Vinculum

      Оливка. Сыр. Ветчина. Авокадо. Поджаренный белый хлеб. Обостренное стрессом восприятие позволило Твику отчётливо чувствовать каждый отдельный вкус составляющих элементов канапе. Он стоял возле фуршетного стола в небольшом ресторане, расположенном прямо через дорогу от церкви, где проходила церемония.       Молодожены решили ограничиться лёгким фуршетным меню, так как через пару часов им уже нужно ехать в аэропорт — их ждёт медовый месяц на Гавайях. Амелия хотела отправиться прямиком с церемонии, в свадебных нарядах, и Клайд, хоть и повыражал свое недовольство этой не очень практичной идеей, но все-таки уступил. В конце концов, кажется, это, как догадался Твик, была единственная прихоть сдержанной Амелии.       Итак, Твик держал взглядом все помещение — приблизительно пятьдесят человек гостей сновали в хаотичном порядке из стороны в сторону, напоминая танец узоров в калейдоскопе: кто-то к столу с угощениями и напитками, кто-то перемещался в поисках очередного собеседника, а кто-то каждые минут пятнадцать бегал наружу, покурить. Однако больше всего парня интересовало происходящее прямо по линии его взгляда, а также по обе стороны от оси зрения.       Слева Кенни что-то оживленно и весело обсуждал с той самой лихачкой Кэти, его бывшей, а сейчас нынешней женой мистера Донована. Они смеялись и многозначительно переглядывались, напоминая первокурсников колледжа, переживающих самое начало своих романтических отношений.       От зрелища справа веяло энергией стоящей около огня бочки с топливом, которая вот-вот полыхнет — молодожены общались с подошедшей к ним Барбарой, причём больше говорил, разумеется, невероятно оживленный Клайд, который вроде и пытался, но никак не мог отвести взгляд от красавицы Бебе. Амелия скромно стояла рядом, сдержанно улыбаясь ломкой улыбкой и обеими руками держась за локоть супруга, как за спасательный трос. Только сейчас Твик заметил, насколько девушки и правда похожи внешне, однако расслабленная со скучающе-снисходительным лицом Барбара в элегантном чёрном наряде даже издалека могла опалить своим дьявольским пламенем, в облаченной же в невинно-белое платье Амелии даже намёка на его искру не было, лишь тёплый ангельский свет. А бедняга Клайд мечется меж двух огней, будто мечтая присвоить себе оба.       С удрученным вздохом Твик взглянул прямо и на долю секунды пересекся с твёрдыми кусками янтаря в глазах Крэйга, от чего сердце подпрыгнуло до гортани. Такер стоял рядом с мистером Донованом и его младшей дочкой, терпеливо выслушивая какую-то очень эмоциональную речь мужчины. Крэйг, который взглядом метался от Бебе к Твику, от Твика к Кенни, от Кенни к Бебе, и дальше по кругу, выглядел недовольным и расстроенным. Твик хорошо знал это его выражение лица — Такер теряет контроль над ситуацией и не может предугадать, что произойдёт дальше, поэтому внимательно наблюдает за всеми возможными раздражителями, чтобы уловить момент детонации и предотвратить его.       Только почувствовав тянущую боль на лице, юноша сообразил, что неконтролируемо улыбается, пытаясь заглушить в себе истерический смех. Происходящее напоминало какой-то психоделический спектакль, а Твик никак не мог понять, кто он — зритель или актёр.       В какой-то момент произошла внезапная рокировка. Мистер Донован, отлепившись от Крэйга направился к своей жене, Кенни же занял его место по правую сторону от Такера. Затем Бебе, одарив поцелуем в щеку ошалевшего Клайда и коротко обняв бледную Амелию, направилась к ним, встав слева от Крэйга. Теперь они были втроём. Втроём, блять. Они просто стояли и спокойно переговаривались, явно обмениваясь ни чему не обязывающими фразами в духе «как ваше ничего?», но Твик видел совершенно иное.       Нежное, даже мелодичное шуршание свадебного платья. Барбара кружилась в центре круглого наряженного зала, раскинув тонкие руки в стороны, а кружевной подол платья с тихим шорохом оглаживал паркет, будто что-то нашёптывая. Она вдруг остановилась и, поймав взглядом свое отражение в зеркале с позолоченной рамкой на стене, коротко усмехнулась.       — М-да, странное ощущение от своего свадебного платья, — пробормотала Бебе, придирчиво себя рассматривая. — До этого я надевала только мамино.       — Говорят, примеряя на себя чужое свадебное платье, обрекаешь себя на несчастливую жизнь, — важно заметил Кеннет, появившийся в поле зрения прячущегося у входа в большую парадную комнату Твика. Мужчина, спрятав руки в карманы брюк простого чёрного костюма, хитро щурился на образ Барбары в зеркале.       — Да к черту твои суеверия, Кенни! — Девушка нетерпеливо махнула на него рукой. — И вообще, если бы не Крэйг, я, наверное, никогда не смогла бы позволить себе образ невесты. Ты-то сам как себя чувствуешь?       Раздалась уверенная поступь — Твик, наконец увидел третьего человека, непозволительного красивого в черном костюме-тройке Крэйга.       — Я… не знаю, — тихо принёс он.       Угрюмый и задумчивый. На самом деле весь его вид отчётливо говорил, что Такеру не менее, чем паршиво.       — Ну… разве это была не твоя идея? Так чем ты недоволен? — Снова шуршание платья — Бебе, стуча каблучками, подошла к новоиспеченному «мужу».       — Ловко вы, конечно, всем угодили! — Со звонким хлопком Кенни вскрыл бутылку шампанского, корковая пробка прилетела прямо к приоткрытой двери, за которой прятался Твик, капли золотистой жидкости в объятиях густой пены обрушились на пол у ног троицы, разбиваясь в крохотные лужицы. Маккормик сделал глоток прямо из бутылки. — Бебе — своим родителям, прикрыв себя щитом брака, пусть и фиктивного, — вытерев рот рукавом белой рубашки (а куда уже делся его пиджак?!), мужчина передал шампанское Барбаре, которая, одарив его игривым взглядом, обхватила красными губами горлышко и сделала несколько глотков алкоголя. — Крэйг — органам опеки и своему драгоценному чаду, которое теперь обрело двоих родителей, — отрывисто усмехнувшись, девушка впихнула игристое Такеру в руки. — Теперь всё выглядит красиво и правильно, с какой стороны не посмотри. И это надо отпраздновать!       — Да, верно! — Воодушевленно вторила Бебе, хлопнув в ладоши. — Ну же, Крэйг!       Тот пустым взглядом смотрел на горлышко бутылки в следах красной помады. Пауза затянулась. Со стороны казалось, будто Такер делает гораздо более серьёзный выбор, чем просто отпить шампанского или отказаться. Твик даже неосознанно задержал дыхание, ожидая его решение. С тихим (обречённым?) вздохом Крэйг сделал два коротких глотка, на его бледных губах остались кривые красные пятна.       — Вот и чудненько! — Промурлыкала Барбара прямо ему на ушко и, отняв бутылку, передала Кенни, который, загадочно улыбаясь, опустил её на стоящий у стены изящный столик.       Рука Бебе, затянутая в перчатку из белого кружева, дразняще скользнула по лацкану чёрного пиджака Крэйга, спрятанные в тонкую ткань пальцы огладили шею. Твик, хоть ему и было страшно, не мог отвести от них взгляда, он ясно видел, как от их касаний дернулся кадык его опекуна. Белая рука уже накрыла подрагивающие от напряжения мышцы на щеке Такера, большой палец настойчиво давил на ямку на подбородке, вынуждая наклониться к тянущейся за поцелуем Барбаре.       — Хватит! — Приглушенно рыкнул Крэйг, когда на короткий миг их губы соприкоснулись, и схватил тонкое запястье девушки, отстраняя ее руку от своего лица.       Бебе лишь дернула уголком алого рта. Она была совершенно невозмутима, будто ожидала подобной реакции. Затем девушка обернулась к стоящему чуть поодаль Кенни и протянула в его сторону руку, поманив к себе. Хмыкнув, Маккормик быстрым шагом подошёл к ней и внезапно грубым жестом выдернул из волос Стивенс скрепляющую их шпильку, увенчанную бутоном живой белой лилии. Золотистые локоны рассыпались по плечам, распыляя терпкую смесь ароматов духов и шампуня. Схватив пятерней пушистые светлые волосы на затылке девушки, Кенни чуть потянул назад, заставив Бебе слегка прогнуться в спине, и настойчиво поцеловал, жадно слизывая яркую помаду с губ. Они обменивались хаотичными пошлыми поцелуями, при этом оба не сводили глаз с застывшего, но сохранившего бесстрастность Крэйга. Эти двое такие красивые, думал Твик, зажав руками рот, красивые словно ангелы, но это лишь внешность, за которой скрываются настоящие демоны. Они, кажется, заигрывали с Такером, настойчиво пытались утянуть в омут разврата, а Крэйг… да, он хотел туда погрузиться, Твик уже был способен рассмотреть это полыхание похоти в его глазах, но отчаянно старался сохранить благоразумие.       — Иди уже сюда, блядский ты зануда, — дьявольски улыбаясь, позвал Кенни тягучим голосом.       — Сегодня особый день, — Бебе лукаво склонила голову на бок. — Неужели хочешь пропустить все веселье? Давай же, всего один раз…       — Чёрт… — покачав головой, Такер сжал переносицу большим и указательным пальцами правой руки. — Я об этом пожалею.       Крэйг сдался, осознав это Твик сильно-сильно, до белесых всполохов перед глазами зажмурился от обиды, он почувствовал себя преданным и брошенным. Почему-то в тот момент ему показалось, что Крэйг, его Крэйг отвернулся от него. Навсегда.       Ох, лучше бы он не открывал глаза. Никогда бы не подумал, что увиденное глазами может быть так же ощущаемо, как удар в солнечное сплетение. Барбара, глядя в глаза Крэйгу, острым кончиком языка ведёт по его жёсткому подбородку, а затем проникает им глубоко в рот, напористым поцелуем вжимая его тело в стоящего за спиной Такера Кенни, который короткими укусами ставил отметины на шее Крэйга, параллельно стягивая с его плеч пиджак. Тем временем белые руки Бебе нетерпеливо выдергивают рубашку Такера из-за пояса брюк и ныряют под ткань, оглаживая нижние мышцы пресса. С тихим гортанным стоном, сдавив ладонью тонкое запястье девушки и опустив её руку на свою вздыбленную ширинку, Крэйг с чмокающим звуком разрывает поцелуй с Барбарой и бездумно оборачивает голову в сторону Кенни, который мгновенно, грубо сжав пальцами его подбородок, утягивает в жёсткий поцелуй. Стивенс несколько секунд завороженно наблюдала за ними, закусив нижнюю губу, а затем, сделав маленький шаг назад, отрывисто прохрипела:       — Помоги мне.       Это был сигнал для Маккормика, который отлип от раскрасневшегося Крэйга, зайдя за спину Бебе, ослабил ленты на её платье, и то белоснежным сугробом опустилось у её ног, оставив девушку лишь в белых чулках и перчатках. Кенни осыпал лёгкими поцелуями плечи шумно дышащей Барбары, а Такер с отрешенным горящим взглядом, приблизившись, наклонился и обхватил губами сосок левой груди…       Невозможно! Невыносимо!       Жидкое пламя зародилось в лёгких, поднялось до горла, прожигая трахею и пищевод, и уже хотело вырваться полным страдания криком, но сотрясаемый бесконтрольной дрожью Твик, смаргивая раскаленные слезы, крепко стиснул зубы (он же не слабак какой-то!) и тихо мучительно промычал, потому что невозможно было терпеть эту страшную шпарящую изнутри боль.       — Не смотри! — Мальчик вздрогнул от раздавшегося за ним угрожающего шипения.       Затем кто-то холодной рукой схватил его за запястье и резко потянул по тёмному коридору прочь от приоткрытой двери и полоски желтого света на полу. Твик в темноте увидел большой бант на спине, опоясывающий синее платье, и ржавые волосы, едва касающиеся острыми кончиками напряжённых девичьих плеч. Его спасительницей оказалась Триша. Твик чувствовал, как она будто кипит от смеси разрушительных эмоций — досады, ярости и непонимания, но так ли это? Лишь её глаза могли бы сказать точно, однако… в тот раз парень так и не увидел выражения её лица…       — Твик, что случилось? Тебе плохо? — Оказывается Крэйг уже стоял прямо перед ним, обеспокоенно заглядывая в пылающее лицо.       Парень недоуменно моргнул — его настолько глубоко затянули те травмирующие воспоминания, что он и не заметил, как внимание всей троицы переключилось на него. Бебе и Кенни с любопытством выглядывали из-за плеч Такера. Под тремя взглядами Твик почувствовал себя некомфортно, инстинктивно сжался, уставившись в носы ботинок Крэйга.       — Я хочу домой, — жалостливо пробормотал он.       Вот отстой! Он прозвучал так затравленно. Это, блин, так стрёмно, дать слабину перед этими хитрыми демонами! Ледяной волной стыда юношу омыло с головы до пят. Ну же, пожалуйста, Крэйг, забери меня отсюда.       — Эй, осталось совсем немного, хорошо? — Такер аккуратным, бесцветным жестом накрыл ладонью локоть парня. Он осторожен, никакого намёка на интимность или глубину, лишь знак поддержки. А Твику хочется выть. — Мы же не можем уйти раньше молодожёнов, а они уже через два часа поедут в аэропорт. Ещё чуть-чуть осталось продержаться. Справишься? Ради меня?       — Хватит его так опекать, Крэйг. Он же не маленький ребёнок уже, — наигранно возмутилась Бебе и сочувственно посмотрела на парня.       Затем они с Кенни за спиной Такера обменялись ехидными ухмылками. Блять, все ясно, они видят в нем лишь несмышленого малыша. Даже Крэйг продолжает воспринимать его как ребёнка. Это из-за присутствия этих двоих? От осознания этого Твик пришёл в бешенство, и, яростно сверкая глазами, увернулся от руки опекуна. Юноша даже сумел состроить гримасу отвращения, чем довёл Такера до высшей степени недоумения.       — Что с тобой? — Одними губами спросил мужчина.       — Ничего, отстань, — прошипел Твик и, сложив руки на груди, отвернулся, сверля глазами сохнущий кусочек апельсина на фруктовой тарелке.       — Крэйг, мы можем поговорить?       — Конечно, Бебе, о чем?       — Ммм, я бы хотела обсудить это наедине.       Неимоверным усилием воли Твик сумел задержать за сжатыми зубами протестующее «Нет!». Он обернулся как раз в тот момент, когда Такер коротко кивнул супруге, а затем просяще посмотрел на него.       «Только не устраивай сцену!»       «Только пойми все правильно!»       «После я все тебе расскажу!»       «Я же люблю тебя, верь мне!»       И Твик понял это послание. Правда, понял. Однако тело инстинктивно дернулось вперёд, вслед пробирающимся сквозь толпу гостей Крэйгу и Барбаре.       — Да не сожрёт она твоего драгоценного, не бесись ты так, — Кенни, игнорируя убийственный взгляд ледяных глаз парня, закинул руку ему на плечи. — Пойдем-ка, покурим снаружи.       Сопротивление явно бесполезно, Маккормик, все равно что бульдозер, толкает его впереди себя в сторону запасного выхода. Снаружи довольно холодно, январский мороз сразу же безжалостно начинает щипать открытые участки кожи, сквозящий в узком проходе меж двух зданий ледяной ветер пронизывает до костей. Под огромным мусорным контейнером покрылась коркой льда лужа протекших нечистот. В тщетных попытках согреться Твик неуклюже кутается в свой тонкий пиджак и дует на краснеющие пальцы.       — Ничего. Сейчас согреемся, — бормочет Кении и, прислонившись спиной к холодной каменной стене, достаёт из кармана брюк зажигалку и пачку сигарет, которую протянул парню.       «Странные они, эти взрослые, — удрученно подумал Твик, прикуривая сигарету от едва живой пластиковой зажигалки желтого цвета и вспоминая, как дважды дымил с Кайлом, — при любом удобном случае твердят о вреде курения, но предлагают курить подросткам.» Если бы Крэйг его увидел сейчас, пиздюлей получили бы оба — и он, и Кенни. Да, все верно. Что Маккормику, что Брофловски в целом похуй на него, как и большинству других людей, лишь только Крэйг действительно заботится и волнуется о нем.       — Я все знаю, — с вызовом в голосе вдруг выпалил Твик. — О вас. О вас троих.       — Знаю, что знаешь, — весело хмыкнул Кенни. — Ну, и что? Дальше что?       Парень растерялся. Он хотел застать врасплох этого проныру с ебанцой во всю голову, а в итоге сам стоит, не зная, что и ответить, лишь сверлит взглядом гнилую банановую кожуру на земле. Твик давно понял, что эта бестия, Маккормик, вовсе не так прост — хитёр, изворотлив, умён и проницателен. Крэйг как-то говорил, что жизненного опыта Кеннета на десятерых хватит, столько всего испытал тот на своей шкуре. Никогда не поймёшь, что у него на уме. В который раз Твик задался вопросом, как Такер, будучи полной противоположностью Маккормика во всевозможных аспектах, умудряется столько лет дружить с ним. В уме внезапно возникла аналогия дружбы его родного отца, который со слов Крэйга будто бы был кем-то вроде «злого гения», с разумным и предсказуемым дядей Томом. Воистину поразительно!       — Знаешь, мы не такие уж плохие, как ты о нас думаешь, — внезапно усталым голосом проговорил Кенни, выпустив из лёгких сигаретный дым.       — Я не… — только сейчас, глядя на тлеющую сигарету в руке, Твик заметил, что так и не сделал ни одной затяжки. Честно говоря, как-то и не хотелось.       — А то я не вижу, — Маккормик понимающе хмыкнул. — Смешной ты. Хотя нет. Обычный подросток, который делит мир лишь на чёрное и белое. Все мы через это прошли. Потом взрослеешь, познаёшь эту проклятую реальность, чёрное и белое начинает перемешиваться, никаких границ нет, только лишь огромное пятно серой грязи.       Он замолчал, приложив сигарету к обветренным жёстким губам, и глубоко затянулся, задерживая дыхание. Взгляд Кенни остекленел, от чего Твику стало не по себе и он, поежившись, затушил свою сигарету о стену и выкинул в мусорный контейнер.       — Да, не такие уж мы и плохие, во всяком случае, ненамного хуже твоего любимого Крэйга. И уж точно не хуже тебя, малолетний ты совратитель, — отстраненно продолжил Маккормик. — Мы были любопытными инфантильными малолетками, но это давно в прошлом. Пять лет назад мы были другими. И сейчас мы совершенно другие люди. Поэтому не цепляйся за прошлое, тем более за чужое. Святой в твоих глазах Такер тех ещё бесов в себе носит и, кажется, с тобой, чертенок, ими поделился. Но ты этого не понимаешь, да и он тоже, вы друг на друга как на иконы смотрите. Может в этом и есть истинное проявление любви? Как думаешь?       От его слов по позвоночнику пробежали мурашки. Осведомленность и прозорливость Кенни действительно поражает. Маккормик и правда видит их насквозь, он, наверное, уже давно обо всем догадался, поэтому нет смысла даже пытаться отнекиваться.       — Знаешь, Барбара — один из самых ценных независимых журналистов не только в американских СМИ, но и в международных, — Кеннет всегда словоохотлив, но сегодня он буквально превзошёл себя. — Её ценят, за её репортажи насмерть бьются. Как думаешь, почему? Потому что она не боится залезть туда, куда не полезут другие. Грязное бельишко знаменитостей, незакрытые скандальные криминальные дела, все самое недостойное, некрасивое, все, что требует сокрытия, не уйдёт от Барбары Стивенс. Она несколько раз ездила в Сирию и другие горячие точки. Даже ранена была на передовой боевиками в прямом эфире. Казалось бы, зачем? Офигенная внешность позволяет тебе сидеть в тёплой уютной студии и слушать подготовленный текст интервью моделек и певичек, а тебя тянет в самое пекло. Почему же?       — Преданность своей профессии? Долг журналиста? — А Твик оказывается совсем ничего не знает о своей так называемой «мачехе».       — Типичный ответ зелёного юнца, не знающего жизни, — Кенни грустно посмеялся. — Она просто хочет чувствовать себя живой. И по-другому уже жить не может.       — Откуда ты знаешь?!       — Потому что я сам такой же. Ну, только наоборот — я устал чувствовать себя живым. Очень устал. Ты и сам знаешь, что притворяться нормальным — сложно, — Маккормик упёрся затылком в стену, устремив пустой взгляд в кусок колючего зимнего неба в щели между зданий. — В интернате мне нужно было платить за Карен, за её… целостность так сказать. Был такой прикол у этих мразот — «прогнать сквозь строй». В жизни не догадаешься, что это такое. Жертву заставляют встать на колени на холодном кафельном полу туалета, а затем все по очереди спускают ему в рот. Не проглотишь — твою сестру, которую заставили наблюдать, они же изнасилуют у тебя на глазах, пустят по кругу. А потом и тебя, — из взгляда Кенни напрочь исчезло все человеческое, Твик вздрогнул, заметив в них животную жажду смерти — своей же или любого, кто под руку попадётся. — Было бы неплохо, если бы кто-то решился прихлопнуть меня в тёмной подворотне, а то я что-то подзаебался. Жаль только Карен, боюсь, окончательно сломается… Бля, что-то я разболтался. Забудь, всё это хуйня.       Мужчина бросил сигарету под ноги и затоптал носком ботинка. А Твик вспомнил хрупкую худощавую девушку с серым лицом, вечно округленными в испуге блеклыми голубыми глазами и тихим голосом — Карен Маккормик. Он видел её всего пару раз, и самое странное в ней, что всегда пугало юношу до крупных мурашек, бы то, что девушка не моргала. Совсем.       — Эй, — едва слышно позвал Твик, чувствуя, как его крупно трясёт. И вовсе не от холода. — П-прости меня…       — Я сделаю вид, что этого не слышал. А ты сделай вид, что не брякнул эту срань, — Маккормик отлепился от стены и зло зыркнул на парня. — Не для того, чтобы жалость вызвать, я тебе все это рассказал. Считай это советом от старшего товарища — всегда смотри глубже поверхности, может и что-то полезное разглядишь. Эй, — Кенни вдруг ярко беззаботно улыбнулся и взъерошил волосы шмыгающего носом Твика, — чего раскис? Все же заебись, или нет? Давай-ка, вернёмся внутрь, а то ты ещё простудишься, а мне потом выслушивать ебаные причитания Такера.       Маккормик, продолжая тупо лыбиться, впихнул юношу в тепло помещения, а сам со словами «выкурю ещё одну» закрыл дверь, оставшись снаружи. Возможно Твику показалось, а может он и правда услышал полный досады и отчаяния стук кулака в стену.

***

      — Я просил тебя не приезжать, — раздражённо бросил Крэйг, закрывая за собой дверь узкой вытянутой комнаты, которая служила не то гардеробной, не то камерой хранения.       — С чего ты взял, что имеешь право указывать мне? — Прошедшая вперёд Барбара, с преувеличенным вниманием рассматривала полупустые деревянные полки на противоположных стенах. Сюда уже отнесли часть крупных подарков для молодых.       — Не прикидывайся дурой, тебе это не идет, — строго проговорил Такер, подперев спиной дверь. Женщина лишь смешливо фыркнула. — Ты чуть не сорвала свадьбу Клайда.       — Ты, как обычно, слишком преувеличиваешь.       Бебе, с грациозной небрежностью сбросив с ног туфли, уселась на стоящий в другом конце помещения небольшой сейф около метра в высоту и, жмурясь от удовольствия, вытянула вперёд ноги, разминая ступни.       — Зачем ты здесь?       Во время последнего телефонного разговора Стивенс ещё находилась в Арабских Эмиратах в качестве приглашенного корреспондента на свадьбе младшего сына ныне правящего шейха. «Прямо-таки какой-то сезон свадеб» — с улыбкой в голосе тогда заметила женщина, но Крэйг тогда не придал этому значения. И вот она здесь, и явно не просто от сскуки. Барбара никогда ничего не делает без каких-либо на то причин.       — Я, вообще-то, получила приглашение на свадьбу от Клайда, — с видом оскорбленной невинности пояснила Бебе. — В Америке я по делам, заодно решила и старых друзей повидать.       Крэйг чувствовал, что начинает терять самообладание. Почему-то он всегда ощущал себя так в присутствии Барбары Стивенс. С самого детства в ней было что-то такое, что выводило людей из равновесия. Бебе хорошо умела скрывать свою истинную сущность за кукольной маской и намеренно давала окружающим людям почувствовать это. Поэтому многие чувствовали себя крайне некомфортно рядом с ней.       — Ты прекрасно знаешь, что Клайд… — тоном родителя, воспитывающего неразумного ребёнка, начал Крэйг, обхватив ладонью голову, где неожиданно родилась тянущая боль. Да что он объясняет?! Она же и так все понимает! Просто Бебе жить не может без провокаций. — Не важно.       — Мне твои домыслы мало интересны, — категорически отрезала Барбара. — Вообще-то, у меня к тебе важное дело. Я бы даже сказала деликатное.       — Слушаю.       Она долго молчала, увлечённо разглядывая маникюр сначала на левой руке, потом на правой. Затем женщина вытащила из сумочки карманное зеркальце и внимательно осмотрела свое отражение. Спрятав аксессуар, Бебе взъерошила свои пышные локоны, поправила тонкую золотую цепь на шее и, наконец, уперлась серьезным взглядом в Крэйга.       — Мне нужен ребёнок.       Тишина висела так долго, что Такер сначала решил, что его постигла слуховая галлюцинация. Он уставился на Барбару, как на сбежавшего пациента лечебницы для душевно больных.       — Ч-что?       — Я хочу родить ребёнка, а для этого мне нужна твоя сперма. Мне все равно, как она окажется во мне — займёмся мы сексом или подрочишь в баночку — важен результат. И не волнуйся, от тебя только семя требуется, я не собираюсь привлекать тебя к процессу воспитания и прочему.       Святое дерьмо! Эта сумасбродка! Что она снова задумала? Для чего ей ребёнок? Для имиджа? Крэйг слышал, что многие медийные личности, которые на слуху, так делают. Для статуса матери‐одиночки, чтобы получать пособие? Но Бебе и так имеет высокий заработок, кроме того, её отец все же сколотил вполне живучий бизнес на грузовых перевозках, так что в деньгах она не нуждается. А может ее родители требуют внуков? Стивенсы вполне могут лишить её наследства, если дочка пойдёт наперекор их воле. Но сколько раз Бебе уже проявляла свой характер — не сосчитать. Никогда ее не пугала перспектива остаться без доли наследства. Или же она хочет сохранить этот сраный брак, несмотря на их договорённость развестись, когда Твику исполнится восемнадцать? Какова её цель?!       — Чего, блять? На кой хрен тебе ребёнок? С твоей-то работой! С твоим-то характером! С твоим образом жизни! Ты… какая из тебя мать?! — Такер заметил, как побледнело и вытянулось лицо Бебе, как дрогнули губы, как уязвленно она отвела взгляд. Он заметно смягчился. — Прости за резкость. Я просто хотел сказать, что…       — Я устала, Крэйг. И я тоже, как и все, хочу жить нормальной жизнью.       — Давай будем честны, ты и «нормальная жизнь» — это диаметрально разные понятия.       — Но… я хочу попробовать жить по-другому. И я думаю, что смогу измениться, стать лучше.       — Ты понимаешь, что это не игра?! Ребёнок — это одна единственная попытка, если накосячишь, пути назад не будет. Это ответственность. Ты не сможешь сказать «мне надоело, заберите его».       — Да знаю я! — Зло рявкнула Барбара. Крэйг слегка опешил, увидев в полумраке, как в ее глазах мелькнули слезы обиды. — Ты, конечно же, даже представить себе не можешь, что я просто хочу, чтобы у меня был кто-то, кто будет любить меня чисто и искренне, кто будет называть меня «мамочкой» без грязного подтекста, что, возвращаясь домой, я смогу кого-то обнять, а не выть от усталости и одиночества, — женщина приблизилась к Такеру настолько, что можно было заметить влажные дорожки на её щеках. — Я хочу узнать, каково это — жить, а не имитировать жизнь.       Что ж, Бебе его сильно удивила. Не то чтобы Крэйг видел в ней лишь красивую оболочку, в конце концов, он довольно долго знает девушку, и их многое связывает, как ни крути, но ему, да и не только ему, всегда казалось, что она намеренно заставляет окружающих считать себя таковой. И Барбара была довольно убедительна, что даже Такер в это поверил, но сейчас будто у него будто глаза открылись. Вернее это она их открыла, когда посчитала нужным для себя.       — И ты думаешь, что в этом тебе поможет ребёнок? — Спросил Крэйг уже гораздо деликатнее.       — А почему нет? Как говорят? «Чтобы было кому в старости стакан воды подать»? Разве это уже не достаточная причина?       — Почему я? Ты с таким же успехом можешь попросить кого угодно. Например, Кенни. На крайний случай можно воспользоваться услугами донора.       — Искать кого-то нового слишком обременительно, к тому же мало кто сможет подойти под мои высокие запросы. А тебя я давно знаю, у тебя генетика хорошая. К тому же, мы состоим в официальном браке, так что даже после развода будет понятно, что ребёнок от законного супруга, хоть и бывшего, — она говорила тоном прожженного предпринимателя, убеждающего неопытного новичка пойти на выгодную ему сделку. — Что касается Кенни, — Бебе на несколько секунд замолчала, задумчиво глядя в стену. — Ты же помнишь, как он рассказывал о том, что ему пару раз в приюте насильно вкалывали героин? Я не хочу рисковать. Пусть это и звучит цинично и жестоко, но ты должен понять. Более того, он сам недавно заявил, что собирается сделать вазэктомию¹.       — О, Боже, блять, — выдохнул Крэйг, обхватив ладонями голову. Последнее время он буквально упивался достигнутыми им с Твиком гармонией и равновесием, что совершенно разучился думать о том, что за границами их маленького мира творится всякая чертовщина. Он не хотел размышлять о чужих проблемах и потребностях, потому что это могло бы пошатнуть их спокойствие. Кстати, интересно, как бы отреагировал Твик, услышь он этот разговор.       — Если хочешь, Крэйг, можем вернуться в ту часовню, я тебе на Библии поклянусь, что ничего от тебя не потребую для ребёнка. Деньги у меня есть, носить он будет мою фамилию, — Барбара была серьёзна, как никогда.       — Не в этом дело, Бебе, — устало проговорил Такер. — Я не могу на это пойти, потому что если Твик узнает…       — Твик? Почему ты упомянул его?       М-да, Крэйг язык твой — враг твой.       — Если он об этом узнает, то… очень расстроится.       — А зачем ему вообще об этом говорить? — Женщина недоуменно посмотрела на него. — Это может остаться только между нами. И даже если Твик будет знать, что здесь такого? Он уже взрослый мальчик. Через год школу закончит, поступит в колледж, а потом и любимого человека знакомиться с тобой приведёт. Можешь заранее начинать готовиться к внукам…       — Замолчи!       — Да что я такого сказала, черт возьми? — Барбара искренне не могла понять, почему Крэйг так зло и грубо рявкнул на неё. Неужели её слова так сильно его задели? — Это ведь неизбежно, сам знаешь…       — Все, хватит! Мой ответ — нет, — Такер рваным движением открыл дверь маленькой комнаты, пропуская Бебе вперёд.       Она обиженно вздохнула и недовольно посмотрела на мужчину, но с места не сдвинулась.       — Это не всё.       — Что ещё? — Крэйг уже начал не на шутку закипать.       — Мне неловко об этом просить, но… мне сейчас негде жить.       Не удержавшись, мужчина надрывно рассмеялся.       — Ты шутишь что ли?       — Рада, что повеселила тебя, придурок, — закатив глаза, буркнула Стивенс и прошмыгнула мимо Такера.       — Эй, погоди, — он в последний момент успел поймать её напряженную руку. Это точно не прикол. — Что случилось?       — Да полный пиздец, — Барбара, поджав недовольно губы, сложила руки на груди, — отец утром заморозил деньги на моем счёте. Он каким-то образом наткнулся на слитое в сеть видео с одной тусовки полугодичной давности, старого консерватора чуть не разорвало. Хах, будто в первый раз, — женщина хмыкнула, стрельнув в Крэйга лукавым взглядом. Серьёзно? Это она пять минут назад говорила о том, что хочет ребёнка?! — А гонорар за последние материалы передадут только в пятницу.       — Я дам тебе денег на гостиницу…       — А мне их потом тебе возвращать, ага. Не хочу. Просто позволь на несколько дней остаться у вас. В конце концов, я могу поучиться нормальной жизни. Может даже смогу переубедить тебя. Пожалуйста, Крэйг, я ни тебе, ни Твику не доставлю хлопот, ладненько? — Бебе мило улыбнулась и, мысленно убедив себя, что все решено, прошла мимо него в общий зал, где молодожены уже благодарили гостей за посещение и прощались — их уже ждало такси в аэропорт.       «Да уж, нормальная жизнь – это не про нас. Чёрт, Твик же будет в ярости» — обеспокоенно подумал Такер, глазами выискивая в толпе знакомую светловолосую голову. И точно почувствовав его взгляд, юноша заметил опекуна и стал настойчиво пробираться в его направлении. Приблизившись практически вплотную, Твик робко протянул Крэйгу свою руку, которую тот охотно крепко сжал. Сладкое умиротворение и чувство всепоглощающей любви мгновенно распространилось по венам. Нестерпимо захотелось сжать его в объятии, дышать им, дышать в одном ритме с ним, пропитаться им насквозь, но не сейчас, не здесь. Пока достаточно этого мягкого, но прочного замка из ладоней, который придаёт сил, сродни глотку ледяной воды в жаркий день.       — Твик… — тихо позвал он, разглядывая таящие льдинки в дрожащих светлых глазах парня. Их взгляд как-то неуловимо изменился, показалось, будто сейчас Твик выглядит чуть взрослее, чем был ещё час назад. — Твик…       — Крэйг… — Что? Почему не получается сказать хоть что-то ещё? Будто они слегка надломились за этот короткий промежуток времени, пока не видели друг друга. — Крэйг…       Цепляясь за руки в странной иррациональной попытке убедиться в том, что все хорошо, оба, тем не менее, ощущали тревогу, с которой никто из них не мог справиться.       Под радостный гул гостей молодожёнов наконец усадили в такси, а затем в морозное небо были выпущены три десятка белоснежных воздушных шаров, которые, поднявшись достаточно высоко, напомнили разбросанные по серой ткани отцветшие лепестки белых пионов.