказуемого смертного приговора. Освобождение этих людей, как следовало из секретной инструкции Генштаба, многократно укрепило бы репутацию НОАК как верной подруги угнетённых народов. Освобождённых узников предполагалось направить в Китай для прохождения специальной подготовки — Пекину нужны были верные союзники не только на континенте, но и в отдалённых уголках Тихоокеанского региона…***
Рано утром 19 декабря китайские ВМС приблизились к акватории Гонолулу. Прежде чем начинать освободительный поход, необходимо было расчистить враждебные воды от морских сил Империи, а также территорию международного аэропорта для прибытия подкреплений. Морской и воздушный порт были защищены по последнему слову техники. Как одному из ключевых морских узлов, связующих острова с американским континентом, Гонолулу полагался полный набор оборонительных сооружений — от «паучьих нор» до трёхствольных силовых башен. Кроме того, имперцы, наворовавшие немало добра у бывших хозяев, не побрезговали некоторыми продвинутыми системами: генераторы тумана прикрывали морской порт, на территории которого в шахматном порядке были расставлены сингулярные башни. Две «Большие Лиззи» располагались у самого входа в гавань и служили отличным дополнением японским трёхстволкам. Противник устроил китайцам тёплый приём тогда, когда до прибрежных огней было ещё далеко. Впрочем, частично виноваты в этом были сами «красные»: динамики на мачтах линкоров голосили так громко, что не могли не привлекать внимание посторонних. Китайские народные песни и военные марши давно стали теми «красными тряпками», на которые у имперцев выработалось поразительное чутьё. На сухопутных фронтах это нередко приводило к трагическим последствиям, особенно в первые годы войны… Но в этот раз «красным» было нечего бояться. Состав эскадры представлялся совершенно адекватным по отношению к тем препятствиям, которые им приходилось преодолевать. И даже встречное движение четырёх «Нагинат» в компании субмарин не стало концом света. Командир левофлангового эсминца Дуань Шихун встал в авангарде борьбы с подлодками. Он требовал от своих моряков по-снайперски точного глазомера, и они ответили на его приказ серией удачных попаданий глубинных бомб: две «Яри» быстро пошли ко дну. На правом фланге действовал капитан 2 ранга Шэнь Юнь. Его мини-группе удалось вывести из строя первую «Нагинату», но ведомый Шэнь Юнем корабль серьёзно пострадал из-за двойного веерного залпа, после чего геройски погиб в окружении вражеских подводников. В подводном пространстве конкуренцию японцам составили китайские «Чо-ко-ну». Командир стаи подлодок Линь Хай приказал начинать с самых крупных целей — субмарин «Юми» и «Нагинат». Он подал товарищам личный пример, буквально разорвав правый борт одной из «Юми», на которой слишком поздно активировали нанитовый щит. Затем он с достоинством принял неравный бой с тремя «Яри» и лишь при поддержке эсминцев остался в живых. — Интересно, а в Гонолулу есть сухой док? — мечтал вслух Линь Хай, глядя через перископ в чёрные воды океана. Экипажи линкоров оказывали поддержку переднему краю дальнобойным огнём. Несмотря на невысокую точность стрельбы, каждое удачное попадание наносило нехилый урон и бурно отмечалось моряками, словно победа очевидно была не за горами. Правда, чем точнее вёлся огонь, тем быстрее нарастала ярость противника. Однажды взбешённые имперцы выделили из состава своей эскадры подводный отряд для ликвидации линкоров. Было очевидно, что они рассчитывали опередить китайцев на несколько шагов вперёд. Шести лёгким подлодкам «Яри» удалось просочиться через строй «красных» и остановиться на опасном расстоянии от линкоров, лишиться которых китайцы могли в любую секунду — вдруг имперцам приспичит синхронно превратиться в камикадзе и нанести последний удар? Но «красные» не отставали. В ответ на манёвр противника они перегруппировались и пустили в погоню три «Чо-ко-ну». А командир первого линкора Ху Цзэси, на которого прямо сейчас велась охота, объявил: — Даёшь цунами прямо сейчас! Экипаж верно понял намёк командира. Небольшая встряска, вызванная сбросом сейсмической бомбы, раскачала не только сам линкор, но и ближайшие к нему подлодки. Это сыграло на руку китайцам, которые смогли добить имперских «коллег» и спасти тяжёлый корабль от напрасной гибели. В то же время японцы показали себя достойными учениками Союзников. Собственные неудачи на море они компенсировали вылетами боевой авиации. Когда на корм рыбам отправилась последняя «Нагината», неприятель отправил большую группу боевых вертолётов при поддержке «Фукуи». Учитывая то, насколько скученно имперцы построили свою авиацию, китайцы ударили по ним из всех стволов. Впервые застучали «гатлинги» патрульных катеров. Пулемётчики работали главным образом по вертолётам-разведчикам, чьих парализаторов боялись больше всего, пока ракетницы эсминцев долбили по «курочкам». Потеряв треть катеров, китайцы отразили воздушную атаку, но бдительности не потеряли: впереди их могли ожидать налёты «Райдзинов», а то и «Мурамас». Если япошки пойдут с джокера и поднимут в небо тяжёлые бомбардировщики — пиши пропало! С превеликим трудом китайцы прорвались в акваторию. Они недосчитались около трети боевых кораблей, но, к счастью, нетронутыми оставались паромы и хозяйственные машины. Линкоры держались на одном честном слове, только это ни капли не пугало стрелков корабельных орудий, у которых чесались руки выстрелить по чему-нибудь блестящему, отливающему серебристой краской с оранжевыми полосками. К счастью, уязвимое место в обороне нашлось довольно быстро. На острове Санд была обнаружена мощная волновая электростанция. Но зачем неприятель расположил её на таком видном месте? На что он рассчитывал? На глупость атакующих, которые по его замыслу должны подойти слишком близко? Залпы с обоих линкоров снесли к чёртовой матери электростанцию. На месте её взрыва произошёл масштабный выброс плазменной энергии, но, слава Богу, поблизости не оказалось никого — ни своих, ни чужих. Затем «красные» вновь оказались втянуты в морское сражение. Как выяснилось, встречавшие их на подступах акватории составляли только половину всех местных морских сил. Следующая флотская группа дала им встречный бой; её состав был почти такой же, как и у предыдущей. Разве что субмарин оказалось меньше. — Следите за тем, чтобы не попадать в радиус обстрела береговой обороны! — приказал Дуань Шихун. Действительно, имперцы подгадали место стычки таким образом, чтобы заставить «красных» балансировать. Однажды так оно и произошло: один из эсминцев был поражён прямым попаданием из трёхствольной башни и буквально раскололся натрое подобно орешку. На левом фланге другой эсминец получил критические повреждения от выстрела из «Большой Лиззи» и вынужденно дал задний ход. Лишь слаженные действия китайцев позволили им не потерять больше половины своего отряда… Вскоре в поле зрения попали три обычные электростанции. И вновь фортуна улыбнулась китайцам: разрушение этих станций заставило всю береговую оборону замолчать. На зловещих пушках погасли все индикаторы. — Отлично, товарищи! — ликовал Ху Цзэнси. — Теперь, пока вы высаживаете десант, мы потренируемся на больших пушках. Теперь необходимо было как можно скорее десантироваться на сушу и не дать имперцам отстроиться. Они уже выводили на простор основы электростанций и развёртывали их где попало. Похоже, что лёгкий приступ паники помешал им рационально мыслить: они поставили две станции прямо на проезжей части. Однако это вряд ли бы сказалось на дорожном движении, так как в Гонолулу исправно действовал комендантский час, и рассчитывать на всеобщий дорожный коллапс не приходилось. Пока амфибии приближались к береговой линии, по набережной непрерывно долбили корабельные пушки. Китайские моряки упражнялись в стрельбе по ещё молчащим трёхстволкам и «Большим Лиззи». Экипажи эсминцев не отставали от товарищей с линкоров и отрабатывали точность ракетной стрельбы по неподвижным целям. Иногда приходилось отвлекаться на воздушные атаки, но в целом процесс зачистки набережной прошёл довольно успешно. Вид горящих орудий не вызвал у китайцев ничего, кроме глубокого удовлетворения и веры в скорое достижение целей миссии…***
«Красные» синхронно высадились в аэропорту и морской гавани. Но, прежде чем полноценно осваивать новые локации, им пришлось повозиться с ловушками. «Музыкальные шкатулки» и мины-камикадзе поджидали незваных гостей в трёх местах. Но, так как китайцы задействовали лёгкие танки «Кузнечик» в качестве скаутов, обнаружить скрытые угрозы не составляло особого труда. Лишь три раза японцы доставали их мелкими набегами, и все три раза они не смогли помешать расчистить местность. Сборочный цех появился северо-восточнее аэропорта. Бульдозеры разбрелись по разным концам набережной для строительства аванпостов. В районе городского пляжа из трёх паромов вышли… барабанная дробь… корейцы и вьетнамцы! Участие добровольцев из стран-партнёров КНР в горячих точках Тихоокеанского региона давно перестало быть чем-то ненормальным. Но в данном случае это был не только жест доброй воли, но и инструмент группового давления в руках Поднебесной. В последующем с гавайцами придётся усердно поработать, и если вдруг они посмеют сказать «нет» по какому-то вопросу, то втроём будет проще переубеждать их. «Красные» развивали наступление одновременно на нескольких направлениях. Самыми жаркими очагами сопротивления стали районы Калиай-Палама, Лилиха-Капалама и Кака’ако. В каждом из этих районов противник применял едва ли не весь известный арсенал Сил самообороны. Но мы остановим внимание только на самых ярких эпизодах, демонстрирующих весь накал противостояния. В Калиай-Паламе на бульваре Диллингем «красные» подверглись шквальной атаке миномётчиков, окопавшихся в жилых зданиях. Неподалёку противник развернул довольно мощный аванпост, но его значение долго оставалось непонятным — с чего бы японцам так крепко вгрызаться в клочок земли? Понеся ощутимые потери, наступающие были вынуждены отойти и пересесть в БТРы, но там они нарвались на засаду плазмомётчиков, которые разнесли треть наличных бронетранспортёров. Так как японские стволы выглядывали буквально из каждого окна, пришлось прямо на месте дать бой неприятелю. Лидер огнемётной группы Лэй Цзиньфэн (тот самый, что «сох» по гавайкам во время похода через океан) сыграл ведущую роль в зачистке укреплений. Он и его ребята почти ползком пробирались от дома к дому в сопровождении красногвардейцев, которые с удовольствием брали на себя роль пушечного мяса. Они до последнего прикрывали Лэй Цзиньфэна, который сам едва не стал жертвой массированного огня. На его баллоне насчитали два пулевых отверстия, и лишь чудом он не взорвался вместе с носителем. В общей сложности больше трёх часов «красные» топтались на одной-единственной улице, на конце которой встал вражеский аванпост. В конце концов, когда им всё же удалось добраться до непреодолимого препятствия, они недоумевали — что такого было во вспомогательной базе, что за неё так цепко ухватились имперцы? Но ларчик открывался слишком просто: оккупанты остро чувствовали стремления Китая взять то, что плохо лежит. Они пускали в ход любые методы и средства, чтобы не пустить китайцев на Гавайи. Пожалуй, именно здесь ярче всего проявилась дружба народов «по-азиатски». Корейцы приготовили убедительный ответ японским «асигару» в виде тяжёлых миномётчиков. Расчёт в составе Кан Гю Бока и Ли Мин Чжуна продемонстрировал самый прицельный огонь во время обстрела укреплений. Китайские танкисты объединились с корейскими во время штурма аванпоста; убойный коктейль из осколочных и проникающих снарядов во многом определил исход стычки в Калиай-Паламе. Командир «Гладиатора» Лим Сон Хван трижды избегал перерасхода боекомплекта благодаря тому, что выжидал момент, когда на линии огня окажется более одного юнита. Такая тактика здорово помогла остальным войскам, но самому экипажу едва не стоила жизни… В районе Лилиха-Капалама неприятель вовсю щеголял достижениями в области робототехники. По автостраде громко топали тяжёлые шагоходы «Хандзо» и «Владыка Они». При отсутствии поддержки с воздуха «красным» было невероятно трудно сдерживать напор шагающих монстров. Полагаться на укрытия тоже не приходилось, так как имперцы превратили в огневые точки даже маленькие пристройки. Зачистка оных с помощью огнемётчиков всегда предшествовала занятию зданий, но угроза со стороны шагоходов тормозила этот процесс. Видя, что «красных» одними роботами не пронять, неприятель обрушил на них всю мощь секретных протоколов. Сначала японцы натравили звено штурмовиков-камикадзе на передний край; погибло сразу восемь человек. Затем на глазах у китайцев резко усилилась активность вражеских мехов. Перегрузка конденсаторов привела к увеличению скорости перемещений и убойной силы, так что никакой Страшный суд не сравнился бы с «Владыкой» в режиме ярости. — Кажется, испили кровушки, — сказал кто-то из китайцев, намекая на название протокола. «Владыки» устроили кровавый беспредел на дороге. Десяти минут хватило, чтобы обескровить китайцев и заставить их откатиться за пределы района. Чтобы не застрять у прибрежных районов, откуда они начинали своё шествие, "красные" приняли решение закрепиться в недавно освобождённых зданиях. Для борьбы с мехами пришлось снимать с другого участка единственный в зоне операции ЭМИ-танк. Чтобы не попадать в поле зрения шагоходов, командир танка Ма Цзэсянь пробирался в район узкими дворами. Наконец, ему удалось вклиниться во вражеский строй и вырубить одного из ведущих «Владык», а воспрянувшие духом пехотинцы перебрались в ближайший дом — поближе к ненавистным целям. Тогда же блеснули партизанскими трюками вьетнамцы. Будучи плотью от плоти народного сопротивления, регулярные войска полагались на примитивные технологии маскировки и скрытые удары. Командир группы лёгких танков Фам Хыу Кханг, участвовавший в этом бою, повадился сидеть в засадах между узкими переулками и бить в упор из ракетных установок. Малые габариты «Серпов» позволяли протискиваться там, где не пролез бы средний танк — подобная штука не раз спасала вьетнамцев в городских боях на родине. Однажды Кханг умудрился таким манером почти в упор уничтожить «Владыку», который был повёрнут к нему правым боком. Аналогичный манёвр на правом фланге провернул его товарищ Нгуен Куок Ань, но в отношении «Хандзо». — Ничего себе он дёрнулся! Прямо как живой! — воскликнул он, когда прямо перед ним повреждённый мех включил «турбо» и отступил далеко назад. Район Кака’ако также надолго запомнился благодаря обилию «паучьих нор». Имперцы основали аванпост около отделения Банка Америки, и вполне обоснованным выглядел их страх перед утратой халявного источника ресурсов. Отсюда и присутствие аномального большого количества снайперов, которые сперва загнали «красных» в ближайшие здания и стали выбивать их уже оттуда. Едва заметив подозрительное движение в окне, пальцы автоматически сжимали спуск, и в большинстве случаев японцы не прогадывали… Там же дебютировали японские «боевые ангелы». Отсутствие надёжной противовоздушной обороны заставляло китайцев подолгу отсиживаться, не выходя на линию огня. Лишь дождавшись подкрепления в виде четырёх БТР с «гатлингами», они осмелели и стали подбираться ближе к позициям противника. А к вечеру район был полностью под контролем "красных". К слову, под впечатлением от февральских событий в Сан-Франциско китайцы проверили местный чайнатаун — есть ли там кто из соотечественников? Красногвардеец Дэн Чжан мечтал вслух: — Я бы не против увидеть родные лица. Конечно, если их всех не перебили поганые япошки… Увы, здесь «красных» ждало разочарование. Не все китайские сообщества в США разделили патриотический порыв своих земляков, не стала исключением и диаспора Гонолулу. Большинство тамошних китайцев предпочли эвакуироваться на американский континент, когда на архипелаг нагрянули оккупанты. Тех, кто несмотря ни на что остался на Гавайях, ждала незавидная участь — одних имперцы убили, других подвергли гонениям и репрессиям. Между тем Пекин не получал никаких данных о каком-либо вооружённом сопротивлении китайцев, что серьёзно удручало «красных». Впрочем, кого-то из солдат НОАК всё же согревала наивная надежда. Тот же Дэн Чжан отказывался перестать верить в чудеса: — Я почему-то верю, что среди пострадавших в последних волнениях есть наши земляки. Если я ошибусь — можете объявить мне бойкот до конца войны. В чайнатауне не оказалось никого, с кем бы можно было по-братски обняться и поговорить на одном языке. С приходом имперцев китайский квартал перестал существовать и просто смешался с оккупационной зоной, в которую превратился главный гавайский город…***
Этой ночью в аэропорт из континентального Китая стали стабильно прибывать подкрепления. На вновь построенный военный аэродром прилетела эскадрилья бомбардировщиков МиГ, там же нашлось место и для специального самолёта, который регулярно вылетал на сброс парашютных бомб. У китайцев появился ответ «боевым ангелам» в виде автожиров; группа из десяти таких аппаратов уже успела отметиться над Пельтер-авеню, где пилоты застали врасплох танковую колонну в сопровождении машин «Тэдатэ». И, хотя китайцы не нанесли им заметного урона, внезапный визит автожиров послужил предупреждением для имперцев, которые мечтали прижать «красных» к аэропорту. В то же время паромы доставили новые подразделения китайских сухопутных войск, а также дополнительные партии добровольцев из стран-партнёров. «Красные» вовсю бравировали боевым братством азиатского коминтерна, а гавайцам как бы давали понять — дескать, нас три великих народа, а вы одни, выбирать вам не из кого. Их не смущало то, что местные даже украдкой не посылали им жесты добра, а только с испугом смотрели из полуоткрытых окон. — Пусть потерпят немножко, — как-то сказал командир «Мастера битвы» Цзинь Хуан, проезжая по недавно занятой Хоутейлинг-стрит. — Империалисты здорово засрали им мозги, но правда на нашей стороне. Скоро они поймут, кто им желает больше добра. — Только вслух не распространяйтесь, а то сглазите, — ответили ему однополчане. — Можно говорить много и не делать ничего. Цзинь Хуан тут же резко сменил тему разговора: — А вьетнамцы здесь не просто так. Они стремительно богатеют и скоро смогут отдавать больше, чем брать. Слышали, что одна крупная фармацевтическая компания хочет открыть на островах филиал? Надеюсь, вы понимаете, к чему всё идёт. Корейцы, надеюсь, тоже совьют здесь тёплое гнёздышко. Рано или поздно они вслед за Пекином откроются для реформ и перестанут вариться в соку собственной гордыни… Тем временем бои выходили за пределы городских улиц. «Красные» предпринимали смелые и местами удачные попытки опутывать врага мелкими аванпостами; они не жалели ни бульдозеров, ни БТРов с пассажирами. К примеру, они основали в парке района Калиай-Вэлли небольшой аванпост, который рассчитывали использовать как убежище для освобождённых узников. Они выстроили по четыре «гатлинга» и танковых бункера, а от башен пропаганды пока отказались. Корейцы, будучи специалистами по войне в горах, поставили себе на службу гористую местность. Так, командир БТР «Гепард» Чхве Хе Гё эвакуировала обескровленный корейский взвод через высокие холмы в Калиай-Вэлли. Рискуя собственной жизнью и жизнями пассажиров, девушка умело вырулила и прогарцевала по холмам, пройти по которым хотя бы шаг было проблемой для мехов. Она вырулила в недавно построенное лесное убежище, где раненые корейцы могли восстановиться и вернуться в бой. Вьетнамцы обжились в тропических лесах Гавайев так же хорошо, как и в родных джунглях. Как правило, лучше всего они раскрывались именно за городом, где было больше растительности. Так, в долине Ну’Уану «крайты» поймали в сети двух высокопоставленных офицеров Сил самообороны, которые, всерьёз озаботившись партизанской угрозой, вышли вместе с рядовыми на охоту. Но горе-самураи быстро поменялись ролями с вьетнамцами; офицеров по-скотски закололи штыками, а рядовой состав порвали в клочья гранатами. В ту ночь у «красных» наконец-то появилась возможность не только прислушаться к чужому горю, но и реально помочь страждущим. На Норт-Скул-стрит был обнаружен исправительный центр, о котором говорили информаторы. Именно там содержались те самые левые активисты, которых китайцы видели своими верными союзниками в обозримом будущем. На их поиски «красные» отрядили часть своих войск с разных участков фронта. Перед ними встала не самая лёгкая задача — не только вызволить узников живыми и здоровыми, но и отделить зерна от плевел, выпустить на свободу только тех, кто невинно пострадал за свои убеждения, а уголовников оставить там, где им положено находиться. Имперцы укрепили тюрьму так мощно, словно тамошние зэки сидели там ни много ни мало за оскорбление Его Императорского Величества. На ней же они впервые в этой миссии опробовали нано-генератор. Целых десять минут «красные» тупо стояли вокруг энергетического купола и собирали силы, пока вражеские пушки молчали. Бой продолжался до самого рассвета. Китайские бомберы оказывали поддержку при снятии укреплений противника, но это стоило им половины самолётов. В северном секторе китайцы и вьетнамцы сцепились в рукопашной схватке с воинами императора. Численное превосходство «красных» было более чем убедительным, и сразу после победы в схватке пехотинцы добрались до главного корпуса. Красногвардеец Дэн Чжан первым ворвался внутрь здания. Во время поисков узников совести оправдались кое-чьи ожидания. Освободители насчитали тринадцать организаторов антияпонского митинга, среди которых было двое чистокровных китайцев! К сожалению, спасти ещё троих, о которых заявляла разведка, не удалось: имперские церберы насмерть запытали гавайских патриотов, а тела спрятали в неизвестном месте. Тогда же Дэн Чжан поспешил обнять каждого из найденных земляков, но его оборвали свои же: — Погоди, ещё успеешь пообниматься! Битва ещё не закончилась. Правда, бой около исправительного центра уже подходил к концу. Командир колонны БТРов Вэнь Ливэй вызвался эвакуировать освобождённых. К ним приставали вооружённую охрану, в составе которой был и неугомонный Дэн Чжан, который поехал в одной машине с освобождёнными соотечественниками. — Какими судьбами, друзья? — спросил он обоих. — Как вы выжили в этой преисподней? — Я слышал про то, что творилось в Сан-Франциско, — исповедался один из них. — Увы, но избалованные деньгами с неба земляки побоялись жертвовать своим достатком и предпочли бежать. Мы — немногие, кто откликнулся на призыв из Сан-Франциско. Второй китаец добавил: — Возможно, это покажется бредом, но я каким-то образом чувствовал, что Пекин хочет сделать с Гавайями. И я не мог остаться в стороне от намерений правительства, которое вызывает всё больше уважения с каждым годом. Я подбивал гавайцев на то, чтобы сказать громкое «нет» японскому империализму. И теперь благодаря вам я могу с уверенностью сказать, что всё было не зря. Что до представителей коренного населения островов, то они гораздо сдержаннее реагировали на освободителей. Возможно, сказались усталость и пытки, но китайцы верили: со временем это пройдёт, и эти люди скоро посмотрят на них другими глазами — глазами ученика, жаждущего набраться мудрости у опытнейшего мастера. То же самое касалось корейцев и вьетнамцев, которые стремились внести свою лепту в освобождение Гавайев от империалистического ига…***
Американцы пришли за «своими» территориями только на следующее утро. Севернее острова Оаху радар засек большую эскадру, плывущую под флагами США и Альянса. Размер эскадры говорил о том, что у Союзников достаточно ресурсов для борьбы за господство на море — один авианосец, семь эсминцев, три крейсера «Эгида», не считая патрульных и ремонтных катеров. Крепкая ПВО снижала наступательные возможности китайцев в воздухе, но не отменяла их полностью — «красные» дважды сбрасывали парашютные бомбы на вражеские суда, даже рискуя лишиться единственного спецсамолёта. После второго вылета пилот мастерски посадил горящий бомбардировщик в аэропорту и встал на ремонт. К тому моменту в порт Гонолулу прибыло пополнение для китайской эскадры. Последняя стала вдвое больше, чем раньше, что стало главной причиной окончательной победы «красных» на море. Но и янки стоит отдать должное — они дрались как черти за острова, право на которые закрепляла их же конституция. По крайней мере трижды они создавали отвлекающие моменты и угрожали обойти Гонолулу прежде, чем на верфях соберут новые подлодки и катера. Лишь своевременная реакция подводников спасала положение. В этом бою погиб экипаж Дуань Шихуна. Последний принял решение атаковать взлетающие с палубы авианосца беспилотники, пока «Чо-ко-ну» обстреливают корабль из-под воды, но не довёл дело до конца. «Гидрофойлы», обойдя эсминец с двух сторон, обложили его импульсами из генераторов помех, а вражеским «Медузам» не составило труда расстрелять корабль и пустить его на корм акулам. Командир стаи подлодок Линь Хай пал смертью храбрых, предотвращая обходной манёвр противника. Его группа пустилась в погоню за дельфинами, которые развивали высокую скорость на подходе к китайским верфям. Во время преследования одни морские животные совершили групповой кувырок над водой, избегая торпедного огня, пока другие, пользуясь отвлечением внимания, подплывали в упор и разрушали тонкую обшивку субмарин. Расстроенное внимание слишком дорого обошлось Линь Хаю и ещё двум командирам подлодок… Тем временем продолжались сражения в черте города. Последней целью «красных» стал Форт Шафтер — бывшая штаб-квартира войск Альянса в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а теперь здание японской оккупационной администрации. Имперцы укрепили постройку адекватно её значимости — выстроили широкий квадрат крепостных стен, развернули множество «Защитников» и силовых башен, а также развернули чуть ли не всю номенклатуру военных построек. Нано-генератор являлся самым ценным и самым охраняемым объектом на базе. Для борьбы с такой обороной требовалось не меньше дивизиона осадной артиллерии, но «красные» учли и этот фактор. Вокруг форта собралась вся наличная артиллерия — от пеших миномётчиков до недавно прибывших с континента САУ «Инферно». Командование поставило невероятно сложную, но вполне выполнимую задачу — лишить противника стационарной обороны, пока он заново не задействует нано-генератор. Финальная схватка длилась больше пяти часов и завершилась только в 11 часов утра. Потери обеих сторон только убитыми исчислялись несколькими сотнями. «Красные» действовали в своей привычной манере, наваливаясь на противника большой толпой под прикрытием тяжёлой техники. Первая и последняя крупная стычка в воздухе состоялась между автожирами и «боевыми ангелами». Последние пытались помешать артиллеристам уничтожить укрепления у главных ворот, но китайские пилоты встали у них на пути. И, хотя неуклюжие летательные аппараты разбивались как яичная скорлупа, эти жертвы нельзя назвать напрасными. В результате артподготовки «красные» полностью оголили передний край неприятеля и ворвались на периметр. С тех пор крах имперских оккупантов был вопросом времени. Быстрым ударом выведя из строя энергосеть, «красные» разрушили обогатители и большинство производственных построек. Они взяли в кольцо командный пункт и уничтожили три нано-основы, которые противник в судорожной попытке сопротивляться выводил наружу. Затем, когда стало ясно, что агония неприятеля достигла своего пика, было решено брать штурмом сам форт. В 11 часов объединённые силы трёх стран взяли штурмом Форт Шафтер. Над крышей имперского штаба гордо вознеслись три красных флага со звёздами, что означало взятие Гавайев под полный контроль Китая и его союзников. Это был первый шаг за пределы исторической колыбели Поднебесной, предпринятый в тех условиях, когда вражеское кольцо в Тихом океане ещё не было прорвано до конца и могло вновь замкнуться в любой момент. Это был недвусмысленный посыл всем врагам Китая, которые мечтали загнать великую державу вглубь континента раз и навсегда… Разумеется, Пекин не мог оставить без внимания освобождённых узников совести, в жизни каждого из которых начинался новый этап. После непродолжительного лечения гавайских деятелей левого толка ожидала непростая, но интересная и полезная спецподготовка. Каждому из них предстояло пройти то же самое, что проходили их коллеги из стран — младших партнёров КНР — изучить бесценный опыт Китая, Кореи и Вьетнама и сопоставить его с местными реалиями таким образом, чтобы в последующем создать на Гавайях гармоничное, долговечное социалистическое общество…