Молот

      Грелль оглянулся. Он с двумя новыми знакомыми стоял на вершине огромного облака, с которого был отлично виден весь Скандинавский полуостров. А снизу - синий ковер моря, зовущий в свою холодную бездну. Греллю захотелось рухнуть вниз, может, на дне морском он найдет Себастьяна. А может… Но додумать Алому не дали. Железная ладонь девушки-мечницы, которую жнец уже знал как Ханна, сжалась на его запястье и с силой потянула внутрь длинного каменного коридора, за воротами, которые высились до самого космоса.       Её напарница, Янника была не такой воинственной, и всё время подбадривала Грелля. — Ты ничего не бойся, мужик, Вальхалла только на вид такая страшная. С тех пор как в Скандинавии все поголовно перекрестились, мы перестали забирать мужиков из битв, и теперь у нас тут офис. — Наверняка вам тут раньше больше нравилось? — Спрашиваешь. Конечно больше, наш народ же всю Европу за яйца держал. Ох, а какие классные мужики нам перепадали, — мечтательно чмокала губами Янника, совершенно не заботясь о том, что о ней думает напарница.       Пройдя немногие формальности, Грелль и девушки оказались в комнате, похожей на кинотеатр. Ханна сказала, что они могут показать Греллю любой момент из любой жизни, который выведет его на нужный артефакт. Тот, все ещё чувствуя себя незваным гостем, вежливо попросил последние дни жизни профессора.       После третьего просмотра он заметил, что девушка из архива все время вертится вокруг него, и он на неё сморит как на родную. — Миледи, а об этой женщине известно что-нибудь? — Пока мы знаем что она прибыла в Швецию под именем Эльза Винкль, представилась его дочерью и не отходила от профессора ни на шаг, с тех пор как нашли молот Тора. Вот смотри, она уже и в морге над ним ревет. Жалко что у нас пока не закончили проверять их родство. — Я мог бы с ней немного поговорить, — предложил Грелль, — вдруг она приведет меня к молоту, и там всё будет чики-пуки. И почему вы не отговариваете меня от уничтожения молота, он ведь может быть важен для вас? — Вы наивны, мистер Сетклифф, если молот оставить на шведской земле, его приберут к рукам враги наших богов. Они погрузят весь мир во мрак. — Ханна, ты уже весь мозг сожрала своим пафосом, оставь его эльфам из третьесортного фэнтези! Греллюшка, тебе ещё что-нибудь нужно, зая? — Только способы уничтожения молота в домашних условиях, если возможно. А я пойду Эльзой займусь, — отшутился зубастик, и в припрыжку покинул кинозал. Вихрь новой идеи нес его к приключениям. — Дуры мы с тобой, — причитала за его спиной валькирия, — забыли показать ему видео из музея. Теперь идиоту конец.       Воздух в морге был тяжелый и вонючий. Рип, впервые познавшая потерю близкого человека, не скрывала свое горе и глотала слезы опершись спиной на холодильники. Ей было уже глубоко плевать на молот, на цель, которой она должна служить. В церковь что-ли пойти? Обычно Рип с радостью разрушала любую освященную халупу с крестом, церковь для нее была идейным и архитектурным выродком, но это было уже давно, около полувека назад. Сейчас нужно было кому-нибудь отпустить душу, желательно тому, кто умел это делать.       Выйдя на улицу Рип глотнула холодного воздуха, промокнула слёзы и пошла куда глаза глядят, в городские соборы соваться не хотелось, там бывало слишком людно.       Грелль, подстерегавший ее около дверей морга, пошел за ней. Тихонько и на приличном расстоянии, чтобы она ничего не заподозрила. И чем дальше он шел за ней и чем больше приглядывался, тем больше его затягивало.       Хоть та и скорбела и шла запинаясь с опущенными плечами, всё её тело как-будто жило скрытой опасностью, которую Грелль знал уже как родную и которой обожал опьяняться часто и надолго. Такая была и у мужчины в красном плаще, в ту ночь, когда погиб Себастьян.       Фигурка у Рип была высокая, худая и с широкими плечами, что казалось идущему за ней жнецу невероятно привлекательным. А может она на самом деле юноша? Тогда было бы прекрасно.       Одинокий и крупный утес, с которого можно было увидеть городской порт уткнулся носом в грузную тучу, как в материнскую грудь, а тропинка, еле заметной ниточкой пропадала в многочисленных камнях из которых он состоял. Рип ван Винкль шла к его вершине, надеясь переждать там бурю собственных чувств пропуская из-за своих мыслей и камни и тропинку.       На вершине её встретило древнее кладбище и серая коробка заброшенной церкви, которая наверное ещё сотворение мира помнила, и теперь стояла на лице утёса огромным каменным прыщом.       Море шептало своё древнее сказание где-то внизу, церковь красовалась своими старыми камнями и отколовшимися местами рельефами, населенными грешниками, демонами и ещё какими-то завитками. На небе наросла толстая плесень облаков, грозивших зарыдать щедрым ливнем.       Вампирша обошла вокруг храма, надеясь найти хоть одну открытую дверь или окно, но тщетно. Стены божьего дома были облезлые, но крепкие, а окна в нем заменяли бойницы, ничего кроме черноты не казавшие миру. Зато был гостеприимно развален вход в крипту под зданием, куда девушка и ступила. Хоть кости мертвых её послушают, может быть услышат.       Крипта была узким и тесным коридором, стены которого местами осыпались. Таблички на которых должны быть имена похороненных тоже со временем так обрюзгли и запылились, что ничего невозможно было прочесть. В таком месте поневоле будешь боятся собственной тени.       Но для Рип место казалось идеальным: тихо, тепло, никто не мешает мыслям думаться, и внимательные собеседники в придачу. Усевшись на каменную крышку одного из саркофагов, она наконец позволила себе улыбнуться: не забавно ли было уйти от свежих трупов к старым костям чтобы успокоить нервы?       Грелль, находясь в той же комнате что и Рип, тоже не чувствовал гнета смерти, который обычно гонит живых из подобных мест. С какого бока начать с ней разговор он не знал, но и сидеть тут как мышь он тоже не собирался. Нужно было что-нибудь простенькое и ненавязчивое. Может она сама что-нибудь скажет?       Однако Рип, похожая сейчас на русалку из древней легенды или языческую богиню, продолжила молчать, мысли в её глазах назревали медленно, но верно, как уран для атомных бомб. И казалось ничто не разрушит этого застывшего в вечности момента… Кроме Греллевского чиха.       Эхо шумно взорвалось в комнатке крипты, испугав Рип и пробудившее её от печальной полудрёмы, в которой та находилась. И хотя момент был, мягко говоря, неловкий, Греллю хватило и его, чтобы на него обратили внимание. - Полная бреда смоковниц и отголосков каленых, заря без памяти пала к ногам израненных конных. И ангел черней печали тела окропил росою. Ангел с оливковым сердцем и смоляною косою,* - Даже не надеясь,что метафоры придутся девушке по душе, жнец уже собрался уходить. — Та павшая конница? Это вы? — у Рип получилось это понять как-то интуитивно, какая-то её часть, которая была человеком, а не чудовищем, чувствовала невидимую связь между ней и тенью, в углу гробницы, которая читала стихи. - Верно, мой ангел, - улыбнулся довольный жнец, - буду ждать вас завтра в шесть вечера, в Макдональдсе на Санкт Эриксгатене 32**, сердечно прошу не опаздывать.       Уже потом, возвращаясь домой Грелль сообразил, что сморозил какую-то дичь в крипте, но теперь остается надеяться только на то, что он правильно понят.