Обещать и ошибаться

      Страх. Он крался, цеплялся за кожу маленькими лапками десятков, если не сотен пауков, вызывая панический ужас. Боль, холод, отчаяние – они липли к ней тонкой вязкой паутиной, пленив в глубокой дреме. И даже вырываясь из нее, Шики пусть и забывала причину пробуждаемых чувств, однако пагубный эффект всегда оставался при ней.       Очнувшись от сновидений с бешено колотящимся сердцем, Шики не поняла, что происходит, где находится. Оглушенная паникой, она попыталась сделать глубокий вдох, но вокруг шеи словно удавку затянули. Попытка содрать ее не принесла результатов, ногти только впивались в кожу, оставляя красные дорожки.       С трудом перевернувшись на живот, девушка попыталась приподняться на руках, но из-за слабости в теле, из-за дикой дрожи она могла только скрести пальцами по футону. Давление обрушилось на плечи, страх никак не унимался, подогревая в душе не просто панику, а заставляя реацу отравлять воздух.       «Успокойся… успокойся… дыши… черт!»       Мысли терялись, голова шла кругом. Но хуже всего, это рвущееся из груди давление, словно паразит, который пытался выбиться из скорлупы.       – …сан! Хаттори-сан!       Встревоженный оклик ворвался в комнату вместе с грохотом распахнувшейся двери. Почувствовав, как ей на спину легла рука, девушка только сильнее напряглась и зашлась судорожным кашлем.       – Хаттори-сан, вы… где они? Где таблетки?       Таблетки? На короткий миг Шики даже и не поняла, о чем шла речь, и с запозданием сообразила, что к ней прибежала Рукия. Ее хватило на то, чтобы указать трясущейся рукой в направлении небольшой корзины с вещами.       – Вот, держите, скорее.       Шики невольно удивилась, как Рукия смогла столь быстро отыскать чертов препарат. Сквозь туманную дымку во взгляде она с отвращением посмотрела на протянутую таблетку и, не видя иного выбора, взяла губами и положила себе под язык.       Сладковатый вкус обволок рот, и долгую минуту пришлось ждать, когда подействует первый эффект, отпуская удушье. Реацу, бурлящая внутри, также постепенно успокаивалась, и когда тело налилось блаженной слабостью, Шики вдобавок почувствовала, как Рукия продолжала придерживать ее за плечи.       – Вы в порядке? – спросила она, когда у девушки, наконец, нормализовалось дыхание.       Отвечать не хотелось. Не из-за упрямства, а от банального отсутствия сил, поэтому Шики обошлась кивком, переводя дух.       – Спасибо… – выдохнула она.       – Может, послать за кем-то из четвертого отряда? Или за братом?       Шики отрицательно покачала головой. В голове все еще гудело.       – А сколько… сейчас времени?       – Еще нет полуночи.       – Здорово, – сокрушенно вздохнула Шики, ловя себя на мысли, что придется заставить себя вновь лечь спать. – Твой брат все равно скоро придет, поэтому поднимать всех на уши нет причин.       – Нет причин? Но у вас опять повторился приступ, это не шутки.       – Их уже давно не было, так что здесь, скорее, исключение.       Шики и вовсе надеялась, что ее, наконец, перестанут терзать панические атаки, появляющиеся на ровном месте. Особенно, возникающие посреди сна, когда по пробуждении она ничего не запоминала, а вот тело продолжало болезненно сокрушаться. Единственное, что ей удалось вспомнить за минувшее время, хоть как-то осмыслить сновидения, это зудящая мелодия, напоминающая колыбельную. Про страх и боль упоминать излишне.       Долгую паузу, которая рисковала перерасти в неловкое молчание, потревожило присутствие знакомой духовной энергии. Шики признала ее раньше Рукии, обернувшись к двери, что вела в сад. Девушка, сидящая рядом, отреагировала чуть запоздало, когда на пороге появился Бьякуя.       – Брат? Что ты тут делаешь?       – Возвращался домой, почувствовал всплеск реацу и… все в порядке?       – За исключением, что ты без стука вломился в мою спальню – да, – поглядывая на мужчину уставшим взглядом, недовольно пробормотала Шики.       Бьякуя чуть свел брови к переносице, выражая недовольство, и тем не менее голос его не дрогнул:       – Извиняюсь за бестактность.       Обычно Шики хватало, чтобы выдержать пристальный взгляд Бьякуи, но не сейчас, когда он буквально прожигал ее душу насквозь. И уже даже не столько беспокойство, сколько недовольство сквозило в его настроении.       – Рукия, благодарю за помощь. Но не оставишь нас?       «Нет… только не опять…» – едва сдержав сокрушенный вздох, Шики бросила на девушку молящий взгляд не оставлять ее, однако не на что было рассчитывать. В ее власти было лишь бросить напоследок виноватую улыбку, прежде чем оставить их наедине. Шики даже не стала скрывать, насколько ее тяготила ситуация, упрямо отвернулась, уперевшись локтем о согнутые ноги.       Бьякуя не спешил присаживаться, он остановился подле футона, а точнее, рядом с мешочком, из которого рассыпалось несколько таблеток. Помедлив, он все же опустился на колени и, подобрав лекарство, нахмурился.       – Как давно ты перестала их принимать?       Вот до чего дошли в итоге. Не она, а он ее отчитывает.       – Как только стало лучше.       – Лучше не стало.       – Но приступов не было уже два месяца.       – Значит, два месяца?       – Бьякуя, я не могу всю жизнь сидеть на таблетках, я должна побороть это самостоятельно.       – Из-за этого ты решила рисковать здоровьем? Из-за самостоятельности?       – Не держи меня за дуру, – раздраженно рыкнула Шики, метнув в мужчину тяжелый взгляд. – Думаешь, я не чувствую, что эти таблетки подавляют мою реацу?       – Шики…       – Зачем это нужно, можешь не объяснять, но почему за минувшие два года никто не потрудился рассказать мне об этом – вот в чем вопрос.       Два года. Для шинигами ничтожный срок, но для Шики он стал настоящим испытанием и мучением. Когда Унохана Рецу поведала ей, что миновало больше сотни лет с тех пор, как Айзен впервые провел над ней эксперимент, девушка подумала, это какая-то шутка. Первые два месяца принятия новых реалий прошли как в тумане. Помнила лишь страх, панический ужас и отрицание.       Ее нагружали информацией постепенно, и Шики куда сильнее шокировало не то, что ей напрочь отшибло память из-за месячного пребывания в плену Айзена и экспериментов. Финальным выстрелом в голову стала встреча с Бьякуей, которого она… узнала. Узнала моментально. Но вот принять тот факт, что он уже не юноша, удалось далеко не сразу.       Столь беспомощной и потерянной Шики никогда себя не чувствовала, а события, которые происходили с ней по словам Бьякуи и впоследствии навещавшей ее Йоруичи, казались какой-то выдумкой. За минувшие два года она так ничего и не вспомнила. Но вот уже спустя год поняла, что о многом ей не договаривали. Например, что именно произошло в Уэко Мундо, в чем заключался эксперимент Айзена.       – Это ради твоей…       – Моей же безопасности, – перебила его Шики, – это оправдание я помню. А есть неофициальная версия? Я понимаю… со мной произошло что-то… но я даже не понимаю, что, и это неведение с ума сводит.       – Капитан Унохана сказала, что лучше тебе не рассказывать о событиях в Уэко Мундо, так как…       – Так как это может спровоцировать пробуждение воспоминаний, и от этого мне станет хуже. Со мной произошло дерьмо, которое может сломать мне психику. Да-да, я это уже сотню раз слышала. Но я говорю не про красочное описание пыток, а банальные факты! Я два года не могу докричаться до своего занпакто! Он и так меня постоянно игнорировал и подставлял, а сейчас вообще… он даже не исчез, я чувствую его, но… тишина, молчание. Если раньше я пробуждала шикай, пусть и с перебоями, то сейчас ничего не могу сделать. И не понимаю даже, почему! Ведь все просто твердят, что это ради моего блага, но я даже не понимаю, что именно ради моего блага! Почему для меня благо не чувствовать свой занпакто, почему?!..       – Шики…       – Да что «Шики»?! – в пылу эмоций воскликнула девушка, ощущая, как к глазам подкрадываются слезы. Но кричать бесполезно, она видела это по взгляду Бьякуи, в котором отражалась жалость и усталость. – Не смотри на меня так.       Два года прошло, но она все равно чувствовала себя какой-то собачкой или домашним хомяком, над которым сжалились и посадили в домашнюю клетку, чтобы он не сдох от холода в канаве. И теперь смотрели с осуждением или жалостью, когда она пыталась возмущаться в попытке понять, что же произошло на самом деле.       – Бьякуя, я… – пытаясь подобрать слова, Шики понимала, что ей не хватит духу озвучить все то, о чем она думала, о чем переживала. Но ей требовалось начать хоть с чего-то. – Я… я не знаю, что произошло за все это время, для меня все осталось как… Я уже не раз поднимала этот вопрос, и ты никогда не отвечал мне честно, я чувствую это, поэтому спрошу еще раз. Ты позволил жить мне у себя в поместье из жалости? Если ты переживал бы только из-за моей нестабильной реацу или состояния в целом, мне бы выделили жилье либо рядом с капитаном Уноханой, либо с капитаном Куроцучи, поскольку они диагностируют мое состояние. Я бы могла остаться жить в поместье своей семьи, и Хаттори далеко не слабые представители младшей аристократии. Семейные техники, которым, из-за упрямства бабки меня не обучали, вполне действенное оружие. Единственное, почему ты не захотел, чтобы я там была, это отношение ко мне со стороны родственников.       – Все верно. Но в любом случае тебе требовалось безопасное спокойное место, иначе бы тебе пришлось тяжело.       – Ты серьезно? Бьякуя, я не слепая, и уж точно не лишена возможности чувствовать окружение. И я говорю не только про… мою ситуацию. В Серейтее что-то происходит, все ходят взвинченные, а пару ночей назад… кто-то проник в казармы первого отряда и убил лейтенанта Сасакибе. Я понимаю, что все ходят вокруг меня, как вокруг хрустальной столетней вазы, но…       – Ты права. У Серейтея появилась проблема, но тебе не стоит беспокоиться. Это не должно тебя волновать.       – Ничего себе, – аж опешила Шики, – я твой офицер. Точнее, офицер шестого отряда.       – Не каждый офицер проходит через то, через что не посчастливилось пройти тебе.       – Значит, только в жалости дело?       – Не в жалости… – устало вздохнул Бьякуя. – Шики, ты… ты мой друг. Неужели трудно поверить, что я просто хочу помочь тебе?       – Тогда бы ты рассказал все, что произошло между нами. Даже если ты скажешь «ну, мы поссорились» или «ты на самом деле предала Готей 13, а меня отправили линчевать тебя», это ни на что не повлияет. Будет… грустно узнать о дурных новостях, но… Куда хуже, когда ты так молчишь. Будто боишься чего-то. Я тут и так в курсе, что ты успел жениться и овдоветь, думаешь, для меня еще что-то может стать большим сюрпризом?       «Вот зачем я… ох», – разумеется, за языком в таких ситуациях у нее с трудом удавалось следить. Возможно, за минувшую сотню лет действительно все пошло наперекосяк, если для нее стало проблематично подбирать слова, даже находясь в плену эмоций.       Несмотря на подозрительность и проблемы с ментальным здоровьем, Шики не могла забыть одного – своих чувств. Для нее все осталось также, как и было сотню лет назад, поэтому довольно трудно оказалось одергивать себя и сводить к мысли, что в отличие от нее у других жизнь не стояла на месте. Думала, что за два года удастся свыкнуться с этим. Перебороть чувства. Но ни черта подобного. Все стало еще хуже.       Нервно заламывая пальцы, Шики потупила взгляд, желая провалиться под землю. Пусть для нее и стало шоком увидеть Бьякую далеко не юношей, ее чувства к нему только усилились. Он приютил ее, оберегал, присматривал. И теперь вместо теплой привязанности, легкой влюбленности, девушке казалось, будто ей якорь к сердцу привязали.       – Знаешь, как сложно быть с тобой рядом? – прервала затянувшуюся паузу Шики. – Ты так изменился… хоть и прошла сотня лет, но для меня… просто в мгновение ока, и я не имею в виду внешность. Ты стал таким спокойным и отстраненным. Я понимаю, что твои чувства ко мне тоже изменились. Но ты и сам, наверное, догадываешься, что я… Ох, мне даже трудно… я не могу даже вслух об этом сказать, потому что боюсь разочаровать тебя или напрячь.       – Твои чувства меня не обременяют, Шики.       – Но ты их игнорируешь, – не без сожаления подметила девушка, уронив голову на колени. Обняв себя за ноги, она шумно вздохнула. – Мне кажется, что даже если бы ты ответил на них взаимностью, то сделал бы это из жалости.       – Ты настолько обо мне плохого мнения?       – Учитывая, что все, что ты делаешь по отношению ко мне, похоже на жест милосердия… хэх, да, наверное.       Продолжать разговор уже бессмысленно, скорее всего, он принесет только дополнительную неловкость. Ничего конкретного так и не удалось услышать от Бьякуи. Опять.       – Ладно, – вздохнула девушка, – мне завтра рано вставать, работу никто не отменял… нужно набраться сил, чтобы выдержать весь цирк с моей родней. Еще несколько дней я не потяну… Так что, если тебе нечего сказать, то я попытаюсь поспать.       Ретироваться быстро и моментально, просто лечь, накинув на себя одеяло, и отвернуться. Шики надеялась, что такая тактика поможет избежать продолжения неловкого разговора, к тому же она не врала. Приступ случился до боли не вовремя. С тех пор, как ее отец женился на жрице, их семья обязывалась принимать участие в подготовках ко всяким праздникам и ритуалам. Тоска и жуть. В прошлом году, пребывая не в самом лучшем состоянии, Шики вообще удивилась, как выдержала присутствие родственников. Во всяком случае, почти на протяжении всей недели тогда она по вечерам с трудом сдерживала злость, пару раз даже слезы.       Сейчас должно быть получше. Подготовка к ежегодному очищению Общества душ от темной энергии обещала пройти в менее напряженной обстановке. Шики разработала стратегию, как поменьше сталкиваться с бабкой и дальними родственниками.       Но трудность появилась, даже не исчезая.       Напрягшись, Шики обернулась и пробубнила:       – И чего ты еще сидишь тут?       – Потому что мы не закончили.       Робость и переживания как-то быстро схлынули под натиском недоумения. А крохотная искра раздражения придала Шики уверенности.       – А я закончила, разговаривать с тобой, что о стену горох. Выметайся отсюда и дай поспать.       – Хочу напомнить, это мое поместье.       Задержав на Бьякуе недовольный взгляд, подчеркнуто скривив лицо, Шики попыталась придумать ответную остроту. Но на ум ничего не приходило, поэтому единственное, на что хватило воображения, это упрямо отвернуться и накинуть на голову одеяло.       «Господи… позор какой-то, веду себя, как ребенок. Но не сдирать же он одеяло будет с меня. Нет, просто будет сидеть и ждать… блин».       Затылком ощущая невидимое давление, исходящее от мужчины, Шики сдалась и, скинув с себя одеяло, вновь заняла сидячее положение. Почувствовала, как от резкого движения у нее встали дыбом волосы на голове, упав на лицо.       «Блять…» – сокрушенно подумала она, попытавшись сдуть их. Тщетно.       – Ну? – не смея шелохнуться, с откровенным недовольством спросила она.       Молчание в ответ ее добило.       – Ведешь себя, как ребенок.       В его словах слышался упрек, а также усталость. Шики не смела спорить, технически она действительно застряла далеко не в том возрасте, в котором пребывала. Но в детстве ей не удавалось особо дурачиться, малейшее отклонение от нормы поведения грозило ей как минимум осуждением. Только сейчас, чувствуя относительную безопасность, она позволяла себе подобные выходки. И не боялась, что ее всерьез накажут за неправильно брошенное слово или проявленную дерзость.       Хотя, порой происходили и моменты, которые застигали врасплох. Удивляли, вызывали негодование. Как и сейчас, когда Бьякуя оправил ей волосы, убрав с лица. Странное было чувство, но от его прикосновения по телу разлилось тепло, успокаивающее и душу, и сердце. Но куда ощутимее оно вызывало приятный трепет в груди. Прикрыв глаза, Шики попыталась запомнить свои ощущения, насладиться теплом, которое исходило от пальцев мужчины. Как ото лба оно соскользнуло к щеке, задержавшись на линии шрама, некогда оставленного костяной маской.       Медленно втягивая воздух, Шики открыла глаза, сцепившись взглядом с Бьякуей. Он смотрел на нее столь мрачно, что она не сразу увидела в его глазах проблеск боли. Хотел пойти навстречу, но не мог, что не давало ему, возможно, чувство вины или другая причина, которых можно наскрести с целую гору. И когда мужчина хотел убрать руку, Шики не позволила этого сделать, перехватив за ладонь.       Невозможно и дальше мучить себя, катаясь на эмоциональных качелях, и в то же время девушка сердцем чувствовала, что решительность принесет не меньше вреда. Чуть обернувшись, она позволила себе малость, прикоснувшись губами к ладони Бьякуи. Ей хотелось большего, намного большего обычного прикосновения. Она с болезненной радостью приняла тот факт, что мужчина не отдернул руку, а позволил ей насладиться моментом, накрыть его пальцы поцелуем, как если бы невзначай дотронуться кончиком языка.       Только нервный вздох Бьякуи заставил Шики убрать его руку от своего лица. Наверное, они оба мазохисты. Потому что вряд ли бы мужчина добровольно остановился, он позволил бы ей и дальше целовать его, приблизиться, утянуть в долгий миг беспамятства.       «А затем оправдываться, что он не нашел в себе силы сопротивляться. Ага, конечно».       Видимо, это не ей нужно разобраться в своих чувствах. Теперь уж точно глупо отрицать, что он к ней тянулся, но причина его нерешительности пряталась в забытых Шики воспоминаниях. К ней невольно вернулась уверенность. Лишняя причина докопаться до истины.       – Так… о чем ты хотел поговорить-то? – отпустив его руку, уточнила Шики.       – Пог… кхм, об этом, – прочистив горло и попытавшись вернуть себе невозмутимость, Бьякуя потянулся к мешочку с таблетками. – Понимаю, что тебе многое непонятно. Но прошу, продолжи принимать таблетки.       – Хорошо, – не отрывая пристальный взгляд от собеседника, согласилась Шики. – Но только при условии, что мы сядем и поговорим о том, что тебя так тревожит и угнетает. Что такого произошло, отчего ты предпочитаешь держаться на расстоянии от меня. Только так, Бьякуя. В конце концов, это ведь меня касается. А не только тебя.       – Ладно, – измученно вздохнул мужчина, – я понял. Обсудим все тогда через два дня, когда ты освободишься от задания.       – М-м… – невольно нахмурившись, протянула Шики, после чего нервно усмехнулась, – удачно ты время выбрал. В Серейтее чертовщина происходит, все как на иголках ходят, и только моя семейка храмы ленточками украшает.       – Просто побудь с ними в ближайшее время.       – Ты мне жизнь явно легче не делаешь.       Чтобы хоть как-то сгладить неловкость они обсудили рабочие вопросы, прежде чем оставить друг друга. Но даже избавившись от панического наваждения Шики с трудом уснула к третьему часу, ворочаясь в постели из-за волнующих мыслей. То и дело прокручивала в голове момент, как прикасалась губами к пальцам Бьякуи. Его сдержанный взгляд, напряженный вздох, тихий низкий голос.       «Эмоциональные качели, эмоциональные качели… В жопу ваши качели, сейчас что-то мне не легче от этой праведности. Надо было просто валить его и… ра-а! Конечно, легко сказать… завалишь тут, шкаф такой вымахал, не то что, когда он был моложе. Там труда особо не… блять, о чем я думаю, мне завтра рано вств… сегодня уже а-а-а-!»       Утопив истошный крик в подушке, Шики не удержалась и задрыгала ногами, как маленький ребенок, взбивая одеяло.       На отдых осталось довольно мало времени, так что по пробуждении девушка чувствовала себя побитой и вымученной. Глаза слипались, но хоть на какое-то время ей удалось снять напряжение от минувшей ночи. На какое-то время.       «И все же… Мне дают таблетки, подавляющие реацу, вполне вероятно, из-за них ослабла моя связь с Амакусой. Я чувствую его присутствие… нет, даже не так, не присутствие, а просто знаю, что он есть. Но еще есть и другая сила. Бьякуя говорил, что это сила Пустого. Но… он явно о чем-то не договаривает. Даже попытка выведать что-то у Йоруичи и Урахары ничего не принесла. Но это не Пустой, это что-то более… концентрированное?       К тому же есть ощущение, что из-за этих таблеток я и не могу ничего вспомнить. Поэтому и решила не принимать их. И, похоже, это был верный выбор, только вот… панические атаки. Если Бьякуя так и продолжит упрямо молчать, придется вновь обманывать всех, хотя это может вылиться в проблему. Но… серьезно, люди, чего вы так боитесь? Что я что-то вспомню? Не только пытки, а что-то другое? Я не…»       – Так и будешь там прохлаждаться? Займись уже делом!       Хриплый голос бабки пробил спокойствие Шики острой стрелой, заставив моментально скривиться. Может, она и задумалась ненадолго, но это не означало, что она стояла на крыше храма красоты ради. Хотя она искренне не хотела общаться с людьми, которых оказалось чересчур много на территории храма. Стоять в сторонке и не отсвечивать для нее лучший вариант       – Я выполняю охранную функцию, как и другие шинигами в храмах. – Повысила в ответ голос девушка.       – Прекрати препираться, от вас, шинигами, здесь никакой пользы. Кто вообще в здравом уме нападет на нас? Спускайся и помогай своему отцу!       – Вот же старая мымра, – пробормотала под нос Шики.       – Я все слышу!       – Словно я это скрывала! – пренебрежительно скривилась девушка.       Наградив внучку недовольным взглядом, Дзюбей обошлась без дополнительных скандалов, и направилась внутрь храма. Для Шики не остался в стороне тот факт, что женщина стала осторожнее с ней обходиться. Не сказать, что мягче. Для нее теперь их общение напоминало хождение по минному полю, чему послужил ряд причин. Семья знала о похищении Айзеном и проведении экспериментов, то есть они понимали, что имели дело с бомбой замедленного действия. Что малейшая нестабильность в обстановке могла спровоцировать срыв, и там будь что будет. Вполне очевидно, что продолжать самоутверждаться, рискуя пробудить во внучке монстра, Дзюбей не планировала.       Хотя Шики и сама была бы не прочь пробудить в себе хоть какие-то силы, о которых все так тряслись.       Также сказывалось время – сто десять лет не малый срок для перерыва в общении. Но куда более вероятно, что Дзюбей начала осторожнее относиться к ней из-за покровительства Кучики. В наставницах бывшая глава дома Шихоуин, сейчас ее оберегал Бьякуя – как бы бабка не ненавидела Шики, вполне осознавала, что она завела влиятельных друзей.       «А если прибавить, что меня выкрал из Серейтея главный злодей, то это просто фул-хаус».       На территории храма Белого Лотоса больше людей бывает разве что по праздникам, и наблюдая за монахами, а также членами семьи Хаттори, которых – припахали – пригласили принять участие в подготовке, Шики испытывала двоякое чувство. Для нее семья ограничивалась вечно занятым отцом, тираном-бабкой и воспоминаниями о погибшей матери. На деле Хаттори Янадзи был не единственным ребенком Дзюбей, но его братья и сестры также предпочитали держаться от матери подальше. Да и в целом семьи Хаттори из-за скептического настроя по отношению к Готей 13. В прошлом Готей 13 состоял далеко не из благородных честных воинов, от которых аристократы искали защиту у таких кланов, как Хаттори. В итоге это вылилось в настоящий бизнес.       «И я стала одним из востребованных товаров… Интересно, сколько по факту Шихоуин заплатили за меня? Я ж дочь главы клана…»       – О, милая, ты пришла помочь, как я рад! – заметив дочь, Янадзи тут же приободрился и помахал ей рукой. – Обнимемся?       – Ни за что.       – Ты само обаяние.       – Знаю, – усмехнулась Шики.       Янадзи занимался установкой одного из приемников реацу. Система поможет усилить Мион действие техники по очищению рейши, связать свою силу с другими монахами для образования сети. Чем больше Шики узнавала о своей мачехе, тем сильнее удивлялась ее способностям. Или, скорее, страшилась.       Понятно, что брак с Мион состоялся далеко не по любви, но ее отец искренне заботился о жене и сыне. Понаблюдав за ними пару минувших лет, Шики убедилась, что их отношения практически не изменились, если не стали крепче. И это… печалило. В такие моменты, пребывая рядом с ними, девушка чувствовала себя третьим колесом в телеге.       – Все нормально?       Похоже, выражение ее лица оставляло желать лучшего.       Убедившись, что опора крепко держится, Шики вздохнула и, прежде чем хоть как-то оправдаться, обронила взгляд на храм, заметив Мион и Хидеки. Раздавая указания, женщина параллельно успевала не то отчитывать, не то спорить с сыном. Шики помнила его совсем малышом, а сейчас вымахал до подростка. Кривился, чем заставлял мать сильнее злиться. А выглядел с ней, как две капли.       Не дождавшись ответа, Янадзи проследил за взглядом дочери и неловко улыбнулся.       – Опять они спорят…Хидеки явно предпочел бы развлекаться с друзьями, а не торчать тут с нами.       – Понимаю его.       – Тоже с друзьями провела бы время? – улыбнулся мужчина.       – Если считать ежеквартальные отчеты моими друзьями, – уклончиво отозвалась девушка. – У меня рабочий день, знаешь ли, и Бьякуя позволил мне помогать вам только под предлогом защиты.       – Дзюбей была явно не рада, что Готей навязал нам почетный эскорт, – удрученно пробормотал мужчина.       – Но ты же глава клана, чего ты ноешь?       – Поэтому я и обратился за помощью к капитану Кучики, – возмущенно пробормотал Янадзи, – чтобы ты, как шинигами, охраняла главный храм, и как член семьи принимала участие в подготовке.       – Да ты мой спаситель, – не разделила нахлынувшего вдохновения Шики, хотя прекрасно понимала, что пока жива бабка, традиции так просто не отпустят клан Хаттори, и каждого члена семьи будут пытать ими до смерти.       – Ну а если серьезно? – отряхнув руки, спросил мужчина. – Мы с тобой так-то четыре месяца не виделись, если не считать всех этих договоренностей о подготовке. Как… поживаешь?       – Да жива пока, – пожав плечами, неловко отозвалась девушка.       – М-м… внуков на горизонте не предвидится?       – Ты ошалел такое спрашивать?!       – А что мне еще спрашивать?! – в ответ вспыхнул Янадзи. – Приходит ко мне этот шкаф под два метра, говорит, что забирает тебя, будешь жить с ним, что мне думать-то?       – Заикаться о внуках можешь, только когда мне бумага о наследстве со всеми печатями подъедет, понял? Я старший ребенок, так что не вздумай меня с голой жопой оставить.       – С голой жопой? У тебя потенциальный муж может купить весь наш клан наличными без ипотеки, это я тут комиссионные должен…       – Вы там вообще, чем занимаетесь?! – донесся до них разгневанный оклик Мион. – Работа сама себя не сделает! Хватит трепаться и быстро делом занялись!       Уж чего хотелось в меньшей степени, так рушить на свою голову гнев жрицы. Шики и Янадзи моментально замолчали, вжав шею в плечи, после чего молчаливо побрели к следующей точке для установки рассеивателя. Но все же легкая перепалка приподняла настроение девушке, она не сдержала ухмылку. Отец, заметив ее настрой, также улыбнулся.       – Я рад, что у тебя все хорошо. Насколько… Шики?       По телу словно электрический ток пропустили, вызывая колючую дрожь, мурашки. Словно воздух в мгновение ока похолодел на десять градусов. Шики застыла от внезапно нахлынувшего чувства тревоги, а отвлечь ее заставил звон разбившейся чаши, выскользнувшей из рук Мион. Стоя на ступенях храма, женщина выглядела не менее испуганной.       Они переглянулись. Поняли все за долю секунды без слов. После чего воздух сотрясся от грохота, разнесшегося от ослепительно-голубых столбов вспыхнувшей реацу.       – Это… – опешил Янадзи.       Шики тоже не поняла, что это за чертовщина. Яркие лучи света тянулись к небу со всех уголков Серейтея, вея ядовитой духовной энергией. Учитывая, что ее старались держать подальше от проблем, которые могли вызвать стресс, девушка могла только гадать о происходящем.       – Вы что застыли, два олуха! – взорвалась криком Дзюбей, выскочив из храма. – Ставьте барьер, живо!       – Барьер?! – ужаснулся Янадзи. – Но как?! Они не могли проникнуть в Серейтей, не сломав внешний щит!       – Святая ты наивность, какая разница?! Не чувствуешь тип реацу?! Квинси уже здесь!       «Квинси? Но Бьякуя не говорил о них… поэтому он что ли мрачнее тучи ходил последние дни?»       – Шики, поставь барьер вокруг храма!       – Чт… какого?..       Вот так поворот событий. Тягомотная подготовка к празднику обратилась внезапно поднятой боевой тревогой. Выкинув руки над собой, Шики воскликнула:       – Бакудо №73: Тозансё – кристалл перевернутой горы!       На данный момент в ее арсенале находилось лишь кидо. Вакидзаси, сидящий в ножнах, можно было использовать только как холодное оружие. Но даже наблюдая за тем, как от точки над храмом в четыре разные стороны расползаются мерцающие полосы, сливающиеся ребрами барьера, Шики не была уверена в его действенности. Уровень ее реацу оставлял желать лучшего.       – Плохо… он может рухнуть.       – Не волнуйся, я поддержу его, – послышался голос Мион.       Сложив ладони в молитвенном жесте, женщина сосредоточилась на духовной энергии, и благодаря усилителям, которые они успели установить, направила ее в барьер. Возможность манипулированием потоками рейши оказалась весьма кстати.       – Хидеки! – окликнула парня Мион. – Помоги мне, удерживай восточную часть барьера. Справишься?       – Да, без проблем!       – Хорошо… успели, – вздохнул Янадзи, в подтверждение чему снаружи послышался грохот. – А день так хорошо начался…       – Плохо, – прошептала Мион.       – О чем ты?       Сложив пальцы в знак особой печати, женщина болезненно скривилась.       – Врагов очень много, я чувствую их. Энергия рядовых шинигами исчезает слишком быстро… рассеивается. Мы не успели все подготовить вовремя…       – Не успели? – не поняла Шики, заставив мачеху поспешно отвести взгляд. – Что значит «не успели»? Вы же… к празднику этому готовились или…       – Шики! – жестко одернул ее отец. – Не отвлекай ее. Сконцентрируйся на барьере. Мион, передавай сообщения об эвакуации в храмы, служители должны были успеть подготовку. Хидеки! Помогай матери удерживать рейши в сформированном Шики барьере!       – Понял!       – Так, – схватив отца за рукав, девушка заставила его обернуться и с негодованием, едва не срываясь в панике произнесла: – Объясни, что происходит! Если это не подготовка к празднику, а нападению, то какого черта вы мне не сказали?! Если на нас напал враг, мне надо выйти из барьера, чтобы…       – Нет, ты остаешься здесь.       – Но…       – Никаких «но», – жестко одернул ее Янадзи. – Я не имею права выпустить тебя отсюда, пока не получу соответствующих указаний.       – Каких… еще указаний?       – Шики, на нас напали квинси, и мы готовились к этому нападению. Кроме того, Кучики нанял нас, чтобы охранять тебя. Поэтому, прошу тебя, прекрати задавать вопросы и действуй согласно нашим указаниям.