– Бакудо №81: Данку!
Сил у него оставалось немного, использование техники столь высокого уровня рисковало опустошить его полностью, но если бы Бьякуя не возвел прозрачную защитную стену, им пришлось бы несладко.
Выброс энергии, сопровождаемый стрекотом молний, поднял песок и волны горячего ветра. Яркий свет резанул глаза, ослепив на долгие секунды, заставив Бьякую действовать интуитивно, прикрывая собой Рукию. Он слышал, как кричала не то в испуге, не то в растерянности лейтенант Котецу, но куда сильнее его обеспокоил треск. Барьер продержался первые секунды, приняв основной удар разрушающей силы банкая, и разлетелся вдребезги.
Рассеяв лепестки сакуры, Бьякуя попытался прикрыть их с девушками от пролетающих ударов молний. Надеялся, что пронесет, но как только вспышка ударила по сотни лезвий, он мог поклясться, что прочувствовал всю боль атаки.
– Брат!
С трудом сдержав крик, капитан упал на колени, лишь благодаря силе воли продолжая удерживать остатки лепестков. В прошлом он помнил банкай Шики не таким мощным. Находись они подле Амакусы в радиусе двадцати метров, от них, наверное, угли остались бы.
Буйство банкая постепенно успокаивалось, вспышки становились не столь яркими, что позволило присмотреться к полю битвы. Бьякуя не знал, что ему думать, на что надеяться. У Амакусы был какой-то план, но даже если он хотел парализовать или выбить из тела Шики аранкара, то подобная атака могла навредить и самой девушке.
Молнии продолжали плясать вокруг парня, отпрыгивая и ударяя в песок, словно от катушки Тесла. Хотя, «песок» неправильно сказано. Его окружали фульгуриты, напоминающие ветви деревьев и кораллы в форме молний. Стоял, поигрывая трубкой, и не шевелился, смотрел прямо перед собой в сторону Элодии, лежащей в метрах тридцати. Ни одной уцелевшей паучьей конечности, от черных выгоревших пятен на костяном покрове поднимался дым. Но удивляло, что девушка все еще шевелилась.
– Тысяча змеиных укусов… – обмолвился Амакуса, – не конечная ударная сила моего банкая. Мне потребуется время, чтобы накопить достаточно реацу для десяти тысяч змеиных укусов. Этого времени как раз хватит, чтобы ты хорошенько подумала о своих дальнейших действиях. Отпусти Шики, Элодия.
– Т… ты…. Иди…от… – прохрипела аранкар, с трудом отрывая лицо от песка. – Я не…
– Я помню, что ты не можешь теперь отделиться или что. Но уступить место ее сознанию ты вполне способна. Что с тобой делать решим позже, а пока…
– Я не об… этом!
Ядовитая реацу разлилась по округе бушующим вихрем, заставив Элодию схватиться за голову и закричать. Даже стоя в отдалении Бьякуя ощущал обжигающее действие духовных частиц, они словно сошли с ума, как рой мелких ос, пытаясь выбраться из тела девушки. Добром это явно не закончится.
– Чертов… идиот… – прохрипела Элодия, с трудом подняв взгляд на Амакусу, которого зрелище заставило застыть столбом. – Ты убил нас… баланс нарушен…
– Что?..
– Говорю ба!..
Изо рта девушки хлынула кровь вперемешку с белой массой, которая, растекаясь по подбородку и шее, отвердевала. Глазные яблоки полностью затянуло черной субстанцией, последняя осознанность померкла во взгляде Элодии, после чего из горла девушки вырвался звериный рев. Рев, который издавали лишь Пустые.
– Хаттори-сан… что с ней… сделали?
Вопрос, озвученный Рукией, бился в подсознании Бьякуи на протяжении всего боя. Как бы Шики не была падкой на силу, она не могла добровольно позволить сотворить с собой
такое. Мужчина уже не чувствовал ее реацу, это уже и не была энергия аранкара, завладевшей ее сознанием. Чистая сила Пустого, которая без присутствия занпакто грозила сжечь ее изнутри.
Сорвавшись с места подобно дикому зверю, Шики-Элодия набросилась на Амакусу, но ожидаемо ее отбросило одной из молний, которые, окружая парня, защищали от внешних угроз. Отбросило – это еще мягко сказано, она отлетела стрелой, оставив на костяном покрове черный дымящийся след.
Нападение побудило парня прийти в себя.
– Шики!.. Элодия! Остановись!!!
Помотав головой, приходя в себя после удара, девушка грозно прищурилась и, проигнорировав слова Амакусы, выплюнула в него разряд серо. Соприкоснувшись с молниями, сфера разорвалась в ослепительном взрыве, защититься от энергии которого помогла лейтенант Котецу с помощью защитного бакудо.
«И что… делать теперь?»
У Бьякуи оставались силы, но вопрос не в том, хватит ли их, чтобы остановить Пустого, завладевшего телом и разумом Шики. Вопрос в том, как его остановить, не навредив девушке, как спасти ее? Она бросалась на Амакусу обезумевшим зверем, не обращая внимания на удары от молний, не понимая, что ей не пробиться.
Что делать? Как поступить? Как спасти Шики, не навредив ей? Возможно ли ее спасти? Мысли лихорадочно проскальзывали в голове, и каждая из них сводилась к тому, что мужчина отказывался допускать возможность трагичного исхода. Что последние слова, которые адресовала ему Шики, последние эмоции, которые она испытала, сводились к ненависти. Ведь последнее, чего Бьякуя хотел, это стать для нее разочарованием.
– Кучики! Ты так и будешь там мечтать или поможешь?! – обратился к нему на повышенных тонах Амакуса. – Поймай ее! Дальше я знаю, что делать!
Знает? Звучало неправдоподобно, как этот мальчишка мог знать, что делать, чтобы спасти Шики? Бьякуя опасался, что ни к чему хорошему его задумка не приведет, однако в отличие от него, застывшего столбом, Амакуса хоть что-то пытался сделать.
– Лейтенант Котецу, прошу, присмотрите за Рукией.
– Капитан… но ваши раны…
– Все в порядке.
– Брат, она права, твои раны… я могу помочь и…
– Нет.
– Но ведь Хаттори-сан!..
– Рукия, – с холодным спокойствием осадил девушку Бьякуя, не найдя в себе не то сил, не то смелости заглянуть ей в глаза. Крепче сжав рукоять меча, добавил: – В этот раз я не убегу.
– Что?
Последние слова он адресовал себе, как напоминание о прошлом, когда у него не было достаточно сил, чтобы остаться с Шики и помочь ей избавиться от Пустых. Но сейчас, пусть его растерзают, он не бросит ее. И дело уже далеко не в гордости или долге, который требует быть уплачен за спасение.
Подобраться к Шики будет непросто, мало того, что она постоянно прыгала и перемещалась, так еще молнии Амакусы били вразнобой. Только благодаря сюнпо, оказавшись поблизости от противницы, Бьякуе удавалось не попадать под разряды.
– Бакудо №63: Садзё Сабаку!
При текущем уровне реацу и физической усталости ему не удастся использовать бакудо выше семидесятого уровня, уж без заклинаний точно. Поэтому, выстрелив в Шики цепью из духовной энергии, Бьякуя надеялся, что этого хватит, чтобы удержать ее хотя бы несколько мгновений. Оказавшись пойманной, девушка яростно заревела и задергалась, отчего мужчине едва удалось устоять на месте, удерживая ее одной рукой.
– Кучики, кидай ее ко мне!
Кидать? Довольно странная просьба, которая заставила Бьякую обратить внимание на то, что после высвобождения банкая парень не двинулся с места. Вряд ли это можно отнести к прихоти, значит, специфика банкая, что подтвердилось, когда капитан, последовав просьбе, отбросил Шики к ее занпакто.
Как только Амакуса сорвался с места, чтобы поймать девушку, молнии вокруг него моментально ослабли, практически затухли, появившись лишь когда он вновь остановился. Перехватив Шики, он прижал ее к песку лицом вниз, навалившись сверху. Цепь из духовной энергии трещала и ломалась. Но куда сильнее Бьякую обеспокоили молнии, которые постепенно сокращали радиус ударов, а также частоту вспышек.
Но концентрация энергии становилась сильнее.
– Ты что задумал?! – повысил голос мужчина, чтобы перекричать стрекот молний.
– Уничтожить Пустого… ну, либо подавить его. Я ударю по Шики Тысячью Змеиных Укусов, пропустив через себя.
– Ты уверен, что это сработает?
– Конечно, не уверен! – сорвался на крик Амакуса. – А что ты предлагаешь?! Оставить ее в таком состоянии?
– Ты ведь сам можешь умереть.
– Не умру… – болезненно скривился парень, подчеркнув собственную неуверенность нервным смешком. – Во всяком случае, часть меня всегда будет с Шики… Это должно сработать. Элодия, прежде чем потерять контроль, упомянула баланс. Убьем Пустого внутри, возможно, спасем Шики.
– Возможно?
– Хоть и нелегко это говорить, но… Что бы ни случилось дальше, защищай ее. Оставляю Шики на тебя… И только попробуй подвергнуть ее опасности, – угрожающе блеснув взглядом, шикнул Амакуса, – я тебя из-под земли достану. И если не хочешь сдохнуть… лучше отойди.
У Бьякуи даже слов не хватило, чтобы выразить свои эмоции, он в недоумении уставился на занпакто, который своими действиями собирался… убить хозяйку! Банкай, направленный на исполнителя, не гарантировал его сохранность, даже если Амакуса собирался пропустить через себя основную ударную волну, это ничего не меняло.
Шики постоянно повторяла, что ее занпакто упрямый, никогда не слушал ее, из-за чего у нее возникали трудности. Бьякуя думал, она преувеличивала, и проблема заключалась в ней и ее подходе – после того, как он пробудил Сенбонзакуру, уверенность окрепла. Занпакто – отражение души хозяина, по факту часть его души. И только столкнувшись с Амакусой лицом к лицу капитан убедился, что проблемы, с которыми сталкивались шинигами при пробуждении занпакто, вовсе не выдумка.
Занпакто – не просто оружие. Они становятся личностями. Порой наделяются чересчур индивидуальными чертами. Это становится проблемой. Но в некоторых случаях спасением.
Новая ударная волна, ослепительный свет и грохот разрывающихся молний. Но в этот раз атака была сосредоточена в одном месте, поэтому Бьякуе не пришлось отходить далеко, что пугало еще сильнее. Прикрывая глаза ладонью, он пытался всмотреться в слепящий свет и сквозь разряженный воздух почувствовать жизненную энергию Шики.
Ничего. Абсолютно ничего, кроме концентрации рейши, рассыпанной по округе. Хотя, кое-что капитан действительно ощутил – холодящий душу ужас, мучительный, медленно вонзающий в сердце длинные когти. Тот ужас, который не заставлял застывать, словно добыча перед хищником. Этот ужас убивал медленно, изощренно.
Бьякуя уже испытывал его однажды, когда день за днем наблюдал за умирающей Хисаной, не в силах хоть чем-то ей помочь. Мысль о неотвратимости ее смерти пугала, делала беспомощным. Оставалось только наблюдать, ожидать, затаив дыхание, когда любимый человек покинет тебя навсегда.
И сейчас происходило то же самое. В этот раз Шики уже могла не вернуться, покинуть его навсегда. Без единой надежды на возвращение.
Свет от яростно бушевавшего банкая исчез, оставляя редкие молнии, отпрыгивающие от неподвижно лежащей Шики среди полутораметровых фульгуритов. Большая часть одежды сгорела, обломки костяных наростов отваливались обугленными осколками от ее тела. А от Амакусы не осталось и следа, даже лоскутка ткани или намека на его пребывание.
Даже когда молнии утихли Бьякуя не решился сделать первый шаг. Оправдывал возможностью, что Пустой пережил атаку и мог сорваться на него, однако боялся другого. Боялся, что, подойдя к Шики, обнаружит ее мертвой.
«Соберись».
Сделать первый шаг его заставил приближающийся топот. Рукия, несомненно, понеслась бы к девушке, чтобы проверить ее самочувствие. А подвергать ее такой угрозе мужчина не мог… хотя бы в такой формулировке это не звучало, как оправдание его страха. Тем не менее, затолкав глубоко в сердце переживания, он поспешил добраться до Шики первым. Даже если она и нападет, у него хватит сил, чтобы отбиться.
Молнии утихли, хотя воздух оставался наэлектризованным, отчего, опустившись рядом с девушкой на колено, Бьякуя не сразу смог дотронуться до нее. Ударило статическим электричеством. Все равно что укус насекомого.
Ему стало не по себе. Он волновался, когда накрыл ее плечо рукой, аккуратно перевернув на спину. Сердце забилось быстрее. Температура ее тела оказалась высокой, ненормально высокой. Единственная вещь, которая помогла мужчине немного успокоиться, это дыхание девушки. Она все еще жива, и дышит.
Аккуратным движением содрав с ее щеки осколок обугленной кости, Бьякуя увидел розовый свежий шрам, повторяющий рисунок маски, которую носила Элодия. Дотронувшись до него кончиками пальцев, он напрягся и запоздало поймал себя на мысли, что сознание шинигами все еще могло оставаться подконтрольно аранкару. Только беспокоиться об этом оказалось поздно: почувствовав его прикосновение, девушка нахмурилась. Ее ресницы задрожали.
Прошли долгие секунды. Бьякуя мысленно порадовался, что Рукия и Исане не стали подходить близко. Ему бы тоже следовало отойти, понаблюдать, прежде чем столь необдуманно приближаться к вероятному противнику. Однако, очнись Шики и обнаружь, что он нависал над ней с поднятым мечом, это бы добило ее морально. И, честно говоря, его тоже.
– Это конец… – ослабшим голосом прохрипела Шики. – Прости.
Сил у нее едва хватало, чтобы выдавливать из себя шепот. Смотря на мужчину сквозь подрагивающие ресницы, она потянулась к нему дрожащей рукой. На короткий миг Бьякуя почувствовал, как у него упало сердце, а перед глазами возник образ умирающей Хисаны, тянущейся к нему на последнем издыхании.
Не дождавшись, когда он отойдет от наваждения, Шики уронила руку, оказавшись более не в силах держать ее. Успев перехватить ее в последний миг, мужчина, не скрывая страха, впился в девушку испуганным взглядом.
– Шики… – слова застряли в горле. Крепче сжав тонкое запястье девушки, ее хрупкие побледневшие пальцы, Бьякуя с трудом сдержал нахлынувшие эмоции. – Шики…
– Я еще не померла… – сдавлено отозвалась девушка, держа глаза закрытыми. – И не помру… не надейся.
– Лучше не говори. Тебе нужно…
– Бьякуя… – на выдохе прошептала его имя Шики, и молчала достаточно долго, чтобы выглядеть потерявшей сознание. Но на кое-какие слова ей все же хватило сил. – Это правда, я ненавижу тебя… и люблю. Если бы ты сказал тогда, что веришь… в меня, то… то что сделал Айзен… мне страшно... Того стоило. Я… Амакуса… ошибкой не… было…
Бессвязный набор слов, срывающийся с ее губ, смог услышать только Бьякуя, прежде чем Шики окончательно провалилась в беспамятство. Тем не менее он ее понял, и это заставило испугаться того, что творилось у нее в голове, каким человеком Хаттори Шики стала. Или, правильнее сказать, какого человека они из нее сделали.
***
В битве против Айзена Соуске Готей 13 одержал победу. Общество душ не понесло больших потерь, однако этот день запомнится всем на долго.
Месяц спустя
Никогда пробуждение не давалось столь мучительно. Хотя не сказать, что это ее первая попытка за последние несколько часов… которые воспринимались, скорее, как дни. Если не недели. Шики не понимала, почему ей так плохо, как только она разлепила глаза, то обожглась ярким светом, заливающим белое помещение. Запах медикаментов подсказывал, что она находилась в больнице.
Первая разведка прошла неплохо, но последовавшая тьма намертво стерла воспоминания об этом. Так что в следующий раз, ей хватило сил продержаться в сознании несколько секунд и понять, что помимо головной боли она испытывала жажду. А еще услышала женские голоса. В смутном образе подле себя признала капитана Унохану.
Вторая попытка к пробуждению тоже прошла с определенным успехом.
Наверное, миновало еще несколько мучительных пробуждений, прежде чем Шики смогла удержаться на плаву. С трудом разлепив веки, она смотрела в потолок, слушая звенящую тишину. В голове ни одной осознанной мысли. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в палату кто-то вошел.
– М-м? Хаттори-сан?
У Шики едва сил нашлось опустить взгляд, чтобы засвидетельствовать присутствие капитана четвертого отряда. Улавливать хоть намеки на истинное расположение чувств женщины у офицера не хватило не то что сил, но и желания. Спокойствие и собранность медика ее вполне устраивали.
– Ты, наконец, пришла в себя, – подойдя ближе, отметила Унохана. – Как себя чувствуешь?
– В туалет хочу…
Одно, конечно, странно. Будничность поведения женщины никак не сопоставлялось с ужасным состоянием пациентки. Складывалось чувство, что Шики в ее понимании лежала с легким ушибом или раной, а не…
– Капитан… – споткнувшись о промелькнувшую мысль, девушка почувствовала первый беспокойный звоночек. Перехватив взгляд женщины, она спросила: – А что я… тут делаю?
– Не помнишь? Хм… вполне ожидаемо.
– Ожидаемо?..
Недоумение в кроткий миг сменилось удушающей тревогой. Несмотря в боль по всему телу, пальцы крепко впились в простынь. Уставившись немигающим взглядом в потолок, Шики попыталась сохранить видимое спокойствие, но получалось отвратительно. А пугало еще сильнее, что Унохана с беззаботностью проверяла свои записи, стоя поблизости.
– Что… – осипшим от напряжения голосом обратилась к ней Шики. От этого сильнее разволновалась. – Что вы имеете в виду?
– Мы пока не до конца поняли, что с тобой сделал Айзен. Возможно, ты и сама не помнишь, я… не хочу тебя так сразу пугать по пробуждении. Ох… нет, не так, – отложив записи, Унохана подошла ближе к девушке, которая смотрела на нее испуганным взглядом. Это заставило ее сохранить личные границы. – Хаттори-сан, все, что тебе нужно знать, ты в безопасности. Тебе ничего не угрожает. Я вижу, ты напугана… но бояться больше нечего.
Помолчав, Шики подумала, что над ней издеваются. Слова капитана четвертого отряда не соответствовали той реальности, которую она себе представляла.
– Почему? – в недоумении спросила девушка. – Почему вы так говорите, если знаете… Почему я тогда здесь, а не… это же госпиталь. Обычный госпиталь.
– В данный момент твое состояние стабильно, хотя… хотя нам многое, так сказать, еще следует понять.
– Я не про это. Если вы знаете обо всем, то почему вы лечите меня здесь, а не… в тюремном госпитале? Но!.. – поспешно добавила Шики, – знаю, мне нет оправдания, но я никому не хотела причинить вред, я… я делала…
– Хаттори-сан, – оборвала ее Унохана, впервые за разговор недобро сведя брови к переносице. – Прежде чем ты скажешь еще что-то, позволь мне теперь для начала кое о чем у тебя спросить.
***
– Что… вы сейчас сказали?
Целый месяц в неизвестности: очнется ли Шики, банально ли выживет? – только работа помогла Бьякуе отделаться от навязчивых беспокойных вопросов. Он готовился к разному исходу, или, лучше сказать, к двум исходам – либо девушка очнется, либо нет. Он не питал надежд на чудо, уж точно не рассчитывал, что посреди рабочего дня к нему в кабинет прибежит посыльный из четвертого отряда с новостью, что Шики, наконец, окончательно пришла в себя.
В первый миг Бьякуя почувствовал облегчение, радость, отдающую в глубине души теплым прикосновением. А затем напрягся от нахлынувшего беспокойства – учитывая, какими словами с ним поделилась девушка перед тем, как провалиться в долгий сон, вряд ли она обрадуется его появлению.
Тем не менее ничего не оставалось, уж никак не игнорировать тот факт, что его офицер, подвергавшийся в плену противника жестоким пыткам и экспериментам, наконец, очнулся. Бьякуя готовил себя к тяжелому разговору. Потому что эмоции в нем бурлили через край, и пусть он оставался холоден внешне, у него голова шла кругом. Волновался, как мальчишка.
Но в палату к Шики ему не удалось попасть. Капитан Унохана стояла в коридоре, словно грозный страж, встретив его со столь воинственным и напряженным настроем, что Бьякуя поймал себя на мысли, будто посыльный принес ему заведомо ложную весть.
Только не новость оказалась ложной. А последовавшее за ней «НО», о котором поведала Унохана Рецу.
– Вы… что? – в этот раз Бьякуе не удалось сдержать искреннюю растерянность в выражении лица. Он был готов и к плохим новостям, и к хорошим, но не к такому повороту. – Я… правильно понял? Она ничего не помнит?
– Понимаю, это не то, чего вы ожидали, – вздохнула Рецу. – Я сама не сразу сообразила, почему Хаттори-сан запаниковала, когда я упомянула Айзена. Поэтому попросила ее полностью представиться и сообщить последнее, что она помнила. Она представилась пятым офицером второго отряда, насчет последних воспоминаний точно не могла сориентироваться, но, учитывая, что я сообщила ей об Айзене… Вероятно, она думает, что с ней что-то произошло после того, как Айзен впервые провел над ней эксперимент.
– То есть… – одернув себя, Бьякуя попытался взять себя в руки и перестать буравить собеседницу опешившим взглядом. – То есть сейчас Шики думает, что она… продолжает службу во втором отряде?
– Если коротко, то последних ста десяти лет для нее не было.
Бьякуя даже не знал, что сказать. Потупив взгляд, он попытался сообразить, как действовать, исходя из сложившейся ситуации, мысли разбегались тараканами.
– Она вспомнит что-то?
– Трудно сказать, – неопределенно пожала плечами Рецу, – если честно, исходя из того, о чем рассказали вы и та девушка Иноуэ, лучше будет, если Хаттори-сан ничего не вспомнит.
– Но почему она… я могу понять, что она могла позабыть последний месяц или возвращение в Серейтей на службу. Но остальная сотня лет?
– Человеческий мозг довольно сложен в своей работе. Это может быть защитный механизм. Хаттори-сан выбрала для себя наиболее безопасные и комфортные воспоминания, отрезок жизни, и психика сработала автоматически.
– А ее физическое состояние? Что насчет Пустого и занпакто?
– Пока что стабильно, – несмотря на обнадеживающее заключение, выражение лица женщины говорило об обратном. – Капитан Куроцучи намерен провести наблюдение за Хаттори-сан и…
– Куроцучи? – угрожающе нахмурился мужчина. – Вы подпустили к ней этого человека?
Стоило отдать собеседнице должное, грозный настрой Бьякуи никак не поколебал ее спокойствие, она с невозмутимостью отреагировала на его холодную злость.
– Капитан Кучики, я прекрасно понимаю, что Хаттори-сан для вас не последний человек, но не забывайте о том, что она стала экспериментом Айзена, и мы ничего не знаем о ее нынешнем состоянии. Будет прекрасно, если все обойдется, но она также может представлять угрозу.
– Могу я ее увидеть?
– Нет, – без тени сомнения отказала Рецу. – И прежде, чем вы что-то скажете, я объясню. Мне пришлось вколоть ей успокоительное, сейчас она спит.
– Тогда зачем вы послали мне сообщение, если…
– Потому, что вы, похоже, не понимаете. Я ведь сказала: для Хаттори-сан сейчас словно и не было последней сотни лет. Как думаете, она вас узнает? А если и узнает, станет ли ей лучше от этого?
На мгновение Бьякуя почувствовал себя идиотом. Он настолько забил голову мыслями о физическом состоянии Шики, что и не подумал взять в расчет мелочь, которая могла только усугубить положение. Если он заявится к ней сейчас, она просто может не узнать его. А хуже всего, если узнает, и тогда это станет дополнительным ударом.
Мужчина полагал, что у него хватит сил вынести любую ношу, и ему бы следовало радоваться, что Шики в принципе жива и относительно здорова. Но тогда почему он чувствовал себя таким раздавленным?
– Я успела сообщить Хаттори-сан, что она потеряла память о событиях последней сотни лет, – продолжила капитан четвертого отряда. – Из-за этого ей стало плохо, поэтому пришлось вколоть ей успокоительное. Пока что я не хотела бы подпускать к ней людей, а поработаю с ней лично. В ее понимании вы остались юношей, поэтому, пока Хаттори-сан не будет готова, я советую вам воздержаться от встречи.
– Понятно. – Отчужденно отозвался Бьякуя, помедлив с продолжением мысли. – Но… даже если память не вернется к Шики, она не сможет вечно здесь находиться.
– Я связалась с ее семьей, ее отец скоро будет здесь.
– При все уважении, я бы не хотел, чтобы Шики в нынешнем состоянии возвращалась к себе в семью. Для нее… скажем так, там будет не самая благоприятная обстановка, я знаю, о чем говорю, – Бьякуя прекрасно помнил, сколь жестоко относилась к девушке ее бабушка. В ту пору он ничего не мог с этим поделать, хоть как-то помочь Шики, но не сейчас. – Кхм, к тому же я ее капитан, и несу ответственность за нее. Как вы и сказали, Унохана-сан, не понятно, стабильна ли будет сила Шики в дальнейшем. А подвергать опасности ее родственников и окружающих не лучший вариант.
– Хотите держать ее у себя?
– Мы с Рукией шинигами, как и мой дед.
Уж надеялся Бьякуя, что это прозвучало не как банальное оправдание, но молчание собеседницы и ее сосредоточенный взгляд подсказывали, что зря он тут изгалялся.
– Не вижу причин отказывать, – заверила женщина. – Но вам придется получить разрешение ее отца. Вы ведь не родственники, поэтому иначе никак.
– Понимаю.
– И только после того, как Хаттори-сан будет готова с вами увидеться. Она должна решить, принимать ли ваше предложение. Заставлять ее было бы неразумно.
«Неразумно из-за этических норм? Или потому, что в случае панической атаки или чрезмерного стресса она может потерять контроль над собой? Своей силой…»
Вопросов все еще много, однако пока что Бьякуя понимал одну неоспоримую истину: Шики стала бомбой замедленного действия. И речь касалась не только ее силы, физической природы и изменений, которые провел над ней Айзен.
Куда сильнее Бьякую пугали не ее подавленные воспоминания, а брошенные напоследок слова – «то, что сделал Айзен, того стоило». И теперь мужчина невольно приходил к мысли, что амнезия могла стать подарком не столько для Шики, сколько для всех их вместе взятых.
