Обещать и ошибаться

      Взгляды и улыбки теперь не выглядели искренними. Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как Бьякуя раскрыл перед Шики карты, а за это время она успела нахвататься разного. Если поначалу штаб-квартира шестого отряда казалась неуютной, то теперь девушка боялась выглядывать во внешний мир. Здесь на нее просто смотрели, как на нового офицера и не более. Но стоило ей хоть где-то столкнуться с капитаном другого отряда, у нее мороз бежал по спине. Она буквально кожей ощущала неприязнь и подозрительность.       А хуже всего оказалось терпеть добрый взгляд капитана Укитаке. Теперь многое стало выглядеть иначе. Например, почему мужчина так часто наблюдал за тем, как она тренировала Рукию. Шики казалось, что ей не смотрели в спину, а целились из снайперской винтовки.       – Хаттори-сан!       Отвлекшись от мрачных мыслей, Шики подняла хмурый взгляд на девушек: Рукия и Орихиме, заметив ее отстраненность, переглянулись.       – Все в порядке? – уточнила Рукия.       – Вполне, – предпочла не углубляться в проблему девушка. – Простите, не могу отделаться от кое-каких мыслей, постоянно отвлекаюсь.       – Все будет хорошо, Хаттори-сан. Все вернется в норму, – поспешила успокоить ее Рукия.       Шики с трудом выдавила из себя измученную улыбку. Скорее всего, девушка думала, что они с Бьякуей поссорились, она слышала от Ренджи, что на следующий день после их тренировки под дождем, капитан пребывал в скверном настроении. От него исходила убийственная аура, как выразился лейтенант. Шики предпочла игнорировать этот момент, как и попытки парня выведать у нее хоть что-то. Но к счастью, Ренджи отправили на продолжительную миссию в мир живых.       На улицу уже опускались сумерки. Хоть дождь не лил, да и погода стояла относительно теплая. От одной мысли вновь вымокнуть до нитки Шики пробирало до костей. Похоже, дождь у нее долго будет ассоциироваться с тем разговором.       – Ладно, девочки, давайте закончим на сегодня. Мы и так припозднились.       – Точно, – осмотрев небо, устало вздохнула Рукия, – а мне ведь еще дела нужно закончить, прежде чем возвращаться к Ренджи и Ичиго. Боюсь, я тут задержусь до утра.       – А Иноуэ?       – Ну, я найду кого-нибудь, чтобы ее проводили в мир живых. Прости, Иноуэ, – виновато улыбнулась Рукия, – мне неловко, что так вышло, но дела действительно срочные.       – Да ничего, я могу и подождать.       – Всю ночь?       – Ну, я могу проводить ее в мир живых, раз на то пошло.       – Правда? – встрепенулась Рукия, хотя она явно затушевалась. – А разве вам не запрещено покидать Общество душ? Ну, условия возвращения на службу и все такое.       – Я не буду покидать сенкаймон, просто доведу ее до мира живых с дьявольской бабочкой. Могу я запросить разрешение у капитана Укитаке вместо тебя?       – Можете, конечно, но… возможно, лучше сообщить брату?.. то есть капитану Кучики? Вы все же в шестом отряде.       – Ничего, придет, наорет на меня, разберемся, – мрачно подметила Шики, поспешно прочистив горло, чтобы не отвлекаться на душевные переживания. – Тогда не будем терять времени.       Девушки предпочли не спорить. Что слегка удивило Шики, так это последующий разговор с капитаном тринадцатого отряда. Он принял их добродушно, явно не ожидая такое количество гостей, и как только Рукия попросила оформить для Шики разрешение на переход через гарганту, последняя была готова отдать должное мужчине. Он ни капли не насторожился и не выразил подозрения, только удивился, что они обратились к нему.       – Хаттори, ты же офицер шестого отряда. Я могу дать разрешение, но почему ты не обратишься к капитану Кучики?       – До капитана Кучики далеко идти, а Орихиме лучше проводить домой как можно быстрее. Тем более не уверена, что мне дадут разрешение.       – Вы поссорились?       – Можно и так сказать.       Ни капли враждебности, и Шики поверила бы в искреннюю доброжелательность собеседника, если бы он не задержал на ней взгляд чуть дольше. Без вражды, но с какой-то задумчивостью, пристальностью. Как бы уточняя, а не задумала ли она что. На это девушка едва не закатила глаза, а раздраженный вздох с трудом пришлось удержать при себе.        – Только не задерживайся. Если тебя не будет больше часа, могут и забеспокоиться.       – Я помню. Спасибо, – сдержано отозвалась Шики, поклонившись мужчине.       Признаться, у девушки промелькивали мысли о том, чтобы не возвращаться в Общество душ. Но, скорее, это была провокация, причин подаваться в бега у нее нет. Даже если капитаны единогласно поставили на ней крест, после чего проявили снисхождение, восстановив в должности, чтобы она не хуи пинала в мире живых, а работала на благо общества, шинигами не видела для себя перспектив. Все равно ее уже давно уволили с работы, арендатор наверняка сменил все замки и выкинул ее вещи, так что возвращаться к былой жизни бессмысленно. Да и начинать все заново нет радости. Если сбежит, за ней просто отправят гончих отряда тайных операций.       – Хаттори-сан, можно вопрос?       Они с Орихиме неспеша шли по проходу гарганты, особой нужды поскорее выбраться не было, поэтому Шики ожидала, что девушка решит развеять тишину разговором.       – Давай.       – Возможно, я лезу не в свое дело, но… почему вам запрещено возвращаться в мир живых? Вас же вроде помиловали, восстановив в должности.       «Боятся, что сбегу к Айзену во имя саморазвития».       – Все же я незаконно проникла в Серейтей вместе с вами, и в отличие от Урахары или Йоруичи я не… официальный преступник или беглец. Просто отбывала наказание, и меня помиловали на особых условиях. Как досрочное освобождение, только в обычном мире запрещают покидать город или страну.       – Тяжело, наверное, не иметь возможности вернуться обратно.       – Честно говоря, я слишком долго жила в мире живых, видела достаточно, чтобы не хотеть туда возвращаться.       – Понятно…       – Кстати, я сегодня пусть и была рассеянная, но заметила, что ты начала следить за своей спиной во время боя, – предпочла переключиться на другую тему Шики. – Молодец, рада, что ты прислушалась к совету.       – А, ну что вы, не стоит, – смущенно улыбнулась Орихиме, – мне еще учиться и учиться.       Когда дьявольские бабочки привели их к конечной точке пути, в Каракуре опустилась ночь. Ворота отворились на узкой пустынной улице под фонарем, позволив Орихиме без проблем ступить на асфальт. Все же хорошо, что Общество душ позволяло проходить ей через трансформационные врата, не приходилось хоть по тридцать раз обращаться за помощью к Урахаре.       – Спасибо, что проводила. Увидимся тогда на следующей неделе.       – Да, не забывай про домашнюю работу.       – Ага, я помню, тогда… Хаттори-сан?       Волна беспокойства накрыла Шики и пробрала до мурашек, секундой позже Орихиме также почувствовала внезапно возникшую угрозу, вздрогнув и в растерянности обернувшись. Улицы по-прежнему пустовали, тишина висела столь напряженная, что девушке казалось, будто она слышит, как хлопают крыльями адские бабочки.       – Иноуэ, иди сюда, быстро, – протянув девушке руку, попросила Шики.       Школьница не стала спорить, пошла навстречу и потянулась в ответ, когда шинигами услышала едва уловимый свист и перехватила длинную иглу, летевшую в ее направлении. Неизвестный целился в Орихиме, в плечо, что натолкнуло Шики на мысль, что враг не стремился устранить школьницу – куда целесообразнее метить в голову. Но рассуждения пришлось отложить, когда игла, напоминающая больше кость, распалась осколками и пронзила ладонь девушки острыми шипами.       – Черт, Иноуэ, живо сюда! – схватив школьницу за отворот рубашки, шинигами рывком затащила ее в гарганту. Но радоваться было рано. – Что за?..       Заметив отблеск тонкой нити на конце костяной иглы, Шики не успела и глазом моргнуть, как ее потянуло в направлении врага, вырвав из разрыва реальности. Правую руку обожгло жуткой болью, раны сильнее кровоточили, а выхватить вакидзаси левой рукой в сложившейся ситуации оказалось затруднительно. Не желая тратить драгоценные секунды, Шики использовала хадо низкого уровня, чтобы обрезать нить. Собравшись с силами, она рывком вырвала из ладони шипы, прежде чем остановить движение.       Замерев посреди улицы и припав на колено, девушка сконцентрировала реацу в здоровой руке, готовясь при первой возможности применить хадо №33: «Сокацуй». Незнакомую духовную энергию она почувствовала моментально, приготовившись к атаке.       – Прекрасная реакция! Мое почтение, Хаттори Шики. Уж думала, и не дождусь никогда тебя.       Подняв взгляд к источнику звука, Шики обнаружила застывшую в нескольких метрах над землей девушку в белом длинном балахоне. Выглядела она достаточно интересно, со смуглой кожей, словно от загара, контраст давала не только одежда, но и светлые ресницы с волосами. Не похожа на японку, да честно признать, и на человека – осколок костяной маски, закрывающий правую часть лица, напоминал маску Пустого.       – Давай все…       Вспышка голубого пламени сорвалась с ладони Шики куда быстрее, чем незнакомка успела завершить фразу. Шинигами не собиралась выслушивать ту, кто напал на нее, поэтому, атаковав хадо, бросилась прочь, использовав сюнпо. Но не успела и пары шагов сделать, как тело покинули силы. Запутавшись в ногах, Шики чуть не упала лицом на асфальт, ощутив жуткую слабость.       – Какого?.. – пытаясь приподняться на руках, девушка обратила взгляд на раненную руку. Среди алых кровавых разводов она заметила темные капли, отдающие фиолетовым отблеском. – Яд?..       – Почти, – раздался у нее над ухом женский голос.       Она даже не услышала приближение противницы, та мягко опустилась на дорогу подле нее и, заметив обращенный к себе взгляд, снисходительно улыбнулась. При ближайшем рассмотрении незнакомка, скорее, пугала, чем завораживала.       – Это паралитик, ничего опасного.       – Кто ты?..       – Мое имя означает иностранное богатство, Элодия.       У Шики было чувство, словно над ней смерть нависает, и невозможность двинуться пугала ее сильнее обычного.       – Хаттори-сан!       Звонкий голос Орихиме вверг шинигами в еще больший ужас, заставил вздрогнуть и, обернувшись, со смесью злости и паники закричать:       – Не смей приближаться! Чему я тебя учила?!       От понимания, что школьница побежала ей на помощь, а не вернулась через гарганту в Общество душ, у Шики чуть не вырвался вой. Ее и так обвиняли во всех смертных грехах, а если еще и Орихиме пострадает, то это будет джекпот. Невооруженным взглядом было видно, что девушка боялась вступать в бой, хмурилась в попытке держать себя в руках, однако энергия, исходящая от Элодии, пугала даже Шики.       – Девочка со способностью отрицания, – улыбнулась аранкар, протянув в ее направлении руку, – на твой счет пока не поступало приказа, но какая все же удача.       Несколько игл выстрелило из ладони Элодии, однако они ударились о щит, которым Орихиме успела защитить себя. Противница удовлетворенно улыбнулась, но радость не продлилась ее долго, она отреагировала на приближающуюся угрозу с другого фронта. Уж надеялась Шики, что в этом будет ее спасение, но Элодия просто подняла ее с асфальта, подхватив под руку, прежде чем отпрыгнуть прочь.       Для нее Шики будто и не весила ни килограмма, но хуже всего, что она не могла оказать сопротивление. Правая рука полностью онемела, не говоря о возможности ею пошевелить. Дышать становилось сложнее, словно на легкие опустили по булыжнику. Голова кружилась. А от эмоций не осталось и следа, все затягивало в темную бездну, включая страх и раздражение, сил на них буквально не оставалось.       Лезвие меча, разделенное на сегменты, упало на место, с которого секундой ранее убралась Элодия, подняв пыль и оставив трещины. Щит защитил Орихиме от россыпи камней, разлетевшихся под ударом, это единственное, что успела четко рассмотреть Шики, а затем уловить нотку злости в адрес Ренджи, который бил, не зная меры.       – Эй ты! Живо вернула нашего офицера!       Порадоваться прибытию подкрепления девушка не успела, она с трудом разлепляла веки и контролировала дыхание. Ее затягивало в темноту, из которой не было возврата, и самое пугающее – она ничего не чувствовала, все ее эмоции словно потухли под действием паралитика.       – Боюсь, я не могу исполнить вашу просьбу, – с пугающим спокойствием отозвалась Элодия, позади которой начала с треском разрываться реальность. – И прежде, чем вы нападете, подумайте над тем, что я скажу. Ваш офицер обездвижен мощным паралитиком, противоядие от которого могу выработать только я. Если вы вздумаете продолжить бой, я буду защищаться, и за это время все мышцы и внутренние органы Хаттори Шики окажутся парализованы. У меня есть приказ доставить ее живой и невредимой. Так что в наших общих интересах не устраивать бой, а дать мне уйти.       – Ах ты… ты кто вообще такая?!       – Мое представление вам ни о чем не скажет, я скромный посыльный нашего общего знакомого, – отступив в разрыв между мирами, отозвалась Элодия. – Вскоре вы встретитесь с моими союзниками, с ними и померяетесь силой. Благодарю, что поступили обдумано.       – Да иди ты к черту! – воскликнул Ренджи, замахиваясь занпакто и бросаясь к противнице, перед которой начал затягиваться разрыв реальности.       Не оценив попытку к атаке, Элодия нахмурилась и, выставив перед собой свободную руку, сформировала алую сферу и ударила по противнику серо. Свист энергии и жар, что исходил от ее ладони, стал последним, что услышала Шики, прежде чем потерять сознание.

***

      Дел за последние дни накопилось немало, даже с завалами документов он не мог разобраться в два счета. На улице уже глубокая ночь, а он все никак не закончит работу – не припомнил за собой Бьякуя подобной нерасторопности. Он пытался оправдать это тем, что без лейтенанта довольно сложно уследить за всеми делами, отчасти это являлось правдой. Но мысли то и дело уносили капитана к Шики, к их далеко не радостному разговору несколько дней назад.       Уже начинало раздражать.       Бьякуя до сих пор не мог понять, на что рассчитывала Шики, скрывая свое сотрудничество с Айзеном. Когда Йоруичи поделилась с ним, капитаном Сой Фон и главнокомандующим этой догадкой, он не поверил. В первый миг даже опешил. Но все сводилось именно к этому. Странное поведение, внезапно взбесившийся занпакто, а затем и подозрительное нападение посреди Серейтея, о котором девушка упрямо молчала. Когда он был подростком, о причастности девушки к незаконной деятельности и подумать не смел. А сейчас…       Бьякуя помнил события, которые последовали после изгнания Шики, слишком хорошо помнил, как злился и выказывал возмущение. Не понимал, почему с ней так жестоко поступили, ведь она защитила его. Когда он отправился в свой первый патруль, то даже пытался отыскать ее, хотя бы понаблюдать со стороны. Он ее действительно увидел, но довольно-таки много времени спустя, в годы второй мировой войны, когда Общество душ едва справлялось с работой. Шики работала в госпитале, Бьякуя ее практически и не узнал, уж слишком вымотанной и несчастной она выглядела.       В те годы он уже познакомился с Хисаной. И увидеть девушку, которая, как-никак, все же была ему небезразлична в юношеские годы, оказалось сродни удара молнии в ясный день. Ворошить прошлое стало не лучшей идеей.       Но он постоянно о ней вспоминал. Приходилось вспоминать, когда поступали сообщения об уничтоженных Пустых не от рук действующих шинигами-патрульных. Когда кого-то приговаривали к изгнанию в мир живых. Шики слишком крепко застряла в его голове, чтобы просто взять и исчезнуть. Его первый настоящий друг. Первый ровесник, к которому он прислушивался… иногда. К кому он привязался, возможно, влюбился, чего испугался и намеренно повторял ей, что после выпуска из академии не очень-то и желает видеть ее.       И теперь, после всего, что он узнал о ней, какая Шики предстала перед ним после изгнания, Бьякуя удивился тому, что по факту и не знал настоящую Хаттори Шики. Она казалась ему уверенной, ни о чем не беспокоящейся, знающей свое место, как бы это жестоко не звучало, и с достоинством принявшей судьбу. А по факту оказалась жадной до силы и бесчестной – так он думал после того, как Йоруичи поведала им о связи Шики с Айзеном. Мужчина пытался отрицать это, найти хоть какое-то оправдание, все казалось неправдоподобным, ему хотелось верить в лучшее. Ему хотелось верить, что Шики сохранила свою гордость и силу духа. Но несколько дней назад он понял, что ошибался во всем, потому что увидел ее настоящую – испуганную, потерянную. Словно дикую побитую кошку, шипящую на каждого встречного.       Теперь Бьякуя и не знал, что думать, что делать, он испытывал к Шики и жалость, и злость, но куда сильнее злился на самого себя. Ему удалось обуздать свой пылкий темперамент, но стоило прошлому напомнить о себе, как все затрещало по швам. Оставалось верить, что девушка примет свои страхи и найдет силы, чтобы переступить через злость на якобы несправедливый мир.       «А я найду в себе силы, наконец, чтобы сосредоточиться на работе», – упрекнул себя Бьякуя, возвращаясь к отчетам.       Только, похоже, у самой судьбы имелись иные планы на его счет, о чем свидетельствовала черная бабочка, залетевшая в кабинет через приоткрытое окно. Наблюдая за насекомым, Бьякуя напряженно нахмурился. Его вызывает главнокомандующий. Учитывая, что время давно перевалило за полночь, вопрос срочный, и вряд ли им придется обсуждать хорошие новости.       Не смея задерживаться, мужчина поспешил к штабу первого отряда, где его встретил лейтенант Сасакибе и проводил не в кабинет капитана, а в комнату связи.       – Главнокомандующий Ямамото…       – Благодарю, что пришел так быстро, капитан Кучики.       Бьякуя на мгновение растерялся, в замешательстве увидев экран с видеосвязью, с помощью которого со штабом связался Урахара Кискэ. Не меньше его напрягло присутствие Ренджи в кадре, причем в глаза сразу же бросался его мрачный и потрепанный вид.       – Лейтенант?       – Сказал бы я «доброй ночи», капитан, но увы, – вместо Ренджи отозвался Урахара. – У меня для вас плохие новости.       – Что ты имеешь в виду? – насторожился Бьякуя.       – Не буду ходить вокруг, да около, так что… вашего нового офицера, Хаттори Шики, похитили где-то с час назад.       «Что?!» – едва не воскликнул от удивления Бьякуя, хотя выражение его лица, вероятно, отчетливо говорило об эмоциях. В голове пронесся десяток вопросов, но пока что его интересовал один единственный:       – Кто?       – Она не представилась, – подключился к разговору Ренджи, смотря куда-то вниз, словно опасаясь поднимать взгляд на капитана. – Но сказала, что выполняла приказ нашего общего знакомого… Полагаю, это может быть только один человек.       Говорят, молния не бьет два раза в одно место, но Бьякуя мог поспорить об обратном. Он долгое мгновение смотрел на лейтенанта, будто в надежде, что ослышался, или же ему вовсе снился дурной сон. Мужчине не просто стало дурно от мысли, что Шики похитил Айзен, он отказывался даже верить в подобное… в подобную чушь.       – Подожди… что вообще Шики делала в мире живых? Она знает о запрете, никто ей не давал разрешение. Как раз-таки, чтобы избежать подобного.       – Подобного? – не понял Ренджи.       Взболтнул лишнего, но ощущая, как внутри него разгорается злость, Бьякуя проигнорировал вопрос лейтенанта. И куда сильнее удивился последовавшему объяснению.       – У Хаттори Шики было временное разрешение на посещение мира живых, чтобы сопроводить гостью вашей сестры, капитан Кучики, – обмолвился Ямамото.       Понимая, что перед ним командир, Бьякуя силой воли подавил нарастающую злость, буквально задушил ее, чтобы выдавить из себя один-единственный вопрос:       – Кто? Кто ей разрешил?       – Капитан Укитаке.       Оставаясь холодным снаружи, Бьякуя прикрыл глаза и мысленно досчитал до трех, чтобы подавить очередную вспышку злости. Пришлось сжать кулак, чтобы наверняка сдержать себя в руках и не выдать эмоций. Но негодование его переполняло через край. Какого черта Укитаке подписал разрешение, раз он не ответственен за Шики? И почему Шики не пошла к нему? Хотя, ответ очевиден – он бы отказал ей без разбирательств.       – Понятно, – холодно отозвался Бьякуя, вернув внимание на экран. – Что конкретно произошло?       – По словам Иноуэ Орихиме, Шики провожала ее до мира живых, – сообщил Ренджи, – и как только они собирались прощаться, почувствовали чье-то присутствие. В Орихиме выстрелили какой-то иглой, которую перехватила Шики, но она разбилась шипами, и ее выдернули из гарганты. Похоже, в игле был какой-то яд.       – Это со слов той девушки? – уточнил Бьякуя.       – Я прибыл к ним, как только почувствовал странное колебание в реацу. Все подтверждается тем, что Хаттори практически не могла двигаться, плюс нападавшая сама сообщила об этом. Сказала, что если она задержится для драки, то не успеет ввести Хаттори противоядие, и та умрет. Поэтому… я их упустил. Я виноват, капитан… прошу меня простить.       – Нет, ты все сделал правильно, – вынуждено признал мужчина, – не ясно, блефовал враг или же нет. Вопрос в том, зачем Айзену могла потребоваться Шики. Зачем похищать ее? Если бы она действительно с ним сотрудничала, то просто бы сбежала.       – Либо это было сделано, чтобы ослабить нашу бдительность и верить в невиновность офицера Хаттори, – тонко подметил Ямамото, блеснув настороженным взглядом.       Обрушившаяся тишина только усугубила обстановку.       – П… подождите, – привлек к себе внимание Ренджи, – что значит «Хаттори сотрудничает с Айзеном»? Вы же это несерьезно?       – Вынужден поддержать Ренджи-сана, – обмолвился Урахара, – мы с Йоруичи-сан наблюдали за Хаттори практически все время, пока она жила в мире живых. Не было ни одного свидетельства, что она выходила на связь с Айзеном.       – И все же вы не исключили такую возможность. Зачем тогда сообщили нам об этой догадке?       Похоже, его замечание прозвучало чересчур требовательно и раздраженно, что вызвало у Урахары хитрую ухмылку. Бьякуя не отреагировал на провокацию, продолжая буравить бывшего капитана холодным взглядом.       – Лейтенант Абарай, – обратился к парню главнокомандующий, заставив вытянуться по струнке. – Все, что вы услышите здесь, прошу не распространять дальше этого круга людей. Вы меня поняли?       – Да, так точно.       – Хорошо. Тогда могу предположить, что причина похищения очевидна – завершение эксперимента с занпакто.       – Никто не знает, в чем именно заключался эксперимент, даже не уверен, что Хаттори понимала природу опыта, – рассудил Урахара. – Кучики-сан, вы можете что-нибудь сказать на этот счет?       – Ничего конкретного. Шики стала лучше контролировать силу шикая, но в остальном я…       Нет. Кое-что подозрительное все же случалось.       – Что-то вспомнили?       – Да. Но не уверен… В наш последний тренировочный бой Шики использовала технику своего занпакто, когда я выбил у нее меч из рук. Хоть она и пострадала слегка, я уверен, что способность была ее.       – Понятно…       – Что «понятно»? – вмешался в их с Урахарой разговор Ренджи. – Мы спасать ее будем или нет?! Капитан!       Бьякуя невольно позавидовал энтузиазму своего лейтенанта, точнее, позавидовал бы, не ошеломи его новость. Не ошеломи настолько, что он буквально завис, словно доисторический компьютер в попытке обработать информацию. Что-то не так. Чутье подсказывало, что что-то здесь не так, ему будто к спине приставили острие меча, и секунду позже мужчина догадался, что заставило его нервничать.       – Боюсь вас разочаровать, лейтенант Абарай, – развеял тишину своим тяжелым голосом главнокомандующий, переведя от Бьякуи пристальный взгляд к экрану. – Мы не можем позволить себе организовать спасательную операцию, не зная силы и точное местоположение врага. Нам также неизвестно, было ли это настоящее похищение, или же вызволение своего человека.       – Что?! Вы… кхм, прошу прощения, – поспешил одернуть себя Ренджи, смекнув, что повышать голос на командира Готей 13 не лучшая идея. – Она ведь защитила капитана и Рукию, когда на нас напал Айзен. И бросилась на него, когда он…       – Вот именно, – оборвал его Генрюсай, – прекрасно зная, что попав под луч света, она может отречься от своей природы шинигами, офицер Хаттори все равно бросилась к Айзену. Но даже если это всего лишь наши догадки, мы не можем спасать офицера, рискуя потерять других офицеров, и уж тем более лейтенантов или капитанов.       – Но ведь…       – Ренджи, главнокомандующий прав, – обретя голос, обратился к своему лейтенанту Бьякуя. – Глупо бросаться неизвестно куда, ничего не зная о противнике. Мы только подставимся под удар.       – Значит, бросим ее?       От вопроса Урахары веяло упреком, даже каким-то нездоровым любопытством, из-за чего Бьякуя не блеснул злобным взглядом. Что ему нужно в последнюю очередь, так мнение этого человека.       – Главнокомандующий, позвольте кое-что сказать, - попросил Урахара.       – Говори.       – Не имеет значения, была ли Хаттори похищена или же нет, интерес Айзена в ее персоне может обратиться для нас проблемой. У вас имеется мой отчет столетней давности, когда мне и Унохане-сан дали возможности осмотреть Хаттори перед отправкой в мир живых. Тогда ее реацу была подавлена реацу ее занпакто, что побудило нас поставить печать на клинок. Сейчас же Йоруичи-сан сообщила, что реацу Хаттори стабилизировалась после воссоединения с занпакто, что довольно странно.       – На это могло повлиять время? – уточнил Бьякуя.       – Нет, а вот то, что она находилась после проникновения в Серейтей несколько дней в Совете 46-ти с Айзеном… я полагаю, он что-то сделал с ней, и теперь, когда хогиоку в его руках, хочет завершить эксперимент.       – Есть догадки, что он намеревается сделать конкретно? – спросил главнокомандующий.       – Учитывая комментарий Кучики-сана, я подозреваю, что передать Хаттори способности занпакто.       – Разве это настолько опасно для нас? – в недоумении полюбопытствовал Ренджи. – Шинигами и занпакто фактически единое целое.       – Это верно, но именно в занпакто заключена сила шинигами. Если занпакто будет уничтожен, шинигами в лучшем случае остается использовать кидо. Только… я боюсь, что на этом может все не закончиться. Айзен ведь так и не смог добиться успеха… в другом эксперименте.       Другом эксперименте? Бьякуя не понял, о чем упомянул Урахара, но заметив, как напрягся Генрюсай, смекнул, что все не так просто. Простым обстоятельство действительно сложно назвать.       – О похищении Хаттори никто не должен знать, – заключил Генрюсай. – Всем, кто находится в Обществе душ, выдвигаем теорию о командировке офицера Хаттори на продолжительную миссию в дальние районы Руконгая. Это понятно?       – Так точно.       – Да, главнокомандующий…       – Урахара?       – Да, мы тоже поняли. Я передам Йоруичи-сан.       – Тогда можете быть свободны. Если кто будет задавать вопросы о всплеске реацу из-за минувшего боя, ссылайтесь на огромного Пустого. На этом закончим.       Как только экран погас, Бьякуе показалось, что у него тоже что-то отключили внутри. Он смотрел перед собой пустым взглядом долгое мгновение, после чего напряженно выдохнул и, поклонившись капитану первого отряда, поспешил удалиться.       Прохладный ночной воздух, к сожалению, не привел его в чувства. Оказавшись на пороге штаба первого отряда, мужчина ощутил раздражение, злость, которые кололи грудь мелкими иглами. Чувство вины. В их последнюю встречу он сказал Шики, чтобы та прекращала себя жалеть, что никто в этой жизни не будет прибегать ей на помощь. А теперь ей действительно никто не собирался помогать.       Несмотря на то, что ее поведение вызвало в нем искреннюю злость и разочарование, Бьякуя только сейчас осознал, что она чувствовала. Это действительно могло выглядеть жалким со стороны, недостойным шинигами. Но даже погнавшись за силой, преступив закон, она не отвернулась от него. Она спасла его. Рисковала сделать хуже, но спасла в тот день.       Почему все складывалось так, что, стоя здесь и сейчас, нося гордое звание капитана, он чувствовал себя последней сволочью? Подавать пример остальным, следовать закону и чтить правила – если он этого не будет делать, если не будет подавать пример, то кто станет? Бьякуя понимал ценность закона, что ни для кого не должно быть поблажек. Но тогда почему все заставляло чувствовать его так, словно он поступает плохо?       Сначала Шики, что нарушила запрет и использовала нестабильный занпакто, защищая его от Пустых. Потом Рукия, отдавшая свою силу какому-то мальчишке. Ренджи, который поднял на него меч во время вторжения риока, хотя не имел и шанса на победу. Да что там Ренджи, на защиту этих вторженцев встал едва ли не весь одиннадцатый отряд.       Покидая Общество душ, Айзен сказал, что боевая элита и верхушка власти прогнила изнутри. Он и сам не так, чтобы демонстрировал верх порядочности, но в итоге в его словах имелся смысл. Вместо того, чтобы защитить младшую сестру, Бьякуя подписал ей смертный приговор. Вместо того, чтобы помочь Шики выбраться из пучины своих страхов и поддержать ее, втоптал в грязь, а теперь и бросил.       Видимо, они действительно начали теряться в том, что правильно, а что – нет. Как Шики отметила, тому же Маюри не запрещали проводить эксперименты над душами. Ведь это во имя благой, общей цели. Уничтожение считалось благом, а спасение уже каралось законом.       Страшная суровая реальность. И в последнее время Бьякуя ловил себя на мысли, что это далеко не та жизнь, к которой он стремился.