Vinculum

      С каждым шагом под ногами противно хлюпало что-то вязкое, отдающее слабым металлическим запахом в ноздри и сладко-солёным привкусом на языке. Крэйг бы и рад знать, где он и куда идёт, да только вокруг тьма кромешная, а в голове будто вакуумная дыра. Но он продолжает идти, потому что останавливаться и уж точно возвращаться нельзя, ведь на кону жизнь… Чья? Такер ощутил, как по позвоночнику промчался мерзкий холод, накрыло давящее дурное предчувствие. Неужели он опоздал? Мужчина ускорил шаг, задыхаясь от необъяснимого ужаса. Вдалеке показалось крохотное слабое пятно света. Это тоннель? Неужели он уже умер?  Крэйг продолжал идти на слепящую белую кляксу, щурясь от яркого мерцания, пока привыкшие к темноте глаза не адаптировались к залитому светом миру вне оков черноты.       Цветущая зелёная опушка, залитая ласковым солнечным светом, оранжевый диск игриво мелькал среди пушистых белесых облаков, распластанных по лазурному небу. Чудесная погода! Ещё и пение птиц доносится со всех сторон. Пройдя с десяток шагов по свежей шуршащей траве, Крэйг оглянулся — тоннель, из которого он вышел, исчез, зато по зелени за ним тянулся кровавый след. Мужчина растерянно глянул на свои (босые?) ступни, что были в багровых пятнах. Подняв взгляд, Такер с пропустившим пару ударов сердцем наткнулся на два стоящих рядом памятника из белого гранита — «Хелен Твик» и «Ричард Твик» было высечено на них, а у подножия были разбросаны лепестки белых пионов. Справа от надгробий было вырыто свежее место под новую могилу, видно, что земля липкая, влажная, напитанная, Крэйг уже даже ощутил, как ладони сведёт от ощущения этой темно-бурой склизкой массы на коже, когда он возьмёт горсть, чтобы бросить на крышку гроба во время последнего прощания… Для кого эта могила?! Однако ответ на этот вопрос мгновенно пришёл до того, как Такер, забыв от страха как дышать, перевёл зудящие глаза на стоящий рядом открытый чёрный гроб, утопающий в букетах белых пионов, чьи лепестки разносил вокруг тёплый ветер. Грязно-зелёные стебли были накрыты тонкими бледными пальцами, изрезанными бесчисленными царапинами. «Нет, не смотри!» — Сквозь пелену ужаса одернул себя мужчина, но застланные слезами глаза против воли медленно скользнули по ряду пуговиц на заляпанной кровью белоснежной рубашке к умиротворенному вечным сном такому родному лицу. Мир пошатнулся, земля ушла из-под ног, невыносимая смертельная боль пронзила все тело, кроша в пыль кости, разрывая вены и сосуды, расщепляя внутренние органы, ломая разум, когда Крэйг увидел недвижимые на щеках ресницы и светлые волосы в отвратительных пятнах грязно-алой крови…       Проснулся он от того, что дыхательные пути перехватило мучительным спазмом, лишающим возможности глотнуть застоявшегося комнатного кислорода. С шумом втянув в лёгкие воздух, Такер резко сел на постели, мгновенно словив приступ головокружения. Тело неконтролируемо содрогалось в конвульсиях, заданных сбитым сердечным ритмом. Глянув влево, откуда веяло живым теплом, где слышалось неравномерное, но бесконечно драгоценное дыхание, Крэйг закрыл дрожащими руками покрытое ледяной испариной лицо. Боже, это сон.       Его уже много лет не посещали кошмары о смерти Твика — его самый большой, самый разрушительный страх. Последний раз такое сновидение  мучило его накануне этой злополучной свадьбы, и вот спустя столько времени вернулось. Может это знак? Ядовитое неподвластное разуму ожидание чего-то нехорошего расползлось по венам. Погодите-ка! Отняв ладони от лица, Такер наткнулся непонимающим взглядом на светло-зелёную ткань пододеяльника. Так он и правда в комнате Твика?!       Вообще-то, он думал, что ему это приснилось, но нет, оказывается Крэйг после всего и правда притащился в комнату Твика и проспал здесь всю ночь. Вот же стыдоба! И это же он сам просил парня сохранять дистанцию! И тут же нарушил границы! Совсем уже спятил, Такер! И ты называешь себя взрослым?!       Мужчина попытался бесшумно вылезти из-под одеяла, но внезапно его левую руку выше локтя сжали две тепленькие ладошки. Неприятный холодок пробежался по внутренностям от догадки, что Твик проснулся. Медленно оборачиваясь в его сторону, Крэйг в глубоком смятении гадал, что же за эмоции он увидит на его лице. Но юноша продолжал умиротворенно спать, забавно посапывая приоткрытым ротиком. Ну что за милаха? Невозможно не улыбнуться, глядя на этого пацана. Против воли уголки губ разъехались в разные стороны, а глаза слегка защипало от трогательности зрелища. К Твику хотелось прикоснуться, провести пальцами по веснушкам на щеках, задевая мягкие ресницы, огладить брови, перебрать волосы, бережно сжать ладонями руки, обнять максимально крепко, но нежно. Твика хотелось целовать, причём везде — губы, скулы, глаза, виски, лоб, пальцы, запястья, и дальше по, кхем, телу, и, да, лучше сейчас об этом не думать дальше, а то тело и так с утра во взвинченном состоянии. С Твиком хотелось нежничать, Твика хотелось баловать, отдать все, что возможно, в том числе и себя. Ошеломленный своими мыслями Такер и не подозревал, что в нем прячется столько желаний, которых раньше не было, либо он им неосознанно противился, запихивая в самые тёмные глубины души, либо просто не замечал. Вообще-то, Крэйг сейчас не слабо напуган силой этих получивших волю чувств. Он снова глянул на спящего Твика, думая о том, что если парень в этот самый миг проснётся, каким будет это первый взгляд, что он скажет? Да и что сейчас написано на лице самого Такера?       Нет, все же ему стоит убраться отсюда, чтобы не смущать Твика, когда тот проснётся, да и Крэйгу необходимо собраться с мыслями и подготовиться к их первой встрече в новом статусе. А вот что это за статус такой? Как можно теперь охарактеризовать их отношения после вчерашнего откровенного разговора? Кто они теперь друг для друга? Что изменилось между ними? Или… или все так всегда и было, просто они наконец нашли в себе силы осознать и принять это?        Мужчина, не дыша, деликатно высвободился из на удивление крепкого даже во сне хвата парня и постарался бесшумно вылезти из-под одеяла. Погрузившись в раздумья, Крэйг машинально приоткрыл окно в комнате, чтобы впустить свежий воздух, и тихо вышел в гостиную. В компании кружки зелёного чая, к которой он так и не притронулся, Такер сидел за столом, подперев руками подбородок, и обдумывал сложившуюся ситуацию — на самом деле между ними ещё много нерешенных вопросов. И это только пока касается их внутреннего мира. Но когда-нибудь в этот мир просочится кто-то извне. Что будет тогда?..       За спиной тихо и длинно заскрипела дверь, будто её кто-то намеренно очень медленно открывал. Обернувшись, Крэйг увидел, как в щель между дверью и проёмом протиснулась ровно половинка взволнованного личика Твика почти на уровне дверной ручки. Парень, будто тонущий в этой своей мешковатой серой  пижаме, выглядел сонным и растревоженным до крайней степени, он в тяжёлом молчании застыл меж двух комнат с опаской глядя на Такера, не решаясь сделать шаг вперёд, но и упрямо отказывался давать заднюю. И Крэйг понял — Твик тоже напуган, причём гораздо больше, чем он сам.       Зачем-то задержав дыхание, мужчина с трудом, как заржавевший механизм, разогнулся, вставая с места, не отрывая взгляда от замершего Твика, словно тот мог раствориться в квартирном воздухе, если Крэйг моргнёт. Он протянул в сторону парня руку, которая в этот момент показалась невероятно тяжёлой, и повёл пальцами, маня к себе. Почему-то озвучить зов голосом никак не получалось. Но Твик и так откликнулся, он, точно новорождённый оленёнок, сделал первый робкий шаг и нетвердой походкой приблизился к Такеру, полубезумными глазами вглядываясь в его лицо.       Когда между ними осталось расстояние в длину вытянутой руки Крэйга, последний неосознанно крепко, буквально изо всех сил обхватил пальцами запястье парня и рывком притянул, впечатывая в себя тонкое, подтянутое тело. Твик крупно дрожал и дышал рвано в шею Такера, который руками от бьющих внутренности эмоций грубо водил по жёстким волосам, шее, плечам, мышцам напряжённой спины далёким от ласки жестами.       — Это… это был не сон? — Прохрипел Твик в плечо опекуна, стягивая жгущими холодом пальцами лёгкую ткань футболки на его лопатках. Он плачет что ли?       — Нет, либо мне тоже это приснилось, — глухо отозвался Крэйг, похоже, и его начало трясти. Мужчина крепко зажмурился, вжимаясь лицом в колючие волосы Твика, шумно втягивая его едва уловимый тот самый детский запах, смешанный с мускусным ароматом кожи.       Твик надрывно выдохнул и, расслабившись до полужидкого состояния, буквально повис на Такере вязкой массой, а его самого будто разморило, захотелось прилечь, не разнимая объятий, и не думать, не волноваться ни о чем, а просто чувствовать это. То, что принадлежит им одним в это застывшее в бесконечности мгновение, то, что умерщвляет и вновь воскрешает в бесконечном цикле со скоростью звука. Невероятно, ничего же, буквально совсем ничего не произошло, а они оба практически разрушены до основания силой этих чувств, что гораздо сильнее их самих.       А дальше случилось столкновение с обыденной реальностью — Крэйгу позвонили из университета и сообщили о каком-то экстренном случае, который требует его срочного обязательного присутствия. Такер, с сожалением глянув на Твика, скрывшись в своей комнате, стремительно собрался, появившись в одном из своих костюмов. Темно-синий пиджак с вертикальной белой строчкой, зауженные брюки в тон и белая рубашка — безупречен, как и всегда, отстраненно подумал Твик, не в силах заглушить в себе ревностные порывы. Уже на выходе Крэйг обернулся к юноше, который так и стоял на одном месте, пристально наблюдая за ним, и приблизившись, прохладными пальцами провел по на удивление горячей щеке Твика, затем Такер кратко прижался к его лбу привычным жестом. По его смятенно-взбудораженной ауре парень чувствовал, что Такер себя будто бы сдерживает. Вдруг Твика обдало холодом — Крэйг отстранился и, бросив на него последний жадный взгляд, пулей вылетел из квартиры, звонко хлопнув дверью.       Удушающее чувство, смесь апатии и какого-то иррационального ликования, волной омыло парня с макушки до пяток. Грузно, бессильно плюхнувшись за стол, Твик обхватил крупно трясущимися руками кружку с остывшим зеленым чаем, к которому Такер так и не притронулся, и в два жадных глотка влил в себя горькую жидкость, жмурясь от отвращения. И как только Крэйг это пьёт?!

***

      После завершения последнего урока Твик почти вприпрыжку шёл по школьному коридору в сторону кабинета школьного психолога, ощущая небывалый подъем духа. Ему не терпелось снова поговорить с Кайлом, задать ему вопросы, попросить совета. Дело даже не в том, что это школьный психолог. Этот мужчина, так же как и сам Твик, видимо, не способен на правильную любовь. Парню казалось, что Брофловски единственный, кто может его понять и не осудить.       Коротко стукнув кулаком, Твик открыл дверь в кабинет психолога и так и замер на пороге, забыв поздороваться. Кайл, как обычно, одетый в белоснежный халат поверх сиреневой рубашки с каким-то мелкими узором и в прямоугольных очках с тонкими дужками расслабленно сидел в своём рабочем кресле, закинув ногу на ногу, обернувшись в сторону  окна, пропускающего внутрь холодный солнечный свет поздней осени. Мужчина что-то вкрадчиво, но мягко рассказывал второму присутствующему. На подоконнике, беззаботно болтая длинными ногами, сидел Стэнли Марш и с повышенной внимательностью и преданностью вслушивался в мелодичный голос Кайла. Выглядел Стэн совершенно непринуждённо и свободно, будто и не в кабинете школьного психолога находится, а в комнате лучшего друга. Или не просто друга. Твик, хмурясь, тряхнул головой — они были словно окутаны какой-то уютной атмосферой, такой личной, не предназначенной для чужих глаз, что юноша почувствовал себя неуютно и уже хотел спешно покинуть кабинет, как его присутствие заметил Брофловски и окликнул его:       — Ты что-то хотел, Твик?       Всё, поздно. Не успел свалить. Стэн, зацепившись удивленным взглядом за друга, мгновенно расплылся в радостной улыбке, как и всегда, при виде Твика.       — Ах, да, нет, я, наверное, попозже зайду, — неуверенно проговорил парень, топчась в дверном проёме. — Я просто хотел кое-что спросить у тебя… у вас, мистер Брофловски.       Услышав его оговорку, Марш перестал улыбаться и перевёл полный любопытства взгляд с одноклассника на Кайла. Твик безрадостно мысленно усмехнулся — кажется, Стэн завалит его вопросами и догадками, знает же, что психолога с огромной натяжкой можно назвать родственником Твика.       — Тогда после. В любом случае, очень удачно, что вы оба ко мне заглянули, — Кайл грациозно встал с места и, взметнув полы халата, что и Твик, и Стэн уловили слабый свежий запах стирального порошка и лёгкий шлейф пряного одеколона, подошёл к шкафу с папками. — Здесь скопилось много материалов вашего прошлого психолога. Мне они совершенно ни к чему. Поэтому вы поможете мне перенести их в архив, — это был не вопрос и не просьба, парни, переглянувшись, поняли, что выбора у них нет. — Берите все, что стоит на этих двух полках и несите на минус первый этаж, архив там. Вот, — Брофловски протянул тяжёлый толстый ключ с мелкими пятнами ржавчины Стэну, который принял его с лицом, будто это невероятный дар от высшего существа. — Идите, я вас догоню.       Кайл отошёл к рабочему столу и принялся деловито копошиться в ящиках. Почему даже это он делает с каким-то необъяснимым изяществом?       — Чел, я никогда не был в нашем школьном подвале! — Воодушевленно воскликнул Стэн, когда ребята, каждый в руках со стопкой папкой аж до подбородка, шли по опустевшему школьному коридору. — Спорим, там дохрена всяких ништяков.       — Что там может быть интересного? Только пыль и крысы! Фу! — Твик брезгливо поморщился.       — Ну ты и зануда, — Стэн недовольно надул щеки, а затем вдруг лукаво ухмыльнулся и бедром толкнул идущего рядом приятеля так, что тот с приглушенным вскриком пошатнулся, едва удержав в руках стопку папок.       — Придурок! Ты че, блядь, творишь?— Полыхнул Твик и толкнул Марша в ответ.       — Борюсь с твоим занудством, — лыбясь,  отозвался тот, придавливая подбородком верхнюю папку, которая норовила соскользнуть.       С подачи Стэна парни продолжали дурачиться всю дорогу до архива, перекидываясь подколами и шутливо пихая друг друга. Когда Марш вставил ключ в замочную скважину тяжёлой железной двери, раздался звонкий краткий хлопок где-то поблизости.       — Слышал? Это же был выстрел? — Настороженно прошептал Стэнли, оглядываясь на выронившего от неожиданности папки из рук Твика.       — Боже! Неужели стрельба в школе?! — Испуганно воскликнул тот, размахивая руками, будто не зная, собирать ли раскиданные документы, обхватить ли ими себя, или вообще сбежать.       — Нет же, чувак, смотри, там тир, — Марш ткнул пальцем на приоткрытую дверь дальше по коридору, а затем, положив на пол свою стопку папок, присел, чтобы помочь Твику собрать разлетевшиеся бумаги.       — Не знал, что у нас есть тир, — растерянно проговорил блондин, опускаясь рядом. Почему-то звук выстрела что-то всколыхнул внутри него, всплыло в памяти бледное напряженное лицо отца. Именно таким Твик запомнил Ричарда в последний раз, когда видел его живым. Папа сказал, что они с мамой скоро вернутся, но…       — Эй! Алло! Ты чего завис!       Перед лицом мелькнула раскрытая ладонь Стэна, возвращая Твика в реальность.       — А? Что ты сказал?       — Я сказал, давай, посмотрим, кто там стреляет, — Марш подвинул обе стопки папок ближе к стене и выпрямился, отряхивая штанины форменных брюк, а затем, взяв Твика под локоть, рывком поднял и его.       Приблизившись к двери, юноши заглянули внутрь — просторное длинное помещение с тусклым освещением. Ряд из пяти учебных парт, за которыми на расстоянии примерно двадцати метров на стене висели круглые черно-белые мишени. У одного из столов стояла девушка в спортивной форме и держала в руках учебную снайперскую винтовку, вжав приклад в правое плечо. Длинные тёмные волосы завязаны в пучок, безукоризненная осанка и аура полной сосредоточенности. Она выглядела завораживающе, при том невероятно опасной. Как катана — тонкая и изящная, но предельно острая, смертоносная.       — Минджи? — Удивлённо прошептал Твик.       — О, твоя азиатская принцесса? — Тихо откликнулся Стэн, за секунду до того, как девушка уверенно нажала на курок, и прогремел звук выстрела — в черном центре мишени образовалось белое пятно от прошедшей пули. Марш едва слышно присвистнул. — Ну, она лютая, конечно.       — В смысле?       — Зацени, она палит из снайперки без оптического прицела.       — Ты в этом шаришь?       — Эй, вы двое!       Гневный окрик Кайла откинул парней от входа в тир. Кажется, психолог не на шутку разъярен, и причина тому – небрежно брошенные у двери в архив папки.       — Это было элементарное поручение, — отчитывал он бредущих в его сторону понурившихся парней. — Всего-то нужно было дойти, открыть дверь, и положить папки на полку. Всё. Это все, что от вас требовалось. А вы? Что вы там делали, бездельники?       Брофловски продолжал свою тираду, с каждым словом все больше распаляясь, пока Твик и Стэн, оглушенные его негодованием, спешно доводили поручение до логического завершения.       — Пиздец, чего это он такой нервный? — Шёпотом спросил у Твика притихший Стэн с опаской поглядывая на идущего впереди Кайла, который, как строгий конвоир, сопровождал их в обратном направлении. — Он часто так психует?       Блондин лишь неопределенно пожал плечами — в свое время он наслушался немало баек о взрывном характере старшего сына семьи Брофловски, поэтому особо не был удивлен.       — И все равно он классный, — восхищенно добавил Марш, глядя на ровную спину под белым халатом.       — Почему он тебе так нравится? — Твик и сам не понял, откуда в его голосе взялась эта невольная, слегка истеричная нотка.       И Стэн тоже её заметил.       — Ну, не ревнуй, Твики, — слащаво протянул он, закинув руку на плечи парня. — В моём сердечке ты занимаешь особое место.       Приглушенно обругав приятеля за излишнюю фамильярность, Твик скинул его руку. Но все же он не мог не согласиться с Маршем — Кайл и правда тот человек, который невольно приковывает к себе внимание, но он гораздо больше чем просто «эксцентричный школьный психолог», и Твика слегка, вот совсем немного, распирало от самодовольства, что Брофловски открылся именно ему.

***

      — Крэйг, расскажи о моих родителях? После ужина, уже готовые ко сну, они сидели в комнате Такера, на его кровати, друг напротив друга. Оба заметили, что ставшая привычной скованность между ними практически испарилась. Когда главные козыри уже были выкинуты на стол, говорить стало гораздо легче, и грех было не воспользоваться этой возможностью, их новым видением друг друга, чтобы познакомиться заново.       — Мм? Разве ты их не помнишь? — Крэйг снял свои рабочие очки и потер уставшие глаза. Такой трогательно уютный, прижаться бы к нему в объятии. Но еще рано.       — Помню, — Твик тоскливо искривил губы в подобии улыбки, глядя на свои сцепленные руки, — помню, что они совершенно не знали, что такое быть родителями. Легкомысленные и беззаботные. Они меня как-то забыли в торговом центре, когда мне года три было. Неужели не рассказывал? — Юноша криво усмехнулся на удивлённый взгляд Крэйга. — Блин, это полный отстой. Не то чтобы я сильно испугался тогда, просто это… было вполне в их духе. Они забрали пакеты с продуктами из тележки, а меня забыли в ней на детском сиденье. И я смотрел, как они дошли до самого выхода из торгового зала, как разъехались в стороны двери, — тихо грустно посмеиваясь, Твик рваными жестами пытался описать увиденное тогда, — и только тогда они обнаружили, что чего-то не хватает. Точнее кого-то — меня.       — М-да, похоже на них, — недоуменно хмыкнул Крэйг, качая головой.        — Но я хочу узнать, какими их запомнил ты.       — Они, — помолчав с минуту, заговорил Такер, — что ж, они и правда были странные. Хелен… твоя мама всегда мне напоминала Дейзи Бьюкенен¹ — изящная и дорогая девочка, добрая, наивная, совсем не повзрослевшая. Но она была прекрасна, — невозможно было не уловить, с какой нежной интонацией Крэйг говорит о его маме. Твик ощутил, как тревожно о ребра ударилось сердце от взгляда на мечтательно-печальное лицо мужчины. — Дядя Рич… даже не знаю, что и сказать. Твой отец самый странный, самый сложный и самый гениальный человек, которого я знал в своей жизни. Человек-ребус. С его лица не сходила такая лёгкая дружелюбная улыбка, но с ней же он творил такое, что никак не вязалось с его образом добродушного простачка. И он вовсе таким не был.       — Папа был плохим человеком? — Заметив в голосе Крэйга странную интонацию, которой не нашлось определения, парень забеспокоился ещё больше.       — Невозможно разделить всех людей на плохих и хороших, Твик. Но одно я могу сказать наверняка — если бы Ричард Твик был жив, он бы уже подчинил себе весь мир, — Такер усмехнулся, а следом и Твик коротко хихикнул.       — Интересно, каким бы я стал, если бы они не погибли, — тихо пробормотал последний с преувеличенным вниманием рассматривая узор покрывала.       — Ты в любом случае стал прекрасным человеком, — с ласковой полуулыбкой Крэйг погладил Твика по голове.       Парень вдруг посерьезнел, даже нацепил на лицо скорбное выражение.       — Они меня возненавидят.       — Кто?!       — Тётя Лаура, дядя Том и Триша, — удрученно откликнулся Твик, резко отстраняясь от руки Такера.       — С чего ты взял?       — Нууу… — парень выразительно посмотрел на опекуна.       — Если кого-то и возненавидят, то только меня, — лицо мужчины исказилось в гримасе горькой усмешки. — Я никудышный взрослый. Прости, Твик.       Крэйг совершенно неоправданно выглядел таким виноватым, что у юноши болезненно защемило сердце. Он на четвереньках подполз к Такеру и робко обнял, обвив руками шею.       — Крэйг, ты же всегда будешь со мной?       — Когда-то давно ты уже задавал этот вопрос, — с тихим смешком мужчина опустил ладони на тонкую с жёсткими мышцами спину Твика, и стал  бесконечно бережно поглаживать, как самую редкую драгоценность.       — Да, ты тогда ответил, что будешь со мной, пока я буду в тебе нуждаться. Так вот, я буду нуждаться в тебе всю свою жизнь.       — Это обещание? Клятва вечной преданности? Верности? — Спросил Крэйг, лукаво склонив голову на бок.       — Воспринимай как хочешь, только… — Твик отстранился, серьезно заглядывая Такеру в глаза, и руками несмело обхватил его голову, — только, пожалуйста, пообещай и ты.       — Обещаю, Твик, — с тихой торжественностью отозвался мужчина.       Зрительный контакт завораживал, гипнотизировал — таящий лёд напротив расплавленного золота. Атмосфера вокруг сгустилась и отяжелела, оседая в лёгкие удушливым комком, заставляя задыхаться от близости человека напротив.       — Я очень хочу тебя поцеловать, — сбитым шёпотом признался Крэйг, глядя, как Твик резко облизал кончиком языка сохнущие губы. — Но я не могу — перед глазами стоишь семилетний ты и протягиваешь очередной рисунок. Черт! — Такер порывисто отвернулся, нервно шаркнув ладонями по лицу.       — Я больше не ребёнок, Крэйг, — тихо, но твердо заметил юноша, сверля странным нечитаемы взглядом опекуна. Он выглядел, как натянутая тетива лука — жёсткая и напряжённая.       — Я знаю, знаю. Но, пожалуйста, дай мне время.       — Конечно, — Твик заметно смягчился и, вновь приблизившись, невесомо прижался губами к прохладной щеке Такера. — Спокойной ночи, Крэйг.       Затем юноша забрался под одеяло, готовясь заснуть.       — Спокойной ночи, солнышко, — откликнулся мужчина, склонясь, целуя светловолосую макушку. — Я люблю тебя.       Но, как ни странно, Твик уже провалился в сон.       — Какой же ты беспечный, — со снисходительной улыбкой Такер принялся ласково перебирать растрепанные волосы парня, наслаждаясь ощущением умиротворения и покоя.       Сквозь уютную тишину Крэйг услышал, как на прикроватной тумбе завибрировал телефон. Интересно, кто это рискнул звонить ему в столь поздний час? Мужчина, стараясь не потревожить спящего Твика, потянулся за девайсом. Рассмотрев на дисплее имя звонящего и фотографию, на которой помимо девушки в дорогом свадебном платье есть и он сам, в чёрном костюме, бледный, изможденный, с таким лицом, что называется, в гроб краше кладут, Крэйг тревожно нахмурился, под ложечкой противно засосало. Её звонки всегда предвещают какую-то чертовщину, подрывающую их спокойствие. Но не ответить он не мог. Поэтому, уже предвкушая череду разношерстных проблем, Такер, скрипнув челюстями, принял вызов и поднес телефон к уху.       — Привет, Крэйг, — её голос, искаженный путями мобильной связи, но все такой же томный и тягучий, заставил мужчину похолодеть изнутри.       Точно грядёт какой-то тотальный пиздец. Подавив нестерпимое желание сбросить звонок, занести контакт в чёрный список, а затем и стереть из памяти телефона, он медленно бесшумно выдохнул, прикрыв глаза, и, когда понял, что уже слишком долго молчит, готовый к любому подвоху, безразлично откликнулся:       — Здравствуй, Барбара.