Цена ошибки

Я сбежал вниз по ступенькам. В промерзших насквозь коридорах эхо отражалось от заледенелых стен и создавало весьма мрачное впечатление. Казалось, будто в мире нет ничего, кроме этой темноты. Лишь она и горящие на равном расстоянии факелы. Словно все, что было снаружи: люди, животные, снег - все исчезло, оставив лишь эхо и скрип повторяющихся шагов. Это было бы весьма неплохо, но, к сожалению, мир продолжил существовать, и где-то за многие мили отсюда, в Волчьем лесу, рыжая сука пыталась сбежать куда подальше от своего замка, а мои ребята рыскали в ее поисках. Каковы шансы найти ее? Откровенно говоря, не очень большие, если только Миранда не расскажет что-нибудь полезное. Вот только, что она могла рассказать? Несмотря на собственный приступ подозрительности в первые секунды, сейчас я очень сомневался, что она могла бы предать меня. А если бы и могла, то точно бы тут не осталась. Она меня знает, и знает, что я делаю с предателями. И если ее чувства ко мне по каким-то причинам дали сбой, она бы ни за что не захотела остаться со мной после этого и вынести все то, что я с ней сделаю. Я остановился. Впрочем, она могла остаться случайно. Ведь может, она и хотела убежать, но не сумела, сорвалась с галереи и теперь разыгрывает неумелую драму верной возлюбленной, попавшей в передрягу? Я закрыл глаза и прислонился лбом к холодной стене. Глубоко вздохнул. Все это было нелепо. А если это было правдой, то я оказался в весьма неприятной ситуации, в которой кто угодно мог бы назвать меня идиотом. Впрочем, после этого он долго бы не прожил, и все же... все же если я должен почувствовать себя жалким, то та, что виновна в этом, должна заплатить за это. Дойдя до нужной мне двери, я остановился и встретился взглядом с Локком. Он стоял, прислонившись к каменной стене, и бодро улыбнулся. И как он только не задубел в этом холоде? В подземельях было промозгло, как в могиле. - Дружище, выглядишь неважно, - протянул он, хлопнув меня по плечу. Я скрипнул зубами и размял шею, как перед тяжелой работой. - Как обстановка? - Она молчит, - отозвался Локк. - Спит, наверное. Я покормил ее пару часов назад, а потом мне доложили, что ты придешь, и я успокоился. - Открой дверь. Ключи скрипнули в замочной скважине, дверь отворилась, впуская в темный каменный закуток свет горящих факелов из коридора. Неверные дребезжания огня осветили тонкую женскую фигуру на ветхой кушетке. На ее лице сверкнула сталь. Миранда лежала на постели, прикованная к стене достаточно длинной цепью, оканчивающейся железным намордником, - конструкцией, напоминавшей шлем из заржавевших прутьев. Я сам придумал эту штуковину несколько лет назад и использовал для дрессировки крестьянских девчонок. Еще в те времена, когда на плечах не лежала ответственность и самая большая неприятность сводилась к неудачной охоте или плохому ужину. Я бросил суровый взгляд на Локка: - Мне сказали, ты не пытал ее. - Я и не пытал, разве ж это пытка? - он пожал плечами. - Она меня укусила. Я коротко улыбнулся. Удивительно, что она в этом не преуспела: не расцарапала ему лицо, не откусила к чертям собачьим нос. Теряет хватку. Впрочем, присмотревшись, я увидел, что ее руки связаны за спиной. Девушка пошевелилась и цепь звякнула, сигнализируя о том, что мой приход не остался не замеченным. Молча подойдя к тюфяку, я присел на корточки. Приподнял ее юбку и посмотрел на рваную рану чуть пониже бедра. Кровотечение остановилось, но образовавшаяся корка не предвещала ничего хорошего. Вообще-то, она выглядело очень скверно: вокруг расползлось воспаление. - Самый страшный тюремщик встал на колени перед своей пленницей? - весело улыбнулась она, словно мы опять играли в одну из наших игр, которые были понятны только нам. Нет, она определенно меня обожала. Иначе не смогла бы сказать такое. Я опустил ее юбку. - Мне нет нужды пытать тебя. Рана вскоре загноится. Ты знаешь, как это работает, - я посмотрел ей в глаза. - К вечеру начнет дергать мышцы, а завтра утром, придут настоящие судороги. - Я расскажу все, что ты захочешь, - устало протянула она и опустила голову на тюфяк. - Да только рассказывать нечего. Я уже передала тебе все, что видела. Я поймала их на стене, и Грейджой толкнул меня вниз. Я упала... - Зовешь его по имени? - перебил я, на секунду отвлекшись от темы нашего разговора. Миранда сверкнула глазами. - Не выискивай подвохи в мелочах. - Не заставляй меня начинать с тобой эту игру, - улыбнулся я, сделав вид, что оставил без внимания ее оговорку и неумелые оправдания. - Мне трудно поверить, что ты могла вот так просчитаться, как будто ты - маленькая дурочка, а не бравая охотница, с которой мы вместе гоняли крестьянских девчонок по лесам. - Все ошибаются, - она посмотрела на меня, и глаза ее показались мне огромными позади железной решетки. - Ты тоже ошибался, полагая, что запугал Вонючку достаточно. Все-таки он смог тебя предать. Я прикрыл глаза. Вот это она зря. Не стоило ей сомневаться в моих способностях. Никому не стоило. - Локк, принеси клещи, - попросил я и слегка повернул к нему голову. - И раскали их на жаровне. Будем тянуть правду по старинке. - Большие или маленькие? - Маленькие. Кровожадно усмехнувшись, мой приятель вышел из камеры и закрыл за собой дверь, а я поднялся на ноги и нахмурился. Минут пять у меня есть. Примерно столько потребуется Локку, чтобы подобрать инструмент и накалить его докрасна. - А знаешь, что самое обидное? - проговорил я. - Что можно вырвать тебе зубы, выдавить глаза, вырезать соски, и, быть может, ты даже начнешь осознавать своей тупой башкой, что все это взаправду и стоит начать говорить. Но после всего этого ты перестанешь быть... желанной. Миранда отвернулась и уставилась в угол, а я шагнул к ней и слегка наклонился. - Ты станешь уродливой и отвратительной, куклой с перерубленными конечностями. Но самое ужасное: ты станешь слабой. Любой человек начинает плакать и пускать сопли, когда с него сдирают кожу. Это также предсказуемо, как то, что если перерезать ему глотку, наружу хлынет все дерьмо, скопившееся за день, - я перевел дыхание и картинно вздохнул. - Неприятное зрелище, а запах и того хуже. О любви в такие моменты совсем не думаешь. Миранда подняла на меня злобный взгляд, и я узнал в ее глазах блеск, обычно предшествующей какой-нибудь глупой и опасной выходке. Раньше это приводило меня в восторг, накатывал азарт и вожделение... Она могла напасть, ударить, сказать грубость. Или сбросить с себя всю одежду и раздвинуть ноги, прямо посреди леса. Я это в ней просто обожал. Но сейчас испытал лишь раздражение. - Как я смогу любить тебя, если ты больше не будешь человеком? Ты же знаешь, что не будешь, если заставишь меня дойти до конца, - бросил я, поддаваясь приступу дурного настроения. - Я не боюсь ни твоих клещей, ни твоих кинжалов, - девушка вскочила с кровати и подошла ко мне вплотную. Не будь на ней намордника, я бы подумал, что она меня поцелует. Или укусит. - Единственное, что причиняет мне боль, это твое недоверие! То, что ты можешь допустить саму мысль, будто я тебе не верна. Да, может, я допустила ошибку. Может, я заслуживаю наказания. От тебя я приму его. Но то, что ты воображаешь, будто я тебе враг, что меня нужно допрашивать, и строишь тут передо мной палача!.. - Миранда, - тихо рыкнул я, но она не остановилась. Видят боги, ей нужно было заткнуться. - Если бы ты хоть на секунду задумался и перестал плясать под дудку своего папаши, ты бы понял, как глупо сейчас выглядишь! Ведь это он тебя надоумил, верно? Это из-за него ты хочешь растоптать меня и сделать виноватой. Чтобы ему угодить! - Это не то, что я хочу от тебя слышать, - процедил я сквозь зубы, с трудом удерживаясь, чтобы не дать волю рукам. Впрочем, трудно ударить девушку по лицу или схватить за горло, когда у нее на голове птичья клетка. Можно, конечно, обрушить кулак на живот, да вот только вряд ли это заставит ее замолчать. Скорее напротив, ядовитые помои повалят со всей силой. - Конечно, ты не хочешь слышать правду, ведь она тебе неудобна. Она не поможет тебе быть хорошим сыночком и заслужить от папы похвалу. А правда в том, что я - самая преданная, самая любящая и самая стоящая из всех, кто был рядом с тобой! Я убивала ради тебя, лгала ради тебя. Я вскрывала и сдирала с людей кожу. Я взращивала твоих гончих для тебя, а после смотрела, как они рвут твоих врагов на части. Я соблазняла Грейджоя, ради тебя, да я бы и потрахалась с ним ради тебя, если бы тебе это было нужно. И знаешь, может, лучше бы, ты попросил меня об этом, ведь тогда, я оценила бы его силу, то, что он - настоящий мужчина, и он никогда бы так со мной не... Я дернул цепь, и Миранда потеряла равновесие, клюнув носом и упав на колени. Пока она приходила в себя, я отстегнул цепь от кольца в стене, намотал на локоть и потянул девчонку за собой. Миранда проехалась с полметра по полу, а потом сумела подняться на ноги и, спотыкаясь, пошла за мной. Впрочем, скорее побежала, ведь я шел быстро. Один лестничный пролет, другой. Что выбесило меня больше: упоминание моего отца или ядовитые замечания о Вонючке? Или то, что я не имел ни малейшего представления о том, что думать, что делать и что предполагать? Она говорила правду, из всех людей на земле, она была единственной, кто меня обожал. Но что, если она действительно сделала то, что сделала? Что если она оплошалась? Или что, если тронулась умом и предала меня из ревности? Я ведь действительно играл на ее чувствах, как бард на лютне. Невозможность разобраться в ситуации - вот, что раздражало и не давало мыслить трезво. Впрочем, ей и впрямь не следовало касаться моего отца. Как и рисовать в моей голове образы развратных увеселений с Вонючкой. Вобщем, Миранда сама виновата. - Что, правда глаза колет? - каркнула она и рассмеялась, взбираясь на верхние этажи одной из массивных башен Винтерфелла. - Нечего сказать в ответ, Рамси Болтон, когда я права? - Тебе следовало просто заткнуться и понадеяться на судьбу, - остановившись, я развернулся к ней и расстегнул ремень на своих бриджах. Я продел кожаный лоскут сквозь нижние прутья ее намордника, потом обмотал под мышками и застегнул пряжку. - Быть может, случилось бы чудо и ты пережила бы все испытания. Или мы поймали бы Сансу Старк, и пропала нужда пытать тебя. Но теперь, ты вывела меня из себя. Твой язык всегда был слишком длинным. - И что ты сделаешь, укоротишь его мне? - выдохнула она напряженно, делая вид, что совершенно не боится. Сука, сука, сука! Я дал себе две секунды, чтобы успокоиться. Я бы мог убить ее, если бы она продолжила в том же духе. Но видимо, Миранда поняла, что лучше ей оставить оскорбления моей семьи и уж тем более упоминания любых возможностей неверности. Преисподняя, зачем она вообще про это сказала?! - Помнишь, как мы занимались любовью здесь? - проговорил я, наконец. Пока Миранда рисовала в памяти образы былого удовольствия, я примотал цепь к перилам. - Да, я расцарапала тебе спину до крови. - Хорошее воспоминание. Отличная отправная точка для полета, - я развернул ее так, чтобы она увидела, наконец, высоту, с которой ей предстояло падать. - Кто-то там говорил, что все девчонки мечтают стать птицами. А ты мечтала, Миранда? - Я тебе все рассказала, - она закрыла глаза. - Все, что знаю. - Первая попытка у тебя была не слишком удачной. Ногу сломала, потеряла мое доверие... - Я не предавала тебя, - она развернулась ко мне лицом. Жаль на ней был этот намордник. Прощальный поцелуй был бы захватывающим. Я очень хотел поцеловать ее. - Прощай, Миранда. - Я люблю тебя. В ответ я толкнул ее в грудь, и она, перемахнув через перила, полетела вниз. Через пару секунд цепь натянулась и лязгнула по холодным камням ограждения. Если ей не сломало шею, что по идее должен был предотвратить ремень, она должна была повиснуть где-то посередине, между небом и землей. Но я был слишком зол, чтобы проверить этой, так что просто развернулся и пошел обратно. По пути мне встретился Локк с клещами, и я холодно кинул ему, что он опоздал.