***
Они сидели в гостиной и пили какао со взбитыми сливками и зефиром. В камине шуршал, рыжим домашним котом, огонь. Тетя Терри накидывая на спицы очередную петлю спросила: — Мальчики, пожалуйста, спрашивайте меня о чем хотите. Что я знаю, я вам расскажу. — улыбнулась бабуля. Да так мило, что ни Себастьян, ни Алукард, не решались у неё спрашивать жизненно важную для них вещь. Наконец демон решился. — Понимаете, нам срочно надо спасти мир от одной опасной штуки. А уничтожить её может только тот, кто обладает возвышающими чувствами. Вы не могли бы нам объяснить что это за чувства? Если можете, конечно. — и тут же поглядел в пол, как будто сболтнул лишнего. — Ох, милый, ну ты и спросил конечно. Я тоже не особо понимаю что вы имеете в виду, но кажется в сказках это называют любовью. Ну, которая постоянно всё побеждает. — И как мы найдем любящего человека? В смысле, по-настоящему любящего, без всякой личной выгоды? — Оживился Алукард, до этого сидевший как пай-мальчик. — Я, конечно, ничего про это сама не знаю, — сказала бабушка, но увидев как парни погрустнели, решила их обнадежить. — Но ведь можно, подумать самим. У вас бывало такое, что ради тех кому вы служите, вы горы свернёте. И у вас за спиной как будто появляются крылья, от одной мысли что вашему любимому человеку будет приятно, когда вы для него что-то делаете. Ну же, мальчики, наверняка сможете вспомнить что-то такое. Небось больше меня на свете повидали? Алукард сразу оживился, он тут же поведал о детстве Интегры, и о том, что она для него — все та же маленькая напуганная девочка в подвале, которую нужно защитить от плохих дядь. Но потом он признался, что всё это забывается во время битв с нежитью. Это вызвало у Себастьяна необычайно громкий приступ смеха. «С ума сойти, оказывается ты у нас нежная зефирка. Только больно кровожадная.»: задыхаясь, сквозь смех, сказал Себастьян. — А это правда, что ты недавно Сиэля усыновил? — спросил вампир демона с некоторым ехидством, — Ты действительно заботишься о нем, или тебе просто удобно его душонку на виду держать? — Да, признаюсь, я в первую очередь беспокоился что у меня уведут душу другие демоны. Поэтому и усыновил, — выдохнул дворецкий. — А посредством воспитания небось его душонку до нужного качества доведешь? — поинтересовался Алукард, всё ещё улыбаясь, ехиднее прежнего. — Ну, как-то так… Теперь настала очередь Алукарда смеяться, и сквозь смех называть Себастьяна корыстным засранцем, каких свет не видывал. Пока они смеялись, тетя Терри осторожно заметила, что пока они смеются, миру может угрожать опасность. Успокоившись, мужчины уже задумались — если они не подходят для уничтожения молота Тора, то чьей же это станет ношей? — Себ, с тобой же ещё кто-то был, весь в красном. Глаз от тебя не отрывал пока вы сюда плыли. Гриль, или кто он там? — Грелль? Думаешь он? — Выбор у нас невелик, если слухи верны, он вроде неровно дышит к тебе. — Даже слишком неровно, но выбор у нас не велик. Придется связаться с ним. — И тебе даже не приходит в голову, что у жнецов могут быть на молот свои планы? — Приходит, конечно. Но ты же сможешь его уговорить Ал, твои пистолеты, наилучший аргумент в любом споре. Сначала Себастьян пытался связаться с Греллем телепатически, но увы, всё было глухо, как будто в чистом поле мыслей Грелля выросли глухие стены. Тот, наверное, увлекся непонятно чем так сильно, что Себастьян, впервые в жизни, ощутил укол настоящей ревности. Кто был тот наглец, на которого Грелль променял и его, и возможно ещё Уилла и Гробовщика? Пока демон телепатил, Алукард набирал с Себастьяниного телефона жнеца. Но там только вежливо записанный голос сообщал, что абонент вне зоны доступа. Тогда, поручив Сиэлю приглядывать за бабушкой, они отправились искать молот, Рип ван Винкль и Грелля в город. Поскольку аура молота была очень капризной и показывалась далеко не всем, решили что будут заглядывать в каждую комнату секунд примерно на пятнадцать. Такой способ был слишком медленный, и мог вообще не дать результата, но был шанс заметить нужную аномалию, если та внезапно появиться, и поймать молот или его похитителя на горячем следе. Так, как в сказке, прошло три дня и три ночи. Уставшие и озлобленные на мир нелюди стали нарезать круги по крыше последнего дома — небольшого, но очень хорошего отеля. Осталась последняя комната, и молот просто обязан был там находиться. Это придавало им сил. Когда друзья глянули в окно, то оба обомлели. Там, прижавшись друг к дружке, как голубки на открытках, сидели Грелль и Рип. Грелль усердно тер руками её спину и крепко прижимал к себе, стараясь согреть. Даже Себастьяну и Алукарду на миг показалось, что из номера пахнуло настоящей Антарктидой, хотя в соседних номерах царствовало тепло и уют. Очкастенькая вампирша с подозрением оглядывала углы номера. Себастьян сунулся чуть поближе в окно, но вампирша вдруг хвать, и выхватила из-под матраса молот, который тут же стал сияющим мечом. Грелль хотел визгнуть от удивления, но та зажала ему рот. Снаружи Алукард четко слышал её грозный шепоток, призывавший жнеца быть осторожным и не шуметь. Поняв, что замечены вампир и дворецкий со всех ног рванули подальше от номера. Уже где-то на сотой крыше они остановились отдышаться. — Ох, ну и дела. Уж от кого я не ожидал такого, так это от моей нацистки — выпалил Алукард, — извини, дворецкий, пистолеты тут бессильны. — Выходит она как раз под этими возвышающими чувствами. Но это невозможно! А то, что она с Греллем в одной комнате — это же вообще бред! — Не труби так, товарищ. Услышит, убьет нас обоих не моргнув. Лучше поймать Грелля и вразумить беднягу, пока не поздно…Цепные псы королевы.
6 февраля 2017 г. в 00:44
Сиэль чувствовал себя очень неловко, находясь в маленькой кухне за одним столом с Алукардом. И хотя верный слуга был рядом, спокойнее от этого не становилось. Скорее даже наоборот…
Мелкий граф с мрачным видом наблюдал за двумя похожими чем-то нелюдьми, нервно вытирая потеющие ладони о штаны. А чтобы не подавать виду, что боится вампира, просматривал профиль Лиззи в Фейсбуке с телефона, естественно прислушиваясь к разговору. Хоть и знал, что не сможет долго сидеть, как мышь в углу.
— Так значит, ты видел молот в деле, Алукард? И как ощущения? Хуже чем-то, что я испытал на «Голландце»? — интересовался Себастьян.
— И не говори. Тебе повезло что ты через это не проходил, а то твоя мелочь осталась бы без няньки.
— Тоже мне сравнил, я теперь не смогу на людях не смогу показаться после этого. — пробурчал демон, но тут же вспомнив причину этой встречи, продолжил, — Ты говорил что уже видел того, кто украл молот Тора однажды. Можешь рассказать побольше?
— Ты помнишь налёт дирижаблей со свастикой на Лондон в прошлом году?
— Конечно. Я помню, что вы разобрались тогда с теми нацистами, и уже поверил что они больше не вернуться.
— Я тоже так думал, но не стоило их недооценивать. Это чуть не стоило мне жизни. Упаси вас Дьявол принять тварь, которая меня покромсала, за обычную женщину…
На этих словах некто постучал в окно, на что хозяюшка спокойно позвала пить чай. Наверное она уже привыкла ко всем странностям, которые творятся вокруг неё. В окно шагнула белокурая красотка с папками под мышкой и длинным пергаментным свитком через плечо. Под офисным пиджаком блестели пластинки доспеха.
— Здарова, пиплы!!! Извините что без вкусняшек пришла, — улыбаясь сказала она, — у меня есть кой чо? для Грелля, вы же ему это передадите? А то я с ног сбилась его искать. — и шлепнула папками о стол.
— Конечно мисс, мы передадим. Останьтесь у нас, отдохните с дороги — дворецкий-демон уже было метнулся помочь, но та его остановила, сославшись на неотложное дело, и шагнула в окно как ни в чем не бывало.
Алукард уже шелестел страницами папке, посвященной молоту Тора, изредка присвистывая от удивления. Например график активности артефакта, бывший в нуле многие столетия, внезапно взлетал именно в то число и время, когда Алукард дрался с Рип. С чего бы это? В описании было указано что молотом могут пользоваться и уничтожать его лишь боги, либо смертные с личного позволения самого Тора, либо некие существа с возвышающими чувствами. В противном случае, у несчастного вытекали глаза или отсыхали руки.
К сожалению среди знакомых Алукарда и Себастьяна не нашлось таких, кому боги что-либо разрешали, про возвышающие чувства тоже особо мечтать не приходилось.
Вычислить сам молот оказалось несколько легче. Если верить папке, его почти невозможно было заметить в большом городе, несмотря на угрожающую мощность. А вот небольших комнатах молот выдавал себя сильными и резкими похолоданиями, внезапными яркими вспышками и созданием иллюзии преследования или подглядывания.
Демон же заглянул в папку с портретом Рип, и немного полистав горько вздохнул. После той ночи на корабле, вообще не хотелось иметь дело с тварями из вселенной, в которой жил Алукард, но выбора не было.
— А вот мне интересно, что ты собирался выжать из нашего сотрудничества? — обратился он к вампиру, — думал я её соблазню, и украду это чертов молот?
— Да, что-то в этом роде? А что это, наш маленький демон струсил… Или расписался в своей некомпетентности?
— Да не-е, не сомневаюсь я. Просто легче проститутке единорога встретить, чем выполнить твою просьбу.
— А у тебя есть другие предложения? Если ни один из нас на это не способен, а твоя мелочь, небось, — кивнул на Сиэля, — не имеет опыта в таких делах, а в сражениях будет вообще живой мишенью, кто тогда по-твоему решит эту проблемку?
— Ну есть у меня один приятель, — Себу вдруг очень обрадовала мысль о Гробовщике, когда он вспомнил про него, — он частенько занимается подобной работой в свободное время.
— Ну так звони ему. Только быстрее.
Звонком Гробовщику дворецкий рассчитывал на две вещи. Первая — отставной Жнец должен был дать ему хоть какую зацепочку в деле с древним всемогущим хламом. Вторая — это был шанс отыграться на обидчике за унижения и подколы. Стоило только ему представить как сам Дракула пытается рассмешить Гробовщика через Скайп, как улыбка сама просилась на лицо.
И вот, с тенью довольной ухмылки на модельном лице, Себа стал набирать номер старого друга. Тот ответил на удивление быстро, и даже был рад его звонку. После скромного дружеского приветствия, он перекинул смартфон вампиру и посоветовал спуститься в подвал, так как смех Гробовщика, даже по телефону может напугать бабушку.
Сам же пошел осматривать дом. Точнее многочисленные фотографии на стенах вокруг комнаты хозяйки на втором этаже. Они оказались поинтереснее котят и цветочков, которые украшали гостиную и гостевые комнаты. На них, хозяйка дома, была ещё резвой молодой женщиной. Вот она, улыбаясь до ушей, держит длиннющий как кочерга меч из какого-то захоронения, а здесь увлеченно штурмует кисточкой могилу с остатками костей. И таких фотографий было около десятка, и везде их хозяйка была один на один с какой-нибудь древностью. Кроме одной.
Маленькая карточка в скромной рамке была почти не заметна в толпе своих черно-белых подруг. Но была полна тепла и нежности. Там мужчина, чем-то похожий на профессора Винкля, держал на руках девочку в платье — та была похожа на их хозяюшку. И подпись: «Моей зайке Терри, с любовью. Папа Джо», которая заканчивалась размашистой пометкой даты — Рождества полувековой давности.
Себастьян нежно, как хрустальную вазу взял эту фотографию в руки и тихонько постучал в дверь комнаты бабушки.
Оказалось, что их хозяйку зовут Тереза Винкль, и она настоящая дочь почившего профессора. Про его смерть Себастьян не упомянул, ранить чувства такой милой женщины ему совсем не хотелось.
Прижимая карточку к груди он стал сбегать в подвал, поделиться с Алукардом. Ему казалось что всё наладиться чудесным образом. Тётя Терри наверняка знала что-либо про молот Тора. Да такие надежды свойственны большинству людей, а демоны подобное приравнивают к умственной отсталости. Себастьян уже так долго жил в людском обществе, что и сам порой чувствовал как очеловечивается.
В подвале его ждала занятная картина. Алукард и Гробовщик дружно хихикали над одной только им понятной, как подумал демон, ерундовиной.
Всё оказалось довольно просто, оказывается Абрахам Ван Хельсинг обратился к Гробовщику за секретом печати, которая сейчас подчиняла Алукарда, и тот посчитал, что это отличный повод для дружбы с «жнецом-пенсионером». К их общему разочарованию «пенсионер» ничегошеньки про возвышающие чувства не знал. Да и откуда ему? В академии учили забирать плёнки и сражаться с демонами. А люди, чьи жизни забирал жнец, казались ему ну очень смешным зрелищем. Если бы было что-то подобное «возвышающему чувству», он бы рассказал. Но увы — не было. Тот, расстроено вздохнув, посоветовал спросить у тёти Терри.