уехал на мотоцикле

— Лех, ну останься еще, — сонно промычал Санек, не глядя закинув руку на Лешино плечо. — Сань, я ж тебе говорю, через пару часов уже такие пробки будут, что я никуда не доеду. — Так ты же на мотоцикле… — Саня все-таки приоткрыл глаза, но тут же уткнулся обратно в подушку, — рано, пиздец. Не уходи. — Ты же знаешь, я сам не хочу, — Леха осторожно коснулся губами его виска, и Саня уютно заворочался под одеялом и улыбнулся. За окном еще было темно — рассветы по-осеннему опаздывали. А еще за окном завывал ветер — протяжно и громко, как бухой сосед с верхнего этажа. А еще стукались о оконный пластик капли — совсем маленькие, так, морось — а все равно разве хочется вылезать из-под Сашиного одеяла и тащиться наружу, под это противно-серое, еще даже не посветлевшее небо? Да и одежда еще не высохла небось — сегодняшняя морось — это только жалкие остатки вчерашнего ливня. Леха поежился, вспоминая вчерашний вечер — дождь был жуткий, до сих пор противно. *** Леха пока доехал вчера — вымок весь, насквозь, буквально до нитки — вода текла за шиворот и под штанины, заливалась в глаза и уши, пока он скользил по размытому двору к двери подъезда. Обходить лужи было бесполезно, и от кроссовок разлетались большие холодные капли, летели во все стороны, но мокрые ноги уже совсем не чувствовали. Земля расплылась по асфальту черной жижей, и Леха поскальзывался, терял равновесие, едва не падал и снова бежал. За воротник заливалась вода, противно хлюпала под футболкой, но Леха уже не обращал внимания. От парковки до подъезда было буквально три минуты ходьбы, но на улице творилось что-то невообразимое. Леха кажется только тогда в полной мере осознал, что значит «льет как из ведра». С неба не капали капли — это был один сплошной поток воды — как на фотографиях водопадов. Ветер хлестал в лицо, чуть с места не срывал. Леха щурился, закрывался рукой, но в темноте и с такой погодой хрен что разглядишь. Увидел, кажется, фонарь над подъездом — значит, туда. В двух метрах от двери Леха разглядел Санька — он стоял, дрожа, под козырьком и махал рукой — скорее, мол. Лицо у него было все запорошено мелкими капельками, отскакивающими от крыши, он кутался в пальто, а из-под него торчали голые тощие голени и кроссовки на босу ногу. Леха нырнул под козырек, привалился к стене тяжело дыша. Тьфу ты, рюкзак все-таки намок — а ведь старался его спасти, под куртку прятал — бесполезно. Санек протянул руки, но Леха увернулся. — Ты чего, Сань, я мокрый насквозь, — но все-таки чмокнул коротко в уголок губ. Саня был теплый и сухой — чудо какое-то, — ты зачем на улицу вышел? — Хотел тебе зонт отнести, — Санек захлопал по карманам, выудил ключи в огромной связке, — но там ветер такой, бестолку. Пойдем греть тебя. Леха усмехнулся про себя — заботливый какой, гляньте-ка, — и шагнул в подъезд, оставляя за собой на полу лужи дождевой воды. Только дверь захлопнулась, как на улице громыхнуло, громко и совсем рядом, завыла сигнализация, Санек вздрогнул и чертыхнулся, пропустив ступеньку. Леха поддержал за локоть. — Сань, ну осторожно. К нам сейчас скорая не доедет. — Ой, Лех… — неопределенно и недовольно отмахнулся Санек. Квартира у него была под самой крышей, крошечная студия со скошенными потолками, куда еле влезала кровать со шкафом. Леха нерешительно застыл на пороге, оглядывая себя в зеркало в двери. Текло с него как будто он из реки вышел — все было мокрое. Саня нерешительно застыл у шкафа, почесал затылок. — Свитер у меня на тебя найдется… да ты раздевайся пока. Лови полотенце. Свитер у меня есть, мама связала. Носки еще вот, теплые. Со штанами только не знаю что делать. Леха отодрал от себя липкую вздувающуюся одежду. Сразу стало жутко холодно — батареи еще не включили — только к зиме небось топить начнут. Да и сквозняк был у Сани ужасный. Быстро вытерся, нырнул в свитер, натянул на ноги шерстяные носки — колючие, сука. Снова посмотрел в зеркало, хмыкнул. — Могу и без штанов. Сексуально же? Санек скептично оглядел новый Лехин образ: — Невероятно сексуально. Еще губы у тебя все синие и дрожат, мммм… Прямо здесь меня трахни. Санек отвернулся обратно к шкафу, а Леха — к отражению, пожал плечами. Свитер ему и правда был как раз, белый, в синюю полоску. Даже великоват. Сане нахера такой огромный нужен? Непонятно. А вообще, одеться на самом деле было бы неплохо, ветер задувал сквозь щели между рамами в окнах, и — прямо по полу, по ногам. Леха еще раз взъерошил волосы полотенцем и сел на кровать, подобрав под себя ноги. — Вот, держи шорты, и пледом накройся. Я пока чай сделаю. Леха с горем пополам влез в узенькие шорты, укутался в одеяло. Санек хоть и стоял на кухне, а при большом желании до него все равно можно было рукой дотянуться. Вот Леха и дотянулся, ухватился за запястье и весело заглянул в глаза. — Ты чего, Лех? — Санек отмерял чашками воду в кастрюльку. Чайника у него не было — естественно. И плита старенькая, газовая, воду кипятит минут десять. — Дай теперь поцелую тебя. — Подожди, я воду поставлю. Леха спохватился, нашарил в рюкзаке промокший бумажный пакет. — Я в мак заехал, взял тебе двойной чизбургер. Только он мокрый весь наверное. — Серьезно? — Саня на секунду отвернулся от своей кастрюли и, плохо скрывая радость, уставился на Леху, — ты под таким дождем еще и в мак поехал? — Спасибо… — тихо подсказал Леха, Саня засмеялся и все-таки поцеловал его, перегнувшись через плиту. — Спасибо. Ты самый лучший на свете. Надеюсь, ты в курсе. Санек гипнотизировала свою кастрюльку еще несколько долгих минут, жаловался на дождь и все удивлялся, как Лехе идет его свитер. — Хочешь забирай себе, как будто для тебя вязали… — Давай по очереди носить. — Ага, как захочу одеться, поеду к тебе за свитером, — ворчал Санек, — тебе черный, зеленый? — Черный. Иди уже сюда. Саня уселся рядом, залез к Лехе под плед, специально прижавшись холодными ногами и игнорируя Лехино возмущение. Он радовался чизбургеру так, как ему радуются максимум в пятилетнем возрасте, уплетал его за обе щеки, смеялся, обжигался чаем. С надеждой спрашивал, останется ли Леха на всю ночь, соблазнял едва постиранными простынями и новыми, еще не опробованными презервативами. Говорил, что Лехина работа — это просто повод не проводить время вместе, и вообще Леха все выдумывает и никакой работы у него нет. Леха смотрел на него, смотрел, а потом вдруг выпалил: — Сань, давай съедемся? Саня даже чизбургер отложил на всякий случай. Поднял брови, посмотрел изучающе. — Чего-чего ты сказал? — Давай съедемся, — Леха сам удивился тому, какая это хорошая идея. Схватил Саню за руку, едва не расплескал чай прямо на себя, — ты подумай, не надо будет друг к другу ездить под дождем, — он стал загибать пальцы, — будем видеться каждый день. У меня в квартире разогнуться в полный рост можно, не то, что под твоей крышей. Сквозняка нет. И чайник у меня нормальный. Давай, а? Саня задумчиво отхлебнул чай. — Че, квартира моя не нравится? — Сань, да я не об этом. Что ты все… Я про то, что я с тобой жить хочу. — Не знаю, Лех, — протянул Саня, — как-то это неожиданно слишком… Ты сам-то небось только что это придумал, еще не понимаешь, как это будет. Вообще, со мной жить — это тяжелая ежедневная работа… — Так, подожди… — Леха уже не слушал, шарил по карманам мокрых джинс на вешалке. Выудил наконец ключи от мотоцикла, спеша и ругаясь снял их с металлического колечка. — Ты че делаешь? — Саня все еще удивленно гнул брови. Леха опустился на пол и встал перед Саней на колено. — Саша, — Леха демонстративно откашлялся и протянул Саньку руку с колечком, — будешь ли ты жить со мной в одной квартире? До Сани наконец дошел смысл Лехиных телодвижений, и он весело ухмыльнулся. — Дурак ты, Лех. Саня тоже сполз с кровати на пол и прижался к Лехиным губам, а холодными пальцами залез под свой же вязаный белый свитер. Леха сначала протестовал, мычал что-то и уворачивался от пальцев, покрывающих кожу мурашками, а потом всё-таки отложил колечко на тумбочку и обхватил Саню обеими руками. *** — Ты о чем думаешь? — Леха вдруг спохватился, вздрогнул и обернулся к Сане. Он все так же сладко щурился и не отрывал щеки от подушки. Леха снова чмокнул его в выступающий бугорок скулы и сам лег рядом. — Про вчера. — И чего надумал? — Саня разлепил наконец веки и теперь настороженно сверкал глазами через щелочки. — Я — ничего. Жду, пока ты надумаешь. Саня со стоном приподнялся над подушкой и пододвинулся к Лехиному уху. — Я приму твое предложение, если ты никуда не уедешь, — мстительно прошептал он и улегся обратно, весело ухмыляясь. — Сань, а работать кто вместо меня будет? — Санек пожал плечами, — и вообще, если будем жить вместе, то таких проблем у нас больше не будет. Саня как будто проникся аргументацией и на секунду замер, задумчиво глядя в потолок. — А если мы друг другу надоедим? — Разъедемся обратно, — буркнул Леха, но поймал Санин осуждающий взгляд и тут же исправился, — ну как мы надоедим друг другу, а? Ты вон меня из кровати выпускать не хочешь. Это показатель крепких отношений. — Точно? — Точно. Санек почесал подбородок и обернулся к Лехе, посмотрел ему в глаза. — Ну давай попробуем. Но — одно условие. — Хоть десять, — улыбнулся Леха. Ну наконец-то. Даже с бубном танцевать не пришлось. — Ты сегодня после работы вернешься ко мне, и мы будем обниматься, пока руки не отвалятся. Леха засмеялся, притянул его к себе и поцеловал в макушку. — Договорились. До вечера. Он вылез из-под одеяла, натянул противно влажную одежду, улыбнулся колечку ключей на тумбочке, и оставил его на месте. Хотел было попрощаться с Саней, но тот кажется снова уснул и только тихонько посапывал. Леха выскользнул на лестничную клетку и осторожно прикрыл за собой дверь. Саня слышал сквозь сон, как Леха сопит и матерится, пока одевается, как едва слышно щелкает замок, как все тише шлепают по ступенькам Лехины ботинки. Даже слышал, как заводится во дворе на парковке мотоцикл, и как Леха куда-то уезжает. Но это ничего. Вернется. Еще много раз вернется — к ним домой.