***
Прошлое. 110 лет и 4 месяца назад Под стать вечернему солнцу, окрасившему небо золотыми лучами, в душе Шики нарастало приятное волнение, однако вскоре оказалось, что не все видели ситуацию в схожих приятных тонах. – Пустышка! – Вслед за раздраженным криком раздался звук пощечины, и били от всей души. Терпя боль, Шики не смела и дрогнуть, сидя на коленях перед своей бабушкой. В комнате, наполненной табачным дымом, где единственным источником света была тусклая масляная лампа, мать главы клана Хаттори с откровенным раздражением скалилась на внучку. – Как ты смеешь мне такое говорить? – Из-за продолжительного курения голос женщины потяжелел, напоминал тягучий хрип. – Это не мое решение, госпожа Дзюбей. – Шики сидела на расстоянии вытянутой руки, может, чуть дальше, от родственницы. Чувствовала запах жженого табака из ее рта, к которому у нее так и не выработался иммунитет. Лишь чудом не кривила лицо. – Решение Кучики остается его собственным, и если он захочет продолжать тренировки с кем-то другим после выпуска, то это не имеет ко мне никакого отношения. – Вот поэтому ты до сих пор сидишь в офицерах, пустышка! – И вновь щека загорелась от очередной пощечины, Шики едва могла сдержать жалобный писк, однако продолжала терпеть. – Если тебе дали такую возможность, то ты должна хвататься всеми способами за нее. Это наш шанс повысить авторитет клана Хаттори. – Неужели крепких связей с Шихоуин вам мало? – Глаза слезились от дыма, который Дзюбей выдыхала прямо в лицо своей внучки. – Конечно, мало. – Ответила старуха. – Отношение слуги и госпожи? Этим ты решила вытянуть наше положение? Уж думала, что ты не такая жалкая, раз тебе выпала возможность стать наставницей молодого Кучики. Но нет, и тут решаешь облажаться. Какая польза от тебя, как от слуги Шихоуин? Не можешь очаровать мелкого засранца? – Клоните к тому, чтобы я набивалась к нему в жены? Это нелепо. Наша семья не столь авторитетна, так что у Кучики найдутся кандидатуры получше. – Хм, – ухмыльнулась старуха. – Конечно, найдутся и получше, уж в сравнении с тобой… Если бы хоть мечом своим нормально овладела, то был бы шанс зарекомендовать себя, как талантливую личность. Но ты хуже своей матери… та хотя бы была хорошим шинигами. И не смей говорить «нашей» семьи, это не твоя семья! – Начала раздраженно выплевывать слова Дзюбей, размахивая трубкой с дымящимся табаком. – Несмотря на силу, твоя мать – жалкая простолюдинка, и я узнаю эти наглые глаза, такие же наглые и бесстыжие. Ты должна быть благодарна, что тебя не вышвырнули из дома… – Прошу заметить, госпожа Дзюбей, что я все еще Хаттори, и дочь вашего сына, главы семьи. И его законной жены, – не выдержала девушка, подняв на бабушку ожесточенный взгляд, не стесняясь сверкнуть злобой. Ненависть к Дзюбей моментально переполняла Шики уже в середине любой их беседы, ей все труднее становилось сдерживать себя. В один прекрасный день, как подозревала девушка, она точно сорвется. И женщина это чувствовала. – Но мне решать, что тебе делать, – с выдержанным холодом подметила Дзюбей. – Мисао Шики – вот твое настоящее имя, я никогда не приму тебя, даже если мой сын иного мнения. – Тц, – на мгновение показала оскал девушка, уже не в силах терпеть издевательства и оскорбления со стороны родственницы, однако накинуться на беззащитную старуху она не имела права. – Моя мать… – Молчать! – В этот раз от пощечины бабки Шики припала на правый бок, и прислонила холодную ладонь к пылающей щеке, уже едва сдерживая слезы. – Только из-за своего сына я позволяю тебе находиться здесь, ступать на порог этого дома. Страшно даже представить, что малыш Хидеки будет расти в таком окружении… – С меня хватит. – Шикнула себе под нос Шики и вмиг оказалась у двери. – Куда пошла?! Я еще не закончила! – У меня дела! – Не в силах больше находиться в этом месте, девушка выбежала по коридору во двор. Выйдя на свежий воздух, шинигами откашлялась и вытерла прослезившиеся глаза, поскольку она терпеть не могла табачный дым, однако уже начала привыкать к нему из-за частых в последнее время визитов к Дзюбей. Как иронично, что шикай ее занпакто обращался курительной трубкой, порой девушке казалось, что собственный меч ее ненавидел. Она не представляла, почему. За что? Чем она это заслужила? Шики просидела на веранде до вечера, пока небо не усыпало звездами. Переводя тяжелое дыхание, она со слезами на глазах наблюдала за сиянием желтого диска луны. Девушка рискнула прийти домой, чтобы поделиться с отцом новостью о повышении, спросить у него совета, но поговорить с ним не удалось – его не было на месте. Она даже чай выпить с мачехой не успела, как прислуга оповестила ее о желании Дзюбей поговорить. «Поговорить… она постоянно обвиняет меня в чем-то, упрекает, и даже словом не обмолвилась о моем повышении. Если уж узнала каким-то боком о том, что Бьякуя не хочет видеть меня в качестве сэмпая после выпуска… Блять, пиздец. Я не могу так больше… почему меня в этой семье… Я вообще хоть кому-то нужна? Ни бабке не нужна, отец ни разу не заступился нормально, Бьякуя от меня отказывается… да я, блять, даже своему занпакто не нужна! Посмотрим, как вы запляшете потом… я заставлю вас… изменить свое мнение». Уже не желая дожидаться отца, Шики использовала сюнпо и покинула территорию поместья своей семьи. Сейчас нужно было отправляться к Бьякуе, который, чуть ли не угрожая расправой, вчера заявил, чтобы девушка прибыла к девяти вечера. Иначе вместо тренировки она будет драить все их поместье – цитата из первых уст. И в каком бы ужасном настроении ни прибывала девушка, такую угрозу трудно игнорировать. Однако ноги сами по себе начали замедлять ход и, медленно шагая по лабиринту Серейтея, Шики прокручивала в голове разговор с бабкой. Никогда они ничем хорошим не заканчивались, и на все ошибки и недостатки шли отсылки к ее матери. Мисао Нэнэ была образцовой шинигами, так же как и ее дочь она гордо носила звание офицера. Дзюбей невзлюбила Нэнэ не только из-за того, что та была простолюдинкой и вышла замуж за отца Шики по любви. Возможно, Дзюбей завидовала ей, потому что она никогда не любила своего мужа. Поэтому женщины не очень ладили, и старуха всячески пыталась оклеветать жену своего Янадзи, невзирая на реакцию последнего. Уж не знала, как исковеркала всю реальность для себя Дзюбей, но теперь она считала смерть Нэнэ ее же ошибкой. – Эта бабка… что б ее! – Взорвалась Шики, не в силах сдерживать эмоции. Чтобы окончательно не сойти с ума, она в мгновение ока обнажила вакидзаси, и мигом позже в стену ударил сгусток электрической дымки. Испытав небольшое облегчение, девушка выдохнула и собралась убрать меч в ножны, но обнаружила, что меч обрел форму шикая. Вот что значит плохо контролировать трансформацию. – Ох, – устало вздохнула Шики, возвращая меч в нормальную форму. Живописная дыра в стене, соединившая две улочки в одну, вызывала у нее какое-то подозрительное чувство умиротворения. – Хорошо… будем считать, что это сделал капитан Кемпачи. Воспользовавшись сюнпо, Шики в скором времени оказалась у Кучики, и из-за небольшого опоздания Бьякуя хотел воплотить обещанную угрозу в реальность, однако внешний вид Шики заставил его передумать. – Что у тебя с лицом? – Ничего. – Коротко и ясно ответила шинигами, однако красные пятна на щеках от мощных пощечин говорили об обратном. – Лучше начнем тренировку. И думаю, что сегодня лучше поработать над фехтованием. Взгляд парня не понравился Шики, словно он ожидал, что она расскажет о случившемся. Она надеялась, ей показалось, что это беспокойство. Если поверит в искренность чувств Бьякуи, а в итоге ошибется, это раздавит остатки ее сердца.***
– Йоруичи-сама, – обратилась к капитану Сой Фон, помогающая перебирать документы. – Что такое? – Женщина не вдавалась в подробности отчетов, ненавидя бумажную работу, так что у нее вряд ли могли возникнуть какие-то проблемы, в отличие от ее лейтенанта, которая старалась не пропустить ничего важного. На дворе уже стояла темень, солнце несколько минут назад спряталось за горизонтом. Поэтому в кабинете капитана второго отряда по всему периметру горели масляные лампы, создавая успокаивающую атмосферу. – Может, это и не так важно, однако я не припомню, чтобы офицер Хаттори была в патруле пятнадцатого числа… – Пятнадцатое… Это девять дней назад что ли? – Начала вспоминать Йоруичи. – Боже, ну у тебя и память. Я даже не помню, кто был вчера в патруле. – Йоруичи-сама! – Осуждающе посмотрела на своего капитана Сой Фон, на что первая лишь виновато улыбнулась и продолжила просматривать бумаги. – Не помню. К тому же она у нас под эксплуатацией Бьякуи… так что я точно не могу ответить. – Я понимаю, однако тут была ее смена. И в отчете указано, что ее на месте не было с полуночи до половины первого. Вряд ли бы она тренировала внука капитана Кучики ночью. – Ладно тебе, Сой Фон. Ничего же не случилось, значит все в порядке. – Такой подход меня совсем не радует, Йоруичи-сама. – Девушка удивилась поведению капитана. Йоруичи продолжила лениво перебирать отчеты, которые подготавливала лейтенант, однако, убедившись, что интерес к теме она потеряла, озадаченно нахмурилась. «Полчаса после полуночи?» – пряча лицо в документах, размышляла женщина. Это очень странно, девушка никогда не пренебрегала обязанностями, всегда предупреждала о необходимости отлучиться. Но почему промолчала в этот раз? Это вызывало вопрос: – «Что же ты могла делать, Шики?»***
Тренировка выдалась неплохой. Стирая капли пота и пыль с лица влажным полотенцем, Шики радовалась тому, что вместе с физическим напряжением ушло и душевное беспокойство. Стало чуточку легче. На дворе стоял поздний вечер, а идти куда-то не хотелось: ни в казармы, ни в поместье Шихоуин, и уж тем более домой. Тревога росла в душе шинигами, сменяясь опустошающим безразличием. Ей все надоело. Она от всего устала. Страх о будущем, о неудачах и невзгодах растворился, словно соль в кипятке, оставляя после себя лишь послевкусие. Хотелось просто упасть, ничего не делать. – Ты еще здесь? – Удивился Бьякуя, заметив девушку, тихо сидящую на ступеньках. Она не отреагировала на вопрос, продолжая глядеть в небо. – Что это сегодня было? Я словно со столбом дрался. – Неудачный день. – Вяло отозвалась Шики, теребя в руках край полотенца. Повисла тишина. Бьякуя, судя по всему, не испытывал жгучего интереса продолжать беседу, однако Шики позабавило, как он пытался придумать, как тактично спровадить ее домой. Странно, что не мог сказать прямо. Обычно такой проблемы за ним не наблюдалось. Еще удивительнее, что он предпочел сменить тему. – Это твой занпакто? – Рядом с девушкой лежал вакидзаси. Присев рядом, Бьякуя провел по ножнам пальцем. – Да. И уверена, у тебя уже будет скоро. Ты еще не начал слышать его голос? – Слышу. И уж уверен, что мой меч будет куда лучше твоего. Что это за ножик? – Да, так и будет. Твой занпакто определенно будет лучше моего. – Продолжала Шики мягким голосом, беря за правду слова Бьякуи. А когда заметила глубокое удивление на лице собеседника, не смогла сдержать смех. – И чего смешного? – Не часто увидишь такое удивленное лицо, – подметила Шики. – Это не сарказм, я говорю правду. Не может же быть у простого офицера занпакто лучше, чем у будущего главы Кучики. У нас с тобой разная позиция в обществе. Так что ты прав. – И какая муха тебя укусила говорить такие слова в мой адрес? В чем подвох? – Просто я не знаю, смогу ли сказать тебе такое завтра или еще когда-нибудь. – Неопределенно добавила девушка, а затем отругала себя, что взболтнула лишнее. Поэтому предпочла сменить тему. – Я не хочу возвращаться домой. Бьякуя должен был догадаться, о чем она говорила, пылающие от пощечин щеки подсказывали ему о положении дел. За последний год она уже не первый раз являлась в таком виде. – Я не должен спрашивать, да? – А ты хочешь спросить? – Не знаю… – вздохнул парень, видимо, надеясь закончить на этом, но Шики видела, что он не был готов так просто отпустить любопытство. Или нечто другое. – Слушай, я… я понимаю, что в основном ору на тебя и все такое, но… Если что-то не так, и я чем-то могу помочь… ну, хотя вряд ли я чем-то могу помочь, но если… – О-о, ты мой рыцарь. – Да хватит издеваться! – Прости, – облокотившись о колено и подставив под подбородок руку, Шики довольно улыбнулась. – Просто ты очень милый. – Ми… ты издеваешься?! – Нет, – довольно улыбаясь, добавила девушка. – Ты меня также солидарно выводишь из себя, но ты мне симпатичен. Привыкла я к тебе что ли. – Не привыкай, – самодовольно задрав нос, отвернулся Бьякуя, – скоро распрощаемся с тобой, и у тебя не будет больше возможности помыкать мной. Его поведение забавляло, грело душу. Даже если он отвернется от нее, сейчас Шики радовалась возможности… радовалась. Пф. Кого она пыталась обмануть? Пусть и улыбалась, но в глазах почти что стояли слезы, а на душе кошки скреблись. Она не могла, просто не могла сказать о том, что чувствовала. О тревоге от мысли, что у нее не останется даже встреч с Бьякуей. Этих островков спокойствия, когда она могла не прятаться за формальностями, не следить за языком. Быть собой. Нечто похожее Шики испытывала, находясь рядом с Нэнэ, хотя с трудом помнила раннее детство. Но семья словно позабыла о ее существовании, о том, что она тоже была Хаттори. Нэнэ уже нет, есть только Мион – новая жена Янадзи, отца Шики. И теперь весь мир крутится вокруг их сына, наследника, маленького Хидеки. – Шики… Девушка выдохнула. Видимо, сидела с таким лицом, словно труп предстояло закапывать. Ей требовалось сделать трудный выбор, хотя его она сделала, а вот воплотить задуманное… Душа вся в пятки уходила, и было такое ощущение, что это последний шанс пойти на попятную. – Жаль, что я не дотягиваю до твоего уровня, Бьякуя, – не рискуя смотреть на парня, сказала Шики. – Мне бы хотелось и дальше общаться с тобой на равных, быть твоим другом и… ты вызываешь во мне противоречивые чувства. И раздражаешь, и нравишься. Очень нравишься. Но… единственное, что я могу себе позволить – это лишь поделиться с тобой этими словами, к сожалению, большего не дает сделать мой статус. – О чем ты? «Видимо, я его только запутала». Забрав оружие и поднявшись со ступени, Шики попыталась усмирить слезы. Обернувшись, встала напротив парня и добавила: – Запомни только одно. Делай всегда то, что считаешь нужным. И… может, я не первая тебе говорю об этом, но постарайся сделать что-нибудь со своим вспыльчивым характером. – И… зачем ты мне это говоришь? – Непонимающе захлопал ресницами Бьякуя. Объяснять ему было бесполезно, со временем он сам найдет ответ. Нужно было на этом закончить, но Шики позволила себе дерзость. Наклонившись вперед и, прикоснувшись пальцами к подбородку Бьякуи, нежно поцеловала его в лоб. Ей хотелось выразить этим жестом хотя бы свою заботу. От удивления парень даже не знал, что делать, поэтому не шевелился, будто у него на лице сидел ядовитый паук. Шинигами отстранилась. – Мне пора. После этих слов Шики удалилась из поместья Кучики, использовав сюнпо. Хотя, правильнее сказать – сбежала, неслась, очертя голову прочь. Она не хотела знать реакцию Бьякуи. Ей и так было больно... «Боже, какая драма… я чуть не заплакал». От внезапно раздавшегося в голове голоса Шики едва инфаркт не хватил. Поскользнувшись на черепице, она чуть кубарем не упала с крыши. Больно ударившись коленом и скривившись, девушка выждала пару мгновений, терпя раздражение. «Какая честь. Когда ты нужен, до тебя не докричишься, а тут решил показаться?» «Естественно. Так жалко вести себя перед каким-то пацаном… отвратительно. Ты достойна большего, у тебя есть на это силы, а ты просто перед всеми пресмыкаешься. Отвратительно». «Тогда какого черта ты отказываешься являться на мой зов? Если бы не ты, я бы не пресмыкалась!» «Какой мне резон пресмыкаться перед той, кто пресмыкается перед другими?» «В этом мире по-другому никак!» «Да что ты? Даже без меня ты можешь поставить на колени всю свою семью. Эту вонючую бабку уж точно». «Она предыдущая глава нашего клана. Меня убьют, я лишусь всего». «А то, что ты собралась сделать, не лишит тебя всего?» На мгновение Шики испытала страх. Но лишь на миг, после чего поспешила отмахнуться от волнующих мыслей. «Ты же понимаешь, что я тебе не позволю это сделать?» Слова Амакусы вызвали у Шики смех, который она даже не постеснялась продемонстрировать. «Серьезно? Будь у нас связь, то, возможно, но ты такой упрямый баран, что сейчас ничего не сможешь сделать. Ты, конечно, само очарование, Амакуса… ни один занпакто не стремится загнать своего шинигами в дыру позора, как ты меня». «Ты сама себя загоняешь. Шики. Я люблю тебя больше всех на свете, только ты еще не поняла этой любви. То, что ты хочешь сделать… это опасно, очень опасно. Но мне любопытно, к чему это приведет. Хотя, к чем-чему? К тому, что от тебя все отвернутся, бросят и выкинут. И у тебя останусь только я». «Твоя любовь… забавно. А вот я ненавижу тебя, Амакуса. И ты прочувствуешь это». «О-о, – заинтригованно протянул занпакто, не воспринимая угрозу хозяйки. – Мне нравится, когда ты злишься. Это моя хозяйка… делай, что считаешь правильным. Даже так толка будет больше. Но что мой метод, что твой – они поимеют один эффект. Ты лишь всех испугаешь. А то, что всех пугает, всегда стремятся уничтожить».