«— Я очень хотел проводить тебя, поганка.
— Не называй меня так больше.
— Как угодно, mi vida.»
Губы с силой сжались, а клубок горечи где-то в районе груди с каждой секундой становился всё больше и больше. Сара прекрасно понимала, знала, что ворошить прошлое сейчас было, ни в коем случае, нельзя. Но словно зависимая из раза в раз продолжала это делать, не в силах оторваться от этой прекрасной сказки, в которой ей удалось пожить столько счастливых месяцев. Дверь захлопнулась, грозя вот-вот слететь с петель, и карие радужки пробежались по книжной полке, выискивая среди её содержимого одну конкретную книгу.«— Ты просто волшебна.
— Сказал парень, способный принять личину любого человека на планете.»
Подушечки пальцев схватились за корешок, и тот скрипнул в её руках, останавливаясь на одной конкретной странице.«— Одно твоё слово, и всë закончится, я обещаю. Попробуем, mi amor?»
Засушенный жёлтый цветок оказался в её ладони, и Сара прикрыла глаза, вспоминая, как эти зелёные радужки жадно смотрели на неё в ту ночь. Зубы прикусили щеку изнутри, а свободная рука аккуратно взяла такое значимое растение за стебель, прокручивая то между пальцев. Боги, что же случилось? В какой момент всё пошло к чëрту?«— Ты же сказал, что хотел покоя.
— Да. Поэтому я и пришёл к тебе.»
Легкие словно сжало, и ноги сами собой сделали несколько шатающихся шагов к постели. Она, словно заворожëнная, смотрела на ярко-жёлтые листики, будто ещё минута, и последняя частичка, которая связывала их, растает. Испарится из её пальцев и оставит за собой такое огромное и необъемлемое ничего. Совсем как тогда, когда она была уверена, что Камило её ненавидит.«— Соскучилась по мужскому вниманию? Моего теперь недостаточно?»
Тёмные брови зло нахмурились.«— Вечно ты допытываешься. Наверное, если бы я хотел, то рассказал бы сам. Не думаешь?»
Ладонь задрожала, а белые зубы сильно прикусили нижнюю губу, борясь с подступающей яростью.«— Ты последний человек в этой комнате, который может говорить о доверии.»
Как он мог сказать что-то подобное? Как так вышло, что парень, который сделал для неё так много, подарил столько нежных слов и касаний, позволил себе обойтись с ней настолько бесчеловечно и жестоко? Настолько сильно унизить? Просто втоптать в землю её достоинство. Его будто бы подменили. Поставили на место её Камило какого-то другого парня, в щепки пьяного и не стесняющегося в обвинениях. В ту ночь перед ней стоял не привычный романтик, любитель совместных посиделок и свиданий. Не тот человек, который день и ночь был занят только её лечением, не тот Мадригаль, который умолял Сару остаться с ним, заступался за неё перед Джулианом и его дружками. Может, что-то случилось? Что-то произошло в том баре, что заставило его настолько напиться? Разочароваться во всех? Пальцы вновь опустили цветок на женскую ладонь.«— Ответь на один вопрос, Сара. Если бы я не пришёл сюда, то ты бы позволила ему? Отдалась прямо здесь?»
Даже если и так, это не оправдание. Не причина говорить с ней так, сомневаться в её верности, бросаться с порога язвительными словами и упрёками. Из груди вырвался рваный выдох. Это он виноват. Виноват во всëм, что случилось. Это его руками всё было разрушено. Мадригаль лично уничтожил её доверие к себе, целиком и полностью заслужил тот удар. Так почему Сара не может разрушить что-то настолько же ценное? Настолько же значимое и особенное? Почему не может сделать ему больно? Рука затряслась и тонкие пальцы принялись медленно сжиматься, заключая такой хрупкий и такой особенный цветок в кулаке. Она тоже может вести себя так. Может закатывать глаза при его появлении, подначивать и задевать каждый раз, когда в поле зрения покажется жёлтое пончо. Может сделать так, чтобы его душу резало ножом каждый раз, как было с ней все те долгие годы. Камило должен это почувствовать, ощутить на своей шкуре, какого это. И может тогда, он наконец поймёт. Осознает, что натворил. И в момент, когда засушенные лепестки были готовы вот-вот наконец сломаться, в её голове эхом прозвучало самое последнее, но без сомнения, самое значимое воспоминание.
«— Камило, мне кажется, что я правда люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, mi vida. И мне не кажется.»
Слëзы наконец покатились по горячим щекам. Нет. Она не может. Не может отпустить всё так просто. Они слишком долго шли к этому. Всё не может просто взять и закончиться из-за какой-то глупой ссоры. Сара просто обязана узнать, понять, что вообще произошло и попытаться сделать хоть что-то. Переступить гордость и залатать потрескавшиеся кирпичи, просто потому, что по другому поступить она не в силах. Она любит его, правда любит, и расстаться с человеком, который столько лет был для неё всем, слишком больно. Этот чёртов запах выпечки Джульетты впился под самую кожу, витал в лёгких словно дурманящая дымка, схватывал те в огромный кулак и не давал спокойно вздохнуть, только от одной мысли о том, что Камило может смотреть так, как смотрел на неё, на кого-то другого. Это просто не может быть правдой. Мадригаль тоже любит её, сам много раз говорил так. Да, вчера девушка в порыве настоящего бешенства сказала, что никогда больше не позволит ему себя коснуться. Но ведь он должен понять. Сегодня, когда проснётся со светлой головой и трезвым умом, понять, насколько обидные слова успел сказать ей, и обязательно извинится. Объяснит, что произошло тогда в баре, и всё снова станет на свои места. Так же, как и в любой раз до этого. Солёная капля упала на тонкое запястье, и карие глаза в ужасе расширились, когда девушка заметила, что чуть не успела сотворить с частичкой самого сокровенного и любимого воспоминания о их первом, проведённом вместе, вечере. Трясущиеся пальцы разогнулись, и из женской груди вырвался облегчённый вздох. Всё такой же прекрасный, хоть и немного помятый временем, жёлтый цветок был целиком и полностью невредим. Один только зелёный листик на стебельке успел надломиться у самого края. Одна из рук схватила любимый роман с туалетного столика, а голые ступни сделали несколько шагов к прикроватной тумбе. Если что-то и сломается, то Сара никогда в жизни не приложит к этому руку. Не станет брать ответственность за их возможное расставание на себя. Последняя из полок в миг открылась, и девушка уже собиралась положить книгу в свое хранилище, параллельно размышляя о том, где, а главное, как ей подловить Мадригаля без лишних ушей. Ей очень хотелось поговорить с ним наедине, только вдвоём. Без Мирабель, Диего, а уж тем более, Пеппы. И для этого, ей придётся очень грамотно распределить своё время. С умом отнестись к оставшимся часам до стажировки и перестать тратить такие драгоценные минуты на душевные терзания. Нужно просто поговорить. Откинуть неприятные эмоции и гордость. И тогда всё обязательно решится. А потом, тёмные радужки вдруг застыли на одном месте, а брови непонимающе нахмурились. Впиваясь взглядом во что-то белое и бумажное, аккуратно сложенное в конверты и мирно покоившееся на дне деревянной полки. Мозг, занятый только попытками придумать нужные слова для начала разговора, упорно не мог понять, что это вообще такое и когда Сара успела купить почтовые конверты. Может, мама положила их сюда и забыла предупредить? Вряд-ли, прямо под ними, хоть и не так ярко как раньше, горели осколки разбитого пророчества. Увидь Марлен нечто подобное в её комнате, то как минимум, принялась бы спрашивать, что это. А как максимум, устроила бы громкий скандал по поводу игр с будущим. На секунду в голове успела промелькнуть мысль о том, что Тед видимо написал мемуары собственного сочинения и спрятал их тут, подальше от глаз родителей. Либо отец зачем-то сложил утреннюю почту сюда. Сара составляла догадки, пока наконец голова не начала исправно соображать и выстроила в её сознании логическую цепочку. Это явно какая-то почта. А если точнее, почтовые конверты. Так, что должно храниться в почтовых конвертах? Письма. Джулиан. Боги, она совсем забыла о них. Ни в один из дней за эти недели даже не вспомнила об оставленных на балконе посланиях. Они с Камило собирались прочитать их на следующее же утро, но в тот день матушка оборвала их планы на совместное времяпровождение. А потом… Потом Саре было совсем не до этих каракуль. Ночёвка у Терезы и попытки узнать у Лауры хоть что-то о взятой к ним с отцом, девочке. Переполненная людьми улица и повозка. Невыносимая боль, Альма и слишком чистая и неподвижная для реального мира Касита. Мольбы не уходить и трудная реабилитация. Всё это, в купе с постоянным стрессом и переживаниями, просто не дало девушке и малейшего возможности подумать о чëм-то другом. О чëм-то настолько незначительном и совершенно неважном. Книга была отправлена в компанию к будильнику, а длинные пальцы очень осторожно и немного брезгливо потянулись точно к конвертам. Очевидно, что будет там что-то не очень приятное и максимально слезливое. Совсем как-то третье письмо, которое девушка уже успела прочитать в вечер, проведённый у костра. Письма, целиком и полностью пропитанные лживыми речами о любви и лицемерием, написанные уродливым почерком только с одной целью. Заманить её на опушку тёмного леса для встречи. Пальцы наконец открыли конверт, и карие радужки немного устало принялись бегать по растянутым строчкам:«Дорогая Сара.
Я пишу тебе в отчаянной надежде вновь заслужить твоё доверие и хотя бы попытаться оправдаться за тот ужасный вечер. Да, я знаю, что поступил ужасно в тот день.
И что нет мне прощения за совершëнный проступок. Самый подлый и гнусный из тех, на какой можно было только решиться. Я не сплю ночами и метаюсь по постели от чувства вины. Мучаюсь и страдаю от мыслей и предположений о том, как та ночь могла бы закончиться, не сделай я то, что сделал. Знаю, ты не обязана меня прощать и я приму любое твоё решение. Но прошу, позволь посмотреть в твоё лицо, снова и снова умолять тебя о прощении и ещё хоть раз коснуться мягкой кожи своими руками. Такая нежная и прекрасная. Сара, ты целиком и полностью захватила мой разум и сердце. Я буду ждать тебя сегодня у опушки ровно в полночь, захлëбываясь в своих надеждах на то, что ты примешь моё предложение.»
Подавляя рвотные позывы, девушка приступила ко второму из оставленных писем.«Дорогая Сара.
Это уже второе моё тебе письмо. Не передать словами, насколько сильная грусть и печаль пронзила моё сердце, когда я понял, что ты не придёшь. Я ждал и надеялся до глубокой ночи на то, что ты всё-таки примешь моё предложение. Но я понимаю, почему ты поступила так. С моей стороны было бы слишком самонадеянно думать, что я заслужил твоё прощение. Но я всё ещё очень хочу сделать это. Не стоит бояться, мы просто поговорим. Обсудим то, что случилось, и я лично проведу тебя обратно в Энканто. Клянусь, ты будешь в полном порядке. Буду говорить открыто, я искренне надеюсь на то, что ты проявишь снисхождение и посмотришь на всю ситуация с моей стороны. Да, я слишком сильно вспылил тогда, но это не значит, что я позволю себе ещё хоть раз обойтись с тобой подобным образом. Ни за что и никогда. Мне следовало достойно принять твой отказ, и прошу, дай мне возможность сделать это лично.
P. S. Я вновь буду ждать тебя у опушки леса ровно в полночь.»
Сара с остервенением свернула лживые записки в комок и с силой бросила те точно в мусорку. Почему-то сейчас написанные косым почерком строчки ничуть не веселили. Возможно, читай она их в компании Мадригаля в то самое утро, то по комнате прокатился бы заливистый смех и смешные пародии лицедея на неповоротливую гориллу, которая выискивает в учебнике заумные слезливо-романтические слова и пытается составить более-менее сносное письмо. Но в эту самую минуту никакого веселья, а уж тем более, злорадства, девушка не ощущала. Одно только раздражение и ярость.«Да, я слишком сильно вспылил тогда, но это не значит, что я позволю себе ещё хоть раз обойтись с тобой подобным образом.»
Ага, как же. Чёртов урод, как только мог пытался заманить её в эту ловушку и даже не постеснялся написать настолько откровенный бред.«Не стоит бояться, мы просто поговорим. Обсудим то, что случилось, и я лично проведу тебя обратно в Энканто. Клянусь, ты будешь в полном порядке.»
Судя по рассказам Мадригаля, никакого диалога, по сути, и не было. Либо огромная гематома на голове и сильнейшее сотрясение и было языком любви в обезьяньем мире, либо что-то в этих дурацких письмах действительности не соответствовало. Кто знает, чем бы всë закончилось, пойди девушка туда из своего любопытства. Скорее всего, её сильно избили, а может, чего похуже. Если говорить открыто, о вещах похуже Сара не хотела даже думать. Спасибо Камило, всë закончилось благополучно, во второй раз, благодаря его вмешательству. Парень заработал себе приличных размеров шишку в тот день из-за неё. Грозил снова сломать себе нос в драке или попасть под домашний арест ради того, чтобы защитить её достоинство. Так может, действительно стоит просто поговорить? Пропустить мимо ушей его вчерашние слова и простить? Конечно же, с объяснениями и извинениями, но не заострять внимание на вчерашней пьяной выходе? Да, сказанные им слова действительно задели её. Ударили точно поддых, кольнули в самое сердце, но Камило испытывал гораздо большую боль во всех этих потасовках. Девушке искренне хотелось верить, что произошедшее вчера было просто обычным недоразумением, которое она в силах решить, исправить, попробовать спасти самое ценное. И Сара прекрасно понимала, что должна дать ему возможность попросить прощения первой. Просто потому, что лицедею будет слишком стыдно подходить к ней, совсем как в тот раз. Он знает, что виноват, и будет уверен, что прощения не заслуживает. По сути, так оно и есть, но почему-то сейчас ей действительно хотелось помириться как можно скорее. Она и сама была на взводе в тот день из-за рассказа Лауры и была уверена, что парень действительно развлекался в баре с Перез. Но вот, бессонная ночь наконец закончилась. Всё-таки, они через столько прошли вместе. Ну просто не может человек, который столько раз обрабатывал уродливый шрам на белой коже и носил её на руках несколько дней подряд, искренне считать её изменницей. Сам не может быть изменником, просто не может и всё. Это всё тот же Камило, её Камило. Который должен рассказать ей, что произошло вчера. Только вот, есть одно «но». Довольно большое и значимое «но». Она уже согласилась на продолжение обучения и пообещала, что сегодня придёт на второй урок. Вряд-ли Эдриану понравится, если Сара в первый же день просто прогуляет занятие. Всё-таки речь сейчас идёт не о глупых подготовительных кружках для дошкольников, а о возможности получения будущей профессии. И мужчина был далеко не самым обычным учителем, а занятым человеком с кучей заказов, который специально для неё освободил своë время. И подводить его совершенно не хотелось. А ещё, что-то внутри при этой мысли невольно дрогнуло, Лаура вчера пригласила её к себе. Ну, как. Позвала её в мастерскую Тереза, но похоже, что дочь изобретателя была совсем не против. Подумать только, ещё вчера Сара просто горела от нетерпения наконец исполнить свое давнее желание. Посмотреть на девочку, оставленную не так давно у ворот, и поставить во всей этой каше с пророчеством огромную и очень жирную точку. Только вот, весь восторг от предстоящего похода в гости сдулся со словами подруг о том, чем на самом деле занимался Камило вчера. Тёмная копна отвернулась от урны, и девушка уставилась на слабо светящиеся изумрудно-зелëным осколки. Она просто не успеет сделать всё и сразу. Поход на стажировку, ни в коем случае, отменить нельзя. Выходит, прямо сейчас Саре нужно выбрать, что в первую очередь трогает её душу сильнее. Ссора с Мадригалем или тайна загадочной малышки. И то, и то, вызывало одно лишь беспокойство. И с каждой ситуацией хотелось разобраться как можно скорее. Разгадка пророчества совсем близко. Возможность, которую она так ждала преподнесли практически на золотом блюдце. Сердце бешено забилось, и рука потянулась к лежащей возле будильника книге. Любовь или видение. Камило или девочка. Пальцы опустили ту на острые осколки, тем самым перекрывая яркое свечение. Он намного важнее какого-то пророчества. Был с ней в такое тяжёлое время и помогал как только мог. И сегодня девушка просто обязана сделать для парня тоже самое, а с неразгаданной загадкой она разберётся потом. Единственное, что её волновало сейчас, так это такое странное и грубое поведение Мадригаля и предстоящий разговор. Меньше чем через час Сара не спеша шагала по узкой тропинке, ведущей точно в Каситу. До похода в мастерскую Эдриана оставалось два часа, и сквозь душевные метания и терзания девушка приняла решение сделать попытку помириться с Мадригалем. Да, вчера он повёл себя просто отвратительно, но и она вела себя далеко не как порядочная девушка. Тоже нагрубила, накричала, и по итогу ударила. Но ведь сегодня новый день. Солнце уже давным давно поднялось из-за горизонта, вместе с собой прогоняя и тот кошмарный вечер. Сегодня всё точно будет хорошо. Сара наконец объяснит ему, что лицедей успел увидеть вчера на самом деле и была уверена, что после её разъяснений и сам Мадригаль пойдёт к ней навстречу. Расскажет, что заставило его настолько сильно напиться, и что конкретно вызвало тот прилив просто дикой агрессии. По крайней мере, девушка очень надеялась на это. Просто потому, что если ничего не получится, если они не помирятся, то она просто не знала, что ей делать. Бежевые босоножки ступили на первую из деревянных ступенек, и волшебная вилла приветливо открыла входные двери, не забыв напоследок немного клацнуть покрашенной в красный черепицей. Сердце беспокойно застучало в груди, а изо рта вырвалось тихое: — Hola, Casita. Живой дом, будто бы немного расстроенный её не слишком уж жизнерадостным тоном, слегка опустил цветочные украшения под потолком, а со второго этажа послышался гул нескольких голосов. Белые зубы в волнении прикусили нижнюю губу, а руки принялись лихорадочно поправлять складки на тëмно-синем платье, всего через секунду пробегаясь по блестящими волосам и проверяя, на месте ли металлическая заколка, целиком и полностью усыпанная камнями, которые складывались в невероятной красоты лепестки. Самый дорогой и самый особенный подарок для неё от Камило из всех. Признаться честно, в последнее время надевала она его крайне редко просто потому, что боялась ненароком потерять настолько бесценный аксессуар. Но, в отличии от неё, Мадригаль подаренную брошь носил двадцать четыре часа в сутки. Буквально всегда и везде. Жёлтый хамелеон покоился на любимом пончо день и ночь, в дождь и слякоть. В самый обычный, совершенно свободный день и в долгие часы, проведённые за упорной работой. И девушка бы соврала, если бы сказала, что этот, как казалось бы, незначительный факт, не грел её душу сильнее любых солнечных лучей. По мере приближения голосов становилось понятно, что между несколькими членами семьи шло очень бурное и громкое обсуждение. Если с самого начала Сара была уверена, что тон этой беседы был радостный и весёлый, то с каждой секундой в мозг закрадывалась очень беспокойная и паникующая нотка. До ушей доносились слова по типу:«Не может быть!»
«Джульетта, ждать больше просто нельзя!»
«Как же так, мы ведь совсем не готовы!»
И в момент, когда в её голове прозвенела чёткая мысль о том, что прямо сейчас ей тут не место и лучшее, что девушка может сделать — это трусливо сбежать, одна из светящихся дверей с громким грохотом открылась. Она чуть было не подскочила на месте от неожиданности, а по высокой деревянной лестнице, точно к тому месту где стояла Сара, принялась спускаться целая процессия из Мадригалей. На лице каждого был самый настоящий страх и ужас. Джульетта, как глава семьи, шла впереди всех и бормотала себе под нос что-то неразборчивое. Сразу за ней, по обе руки, шагали Бруно и Пеппа. Мужчина пытался тихо сказать что-то старшей сестре на ухо, в то время как матушка Камило размахивала руками и перекрывала громкими криками голос своего брата, над рыжей макушкой уже начинала нависать приличных размеров туча. Следом Феликс, который отчаянно пытался успокоить немного свою жену, и Августин. Кажется, мужчина опять напоролся где-то на стаю разъярëнных пчёл. Самыми последними спускались дети семейства. Долорес и Исабела тихо перешептывались и обменивались обеспокоенными взглядами. Всегда спокойная и, как казалось, непробиваемая Луиза выглядела сейчас максимально растерянной и будто бы слабой. Мирабель, лицо которой побледнело на несколько тонов больше обычного, гладила старшую сестру по руке и рассеянно моргала. Стало понятно, что и сама Мадригаль находилась в шокированном состоянии. В секунду, когда голубые глаза Диего скользнули по её лицу, Сара вдруг отчётливо почувствовала, как что-то со всей возможной силой ударило её точно в грудь. Ортиз держал на руках малыша Антонио и, к её огромному удивлению, был последним в процессии. Камило был единственным членом семьи, которого не было прямо сейчас на деревянной лестнице. Ноги невольно подкосились, а тонкие пальцы затряслись. С ним что-то случилось. Боги, что-то произошло. — Джульетта, тянуть больше нельзя, слышишь меня?! — девушка жадно вслушивалась в каждое слово Пеппы. — Ты своими глазами видела, что только что случилось. Мы и так оттянули этот момент настолько, насколько только смогли! Целительница переступила последнюю ступеньку и повернулась в её сторону. — Я слышу, Пеппа. Не нужно так кричать. — по лицу Мадригаль прошла нервная дрожь. — Это ещё ничего не значит. Мы можем и не идти на поводу у магии. Проведём назначение тогда, когда все будем к этому готовы. Ты ведь помнишь слова Бруно. — рука метнулась в воздухе, указывая на стоящего рядом мужчину. — Магии нужна молодая кровь. Свеча выберет кого-то из наших детей. Посмотри на них! — молодое поколение Мадригалей, как по команде, опустили глаза. — Они не готовы. Не смогут. Ещё слишком рано. Громкий возглас Пеппы заставил всех присутствующих подскочить на месте. — Так пора наконец научиться! Сколько недель прошло? Две? Три? Свеча ждёт своего хранителя, ты же видела дверь! Сара пробегала паникующим взглядом по лицам присутствующих и совершенно не понимала, что вообще происходит. Казалось, что взрослые были взволнованы на столько сильно, что и вовсе не заметили среди своих кругов чужого человека. — Джульетта… — неуверенный голос Бруно заставил уже начинающую кипеть женщину наконец замолчать. — Мы все видели рисунок на двери. Я думаю, что магия проводила своего прошлого хранителя и отдала ей дань уважения. Но теперь пора наконец двигаться дальше. Никто не говорит, что будет легко. Тому, кого выберет свеча придётся очень не сладко, но рано или поздно это должно было случиться. — карие глаза вдруг виновато осмотрели всех членов семьи. — Мое предположение о том, что избран будет кто-то из детей, может быть ошибочным. Вполне себе возможно, что свеча возьмёт под свое крыло кого-то из нас. Например тебя, Джульетта. — матушка Мирабель устало прикрыла глаза и потерла пальцами переносицу. — Ты старшая дочь Альмы и, начиная с момента, когда она оставила нас, выполняла все её обязанности. Вряд-ли кто-то справился бы лучше. По комнате прошёлся гул одобрения, и сразу несколько макушек в подтверждении закивали. — Да, но решать это будем не мы. — её голова повернулась и карие, совсем как у брата, глаза впились в небольшой силуэт жёлтой свечи, мирно стоящей на положенном ей месте. — Просто, я думала… — целительница тяжело вздохнула. — Думала, что у нас есть ещё немного времени. Эта такая огромная ответственность. На добрых несколько минут комната погрузилась в затяжное молчание. Никто из присутствующих сейчас здесь не вымолвил и слова. В голове каждого были свои мысли и предположения. Страхи неминуемого будущего и опасения. Хоть до сих пор девушка так и не поняла, что конкретно вызвало такую панику и почему взрослые решили, что искать хранителя нужно немедленно, но и без этого прекрасно понимала, что в этот раз отложить церемонию не получится. Слишком обеспокоенные взгляды и слишком паникующие голоса. Никто не хотел брать на себя колоссальный труд, который abuela столько лет носила на своих плечах. Нести ответственность за благополучие Энканто и жизнь каждого жителя. Если раньше большинство было за то, чтобы новый хранитель был выбран немного позже, то в эту самую минуту никто из возможных кандидатов ничего против не сказал. Наоборот, казалось, что дети семьи переживали не меньше чем их родители. Даже дядя Бруно выступил в пользу того, что пора. Сара успела словить себя на одной, не особо приятной, мысли. Почему-то новость, которая посеяла столько ужаса в сердца семьи Камило вызвала у неё неподдельную радость. Хотя бы потому, что самые её худшие опасения оказались ложными. — Хорошо. — Мадригаль кивнула в подтверждение своим словам. — Магия и правда ждала нас слишком долго. Мы не можем потерять её из-за сомнений и нерешительности. — из женской груди вырвался звучный вздох. — Проведём церемонию сегодня вечером. Ровно в семь. Приходить без опозданий. — карие глаза вдруг остановились на бледном лице. — Всем. Через полчаса после всей этой странной сцены на лестнице неизменная троица сидела на ступеньках волшебной виллы. Мирабель во всех подробностях рассказывала о том, что произошло буквально за пять минут до того, как Сара вошла в дверь Каситы. А Диего, который каким-то образом успел просто ужасно устать всего за час бодрствования, оперся тёмной макушкой о дверной косяк и прикрыл глаза. Как бы показывая, как сильно девушки замучили его своими бесконечными разговорами. — Я так и не поняла, кто заметил первым. — Мадригаль пожала плечами и принялась обеспокоенно заламывать пальцы. — По дому пронёсся просто дикий крик и все, кто уже успел проснуться, кинулись к двери. Ты ведь знаешь, со дня её смерти рисунок на ней исчез. Осталась только золотая дымка, которая переливается туда-сюда. — женский палец изобразил в воздухе плавные движения, и Сара в подтверждении кивнула. — Ну, вот. Когда я прибежала туда, то успела заметить, как что-то, слишком похожее на очертания свечи, растворяется в ней. Знаешь, будто бы дверь поглотила рисунок, как губка. — Мира обернулась, проверяя есть ли кто рядом, и немного наклонилась, принимаясь шептать. — Долорес сказала, что как только они с Исой заметили её, то грани свечи были очень чёткими и яркими. Будто бы дверь сама подсказала, что пора. А пока вся семья успела собраться, рисунок уже начал немного пропадать. — карие радужки из-под зелёной оправы очков посмотрели в бледное лицо очень жалостливо и испуганно. — Не знаю, что из этого выйдет. Да и если начистоту, я давным-давно успела забыть о том скандале из-за хранителей и всего остального. Не люблю я все эти штуки с дверями, хоть убей. Подруга понимающее улыбнулась и положила руку на плечо Миры в успокаивающем жесте. Понятное дело, что подобные церемонии для Мирабель — это больная тема. Несмотря на то, что прямо сейчас в семье относились к ней совершенно иначе, не принижали из-за отсутствия дара и не заставляли чувствовать себя ненужной, но факт оставался фактом. Прошлое не изменишь, тот неудачный вечер с вручением дара оставил в характере, как и в душе Мирабель огромную рану. Которой, по итогу, удалось немного зажить через много лет. Но избавиться от неё не получится уже никогда. Если у Сары был шрам, который не способен затянуться с помощью никакой магии снаружи, то сердце Миры целиком и полностью было усыпано подобными надрезами внутри, которые по сей день давали о себе знать. — В этот раз всё будет иначе. — Диего наконец-то соизволил открыть глаза. — Теперь всё по-другому. Каждый из вас просто дотронется до свечи. А потом станет понятно, что делать дальше. Подруга вымученно улыбнулась и накрыла её руку своей. — Ты же придёшь, да? — карие радужки из-под зелёной оправы очков смотрели с самой настоящей надеждой. — Я не смогу пойти сама. Сердце пропустило несколько беспокойных ударов, и тёмная копна кивнула. Видеть всегда улыбающуюся и готовую к любым проблемам и препятствиям Мирабель настолько потерянной было просто невыносимо больно. Смотреть на то, как всегда неунывающая и способная найти выход из любой ситуации девушка в отчаянии метается по её лицу, ища поддержки. Конечно же, она будет бояться. На её месте любой бы чувствовал тоже самое. Даже настолько сильный и храбрый человек, как Мира. — Конечно приду. — красные губы расплылись в лёгкой улыбке. — Мало ли, ты опять развалишь Каситу за один вечер. Мадригаль толкнула её в плечо и по лужайке прокатилось возмущённое: — Эй, это было всего один раз! И не по моей вине, а видения. — Диего бросил в её сторону многозначительный взгляд, и девушка закатила глаза. — Ну, ладно. Отчасти по моей. Но это не так важно. Самое главное, чтобы ты пришла. Можешь даже взять семью, если хочешь. Я предупрежу маму, что вы придёте. — Сара слегка сощурила глаза, задумываясь, и кивнула. Мирабель вдруг осмотрелась по сторонам и пододвинулась к ней немного ближе, шепча. — Ты мне нужна. Ещё одну неудавшуюся церемонию в одиночку я просто не выдержу. Рука взметнулась в воздухе, и девушка притянула Миру ближе к себе для объятий. Конечно же она будет. Несмотря на ссору с Камило придёт в Каситу вечером, если Мирабель так будет спокойнее. Вся эта каша с хранителем раскрывала её старые раны, резала ножом по уже зажившим ссадинам. Напоминала о тех временах, когда маленькую пятилетнюю девочку в один момент вдруг перестали замечать. Отвернулись от неё как от прокажённой и бросили в одиночестве. В этот раз, этого не будет. Чтобы не произошло сегодня вечером, кого бы не выбрала свеча, Мирабель никогда больше не будет справляться с этим в одиночку. — Эй, а как же я? — девушки повернули головы в сторону очень обиженного на вид Ортиза. — Вроде как, я тут твой парень, а не Сара. И тоже буду на церемонии. Мадригаль покачала головой и улыбнулась, поднимаясь на ноги и отряхивая цветастую юбку от пыли. — Знаю, поэтому я и попросила Сару тоже прийти. — брюнет закатил глаза и отвёл взгляд, когда Мира села к нему на колени. — Я хочу, чтобы вы оба были со мной сегодня вечером. — она нежно улыбнулась ему и положила руку на щеку, вынуждая голубые глаза всё-таки посмотреть в её. — Не дуйся ты так, вы оба очень дороги мне. Без вас у меня ничего не получится. Диего громко цокнул и положил руку ей на спину, удерживая. — Всё у тебя получится. С нами или без. — пальцы поднялись к лицу и заправили прядь кудрявых волос за ухо. — Потому что нет на свете такой вещи, с которой ты не могла бы справиться сама, Мирабель Мадригаль. Сара, до этого внимательно наблюдающая за этой сценой, резко отвернула голову, непроницаемым взглядом смотря на дорогу ведущую в город и нескольких мирно жующих траву ослов. Только что, всего секунду назад, она впервые почувствовала себя в присутствии друзей настолько одинокой. Какой-то неправильной, странной. Третьей лишней. Человеком, которому тут не место. Единственной одиночкой в кругу влюблённых голубков. Сердце завывало и болело от тоски, руки сжались в кулаки, а зубы невольно скрипнули от досады. Почему у них не может быть также? Почему между ней и Камило постоянно возникают какие-то дурацкие ссоры и конфликты? Почему просто не может быть хорошо? Эти двое определённо созданы друг для друга. Ее всегда поражало на сколько Мира и Диего были похожи. Как внешне, так и характером, будто бы идентичные друг другу брат и сестра с небольшими, не особо значительными, отличиями. Два лепестка оторванные от одного цветка, два пазла из одного набора, которые дополняли друг друга и складывались в одну большую картину. Понимали друг друга с полуслова, никогда серьёзно не ругались и не обижались. Два сердца, нашедшие спасение. Так может, у них с Мадригалем ничего не получается, потому что они слишком разные? Как сказала когда-то руководительница театра, как инь и ян. Две противоположности. День и ночь. Белое и чёрное. — К слову, о видении. — голос подруги вырвал девушку из грузных размышлений. — Есть какие-нибудь новости о девочке? Знаю, тебе было не до этого, но может пришло время наконец разобраться с этим? Сара неловко замялась. Она ещё не успела рассказать друзьям о предложении сходить сегодня в мастерскую. Да и вообще ввести их в курс дела всех событий вчерашнего дня. — Да… — рука устало потëрла переносицу. — Девочка… Друзья обеспокоенно переглянулись, и Мадригаль, немного неправильно истолковав её испорченное настроение, принялась тараторить: — Мой кузен ничего не узнает, клянусь. Я помню, что он запретил тебе влезать во всё это. Но мы ведь и не собираемся ничего делать, так? Просто напросимся в гости к Лауре и взглянем на неё. — она повернула голову к Ортизу. — И ты тоже ничего ему не говоришь, понял меня? Иначе… — она вдруг замолчала и кинула взгляд куда-то поверх его головы. — О, доброе утро, primo. Тебя пора записывать в спящие красавицы? Ты никогда ещё не спал так долго. Сердце забилось и заколотилось в женской груди, губы плотно прижались друг к другу, и Сара быстро развернулась корпусом в сторону открытых дверей, почти лихорадочно пробегаясь по силуэту приближающегося к ним Камило. Выглядел он, на удивление, совершенно обычно. Никаких следов вчерашнего нетрезвого состояния или признаков плохого самочувствия. Белая рубашка теперь была выглажена и аккуратно заправлена в коричневые брюки, пончо целиком и полностью выстирано. Без каких либо посторонних запахов чужих духов или дешёвого виски. Кудрявые волосы, как и в любой другой день, выглядели немного взлохмачено и небрежно. Совсем ничего не отличало Мадригаля от того парня, которого она видела каждый божий день. Кроме одной детали. Брошь в виде хамелеона исчезла. Заколка на голове вдруг стала нестерпимо давить и будто бы тянуть тёмную макушку своей тяжестью куда-то вниз. В ту дыру, куда только что упало её сердце. Он снял её? Выбросил как ненужную вещь? — Доброе утро. — не единого взгляда в её сторону. — Что за суматоха? Мама разбудила меня. Сказала, что что-то важное. Мирабель громко цокнула, а Диего перевёл взгляд с лица друга на карие глаза, без сомнения замечая как губы Сары невольно начинают дрожать, а в радужках разгорается и бушует яростный огонь. — Господи, Камило. Такими темпами ты проспишь собственные похороны. — лицедей закатил глаза. — Церемония назначения хранителя пройдёт сегодня в семь. Смотри не опаздывай, а то тётя Пеппа сотрёт тебя в порошок. — Остроумно. — от его напускного, холодно-отстранëнного тона девушке захотелось влепить Камило ещё несколько хлëстких пощëчин. — Я понял, prima. Спасибо. Пойду поговорю с ней. И он развернулся к сидящим на крыльце спиной, быстрыми шагами удаляясь в сторону кухни и не сказав им, ей, больше ни слова. Глаза Мадригаль округлились, и она бросила обеспокоенный взгляд в лицо подруги. Сара же, в свою очередь, сверлила спину в расписном пончо взглядом полным злобы и обиды, так и норовя прожечь в жёлтой ткани дырку. Предатель. Предатель. Предатель. — А… — Мира обернулась на кузена. — Сару с собой взять не хочешь? Лицедей остановился на половине пути. Плечи его напряглись, а руки сжались в кулаки. — Нет. — всё так же, не проворачиваясь. И всего через секунду высокая фигура скрылась в дверях кухни, оставляя шокированных Мирабель и Диего без каких-либо объяснений и ответов. Изо рта вырвался смешок, и девушка с остервенением стянула с волос подаренную им когда-то заколку. Пальцы открыли расшитую бисером сумочку и бросили аксессуар туда со всей возможной силой, не особо заботясь о его сохранности. Подумать только. Он что, с ней не разговаривает? Делает вид, что Сары и вовсе не существует? Это он виноват во всëм. Это он должен приходить под порог её дома и молить о прощении. Камило должен пытаться найти способ всё исправить, а не она. Из-за его вчерашнего поведения всë и произошло. Это он развлекался в гостях у Перез, пришёл к ней, не способный устоять на ногах и, по сути, назвал девушкой на ночь. И он ещё смеет обижаться? Не замечать её? Что за придурок, идиот, упëртый баран, самодовольный… Поток брани в её же собственных мыслях прервал голос Мирабель. — Что это сейчас было? — она перебегала взглядом с неё на Ортиза, тот только пожал плечами. — Вы что, опять поругались? Тёмная копна повернулась к ней, и карие радужки посмотрели прямым взглядом точно в лицо совсем не понимающей что тут происходит подруги. — Мы идём сегодня в мастерскую. — глаза Миры расширились ещё больше. Диего напрягся. — Лаура пригласила меня. Разберёмся наконец с этим видением. Меньше чем через час троица шагала по одной из чистых улиц Энканто. Площадь уже давно осталась позади, смеха играющих в фонтане детей слышно уже не было, а вместо кучи лавочек и магазинов по обе стороны от них располагались одни только дома местных жителей. Старушки, сидящие на лавочках возле своих домов, недовольно хмурились и провожали взглядом идущую по широкой дорожке компанию. Уличные коты мирно спали обеденным сном и грели пушистые животы под лучами яркого солнца. Сару же это солнце только раздражало. Палило точно в тёмную макушку и заставляло и так горящие щëки разгореться с новой силой. Слепило глаза и не позволяло ей увидеть ничего перед собой. Хотя, на самом-то деле, причина такого странного сочувствия заключалась немного в другом. В ярости. Самой праведной и уничтожающей, какую Сара когда-либо испытывала в своей жизни. Он вывел её. Действительно вывел из себя своим поведением. Отбил какое-либо желание на примирение своей кислой миной и мне-плевать-на-тебя тоном. Будто бы не было тех долгих месяцев и проведённых вместе дней, страстных ночей и уютных вечеров. Будто бы они никогда не встречались, не дарили друг другу столько нежных слов и поцелуев. Сейчас казалось, что это не Камило, а какой-то другой парень носил её на руках несколько дней подряд. Пытался научить её жить дальше и боялся отпускать от себя дальше чем на метр. Осторожно обрабатывал рану и говорил, что никогда и ни за что её не оставит. Девушка просто не понимала. В голове никак не укладывалось, что Мадригаль может вести себя с ней так из-за одной лишь глупой ссоры. Не бросить даже и одного взгляда в её сторону при Мирабель, которую никто из них никогда ещё не втягивал в свои конфликты, сказать, что он не хочет брать её с собой. Почти прямым текстом заявить, что в их отношениях что-то случилось. Взгляд опустился вниз и впился в одну из ног, ту самую, на которой красовался огромный шрам. Это всё из-за тебя. Чёртово уродство. Как бы сильно Сара старалась об этом не думать, как бы сильно не хотела отрицать, но факт оставался фактом. Начиная со дня несчастного случая с повозкой всё пошло коту под хвост. Проблема за проблемой, постоянные мучения и боль. Это глупое недопонимание и нежелание слушать друг друга. Скорее всего, за время её реабилитации Камило просто перестал воспринимать её как девушку, возможно, оставался только ради того, чтобы не бросать одну в такой тяжёлой ситуации. Подождал, пока Сара окончательно встанет на ноги и решил, что на этом всё. Ушёл к другой женщине, которая смогла подарить ему то, что Сара не смогла. А если это было действительно так, если в этом предположении есть хоть толика правды, то этот его поступок являлся ещё более бесчеловечным чем измена. Потому что врать в лицо, говорить, что для него Сара по-прежнему красива только из жалости, не искренности… Унижение. Самое ужасное и жестокое в её жизни. Уж лучше бы Мадригаль сразу бросил её. В первый же день после случившегося, но сказал всё как есть. А не морочил мозги, вешал лапшу на уши, которую девушка с благодарностью принимала и слепо верила ему, как глупый больной котëнок, который очень хочет надеяться на то, что любимый человек не оставит его под дождём. Наверное ещё никогда она не чувствовала настолько сильной ненависти. К себе, к Камило и к человеку, по вине которого всё это случилось. Если раньше она с опасением относилась к попыткам друзей найти его, просила не лезть во всё это, вообще не думала о том, что хочет, чтобы преступник понёс заслуженное наказание, то прямо сейчас в её душе разгорались и бушевали противоположные этим мыслям, чувства. Она хочет, хочет чтобы его нашли. Наказали по справедливости. К чертям выгнали из Энканто или вовсе убили. Просто потому, что если бы не он, если бы не этот человек, то её жизнь не пошла бы под откос. Мадригаль не разлюбил бы её, и всё было бы хорошо. Девушка спокойно ходила бы по твёрдой земле, не чувствуя боли и усталости в ноге, бралась за абсолютно любую работу в мастерской и не получала бы сочувственных взглядов в спину. Жила бы своей обычной жизнью. Но ведь она не может этого делать, как бы сильно не пыталась переубедить всех окружающих в этом. Не может твёрдо стоять на ногах больше чем час, не жмурясь от пульсирующей боли и не боясь потерять равновесие прямо по середине улицы. Не может не бросать презрительных взглядов на огромный шрам на когда-то белой и чистой коже каждое утро. Не сможет прийти сегодня в мастерскую как ни в чëм не бывало и не услышать слов Эдриана о том, что гончарный круг это занятие не для неё из-за травмы. Никогда больше не словит на себе горящий взгляд зелёных глаз. И всё это произошло по вине одного человека. Почему она должна переживать это из-за чьей-то неосторожности? Почему должна наблюдать за тем, как её жизнь рушится, молча опустив голову? Прямо сейчас Саре очень хотелось начать действовать. Решить наконец проблему с пророчеством. А потом разрушить чью-то жизнь. Растоптать под видом руки закона и злорадно ухмыльнуться, наблюдая за тем, как виновник теряет всё. Совсем как она потеряла всё, что ей было дорого, по его вине. Пусть поплатится. Заплатит за произошедшее собственной шкурой. Чувство, которое управляло ею прямо сейчас, можно было бы описать только одним словом. Жажда справедливости? Желание очистить город от ужасных людей? Наказать преступника по закону? Ну, нет. Месть. Боль. Отчаяние и злость. Возможно, будь у них с Мадригалом всё хорошо, эти самые мысли так и не смогли бы забраться в её голову. Стена здравомыслия и ответственности останавливала бы их, тихо зашептала на ухо, что не ней решать, кому жить, а кому умереть. Что произошедшее, скорее всего, банальная случайность. Неосторожность, которая чуть было не привела к печальным последствиям. Что девушка должна быть благодарна за то, что вообще ещё ходит по этой земле. Но огромных размеров стрела разбила вместе с сердцем и последний кирпич в этой самой стене. И без того, всю в трещинах и опасно шатающуюся. Добила остатки железного самообладания и здравомыслия, выпустила из огромной и тёмной ямы что-то очень холодное и опасное, жаждующее крови и возмездия, но уж точно не справедливости. Она должна посмотреть в его лицо. Взглянуть прямо в глаза и сказать, что он — та причина, по которой её жизнь прокатилась к чертям собачьим. А потом попросить самого худшего наказания, самого жестокого и бесчеловечного. Он ведь тоже поступил с ней бесчеловечно. Повесил на Сару пожизненное клеймо калеки. Девушка искренне пыталась себя убедить, что кто бы это не сделал, именно этого приговора он и заслуживает. Изгнания или смерти. Жизнь за жизнь. Так ведь? Она была на грани, а этот урод спокойно спал в своей постели. Из груди вырвался тяжёлый вздох, а руки, сжатые в кулаки начиная с их пути от Каситы сюда, наконец-то разжались, оставляя после себя на светлой коже красные полумесяцы. Вдох. Выдох. Друзья и без того весь их путь тихо перешептывались за её спиной и бросали обеспокоенные взгляды. Лишний раз заставлять их беспокоиться совершенно не хотелось, особенно после того, какое представление устроил перед ними Камило. Просто нужно успокоиться. Сосредоточиться на основной цели их прибытия сюда и откинуть все посторонние мысли. Целиком и полностью сконцентрировать внимание на маленькой загадочной девочке и тайне её будущего. В деталях воспроизвести в мозгу картинку из зелёной пластины и сравнить, похожа ли она, а потом, исходя из этого, решать, что делать дальше. А стоит ли что-то делать? Сара конечно не верила рассказам бабушки Лауры и не рассчитывала на правдивость её слов. Но факт того, что ей приснился сон о девочке, в котором она сказала ей, что делать ничего не нужно, совпал с ночью, в которую, если верить древним писаниям, снились вещие сны, было странно. Даже немного пугающе. — Ну, вот мы и здесь. — голос Диего вывел её из своих мыслей. — М-да, наверное ни один нормальный человек в Энканто не стал бы жить здесь, кроме Лауры и её отца. — послышалось болезненное ойканье. Мирабель залепила ему затрещину. — Я хотел сказать, что дом выглядит очень необычно. Сразу понятно, что живут тут именно они. Девушка понимающе хмыкнула. Ей приходилось бывать здесь пару раз и действительно, в первый день своего визита Сара подумала примерно тоже самое. Дело в том, что мастерская отличалась от других домов на этой улице очень необычным и чудаковатым видом. Если соседние дома выглядели как типичные постройки, с ровными стенами, двухскатными либо плоскими крышами, то этот дом форму имел очень, как бы правильно выразиться, закруглённую. Кровля выгнута в форме круга и отделана ярко-красной черепицей. Прямо посередине торчала действительно внушительных размеров труба, из которой в чистое небо завитушками взлетали клубы какого-то пара. На деревянном заборе, по иронии судьбы прямо на входной калитке застряла та самая кукольная голова на моторчике. Похоже, что Лаура снова пыталась запустить её из окна своей комнаты и по итогу потеряла из виду. Светлые волосы, сделанные из соломы, надломились и повылезали, одна глазка-пуговка отсутствовала, а в районе шеи, куда и был прикреплён моторчик, торчали нитки. На зелёной лужайке тут и там валялись какие-то детали и инструменты. Возле самой двери в дом растеклась какая-то чёрная лужа с максимально неприятным запахом. Подводя итоги, если не знать, что живут тут действительно хорошие, хоть и немного необычные, люди, то можно подумать, что ты пришёл точно по адресу какого-то маньяка. Сара протянула руку и сняла с деревянной доски побитую жизнью куклу. Нитки зацепились за старые щепки, и те издали протяжный скрип. Проходящая мимо женщина, прохаживающаяся шокированным взглядом по двору мастерской, подпрыгнула от неожиданности и быстро удалилась в противоположную сторону, громко цокая каблуками и несколько раз ошалело оглядываясь, перед тем как окончательно скрыться за первым поворотом. Мира прыснула в кулак, а Диего покачал головой. — Да, каждый раз убеждаюсь, что у большинства людей на этой планете с возрастом начинаются какие-то проблемы. — он покрутил пальцем у виска.— Подумаешь, голова куклы, висящая на заборе. У вас что, нет таких? Я вот обожаю выставлять с утречка пораньше коллекцию черепов на окно в своей комнате. Отгоняет от Каситы чужаков лучше любого пугала. — от сарказма в его голосе захотелось закатить глаза. — Ускакала так, что пятки сверкали. Будто бы эта красотка её сожрёт. Мадригаль рассмеялась и толкнула калитку рукой, бросая парню через плечо: — Убить не убьёт, но передние зубы без труда выбьет. Помнишь, как она врезалась Саре в лицо. — девушка кивнула на подругу. — Ты так красочно описывала ту боль, просто фантастика. Уже представляю, как она прямо сейчас вылетает из твоих рук и запутывается в его шикарных волосах. Брюнет, который всего секунду назад закрывал за девушками калитку, боязливо покосился на как он считал, орудие пыток и очень быстро просунул крючок в железную петельку, прикрывая тёмную макушку руками. Сара и Мирабель весело переглянулись. — Выходит, сейчас всё выяснится, да? — Мира взяла её за руку. Парень очень быстро проскочил мимо них к двери. — Волнуешься? Она только пожала плечами. — Нет. Та только понимающе улыбнулась и подтолкнула девушку на первую из деревянных ступенек. Она не знала точно, что подумала Мирабель исходя из её ответа. Возможно, что Сара просто сорвала, чтобы показать львиную храбрость, или просто не захотела признаваться ей в слабости. Но суть заключалась в том, что никакой лжи в этом коротком слове не было. Она действительно не волновалась. Не боялась и не беспокоилась. Сердце стучало в своём обычном ритме, лицо не исказилось в гримасе ожидания, а карие радужки не загорелись в предвкушении. Сара была зла, чертовски зла и раздражена, но никак не трусила. Прямо сейчас ею двигало желание как можно скорее разобраться, стереть хотя бы одну проблему из и так испачканного и переполненного кляксами листа. Сделать ещё один шаг на пути к такому желанному, чистому пергаменту, не запачканному чёрным. Не испорченному беспокойствами и вечными трудностями. В момент, когда бежевые босоножки ступили на первую из деревянных ступенек, Диего постучал в дверь и в мгновение ока за ней послышалось какое-то копошение. Друзья непонимающе переглянулись. Что-то, по звуку очень тяжёлое и металлическое, падало и передвигалось, будто бы на пути человека встречающего их стояла целая гора самых разных предметов. Что-то билось, стукалось, рвалось и сминалось. Громко звенело и звучно жужжало. Девушка даже успела услышать звук очень напоминающий пианино, прежде чем входная дверь открылась и на пороге показался человек. А точнее, мужчина. Даниэль, отец Лауры, двадцать четыре часа в сутки выглядел так, будто ему не хватало секунды до того чтобы провалиться в сладкий сон прямо на том месте, на котором он стоял. Мужчина был очень высок и худ, с рыжими, совсем как у дочери, волосами и голубыми, почти прозрачными, глазами. Нос украшала россыпь веснушек, а рядом с ними налитые синим синяки. Саре на секунду показалось, что мужчина выглядит каким-то слишком взвинченным. Нет, конечно же он всегда таким был. Периодически стучал по стенам, совсем как дядя Бруно и нервно дёргал руками, будто бы отгоняя от себя стаю невидимых мух. Очень быстро бегал глазами по лицу собеседника и порой бросал их же, да и все свои дела, когда к нему в голову приходила какая-то невероятная идея. Руки его сплошь и всюду были покрыты ожогами и ссадинами, на одном из пальцев даже отсутствовал кусочек кожи. Но раньше девушка списывала такое его поведение на чудаковатый характер и без сомнения, гениальность. Марлен когда-то сказала ей, что все великие люди, учёные, писатели, художники и изобретатели, как правило, немного с приветом. И лично она не видела в этом ничего плохого, скорее наоборот. Считала очень похвальным и достойным решением посвятить всю свою жизнь тому, к чему лежит твоя душа, пусть люди этого и не понимают. Но сегодня что-то в поведении Даниэля изменилось. Чернота под глазами стала проглядываться ещё сильнее. И без того острые скулы на вытянутом лице выделялись намного сильнее чем обычно. Да и весь вид мужчины показывал, что он чем-то сильно обеспокоен. Лицо его побелело, по лбу катились бусины пота, а глаза панически бегали по лицу, стоящего перед ним, Диего. Ну, конечно же он будет выглядеть намного более усталым чем обычно. В их семье появился маленький ребёнок, которому нужно много внимания и заботы. А на это понадобится много как физических, так и моральных сил. — Доброе утро, сеньор. — парень попытался заглянуть в небольшую щелочку, через которую и просунул голову Даниэль. — А, Лаура сейчас дома? Она пригласила нас сегодня к себе. Ортиз указал рукой в сторону девушек и человек в дверях повернул к ним голову. В момент, когда голубые глаза встретились с темно-карими и она приветливо улыбнулась ему, мужчина вдруг вздрогнул всем телом. Ещё сильнее цепляясь пальцами за края деревянной двери и немного закусывая и без того сухие губы. Тёмные брови непонимающе нахмурились. Что за странная реакция? Раньше ей всегда были рады в этой мастерской. — Д-доброе утро. — голос немного дрожал. — Лаура? Но её нет дома. Она ушла ещё утром вместе с той девочкой, Терезой. — его рука поднялась в воздухе. — Вон туда, к ручью. Если вы хотите, то можете поискать их там. — мужчина взглотнул, а ребята обменялись обеспокоенными взглядами. — А теперь, прошу меня простить. У меня очень много дел в мастерской. Дверь уже начала постепенно закрываться, когда Сара с силой схватилась за ручку и потянула ту на себя, а Мирабель с невероятной скоростью подлетела к ним и поставила свою ногу между косяком и дверью, не давая её закрыть. — Простите за беспокойство, сеньор. Но это очень важно. — голубые глаза принялись быстро бегать по её лицу. — Дело в том, что я одна из Мадригалей. — мужчина взглотнул. — И моя семья узнала, что вы с Лаурой недавно взяли к себе девочку. Даниэль застыл на несколько добрых секунд. Брови его нахмурились, а глаза будто и вовсе перестали моргать, настолько шокированным он выглядел. Словно ожидал от девушки какого-то другого заявления, что троица пришла сюда совсем по другой причине. — Что? Девочку? — когда ступор наконец-то прошёл, в голосе его вместо беспокойства появилась настороженность. — Да, женщины живущие рядом с воротами нашли её и хотели отправить в тот дом, к остальным детям без родителей. Но нам удалось перехватить их по пути и оставить Карин у себя. А зачем вашей семье знать об этом? Вот как её зовут, Карин. Сара громко взглотнула, а Мадригаль, видимо готовая к такому вопросу, гордо выпрямила плечи и с серьёзным лицом, ничуть не краснея, выдала самую наглую ложь которую подруга когда-либо слышала от неё. — Вы же знаете, мы отвечаем за безопасность всех жителей Энканто. Это наша работа. — осторожно начала она. — После смерти Альмы моя мама временно стала главой семьи и до неё дошла новость о вашей девочке. — Диего за её спиной довольно ухмыльнулся, похоже догадавшись, что она скажет следующим. — И она попросила меня прийти к вам и проверить, как у неё дела. Не опасно ли маленькому ребёнку находится в мастерской и какие тут условия. Чем она питается, где спит и всё остальное. Длинные реснички из-под оправы зелёных очков невинно захлопали и мужчина, видимо наконец-то расслабившись, улыбнулся. — Опасно? Нет. Конечно же, тут не опасно. — дверь наконец-то открылась полностью. — Но почему Джульетта не пришла сама? Много работы, да? Мирабель прокашлялась и кивнула. — Да, сейчас у неё нет на это времени. Поэтому она и послала меня. Даниэль кивнул и пропустил троицу внутрь, запирая за ними дверь. Изнутри жилище Лауры и её отца выглядело ещё более хаотичным и странным чем снаружи. Очень высокие потолки и на удивление, белые стены. Тут и там были расставлены целые кучи самых разных предметов, полки просто завалены неимоверным количеством самых разных безделушек. Начиная от сломанного будильника и заканчивая полноценной моделью соковыжималки. Всё вокруг звенело, гудело и пыхтело. Немного подпрыгивало и шаталось. Весь дом, буквально, ходил ходуном. На полу, вдоль стен прихожей, стояло несколько массивных устройств, что это конкретно это такое у Сары разобрать так и не получилось, и старое потертое пианино. Стало понятно, что всё это добро, как бы, баррикадировало путь к выходу всего несколько минут назад и было отодвинуто только с их приходом сюда. — Вашей семье нечего боятся. — мужчина взял какую-то тряпку с полки и вытер выступивший на лбу пот. — Мы с Лаурой очень заботимся о Карин и любим её. С нами она в полной безопасности. В следующую секунду одна из тех самых тяжеленных деталей у стен вдруг соскользнула и с громким грохотом свалилась точно между Мирабель и Даниэлем, всего в сантиметре от их ног. Послышался громкий треск и все четверо разом подскочили на месте, отпрыгивая назад. Диего схватил Мадригаль за руку и отвёл себе за спину, подальше от штуки весом в несколько тонн, которая только что чуть было не оставила ту без ноги. В прихожей повисла звенящая тишина, три абсолютно шокированных взгляда поднялось от образовавшейся дыры в полу к лицу отца семейства. Тот принялся нервно заламывать пальцы и в беспокойстве закусывать губы. — Ого, не думал, что соскользнет. Обычно стоит она очень устойчиво. Это деталь для саморазогревающейся печи, я как раз занимался её разработкой, когда вы пришли. — по его лицу невольно прошла дрожь. — Ну, пойдёмте. Я покажу вам её комнату. Когда Сара неспеша поднималась по лестнице на второй этаж, перед её глазами яркими пятнами появлялись картины совсем ещё маленькой малышки, стоящей точно на том месте, где прямо сейчас в полу образовалась приличных размеров дыра. Боги, а если бы она была там? Эта непонятная штука её бы просто убила. Размазала по земле как жалкую муху. Потому, настолько сильно побледнели лица друзей, стало понятно, что думают они примерно о том же самом. На удивление, второй этаж мастерской выглядел совершенно обычно. Если первый не переставая гудел от количества самых разных предметов и был захламлён целой кучей деталей, инструментов и просто странных на вид устройств, то по сравнению с ним этот коридор был чуть ли не пустым. Фотографии на стенах и цветы в разноцветных горшках. Детский велосипед с двумя, приделанными к нему, маленькими колёсами, потертая дорожная куртка и старый зонт. Один большой книжный шкаф в самом конце, с огромным количеством книг в коричневых корешках. Подводя итоги, с каждой секундой становилось понятно что именно этот этаж и является основным жилищем семьи. Первый может и выглядел абсолютно точно так же, с длинной прихожей и кучей комнат, но отведен был исключительно под место экспериментов и создания новых устройств Даниэлем. Такое решение казалось Саре немного странным. Всё-таки, первое что видят гости, когда приходят в дом — это именно первый этаж. Так может, разумнее было бы именно его отдать под обычное жилое помещение, а на втором сделать мастерскую? Девушка сдержала лёгкий смешок. Эта семья не была бы собой, если бы сделала всё так, как это делают обычные люди. — Только, мне придётся попросить вас быть немного потише. — мужчина подошёл к последней, самой дальней двери и повернулся к ребятам. — Карин спит очень крепко, но порой просыпается, когда чувствует чужое присутствие. К нам с Лаурой она уже успела привыкнуть, а к гостям пока ещё нет. Всё трое кивнули и уже через секунду переступили порог очень тёмной и маленькой комнаты. Понадобилось добрых несколько секунд, пока привыкшие к дневному свету глаза адаптировались к непроглядной темени. Без преувеличений, в спальне девочки было очень темно. Настолько, что как только отец семейства закрыл за ребятами дверь, то в эту же секунду Сара абсолютно потерялась в пространстве, не видя собственных рук и совершенно ничего понимая. Как тут может быть настолько темно среди бела дня? Это же просто нереально. — Секундочку. — послышались шаги и звуки какого-то копошения. — Где-то тут. А, вот. Один тихий щелчок и уже через секунду в дальнем конце комнаты загорелась очень слабая и тусклая лампа. Немного подсвечивая в своих лучах изнемождённое лицо мужчины и позволяя пришедший наконец немного осмотреться. Спальня, как и говорила когда-то Лаура, действительно была очень маленькой и невместительной. Большую половину пространства тут занимала односпальная кровать и стоящая рядом с ней тумбочка. Справа от неё, небольшой платяной шкафчик и рабочий стол, с целой кучей каких-то бумаг и странных набросков. На деревянном стуле висела какая-то блузка и лежала целая стопка самых разных книг. Начиная от фантастики и заканчивая инструкцией для использования грузовой повозки. Но больше всего Сару заинтересовала другая часть комнаты. Там, под звуки лёгкой колыбельной, стояла детская кроватка. Деревянная, с высокими ограждениями и плавно покачивающимися над дней, фигурками. Дельфины, олени и зайчики, каждое из животных на тоненьких ниточках отражало от себя невероятной красоты блики, переливалось и будто бы блестело изнутри, подсвечиваясь светом маленькой лампы. А всё потому, что сделаны они были из чего-то прозрачного, девушка не знала, из чего именно. Возможно, из стекла, а может из специальной смолы. Но выглядело это настолько прекрасно, настолько красиво что она невольно позволила себе немного засмотреться. Видимо, отец и дочь и правда очень привязались к Карин. Уже считали её частью своей семьи. Просто потому что никто и никогда не стал бы тратить свои силы на изготовление чего-то подобного для ребёнка, к которому не испытывает никаких тёплых чувств. Карие глаза опустились к краям деревянной кроватки. Впервые за весь сегодняшний день раздражение и злость немного отступили на задний план. Обида на Камило слегка притупилась, заменяясь интересом и волнением. Сердце принялось быстро стучать в предвкушении, кончики пальцев будто бы онемели, а все радары и кнопки предупреждающе загудели. Вот она. Ещё чуть-чуть и она наконец узнает правду. Поймёт всё. — Не обращайте внимания на темноту. — шёпот Даниэля раздался где-то за спиной. — Я немного обновил окна, специально для Карин. Поставил на них светоотражающие завесы, мы опускаем их в обед, когда она ложится спать. Чтобы никто ей не мешал. Тёмная копна повернулась к нему, и карие глаза впились в высокую фигуру в самом углу спальни. Отец семейства держал в руке лампу и к огромному её удивлению, смотрел куда-то ниже бледного лица. Куда-то, где прямо сейчас под светом горящего фитиля открылся вид на одну из девичьих ног. Ту самую, где с недавних пор красовался очень большой и уродливый шрам. Девушка не знала, почудилось ли ей, но лицо мужчины будто бы побледнело ещё больше, а и без того почти прозрачные небесно-голубые глаза вдруг заледенели. Застыли в холодных айсбергах без возможности пошевелиться. Очень захотелось прикрыться. Уйти из этой комнаты, лишь бы никогда больше не получать этих дурацких взглядов и сочувственных речей. Ей давно следовало привыкнуть. Смирится с округленными глазами и шокирующими вздохами, когда жители Энканто узнавали, что именно она является той девочкой, которую сбила та телега. Но как бы Сара не старалась этого сделать, она просто не могла. Не получалось. И прямо сейчас девушка предприняла попытку отвлечь Даниэля на более важные вещи, чем её нога, только бы избежать сотого за последние несколько суток пересказа произошедшего во всех подробностях и деталях. — Она не проснётся, если я взгляну на неё? Глаза его поднялись и несколько секунд смотрели точно в её. На секунду, всего на секунду, в них промелькнула настолько сильная жалость, настолько огромная и тяжёлая, что брови её уже собирались непонимающе нахмурится. Это было очень странное чувство. Будто бы отцу Лауры очень хотелось сказать ей что-то, что-то важное и значимое. Казалось, что ему самому это было почти жизненно необходимо. Возможно, это были бы слова поддержки или что-то другое, но что-то остановило его. И из покусанных в беспокойстве губ вылетело тихое: — Нет. Можете посмотреть. Сара заставила себя отвернуться, чувствуя на своей спине его взгляд и сделать несколько шатающихся шагов точно к кроватке. Где-то сбоку в точности тоже самое повторили Мира и Диего. Не думай об этом. Тебе показалось. Просто показалось. Есть дела куда важнее. Посмотри, и всё наконец станет ясно. На одну проблему меньше. На одну разгадку больше. Сердце гулко застучало в груди, а пальцы схватились за деревянное ограждение. Карие радужки лихорадочно, почти панически, бегали взглядом по очень маленькой и завернутой в махровое одеялко, девочке. Совсем ещё малышка, настолько невинна и настолько очаровательна, что красные губы как-то сами собой расплылись в нежной улыбке. В голове невольно выстроилась ассоциация с её братом. В тот самый день, когда девушка увидела его впервые. Пухлые губки, вздернутый носик и огромные щеки. Длинные реснички немного подрагивали, а маленькие кулачки сжимали пальцами края одеяла. На голове завязан детский чепчик, из-под краёв которого виднелись тёмные как смоль волосы. Кожа её, не считая румянца на щеках, была очень светлой и чистой. В какой-то момент малышка, видимо и правда почувствовав чужое присутствие, зевнула и открыла глаза. Темно-карими радужками смотря точно в её лицо и, на удивление, радостно улыбаясь. Рука сама потянулась вниз. — Привет. — девушка завороженно шептала. — Приятно наконец с тобой познакомится, Карин. Девочка, будто бы понимая, что она говорит, потянулась маленькими ладошками вверх и взялась пальчиками за протянутую руку. Внимательно рассматривая указательный палец своей гости и издавая звук который, Сара не сомневалась в этом, являлся ответным приветствием. Несколько часов спустя девушка, в компании своей семьи, шла по дороге ведущей точно в Каситу и думала. Думала о всех сегодняшних событиях и не знала, что ей делать. Она вернулась с очередной стажировки совсем недавно. Хотя, полноценной учёбой сегодняшний день назвать было сложно. Стоило только ей перешагнуть порог мастерской, как ждущий её Эдриан принялся, слишком уж напускным, будничным тоном объяснять ей сегодняшнее задание, которое заключалось в завершении наброска глиняного горшка, который она делала вчера, и кидать в её сторону любопытные взгляды. Понятное дело, что они были в курсе произошедшего. Просто потому что та комната, в которой вчера отец и сын считали дневную выручку, находилась, буквально, через стену. Через очень тонкую и совсем не звукоизолированную. Слышали тот вчерашний скандал. Но, к её огромному облегчению, ни художник, ни пришедший немного позже Чарли, расспрашивать и допытывать её не стали. Попросили только впредь не забывать закрывать мастерскую после своего ухода на ключ и убрать осколки разбитой глиняной чашки, которую, судя по всему, Мадригаль свернул вчера. То-ли от алкоголя в крови, то-ли от ярости. Весь день Сара очень сильно старалась не бросать взгляда на всё так же лежащий на столе с инструментами, букет сине-жёлтых цветов. Она думала о девочке. О том, что ей удалось увидеть и почувствовать. Внешность Карин значительно отличалась от того, какой она видела её во сне. Понятное дело, что говорить что-то сейчас было очень трудно и бессмысленно, просто потому что с возрастом внешность, как и черты лица, меняется. Но даже время не способно изменить цвет глаз, добавить на носу россыпь веснушек и поменять чёрные как смоль волосы на отливающие каштаном кучеряшки. Но ведь, это был только сон, да? Игра её воображения, плод фантазии. Который Сара придумала себе сама. По зелёной пластине понять что-то было практически нереально, как и в самом видении. И там, и там, события в Касите были изображены исключительно в зелёных цветах, не позволяя рассмотреть какие-нибудь более значительные детали. Во сне она сказала, что делать ничего не нужно и они обязательно встретятся. Сдержать обещание. По сути, так и случилось. Сара перестала задумываться. Перестала искать информацию о ней и способы встретится. Сдержала обещание данное когда-то Камило и не лезла во всё это. И словно по щелчку пальцев, Тереза и Лаура преподнесли ей на блюдечке такую идеальную возможность. Мирабель, стоило им выйти за порог дома, принялась радостно прыгать и щебетать о том, что это точно она. Что между ними явно зародилась какая-то связь и малышка почувствовав её присутствие, приняла Сару. Диего, который не особо понял, как у неё вообще это получилось, что-то невнятно бурчал и пытался приводить аргументы против, но после того как Мадригаль напомнила ему о том, что произошло в мастерской сегодня, сдался. Признавая, что то, что совсем ещё маленький ребёнок не испугался посторонних людей, не заплакал и не заистерил, когда девушка потянула к нему руку, а наоборот, потянулся в ответ, это очень странно. Сару же, в свою очередь, одолевали очень странные чувства. Да, Карин просто очаровательна. Невероятно милая и красивая девочка. Очень спокойная и общительная. Сердце в девичьей груди в волнении затрепетало и восторженно умилялось, но не более того. Такая реакция на новорождённых абсолютно нормальная, возможно, дело в материнском инстинкте, заложенном на уровне генов, или в чем-то ещё, но на этом связь их и заканчивалась. Сара понравилась Карин. Карин понравилась ей. И на этом всё. С девочкой из видения она чувствовала какую-то связь. Будто бы невидимая нить связала их сквозь непроглядный туман будущего. Словно малышка являлась частью её самой, чем-то настолько родным и трепетным, что во сне девушка не способна была оторвать от неё взгляда. А с девочкой найденной у ворот у них просто сложилась взаимная симпатия. Она, которая никогда не умела обращаться с детьми и Карин, которая не любила чужаков в их доме. Не более. В любом случае, несмотря на мольбы Мирабель, Сара строго-настрого запретила ей рассказывать матушке или кому-либо из Мадригалей об увиденном. Конечно же, рано или поздно они всё рано узнают. Уже совсем скоро будет избран новый хранитель свечи и тот, на кого выпадет такая тяжёлая доля в первую очередь будет занят благополучием жителей Энканто. Всех, включая и семью Лауры. Возможно, когда этот счастливчик придёт в мастерскую, то Карин заберут от туда. Просто потому что находится ребенку там действительно опасно, со временем она будет расти, научится ходить и спускаться по лестницам. Своими же маленькими ножками будет бегать по комнатам и коридорам с кучей опасных предметов. Но она не приложит к этому руку. Не после увиденного. Да, возможно Лаура и Даниэль странные. Со своими заморочками и тараканами в голове, но они ни за что и никогда не причинят вреда Карин. Она была в этом уверена. Всё-таки, отец семьи взрослый мужчина, который и сам вырастил свою дочь в одиночестве. Должен же он понимать, что до осознанного возраста малышки об изобретениях и экспериментах с горючим можно забыть. Ровно до того момента пока Карин сама не захочет во всем этом поучаствовать. Выкинуть на мусорку весь хлам и освободить хотя бы одну из комнат. Но уж точно не заставлять возможных сестёр ютиться в одной маленькой спальне. Кто она такая, чтобы вмешиваться в их семью из-за какого-то дурацкого пророчества? Чудовище, которое готово забрать единственный луч света у убитого горем отца? Точно нет. Тем временем, между её родителями и младшим братом шёл просто невероятный по своей содержательности диалог: — А, Антонио будет там? — Тед кружил вокруг отца и матери на манер птицы и быстро тараторил. — Вчера мы вместе с ним придумали одну игру. Прятались в Касите, а ягуар пытался найти нас. Антонио попросил его. А Мирабель? Она даст мне печенье? Вчера она дала мне целых четыре! С шоколадом и вишнёвой начинкой. А ещё… — Марлен схватила сына за руку и тот недовольно нахмурился. — Перестань носится как ужалённый. Сейчас опять разобьёшь себе что-нибудь. Вряд-ли Джульетта обрадуется, если мы сорвем им церемонию очередным лечением твоего лба. — малыш обиженно надул брови, а отец слегка покачал головой. — Сара, детка. Ты не знаешь, как именно будет проходить назначение? Пеппа приходила ко мне сегодня и объяснила ситуацию в общих чертах. Но она так быстро убежала, что я даже не успела спросить её на счёт дресс кода. Если в Касите соберётся сегодня весь город, как на получение дара, то нам стоило одеться немного понаряднее. Твой отец надел сегодня худшую из своих рубашек. Девушка неопределённо пожала плечами. — Если я правильно поняла, то это просто семейный ужин. Никого кроме нас и Мадригалей там не будет. Сбоку послышались обиженные возмущения: — Ужасную? Но она моя любимая! Да, возможно немного цветастая и… — женщина перебила его. — И годится для музея древностей. — … немного старая, но она по-прежнему остаётся самой удобной и особенной из всех. Ты сама знаешь, я надеваю её только по особым случаям. — он весело глянул на дочь. — Сара, разве я не рассказывал тебе, что именно в ней я был, в тот вечер когда мы с твоей мамой встретились впервые? — тёмная копна отрицательно покачнулась и отец улыбнулся, погружаясь в события того дня. — О, я помню это настолько чётко и ясно, будто это было вчера. Главная площадь и тысячи ярких фонарей, живая музыка и танцовщицы с веерами. Вряд-ли смогу сказать, какой конкретно праздник это был, но тогда пошла мода рисовать на лицах узоры и закрашивать в белый, чтобы никто не смог тебя узнать. В ту ночь я был в компании друзей и никогда не думал, что среди толпы смогу разглядеть любовь всей своей жизни. — Марлен закатила глаза, но воодушевленный воспоминаниями мужчина не обратил никакого внимания на её недовольство. — Как сейчас помню. Красное платье и такой же красный цветок на голове. Ее волосы были накручены, а лицо украшено сплошь и целиком завитушками и плавными линиями. Веер в руках, туфли на высоком каблуке и невероятные глаза. До глубокой ночи я не был способен оторвать от неё взгляда. Он мечтательно глянул на жену и Тед, который видимо решил внести свой вклад в этот рассказ, повернул к нему голову: — И как ты подошёл к ней? Попросил познакомится сразу же, как мама закончила танцевать? Женщина хитро улыбнулась, а отец семейства нервно сглотнул и неловко пожал в плечами. — Ну, не сразу же. Я подождал удачного момента, пока никого не будет рядом… — ему не дал договорить громкий хохот. — Милый, если бы ты и дальше ждал удачного момента, то мы никогда бы не поженились. — Сара непонимающе глянула на неё, и та решила пояснить. — Я подошла к нему первой. Поняла, что сам он никогда не решится и взяла всё в свои руки. Так что, вот тебе совет на будущее. — её глаза взглянули точно в лицо дочери. — Если хочешь, чтобы мужчина сделал что-то, то говори прямо. Они не понимают намёков. Все как один. Я весь вечер стреляла в него глазами, а твой папа только и делал, что стоял с открытым ртом и мялся на одном месте как потерянный щенок. Кажется, она хотела добавить что-то ещё, но не желавший испытать ещё большой позор мужчина вдруг провозгласил: — А вот и Касита. И правда, прямо перед их лицами возвышалась волшебная вилла. Всё такая же просторная и прекрасная, как и в любой день до этого. Аккуратная лужайка и россыпь из самых разных цветов на стенах, без сомнения, оставленных тут Исабелой. Красная черепица и деревянные ставни, как и всегда приветствующие новых гостей и приветливо открывая перед ними двери, позволяя зайти в жилище Мадригалей. Тед восторженно взвизгнул и словно вихрь ринулся внутрь. Желая как можно скорее найти своего друга и что не удивительно, совершенно не смотря по сторонам. Полностью игнорируя просьбу мамы о осторожности и слишком уж крутых поворотах. Отец, который видимо уже успел пожалеть о том, что вообще начал весь этот рассказ, пошёл вслед за ним. Дальше, немного хохоча и подталкивая мужа, Марлен. Одна только Сара стояла на пороге и не была способна сделать и шага. Снова это чувство, совсем как раньше. Чёткая мысль о том, что как минимум один человек в этом доме не будет рад её присутствию на ужине громко жужжала и билась о стенки мозга словно надоедливая муха. Невольно возвращала девушку в те дни, когда приходы в волшебную виллу воспринимались ей как испытание. Когда Сара целыми днями сидела в комнате у Мирабель и не решалась выйти из неё в отсутствие хозяйки, если Мадригаль вдруг нужно было ненадолго уйти. Всё снова повторяется, давно забытые эмоции и переживания, медленно но уверенно, всплывали наружу. Она боится. Боится встречи с Камило. Точно так же, как пару месяцев назад. До дрожи в коленках не хочет ещё хоть раз в своей жизни ощутить на себе этот ледяной взгляд. Безразличие, с которым парень отнёсся к ней утром и сделал вид, что не замечает. Если раньше страх этот был вызван ситуацией полностью противоположной, то прямо сейчас Сара хотела его внимания. Жаждала этого больше, чем чего-либо. Больше не пряталась за спинами прохожих, когда замечала лицедея в толпе и не замолкала в смущении. Могла спокойно с ним поговорить, касаться и проводить время вместе. Только вот, теперь он этого не хочет. Ему это просто не нужно, по крайней мере не настолько сильно как ей. Может, уйти прямо сейчас? Не портить им вечер и просто развернуться по направлению к дому? Плитка под ногами вдруг задолжала и немного приподнялась, как бы подталкивая Сару к деревянным дверям. — Да, да, Касита. Сейчас. — зубы закусили нижнюю губу, а глаза зажмурились. — Как думаешь, стоит идти? Входная дверь раскрылась ещё больше, а холодная плитка намного более активно и резво принялась отрываться от земли. Ладно. Просто сделай это. Как только ты зайдёшь, тебе станет лучше. Полегчает. Ты была в Касите сто раз. Эта вилла уже успела стать тебе вторым домом. Из груди вырвался тяжёлый вздох и бежевые босоножки направились вперёд, проходя мимо деревянной лестницы и направляясь прямиком в столовую. Точно туда, откуда звучали громкие голоса и звон бокалов. Невероятный запах пронизывал коридоры виллы вдоль и поперёк, заставляя и без того пустой желудок скрутиться в крепкий узел, то-ли от волнения, то-ли от долгого времени без еды. С каждым шагом ноги словно наливались свинцом, отказывались держать свою обладательницу и опасно гудели. Шестерёнки в голове отчаянно работали и вибрировали, разнося по всему её телу крупную дрожь. Жар ударил в лицо и девушка невольно зажмурилась, когда до слуха донеслось: — Ах, а вот и ты, милая. Давай проходи, мы пока ждём остальных гостей, но они будут тут с минуты на минуту. — Пеппа погладила её по плечу и убрала волосы от лица. — Садись рядом с Диего. Зелёные глаза скользнули по выделяющимся скулам и остановились на немного покрасневших глазах. Саре на секунду показалось, что матушка Камило поняла, что что-то не так. Возможно, заметила изменения в поведении старшего сына и сложила два плюс два. Но, к её огромному облегчению, ничего говорить не стала. Только нежно улыбнулась и провела рукой по ровной спине, подталкивая её к длинному деревянному столу. Девушка невольно подметила, что тарелок и столовых приборов за ним стало гораздо больше. На своих местах были практически все. На месте которое раньше принадлежало Альме, Джульетта. Женщина сидела в начале стола, как глава семьи и переговаривалась о чем-то с Бруно, который занял табурет по правую руку от неё. Рядом с ним Августин, который внимательно вслушивался в речи жены, и Луиза. Девушка выглядела сегодня как никогда нервной и напряжённой. И без того широкие плечи казались ещё шире, а сильные руки сжались в кулаки и покоились на девичьих коленях. Рядом с сестрой Исабела. Лицо её не выражало совершенно никаких эмоций. Синее, в разноцветные цветы, платье и аккуратная прическа. Пальцы девушки беспокойно стучали по поверхности стола, а балки у самой крыши обвивались каким-то очень толстыми и зелёными лианами, с головой выдавая то, настолько Мадригаль была на самом деле напряжена. Следом её родители и Мира. Та по несколько раз за минуту косилась на часы и невольно вздрагивала, каждый раз когда кто-то звал её по имени или просто случайно задевал рукой или плечом. Сидящий рядом с ней Диего держал руку Мадригаль в своих пальцах под столом и очень тихим и успокаивающим голосом говорил что-то той на ухо. Но помогало это, судя по всему, мало. Карие глаза из-под зелёной оправы очков выглядели как никогда испуганно. Казалось, ещё минута и Мирабель просто свалиться со своего стула из-за потери сознания. На самом столе ждали своего часа тарелки с супом и куча самых разных вкусностей. Запечённая картошка с грибами и мясом, пирог, кексы и ещё просто дикое количество блюд. Но, что не удивительно, к еде никто пока не притронулся. Возможно, из-за того что все ожидали остальных гостей, но что-то подсказывало, что никому из Мадригалей в горло сегодня не попадёт и одного кусочка из-за дикого волнения. Вторая сторона гостей была почти полностью пуста. Свои места занимали только Феликс, Пеппа, Антонио и сидящий рядом с другом, Тед. Младший брат чуть ли не падал со стула, чтобы как можно скорее рассказать товарищу историю о огромных пчелах, которых он нашёл вчера в одном из соседский садов. По его рассказам, размера они достигали примерно сравнимого с очень свежим и круглым мандарином. И на этом все. Оставшиеся пять мест пустовали. Включая место Камило. Где это он? Почему до сих пор не пришёл? — Ну, что, как ты? — голова Ортиза немного наклонилась, чтобы подруга лучше слышала его. — Успела обмозговать встречусь с Карин? Карие глаза наигранно закатились и пальцы пододвинули пустую тарелку поближе к себе. — Обмозговать, это мягко сказано. — парень немного улыбнулся и его рука несколько раз похлопала её по спине в успокаивающем жесте. — А ты что скажешь? Как она тебе? Голубые радужки очень внимательно пробежались по бледному лицу, прежде чем Диего заговорил. — Не знаю. Как по мне, девочка из видения на неё совсем не похожа. Но то, что она не принялась ныть и плакать, когда увидела тебя, и правда немного странно. Но это же дети, да? От них никогда не знаешь, чего ожидать. Одну минуту улыбаются и смеются, а в другую кидаются чем попало и кричат во все горло. — взгляд как-то сам собой упал на Теда и из красных губ вырвался звук очень напоминающий одобрение. В свое время её младший брат тоже не давал всем обитателям дома нормально поспать. — Но ты ведь беспокоишься не о ней, так? Тёмные брови немного приподнялись и Сара попыталась отправить в сторону друга настолько непонимающий взгляд, какой только была в состоянии изобразить прямо сейчас. Но тот только слегка покачал головой и сочувственно улыбнулся, и на секунду не поверив в эту наглую ложь. — Брось, я же вижу. Ты вся на иголках. Её глаза закрылись, а плечи которые были напряжены с первой секунды её прихода в Каситу немного опустились, когда барьер от удручающий мыслей и догадок немного дал слабину. Где Мадригаль? С кем? Опять в том дешёвом баре? Пока она сидит тут как последняя идиотка и боится встречи с ним? — Ты видел его сегодня? — Сара проморгалась и быстро повернула голову к своему соседу, наконец-то, задавая вопросы которые она сдерживала в себе весь этот день. — Вы встречались где-нибудь уже после того, что случилось утром? Диего кивнул. — Да, сегодня у нас была тренировка. Сразу же после того, как мы разошлись у мастерской. Девушка жадно бегала взглядом по его лицу. Вслушивалась в каждое слово Ортиза и чувствовала, как сердце её начинает биться намного быстрее. — И? Как он себя вёл? Спрашивал про меня? Или красовался перед фанатеющими от него девчонками на трибунах? Она была сейчас настолько напряжена, настолько расстроена и обижена что даже не потрудилась скрыть в голосе раздражения. Парень тяжело вздохнул. — Сара… — но девушка нетерпиливо перебила его. — Так, да или нет? Горячий шоколад встретился с синими океанами и из женской груди вырвался облегчённый вздох, когда голова брюнета качнулась в воздухе в отрицательном жесте. — Нет. Камило вёл себя намного более вяло, чем обычно. Джеймс даже успел сделать ему несколько замечаний, когда он чуть не забил несколько мячей не в те ворота. К удивлению Диего, Сара только брезгливо хмыкнула. — Конечно же, он будет вести себя вяло. Сидя весь вчерашний день в баре у Перез и напившись как последняя свинья.— Мирабель, которая краем уха услышала их разговор, повернула голову. Пара вдруг странно переглянулась, но уже вспыхнувшая праведной яростью Сара приняла эти взгляды за искреннее удивление. — Да, Мира. Твой кузен вчера завалился ко мне в мастерскую не в состоянии устоять на ногах и ещё смеет обижаться на меня. Представляешь? Девушка с остервенением закинула ногу на ногу и отвернулась к окну, мысленно представляя вместо него лицо Мадригаля и размышляя над моделью своего поведения этим вечером. Может, тоже сделать вид что его не существует? Громко фыркать и язвительно смеяться? Или может обидно шутить и издеваться, как делал он раньше? — Вы с ним не разговариваете, да? — Мира боязливо покасилась на неё и заговорила очень осторожным голосом. — Со вчерашнего вечера? Послышался скрип входных дверей и несколько голосов. — Да. — рука как-то сама собой правила волосы, а острые плечи выпрямились. — Что? Он уже успел наговорить тебе какая я плохая, из-за того что не ударила Чарли прямо в лицо в качестве благодарности за помощь? Камило ведь считает, что именно так я должна отвечать даже на самое обычное «привет». — она фыркнула. — Круглый придурок. Лицо Мадригаль вдруг исказилось в очень странном выражении. Будто бы подруга вдруг поняла что-то, что-то очень важное и серьёзное. А потом тёмные брови виновато выгнулись, одна из рук коснулась ладошкой губ и карие глаза заблестели в свете оранжевых ламп. Целиком и полностью пропитанные паникой и угрызениями совести. Сара приподняла одну бровь и на секунду забыла о вошедших в двери Каситы, людях. — Он не сказал тебе? — девушка наклонилась ближе, почти перегинаясь через Диего, чтобы подруга лучше слышала её слова. — Это я посоветовала Камило сходить туда. Думала, что может там он найдёт Артура. Ты же сама знаешь, после смерти дочери он стал много пить. А именно у Перез самый дешёвый алкоголь в Энканто. Карие глаза удивлённо округлились, а сидящий рядом Ортиз ударил себя рукой по лбу. Артур? Какой ещё Артур? Джонс? Зачем это Мадригалю говорить с ним? Да ещё и по совету Мирабель? Что Камило понадобилось обсуждать с мужчиной вроде Артура? Старый пёс, как его любили называть товарищи-собутыльники, был человеком крайне необщительным и как всегда казалось Саре, угрюмым. Молча выпивал во всех возможных барах в городе или просто на улице. Иногда сидел на лавочке у фонтана и просто смотрел в пространство перед собой. Если быть честной, заядлым пьяницей назвать его было тоже нельзя. Находились куда более запущенные случаи. Да, Артур пил довольно часто и порой с трудом ходил по чистым улочкам, но никогда и никому не доставлял никаких проблем. Всё-таки, этот человек когда-то день и ночь охранял границы Энканто, служил его живым щитом и не уважать его за это было крайне трудно. Но несмотря на свои прошлые заслуги, прямо сейчас никаких общих интересов у них с лицедеем быть просто не может. Возможно, если бы его дочь не погибла от той повозки, то он всё сложилось бы намного иначе. Стоп. Повозки? В ушах хором проносились слова Лауры:«… мы с Терезой видели его сегодня «У сеньоры Перез» он пил там с каким-то мужчиной.»
Лампочка в голове разгорелась ярким светом, а карие глаза расширились ещё больше. Боги, вот почему он пришёл пьяным. Не потому что отдыхал от неё с Перез. Камило пил вместе с Артуром, чтобы попытаться разговорить его. Без сомнения, страстный любитель виски не один раз подливал ему пойло во время их беседы. Расспросить? Но о чем? Да, оба несчастных случая, по воле судьбы, были связаны с одним конкретным транспортом. Но ведь это просто не может быть один человек, с того дня прошло по меньшей мере десять лет. Тот парень сбежал из Энканто или вовсе погиб. Так о чем Мадригаль мог спрашивать? О чем столько часов говорить со старым побитым псом? — Зачем ему надо было встречаться с Артуром? — её собственный голос донёсся будто сквозь огромный и плотный купол. — О чем он говорил с ним? Мирабель, которая видимо поняла, что сболтнула лишнего, испуганно ойкнула и щеки её раскраснелись. Сидящий рядом с ней Диего отвёл взгляд и смущённо прокашлялся, потирая пальцами горящую шею. Он что, тоже в курсе? Сара с каждой секундой понимала всё меньше и меньше и в момент, когда рот её открылся для нового допроса, в столовую вошло несколько человек. — О, наконец-то! — Джульетта поднялась с места. — Мы так ждали вас. Долорес держала под руку Мариано и что-то щебетала тому на ухо, ведя мужа к месту рядом с Тедом и Антонио. Следом за ними, широко улыбаясь и подходя к Джульетте, его бабушка. А потом, немного пригибаясь, будто бы уворачиваясь от чего-то, Камило. Сердце гулко застучало, а карие глаза принялись лихорадочно пробегаться по его фигуре. Пытаясь запомнить всё в малейших деталях, пока у неё ещё есть такая возможность. В этот вечер на нем не было любимого пончо. Одна только белая рубашка, заправленная в коричневые штаны и обворожительная улыбка. Зелёные глаза весело блестели, а руки зарывались в копну отливающих каштаном кудрей, небрежно те поправляя. Кажется, парень что-то рассказывал, или просто говорил с человеком, обзор на которого ей закрыла большая спина Мариано. Лёгкие больно сдавило. — О, а кто это с вами? — Джульетта встала из-за стола. — Привет, дорогая. Как твоё имя? Мирабель и Диего разом повернули к ней головы, но девушка этого не заметила. Она вообще ничего не замечала, кроме очень маленькой и хрупкой на вид фигуры, стоящей рядом с лицедеем. — О, это моя кузина, Лиз. Она тут всего на пару дней. Это была девушка. В белой блузке с цветочными узорами и синей юбке. Вьющиеся и очень пушистые до плеч волосы, милое личико и огромные карие глаза делали весь её образ невольно похожим на ту самую милую овечку на зелёном лугу, которую хочется затискать и обнимать до смерти из-за очень мягкой, как облачко, шерсти. На вид ей было не больше пятнадцати, возможно выглядела она так из-за слишком очаровательной и, как бы сказала Сара, приторно-сладкой внешности, а может кузина Мариано действительно была младше их, но сути это особо не меняло. Важно было то, что прямо сейчас эта милая и наивная овечка неловко переминалась с ноги на ногу и горящими глазами смотрела на Мадригаля. Смущённо улыбалась и заправляла прядь вьющихся волос за ухо. Ревностное чудовище в груди подняло голову. Он что, издевается? Сначала Перез, а теперь это парнокопытное? Если говорить открыто, ничего такого уж страшного они не делали. Парень просто стоял рядом, что-то рассказывал и мило улыбался, собственно как и с любым собеседником абсолютно любого пола. Но факт того, что Камило предпочёл светскую беседу с какой-то там Лиз разговору с ней, невольно заставил карие глаза злобно сощуриться. Возможно, не будь они в ссоре, девушка не обратила бы на это никакого внимания, но сейчас другая ситуация. Пусть только попробует. Позволит себе ещё хоть одну улыбку в её сторону и точно по смуглой щеке ударит ещё одна пощечина. Но, вопреки её мыслям, Мадригаль сдержанно кивнул на какую-то фразу приезжей и зашагал точно к столу, взглядом пробегаясь по свободным местам и сталкиваясь точно со свирепым взглядом карих глаз. Руки сложились на груди и Сара откинулась на спинку стула, не собираясь в ближайшее время менять точку своего внимания с Мадригаля на кого-то другого. Она следила. Внимательно всматривалась в его лицо и пыталась понять, какие эмоции испытывает лицедей прямо сейчас. Без сомнения, удивление. Скорее всего, никто из семьи не успел сказать ему о приходе Сары и всей её семьи в Каситу сегодня вечером. И конечно же, он не ожидал что ему придётся снова нацепить свою дурацкую « Мне плевать на тебя Сара, кто ты вообще такая.» маску. Она не знала точно, сколько минут или секунд непрерывного контакта их глаз успело пройти, когда удивлённое выражение лица парня сменилось отстраненно-холодным и он поджал губы, садясь на свободное место точно напротив буравящей его взглядом, девушки. Сара недовольно цокнула и отвернулась. За столом оставалось всего два свободных места. Рядом с бабушкой Мариано и с ней. Какой же упертый баран. И словно услышав её мысли, рядом раздался голос человека которого она тоже успела отнести в клуб любителей пощипать травку под солнцем. — Привет. — кузина Мариано села на свободное место справа от неё и приветливо улыбнулась. — Ты наверное Сара, да? Я Лиз, приятно познакомиться. Карие глаза быстро стрельнули в круглое личико и девушка попыталась, как только могла, утихомирить громко воющее и скалящее в предупреждении зубы, чудовище. Она не виновата. Ещё не успела сделать ничего такого. Ты просто злишься на Камило. Не нужно позволять ревности взять над тобой верх, если ты не хочешь повторить ту дурацкую ситуацию с Терезой. Будь умнее. Но несмотря на все мольбы вопящего о благоразумии мозга, натянутой нотки в голосе Сара скрыть так и не смогла, а может, просто не захотела. — Привет, да. — руки потянулись к столовым приборам. — Очень приятно. Лиз сделала тоже самое. Было видно, что девушка очень волновалась и совершенно не хотела ударить в грязь лицом. Её нога неверно била по полу, а глаза перебегали с одной тарелки на другую, по лицам сидящих и расписным салфеткам. Видимо, кузине Мариано не приходилось бывать на настолько людных банкетах. — А, ты давно живёшь здесь? — она заправила прядь волос за ухо. — Просто, ты не похожа на местных жителей. Карие глаза чуть было не закатились, а из девичьей груди не сорвался тяжёлый вздох. — С семи лет. — голос звенел раздражением. — Мы переехали сюда всей семьёй. Но похоже, что Лиз скверного настроя своей собеседницы не заметила, весело щебеча: — Ой, как здорово! Я здесь только на пару дней. Уеду уже в эту субботу. Но тут так замечательно, просто невероятно! Мой город хоть и больше, но в разы скучнее. Здесь так много всего, чем можно заняться. Семья с волшебными дарами, просто какая-то сказка! — она нервно вытерла ладони о ткань синей юбки. — А, ты близко знакома с ними? — Лиз кивнула в сторону стола. — С Мадригалями? Сара кивнула, при этом не выказывая совершенно никакого энтузиазма. Бледную щеку по-прежнему, не жгло от взгляда зелёных глаз. — Мы с детства дружим с Мирабель. — вилка указала в сторону Мадригаль.— Познакомься, вон та кудрявая девочка в модных очках. — Мира, услышав эти слова, наигранно цокнула и кивнула приезжей. — Красавчик с шикарными волосами и шрамом на лбу, Диего. Тот недовольно покосился на неё. — На брови. Парень подмигнул Лиз и та смущённо ему улыбнулась, Сара же продолжала дальше рассказывать биографию волшебной семьи. — Там, мои мама и папа. Дальше Иса, она может вырастить абсолютно любое растение. Начиная от розы и заканчивая гигантской пальмой. Луиза, человек которого нагружают день и ночь из-за её невероятной силы. Августин чудесно играет на пианино. — рука указала на каждого названного человека. Соседка внимательно слушала. — Дядя Бруно видит будущее. Тётя Джульетта способна вылечить абсолютно любую болезнь и травму своей выпечкой. — покалеченная нога неприятно заныла. — Тётя Пеппа управляет погодой. А её муж Феликс способностью её успокаивать в тяжёлые моменты. — Лиз прыснула в кулак. — Малыш Антонио говорит с животными, а мальчик по соседству от него, мой брат. И единственная его способность это врезаться во всё подряд и выводить мою маму из себя. — в этот самым момент, словно в подтверждение её словам, тот ударился краем локтя о деревянный стол, чуть не свернув при этом тарелку и уже через секунду получая точно в лоб убийственный взгляд от Марлен. — По правую руку от неё, Долорес. Но, думаю вы уже знакомы. — девушка кивнула. — Последний… — Сара вдруг прокашлялась, опуская глаза. — Последний Камило, он может принимать облик того, кого только пожелает. Послышалось восторженное: — Ого! — глаза приезжей расширились в удивлении. — Вас так много. И всё вы. — она обвела взглядом стол. — Одна семья? Девушка неловко замялась, не совсем понимая, как правильно будет ответить на этот вопрос. Ни она, ни её родители не являлись частью Мадригалей. Да, они с Камило, вроде как, встречались, но ведь это не значило, что его семья относилась к этому как к чему-то серьёзному. Ее родители очень хорошо ладили со взрослым поколением семьи лицедея, никогда не отказывались от совместных ужинов или их помощи, порой даже предлагая свою. Но они не одна семья, пока ещё нет. По крайней мере неофициально. Диего другое дело, Ортиз живёт с ними под одной крышей уже несколько месяцев. Понятное дело, что Мадригали давным-давно приняли его в свои ряды. Мира решила ответить за неё. — Да, мы все одна семья. — в голосе слышалась стальная уверенность. — Просто некоторые ещё не связаны узами брака. — она толкнула Диего в плечо, тот болезненно сощурился. — Этот товарищ уже несколько месяцев живёт с нами в Касите, и он дал мне слово, что через пару лет мы вместе с ним пойдём под венец. — Лиз удивлённо хлопнула глазами, а Мадригаль продолжила. — Сара тоже, можно сказать, живёт тут. Я наверное сейчас не сосчитаю, сколько ночей она провела в комнате у своего жениха. Тёмная копна быстро повернулась в её сторону, а рот возмущённо раскрылся. Брови кузины Мариано были готовы залезть на лоб. — Жениха? Получается, что ты невеста? Сара в бессилии прикрыла глаза и откинулась на стул. Очень жалея, что она вообще начала всю эту беседу, а не просто попросила Лиз достать своим допросом кого-нибудь другого. Невеста. Смешно. Вчера её будущий жених развлекался с кем-то другим. Она уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы выдать очень проницательную и долгую тираду Мире, но в этот самый момент случилось что-то очень странное. Что-то, что отправило по коже целую волну восторженных мурашек. Вынудило её в удивлении открыть глаза и почувствовать, как сердце начинает качать кровь всё быстрее и быстрее. — Она моя. — четыре головы повернулись к человеку сидящему последним в противоположном ряду. — Моя невеста. Впервые за весь этот день Камило смотрел ей в глаза по своей воле. Не бросил мимолетный взгляд совершенно случайно, а не открывал прямого и целенаправленного взгляда от её отца. Сказал что-то именно ей, девушка не сомневалась в этом. Несмотря на то, что фраза его отвечала на вопрос Лиз, на самом то деле адресована она была только одному человеку. Саре. Тонкие пальцы посильнее сжали ручку металлической вилки. Неужели. Соизволил обратить на неё внимание спустя практически сутки. Ну, уж нет. Ты упустил свою последнюю возможность, Мадригаль. Так хотелось сделать ему больно. Уколоть так же сильно как он сделал это с ней. Растоптал её сердце и выбросил в мусорку, добил своим показательно-холодным поведением. Уголок красных губ приподнялся и Сара наигранно приподняла бровки, очень стараясь говорить самым удивлённым тоном, который только могла изобразить прямо сейчас. — Что, правда? Девушка с наслаждением наблюдала, как по лицу парня, без сомнения, против его воли прошла нервная дрожь. Как и без того тонкие губы сжались ещё сильнее, а руки сильно напряглись. Будто бы Камило сдерживался, чтобы снова не раскричаться на неё. Челюсть сильно сжалась, а зелёные глаза прервали контакт глаз, опускаясь в пустую тарелку. Она и сама не поняла, в какой момент её собственные радужки соскользнули со смуглого лица на собственные руки. Что она делает? Он только что пошёл на примирение первый. Сделал шаг навстречу, а она только что с силой откинула парня назад. Позволила обиде завладеть мозгами и оттолкнула от себя ещё сильнее. Раздался громкий звон и разговоры разом стихли. Джульетта положила вилку, которой только что постучала по стакану и поднялась со своего места. — Для начала, хотелось бы сказать спасибо всем тем, кто присоединился к нам сегодня в такой важный день. — её глаза прошлись по лицам присутствующих. — Сегодня наконец будет избран новый хранитель свечи и защитник нашей магии, как и всего Энканто. Этот человек будет нести ношу ответственности за каждого из жителей города, целиком и полностью отдавая свои силы и время только на то, чтобы сделать это место лучше чем раньше. — многие начали нервно ерзать на стульях. — Настоятельно прошу принять любое решение, которое примет свеча и всячески помогать тому, кто будет избран. — женщина поправила фартук. — Но перед этим, давайте отужинаем в кругу наших близких. Прошу, к столу. И все принялись ужинать. Отовсюду доносился звон бокалов и громкие разговоры, заливистый смех и хруст овощей Джульетты. В воздухе витал просто невероятно вкусный запах, но несмотря на всё это, Сара не могла есть. Кусок просто не лез в горло, словно просился наружу, вместе с душевными терзаниями. Медленно но уверенно, по телу огромным потоком разливалась вина. Она и сама понимала, что не должна её чувствовать. Что должна радоваться его боли и злорадствовать. Девушка оплатила ему его же монетой, осадила, поставила на место. Показала, что не один Камило может обижаться и злиться, что у неё тоже есть чувства, которые он должен был учитывать когда приходил к ней вчера в мастерскую абсолютно пьяный. Так от чего же на душе так тошно? Наверное, дело в том что Сара просто не такая. Не могла получать удовольствие от чужой боли и страданий, как бы сильно порой ей этого не хотелось. Она видела, поняла что Камило и правда надеялся, что эта его попытка будет удачной. Что и она сама тоже пойдёт к нему навстречу. Но вместо этого единственное, что она сделала, так это отодвинула надежду на долгожданный разговор ещё дальше. Собственными руками толкнула Мадригаля точно в грудь и отвернулась. Вечно эта чёртова гордость. — Камило, милый, как вчера прошёл твой разговор с Артуром? — Джульетта смотрела на лицедея, нежно ему улыбаясь. — Ты выяснил имя человека, которому принадлежала та повозка, из-за которой Сара пострадала? Что? Девушка подняла на него глаза. Сердце отбило первый беспокойный удар. — Разговор прошёл… — Мадригаль проглотил кусок мяса, всё ещё смотря в собственную тарелку. — Не очень гладко, пришлось долго сидеть с ним и вытягивать слова чуть ли не щипцами. Он не хотел говорить, как и все жители на окраине. Из груди вырвался громкий выдох, а брови свелись к переносице в настоящем отчаянии. Всё наконец-то сложилось. Оказалось настолько просто и банально, что прямо сейчас Сара ощущала куда большее разочарование чем прошлым вечером. В первую очередь, в себе. Камило ходил туда по наводке от Мирабель, чтобы попробовать узнать у Артура имя виновника произошедшего. И выбрал он именно его потому что знал, что дочь мужчины погибла при очень похожих обстоятельствах. Не раз рассказывал ей о своей теории о том, что преступник живёт именно там, а добрые соседи прикрывают его, отказываясь говорить. Выбрал среди них самого слабого, того, на чью жалость, либо честность, можно было бы положиться. Говорил с человеком который сам пережил подобное и смог бы понять его желание наказать владельца повозки по справедливости. Вот откуда берет начало его странное поведение утром и нетрезвое состояние. Из её же собственных губ в один из дней сорвались слова о том, что всем троим, включая Камило, запрещается проводить собственное расследование и искать возможных подозреваемых. Но Мадригаль не был бы собой, если бы так просто отказался от идеи лично наказать человека, сделавшего с ней это. Вот почему он соврал. Вот почему ушёл ничего не сказав. Сара сама запретила ему говорить об этом. Ну, и, конечно же, чтобы старый пёс говорил куда охотнее, парню пришлось развязывать ему язык в самом любимом пабе для пьяниц. А Артур, как порядочный любитель спиртного, не оставил бы своего собеседника без пары-тройки порций. Что-то кололо и болело в области сердца. Что-то, подозрительно похожее на искреннее раскаяние и вину. Камило пришёл в тот бар только ради неё. Потратил весь день на то, чтобы разговорить Артура и решил навестить её в мастерской, а по итогу увидел как к его девушке прижимается полуголый парень. Ещё и получил пощёчину за это. Конечно же, он будет обижаться. Понятное дело, не будет замечать, а уж тем более разговаривать. Будь она на его месте то скорее всего, от парня не осталось бы и мокрого места. Боже, что она наделала. Мадригаль сделал попытку помириться, пошёл на примирение первым после увиденного и получил от неё в ответ язвительные словечки. — И, как успехи? — все за столом замолчали, внимательно слушая. — Артур рассказал, что-нибудь важное? Помог в поисках? Кудрявая копна качнулась в воздухе, кивая. Белые зубы закусили одну из пухлых губ. — Да, он очень помог мне. По итогу, у меня получилось его разговорить. — зелёные глаза поднялись к лицу Джульетты. — Я знаю… Закончить эту фразу Мадригалю, видимо, было не суждено. Стол вдруг с силой покачнулся и завибрировал. Пол под ногами сидящих принялся сильно дрожать, а светильники над головами опасно покачиваться. Казалось, что вся Касита ходит ходуном и вот-вот развалится на части. Члены семьи и гости в страхе закрывали головы руками и оглядывались, но на удивление, ничего не падало. Стены, как в тот раз, не трескались и не ломались. Всё предметы на полках, картины на стенах и столовые приборы на огромном столе остались на своих местах. Горшки с цветами, всё так же, стояли на подоконниках, одни только люди поворачивались из стороны в сторону и не понимали, что вообще происходит. Дом будто бы дрожал, гудел как при землетрясении, но исправно стоял на своём обычном месте, а потом затих. Снова погрузился в обычную неподвижность. В момент, когда взгляд карих глаз быстро пробежался по присутствующим и её голова убедилась, что все находящиеся сейчас в столовой остались живы, в коридоре вдруг что-то ярко загорелось. Пришлось сощуриться и закрыть одну часть лица рукой от яркого света. Разобрать что-то прямо сейчас было очень трудно. Единственное, что Сара успела понять, так то что это что-то находится на втором этаже и лучами своего света достаёт до входа в столовую, возле которого она и сидела. — Оставайтесь на местах. — голос Джульетты привёл всех в чувства. — Я схожу проверю, что это такое. Руки потерли глаза и легли на уши, закрывая те от звука быстро удаляющихся шагов женщины. Все в столовой принялись галдеть и бурно обсуждать, что только что произошло. Со всех сторон звучали слова на подобии:« Это оно! Боги, это оно! Свеча зовет нас!»
« Что? Уже? Но я не готова! Я если выберут меня, что мне делать, папа? »
« Это обычное землетрясение. Пеппа и не такие устраивала в свои годы! »
Ушные перепонки ещё не успели отойти от слишком громкого шума волшебного дома, звуки обсуждений будто бы звучали со всех сторон и сразу. Смешивались в огромный водоворот и нагоняли дурноту. Вынуждали голову кружится и встать в горле противный ком. Успокойся. Ты просто паникуешь. Успокойся. Всё хорошо. Под деревянным столом, пока в столовой разносился невероятной силы шум и гам, до её ноги дотронулась чужая нога напротив. Сара открыла глаза, впиваясь взглядом в зелёные рубины быстро мечающиеся по её лицу и как ей показалось, оглядывая девушку на предмет повреждений. Брови Камило свелись к переносице и красные губы виновато поджались, когда всего через секунду касание это прекратилось. Испарилось, словно Мадригаль коснулся её случайно. Ненароком задел и отстранился, как от чужого человека. Но она видела, успела засечь в отливающих зелёным глазах беспокойство и просто надеялась, что всё ещё не слишком уж потеряно. Со стороны выхода из послышался напряжённый голос. — Пора. — Джульетта беспокойно оглядела присутствующих. — Дверь снова разгорелась ещё ярче. Пришло время. — краем глаза Сара заметила, как Мирабель крупно вздрогнула. — Знайте, не важно кто будет выбран. Мы не оставим его в одиночестве, будем справляться со всем вместе. Одной семьёй. — она кивнула, для пущей убедительности. — Вперёд. Всё поднялись, шаркая ножками деревянных стульев по гладкой плитке и проходя за женщиной к лестнице на второй этаж. Казалось бы, небольшой ужин только с самыми близкими на самом то деле представлял из себя действительно огромное столпотворение. Присутствующих прямо сейчас в Касите было по меньшей мере восемнадцать человек, так что прямо сейчас на первом этаже волшебной виллы образовался самый настоящий живой коридор, по обе стороны от пути ведущему точно к первой скирупчей ступеньке. Лица Мадригалей, все как один, исказились в мучительном ожидании, ладони нервно терлись друг о друга, а глаза бегали от двери на поднимающуюся по лестнице, Джульетту. Воздух, буквально, стал тяжелее, звенел и искрил от напряжения. Девушка стояла рядом с родителями и братом почти в самом конце толпы, отправляя в сторону повернувшийся на неё подруги поддерживающую улыбку и краем глаза замечая, как белая рубашка с узорами у воротника, будто бы нарочно, пробиралась сквозь спины присутствующих к самому началу. Сразу же, как Мирабель отвернулась, напускная маска спокойствия спала. Уголки губ невольно опустились вниз, а тёмные брови свелись к переносице. Саре очень хотелось быть рядом с ним в эту минуту. Держать руку Камило в своей и шептать на ухо, что он справится. Что обязательно выдержит всё. Но Мадригалю, с недавних пор, даром не сдалась её поддержка. — Эта свеча стала светом для нашей семьи, в самое трудное для нас время. — голос Джульетты заставил её поднять глаза.— Верно служила долгие годы нашим щитом. Для каждого жителя Энканто и любого, кто приходил за помощью на порог нашего дома. Подарила часть самой себя — магию. Позволила использовать её во благо общины. Помогла сделать из нашего города рай на земле. — матушка Мирабель держала ту в своих руках, сверху вниз оглядывая лица своих детей. — Но теперь пришло время и нам оплатить ей тем же. Abuela несла эту ношу на своих плечах долгие годы. Оставила после себя людей, способных продолжить дело всей её жизни. И прямо сейчас, свеча наконец выберет того, кто будет идти с ней бок о бок до конца своей жизни, после передавая титул хранителя своему приёмнику. — Все беспокойно замерли, наблюдая за тем, как её рука взметнулась вверх, указывая на ярко горящую дверь. — Иса. Девушка испуганно расширила глаза и тряхнула головой, собираясь с духом. Взгляд её поменялся с обеспокоенного на решительный, спина выпрямилась, а подбородок гордо взметнулся вверх. Сара наблюдала за тем, как старшая из дочерей Джульетты поднимается по высокой лестнице затаив дыхание. Очевидно, что женщина решила в первую очередь дать попробовать коснуться золотой ручки младшему поколению их семьи. Начиная от старшего ребёнка и заканчивая младшим. Длинные тёмные волосы переливались и блестели в свете оранжевой свечи, руки Исабелы немного тряслись, когда пальцы девушки обхватили ту с двух сторон и она закрыла глаза, будто бы загадывая желание. Ну, конечно же это будет Иса. Самая первая внучка Альмы, всегда покорно выполняющая любое её поручение или требование. Столько лет поддерживающая образ идеальной принцессы ради своей семьи. Целиком и полностью отстраняясь от себя и собственных чувств, ради благополучия Энканто. Готовая выйти за нелюбимого человека, только бы её abuela в ней не разочаровалась. Как бы иронично это не звучало, идеальный кандидат на роль нового хранителя. Человек способный отказаться от желаний и своей же собственной личности ради других. Джульетта кивнула и множества пар глаз, не отрываясь, проследили за тем, как Исабела протянула руку к двери и зажмурившись, сжала пальцами круглую ручку. Всё напряжённо замерли. Секунда. Две. Три. Золотистый ручей по-прежнему, ярко мерцал и горел ярко-желтым светом, но беспокойные волны так и не сложились в какой-то, более менее чёткий, рисунок. Когда девушка спускалась, уступив право попробовать нервно заламывающей пальцы Долорес, Сара чётко успела заметить как из груди сестры Мирабель вырвался облегчённый вздох. Долорес тоже могла бы неплохо ужиться в роли нового хранителя. Всезнающая, а точнее, всеслышущая девушка была способна зафиксировать любые звуки и голоса в расстоянии нескольких сотен километров. Смогла бы узнавать о конфликтах или более серьёзных проблемах самой первой и эффективно принять решение их устранения. Предотвращала бы кражи и другие тяжкие преступления в самом начале их совершения. Возможно, услышала бы шаги приближающихся к Энканто чужаков, будь то друзья или враги, пытающиеся вторгнуться на эту землю. Девушка подошла к Джульетте и в излюбленной манере испуганно пискнула, в волнении вытирая вспотевшие ладони о ткань красной юбки и дотрагиваясь до горящей свечи руками. И без того огромные карие глаза напоминали сейчас две очень круглые, медные монеты. Даже с дальнего расстояния Сара видела, как ноги Долорес немного трясутся в волнении, грозя вот-вот перестать держать свою хозяйку в одном положении и позволить той скатиться кубарем по деревянной лестнице. Старшая из детей Пеппы обернулась на толпу внизу и паническим взглядом стрельнула в лицо мужа. Тот, в свою очередь, стоял и горящим взглядом смотрел на силуэт своей жены, руки его были крепко прижаты к груди, а макушка жизнерадостно кивнула, стоило его глазам встретиться с глазами Долорес. Что-то внутри, слишком уж похожее на зависть, кольнуло в груди и Сара всеми правдами и неправдами попыталась побороть желание снова найти взглядом копну кучерявых волос в самом начале толпы, продолжая смотреть на то, как шаг за шагом высокий силуэт подходил к золотистому ручью всё ближе и ближе. А потом, рука девушки легла на покрытую позолотой ручку и события произошедшие совсем недавно повторились с точностью до мелочей. Женские пальцы на холодной и поверхности. Несколько долгих секунд и полная тишина. Не Долорес. Через несколько минут стало понятно, что это не Луиза и не Камило. Ни от одного из прикосновений дверь не разгорелась, не поменяла переливающуюся субстанцию на какой-то рисунок или что-то подобное. Только лишь продолжала мерцать, приковывать к себе взгляды и с каждой секундой заставлять Джульетту нервничать всё больше и больше. Когда Луиза спускалась по высокой лестнице вниз, на её лице очень ясно и отчётливо читалось разочарование. Стало понятно, что девушка действительно надеялась на то, что именно она станет человеком ответственным за весь Энканто. Оно и понятно. Всегда стойкая и невозмутимая, способная справится с абсолютно любой задачей не моргнув и пальцем. Но, видимо, Альма перед свой смертью видела своего приёмника вовсе не в ней. И не в Камило. В момент, когда пальцы лицедея коснулись ручки, в мальчишеских глазах не читалось совершенно ничего. Будто бы ему было всё равно на то, кого из его семьи выберет свеча. Будь то он сам или кто-то из его кузин или взрослых. Девушка не сомневалась, что это была только маска. Та самая, которую Камило примерял на своём лице годами каждый божий день, из недели в неделю. А Сара отчётливо успела рассмотреть его глаза. Она просто не могла не смотреть. Не воспользоваться такой хорошей возможностью пробежаться глазами по его профилю, скользнуть взглядом по отливающим каштаном волосам и очаровательным веснушкам на курносом носу. Опустить взгляд к напряжённым рукам, подметить что именно они были, той самой деталью, которая с головой выдавала настоящее состояние парня. Он волновался. Сжимал те в кулаки до хруста костей, расслабляя наконец пальцы только тогда, когда дверь осталась в том же состоянии, в котором и была. Сара смотрела когда Мадригаль задорно улыбнулся своей тёте и спускался по лестнице, когда дал пять тянущему к нему руку Диего и остановился рядом с что-то щебечущей ему на ухо, Лиз. Он в свою очередь, не бросил в её сторону и взгляда. Когда настала очередь Мирабель, и без того оглушающая тишина принялась звенеть в своём напряжении. Вибрировать с каждым новым шагом Мадригаль и заставлять по лицу девушки скатиться каплю напряжённого пота. Она чуть ли не единственная, совершенно не скрывала своего волнения и глубоко дышала. Взглядом полным отчаяния смотрела на мать и беспокойно держала руки у своей груди. Сара не сомневалась, что прямо сейчас перед глазами Мадригаль стоит та самая картина. Произошедшая почти десятилетие назад и долгое время мучащая Мирабель в кошмарах. Тот самый вечер, который маленькая девочка запомнила на долгие годы. Те пару минут, за которые жизнь не изменилась и уже никогда не вернулась в прежнее русло. Толпа по обе стороны от неё. Свеча на втором этаже и золотой ручей, ожидающей её, двери. Совсем как раньше. Несмотря на то, что карие глаза смотрели на всю эту ситуацию со стороны, её собственное сердце произвело несколько беспокойных ударов. За Мирабель. Если опять не получится? Если дверь снова раствориться прямо перед её лицом? Такого удара подруга точно не выдержит. Даже настолько сильный человек как Мира просто не смог бы снова пережить что-то подобное. Во второй раз погрузиться с головой в эту огромную яму самокопания и ненависти к себе за неисключительность в исключительной семье. Когда ноги её пересекли последнюю из ступенек, а губы в страхе поджались, Джульетта посмотрела точно в её глаза. Без сомнения, без слов выказывая свою поддержку и заботу. Как бы говоря, что чтобы не случилось дальше, она всё равно будет на её стороне. В первую секунду пальцы Мирабель обхватили поверхность свечи и немного сжались. Во вторую копна темно-каштановых волос повернулась к двери и ноги Мадригаль сделали несколько неуверенных шагов. На третью рука её взметнулась в воздухе и пальцы слегка, будто бы боясь обжечься, дотронулись до позолоты на круглой ручке. На четвертую из ртов присутствующих вырвались удивлённые вздохи. Всё пространство второго этажа, каждый миллиметр гладкой плитки и светлых стен осветил оранжевый свет. Дверь разгорелась яркими лучами и замерцала, стала пускать в воздух целый сноп цветных искр. Касита, до этого никак не вмешиваясь в церемонию, в радости захлопала ставнями и полками, делала что-то вроде морской волны на полу, сталкивая стоящих на первом этаже друг с другом. Золотой ручей принялся медленно растворятся, словно выжигать на светлом дереве чёткие линии. Казалось, что невидимая рука вырисовывает аккуратные завитки и штрихи. Плавными движениями водит кистью по двери, складывая те в один, чёткий рисунок. Девушку в очках, с кучерявыми волосами до плеч и блузке с самыми разными вышивками, держащую в своих руках ярко горящую свечу. В момент волшебную виллу наполнила целая волна голосов. Громкий рев раздавался, буквально, отовсюду. Кто-то свистел и поднимал кулаки вверх. Исабела и Луиза кинулись вверх по лестнице и схватили совсем сбитую с толку Мирабель в свои объятия, почти кидая ту в водоворот восторженных криков и хлопающих рук. Джульетта, по-прежнему, стояла на первом этаже и взглядом полным гордости смотрела на младшую дочь. Руки её были крепко прижаты к груди, а глаза заблестели в свете ярко горящей свечи. Августин, в отличии от жены, в эмоциях совершенно не сдерживался. Он прижал девушку к себе настолько крепко, что стоящая рядом Сара на секунду подумала, что мужчина вот-вот лопнет Миру как воздушный шарик. Сама же девушка просто крутила головой, целиком и полностью оглушенная звуками поздравлений и счастливых речей. Абсолютно ошалело смотрела вокруг и похоже до сих пор не осознавая, что это и правда случилось. Что магия, спустя столько лет, наконец услышала её мольбы. Возможно не наделила Мадригаль невероятной силой или слухом, но тем не менее, не отвергла. Выбрала в качестве своего верного спутника, человека, который будет охранять её день и ночь. Что она наконец-то получила свою собственную дверь. Сара не сомневалась, что Мирабель сейчас не слышала её слов поздравлений. Не понимала, что подруга ей говорит и кивала рефлекторно, просто потому что в голове её сейчас была самая настоящая каша. И совершенно не заметила, что толпа принялась перемещаться в столовую, неся новоиспеченного хранителя за собой и отрывая подругу в самый хвост длинной процесии. Красные губы только расплылись в лёгкой улыбке. Это её вечер. Целиком и полностью праздник Мирабель, который она так сильно заслужила. Карие глаза принялись перебегать взглядом по толпе, в попытке найти одну конкретную макушку. Мирабель и Диего не вспомнят о них в ближайшее время. Возможности поговорить лучше и не придумаешь. Но с каждой секундой она понимала, что Камило среди толпы нет. Как в общем-то говоря, и приезжей овечки. Опьяненная радостью за подругу девушка, медленно но уверенно, начинала трезветь. Они что, ушли вместе? Брови нахмурились, а оглушенные слишком громким шумом уши, попытались вслушаться в другие, не относящиеся к толпе, звуки. Но попытка эта была с треском провалена, к сожалению, единственной способностью Сары была чуйка на неприятности и поразительная сила притягивать те к себе как магнит, но уж точно не поразительный слух. Немного успокоившееся чудовище принялось принюхиваться к воздуху. Что-то тут не чисто. Что-то не так. Бежевые босоножки развернулись спиной к столовой и направились в противоположную сторону, мимо двери принадлежащей теперь Мирабель и направляясь, как она очень любила говорить, комнату отдыха. По сути, гостиную, где вся семья собиралась по вечерам и проводила время вместе, играя в игры и занимаясь прочими, особенно важными делами. Они должны быть где-то здесь. Просто не смогли бы проскочить на второй этаж. И словно подтверждая её мысли, возле выхода в сад, где-когда-то праздновала свою свадьбу Долорес, показались две тёмные фигуры. Мадригаль спрятал руки в карманах и расслаблено оперся о стену арки, смотря куда-то в глубь внутреннего двора. В то время как Лиз что-то восторженно рассказывала ему. Поправляла пушистые волосы и чуть ли не заглядывала ему в рот, пытаясь добиться хоть немного внимания. Кажется, она говорила что-то о двери, или может пыталась спрашивать, но парень ей совершенно не отвечал. Глупая овечка. Ему сейчас совсем не до тебя. Ноги сделали шаг вперёд, освещая бледное лицо в лунном свете наступившего вечера. — Камило. Лиз вдруг встрепенулась и отступила на шаг, опуская голову. Лицедей повернулся и приподнял брови, совершенно безразличным взглядом смотря точно в её глаза. Ну, уж нет. Даже не пытайся. Я не уйду. — Можем поговорить? Он вдруг улыбнулся, но улыбка эта получилась слишком уж издевательской, будто бы парень готовился к этому, уже заранее знал, как он будет себя вести и что говорить. Камило развернулся корпусом, всё так же не убирая руки с карманов и опираясь затылком о холодную стену. — Ну, давай. — он пожал плечами. — Я весь во внимании. Карие глаза стрельнули взглядом в так и стоящую на одном месте Лиз и руки, как-то сами собой, сложились на груди. — Сразу же, как останемся наедине. — голова кивнула в сторону кузины Мариано. — Этот разговор не для лишних ушей. Парень фыркнул. — Смотря, что ты называешь лишними ушами. — зелёные глаза злобно блеснули. — Тот придурок из твоей мастерской вряд-ли считается за чужого человека. Ноздри громко втянули в себя воздух. Он обижен. Злится и ревнует. Сара бы на его месте чувствовала всё тоже самое. — Хорошо. — голос немного дрогнул. — Тогда пошли в другое место, раз ты так не хочешь прогонять свою подружку. Лицедей сделал вид, что сильно задумался. — Пожалуй, я откажусь. Мне и тут хорошо. — тёмные брови свелись к переносице. — Если хочешь говорить, то давай здесь. Мне просто дико интересно, что ты хочешь сказать мне, Сара. Он специально сделал упор на последнее слово. Всегда делал так, когда злился. Вместо привычного и ласкового «mi vida» почти выплевывал девушке в лицо её же собственное имя. Выдержка постепенно начинала сдавать. — Что ещё значит «откажусь»? — бежевые босоножки сделали несколько шагов вперёд. Кажется, оба забыли о присутствии ещё одного человека в этой комнате. Мадригаль с силой оттолкнулся от стены, подходя ближе. Зелёные радужки ярко загорелись в ночной тишине. — То и значит. — его скулы напряглись. — Мне не хочется говорить, если ты вдруг не поняла. Да и что нам с тобой обсуждать? — её зубы скрипнули. — Нас ведь теперь ничего не связывает. Не связывает?! Пальцы с силой вцепились в его предплечье, притягивая то к себе и разворачиваясь, практически таща за собой Мадригаля точно к выходу. Эта фраза. Эта идиотская, самая обидная и бесчеловечная фраза разбила чашу терпения на мелкие осколки. Пробудила желание действовать просто немедленно, прямо сейчас вправить мозги Камило на место. Своими же руками достать оттуда все эти язвительные фразы и речи. Стереть в порошок его представление о вчерашнем вечере и дать наконец настоящее. — Ты сейчас оторвешь мне руку. — она вышла в коридор и огляделась. — Всё, хватит, Сара. Пусти. В ответ раздалось только твёрдое: — Нет. Взгляд упал на маленькую дверь одной из каморок и девушка направилась точно туда, волоча Камило со всей возможной силой за собой и не обращая никакого внимания на его недовольные взгляды и громкое цоканье. Свободная рука толкнула светлое дерево и в нос ударил запах старых тряпок и моющих средств. Она успела заметить в непроглядной темноте потертый рабочий стол, старый платяной шкаф Мирабель и несколько мешков со всяким хламом по типу заржавелых подсвечников и дверных ручек, прежде чем девушка почти пропихнула парня внутрь, захлопывая за ними дверь. Лицо горело, а сердце грохотало словно бешеное. Соберись с мыслями. Не дай возможности снова обернуть этот разговор ссорой. — М-да, не лучшее место для беседы ты выбрала, Сара. — она оперлась затылком о грязную дверь и прикрыла глаза. — Мама скидывает сюда всякий хлам. Наверное, на эту же мусорку теперь можно и отправить наши с тобой отношения, правда? Губы сжались и она отрицательно покачала головой, открывая глаза и делая несколько шагов вглубь комнаты. Мадригаль взял с полки платяного шкафа коробок спичек и нащупал очень маленькую и хлипкую ни вид лампу, позволяя непроглядной темноте отступить и дать наконец в конец отчаявшейся Саре посмотреть в его лицо. — Не говори так. — глаза лихорадочно пробегались по родным чертам. — Просто позволь рассказать. Камило не смотрел на неё. Зелёные радужки внимательно изучали коробок в длинных пальцах, обходя её кругами, словно опасный хищник. Акула, медленно и плавно кружащая вокруг маленькой рыбки, в ожидании возможности когда та наконец-то отведет на секунду взгляд. — Рассказать? — лицедей остановился точно за напряжённой спиной. Руки легли на тонкую талию и немного наклонили на себя, прижимая. — А тебе есть что мне рассказывать? Уши разгорелись, то-ли от стыда, то-ли от слишком близкого телесного контакта. Тёмная копна невольно откинулась назад, точно на сильное плечо Мадригаля. Глаза плотно зажмурились, а белые зубы с силой закусили одну из губ. От ощущения жара его тела очень острая и пульсирующая волна прошла от кончиков пальцев куда-то вниз, точно к напряжённым мышцам живота. Голова начинала немного кружиться, а щеки налились красным от осознания того, что прямо сейчас Сара думала о предстоящем разговоре немного не в том ключе, в котором хотела изначально. Девушка надеялась, что прямо сейчас они наконец выяснят, что произошло в тот вечер. Была уверена, что с тонких губ Мадригаля будут срываться извинения перед ней и мольбы о прощении, но уж точно не ехидные замечания и насмешки. Просто, она скучала. По этим глазам, большим ладоням и юрким пальцам. Всё-таки, последняя их близость произошла в ту ночь, когда девушка попросила лицедея выйти наконец-то из своей комнаты к семье. А было это, на секундочку, несколько недель назад. Все последующие попытки были с треском провалены. Дверь душного и узкого шкафчика, словно по закону подлости, открылась в ненужный момент, после та чёртова повозка и нежелание парня лишний раз беспокоить покалеченную ногу. Его странное поведение прошлым утром и тот ужасный скандал. И Сара была бы последней лгуньей если бы сказала, что в эту минуту не чувствует себя виноватой. Да, всего полчаса назад девушка была уверена в своей правоте. Искренне считала, что в произошедшем виноват один только Камило и что во всей ситуации именно она выступает в роли жертвы. А сейчас получается, что крупная ссора произошла просто на пустом месте? Оба не захотели послушать друг друга и сделали выводы из увиденного, в то время когда могли бы просто спокойно поговорить. Справедливости ради, любая другая девушка на её месте подумала бы тоже самое. Но ведь, и на месте Камило абсолютно любой парень вышел бы из себя. Почему-то, раньше она не задумывалась об этом. Не пыталась поставить себя на его место в полной мере и представить, чтобы лично Сара сделала, если бы застукала лицедея с полуголой девушкой сидящей с ним почти вплотную. Была настолько зла, настолько обижена, что невольно зациклилась только на себе и своих чувствах. Даже не попыталась нормально объясниться, вместо этого решила показать эту глупую гордость и упертость. Ехидно приподнимала одну из бровей и говорила, что Чарли просто отличный парень. Наверное, появись перед её глазами такая картина, то от парня не осталось бы и мокрого места. На секунду, что-то в области сердца больно кольнуло. Он принёс цветы, хотел сделать приятно, а Сара так обошлась с ним. Ходил в тот бар только ради того, чтобы узнать имя человека, по вине которого она чуть не погибла. Снова пренебрег своим временем и желаниями ради неё. Конечно же, он в ярости. Понятное дело, что будет хамить и издевательски смеяться, просто потому что ему больно. Так же, как было ей, ровно до того момента пока Джульетта не озвучила настоящую причину его прибытия в том захолустном пабе. — Я не слышу ответа. — глубокий тембр вывел девушку из своих мыслей. — Мне кажется, что тот удар сказал всё за тебя. Браво, Сара. Ещё никто и никогда не давал мне настолько болючей пощечины. Будь карие глаза сейчас открыты, то непременно опустились бы в пол от стыда, но прямо сейчас Саре некогда было смущаться. Она поняла скрытое дно последней, сказанной им, фразы. Вряд-ли тот удар можно было сравнить с силой кулаков дружков Джулиана или других парней, с которыми Мадригаль вступал в стычки. И конечно же, во время множества драк и тренировок Камило получал куда более серьёзные травмы. Женская ладонь на смуглой щеке сделала больно не физически, а морально. Нужно всё объяснить, рассказать, что произошло на самом деле и попросить прощения. Узнать, хочет ли Мадригаль вообще продолжать что-то. Просто потому что если с родных уст сорвутся речи о том, что парень разочаровался в ней. Что не хочет больше тратить свои силы и нервы в пустую, то Сара вероятнее всего в эту же секунду вылетит из этой тёмной каморки в слезах и никогда в своей жизни больше не перешагнёт порог Каситы. Лишь бы не пересекаться с этими зелёными глазами и не чувствовать, как всё внутри разрывает от болезненных ударов и импульсов. Видеть как парень, которого она уже просто не в состоянии разлюбить, целует кого-то другого и делает вид, будто её и вовсе не существует. Снова. — Ты и сам знаешь, что есть. — ухо опалило горячим дыханием. Кудрявая копна немного наклонилась, чтобы взглянуть в её лицо. — Прошу, просто дай мне объяснить. Слова всё никак не хотели связываться в более менее связанные предложения. Мозг, который по идее должен был быть занят тем, чтобы вспомнить все события вчерашнего вечера и выдать, действительно адекватное и твёрдое объяснение тому, почему сын её преподавателя прижимался голым торсом к ровной спине, отчаянно не хотел работать и заставлять шестерёнки начать крутиться. Но вместо этого, сознание будто бы плыло и заполнялось блаженной дымкой, целиком и полностью сосредотачивало внимание только на сладких импульсах внизу живота и вынуждало ноги подкашиваться. Все ощущения стать в тысячу раз острее и горячее. Девушка будто бы через граммофон слышала то, как лицедей зло втягивает воздух через зубы. Кожа разгоралась ярким пламенем где-то в районе талии, на том месте где длинные пальцы крепко удерживали её на ногах, не давая сделать и шага. И вероятнее всего, именно благодаря этим самым пальцам Сара ещё не свалилась в обморок от такой долгожданной близости. — Тут нечего объяснять, я видел всё своими глазами. — от того, настолько отстранённо звучал его голос девушка готова была начать хныкать. — Я конечно был слепо влюблен в тебя как последний болван. Но даже такой идиот как я в состоянии понять, что произошло там. Одна из больших ладоней переместилась на плоский живот, цепляя подушечками пальцев ткань её платья, в то время как тёмная копна в мгновение ока вспорхнула с его плеча, а веки быстро поднялись. Карие глаза с самым настоящим ужасом взглянули на профиль Камило. Он же, в свою очередь, прижал хрупкое тело к себе ещё крепче, стараясь не смотреть на неё и не позволяя девушке развернуться к себе лицом. Мадригаль будто бы боялся её взгляда как самого настоящего пожара, не хотел чтобы зелёные рубины пересеклись с горячим шоколадом. В сквозь шум в ушах в голове эхом раздавались его слова. Был влюблен. Был. Выходит, сейчас уже нет? Камило не любит её? Лёгкие пронзило огромными шипами, но из красных губ всё-таки смогли вырваться слова: — Был? — нос невольно шморгнул. — Был влюблен? Камило ничего не ответил. Сара так и не смогла рассмотреть, какие эмоции отразились на его лице после заданного вопроса. Парень просто не позволял ей увидеть, стиснул девушку в своих руках со всех сторон, целиком и полностью контролируя каждое движение, не позволяя увидеть хоть что-то кроме одной части лица и напряжённой челюсти. Казалось, что он и вовсе не хочет её касаться, словно вынуждает себя делать это. Будто бы боясь, что Сара сможет заметить что-то непозволительное, неправильное… Снова проберется под самую кожу. Стало понятно, что дожидаться ответа просто нет смысла. Так что она решила, что лучше нарушить образовавшуюся между ними тишину попытками оправдаться, пока у неё ещё есть такая возможность. — Всё не так. — тёмная копна отвернулась, прекращая попытки пытаться посмотреть в лицо Мадригаля. — Он правда помогал мне, Камило. Клянусь. Просто позволь мне рассказать, как всё было на самом деле. — с последней фразой голос стал намного тише. — Пожалуйста. Послышался саркастический смешок и из женской груди чуть было не вырвался стон самого настоящего отчаяния. — Можешь попробовать. — пальцы крепче сжали под собой бледную кожу. — У тебя были сутки, чтобы придумать достойное оправдание. Мне даже интересно, что успела сочинить твоя голова за эти двадцать четыре часа. — одна из ладоней надавила на живот, прижимая ещё ближе к себе и тонкие губы опустились точно к её уху. По комнате прошлось злобное шипение. — Может, оно будет звучать получше того сраного бреда про помощь. Тёмные брови изогнулись в самой настоящей муке, а уголки красных губ поползли вниз. — Это не бред… — по коже вдруг пробежала целая волна восторженных мурашек и Сара, которая была готова упорно стоять на правдивости своей версии, вдруг смущённо замялась. Мальчишеская ладонь опустилась на округлое бедро. — Чарли действительно помогал мне. Он был моим натурщиком в тот день и показывал, как правильно прорисовывать контуры. Лицедей сделал вид, что сильно задумался, подушечка указательного пальца повела невесомую полоску вниз. — Прорисовывать контуры. — теперь дыхание обожигало шею. — Ну и как, получилось? Или я отвлек вас от этого занятия? В твоём обучении случайно не было пункта насчёт поцелуев и его рук под твоей юбкой? Изо рта все-таки вырвался сдавленный всхлип и девушка ощутила тяжесть чужой головы на своём плече. Теперь даже попытаться взглянуть на него не было никакой возможности, пряди кучерявых волос целиком и полностью скрыли за собой зелёные радужки. — Перестань. — глаза закрылись, а ноги невольно начали дрожать. Длинные пальцы, медленно но уверенно, принялись смещаться к внутренней стороне бедра. — Ты и сам знаешь, что я никогда не стала бы. Мне никто кроме тебя не нужен. Мадригаль ничего не ответил, только посильнее схватился пальцами за тонкую талию. Сара чувствовала, что сердце его начало биться намного быстрее, совсем как её собственное. Но вместе с этим и понимала, что он не поверил ей. Просто не воспринял эти хлипкие оправдания, которые девушка пыталась выдать сквозь бурлящую от, совершенно не тех, мыслей кровь и громко грохочущий пульс. Она пыталась, искренне пыталась взять себя в руки, но Камило с треском оборвал все её планы. С каждой секундой дышать становилось всё тяжелее и тяжелее. Она не знала точно, с чем это связано. С тем, что в захламленной каморке было слишком мало места, а вместе с тем и воздуха, или с тем что между их телами, по сути, не было сейчас и миллиметра. Наверное, будь ситуация не настолько критичной, то первое что Сара сделала бы, это бросилась на парня с жадными поцелуями. Но только не сегодня. Камило просто не захочет, не разрешит себя поцеловать, она была уверена в этом на сто процентов. О чем речь, он даже смотреть на неё не хочет. И это было чертовски странно. Действия лицедея будто бы противоречили его словам. Речи пытались оттолкнуть от себя как можно дальше, в то время как руки прижимали и скользили. Вырисовывали круги на коже девичьего бедра и так и норовили пробраться под ткань любимого платья. — Никто не нужен, значит. — его приглушенный голос прорезал наступившую тишину. — Тогда почему ты позволила ему? Если бы я разрешил одной из своих фанаток вешаться мне на шею на футбольном поле, тебе бы понравилось? Думала, что я не узнаю? — по хрупким плечам прошла крупная дрожь и Сара принялась быстро тараторить. — Нет! Просто, Лаура наговорила мне всякого про тебя и тот бар. Сказала, что видела тебя, что ты пил там с каким-то мужчиной и Перез. — она перевела дыхание, а лицедей вдруг резко застыл. Внимательно вслушиваясь. — Ты и сам знаешь, зачем обычно мужчины приходят к ней. Я не могла думать ни о чем другом до самого вечера. Даже не обратила внимания на то, что на Чарли не было рубашки. Мне было плевать. — красные губы были с силой прикушены. — Я не могла дождаться, пока эта дурацкая стажировка закончится. С последним её словом мальчишеская рука окончательно скользнула под подол юбки и принялась невесомым движением скользить вверх, к ткани белья. — Вчера ты говорила немного другое. — его губы касались кожи открытого плеча. Сара тихо рыкнула и поддалась немного назад. Прижимаясь ягодицами к его паху и требовательно выгибаясь, в попытке отвлечь мысли Камило от дочери изобретателя и перейти наконец к занятию более приятному чем выяснение отношений. Несмотря на то, что всем своим видом Мадригаль показывал, что вопрос этот ещё не решён, она почти физически ощутила что парень постепенно, начинает сдаваться. Невольно проникается её словами и позволяет холодном льду начать наконец таять. Они вернутся к этому разговору. Обязательно. Но уже после того как эти чёртовы пальцы перестанут медленно обводить кромку кружевного белья и окажутся там, внутри. В той точке где прямо сейчас всё горело и жгло в предвкушении. Изнывало от желания его рук и плоти. Но пока ей ничего не оставалось, кроме как закусывать губы и ждать, когда наконец подушечка указательного пальца дотронется до уже немного намокшей ткани. — Да. Мне не хотелось, чтобы ты злился на неё, из-за того что Лаура предупредила меня. Она хотела как лучше. Бедра принялись покачиваться из стороны в сторону и Камило наконец поднял голову. — Понимаю, благородного прикрыла свою подругу. Вечная история, Сара. Почему-то именно тебе всегда достаются все шишки за других, не находишь? — девичьи пальцы метнулись в воздухе и схватились за кудрявые волосы. — Я бы на твоём месте пересмотрел круг своих друзей. Лаура не такая хорошая, как тебе всегда казалось. Брови нахмурились и девушка уже хотела спросить, что вообще значит последняя связанная им фраза, но не успела. В момент, когда пухлые губы раскрылись для вопроса, вырвался их них один только сладкий вздох. Юркие пальцы коснулись тонкой полоски белья и несколькими движениями прошлись вверх и вниз. Осторожно и аккуратно касаясь её там, заставляя пронестись по всему телу приятную судорогу и намного более активно пытаться сократить расстояние между собой и Мадригалем. Призывно тереться о бугорок в коричневых штанах, упираться макушкой в сильную грудь и становится на носочки, в попытке оставить на тонких губах хоть один поцелуй. Пальцы с силой давили на голову парня, пытаясь заставить его наклонить голову к ней навстречу, но вместо того чтобы поддаться, позволить девушке воплотить свои желания, лицедей каждый раз отстранялся немного назад, всего за секунду до того, как их губы должны были столкнуться. Боги, какой же он упертый. Камило наконец смотрел на неё. Смотрел со смесью желания и сомнений. Внимательно скользил взглядом от глаз к губам, ехидно приподнимал бровь в ответ на её расстроенное лицо и кажется даже не собирался переходить к чему-нибудь более пикантному. Пальцем выводил известные ему одному узоры на нежной коже, совершенно не касаясь тех мест, которых нужно было коснуться. Будто бы специально, испытывая её терпение и выдержку на прочность. Возможно, в любой другой день, такая игра завела бы её ещё больше, раззодорила и так бушующие угли горячего костра и вероятнее всего Сара бы согласилась на поставленные им правила, но только не сегодня. Слишком много дней без голодных взглядов и жарких касаний. Долгое отсутствие близости накалило все рецепторы до предела. Любое прикосновение к коже прямо сейчас ощущалось как самый настоящий ожог. Приятные мурашки бегали от одного только взгляда и такого родного запаха какой-то выпечки тёти Джульетты. Так что прямо сейчас дышала она очень глубоко и рвано, позволяла этому запаху заполнить всё её лёгкие и вскружить и без того не работающую голову. Ноги дрожали и подкашивались, а карие радужки бегали по лицу Мадригаля жалобно и обиженно. — Что такое? — голос Камило снизился до шёпота. — Ты запретила мне себя касаться. Ты что, забыла? — её голова поддалась вверх, но парень снова не позволил ей себя поцеловать. — Ну, уж нет, Сара. Ты уже нашла себе человека, который будет рад помочь тебе с такого рода «проблемами». Из пухлых губ не успело сорваться и звука, когда в мгновенье ока мальчишеская рука исчезла с места её жара и вновь оказалась на плоском животе, без сомнения нарочно, не сильно надавливая и заставляя прочувствовать требовательные импульсы ещё сильнее. Девушка слышала его горячее дыхание, ощущала дикий жар исходящий от тела парня и с каждой секундой понимала, что он просто решил немного поиздеваться над ней. Преподать урок, который на всю жизнь научит её обращать внимание на то, есть ли на новоиспеченном знакомом рубашка и отстаивать границы своего личного пространства намного более активно и резво. Никогда больше не позволять себя касаться никому кроме него, пусть даже Камило не было рядом. Начать наконец задумываться и о его чувствах. Чёрт, он ведь прекрасно понимает, как сильно Сара жаждет близости с ним. Всего секунду назад сам убедился в этом, и всё равно упрямо стоит на своём. Ощущение пустоты между бёдер сейчас казалось самым настоящим преступлением. Ткань белья уже целиком и полностью впитала в себя её возбуждение, воспринималась сейчас как что-то инородное и совершенно ненужное. Просто потому что там должны быть его чёртовы руки и его чёртовы пальцы. Она просто физически не могла оставить всё так, как есть. Внутренности изнутри будто бы горели, низ живота тянуло остро и болезненно. Каждая клеточка женского тела так и умоляла её коснуться, сделать всё самой, раз Мадригаль так сильно упирается. Просто опустить веки и поддаться развратным желаниям, позволить неприличным картинам с его участием встать перед глазами. Просто-напросто представить, что это его руки. В комнате стало невыносимо душно. Женское сердце грохотало словно бешеное, а жжение внизу разгорелось с новой силой, когда рука на её животе надавила на кожу ещё сильнее. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Камило дышал тяжело и громко, но тем не менее, не делал ничего. Просто ждал от неё дальнейших действий и самолично подводил Сару к глубокой пропасти. К обрыву, с которого ей предстояло спрыгнуть самостоятельно. Сделать этот последний шаг и окунуться с головой в водоворот страсти и чувств, оставить все претензии и недомолвки за порогом маленькой кладовки. Забыть о людях в столовой и страхе быть пойманной, если она хочет остаться тут с ним. А она очень хочет. Из губ вырвался сдавленный, совсем еле слышный, звук и тёмная копна опустилась на плечо позади. Левая рука глубже зарылась пальцами в копну кучерявых волос, а правая медленно принялась очерчивать грани собственного тела. Скользить по ткани, такого раздражающего сейчас, платья и цепляться за образовавшиеся складки. Неуверенно обводить быстро вздымающуюся и опускающуюся грудь и задеть пальцем выступающую горошинку. Конечно же, Сара не раз делала это. Собственно как и абсолютно каждый человек на этой планете. Но в последнее время, из-за слишком долгого отсутствия близости с ним, просыпалась с испариной на лбу и отчаянным жжением внизу всё чаще и чаще. То самое, половое созревание и просто бешеные всплески гормонов давали о себе знать в последнее время, как минимум, пару раз в неделю. Далеко не один раз девушка невольно погружалась в сны очень жаркого содержания с участием Камило и просто не могла дождаться возможности, когда события из сна наконец воплотятся в жизнь. Когда тонкие губы будут скользить по её телу наяву, в реальности. И считала это абсолютно нормальным. Они пара, оба подростки жаждущие голодных поцелуев и почти животных прикосновений. А ещё, Мадригаль статный и красивый парень. Она конечно любила его не за внешность, в её понимании вся та забота и внимание, какое Камило дарил ей каждый день, была намного важнее плотских утех, но и очевидное отрицать не могла. Эти глаза, эти руки и выступающие мышцы просто сводили Сару с ума. Тяжёлое дыхание и взгляд, которым он смотрел только на неё одну, невольно подливал масло в и без того бушующее пламя. Только вот, она никогда ещё не касалась себя при нем. Обычно, эту часть их близости всегда выполнял сам лицедей. И осознание того, что прямо сейчас он будет смотреть на это, невольно заставила тонкие ноги задрожать с новой силой. Боги, всё горит. Буквально пылает. Она готова вот-вот расплавиться. В момент, когда ладошка заскользила ниже, под подол платья, а глаза плотно зажмурились, над её ухом раздался тихий вздох, а зубы прикусили одну из пухлых губ. Нельзя чтобы их увидели, заметили. Ее семья и вся семья Камило прямо сейчас веселились и отдыхали буквально на этом же этаже. Они даже не удосужились пойти к нему в комнату или хотя бы закрыть деревянную дверь на замок. Никому из них сейчас не было до этого никакого дела, до всех и каждого в просторной столовой и Долорес, которая в абсолютно любой момент могла отвлечься от разговоров со своим мужем и начать прислушиваться к подозрительным на её взгляд звукам. Щеки пылали просто нещадно от стыда и смущения. Разливались жаром по шее и ушам и вынуждали перед глазами кроме кромешной темноты начать видеть там его руки. Жадно вслушиваться в стук сердца Камило и представлять его губы на своих губах, зубы на шее и руки на жаждущей его прикосновений груди. Рот раскрылся, а тонкие пальцы отодвинули кромку насквозь мокрого белья, нетерпеливо проникая внутрь. Начиная двигаться в размеренных движениях и немного покачиваться в сторону, уже намного крепче сжимающего её тело в своих объятиях, парня. Казалось, что в душной каморке кислорода не осталось совсем. По захламлённому помещению где источником света была одна только, готовая вот-вот потухнуть, лампа прокатились характерные звуки. Дыхание Мадригаля стало ещё тяжелее, а бедра принялись поддаваться ей навстречу. Упираться пахом в упругие ягодицы и смотреть. Жадно не отрывать взгляда от представленного ему одному зрелища и очень стараться всё-таки удержаться на двух ногах. Вжимать Сару в себя ещё сильнее, подушечками пальцев ощущать насколько сильно напряглись мышцы плоского живота и просто сгорать заживо в её огне. Всеми правдами и неправдами противится требовательным импульсам где-то там, внизу. Не замечать призывных действий девушки и пытаться сосредоточиться на всей той злости, которую он ощущал по отношению к ней последние сутки. Она чуть было не изменила. Просто придумала глупое, хоть и очень складное, оправдание и пыталась всё исправить. Только и всего. Бесчеловечно разбила его сердце и прямо сейчас, ничуть не стесняясь, терлась об него бёдрами и глубоко дышала. Просто предательница. Сердце, наперекор мозгу, громко вопило и стучало: Это не она виновата. Просто не предала значения действиям того папиного сынка. Никогда не стала бы так поступать. Не после того, что между ними было. По-прежнему Сара. Такая же прекрасная, как и в любой день до этого. Нежная и чувственная девушка, которая никогда в жизни не опустилась бы до чего-то подобного. Возможно, душевные метания Камило продолжались бы и дальше, если бы в секунду, когда она начала дышать ещё чаще, а тёмные брови в наслаждении свелись к переносице, тёмное и бушующее море не посмотрело точно в его глаза. Наверное, настолько тёмным, почти чёрным, парень не видел его ещё никогда. Бледные щеки застилал яркий румянец, длинные реснички трепетали не переставая, а с губ срывались тихие вздохи и стоны. Радужки почти панически бегали по его лицу, рука в волосах не оставляла попыток опустить его голову к ней на встречу, а пошлые звуки всё никак не хотели прекращаться. Раздавались эхом в ушах лицедея и почти вынуждали кровь в жилах начать закипать. Лёгкие гореть, а волну возбуждения прокатится по телу с новой силой. Да, он всё ещё зол. Да, они обязательно обсудят всё это. Но оставлять её в такой ситуации, прекрасно понимая, что именно он стал причиной по которой Сара настолько сильно завелась, не в его характере. Только не с ней. Так происходило каждый чёртов раз и Мадригаль искренне взял с себя вчера слово, что никогда больше не поведется на её уловки. Не позволит красивым глазам завлечь себя в эту ловушку, будет противиться своим желаниям до самого конца. Но что-то, намного более нежное и хрупкое чем обычное возбуждение или страсть, с корнем поселилось где-то в области сердца и не давало парню спокойно вздохнуть каждый раз, когда он вспоминал что успел наговорить ей вчера. Конечно же, он был пьян и довольно сильно, но говорил в нем тогда далеко не выпитый виски. Это была, та самая, склизкая и просто огромная змея, которая выползала из своей норы каждый раз, когда в метре от неё Камило замечал какого-то чужого парня. Когда Сара улыбалась кому-то другому или обнимала при встрече. Мадригаль и сам понимал, что ревность к ней в его душе граничила с чем-то ненормальным и отдалённо похожим на помешательство, но ничего не мог с собой поделать. Парень, ни в коем случае, не относился к ней как к вещи или своей собственности. Но и делить девушку которую он добивался так долго с кем-то другим, не собирался. Изо рта вырвался тихий рык и его губы коснулись кожи открытого плеча. Немного прикусывая ту зубами и опуская руку с напряжённого живота ниже, точно к тому месту где она так отчаянно пыталась удовлетворить себя сама. Пальцы остервенело задрали края платья и схватились за тонкое запястье, отстраняя руку девушки и заменяя её своей. Боги, какая мокрая. Подушечки пальцев отодвинули полоску белья и прошлись по разгоряченной коже вверх и вниз, Сара откинула голову настолько, насколько это было вообще возможно, в предвкушении закусывая пухлые губы. Чувствуя быстрые, почти колючие, поцелуи на своей шее и пытаясь ровно устоять на ногах. В ту секунду, когда первый палец проник внутрь сердце её упало, а спина прогнулась ещё больше. Бедра заерзали в нетерпении, лёгкие разгорелись с новой силой. Но несмотря на всё это, глаза её так и не закрылись. Девушка смотрела, впивалась взглядом в эти зелёные глаза, целиком и полностью сосредотачиваясь на размеренных движениях внизу и не видя перед собой совершенно ничего кроме смуглого лица. Прямо сейчас, для неё не существовало никокого и ничего кроме Камило. Сара напрочь забыла о том, где находится и что в любую минуту кто-нибудь может зайти сюда и заметить их небольшую шалость. Такие мелочи сейчас мало её волновали. Единственное, чего ей по-настоящему хотелось, так это поцеловать его. Кусать и сминать эти губы своими и просто отдаться на растерзание Мадригаля целиком и полностью. Забыть об этой ужасной ссоре и провести в его объятиях все отведённые им ночи, только бы никогда больше не видеть в зелёных рубинах разочарования и горечи. Возможно, так бы и случилось. Если бы спустя несколько минут не произошло кое-что странное. Ткань платья прилипала к мокрой от напряжения спине и ногам, тёмные волосы спутались и напоминали сейчас воронье гнездо из-за отчаянных попыток девушки удвоить и без того тесный контакт двух тел. Лодыжки трясло от движений, уже двух, пальцев, а нижняя губа сильно потрескалась от того, с какой силой Сара её прикусывала. Разрядка с каждой секундой приближалась все ближе и ближе, выбивала из женской груди тихие вздохи и вынуждала закатываться глаза. Мурашки бегали по плечам не переставая. Мадригаль всё никак не хотел оторваться от бледной кожи и, без сомнения, оставил на них несколько своих меток. Показывая всем, включая её саму, какому парню в Энканто принадлежит её тело и душа. Кто является единоличным собственником девичьего сердца и что только лицедею дозволено её касаться. На секунду захотелось рассмеяться. Сара не сомневалась в том, что Камило сделал это специально. Оставлял засосы именно на тех местах, где их могли бы увидеть посторонние люди, ничего не стесняясь. Прекрасно понимая, что девушка ещё не один раз вернётся в ту мастерскую и что находящийся там Чарли, без сомнения, заметит их. Типичный мальчишка. Который подписывает любимую игрушку, чтобы другие мальчики в песочнице её не забрали. Но она бы соврала, если бы сказала что ей это не нравилось. Нравилось, просто потому что и сама Сара относилась к другим девушкам в нескольких метрах от Мадригаля злобно и ревностно. Да, возможно реагировала не так остро, как лицедей, но реагировала. Показательно целовала тонкие губы на глазах особо ярых фанаток и усаживалась на мальчишеские колени. А под покровом ночи, в моменты страсти, кусала и зализывала смуглую кожу на шее, оставляя после себя расцветающие лепестками яркие пятна и самодовольно улыбаясь. Просто потому что Камило её парень и не чей больше. И пока он сам не захочет, чтобы она ушла, Сара никому не позволит разрушить их отношения. Неважно, о ком шла речь. О прокуренной владелице кошмарного бара или малявке Гузманов. Мышцы начали напрягаться и сокращаться, с каждым погружением его пальцев просто огромная пружина опускалась всё ниже и ниже, грозя вот-вот распрямиться и позволить наконец из груди вырваться гортанному стону, растечься по всему телу волну наслаждения и расслаблено опустить голову на мальчишескую грудь позади. Жар внизу пульсировал и сжимал длинные пальцы внутри всё сильнее и сильнее. Буквально несколько секунд не хватило до того, чтобы это случилось. Пока… Пока Мадригаль вдруг не отстранился и прикрыл глаза, тяжело дыша. Из губ вырвался разочарованный вздох и тёмная копна повернулась к нему, немного приподнимая бровь и как бы спрашивая, что вообще произошло. Смуглые щеки целиком и полностью заливал лихорадочный румянец. Уши и шея парня адски пылали, кудрявые волосы прилипли ко лбу. А белая, уже немного помятая, рубашка прилегала к телу настолько сильно, что даже в таком плохом освещении Сара без труда смогла рассмотреть очертания мышц его напряжённого живота. Лицедей дышал очень тяжело и рвано, почти задыхаясь, набирал воздух в лёгкие и пытался хоть немного привести себя в порядок. Зарывался пальцами в мокрые волосы и немного оттягивал те, в попытке привести себя в чувства. На шее выступила большая вена, а челюсть сжалась просто с неимоверной силой. Девушке хватило всего секунды для того, чтобы бросить быстрый взгляд в область его паха и понять, что Камило завёлся не меньше её. Хочет близости так же сильно как и она, жаждет прикосновений и поцелуев но, тем не менее, отстраняется. Сильный укол разочарования точно в сердце. Внизу, по-прежнему сильно жгло и пульсировало. Пружина, медленно оттягивалась назад, с каждой минутой отдаляя всё дальше и дальше долгожданное наслаждение. Почему? Что случилось? Мадригаль, наконец заметив её растерянный взгляд, самодовольно улыбнулся. По спине невольно прошёл табун беспокойных мурашек. Точно не к добру. — Что-то случилось, Сара? — парень отошёл назад и оперся спиной о какой-то пыльный шкаф и сложил руки на груди. — За продолжением обращайся к своему дружку. Этот идиот вряд-ли откажет тебе в такой незначительной просьбе. Зелёные глаза блеснули в полумраке самой настоящей обидой, в то время как темно-карие расширились в неподдельном шоке. К дружку? Какому дружку? Чарли? Мозг, целиком и полностью занятый последние несколько минут только получением расслабления и страстью, упорно не желал начинать наконец хоть немного соображать. Напряжённые мышцы в ногах сильно тянуло, а губы не были способны выдавить из себя сейчас совершенно ничего, кроме одного, довольно глупого, вопроса: — Что? Камило сжал губы и оттолкнулся от деревянной поверхности, направляясь в сторону выхода и кидая через плечо: — Что слышала. Иди в ту чёртову мастерскую и найди там того слюнтяя, зеленоглазый красавец вряд-ли оставит нуждающуяся даму в беде. Возможно, на этом всё могло бы и закончится. Мадригаль просто вышел бы из душной каморки и больше никогда в своей жизни не позволил себе поддаться слабости. Не смотрел в эти красивые глаза и не зарывался пальцами в блестящие волосы. Эта вспышка дикой страсти стала бы для них последней. Последней близостью и последним проведённым вместе вечером. Той самой минутой, когда они ещё разговаривали, а не бросали друг в друга обидные оскорбления и яростные взгляды. Отошёл бы в сторону и никогда больше не лез в её жизнь. Крутил в пальцах синий цветок и думал. Представлял Сару рядом с собой прямо сейчас, вспоминал о тех месяцах вместе и грезил о совместном будущем. Конечно, это было бы просто невыносимо больно. Без сомнения, сердце просто развалилось бы на части, но уж лучше так, чем спать в одной постели зная, как она с ним поступила. Так бы и было, если бы в эту же секунду по комнате не прошёлся громкий визг: — Касита, не выпускай его! Пальцы потянули за ручку в тот самый момент, когда замок защелкнулся. Зелёные глаза расширились от неожиданности и за спиной послышались быстрые шаги. Сара, к огромному его удивлению, с невероятной для девушки силой схватила его за плечо и толкнула к ближайшей стене. Взглядом полным ярости буравя его лицо и делая несколько шагов точно навстречу. Нет. Не подходи. Только не подходи. Он не сможет. Просто не сможет отказать ещё раз и уйти. Если ещё хоть раз эти глаза посмотрят на него так же страстно и жадно, как всего несколько минут назад, то Камило просто забудет. Забудет о чужих руках на тонких запястьях и губах, что-то шепчущих ей на ухо. О придуманных на коленке оправданиях и попытках отвлечь его на близость. Простит ей любые обиды и поступки. А делать, это ни в коем случае, нельзя. Потому что он снова будет слепо следовать за ней куда угодно, словно послушный пёс который только и ждёт ласки от любимого хозяина. Будет тупо вилять хвостом и исправно есть всю ту лапшу, которую Сара повесит ему на уши. Бледные щеки горели ярким огнём, тёмные брови сильно нахмурились, а в глазах читался настолько сильный гнев, что в мозгу Мадригаля невольно выстроилась ассоциация с разъяренной львицей. Быстрой и опасной, разорвущей тебя на части, стоит только отвести взгляд в сторону. — Какой же ты идиот, Камило. — женские пальцы схватились за края белой рубашки и потянули те на себя, вынуждая его всё-таки посмотреть в бледное лицо. — Скажи, ты уже забыл что из нас двоих это именно ты пришёл в стельку пьяный и неспособный ровно стоять на ногах? С наполовину расстегнутой рубашкой, целиком и полностью пропитанной вонючими духами Перез. — зелёные глаза злобно сощурились и парень уже набрал в грудь побольше воздуха, но девушка не дала ему сказать. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Но ты ведь не соизволил мне объяснить в тот вечер, где ты был и с кем, а только накинулся со своими чертовыми обвинениями. Ты помнишь, что сказал мне тогда? Взгляд, до этого бегающий по её лицу, опустился в пол и Камило взглотнул. Конечно, он помнил. Такое не скоро забудешь. Он и сам толком не знал, из какой конкретно дыры в его сердце они лились из его уст. Подпитываемые жгучей горло ревностью и дешёвым виски. Самые ужасные и самые обидные фразы, которые он когда-либо произносил в отношении Сары. На утро, когда голова его сильно гудела и болела, он прокручивал их в голове и понимал, что даже в такой ситуации это было слишком. Знал, что перегнул палку и возможно хотел бы извиниться, но только тогда когда был бы на сто процентов уверен, что всё увиденное вчера и правда было просто недоразумением. Очередным недопониманием, которое случалось, черт возьми, постоянно. А сейчас, такой уверенности у него не было. Всё слишком хорошо складывалось. Сын знаменитого художника и писаный красавец. У них было много общих тем для разговора и интересов связанных с искусством. По несколько часов в сутки только вдвоём, просто блеск. Этот недоумок ещё и напросился в её натурщики. В то время как лицедей рисованием, лепкой горшков и росписью тарелок не увлекался от слова совсем и порой просто делал вид что понимает, о чем она весело щебечет ему на ухо. Ко всему ещё можно добавить непонятные недомолвки в их с Сарой отношениях после происшествия с повозкой и неудачные попытки побыть немного наедине. Конечно же, ей хотелось мужского внимания и ласки, которое Мадригаль не был в состоянии ей дать. Карие радужки выжидающе уставились в его лицо и парень кивнул, все ещё очень стараясь на неё не смотреть. — Помнишь? Отлично. — руки скользнули вниз по ткани рубашки. — И после сказанного тобой я всё равно пытаюсь помириться, Мадригаль. Представляешь? — рука остановилась на мальчишеской груди. — Никакая другая девушка на моём месте никогда и ни за что не переступила бы через свою гордость. Не стала бы бегать за тобой и стараться спасти хоть что-то. — их взгляды наконец встретились. — Как глупо правда? Но почему-то я готова сделать это для тебя. Наверное, потому что влюблена как последняя дура. Камило зажмурился и женские пальцы скользнули ему под рубашку, немного царапая и очерчивая медовую кожу. Восторженные мурашки были готовы вот-вот начать плясать чечетку, а сердце загрохотало и забилось как никогда сильно. Он не знал точно, на что конкретно его тело дало такую бурную реакцию. На нежные касания или слова, которые девушка говорила ему. Влюблена. Влюблена. Влюблена. Разносилось в его голове словно чудесная музыка, заглушало собой все сомнения и страхи. Снова давало возможность прикоснуться к той прекрасной сказке, в которой лицедею удалось прожить столько месяцев вместе с ней. В груди разливалось очень приятное и терпкое чувство, словно сладкая патока. Залепила собой вход в пещеру длинной и склизкой змеи, не давала ему никаких возможностей для сопротивления. Боги, как хочется верить в правдивость этих слов. Он ничего не ответил, но похоже что Сара и не ждала от него никакого ответа. Только опьяненным взглядом скользила от губ к глазам, наслаждалась контрастом горячего тела и холодных ладоней. Кожа словно таяла от прикосновений нежных рук, разносила приятные импульсы в каждую напряженную мышцу и почти вынуждала его снова ощутить тепло её жара вокруг своих пальцев. Душно. Дышать почти невозможно. Любимая рубашка липла к спине и просто до невозможности мешала и похоже, что в кое-то веки желания их совпали. Тонкие пальцы метнулись к пуговицам и принялись медленно расстегивать одну за одной. Просовывать те через петельки и слегка дотрагиваться до открывшейся кожи. Камило прекрасно понимал, что ловушка вот-вот захлопнется над его головой. Она снова поймала его, как дикие лианы опутывают свою жертву с ног до головы, без возможности на спасение. И, к огромному разочарованию склизкого чудовища, словил себя на мысли что совершенно не хочет из неё выбираться. — Ты решила взять в натурщики меня вместо того сосунка? Уже немного поздно, не находишь? — карие радужки поднялись от третьей петельки к его глазам. — Наверное, он сильно расстроится. Какая жалость. Сарказм, с которым он говорил, получился настолько наигранным и неискренним, что даже Сара, которая чаще всего воспринимала все его слова абсолютно серьёзно, только нахально приподняла бровь и слегка покачала головой. Видимо решив, что услышать ответы на его вопросы Мадригалю не суждено. Девушка облизнула губы и положила одну из рук на его шею, приподнимаясь на носочки и начиная оставлять пылкие поцелуи в перемешку с укусами где-то в районе ключиц и спускаясь всё ниже. — А владелица бара не расстроится, что её любимый клиент придёт на следующий «сеанс» с засосами? — парень раздражённо выдохнул. — Предупреди меня, если вдруг что, а то я могу ненароком увлечься. Где-то сверху послышалось недовольное цоканье. — Я бы в жизни не посмотрел на женщину вроде Перез. — Сара оторвалась от смуглой кожи и посмотрела точно в зелёные глаза. — И я вроде бы никогда не давал поводов сомневаться в своей верности. Они смотрели друг другу в глаза. Лица обоих раскраснелись и пылали. Лёгкие рвано набирали в себя, будто бы начинающий электризоваться, воздух. — Я тоже не давала. Камило был готов начать яростно спорить. Припомнить ей её поведение вчера вечером, но в этот самый момент одна из женских рук спустилась ещё ниже и накрыла бугорок на коричневых штанах. Парень подавился воздухом и закашлялся от неожиданности, в то время как она принялась быстро пытаться расстегивать оставшиеся пуговицы свободной рукой и по мнению Мадригаля, слишком горячо закусывать пухлые губы. Нежное прикосновение в области паха отдавалась приятными импульсами по всему телу, с новой силой заставило кровь прилить к смуглым щекам и гулко зашуметь в его собственных ушах. Кудрявые пряди лезли в лицо и просто неимоверно мешали, липли к покрывшемуся испариной лбу и лезли в глаза. А смотреть ему очень хотелось. По каморке прокатилось раздражённое шипение. — Чёрт. — одна из пуговиц зацепилась за выступающую нитку и всё никак не желала проснуться в петлю. — Сними рубашку. Руки, до этого лихорадочно цепляющиеся за стену, задрожали с новой силой и потянулись к предпоследней пуговице, убирая мешающую нитку. Женские пальцы юрко пробежались вверх и вниз, словно дразнили и без того выбившегося из сил парня, мстили за его выходку несколькими минутами ранее. Дотрагиваясь совсем невесомо, еле ощутимо, не так, как должны были. Карие глаза смотрели в его со смесью холодного удовольствия и удовлетворения. Конечно же, Сара была только рада ответить ему тем же. Камило не сомневался, ей нравилось осознавать что даже от настолько простых, даже немного детских, движений он разгорался как спичка. Просто потому что это была она. Девушка, в которую он, в противовес своим словам, без памяти влюблен уже очень давно. Ему хотелось бы, искренне хотелось отметнуть все чувства к ней после увиденного вчера. Но, как оказалось, всё было намного сложнее. Сара привязала его к себе слишком крепко, обвила все внутренности изнутри и не желала отпускать. Да и, если говорить честно, он не хотел чтобы она отпускала. Возможно, не признайся она в ту ночь, если бы не тот самый первый поцелуй в его комнате, то все бы закончилось совсем иначе. Скорее всего, с годами, у него всё-таки бы получилось избавиться от этого наваждения. Сны с её участием наконец-то исчезли бы, уступили место другим делам и переживаниям. Чувства, по итогу, притупились и Камило смог бы жить дальше. Без неё, возможно с какой-то другой девушкой и совершенно в другом месте. Но только не сейчас. Не после того, через сколько им пришлось пройти вместе и что пережить. Не после того, когда Сара и сама стала его частью, оторвать её, забрать от него сейчас было равно тому, чтобы вырывать большую половину громко грохочущего сердца и на его собственных глазах растоптать то по грязной земле. Лёгкие по-прежнему будут дышать, тот клок сердца, который ему благородно оставят, будет исправно качать кровь по жилам, но это будет уже не жизнь. Просто существование, пустое и совершенно бесцельное. Мадригаль уже просто не видел себя с кем-то другим. Всегда, когда он думал над тем, что когда-нибудь у него будет свадьба и дети, где-то рядом мелькала тёмная макушка и глубокие карие глаза. Под свадебным шатром и в родной Касите. Везде и всегда только Сара. Сара которая помогла разобраться ему с тем, кто он есть. Сара которая была рядом когда Альма погибла и та Сара, которая без сил лежала в своей постели. Бледная и совершенно безжизненная, вернувшаяся с того света только к нему. Та Сара которая… Твою мать. Прямо сейчас опустилась перед ним на колени и зацепилась пальцами за резинку его штанов. Парень зажмурился. О, господи. Мадригаль прекрасно помнил, что в прошлый раз когда девушка делала это, он был готов навсегда провалиться в глубокую кому. Настолько сильные были ощущения, настолько жаркие и приятные. Она чуть не свела его с ума в тот день и сегодня, судя по всему, собиралась проделать тоже самое. Только вот, спасительной маски вокруг не наблюдалось. Камило даже успел подумать, что возможно ему придётся закрыть глаза ладонями, чтобы не смотреть. Просто потому что он не сможет выдержать такого вида. Всё закончится слишком быстро. Сара ещё ничего толком не успела сделать, а низ живота уже пылал словно разгорающийся пожар. Огромный клубок где-то там внутри, сладко затягивался с каждой секундой всё крепче и крепче, а изнывающая плоть болезненно упиралась в ткань излюбленных коричневых штанов. Лицедей просто будет не в состоянии смотреть в эти глаза, скользить взглядом по пухлым губам и осознавать, что Сара сделает это для него снова. Он слишком часто грезил о повторении ночами, был готов рвать волосы на голове от того, что не додумался в процессе снять дурацкую ткань с лица и увидеть все своими глазами. Вместо этого приходилось только тяжело дышать и представлять, вырисовывать картинки в своём сознании самостоятельно которые, без сомнения, разительно отличались от реальности. И прямо сейчас мозг словно разделился на два лагеря. Первый кричал ни в коем случае не закрывать глаза и стараться даже не моргать, другой же вопил о том, что если он позволит себе сделать это, то уже через пару минут парня ждёт самый бурный и быстрый оргазм в его жизни. Давайте называть вещи своими именами. Он просто кончит, вот и все. Потому что сколько бы ночей они не провели вместе, сколько бы касаний не подарили друг другу, ни одна из них ни за что и никогда не сравнится с той самой. Которая случилась в вечер его дня рождения и будоражила его фантазию по сей день. Воспоминания о которой каждый чёртов раз заставляло прилить к смуглым щекам кровь и в бессилии потянуться рукой к ткани пижамных штанов. Камило просто не мог забыть, вновь и вновь воспроизводить в памяти ощущение губ на своей плоти, её языка и горячего дыхания. Нет. Нужно остановить её. Долорес может услышать. Их родители, буквально, находятся на расстоянии всего лишь нескольких комнат. Кто угодно может пойти на их поиски и прислушаться к звукам, доносившимся из укромной комнатушки. Лицедей уже собрался с духом чтобы сказать ей об этом, попросить оставить её желание, которое так чётко и так остро совпало с его собственным, на потом. Но в момент, когда рот его открылся, послышался звук расстегивающейся ширинки и соблазнительный шёпот: — В этот раз можешь смотреть. Изо рта вырвалось что-то подозрительно похожее на всхлип и Мадригаль ещё плотнее сомкнул и так закрытые веки. Обычная темнота наполнилась яркими кругами и бликами. Руки в отчаянии схватились за шершавую стену за его же собственной спиной в поиске хоть какой-то опоры и попытались зацепиться пальцами за хоть какой-нибудь выступ. Ноги стали ватными, а в ушах громко зазвенело. Щеки горели как никогда ярко. Краснота разлилась по ушам и шее, а прилипшая к рубашке спина в предвкушении задолжала. Женские руки стянули штаны вместе с бельём и Камило замер в ожидании. А потом… Её пальцы обхватили его возбуждение и прошлись несколькими движениями вверх и вниз. О, Господи. О, Господи. Зубы заскрипели, стискиваясь. Дыхание застряло в груди, а внутри, глубоко, там, где рассыпаются палящие искры, прожигая в коже дыры, разрывается пылающий костёр с огнем, зажигая всё, моментально. — Камило, открой глаза. Кудрявая копна отчаянно покачнулась из стороны в сторону, в то время как внутренний голос так и умолял его сделать это. Бился о стены его сознания и пытался докричаться до него, но Камило не слышал. Нет, он просто не в состоянии. Не сейчас. У них слишком давно этого не было, и просить его смотреть на всё это с её стороны было… Поток мыслей перебил тихий шёпот: — Пожалуйста. Из груди вырвался гортанный стон и парень открыл глаза, наблюдая картину от которой мурашки с новой силой побежали по медовой коже. Сара стояла перед ним на коленях и очень жадно и желанно бегала взглядом по его лицу. Девичьи пальцы осторожно и аккуратно обхватили его возбуждение и медленно передвигались сверху вниз. Свободная рука отправилась в путешествие по его телу и обводила кончиком указательного пальца мышцы живота. Снова играясь с ним, заставляя и без того бушующий пожар разгореться с новой силой. По сути, этого и не нужно было. От одного только вида этих пальцев и того, что что они делали с ним, нутро сводило приятной судорогой. — Я хочу услышать правду. — парень нахмурился, пытаясь расслышать сквозь грохочуший пульс в ушах, что Сара ему говорит. — Ты и правда был там только за тем, чтобы поговорить с Артуром? У вас с Перез ничего не было? Зелёные глаза встретились с карими и Камило кивнул, не в состоянии дать более исчерпывающий ответ и мысленно давая себе несколько сильных затрещин, в попытке привести себя в чувства. Тёмные брови слегка приподнялись вверх и девушка громко выдохнула. Немного нервно облизывая пухлые губы и быстро моргая. На бледном лице, всего на секунду, поступила эмоция которую Мадригаль смог прочесть без труда. Он видел её тысячи раз до этого, не узнать было бы просто настоящим преступлением. Облегчение. А после, жар. Просто адский и влажный. Кучерявая копна откинулась назад, сильно врезаясь затылком в шершавую стену и в наслаждении закатывая глаза. Из тонких губ сорвался, не приглушенный ничем, стон. Скорее всего, Долорес услышала, но Мадригаль сейчас не думал об этом. Он просто не был в состоянии этого сделать, воспроизвести в голове хоть одну более менее связанную мысль кроме целого набора молитв, которые парень прямо сейчас был готов начать читать. Вот, сейчас. Ещё минута и он умрет прямо здесь. Её язык скользил очень осторожно и нежно, рука на животе застыла и впилась ногтями в смуглую кожу, оставляя после себя красные следы и царапины. Тёмная копна принялась осторожно покачиваться вперёд назад, пытаясь как можно глубже взять в себя его плоть. Вот, вот так. То, что Камило ощущал прямо сейчас нельзя было описать обычными словами. Невозможно подобрать более менее подходящие синонимы ко всем эмоциям сразу. Благодарность, страсть, желание, любовь и нежность. От осознания того, что девушка снова решилась на это, хотя не раз после первого раза смущённо опускала глаза и заявляла, что это был единичный случай. Пошла на это ради его удовольствия. Это просто сносило крышу. Гоняло кровь по венам все быстрее и быстрее с каждой секундой. Его собственные бедра подались ей навстречу и снизу раздался приглушенный стон, из-за которого ноги парня невольно подкосились и он покачнулся, почти теряя равновесие. Потом, ещё один, и ещё. Ее имя на каждом из выдохов. — Сара… — сейчас оно казалось Мадригалю особенно красивым. Каким-то исключительным. Будто бы не было на свете больше девушек с таким именем. Только она, доставляющая ему сейчас просто небывалое наслаждение. Такая родная, только его. — Ещё… Камило шумно дышал сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как по спине скатываются капли пота, одна за одной. А её стоны, приглушённые и вибрирующие подводили его к нужной точке. С каждым глубоким движением распутывали тугой и тянущий клубок, нитку за ниткой. Медленно доводя его до разрядки. — Быстрее… - рука соскользнула со стены вниз, к блестящим волосам и остановилась на её горле, несильно сжимая и направляя девушку в нужном направлении. Подушечками пальцев ощущая её движения. Открой глаза. Нет. Открой сейчас. Совсем скоро всё закончится. И он открыл, наблюдая за тем, как её голова качается из стороны в сторону в быстрых и глубоких толчках. Как женские пальцы цепляются и в порыве страсти царапают его живот, как губы скользят по его плоти, задевая каждую венку и чувствительную точку. Которая вот-вот грозила достать последнюю нитку из огромного кубка и распутать наконец этот огромный узел. Определённо, эта картина навсегда останется в его памяти. Будет преследовать Мадригаля каждую ночь. Давай, родная. Ещё. Ещё. Грохочущее и сотрясающее землю наслаждение было готово стереть его с лица земли, ровно до того момента пока Сара вдруг не отстранилась. Спина отчаянно терлась белой рубашкой о шершавую стену. Волосы можно было выжимать словно тряпку, бедра ещё несколько секунд двигались в воздухе, пытаясь снова вернуться в этот блаженный жар, когда до Камило наконец дошло, что только что случилось. О, боже. Нет. Только не говори что… Парень ошалело наблюдал за тем, как она поднялась на ноги, специально задевая рукой изнывающую плоть и поднимаясь выше, к животу, от него к груди, а после и к шее. Ведя красные полоски на медовой коже и смотря только в его глаза. Красные губы расплылись в издевательской усмешке и из рта лицедея чуть не вырвался разочарованный стон. — Что-то случилось? — реснички невинно затрепетали и Мадригаль с силой зажмурился, уже прекрасно понимая, что девушка скажет следующим. — Хочешь продолжения? Обратись за помощью к малявке Гузманов. Она не откажет тебе в такой незначительной просьбе. Послышались лёгкие шаги и тепло её тела пропало, заменяясь непривычным холодом и ощущением незаконченности. Да, уж. Этого следовало бы ожидать. Конечно же, далеко не просто так Сара решила сделать именно это. Просто она прекрасно знала и понимала, что имена та ночь запомнилась Камило больше всего. Именно о этих губах он грезил ночами и сам не раз говорил ей об этом. Собственноручно выложил на стол все свои козыри и показал ей их, никогда даже не подозревая о том, что девушка когда-нибудь сможет настолько нагло и бессовестно воспользоваться ими. Но по какой-то причине, лицедей не испытывал сейчас и малейшей толики злости. Скорее, любопытство и ожидание того, что будет дальше. Что сможет ещё придумать эта тёмная макушка, ради того чтобы поучить его немного уму-разуму. Понятное дело, Сара просто отплатила Камило его же монетой. Усыпила его бдительность, покорно исполняла все его желания только ради того, чтобы оборвать всё на самом интересном. Боги, как его угораздило связаться с ней. Наверное, расскажи Мадригаль сам себе, в самом начале их отношений, о том, что Сара способна вытворять подобные вещи, то он бы в голос рассмеялся. Просто потому что представить сложно, как та робкая и нежная девушка может опускаться перед ним на колени, смотреть так горячо и страстно. Рука вытерла пот со лба и зарылась в копну отливающих каштаном волос. Чертовка. Просто чертовка. Парень открыл глаза и к своему огромному удивлению обнаружил, что Сара никуда не ушла. Хрупкий силуэт её фигуры проглядывался в полумраке небольшой комнаты. В чёрных прядях отливал и блестел свет маленькой тусклой лампы, заставлял кожу на хрупких плечах сиять самым настоящим серебром. Кажется, она что-то рассматривала на потёртом столе и обводила пальцем узор на каком-то старом подсвечнике. Хотя, нет. Конечно же, она только делала вид, что занята этим занятием. Мадригаль не мог назвать себя самым сообразительным парнем на свете, но что-то подсказало ему, что прямо сейчас девушка, молча, поставила его перед выбором. Решила выяснить, останется ли он или всё-таки уйдёт. Хочет ли продолжить или оставит её тут одну. Сара дала ему возможность самому решить, поставить ли точку во всей этой истории или сделать из неё запятую. Ноги сделали шаг навстречу. Она не могла изменить. Кто угодно, но только не она. Сара не такая. Всегда отличалась от других. Пусть объяснит, расскажет что на самом деле там случилось и он обязательно выслушает. Не станет больше упираться и стоять на своём. Руки схватились за тонкую талию, а губы опустились ровно на то место, где меньше чем полчаса назад парень оставил несколько наливающихся красным, пятен. Мокрая от пота грудь прижалась к ткани лёгкого платья и ровная спина прогнулась. Волна тёмных волос повернулась в его сторону. Карие радужки встретились с зелёными и по комнате прошёлся её вопрос: — Так, ты ещё любишь? Глаза цвета горячего шоколада смотрели в лицо Мадригаля опасливо и жалобно. Будто бы девушка боясь, ожидала того, что ответ на этот вопрос будет отрицательным. Что эта ночь станет для двух грохочущих сердец последней. — Да. — на выдохе, куда-то в область шеи. — Поклянись, что это правда, Сара. Что тот урод и правда просто помогал тебе. Лоб Камило прижался к открытому участку кожи и он напряжённо замер, задерживая дыхание. Немного успокоившееся сердце забилось и загрохотало с новой силой. Веки его опустились и парень зажмурился, ожидая её ответа на этот вопрос. Прошу, скажи что это правда. Просто скажи, и всё будет хорошо. — Клянусь. — нос девушки немного шморгнул. — Всё было так, как я говорила. Ничего не было и не могло быть. Я люблю только тебя. Одна из рук исчезла с талии и легла на острый подбородок, поднимая тот немного вверх и тем самым запрокидывая голову девушки к себе на встречу. Тонкие губы, спустя почти сутки, наконец-то впились в жарком и страстном поцелуе в пухлые и красные. Почти силой надавливая на горячие щеки и прохаживаясь языком по ряду ровных зубов. Камило просто не мог поверить в это. Ещё не осознал, что она по-прежнему целиком и полностью только его. Не мог насытиться переполняющими его чувствами и целовал. Жадно щупал хрупкое тело под собой везде, где только мог достать и сминал губы девушки своими. Изо рта, в те секунды когда они отстранялись друг от друга чтобы набрать в лёгкие немного воздуха, вырвались странные звуки, отдаленно напоминающие недовольство. Прямо сейчас Мадригаль не хотел, да и не собирался, выпускать Сару из своих объятий даже на одну секунду. Ему вдруг показалось, что если их телесный контакт прервётся, если подушечки пальцев вдруг перестанут скользить по мягкой ткани, то она в этот же миг испариться. Исчезнет прямо перед его носом и никогда не вернётся больше, из-за сказанных им вчера слов. Из-за его ужасного поведения утром и всего остального.« Я люблю только тебя. Ничего не было »
Как же приятно это слышать. Потому что, несмотря на показательно-отстраненное поведение, лицедей тоже любил её. Причём очень, настолько сильно и настолько крепко, что прямо сейчас руки, казалось, прилипли к ней. Не желали оторваться от нежной кожи и дать девушке возможность спокойно вздохнуть. Свободная рука быстро, лихорадочно, почти животно, вспорхнула вниз по её телу и нащупала упругую грудь, по-хозяйски сжимая ту сквозь ткань платья в своих руках, обводя одним из пальцев выступающую горошинку. Она сладко выдыхает, а он кусает. Наслаждается её реакцией, упивается тихими вздохами и с каждой секундой будто бы отключается от этого мира. Обрезает все связывающие его с ним нити и целиком и полностью окунается в этот убийственный жар. Пот катится по спине не прекращая, такое красивое тёмно-синее платье хотелось разодрать на мелкие тряпки. Только бы ничего больше не мешало ему касаться её бархатной кожи, обводить подушечкой пальцев выступающие косточки рёбер и слушать. Слушать, как бьётся девичье сердце, смех ничего не подозревающих близких и эти неприличные выдохи. Низ живота тянет просто до невозможности. Чудовище внутри призывно воет и царапается. В нетерпении скалит зубы и так и просит его сорвать с неё такую раздражающую ткань. Пройтись взглядом по фарфоровой коже, оставить на ней столько меток, сколько понадобится для того, чтобы ни один парень в Энканто никогда больше не подошёл к ней. Увидел Сару на другом конце улицы и понял, что она уже занята. Пухлые губы вдруг оторвались от его и девушка прикрыла глаза. От неудобной позы спина уже начинала немного затекать, мышцы в покалеченной ноге неприятно саднили от слишком долгого времени без отдыха и просто дикого напряжения. Пальцы рук хватались за края пыльного стола со всей возможной силой, грозя вот-вот развалить старое дерево на мелкие щепки. Спина прогнулась ещё сильнее и голова повернулась к нему. Округлые бедра принялись призывно покачиваться из стороны в сторону, нарочно задевая его возбуждение и намекая Мадригалю на то, что пора переходить от прелюдий к более активным действиям. Какой смысл тянуть? Они оба этого хотят и оба помучали друг друга достаточно. Камило оттолкнулся рукой от стола и выпрямил спину, взглядом прохаживаясь по открывшемуся для него виду и невольно ухмыляясь. Боги, какая она красивая. Самая настоящая богиня, спустившаяся с небес к нему одному. Длинные волосы волнами струились по ровной спине и отливали шоколадом в свете тусклой оранжевой лампы. Губы разбухли от его поцелуев, а всегда бледные щеки раскраснелись от страсти и желания. Карие глаза горели как никогда ярко, бушевали и тлели углями их любви и всё никак не желали отпустить лицедея из своих пут хотя бы на одну минуту. Завлекали его и гипнотизировали, словно заклинатель непослушную гадюку. Камило очень хотелось взять её грубо и быстро. Схватиться за длинные волосы, талию или шею. Прикусывать бледную кожу и двигаться. Резкими толчками выбить из этой прелестной головы все мысли о прокуренной владелице бара и сыне нового учителя. Чтобы никогда больше в этой тёмной макушке не появилось и малейшего желания думать о ком-то другом. Она только его. Целиком и полностью, только его девушка. Вопреки своим желаниям, пальцы осторожно перекинули блестящие пряди за одно из плеч и провели полоску от шеи к бедру. Касаясь подушечкой пальца её позвоночника, даже через лёгкую ткань ощущая каждую косточку и наблюдая, как от его действий по девичьей коже пробежал табун мурашек. Сара не выносит грубости, как бы сильно не желала доказать обратного. Она сильная, стойкая и храбрая, но вместе с тем просто до безумия нежная и ранимая. Ей просто пришлось научиться скрывать это, не показывать своих настоящих чувств из-за стольких лет пренебрежительного отношения от местных детей. Спокойно выдерживать любое оскорбление точно в лицо, позволяя одиноким слезам скатиться по бледным щекам только тогда, когда бежевые босоножки переступали порог собственной комнаты. Камило прекрасно знал об этом, поэтому никогда не позволял своим похотливым желаниям взять над собой вверх в моменты их близости. Местные мальчишки пару раз рассказывали ему, как и когда у них случился первый половой опыт и все, как один, утверждали, что их девушки любили грубый и быстрый секс. Мадригаль догадывался, что по большей части такие заявления являлись лживыми, но только пожимал плечами и на любые расспросы отвечал, что подробностями их личной жизни с Сарой делиться не собирается. Его мало волновали предпочтения других девушек, потому что она любила нежно и осторожно. С мокрыми поцелуями и жаркими словами. С трепетными касаниями и неторопливыми, неспешными толчками. Так что, прямо сейчас его пальцы невесомым движением зацепились за край её белья и потянули то вниз, уже представляя, какой силы жар всего через несколько секунд целиком и полностью окутает возбужденную плоть. Сара не отрывала от него взгляда. Карие радужки, то и дело, перескакивали сверху вниз и обратно, ярко мерцая в свете одной лишь лампы и целиком и полностью выражая одно лишь желание. В момент, когда взгляды их встретились, женская рука поднялась в воздухе и Мадригаль зацепился за тонкое запястье пальцами, оставляя на том нежный поцелуй и прикрывая глаза. Всё просто нестерпимо горело. Жгло в предвкушении и неприятно саднило. Отправляло по всему телу сладкие импульсы и вскруживало голову, опьяняло. Завлекало сознание непонятной дымкой, и скручивало до желания зашипеть. Он просто не может ждать больше. Не может терпеть. Парень отпустил её руку и схватился за бедра, немного надавливая на женскую поясницу и коленом раздвигая стройные ноги, становясь между ними. Она дрожит и дышит глубоко. Рвано берет воздух в лёгкие и смотрит точно в глаза. Настолько жадно, настолько горячо и жарко… Первый толчок и карие глаза зажмурились. Рот открылся, а брови в наслаждении свелись к переносице. Во время второго тёмная макушка отвернулась от него и изо рта лицедея вырвалось тихое шипение. После третьего двум фигурам в душной каморке снесло крышу. Держи себя в руках. Только держи. Плотно и мокро. Нутро скручивает в огромный кулак и выворачивает наизнанку. И без того напряжённые мышцы вибрируют, разрядка шаром пульсирует внизу живота. Мадригаль подается назад, а потом вперёд, выбивая из женской груди сладкие вздохи и тихие стоны. Пот бусинами катиться по сильной спине, кудрявые волосы прилипли ко лбу, а пальцы то и дело, задирали края лёгкого платья ещё выше. Сердце колотится словно бешеное. Ещё чуть-чуть и у него просто случится самый настоящий инфаркт. Как узко, жарко. Боги. На светлой коже точно останутся синяки от того, с какой силой Камило давил на неё своими пальцами. Красивые волосы качались из стороны в сторону от размеренных толчков, а длинные реснички дрожали. Сара подмахивала ему бёдрами, вторила движениям и чуть ли не до крови прикусывала красные губы. Боясь, что кто-нибудь посторонний может услышать их. Женские руки крепко хватались за края старого стола. Тот скрипел и шатался, грозя вот-вот развалиться на части. Но, кажется, никому из двоих не было до него никакого дела. Слишком много времени без него. Слишком затянутые игры в недотрог и глубокие толчки. Она просто не выдержит долго, не продержится. Девушка слышала, как Мадригаль хрипит и рычит, чувствовала как сильно ему хочется сорваться на быстрый темп. Всё внизу пульсировало просто отчаянно, сжимало его внутри и обволакивало своим жаром. Ноги уже начинали дрожать, волосы липли к мокрой шее и мешали ей посмотреть в его лицо. Губы жгло от диких поцелуев и постоянных попыток сдержать громкие стоны. Сара резко перекинула тёмные пряди на спину и повернула голову, вожделенно, почти лихорадочно, пробегаясь взглядом по его лицу. Впиваясь в блестящие от пота мышцы и выступившие на руках вены. В веснушки на курносом носу и отливающие каштаном волосы. Гул в ушах загудел и зазвенел с новой силой в момент, когда парень открыл глаза и карие радужки встретились с зелёными. Камило подался вперёд и поставил одну из рук на деревянную поверхность стола, протягивая другую к её лицу. Она в наслаждении закусила губы и запрокинула голову назад, позволяя большой ладони лечь на лебединую шею и обвести пальцем ямочку на щеке. Да, вот так. В глубине её взгляда, её жаркого тела, с первыми резкими толчками Мадригаль чувствует, как сходит с ума. Потому что просто не может остановиться, только впивается пальцами в разведённые бёдра, поддерживая её, вглядываясь в это тёмное море и дыша через стиснутые зубы. Касаясь большим пальцем мягких губ и чувствуя, как он и сам готов сгореть в её огне. И без того ничего не понимающее сознание поплыло с новой силой, когда из этих самых губ вырвалось с придыханием: — Камило… Нет. Нет. Нет. Не произноси, только не произноси. Парень вздрогнул всем телом и с силой зажмурил глаза. Чудовище внутри соблазнительно шептало: Да. Да. Скажи ещё. Точно так же, смотря прямо в глаза. И снова, выбивая последние остатки самообладания: — Камило…- она шептала, словно опъяненная его именем. Произносила так, как никто никогда его не произносил. С тяжёлым дыханием и бешено грохочущим сердцем, так, как может только она. Последние граммы терпения скатились вместе с каплей пота по сильной спине. Рука поднялась к подбородку и с силой надавила, заставляя девушку открыть рот и кусая, зализывая эти чёртовы губы, которые только что чуть не отправили его на тот свет. Вынудили Камило потерять контроль, толкаться намного глубже и резче, нетерпеливее. Собственным ртом заглушать её стоны. Нескольких, финальных движений хватило, чтобы Сара резко зажмурилась и вздрогнула всем телом, издав какой-то непонятный, приглушенный звук прямо в тонкие губы и в бессилии поставила руки перед своим лицом, чтобы не упасть. Ощущая зубы на своей шее и что-то горячее, медленно стекающее по её бедру вниз. Послышались звуки какой-то возни и девушка почувствовала, как Мадригаль аккуратно вытер остатки своего возбуждения какой-то тряпкой и почти навалился на неё корпусом. Прижимаясь мокрой от пота грудью к её спине и ставя дрожащие руки по обе стороны от тела, чтобы не делать ей больно. Лоб опустился на острое плечо, зарываясь лицом в длинные, мокрые волосы. Просто дайте ей умереть прямо сейчас. Чувствуя тяжесть его тела на своём, каждой клеточкой ощущая только покой и умиротворение. Самой счастливой на свете. Сил совершенно не было. Глаза будто бы наливались свинцом от усталости. От всех переживаний и приятного напряжения. Покалеченная нога, наконец-то, дала о себе знать и нарывала болезненными импульсами, как бы говоря, что Саре уже давным давно пора, как минимум, присесть на ближайший стул и дать ей наконец немного отдохнуть. Но девушка попыталась собраться с мыслями, облизнуть губы и задать тот самый вопрос, который волновал её сердце с самого ужина, не давал свободно вздохнуть и сковывал тело в неподдельном ужасе. — Кто? — сил хватило только на шёпот, несмелый, почти еле слышный. — Чья она? Связать более менее адекватное предложение у неё так и не получилось, но Сара не сомневалась в том, что Мадригаль догадался. Понял, о чем, а точнее, о ком она его спрашивала. Кучерявая копна поднялась и зелёные глаза встретились с карими. По кладовой, словно гром среди ясного неба, прокатилось: — Лаура. — оба замерли, сердце девушки упало. — Её отца. Это их повозка.