Отмеренный час прошёл как никогда быстро. Шестьдесят минут полных успокаивающих речей, спешки и очередных повторений заученных фраз. За это время родители под дополнения всех присутствующих в столовой наконец удосужились объяснить ей, что из себя вообще представляет судебное слушание.
Оказывается, суть всего сегодняшнего мероприятия заключалась в даче показаний. Сара, Даниэль и все, так или иначе причастные к этой истории люди, будут рассказывать свою версию событий. Отвечать на вопросы членов городского совета и вспоминать даже самые детальные подробности если придётся. После того, как все версии сторон будут озвучены, присяжные станут голосовать за то, виновен изобретатель или всё-таки нет. Если большинство проголосует против, то тогда все обвинения будут сняты. Если за, то Арчибальд вслух озвучит заслуженный по мнению судей приговор и назначит мужчине соответствующее наказание.
На словах все звучало не так уж и сложно, но Сара чувствовала, что на самом-то деле всё окажется намного хуже чем в рассказах родителей.
Особенно если учитывать, что Мирабель, как и предполагала её старшая сестра, действительно будет присутствовать на суде в роли помощника Арчибальда. Джульетта объявила об этом сразу же, как девушка вместе с матушкой вернулись в столовую. По её словам, члены городского совета пришли к решению, что юному хранителю свечи всё же не помешает набраться немного опыта, а таких громких дел, как это, в Энканто не было уже очень давно. И судя по всему, долго не будет после. Мира от этой новости осталась, мягко говоря, не в восторге. Женщина строго-настрого запретила ей хоть каким-либо образом вмешиваться в судебный процесс и нелестно высказываться по поводу тех или иных ситуаций.
Подводя итоги, Мадригаль разрешили молча посидеть на кресле помощника судьи и посмотреть с другого ракурса на всё сегодняшнее заседание.
И прямо сейчас девушка недовольно высказывала матери по этому поводу.
— Но какой от меня толк там? Мне всё равно не разрешают участвовать по-настоящему! — она активно жестикулировала, шагая в самом начале толпы. — Я могла бы дать показания. А вместо этого буду сидеть там как полная идиотка в компании занудных… — Джульетта бросила на неё строгий взгляд. — … людей из городского совета.
Старшая из тройняшек Мадригаль тяжело вздохнула и уже примерно в сотый раз за последние десять минут принялась убеждать свою дочь в обратном.
— Это не так. Ты будешь участвовать в заседании как полноценный помощник. Просто на первый раз тебе не позволят слишком уж многого. — Мира закатила глаза. — При вынесении приговора твой голос будет считаться одним из главных. Так что не нужно утрировать.
Кажется, девушка хотела сказать что-то ещё, но в этот раз все её мысли оборвал Августин.
— Так даже лучше, Мирабу. Тебе дали возможность привыкнуть к обстановке и постепенно влиться во всю судебную систему. — в следующую секунду мужчина чуть было не споткнулся о собственные ноги, быстро выпрямляясь. — А свидетелей и без тебя достаточно. Будешь шептать Арчибальду на ухо какое решение считаешь правильным. Уверен, он обязательно будет его учитывать.
Мадригаль снова принялась яро спорить с родителями и подключившимися к разговору сёстрами, но Сара её совсем не слушала. Она медленно шла, шаг за шагом, в самом начале их довольно большой процессии и думала. Думала о предстоящем заседании и недавнем разговоре с горе-адвокатом.
Подумать только, он так нагло и, совершенно ничего не стесняясь, попросил Сару по сути соврать. Начать строить из себя в зале суда жертву. Притвориться, что последствия того злополучного утра беспокоят её и по сей день.
Конечно же, определённые трудности после случившегося были. Покалеченная конечность периодически неприятно саднила и болела от перенапряжения и усталости. Вся иммунная система в целом прилично ослабла, и девушка иногда ощущала не слишком уж сильные головные боли.
Но на этом всë и заканчивалось.
На самом-то деле, по словам Джульетты такие симптомы присущи практически всем людям, пережившим нахождение под сильным наркозом. И уже после того, как Сара наконец стала жить нормальной жизнью, начинать строить из себя овечку-мученицу было просто не в её характере.
Во-первых, это враньё. Самое наглое и ужасное какое она когда-либо видела в своей жизни.
Во-вторых, Сара терпеть не могла жалость к себе. А особенно после несчастного случая.
Только от одной мысли о том, что все присяжные, совсем как местные старушки у продуктовых лавок, будут охать и ахать, строить из себя напускное сочувствие, прикрывая рты ладонями, хотелось сброситься с самой ближайшей крыши. Что уж говорить об их реакциях, если она начнёт преувеличивать полученные повреждения.
Но похоже, что никто, кроме неё, не замечал в Оскаре довольно-таки неприятных черт. Напротив, сеньор громко рассказывал идущему рядом Феликсу какую-то глупую шутку и хохотал, словно прямо сейчас не спеша направлялся во внезапно посетивший их городок цирк. Приветливо улыбался всем и каждому и уверял обеспокоенную Марлен, что всё будет в полном порядке, периодически бросая в её сторону очень говорящие колко-недовольные взгляды.
Признаться честно, Сара сделала всё, чтобы этот самый взгляд прямо сейчас сверлил точку меж карих глаз.
Наперекор его просьбам, оставшиеся полчаса свободного времени девушка потратила на то, чтобы придать себе максимально здоровый и свежий вид. Чёрное платье, которое любезно принесла из дома матушка, просто блестяще скрывало шрам на ноге, а воротник под горло визуально делал хрупкие плечи немного шире, чем они являлись на самом деле. Блестящие тёмные волосы прямо сейчас были аккуратно уложены и чисты, мешки под глазами скрыты специальной пудрой, взятой на время у Долорес, а на всегда бледных щеках красовался здоровый хоть и искусственно сделанный румянец. Ноги в аккуратных туфельках шагали как никогда уверенно и стойко, одни только глаза могли с потрохами выдать то, что всё это — просто красивая картинка.
Один из них то и дело немного прищуривался, когда покалеченная нога наступала на маленький камушек.
Весь вид нанятого адвоката, его тон и намерения вызывали одну только беспокойную дрожь. Пробуждали желание сделать всё в точности, да наоборот.
Всегда людные улицы были на удивление пусты. Словно Энканто вдруг сгинул за один вечер. У городского фонтана не играли в вышибалы местные дети, а пожилые леди покинули на время свои насиженные места. Одни только горящие окна домов указывали на то, что в городе прямо сейчас исправно жили люди.
— Сара. — знакомый голос заставил её обернуться. — Можем поговорить?
Камило, который до этого шёл в самом конце толпы, нагнал её и позволил пройти вперёд своим кузинам и их родителям. Зелёные глаза с искренним беспокойством метались по её лицу и девушка невольно почувствовала как стыд огромным комом подступил точно к горлу.
Спустя время та непонятная вспышка агрессии в сторону друзей казалось очень глупой и совершенно необоснованной. Сара в один момент просто вспыхнула как спичка и не смогла вовремя остановить сорвавшихся со рта слов. И поскольку сразу же после разговора с Оскаром мама перехватила её в свои объятия, возможности поговорить об этом у них ещё не было. Мадригаль сидел за столом как и все, во время того когда члены его семьи посвящали её в детали заседания, но при этом не говорил ни слова. Просто слушал, смотрел на неё и не издавал и звука. Возможно, дело было в том, что добавить ему было просто нечего, а быть может лицедей заметил злобные взгляды в сторону горе-адвоката и понял, что что-то не так. Знал, что девушка буквально выдавливает из себя все эти вопросы. Очень надеясь, что никто не заметит её нервозности.
— Да. — она огляделась по сторонам, проверяя. — Камило, прости пожалуйста. Мне не нужно было на вас кричать. Я просто сорвалась и…
Но Мадригаль перебил её, не дав закончить.
— Нет, это ты прости. — мальчишеские пальцы зацепились за тонкие девичьи. — Ты права, мы с Мирой постоянно кричим друг на друга и ругаемся. И нам не следовало начинать делать это в твоём присутствии, особенно сегодня. — зелёные радужки виновато опустились и парень облизнул губы. — Представляю, как тебя всё это достало. А ещё и мы начали собачиться прямо над ухом, я бы на твоём месте уже с ума сошёл.
Сара прыснула и покрепче стиснула его пальцы в своих руках.
— Нет, правда. Вы не причём. — Мадригаль отправил в её лицо взгляд полный скептицизма. — Просто, всё сразу так навалилось и я злюсь на себя из-за того что вообще заварила всю эту кашу с пророчеством. — тонкие губы предупреждающе сжались и девушка поспешила закончить свою мысль. — Я понимаю, что не видение заставило Даниэля спустить ту повозку вниз по улице, но если бы не оно мы бы вообще не оказались там, верно? Ты не хотел идти к Терезе в тот день. Это я заставила тебя. — голос её вдруг стал тише. — В очередной раз.
Отливающие зелёным глаза сверкнули в свете ночных фонарей и парень слегка покачал головой.
— Не думай об этом. Всё уже случилось и поменять что-то ты просто не в силах. — он слегка потянул её за руку, как бы говоря, что пора идти дальше. — Лучше сосредоточься не на своих сожалениях, а показаниях. Слушание вот-вот начнётся. — послышался тяжёлый вздох. — Ну-ну, mi vida. Попридержи свои закатывающиеся глаза, мы ещё даже не успели зайти в здание суда. — Мадригаль слегка наклонился, в голосе проступили игривые нотки. — Вот когда посидишь немного на тех жутко не удобных деревянных стульях и послушаешь без остановки рассказы Арчибальда про лысых альпак, тогда без зазрения совести можешь не сдерживать причитаний и ворчливого брюзжания. А пока твоя пятая точка ещё не приобрела форму идеально ровного квадрата, придётся отложить ненадолго свои недовольства. — лицедей вдруг нахмурился. — Что? Всё так плохо?
Сара проморгалась и непонимающе уставилась на него.
— О чем ты?
Голос девушки звенел напряжением и Камило многозначительно посмотрел ей точно в глаза.
— Мои шутки. Всё так плохо? — теперь уже её брови изогулись в непонимании. — На твоём лице появилось такое выражение, будто тебя вот-вот стошнит.
Сара поджала губы и перевела взгляд с расстроенного лица парня на человека, по вине которого лицедей подумал, что она ставит под сомнение его отменное чувство юмора.
Оскар вальяжно шагал в начале толпы и нарочито-громко рассказывал окружающим истории того, как он блестяще выигрывал дела тех или иных людей. До ушей девушки дошли речи о владельце её любимого магазина, которого в свое время обвинили в достаточно крупной краже драгоценных камней. По рассказам сеньора, в суд обратился продавец из соседнего городка, который утверждал, что тогда ещё молодой мужчина оставил ему сумму совершенно не соответствующую товару, и тот требовал, чтобы владелец магазина выплатил ему недостающую часть денег либо вернул обратно всё купленные у него материалы. Но конечно же, благодаря блестящему уму бородавочника в огромной шляпе все закончилось благополучно. Он, используя невероятные навыки дедукции и конечно же хорошие связи, выяснил, что продавец просто хотел обмануть тогда ещё совсем несмышленного юнца и уехать на родину с лишними бумажками в кармане.
Но отвращение вдруг появившееся на бледном лице было связано далеко не только с тщеславием, с которым Оскар говорил.
Прямо сейчас мужчина во всеуслышание хвастался самой настоящей коллекцией друзей-знаменитостей. В их число вошли почти все владельцы здешних магазинов, сеньора Перез, в голове у девушки промелькнула мысль, что таким знакомством вряд-ли можно гордится, несколько игроков футбольной команды о которой Сара никогда в своей жизни не слышала и многие из тех, кто будет присутствовать сегодня в суде в роли присяжных. Так же, в клуб его известных знакомых вошла вся родня Диего, благо, Ортиз перебирал ногами рядом со всё еше психующей Мирабель и судя по его виду был готов сладко уснуть прямо здесь и сейчас, совершенно не вслушиваясь в поток этих небылиц. Настолько роль временной няньки Карин его вымотала. Ну и конечно же, сеньор и сеньора Миллеры, по его словам они были закадычными друзьями которые регулярно виделись каждые выходные, и к её огромному удивлению, Эдриан. При этом, Оскар высказался в отношении учителя девушки очень несдержанно и как ей вдруг показалось, предвзято. Среди нескончаемых речей о богатстве, славе и уважении мелькали слова о его неизмеримом вклале в создание этой, теперь уже, самой знаменитой ремесленнической мастерской в городе.
Складывалось ощущение, что мужчина считал себя чуть ли не одним из Мадригалей. Словно он был не обычным адвокатом, а человеком наделенным самым настоящим божественным даром, настолько сильно он себя превозносил.
— Что ты знаешь о нем? — Сара решила оставить вопрос лицедея без ответа. — О Оскаре.
Парень нахмурился ещё больше, очевидно не понимая, чем конкретно вызван её интерес.
— Не слишком уж много. — площадь осталась далёко позади. — Он самый востребованный адвокат в Энканто и во всех близлежащих городах. Знаю, что когда-то он пытался пробиться в городской совет, но Арчибальд был против. Поговаривают, что он и по сей день не оставляет попыток, но из раза в раз ему отказывают, непонятно по какой причине. — карие глаза сузились и из пухлых губ вырвался звук очень напоминающий одобрение. — Жены или детей у него, вроде как, нету. Живёт в том богатом районе, по соседству с Миллерами.
Из женской груди против её воли вырвался саркастический смешок.
— Кто бы сомневался. Наверное распивают на пару с отцом Кесси элитный виски и смеются над какой-нибудь старушкой, у которой отсудили всё её имущество. — зелёные глаза удивлённо расширились. — Недоумок-изобретатель. Тоже мне.
И она, тяжело отдуваясь, злобным взглядом уставилась на спину идущего впереди мужчины, без слов говоря Мадригалю о том, чтобы она с ним сделала будь у неё такая возможность.
Парень неловко замялся.
— Эм, mi vida. — пальцы взметнулись в копну кучерявых волос, и в момент, когда потемневшие от злости радужки посмотрели точно в его лицо Камило против своей воли громко взглотнул. — Я понимаю, что сегодня ты максимально не в духе. Но Оскар хороший специалист, несмотря на то, что его не согласились взять в городской совет. — по бледному лицу невольно прошла нервная дрожь. — Не просто же так всякий обращается за помощью именно к нему.
Сара уже открыла было рот чтобы возразить. Поведать Камило историю о гнусной просьбе сеньора и открыть ему наконец глаза. Дать понять, что мужчина далеко не такой мягкий и пушистый каким кажется на первый взгляд. Но именно в тот момент, когда с пухлых губ было готово сорваться самое первое из задуманных слов, на всех присутствующих вдруг посыпался самый настоящий шквал голосов.
Тёмная копна принялась озираться по сторонам, но всего через секунду девушка поняла, в чем тут все дело.
Прямо сейчас перед ней распростерлась улица. Широкая, украшенная самыми разными цветами и освещаемая светом ночных фонарей. Совсем ничего не отличало её от обычного вечера, кроме одной небольшой детали. По двум сторонам от дороги собралась просто огромная толпа. Сара даже успела подумать, что никогда ещё в своей жизни ей не доводилось видеть так много людей в одном месте. Они стояли по обе стороны от уложенной камнем тропинки, образуя живой коридор, причём состоящий самых разных возрастов. Начиная от маленьких детей и заканчивая стариками. Казалось, что весь город собрался здесь сегодня, без исключения. Образовал из себя океан самых разных лиц и слов. Тех самых, которые градом обрушились на неё, стоило первым людям из них их уже не такой уж и большой процессии показаться из-за угла.
Дыхание перехватило, а глаза почти панически принялись искать цель своего назначения.
Здание, в котором и должно было проходить сегодняшнее слушание, по иронии судьбы, находилось в самом конце злополучной улицы. Всё такое же неподвижное, окрашенное белой краской оно стояло на своём обычном месте. Просто огромные деревянные двери и вырезанные на них, очертания весов. Довольно прямой и максимально заметный реверанс в сторону знаменитых дверей Мадригалей не заметить было сложно. Только вот эмоции они вызывали точно противоположные. Когда взор падал на подсвечивающие оранжевым узоры и имена в Касите, где-то глубоко в душе невольно разливалось что-то жгучее и горячее, словно сама магия грела всех и каждого кто бросит на тёмное дерево мимолетный взгляд.
Сейчас же Сара не ощущала совершенно ничего кроме волнения и страха.
Изображение весов служило не символом надежды, каким и задумывалось изначально, а напоминанием того, что за все свои грехи рано или поздно нужно будет ответить.
Девушка вдруг словила себя на мысли, что совершенно не хочет идти туда. Что прямо сейчас у неё ещё есть возможность трусливо сбежать. Ценой позора и новой порции осуждения, но не ступать за порог такого пугающего здания.
Туфли перестали клацать по твёрдой земле, а карие радужки принялись перебегать с одно лица на другое, пытаясь разобрать, какие эмоции читаются на большинстве из них. Они кричали, поднимали кулаки вверх, махали руками и держали над головами какие-то плакаты, но она так и не смогла прочитать написанных чёрной краской слов. Голова просто неимоверно кружилась от этого шума, паника сковала в крепкой ловушке лёгкие и не желала дать им сделать хотя бы один ровный вздох.
Несколько десятков, даже сотен пар глаз прямо сейчас смотрели точно в её лицо. Пытались прокричать что-то или схватить за руки, и такое неожиданное и совершенно ненужное внимание вводило в ступор. С каждой секундой пробуждало желание уйти отсюда как можно скорее. Перестать наконец чувствовать себя собачкой в каком-то дурацком цирке и покинуть площадку с голодными зрителями.
Большая ладонь легла ей на спину и над ухом раздалось тихое:
— Всё хорошо? — пальцы выводили по ткани чёрного платья невесомые круги. — Не бойся, никто из них тебя не тронет. — но тёмные брови только нахмурились ещё больше, а аккуратные туфельки сделали шаг назад. — Прислушайся. — зелёные глаза очень проницательно посмотрели точно в её. — Послушай, что они говорят.
Сара поджала губы и попыталась сосредоточиться на этом океане слов. Начать различать среди нескончаемого гама что-то отдаленно похоже на предложения. Слух напрягся до максимума, лёгкие сделали один большой глоток спасительного воздуха и уже через секунду острые плечи напряглись. Уже мысленно готовясь к тому, что в следующее мгновение на неё со всех сторон и сразу полетят оскорбления. Обвинения и пожелания самой худшей кончины. Просто потому что слова Оскара не могут быть правдой.
Большая половина города на её стороне, звучит как бред сумасшедшего.
Сару всегда ненавидели здесь, презирали и не принимали, так почему что-то вдруг должно поменяться? С чего бы люди приняли во всей этой истории её сторону? Она всегда была для них чужой, в то время как Даниэль вырос здесь. Жил в своей мастерской не один десяток лет, не могут же местные так просто отказаться от него. Да, изобретатель всегда был немного странным и возможно не от мира сего, но тем не менее, до ситуации с повозкой никогда и никому не причинял зла. Конечно же, примерно раз в неделю в мастерской что-то горело и взрывалось, возможно лужайка их дома насквозь пропахла машинным маслом, но ведь это их дело, правильно? Ровно до того момента, пока пожары происходят на территории мастерской и зелёные травинки на пару с цветами принадлежат только их семье, никого из местных не должно волновать что там происходит.
Да и о чем тут можно размышлять? Оскар просто соврал ей. Возможно специально, а возможно и неосознанно надавил на одну из самых больных тем в её жизни, чтобы заставить Сару согласится на его уговор. Попытался усыпить её бдительность такой желанной и совершенно невозможной ложью.
Как бы сильно девушка не хотела этого отрицать, как бы не старалась показывать что до чужого мнения ей нет никакого дела, где-то глубоко внутри, совсем рядом с ужасным чудовищем по сей день молча жила обида на весь этот город. Детская, та самая из-за которой маленькая девочка, которая только приехала сюда из родного края, рыдала ночами. Роняла на подушку горячие слезы и говорила обеспокоенной маме, что не понимает почему никто не хочет её принимать. Понятия не имеет, почему местные дети считают своим долгом издеваться над ней и злобно шутить.
Конечно, это было очень давно. С того момента прошёл уже далеко не один год. Сейчас к ней относятся по-другому, не глазеют и не показывают пальцем, но факт остаётся фактом. Энканто — это город где тебя считают цирковым уродом если ты не похож на других, перекладывают ответственность за все беды и несчаться. Та история с Бруно прямое тому доказательство.
А она все слушала. Тяжело дышала и пыталась отыскать среди этих криков привычные ей слова. Но вопреки её ожиданием никакого «Убийца!», «Разрушительница семей!» или «Уродка!» Сара засечь так и не смогла. Вместо этого слуховые рецепторы вдруг сосредоточились на других фразах. Совершенно неправильных и как вдруг показалось девушке, нереальных.
Словах поддержки.
Карие радужки скользнули по лицу продавщицы магазина, которая когда-то продала им с Камило игрушку для Теда.
— Держись, девочка! — она приложила руки к лицу на манер громкоговорителя. — Они обязательно заплатят, за то что сделали!
Совсем рядом, буквально в нескольких метрах от неё на плечах своего брата сидел маленький мальчик, которого Сара смогла узнать без труда.
— Покажите им! — это был Карлос. Малыш устроился на плечах Чарли и кричал что есть мочи. — Пусть его выгонят!
Парень же, в отличии от младшего брата, не кричал. Он был единственным человеком из всей этой толпы который вёл себя очень сдержанно и спокойно. Элегантные руки крепко держали за ноги Карлоса, в то время как темно-зелёные глаза смотрели точно в её лицо очень сосредоточенно, и как вдруг показалось девушке, неодобрительно. Быть может, дело было в том, что такой человек как он, любитель тишины и сосредоточенной работы, неуютно чувствовал себя по всей этой суматохе и хотел как можно скорее увести мальчика домой. А возможно, что парень, собственно как и она, считал все происходящее самым настоящим театром. С послушно хлопающей в нужный момент массовкой и актёрами, беспрекословно выполняющими данные им указания и говорящими только то, что им положено говорить.
В момент, когда горячий шоколад пересёкся с темнотой непроглядных джунглей Чарли ободряюще ей улыбнулся, но девушка не смогла себя заставить ответить ему тем же. Чужая ладонь на спине немного подтолкнула её и ноги продолжили свой путь дальше по длинной дороге.
Напрямик под шатер местного цирка.
— Видишь? — Камило шептал ей на ухо. — Все они на твоей стороне.
Изо рта вырвался звук выражающий сомнение, а глаза вновь успели засечь в толпе ещё несколько знакомых лиц.
Её любимая вечно-сующая-свой-нос-не-в-свои-дела соседка чуть ли не прыгала над головами, чтобы получше их рассмотреть. Толкала руками стоящих рядом людей и вставала на носочки, выкрикивая имя её матери, пытаясь обратить на себя внимание. Но Марлен то-ли сделала вид что не услышала, то-ли действительно пропустила мимо ушей громкое восклицание. Совсем не далеко от неё владелица пекарни, в которой Лаура и рассказала ей о весёлых похождениях лицедея. Та держала руки у груди и провожала девичью фигуру взглядом полным сочувствия, громко говоря что-то о том, что Сара теперь может приходить в её заведение в абсолютно любое время.
Карие глаза вдруг настороженно прищурились.
Почти у самого входа в здание, по правой стороне от огромной толпы, с важным видом стояло в ожидании их всё семейство Миллеров.
Видеть их вместе, почти в полном составе, за исключением пожилой бабушки, было даже как-то непривычно и странно, настолько редко семья показывалась на людях в компании друг друга. Сегодня с ними не было целого квартета слуг и нянек, одна только женщина с очень усталым видом держащая на руках младшую из дочерей семейства. Сеньор Миллер был одет сегодня в парадный костюм, словно именно он и собирался проводить предстоящее заседание. В кои-то веки, больших размеров живот обрамлял темно-зеленый пиджак с исправно исполняющими свои функции пуговицами. В обычный день эта деталь гардероба грозила вот-вот разойтись по швам от такого напора. На голове его покоилась небольшая шляпа-котелок, а толстые пальцы крепко вцепились в деревянную трость. При этом, ручка её представляла из себя металлическое изваяние головы ягуара, с открытым ртом и большими клыками, как и положено местным богачам. Стоящая рядом с ним женщина, мать семейства, выглядела как всегда великолепно. На ней было вечернее изумрудно-зелёное платье, под стать своему мужу, которое очень ей шло. Аккуратная прическа подчёркивала аристократические черты лица и молодила её как минимум на десяток лет. По сравнению с довольно отъетым мужем выглядела она тонкой как спичка, словно ещё немного и матушку Кесси сдует от прорыва вечернего ветра.
А вот их дочурка всем своим видом
показывала, что совершенно не хочет находится здесь прямо сейчас.
Единственная, хорошая черта которой обладала Кесси Миллер — полное отсутствие актёрской игры. В отличии от своих родителей она не притворялась, что ей есть хоть какое-то дело до предстоящего слушания и сверлила своими водянистыми глазками руку Мадригаля на девичьей спине. Её же собственные руки, с целой кучей цветастых колец и перстней, сложились на груди в крепкий замок, а розовая туфелька с бантиком на ней нервно била по холодном асфальту, с головой выдавая то, что прямо сейчас она здесь только потому, что родители заставили её прийти.
В момент, когда взгляды их встретились, уголок красных губ пополз вверх, а лицо Кесси скривилось в ужасной гримасе, словно она сдерживалась всеми правдами и неправдами, чтобы не выплюнуть Саре в лицо очередное оскорбление. Уголки губ опустились в притворной грусти, а плечи скрытые тканью кошмарного платья опустились, всем своим видом выказывая глубокую печаль.
Возможно, девушка бы и поверила в надуманную поддержку с её стороны, но сложность заключалась в том, что за столько лет постоянных стычек Сара успела слишком хорошо выучить характер поведения Кесси. А ещё, как бы сильно дочь богатого папочки не старалась, но глаза врать не умеют. Всегда говорят лучше любых слов. И прямо сейчас Кесси Миллер буквально кричала о том, что Саре всё-таки стоило сгинуть на той злополучной дороге.
— О, здравствуйте, здравствуйте. — адвокат протянул руку мистеру Миллеру. — Как мило с вашей стороны всё-таки прийти сюда сегодня, Андрес. Тоже решили из первых уст узнать результат сегодняшнего слушания?
Отец Кесси рассмеялся и протянул руку для ответного рукопожатия.
— О, что уж там. Я как и вы переживаю и забочусь о каждом жителе Энканто. Всё мы, как никак, одна большая и дружная община. — водянистые глазки скользнули по лицам Мадригалей. — О, Джульетта, вот ты где. Я был просто в ужасе когда Оскар рассказал мне о Даниэле. Какое несчастье. Подумать только, спустить повозку вниз по улице. Ему очень сильно повезло, что тот случай обошёлся без летальных последствий. — от наигранного сочувствия в голосе мужчины хотелось закрыть себе уши. — А вы наверное родители девочки, да? — он пожал руку Марлен, а после и её отцу. — Примите искренние соболезнования и извинения, всем нам давно нужно было что-то сделать с этим. Я много раз предлагал закрыть мастерскую и построить на её месте что-то более полезное, но Альма всегда меня отговаривала, царство ей небесное, ещё и Арчибальд был против. — отец семейства немного поправил складки на и без того идеально-выглаженном пиджаке. — Но ничего, теперь то поставить что-то против моего предложения им будет просто нечего. Пора наконец очистить наш город от нежелательных лиц.
В момент когда голубые глаза мужчины посмотрели точно в её по лицу прошла нервная дрожь.
Нежелательных лиц. Вот оно что. Стоило Даниэлю один раз оступиться, как все в этом городе отреклись от него. Хотя, по лицу сеньора, как бы сильно он не пытался показать обратного, нельзя было сказать что он слишком уж расстроен таким расположением дел. Ну, конечно же. На одну семью которая мешает ему приводить свои планы в жизнь меньше. В голове даже проскользнула мысль, что Сара ничуть не удивится, если сразу же как заседание закончится отец Кесси побежит в сторону мастерской и выбросит все вещи Лауры и её отца на помойку. А после, уже через годик-другой на месте такого необычного здания будет стоять какое-нибудь дурацкое кафе-мороженое, или чего хуже, очередной паб.
Одна большая дружная община, как же. Пришёл сюда в компании всей семьи чтобы отпраздновать такую долгожданную победу.
— А ты наверное, Сара, да? — Андрес немного наклонился и голос его смягчился, будто бы он говорил с глупым ребёнком. — Как ты сейчас себя чувствуешь? Мы встречались с Оскаром этим утром, пересеклись по дороге домой. — из груди чуть было не вырвался саркастический смешок. — Он рассказал мне, что операция была очень тяжёлой. Ещё и ты, Джульетта, покинула город так не вовремя. — он немного качнул головой, для пущей убедительности. — Хромаешь? Без помощи сможешь пройти в зал?
Подбородок сам собой взметнулся вверх, а плечи гордо выпрямились. Она искренне настроилась не оправдывать сегодня ожиданий местных богачей.
— Да, смогу. — щеку обожгло от предупреждающего взгляда адвоката. — И я чувствую себя просто прекрасно. Спасибо за беспокойство, сеньор.
Водянистые глазки удивлённо расширились, а стоящий неподалёку Диего наконец-то обратил внимание на что-то кроме своих собственных ботинок. Угольно-черная шевелюра взметнулась вверх и друг поднял на неё глаза, очень настороженно и сосредоточенно переводя взгляд с неё на мистера Миллера.
Они с Мирой давно убедились в том, что Диего являлся одним самых умных людей среди их знакомых, но кроме того, друг на подсознательном уровне распознавал любую ложь, даже самую незначительную. И прямо сейчас он, без сомнений, уловил резкую перемену в общей атмосфере их разговора и понял, что что-то тут не чисто. В отличии от остальных присутствующих сейчас перед дверями здания суда.
— Вот оно как. — наконец-то, в голосе на осталось ни одной сюсюкающей нотки. Судя по всему, сеньор только сейчас понял что говорит далеко не с десятилеткой. — А встретится со своим обидчиком не боишься? Даниэль, как-никак, чуть не убил тебя.
Брови его приподнялись и в голубых глазах сверкнуло что-то отдалённо похожее на интерес. Девушка чуть было не закусила и без того потрескавшиеся губы. Мужчина явно не рассчитывал на то, что она будет вести себя так резво и бойко. Совсем как Оскар.
— Нет. — все глаза направили взор точно на них. — Не боюсь.
Андрес смотрел прямо в её глаза немигающим взглядом ещё добрых несколько секунд, прежде чем пышные усы не затрепетали в беззвучном смехе, а губы его расплылись в очень неприятной улыбке. Щеки мужчины покраснели, а рука немного поправила трость. Всем своим видом сеньор показывал радость и неожиданное веселье таким твёрдым ответом. Но, судя по всему, актёрский талант их семье был не сильно присущ.
Светло-голубые радужки будто заледенели. До этого плескавшаяся в них вода словно замёрзла в холодных льдах, настолько непроницаемым вдруг стал его взгляд.
Кажется, он собирался сказать что-то ещё, или быть может выдать какую-нибудь дурацкую шутку, но в следующую секунду дубовые двери с изображением весов на них открылись. В воздухе повис протяжный скрип и все головы повернулись туда, впиваясь взглядом в невысокую фигуру вдруг показавшуюся в открытом проходе.
— Добрый вечер. — это был Арчибальд. Глаза старика сосредоточенно прошлись по лицу каждого человека. — Все те, кто участвуют в сегодняшнем слушании могут следовать за мной. А тех кто не имеет никакого отношения к этому делу я вынужден попросить остаться здесь. — взгляд впился в лицо мистера Миллера. — Результаты заседания объявят сразу же, как решение о приговоре будет принято.
Отец Кесси с очень важным видом поправил черную бабочку и выпрямил плечи. В голове девушки невольно выстроились ассоциация с очень напыщенным павлином, расправившим огромный хвост в попытке показать свою важность.
— О, да. Конечно, Арчибальд. — палец ударил по трости в виде головы ягуара. — Но я был уверен, что вы сможете оказать мне сегодня небольшую услугу. — пожилой сеньор слегка поднял брови. — Понимаете, мы все здесь не чужие люди. Наша семья и вся семья Мадригалей давние друзья, верно Джульетта? — матушка Мирабель удивлённо округлила глаза, но тем не менее, немного кивнула. Среди небольшой толпы прошлись звучные шепотки. Вечная троица обменялась многозначительными взглядами. — Я как никто другой понимаю важность сегодняшнего слушания и переживаю по поводу правильного вынесения приговора. — несмотря на то, что голос его звучал крайне дружелюбно и благожелательно, довольно сильный упор на «правильного» не заметить было сложно. — И хотел бы попросить вас позволить мне и моей семье присутствовать сегодня в суде. В качестве поддержки для этой чудесной девочки.
Их взгляды встретились и тонкие руки как-то сами собой сложились на груди. Карие глаза прищурились, а губы дрогнули, словно только что кто-то попытался засунуть ей в рот очень спелый и кислый лимон. И Сара уже собралась с силами чтобы прилюдно осадить сеньора и дать понять, что никакая моральная поддержка, а уж тем более от человека вроде него, ей даром не сдалась, но похоже, что старого мудреца оказалось не так уж и просто провести. Сухие пальцы взялись за круглую ручку двери, а губы мужчины расплылись в лёгкой улыбке.
— То, что ваши семьи так сильно привязаны друг к другу достойно восхищения. Далеко не все в наше время могут похвастаться такой крепкой дружбой. — изо рта Мирабель вырвался лёгкий смешок. — Но, к огромному сожалению, даже такие глубокие чувства не могут стать причиной по которой я могу позволить вам присутствовать на сегодняшнем слушании. — лицо Андреса немного покраснело. Было видно, что мужчина еле сдерживает подступающую к горлу ярость. — В нашем городе действуют определённые правила, которые были написаны и приняты городским советом. — глаза старика многозначительно взглянули точно в лицо оппонента. — И распространяются они на всех. Вне зависимости от социального статуса или достатка, а уж тем более, дружественных отношений. За этими дверями все равны. — Арчибальд улыбнулся ещё шире, и не обращая никакого внимания на разгорающийся гнев в водянистых глазах, весело раскинул руками. — Так что, все кому дозволено быть тут сегодня, прошу за мной. Остальные остаются за порогом. Нас ждёт очень долгий и насыщенный вечер, господа.
К огромному её удивлению, отец Кесси не сказал больше и слова. Не стал спорить или угрожать влиятельными связями. Хотя, судя по его виду, такой сокрушительный и совершенно непреклонный отказ его совсем не порадовал. Лицо мужчины сравнялось по цвету с самым острым перцем какой Сара когда-либо видела в своей жизни, казалось, что ещё минута и из ушей сеньора клубами точно в вечернее небо пойдёт пар, настолько рассерженным он выглядел. Быть может, причина такой несвойственной молчаливости была в том, что Андрес не хотел терять лицо в глазах Мадригалей. Как-никак, он и без того слишком долго добивался их доверия и расположения. А может, дело было в том что отказал ему именно Арчибальд. Возможно, будь это какой-нибудь другой человек или член городского совета, то прямо сейчас этот разговор закончился бы громким скандалом.
В тот момент, когда ноги сделали шаг вперёд, а в голове промелькнула мысль, что старый судья, судя по всему, давал отцу Кесси повод себя побаиваться, в толпе вдруг раздалось её же собственное имя. Сердце забилось быстрее и тёмная копна быстро развернулась, в попытке найти глазами обладательницу такого знакомого голоса.
— Сара! — Тереза пробиралсь сквозь кучу тел точно к ней. — Сара! Стой, подожди!
Всегда уложенные белокурые волосы сильно растрепались, круглые щеки раскраснелись, а голубые глаза смотрели точно в её лицо настолько горящим взглядом, что Сара на секунду подумала, что новенькая, на самом деле, собирается её ударить. Настолько резво и бойко она проталкивалась сквозь образовавшуюся толпу. Но несмотря на всё это, она послушно остановилась. Впилась взглядом в быстро приближающуюся фигуру и с замиранием сердца ждала, пока Тереза подойдёт к ней ближе. С каждой секундой она прорывалась через целую кучу спин и рук, и спустя несколько таких же мгновений девушка вдруг поняла, что никакой угрозы от новенькой она не ощущает. Скорее наоборот. Голубые глаза, действительно, смотрели точно в её очень прямо и решительно, но тем не менее, без капли какой-либо злости. В светлых радужках отчётливо поступила кое-какая другая эмоция, намного более сильная и мощная. Та, от которой по ровной спине невольно прошёлся табун беспокойных мурашек.
Надежда.
— Сара, прошу, послушай! — Тереза уже почти бежала, прикладывая руки к лицу чтобы она лучшее слышала её слова. — Всё не так, как тебе кажется!
Девушка застыла и карие глаза против её воли удивлённо округлились, брови поползли вверх, а слух напрягся до максимума, в попытке расслышать хоть что-нибудь ещё. Понять, что имела в виду Тереза и перестать наконец ощущать в мозгу сигнал за сигналом. Это было что-то странное, ощущение которое появлялось не так уж и часто, но именно сейчас, сегодня, оно словно словно накалилось до своего предела, как раскалившееся до бела стекло.
Плохое предчувствие. Просто чертовски плохое.
Почти все участники процессии прошли в дубовые двери, в то время как Сара сделала несколько шагов обратно, точно на встречу к несущейся на всех парах девушке.
Новенькая говорила что-то ещё, отчаянно пыталась что-то прокричать, но шумевшая со всех сторон толпа вынуждала потерять её голос в этом океане возгласов. Но и без того становилось понятно, что она что-то знает. Возможно, именно Тереза сможет наконец дать ей такое долгожданное объяснение, своими руками вручить Саре последний из пазлов, который наконец открыл бы девушке взор на всю картину сегодняшнего дня в целом.
Все эти непонятные разговоры. Просьбы Оскара соврать в суде и приход всей семьи Миллеров сюда можно было описать только одним словом.
Подозрительно.
Она на уровне инстинктов чувствовала, что что-то не так. Что этих людей действительно нужно побаиваться, быть на чеку всегда. Всеми фибрами души ощущала, что является просто пешкой в чьей-то игре.
Всё произошло, буквально, за доли секунд. Свет вечерних фонарей и сотни смотрящих на неё глаз. Бешено колотящееся сердце и взволнованное лицо Терезы. А после чья-то рука на плече и неимоверной силы рывок назад. Сара запнулась о собственные ноги и с губ чуть было не сорвалось болезненное шипение, настолько сильна была хватка. Ее почти тащили в сторону больших дверей, совершенно не заботясь о уже начавшему трещать по швам платью. Волна тёмных волос повернулась в сторону человека, который таскал её из стороны в сторону как ненужный мусор и по лицу в этот же момент прошла нервная дрожь. Оскар рывками толкал девушку в сторону дверей, прикладывая всю имеющуюся у него силу и обрывал абсолютно каждую попытку вырвался, ровно до того момента пока холодное дерево не захлопнулось точно перед её носом.
Пришлось проморгаться, чтобы в полной мере понять, что вообще только что произошло.
Он что, насильно запихнул её сюда?
Чужие пальцы отпустили её и ноги сделали несколько ошалелых шагов к ближайшей стене.
Она этого не ожидала. Чего угодно, но точно не того, что адвокат вдруг начнёт пристально следить за ней. По-настоящему. Без дурацких шуток и тому подобного.
Осознание этого заставило всё тело содрогнуться в неприятной дрожи. Почувствовать как по лбу скатилась одна бусина холодного пота, а страх комом застрял в горле.
Всё намного глубже и серьёзнее чем ей казалось на самом деле. Если в начале Сара была уверена, что сеньор на пару со своим дружком просто хотели потешить свое эго, то прямо сейчас становилось понятно что Оскару зачем-то
нужно, чтобы Сара была здесь сегодня.
Нужно, чтобы она искренне верила в виновность Даниэля.
Нужно чтобы она помогла ему добиться победы.
— Эта девочка могла причинить тебе вред. — голос его повысился на несколько тонов, рука достала из кармана тканевый платок, вытирая изрядно покрасневшее лицо. Видимо, её попытки вырваться из ловушки его пальцев стоили мужчине много физических сил. — Я почти уверен, что видел в её руке что-то блестящее.
Прямо сейчас они находились в очень просторном коридоре. Высокие стены и потолок разносили по помещению её тяжёлое дыхание. Портреты в красивых рамках и целая стена самых разных наград и достижений стали свидетелями молчаливой ярости, вдруг повисшей в воздухе между двумя фигурами. Цветы в красивых горшках, по-настоящему длинный красный ковёр и мягкие кресла. Все вокруг буквально кричало о намерении создать, какой-никакой, уют в этом пути ведущем точно в зал суда, но никто из них не был сейчас в состоянии обратить внимание на эти попытки.
Всё Мадригали на пару с её родителями уже отправились дальше, совершенно не замечая отсутствия двух ключевых актёров в сегодняшнем спектакле.
— Тереза моя подруга. — руки сжались в кулаки. — Вы не имели никакого права так со мной обращаться! Не давать говорить с ней!
Гневное чудовище выло в женской груди как никогда громко, разрывалось в праведной ярости и так и умоляло дать этой патлатой свинье хорошую пощёчину. Если в обычные дни Сара всегда с уважением и почтением относилась к людям старшее её, то прямо сейчас этому человеку хотелось только плюнуть в лицо. От непонимания того, что тут вообще происходит и такого грубого обращения, словно мужчина имел хоть какое-то право шпынять её как побитого щенка.
— Имею, если эта подруга угрожает твоей жизни! — Оскар выпрямился. — Я уже сказал, что у неё в руке, вероятнее всего, был нож. Так что, ты должна поблагодарить меня за свою защиту и быть повнимательнее в выборе друзей. Если я правильно помню, дочь этого негодяя тоже была твоей подругой? — его глаза опустились к наручным часам. — А теперь, будь так любезна. Пройди в зал суда. Слушание вот-вот начнётся.
Сара с силой оттолкнулась от стены возле которой стояла. Чёрные туфли сделали несколько шагов точно к мужчине, а карие радужки разгорелись настоящим огнём. Щеки покраснели от злости, а на коже ладоней вот-вот грозили остаться следы от ногтей, настолько крепко та их сжала.
Возможно, её нельзя было назвать самым умным человеком в Энканто. Да, ей было всего шестнадцать и по сути, Сара прямо сейчас являлась просто подростком. Но ещё никто и никогда не пытался строить из неё настолько круглую дуру. Быть может, в последнее время у неё и были определённые проблемы со здоровьем из-за произошедшего на дороге, но потеря зрения в список этих самых проблем точно не входила.
Карие радужки отчётливо успели рассмотреть пытающуюся докричаться до неё подругу, в малейших деталях. Растрепанные волны светлых волос, любимый сарафан в крупную клетку и просто огромные голубые глаза. А ещё, руки. Которые новенькая прикладывала к красному лицу.
В которых совершенно ничего не было.
Оскар дурит её. Придумал на ходу какую-то глупую причину чтобы его поступок выглядел оправдано.
— Значит, вы ошиблись. — спина дрожала от напряжения. — Вот Джульетта обрадуется, когда узнает, что вы забавы ради чуть не сломали мне руку.
Моржовые усы задрожали, алчные глазки-бусинки озлобленно сузились и мужчина сделал шаг вперёд, но в следующую секунду по коридору прошёлся голос. Тот самый, который прозвучал в её ушах словно спасительные колокола.
— Mi vida? — кучерявая копна выглянула из-за угла и красота зелёных полей взглянула точно в её глаза. Камило вопросительным взглядом обвел две фигуры в конце коридора и плечи его напряжённо выпрямились. — Что тут происходит?
Сара замерла, словно каменное изваяние. С появлением тут Мадригаля в мозгу жирным шрифтом появилось понимание того, в насколько опасной ситуации она только что чуть было не оказалась. Абсолютно пустой коридор и очевидно разгневанный мужчина, злость которого направлена лишь на неё одну.
Ну, вряд-ли бы Оскар поднял на неё руку.
Так ведь?
Девушка громко взглотнула.
— Ничего, мальчик мой. — сеньор улыбнулся, голос его звенел в образовавшейся тишине. — Сара решила поболтать немного с одной своей знакомой, но к сожалению, слушание вот-вот начнётся, так что мне пришлось немного поторопить её. Да, милая?
Два взгляда выжидающе уставились точно в бледное лицо и девушка направилась напрямиг в сторону ничего не понимаюшего парня, оставляя сеньора без ответа и чувствуя, как волосы на затылке в шаге от того, чтобы встать дыбом от всего происходящего.
Похоже, что мужчина просто в отчаянии, раз без боязни того, что она нажалуется Мадригалям решается показывать свое истинное я. Максимально склизкое и отвратное, от одного вида на которое хочется выйти подышать свежим воздухом.
Пальцы схватились за руку Камило и очень решительно потащили парня за собой, в попытке оторваться от пристального наблюдения.
— Сара, всё хорошо? — мальчишеские пальцы требовательно сжали её руку. — Тебе плохо? Ты вся горишь. — свободная ладонь легла на красный лоб и речи Мадригаля стали отдавать лёгкой паникой. — Может, у тебя температура? У тебя такой вид будто ещё чуть-чуть и ты свалишься в обморок. Нужно сказать Джульетте, я уверен, что она взяла что-нибудь с собой специально на такой случай.
Но Сара нетерпеливо перебила его.
— Со мной всё нормально, просто… — она вдруг взглотнула. —… просто я переволновалась, вот и всё. Там среди толпы была Тереза, пыталась окликнуть меня. — брови свелись к переносице. — Я толком ничего не успела разобрать.
Лицедей тоже нахмурился, без сомнения, чувствуя, что она что-то не договаривает. И девушка искренне понимала его. Но ей не дали рассказать о настоящей причине такого странного поведения неторопливые шаги, медленно следующие точно за ними. Она спиной чувствовала его взгляд. Адский жар точно в том месте куда он был направлен, грозивший вот-вот просверлить дырку в её плоти.
Он следит. Специально не упускает их из виду, чтобы Сара не могла сболтнуть лишнего.
— Ты уверена? — Камило наклонил голову, шепча ей на ухо. — Волнуешься?
Тёмная копна отрывисто кивнула и взгляд впился в большую арку, ведущую точно в зад суда.
Нет смысла рассказывать Камило о её подозрениях пока у неё не будет точных доказательств своей теории. Парень решит, что она просто пытается оправдать Даниэля подобными выдумками, специально наговаривает на ни в чем не виноватого мужчину и отца Кесси, чтобы выставить тех в глазах Мадригалей плохими людьми. И, по сути, он будет прав если не поверит ей.
Ведь всё это ровным счётом ничего не значит.
Ни один из сеньоров не причастен к случившемуся. Да, возможно оба являлись не особо приятными личностями, любили власть и богатство, но тем не менее, ничего противозаконного не совершали.
Прямо сейчас Сара полагалась на свои чувства. Как и советовала Иса, слушала свой внутренний голос.
А он в свою очередь разрывался в громком крике. С каждой секундой всё громче и громче твердил о том, что всё это просто не может быть простым совпадением. По словам мистера Миллера, он уже очень давно хотел снести мастерскую семьи Лауры с лица земли, но раньше ему не позволяла сделать это Альма. Оно и понятно, покойная abuela всегда была справедлива по отношению к каждому жителю Энканто, и несмотря на осуждение от других, никогда бы не позволила оставить вдовца с маленькой дочерью на улице. И вот, уже после её смерти Арчибальд продолжил выступать против такого предложения. Раз и навсегда закрывая этот вопрос.
А после Тереза и её слова о том, что всё не так как ей кажется.
Так может, спущенная вниз повозка и вовсе не была случайностью, как она думала с самого начала? И отец Лауры сознался, только потому, что и сам думает что это так? Может, его подставили, а изобретать этого даже не знает. Думает, что виноват во всем, хотя на самом деле за всем этим стоят два довольно алчных и жадных до власти человека.
Сара искренне хотела верить, что так всё и было. Что на самом то деле Даниэль, который всегда относился к ней хорошо, показывал свои новые изобретения и рассказывал невероятные истории о своих задумках, стал козлом отпущения. Владельцем именно того кусочка земли, который так отчаянно нужен местному богачу. Самой обычной жертвой обстоятельств, просто инструментом для достижения цели.
Собственно, как и она сама.
В глаза ударил яркий свет, а мальчишеские пальцы сжали девичью ладонь в своих руках немного сильнее, поддерживая без слов.
Прямо сейчас Сара смотрела в очень большое и просторное помещение. Множество колон и невероятной красоты иллюстрации на стенах. Лица людей были высечены прямо из камня, их руки и ноги закованы в цепи, а за спиной завораживали своим видом огромные крылья. Словно все они были ангелами, по ошибке отправленными на нашу грешную землю. Блестящая люстра с тысячами маленьких стеклышек немного покачивалась из стороны в сторону, а тёмная плитка эхом отражала от стен звук их шагов. Прямо по середине зала ждал своего часа довольно хлипкий на вид деревянный стул. Он словно не вписывался в атмосферу этого места, был единственным грязным пятном на идеально-белом холсте. Девушка невольно вздрогнула, когда заметила возле него лежащие на полу ржавые цепи. Напротив места где, скорее всего, каждый кто каким-либо образом замешан в этом деле будет рассказывать свою версию событий, очень высокий стенд за которым уже сидел о чем-то болтающий с Мирабель, Арчибальд. А позади него просто дикое количество скамей, за которыми громко шумели какие-то незнакомые ей люди. Все они были одеты в чёрные одежды и носили на голове такие же тёмные шляпы, тем самым отделяя себя от родственников жертв или обвиняемых.
В голове возникло только одно слово.
Присяжные.
Те самые люди, от мнения которых зависит, как именно закончится весь этот вечер. Женщины и мужчины которым дозволено решать чужую судьбу.
Рядом с Мирабель с очень гордым и непоколебимым выражением лица строгая на вид женщина. На столе перед ней лежали несколько жёлтых пергаментов и перо вместе с чернилами. Сеньора нервно била ногой в туфле об пол и недовольно косилась на своих соседей, всем своим видом показывая, что ей очень не нравится создаваемый ими шум. Сара догадалась, что это, та самая, сеньора Грин. Секретарь судебного слушания. Отец объяснил ей, что в её обязанности входит запись всей сказанной сегодня информации и документация основных фактов разбирательства. Она то и дело вздрагивала, когда старый мудрец слишком активно жестикулировал руками или хлопал в ладоши.
А делал он это довольно часто.
Судя по всему, в ожидании их Арчибальд решил рассказать своему новому помощнику очередную весёлую историю о своей жизни. Глаза мужчины горели от восторга, каждый раз когда Мирабель задавала какие-либо уточняющие вопросы о его невероятных приключениях. Сама Мира нервно елозила на стуле и с интересом слушала своего собеседника, руки девушки панически перебирали края на сдержанном платье, которое Джульетта заставила её надеть сегодня. Глаза из-под зелёной оправы очков не мигая смотрели на старого мудреца, с головой выдавая то, насколько сильно девушка нервничала на самом деле.
А с противоположной стороны зала шушукались и переговаривались между собой вся группа поддержки, если их можно было так назвать.
На абсолютно таких же скамьях как и у присяжных, на первом ряду сидели и шёпотом что-то обсуждали её мама и папа. Теда, на пару с Антонио, было решено на слушание не брать и до конца дня оставить малыша на обеспечение одной из маминых подруг. У той тоже был маленький сын, так что на счёт времяпровождения младшего брата Сара не переживала от слова совсем. Трём сорванцам явно найдётся чем заняться. К горлу невольно поступил стыд, когда карие радужки ничего не стесняясь прошлись по измученным лицам родителей. Они словно постарели на десятки лет за последние сутки, тёмные мешки под глазами и выделяющиеся морщины. Девушка была готова поклясться, что до этой самой минуты никогда в своей жизни не видела в волосах отца седины. Прямо за ними, на втором ряду, тётя Пеппа и Феликс. Тёмная и то и дело пускающая молнии в воздух туча, судя по всему, неплохо устроилась над головой матушки Камило и совершенно не собиралась посветлеть хотя бы на один оттенок, в этот раз всегда сражающемуся с ней мужчине не удалось её прогнать. Рядом с ними Джульетта и Августин. Женщина положила голову на плечо мужа и прикрыла глаза, по лицу читалась одна только бесконечная усталость. А на самом последнем ряду громко галдели и что-то очень резво и бойко обсуждали все дети семейства. Луиза и Исабела рьяно пытались что-то доказать спорящей с ними Долорес. Диего и Мариано, которые сидели по обе стороны от сестёр, то и дело обменивались испуганными взглядами.
Дыхание перехватило от волнения и Сара на секунду прикрыла глаза.
Ярость от знакомства с Оскаром и все последующие события отогнали панику и страх на второй план. Заслонили собой словно невидимой стеной, позволили забыть ненадолго о предстоящем кошмаре. Встать наконец на ноги, и все ради того, чтобы прямо сейчас подставить ей подножку. Вынудить вспомнить, зачем она тут на самом деле и вернуться наконец из собственных мыслей сюда, на землю. В здание, где прямо сейчас от её слов будет зависеть судьба одного довольно неординарного мужчины и его дочерей.
— Да, это было довольно забавно. — Арчибальд приложил палец к губам и голубые глаза хитро сверкнули. — Если мне не изменяет память, тот сеньор был готов от страха просто… — звенящий голос оборвал его громкие речи.
— Она пришла. — сеньора Грин поднялась со своего места. — Прошу, присядь пока на скамью.
Помещение мигом погрузилось в гробовую тишину, рука женщины указала на место рядом с её родителями и Сара послушно направилась точно туда, про себя подмечая, что на самом то деле тон судебного секретаря был не настолько холодным и безчувственным, как она ожидала. Скорее напротив. Сеньора смотрела с самым искренним пониманием и сочувствием, а ни в одном произнесенном ей слове раздражения или неприязни девушка расслышать так и не смогла.
Её пальцы крепко держали руку парня в своей, аккуратные туфельки цокали в сторону семьи, а глаза смотрели в один только холодный пол. Она чувствовала кожей их взгляды. До дрожи в коленях и жара на собственных щеках. Прямо сейчас абсолютно каждый человек в большом зале устремил взор точно в её лицо. Провожал взглядом фигуру в чёрном платье и без сомнения, делал свои личные выводы.
В голове промелькнула одна чёткая, но тем не менее, безумно неприятная мысль.
Если большинство присяжных, и правда, были близкими друзьями Оскара, то сразу же, как Сара займёт своё место рядом с близкими, за спиной судей прокатиться целая волна осуждающих шепётков и недовольных причитаний по поводу её слишком уж здорового вида.
Всё тело словно окаменело, грудь часто вздымалась и опускалась, а в ушах эхом раздавались звуки их шагов. Каждый из них прямо сейчас стоил девушке просто неимоверных сил, словно кто-то нарочно заковал тонкие лодыжки в тяжёлые цепи. Длинные пальцы сжали девичью руку в своей чуть сильнее, молча помогая ей справиться с наступающей паникой, но Сара не смела поднять на него взгляда. Боялась прямо сейчас сделать хоть одно лишнее движение, довольно чётко ощущая, что в эту самую минуту никакой безопасности она не чувствует и в помине. Место, предназначение которого заключалось в защите слабых, словно давило своими белыми стенами. Над головами каменных ангелов вот-вот грозили показаться маленькие рожки, а в их руках вместо лир и тонких струн острые вилы. Прямо сейчас девушке казалось что ведут её далеко не к долгожданному спасению, а в клетку с кучей голодных хищников. Словно глупую овечку, которая и сама пока ещё не успела понять, что она вот-вот окажется в логове с целой стаей голодных гиен. В чёрных одеждах и таких же чёрных шляпах. Молча восседающих за спиной сегодняшних судей и поджидающих нужного момента для нападения.
Намеревавшихся оставить от Даниэля одни только кости.
Ноги ступили на первую из множества ступенек и уже собирались направится вслед за Камило к обеспокоенным родителям, но сделать этого ей не дала хватка на остром плече.
К слову, довольно сильная хватка.
— Я бы рекомендовал тебе сесть там. — тёмная копна непонимающе повернулась и на ухо раздался тихий шёпот. — Тебя одну из первых вызовут для дачи показаний. — рука адвоката поднялась в воздухе и девушка проследила взглядом за этим движением.
Под «там» Оскар, судя по всему, имел в виду круг. Тот самый, по середине которого стоял потертый стул на пару с ржавыми и очень тяжелыми на вид, цепями. А конкретнее, небольшую лавочку, которая мирно устроилась точно перед всеми кто пришёл поддержать её сегодня. И всё бы ничего, только вот располагалась она отдельно от остальных. В отличии от мест для родственников находилась в самом низу величественного зала, не давая и малейшей возможности хоть как-то контактировать со всеми остальными. Нет, конечно же, если бы Сара захотела, то смогла бы поговорить с родителями в любое время, только для этого ей пришлось бы забраться на эту чёртову скамью и стоять там на носочках, чтобы хоть так обменяться с ними хотя бы парочкой слов.
Такой расклад её, мягко сказать, не обрадовал. Так что, уже через секунду волна блестящих волос вернула свое прежнее положение, а карие радужки впились в лицо мужчины ошалелым взглядом.
Глаза адвоката сверлили её очень недовольно и прямо. Несмотря на то, что тон его звучал абсолютно обычно, девушка очень отчётливо смогла рассмотреть в освещении хрустального канделябра бордовые пятна на круглых щеках. Пальцы сжали ткань строгого платья под собой ещё сильнее и невесомым движением словно потянули то вниз, будто бы снова начать таскать Сару из стороны в сторону как ненужный мешок здесь и сейчас мужчину останавливало одно только присутствие чужих людей.
Брови против её воли нахмурились, а красные губы прижались друг к другу с эмоцией самого настоящего отвращения.
Слишком уж много эта свинья себе позволяла. Слишком кичилась своим положением и сунула свой пятачок туда, куда не следовало. На сегодня следов от грязных копыт на её платье и так предостаточно.
Она рывком подалась назад, тем самым вынуждая мужчину наконец убрать свою руку с её плеча.
— Нет. — пышные усы затрепетали от плохосдерживаемого гнева. Она тоже шептала, почти выплевывала эти слова Оскару прямо в лицо. — Я буду сидеть со своими родителями.
Зубы адвоката скрипнули и он с остервенением поправил края и без того гладкого пиджака. Несмотря на то, что мужчина очень пытался придать своему лицо расслаблено-вежливое выражение, сделать это ему решительно не удалось. Вена на шее запульсировала от гнева, а жевалки принялись ходить ходуном. Казалось, что ещё чуть-чуть и из ушей самого знаменитого защитника в Энканто завитушками к потолку отправятся клубы пара, настолько рассерженым он выглядел.
Такая реакция лишний раз заставила Сару напряжённо выпрямить спину и снова убедится в своей теории о том, что всё происходящее сегодня, так или иначе, очень волнует настолько отчаянно пытающегося отделить её от семьи мужчину.
Оба сверлили друг друга взглядами добрых несколько секунд, пока вдруг пальцы в её руке не сжали ту в крепкой хватке.
— В чем проблема? — Камило подошёл ближе и очень настороженно прошёлся взглядом от одного раскрасневшегося от злости лица к другому. — Сеньор, что случилось?
Судьи и присяжные в ожидании их принялись перебирать самые разные документы, поправлять высокие шляпы и быстро делать какие-то пометки, очевидно, окончательно подготавливаясь к предстоящему слушанию. Только сейчас до ушей девушки стали наконец доносится негромкие, переговаривающиеся друг с другом, голоса, скрип перьев и шелест целой кучи бумаг. До этой самой секунды в ушах звучало одно только бешено колотящееся сердце и громкие крики того самого чувства, которое люди обычно называли инстинктом самосохранения.
Оскар прокашлялся и отошёл на шаг, с очень важным видом поправляя монокль и бросая взгляд на наручные часы.
— Ничего о чем бы ты мог беспокоится. — рука отправилась в нагрудный карман и достала от туда именной платок. — Я только что предложил нашей юной леди занять место непосредственно в кругу. — голова кинула в сторону самой отдалённой лавочки. — Её вызовут одной из первых и будут делать это весь сегодняшний вечер для уточнения показаний. Вряд-ли присяжным понравится, если она будет спускаться туда-сюда каждый раз, когда Артур захочет чтобы она опровергла или уточнила чей-то ответ на его вопросы. — теперь уже лицедей недовольно нахмурился. — Да и Марлен рассказала мне, что нога беспокоит тебя по сей день. Не нужно лишний раз её напрягать.
Девушке искренне захотелось выколоть себе глаза, лишь бы никогда больше в жизни не видеть настолько склизкого и изворотливого слизняка. На этот раз Камило напряжённо выпрямил плечи и немного потянул женскую руку в своей ладони назад, молча прося её отступить. И это прикосновение настолько сильно отличалось от того, как грязные копыта отъетой свиньи хватались за неё всего несколько минут назад. В этом движении не было скрытой угрозы, двойных мотивов или не очень хороших намерений, одно только желание защитить. Словно именно Мадригаль собирался сегодня отстаивать её правоту перед присяжными, не Оскар. И этому движению хотелось вторить, подчиняться. Просто потому что Сара прекрасно знала, что стоит ей сделать один только шаг, как сильная спина точно спасёт её от любых нападений. Закроет собой в любое время суток. И днём и ночью укроет от чужих глаз, ни за что и никогда не причинит вреда.
Так что, прямо сейчас туфли на небольшом каблуке послушно сделали шаг назад и позволили Мадригалю заслонить себя своим телом, тем самым отделяя её от адвоката на довольно приличное расстояние.
— Одной ей там делать нечего. — голос парня звучал очень твёрдо и уверенно. Стало понятно, что никаких возражений от мужчины Камило принимать точно не собирается. — Даниэля чуть позже посадят на этот самый стул. — он кивнул в сторону дряхлого табурета. — И вы хотите чтобы Сара тоже сидела там? С ним? В паре метрах от человека, по вине которого она чуть не погибла?
Глаза парня сощурились и зелёные рубины разгорелись неподдельным гневом. Сеньор, который похоже ожидал совершенно не такой реакции, раскраснелся ещё больше и принялся быстро тараторить, оправдываясь:
— Ну-ну, не нужно так утрировать, Камило. — он взглотнул и вытер выступивший на лбу пот. — Сара будет там не одна. Я буду рядом с ней и Даниэля сразу же закуют в наручники, можете в этом не сомневаться. Девочка будет в полной безопасности. — Сара, которая наблюдала за всей этой сценой из-за спины Мадригаля, одним довольно сильным движением сжала пальцы парня в своей ладони, уже через секунду отпуская. Молча надеясь, что Камило поймёт, что значил этот импровизированный сигнал. — Таков порядок, мальчик мой. Пострадавший и его адвокат должны сидеть отдельно от свидетелей.
Нет. Нет. Нет.
Это плохо. Очень плохо.
Если и правда, прямо сейчас её заставят занять место в кругу, отдельно от родителей и Камило, то на более-менее адекватный процесс слушания можно просто и не рассчитывать. Одно дело, когда по обе стороны от тебя сидят близкие люди, а другое, меркантильный богач, единственная цель которого — как можно больше раскрутить это дело и заставить присяжных поверить в выдуманные им байки. Сомневаться не приходилось, если Оскар будет находится в нескольких метрах от неё все заседание, то Сара без его вмешательства не сможет сказать и одного слова.
— С каких это пор ввели такие правила? — Мадригаль явно не собирался сдавать позиции. — Что за глупые нововведения? Насколько я помню, моя tia никогда не упоминала о чем-то подобном.
Адвокат сдержанно улыбнулся и прочистил горло. С каждой секундой становилось понятно, что факт того, что ему приходится объясняться перед двумя подростками действительно его раздражает.
— Это правило пришло в силу совсем недавно. Джульетта ещё не успела побывать в суде с момента его принятия. — мужчина вдруг обеспокоенно оглядел зал и нервно оттянул накрахмаленный воротник. — Ну, давайте не будем задерживать и без того затянутое мероприятие. Сара, пойдём. Уже пора начинать.
Адвокат протянул руку в воздухе, но девушка даже не шелохнулась. Совершенно не собираясь отпускать пальцы Камило в ближайшее время и принимаясь мысленно перебирать все выученные молитвы и выбирая из них подходящую. Просто потому что в голове вдруг пролетела мысль, что прямо сейчас помочь ей может одна только божественная сила.
Казалось бы, какая к черту разница на каком конкретно месте ей сидеть. Всё-таки, не она будет присутствовать тут сегодня в роли обвиняемого. Не ей грозила смертная казнь или изгнание, не Сара сегодня потеряет абсолютно все. Но что-то подсказывало ей, било по всем красным кнопкам и с силой дёргало на предупреждающие рычаги, что прямо сейчас находится поблизости от Оскара ей просто-напросто опасно для жизни.
Он явно хочет отделить её от Камило и всех. Оставить без возможности на какую-либо постороннюю помощь. Усадить на скамью рядом с собой только ради того, чтобы контролировать каждое её слово, без подозрений следить за движениями и обрывать любые попытки хоть как-нибудь помешать его планам.
Каким конкретно планам она собирается не дать осуществиться девушка и сама толком не знала. Но кое-что очень склизкое и холодное подложило в голову мысль, что вряд-ли эти самые цели были направлены на благое дело.
Камило повернул голову и очень проницательным взглядом посмотрел ей точно в глаза. В момент, когда красота зелёных лугов пересекалась с её взглядом девушка всеми правдами и неправдами попыталась начать с ним немой диалог. Без слов рассказать всё, молить о том, чтобы Мадригаль не позволил мужчине забрать её из-под тепла мальчишеских рук. Разделить их.
Сердце отбило несколько беспокойных ударов, а в родных радужках всего на мгновение что-то блеснуло.
Что-то, очень сильно напоминающее осознание.
Понял. Догадался.
— Это обязательно? — лицедей устремил взор на уже не скрывающего своего раздражения мужчину. — Я буду помогать ей спускаться.
Рука Оскара опустилась и девушка чётко успела заметить как мужчина сжал ту в кулак с настолько сильным напором, что костяшки на пухлых пальцах против его воли предупреждающе побелели. Краснота с лица плавно растекалась и по шее, а алчные глазки-бусинки резко сощурились. В ту секунду, когда адвокат сделал шаг вперёд, а по ровной спине прошла неприятная дрожь по помещению вдруг прошёлся очень громкий голос:
— Что за столповторение? — Арчибальд поднялся со своего места и взглядом от которого невольно захотелось испуганно съежится прошёлся по лицам присутствующих. — Если не ошибаюсь, судебный секретарь ещё несколько минут назад распорядилась, чтобы девочка заняла свое место.
Оскар громко выдохнул и на каблуках развернулся корпусом точно в сторону судей. Только сейчас девушка заметила, что все посторонние звуки давным-давно стихли. Всё члены городского совета, свидетели и присяжные больше не занимались своими делами и не говорили. Только молча смотрели прямо на них. Сверлили своими взглядами и судя по всему и правда не понимали, в чем причина такой долгой задержки.
— Прошу прощения, Арчибальд. — тон адвоката с раздражённого поразительно-быстро поменялся на елейно-уважительный. Словно склизкой гадюке оборвал ужин хищник покрупнее. — Всего через минуту можем начинать.
Но главный судья не обратил на него и малейшего внимания. К огромному удивлению девушки, старый мужчина прямо сейчас смотрел только на неё. Очень сосредоточенным и внимательным взглядом всматривался в бледное лицо. Ей даже на секунду показалось, что почти прозрачные глаза просвечивали её изнутри словно рентгеном, и без объяснений понимали, что тут происходит на самом деле.
Не то чтобы Сара знала о Арчибальде слишком много. По рассказам Мирабель, старец занимал свою должность далеко не один десяток лет и был очень хорошим другом ныне покойной Альмы. Большая половина города считала мужчину довольно странным, но тем не менее, высказывать какие-либо недовольства вслух никогда и ни при каких обстоятельствах не смела. И если судить по тому, что ей удалось увидеть сегодня вечером, даже высшие чины общества не решались оспаривать его решения.
И прямо сейчас девушка в полной мере ощутила, почему.
Несмотря на свой немного необычный вид, вся фигура судьи против воли вызывала небывалое уважение. Он высоко восседал над всеми присутствующими, абсолютно беспристрастно прохаживаясь взглядом по лицам каждого из них. Хватило одной лишь секунды, чтобы понять, что на этого человека не подействуют никакие уговоры или взятки. Для Арчибальда не имели никакого значения родственные связи или дружественные отношения со своими подсудимыми. Он — лицо справедливости, честности и равенства этого города. Для него все они стоят на одной ступени.
— Садись вместе с родителями. — сухие губы расплылись в дружелюбной улыбке. — Когда будет нужно, мы попросим тебя спуститься.
Из женской груди вырвался облегчённый вздох и она кивнула. Очень надеясь, что в таком коротком жесте старец сможет прочитать самую искреннюю благодарность из всех, на которые Сара была вообще способна прямо сейчас.
Она не знала точно, понимает ли судья в полной мере, какую огромную услугу он оказал ей только что, но Сара на уровне инстинктов чувствовала, что мужчина видит настоящую личность адвоката просто на сквозь. Осознает, что слишком уж пристальное внимание к ней от местных богачей не может быть обычным жестом благородности.
Аккуратные туфельки направились вслед за Камило к самой первой из скамей, в то время как Оскар спустился в круг и в полнейшем одиночестве занял место за табуретом с цепями. Снова, не смея спорить с распоряжением главного из членов городского совета. Девушка не смогла в полной мере рассмотреть его реакции, но даже отсюда без труда можно было увидеть, настолько сильно плечи мужчины были напряжены.
Очень захотелось самодовольно улыбнуться.
Ну, да. В отработанный сценарий внёс поправки человек намного влиятельнее.
— Что это было? — Марлен усадила её рядом с собой и отряхнула и без того чистое платье от пыли. — Оскар хотел посадить тебя рядом с собой? Там? — Мадригаль устроился по левую руку от неё и Сара кивнула. — Просто немыслимо. Что за глупые порядки? Ты слышал, дорогой?
Отец семейства перевёл взгляд на дочь.
— Да. Я слышал об этом. Но если не ошибаюсь, это правило распространяется только на тех, кто уже достиг совершеннолетия. Странно, что он не упоминул об этом. — карие глаза удивлённо расширились, но мужчина не обратил на это внимания. — Милая, ты помнишь что нужно говорить? Ничего не забыла?
Рука метнулась к лицу и пальцы устало потерли переносицу.
— Нет, пап. — в голосе против её воли поступила сильная дрожь. — Я всё помню.
Лицо мужчины вдруг расслабилось, а брови немного приподнялись. Напряжённое выражение, которое держалось на его лице начиная с той самой минуты, когда он услышал имя Даниэля, впервые за этот день сменило наконец свою излюбленную эмоцию. Губы мужчины плотно прижались друг к другу, а мозолистая ладонь легла на острую коленку, слегка ту сжимая.
— Всё будет хорошо. — он немного поддался вперёд, перегинаясь через сидящую рядом жену. — Мы все здесь. С тобой.
От того, настолько тепло и по-настоящему успокаивающе звучал его голос захотелось блаженно прикрыть веки. В груди разливалось что-то очень родное и тёплое, вынуждало видеть перед глазами давно забытые картины. Вечера, проведённые в кругу семьи. Долгие часы за играми вместе с отцом и начать слышать в ушах этот самый голос, который когда-то в детстве читал ей перед сном её самые любимые колыбельные. Страх постепенно отступал в небытие, с каждой секундой проведённой в окружении близких.
Как бы сильно не хотелось этого признавать и как бы яро Сара не пыталась переубедить себя в обратном, но лгать себе самой было просто-напросто глупо. Оскар очень сильно напугал её. Заставил все беспокойные рецепторы накалиться до предела, где-то глубоко внутри потерять это блаженное чувство безопасности. Осознание того, что он использует её в своих целях давило не хуже любой удавки. Сдавливало горло в непритворном ужасе и не давало спокойно вздохнуть.
Но она не одна. Он не посмеет тронуть её и пальцем в присутствии семьи.
Если всего несколько минут назад Сара сомневалась в том, стоит ли рассказывать о своих подозрениях Камило, то с каждой секундой становилось понятно, что прямо сейчас, в этом зале суда, прямо под носом у всех происходит что-то странное. И молчать об этом она точно не собиралась, пусть Мадригаль посчитает её зашуганной истеричкой.
Она не позволит манипулировать собой как бесчувственной куклой. Использовать в своих целях как глупого ребёнка.
— Я знаю. — она улыбнулась, по-настоящему искренне за весь сегодняшний вечер. — Спасибо.
Родители, поразительно синхронно, улыбнулись и повернули головы к что-то быстро говорящей Пеппе. Девушка решила, что пренебрегать такой чудесной возможностью не стоит и быстро развернулась к сидящему рядом парню, намереваясь посвятить его в настоящие события последних нескольких часов.
— Камило… — Сара вдруг запнулась и умолкла.
Там, в самом низу. Прямо за стулом где Даниэлю сегодня предстояло услышать свой приговор, точно на неё уставилась пара двух угольно-черных глаз. Мужчина не шевелился, девушке даже на секунду показалось, что он старался не дышать. Только слушал, смотрел точно в её глаза и всем своим видом показывал, что он всё понимает. Знает, что она прямо сейчас хочет посвятить Камило во все произошедшее и очень надеется на то, что Сара всё-таки прислушается, не станет.
Прошло добрых несколько секунд, прежде чем голова его вдруг не покачнулась из стороны в сторону в отрицательном жесте.
Когти яростного чудовища одним чётким ударом прогнали все сомнения, заставили кровь в жилах начать нестерпимо пылать.
Строгая мамочка, которая заметила что её непослушная дочурка на семейном празднике взяла больше конфет со стола чем ей полагалось.
Сара отвернулась от Оскара с эмоцией самой настоящей решимости.
Пошёл к черту.
Лёгкие зачерпнули в себя холодный воздух, брови нахмурились и два горящих взгляда наконец пересеклись.
Только вот, она не смогла найти в себе сил закончить начатую несколько секунд назад фразу.
Камило по-прежнему сидел рядом. Смотрел россыпью зелёных рубинов точно в её глаза и ждал. Замер в ожидании правды, объяснения такого странного поведения, но губы словно приклеились под напором одного конкретного чувства, которое пересиливало собой жажду справедливости и желание поставить любителя знаменитых знакомств на место.
Чувство вины.
Сара не могла делать вид, что ничего не происходит. Не могла притворяться, что не видит того, настолько сильно и без того широкие плечи были напряжены. Как мальчишеские щеки за последние недели медленно но уверенно заменялись острыми скулами, как шершавые ладони немного потряхивало от всех этих переживаний. Сквозь гул шёпотков и тихих переговоров между двумя сердцами повисла напряжённая тишина. Звонкая и давящая. Полная тайн и страхов.
Она вдруг осознала, что только что чуть не втянула Мадригаля в очередные проблемы.
Он и без того натерпелся. Каждый божий день слушал речи о её сожалениях, потратил долгие дни на то, чтобы сегодняшний суд вообще случился. Из кожи вон лез, чтобы поставить её на ноги. Смертельно устал. Сидел здесь сегодня только потому, что переживал за неё. Не хотел бросать тут в одиночестве. Просто не заслужил очередной головной боли.
В сознании промелькнули утренние слова об эгоизме и её наплевательском отношении к его чувствам.
Девушка облизнула губы и выдохнула.
Хватит. Не добавляй проблем на его голову хотя бы в этот вечер.
— Спасибо, что не оставил меня там. — еле слышно, почти шёпотом, с губ сорвалась частичная правда. — Не хочу чтобы нас разделяли.
Мадригаль нахмурился, а нога в аккуратной туфельке принялась нервно отбивать какой-то свой ритм по холодному полу.
Она справится со всем сама. Объяснит, когда докопается до всей правды.
— Я тоже не хочу. Если бы Арчибальд настоял, то я попросил бы у него разрешения пойти с тобой. — кучерявая копна слегка наклонилась, в попытке скрыть их разговор от лишних ушей. — Если этот болван ещё хоть раз попробует забрать тебя от меня, клянусь, mi sol, этот вечер закончится его разбитым носом. — Камило очень старался говорить весело и расслаблено, но девушка не смогла найти в себе сил улыбнулся в ответ, только опустила взгляд на острые коленки. Так что, уже через несколько секунд большая ладонь накрыла одну из её рук, а тон его поменялся на абсолютно серьёзный. — Мне очень не нравится, как он смотрит на тебя. Будто ты на его глазах сломала лапу его любимому щенку. — длинные пальцы немного дрогнули, а красные губы с силой прижались друг к другу. Одно дуновение ветра, и её ухо обожгло от его дыхания. — Сара, я же вижу, что что-то случилось. Чувствую, что ты боишься. — карие радужки наконец-то решились столкнуться с отливающими зелёным. — Только я не совсем понимаю, чем этот страх вызван. Слушанием? Или может чем-то другим? — Мадригаль сглотнул и брови его настороженно нахмурились. — Или кем-то?
Её глаза удивлённо расширились, а спина напряжённо замерла. Лицедей выжидающе уставился на неё, в красивых глазах девушка отчётливо смогла прочитать надежду. Самую искреннюю и самую чистую из всех, какую ей когда-либо приходилось видеть и ощущать в своей жизни. И это было настолько поразительно, настолько странно и приятно одновременно. В её голове прямо сейчас бурлила в праведном огне настоящая мешанина самых разных эмоций. Начиная от удивления и заканчивая приятной дрожью. Факт того, что даже в такой щепетильной и нервной обстановке парень, всё равно, смог заметить перемены в её настроении, в отличии от остальных правильно истолковал ту странную сцену в коридоре и задержку по пути к скамьям. Думал, в первую очередь, не о предстоящем судебном слушании, а о ней, просто не мог не заставить уголки пухлых губ немного приподняться вверх. Это чувство словно согревало изнутри, вынуждало вспомнить о данном ему общении. О речах о честности и лжи. О клятве никогда больше не врать друг другу, говорить открыто и прямо.
Из груди вырвался рваный выдох, и Сара уже открыла рот для того чтобы рассказать, поставить лицедея в события сегодняшнего вечера, но ей не дал сделать этого деликатный кашель.
Это был Арчибальд. Старец поднял руку, призывая зал к тишине. Присяжные, а следом за ними и сеньора Грин на пару с Мирабель, принялись подниматься со своих мест. Девушка, хоть и не совсем понимала для чего это нужно, тоже поднялась на ноги. Краем глаза замечая, что её родители и Мадригали сделали тоже самое, замирая у своих стульев. Просторное помещение погрузилось в абсолютную тишину, не было слышно даже звуков дыхания. Один только громкий голос, эхом отражающийся от высоких стен:
— Для начала, хотелось бы поприветствовать всех тех, кто так или иначе участвует в сегодняшнем слушании. В вашем присутствии я, как главный судья, даю слово вынести справедливый и честный приговор всем виновным и наказать их в соответствии с принятыми писаниями и законами нашей общины. — почти прозрачные глаза сеньора проницательно оглядели лицо каждого в большом зале. — Официально, слушание от первого ноября объявляю открытым. — сеньора Грин со скоростью света схватилась за перо и принялась быстро писать что-то на белом пергаменте. — Разбирается дело о непреднамеренном покушении на убийство Даниэлем Берчем в отношении лица, не достигшего совершеннолетия. Официальная версия произошедшего, представленная адвокатом защиты, звучит так. — мужчина почистил горло, опуская взгляд на документ перед собой. — Утром, пятнадцатого октября, повозка вышеупомянутого обвиняемого на высокой скорости сбила пострадавшую Сару Кит-Лэнд, оставляя после себя значительные повреждения и травмы едва совместимые с жизнью. В результате несчастного случая на правой ноге пострадавшей была проведена операция с хирургическим вмешательством целительницы Айрис Диаз, пришедшей сегодня в зал суда для подтверждения своих показаний. — только сейчас Сара заметила сидящую рядом с Феликсом сеньору, её коричневая шаль настолько сильно слилась с цветом скамьи, что девушка невольно просто упустила её фигуру из поля зрения. — Сторона обвинения запрашивает у городского совета самого строго наказания из всех возможных по признанной законодательной системе, в то время как обвиняемый утверждает, что повозка была спущена вниз по улице не намеренно.
Арчибальд оторвал взгляд от бумаги перед собой и прямым взглядом посмотрел ей точно в глаза. Сара против воли чуть было не встала по стойке смирно.
— Вы, Сара Кит-Лэнд, проживающая в доме номер шесть по азаливскому бульвару?
— Да. — голос немного дрогнул. Слава богам, она уже знала как именно ей нужно отвечать на все последующие вопросы.
— Вы проживаете вместе с родителями, Марлен Кит-Лэнд и Робертом Китом-Лэндом?
— Да.
А главный судья беспристрастно продолжал, не собираясь в ближайшее время отводить от неё взгляда.
— Подтверждаете ли вы, что до своего восемнадцатилетия находитесь под полным обеспечением и опекой своих родителей?
В горле уже начинало пересыхать от волнения.
— Да.
— Обязуетесь ли вы говорить здесь сегодня только правду? Поручаетесь перед членами городского совета в своей искренности и честности? Клянётесь, что не преследуете какие-либо корыстные цели? Что привела вас сюда одна только жажда заслуженной справедливости?
Голос судьи скрипом раздавался в её ушах, ноги с каждой секундой словно превращались в бесформенную вату, ни в какую не собираясь держать свою хозяйку в одном положении.
Несмотря на то, что весь этот странный допрос был, в первую очередь, юридической формальностью, девушка всеми фибрами своей души чувствовала, что с каждым таким «да» её словно загоняют в тесный угол. Без щелей и шансов на спасение. Вынуждают взять на себя определённые обязательства. Поклясться в честности перед высеченными в камне изваяниями ангелов. Взять груз на всю жизнь, если, не дай бог, она нарушит данное только что обещание.
— Я обязуюсь говорить только правду. — карие радужки не смели отвести взгляда от прозрачно-голубых глаз. — Поручаюсь в своей искренности и честности. Клянусь, что моя душа чиста и свободна от мести и гнева. — заученные слова отскакивали от её языка словно детский стишок. — Что ноги мои принесла сюда жажда правды.
Ещё несколько секунд непрерывного контакта глаз, а после добродушная улыбка.
— Хорошо. — Арчибальд сел на место, тем самым давая разрешение остальным сделать тоже самое. — Для начала, я бы выслушал то, что расскажет нам эта милая девочка, что скажете сеньора? — судебный секретарь прошлась по фигуре в чёрном платье оценивающим взглядом и сдержанно кивнула. — А ты, Мирабель?
Мадригаль чуть было не подскочила на месте и слегка поправила спавшие на нос очки. Лицо девушки засветилось, а глаза разгорелись настолько сильным восторгом, что в эту же секунду стало понятно, что несмотря на все заверения её родителей Мира до последнего не верила, что в этот самый вечер ей действительно позволят сказать хотя бы парочку слов. Она прокашлялась, Сара отчётливо услышала где-то сверху старческое брюзжание сеньоры Диаз по поводу того, что в таком почтенном возрасте её всё-таки заставили поднялся с места и простоять на ногах целую минуту.
— Да. — голос звенел от напряжения. — Мы должны услышать все версии событий.
Их взгляды встретились и девушка очень постаралась ободряюще улыбнуться подруге. Несмотря на то, что Мадригаль очень старалась не показывать своего волнения Сара даже отсюда видела как правый глаз Мирабель немного дёргается.
— Замечательно. — старик огладил рукой длинную бороду и слегка прищурился. В глазах читалось весёлое любопытство. — Раз все члены городского совета согласны, то я должен попросить тебя пересказать то утро в подробностях, милая. — брови мужчины немного изогнулись и светлые радужки прошлись по её лицу твёрдым взглядом. — Понимаю, что снова вспоминать о том дне удовольствие не из приятных. Но мы должны понимать полной мере, как именно произошёл тот несчастный случай. Что ты помнишь и как чувствовала себя после случившегося. — из женской груди вырвался рваный выдох и длинные пальцы выскользнули из-под тепла мальчишеских рук. Сара поднялась со своего места, намереваясь спустится в круг, но старец только снова поднял руку, останавливая. — Не нужно, я даю тебе разрешение рассказывать с места.
После последних сказанных Арчибальдом слов присяжные за его спиной как по команде принялись почти с остервенением громко шушукаться. Словно гигантский муравейник, где каждая из маленьких букашек исполняла свою конкретную роль. По очереди передавали и обсуждали друг с другом только что услышанное, совершенно не заботясь о том, что до ушей девушки уже успела долететь большая часть из их речей.
«С чего это такие поблажки? В соответствии с писаниями, девочка должна занять место в кругу.»
«Быть может, дело в ноге? Ей тяжело спускаться?»
«Арчибальд слишком мягкотел, нужно было сразу распорядиться, чтобы она заняла место рядом с Оскаром, как и положено.»
«Я думала, что главный судья должен быть безпристрастным ко всем, включая пострадавшего. Как бы Даниэля не оправдали сегодня.»
«Это из-за Мадригалей. Они поручились за неё, вот и всё. Приди девочка сюда самостоятельно, без их сопровождения, то и отношение к ней было бы такое же, как и ко всем остальным.»
При этом, на большинстве лиц читалось довольно сильное смятение и недовольство, а на некоторых даже не скрываемое ничем презрение. Стало понятно, что на счёт здешних порядков Оскар ничуть не приукрасил. Действительно, до этой минуты пострадавший всегда спускался вниз, на пару к своему адвокату. И факт того, что главный судья позволил ей остаться на скамье вместе с родителями большинству женщин и мужчин в тёмных одеждах не сильно понравился.
— Эм… — щеки жгло правидным огнём от их взглядов. — В то утро…
Она вдруг закашлялась и отвернулась, прикрывая рот рукой. Дыхание словно перехватило от волнения, кончики пальцев закололо, а по спине прошёл целый табун неприятных мурашек.
Снова гул голосов, уже намного более громкий и звучный, из потока которого чётко различались лёгкие смешки.
Волнение скручивало в крепкой хватке желудок, почти вынуждая подступить к горлу опасную дурноту. И настолько пристальное внимание в перемешку с осуждением исправить ситуацию ни коем образом не помогало.
Сара никогда своей жизни не бывала в суде. До сегодняшнего дня понятия не имела, как именно проходят судебные заседания и чего конкретно от неё ожидают. Мало того, что девушка и без того дико волновалась от самого факта такого мероприятия, так ещё и Оскар посчитал своим долгом добавить в эти, и без того нервные, пару часов новую порцию переживаний. И от осознания того, что все эти взрослые и давно состоявшийся женщины и мужчины прямо сейчас, по сути, посмеялись над ней, хотелось зарыть голову в песок. Провалиться в глубокую яму, утонуть на дне самого просторного моря. Что угодно, только бы больше не чувствовать их насмешливых взглядов.
Не ощущать себя разрисованным шутом, который вынужден специально ронять цветастые шарики, чтобы королевская свита вдоволь посмеялась.
— Довольно. — как гром среди ясного неба. — Я вынужден напомнить господам присяжным, что когда-то они и сами были детьми. Которые вряд-ли в таком юном возрасте становились участниками уголовного дела. И что их прямая обязанность — относится с уважением к каждому, чья нога переступила порог этого зала. — комната за секунду погрузилась в напряжённую тишину. Девушке вдруг показалось, что до этого тёплое помещение словно заледенело в холодных льдах. Настолько сильно тело продрогло от морозного воздуха. Ни одного шёпотка или недовольного хмыканья услышать она больше не могла. — Не волнуйся, милая. Ты ведь в первый раз в зале суда, правда? — тёмная копна положительно кивнула, а губы покрепче прижались друг к другу. Взгляд был направлен на блестящие носки чёрных туфель. — Ну, конечно. Вряд-ли такая порядочная девушка как ты становилась участником чего-то противозаконного. — левую щеку обожгло от взора зелёных глаз, но она не смела даже пошевелиться. По всему телу огромной волной разливался стыд. — Давай я помогу тебе начать… — Арчибальд взял в руку документ и приподнёс тот поближе к лицу, очевидно, у мужчины были проблемы со зрением. — Если я правильно понял, в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое октября, ты в компании своих друзей осталась на ночь в доме Гибсонов? — Сара кивнула. — Почему именно у них?
Из груди вырвался звучный вздох и девушка наконец то подняла глаза на главного судью, решая, что трусливо убеждать у неё всё равно не получится.
В отличии от своих помощников мужчина не смеялся. На его лице не было даже мимолетной тени насмешки. Несмотря на то, что к ней обращался он очень осторожно и бережно, брови мужчины были сильно нахмурены, а в добродушных глазах мелькало что-то очень колкое и опасное, словно этим самым взглядом Арчибальд мог бы убить каждого, кто осмелиться вести себя неподобающе в месте, предназначение которого заключалось в помощи, а не осуждении. Сидящая рядом с ним сеньора Грин тоже выглядела очень возмущённой таким нахальством со стороны присяжных. Судебный секретарь развернулась на своём стуле и строго осматривала занимающих свои места позади неё людей, всем своим видом показывая, что ей за них действительно стыдно. Лицо Мирабель приобрело цвет очень напоминающий свежую капусту, то-ли от волнения, то-ли от такого открытого выпада со стороны её новоиспеченных коллег.
Девушка слышала, как за её спиной тётя Пеппа тихо отчитывала такое гнусное поведение и говорила на ухо Феликсу, что взрослые люди позволять себе подобные вольности не должны. Исабела довольно громко обругивала какую-то женщину, которая видимо высказывалась громче всех, и заявляла своей кузине, что ничего более отвратительного она в жизни не видела. Сестра Камило активно кивала и заявляла, что отчётливо успела расслышать, что кто-то из присяжных считает, что Сара значительно приукрасила свои повреждения. Быть может, если бы Арчибальд не ждал от неё ответа, то девушка и дальше бы вслушивалась в недовольные речи своей семьи, но к сожалению ей пришлось срочно взять себя в руки.
— Мы друзья с девочкой, которая живёт там. — в горле пересохло от долгого молчания. — С Терезой, она переехала сюда совсем недавно.
Старец кивнул и ободряюще улыбнулся, словно учитель, который помогал своему ученику вспомнить слова забытого стихотворения.
— И она пригласила тебя к себе, да? — девушка кивнула. — А кто ещё был с вами в тот вечер? Сможешь перечислить их имена?
Глаза немного сощурились, пытаясь вспомнить всех участников весёлой ночёвки.
— Эм, да. — острые плечи выпрямились. — Там была я, Тереза Гибсон, Камило и Мирабель Мадригали… — но главный судья вежливо перебил её, не дав закончить.
— Дальше можешь говорить без фамилий, хоть и возраст у меня приклонный, но память пока ещё не ни разу не подводила. — мужчина хохотнул. — Слава богам, я пока ещё помню всех, начиная от основания этой общины.
Сара сконфуженно поправила платье и кивнула, мысленно радуясь тому, что старец так значительно облегчил ей работу.
— Хорошо. — девушка облизнула губы. — Ещё там был мальчик по имени Кевин, Диего, Эндрю и Хорхе. — брови нахмурились, отчаянно пытаясь понять, кого ещё она забыла добавить с списки любителей пряток. — И Хуан.
Сеньора Грин принялась активно записывать названные имена. Пожилому сеньору даже пришлось немного перегнуться через Мирабель, чтобы заглянуть в её пергамент. Сара следила глазами за тем, как сухие губы мужчины шевелятся, проговаривая те шёпотом, в то время как девичье сердце в груди принялось отбивать удар за ударом, от осознания того, что упомянуть про одно конкретное имя она просто-напросто забыла. А быть может, просто не захотела этого делать.
— Выходит, вас было девять? — судебный секретарь слегка приподняла бровь. — А в утро, когда произошёл несчастный случай, ты была одна?
Сара с силой сглотнула, чувствуя как горло уже начинает першить.
— Да, нас было девять. — язык немного заплетался от такой наглой лжи, нога уже начинала болеть от слишком долгого нахождения в вертикальном положении, а руки потряхивало. Девушка сложила те за спину в крепком замке, в попытке скрыть то, настолько сильно она нервничала на самом деле. — В то утро я была не одна. Камило был со мной.
Она краем глаза заметила, как копна кучерявых волос повернулась в её сторону, то-ли от упоминания его имени, то-ли от возмущения. Спину жгло от взгляда голубых глаз Диего, в то время как как её собственный взгляд был направлен на Арчибальда, по соседству от которого ничего не понимающая Мирабель настороженно нахмурилась.
Молчите. Только молчите, пожалуйста. Ничего не говорите.
— А дальше? — старый судья постучал указательным пальцем по столу. — Что было дальше? Куда вы направлялись?
— Мы собирались пойти…
Ей не дал закончить громкий кашель.
— Прошу прощения, Арчибальд. — деловой тон эхом отскакивал от высоких стен. — Я хотел бы внести небольшую поправку в рассказ моей клиентки. — Оскар поднялся со скамьи и вышел на центр круга, останавливаясь возле деревянного табурета. — По полученной мной информации, в ночь с четырнадцатое на пятнадцатое октября в доме Гибсонов присутствовало десять человек, а не девять. — среди присяжных прошёлся громкий гул. — Десятым приглашённым была дочь Даниэля, человека по вине которого девочка и пострадала следующим утром.
Со всех сторон и разом раздались удивлённые вздохи, несколько женщин схватились за сердце, а один мужчина на первом ряду случайно выронил перо из рук. Его сосед очень активно протирал монокль носовым платком и с раскрытым ртом наблюдал за адвокатом, вальяжно расхаживающим по залу. У Оскара же был такой вид, будто только что к праздничному столу поднесли самый большой и вкусный торт в его жизни. Саре даже показалось, что ещё чуть-чуть и мужчина блаженно облизнётся от такой чудесной реакции, как домашний кот которому налили большую миску отменного молока.
В горле встал огромных размеров ком, а всегда бледные щеки, совершенно не вовремя, начали стыдливо гореть.
Нет. Нет. Нет. Нет.
— Если мне не изменяет память, что бывает крайне редко, факт присутствия Лауры в том доме никаким образом в деле не упоминался. — главный судья прошёлся взглядом по бумагам перед собой. — Почему вы не сообщили об этом несколькими часами ранее?
Мужчина поставил локти на стол и оперся подбородком о собственные руки, всем своим видом выражая вежливый интерес. Адвокат прочистил горло и немного покачал головой, начиная говорить уже не так самонадеянно как раньше.
— Дело в том, что эти сведения я получил от достоверного источника, который тоже присутствовал в тот день на этом «празднике». — его нос немного сморщился, будто хоть что-то связанное с весельем вызывало у мужчины неконтролируемую дурноту. — Буквально за час до заседания.
Сара наконец-то решилась повернуть голову на Камило и отправить точно в лицо Мадригаля взгляд полного непонимания. Диего откинулся на спинку своей скамьи и сложил руки на груди, судя по всему пытаясь прожечь дыру в макушке, сидящей перед ним, тёти Джульетты. Мира, как казалось, была готова оставить свою нижнюю челюсть на гладкой поверхности стола, настолько шокированной она выглядела.
Никто из четверых не понимал, о каком конкретно источнике идёт речь.
Если верить словам Оскара, то получается что кто-то из их друзей, а конкретнее тех, кто присутствовал в доме Терезы тем вечером, нарочно рассказал адвокату о том, что дочь изобретателя отдыхала с ними. Хотя сама Сара, да и каждый из их четвёрки специально старался не поднимать эту тему. Молча договорившись никогда и ни за что не упоминать об этом, чтобы, чего доброго, и саму Лауру не посчитали причастной к случившемуся.
У кого могло хватить совести рассказать? Настучать на Лауру этому слизняку?
Даже дураку понятно, что она невиновна. После задержания каждый второй в Энканто знал, что именно отец семейства сделал это. Лаура просто оказалась не в том месте и не в то время, никогда в своей жизни не могла предположить, что так получится. Не обязана отвечать за поступки своего отца.
Или быть может, никакого источника и вовсе не существует? Может, адвокат придумал это прикрытие для того, чтобы хоть как-то обосновать свою теорию? Исходя из их разговора решил, что Сара соврала ему? Фактически, так оно и было. Но вряд-ли мужчина стал бы так серьёзно рисковать только лишь из-за её странного поведения. А это значит, что основания думать, что дочь изобретателя была с ними, у него всё-таки были.
— Я должен вас попросить говорить немного конкретнее. — пожилой сеньор повернулся к Мирабель и прошептал что-то той на ухо. — О каком именно источнике идёт речь?
Мадригаль поднялась со своего места и поманила рукой кого-то из последнего ряда присяжных.
— Я не могу сказать… — от былой напыженности не осталось и следа, сейчас голос мужчины немного смягчился. Словно он убеждал глупого ребёнка в своей правоте. — Но я готов поручиться в его компетентности и достоверности. Сами понимаете, это ещё ребёнок. И его родители очень просили меня не называть его имени в суде…
Девушка словила себя на мысли, что не верит ни одному слову этого бородавочника. Слова срывались с его языка так легко и беспечно, словно Оскар был готов к такому вопросу и прекрасно знал, что на него ответить.
— Вот оно что. — какая-то молодая девушка в чёрном платье приподнесла к стенду большой графин с водой и поставила тот на краю стола, не забыв оставить ему за компанию стеклянный стакан. — Я вас прекрасно понимаю, Оскар. Дети — наше будущее. И понятное дело, никто из городского совета не хочет, чтобы этого юношу или девушку уже после заседания замучили непрекращающимися расспросами. — Мира налила в стакан воды и подала тот Арчибальду. От взора карих глаз не укрылось то, как крепко губы подруги были сжаты. — Но тем не менее, показания человека, который не желает подтвердить их в зале суда учитываться нами не могут. Как и иметь хоть какую-то юридическую силу. — адвокат возмущённо раскрыл рот и лицо его в миг покраснело. Казалось, что ещё чуть-чуть и мужчина лопнет от злости как воздушный шарик. Видимо, он уже был готов начать горячо спросить, но главный судья снова поднял руку в воздухе, тем самым обрывая все его попытки. — Но по совершенно случайному, и без сомнения, удачному стечению обстоятельств, трое из присутствующих тем вечером в доме Гибсонов находятся прямо сейчас здесь, с нами. — все взгляды вновь устремились на бледное лицо. — Пожалуйста, встаньте.
Сара, которая и так уже добрых полчаса провела на одном месте, почувствовала рядом с собой лёгкое дуновение ветра. Под скрип скамей и шарканье ног её собственное сердце принялось отбивать удары по женской груди почти болезненно, грозя вот-вот вырваться наружу, настолько сильно пульс колотился в её ушах.
Нельзя позволить приплести сюда ещё и Лауру. Сразу три разрушенных жизни она точно не выдержит.
— Так, хорошо. — Мира, как член городского совета, осталась на своём месте. — Расскажите мне юноши, была ли с вами в тот день дочь Даниэля Берча? Оскар, адвокат защиты, утверждает, что была. В то время как пострадавшая говорит, что девочки в тот день с вами не было.
В горле пересохло, взять хотя бы один глоток спасительного воздуха всё никак не получалось, а краснота со щёк постепенно растеклась и по шее.
Ортиз подал голос первым.
— Меня зовут Диего, сеньор. И как и говорила Сара сегодня, я был вместе со всеми в тот вечер. — вопреки её ожиданиям, голос брюнета звучал крайне уверенно. — И я могу подтвердить её слова о том, что Лауры не было с нами.
Первый спасительный вдох.
Спасибо. Спасибо.
Арчибальд отправил многозначительный взгляд в лицо Оскара и тот резко повернул голову на скамьи для свидетелей.
— А ты, Камило? — скрипучий голос старика эхом отдавался от стен. — Тоже скажешь, что девочки не было там?
На добрых несколько секунд в зале воцарилась мертвая тишина. Напряжённая и звенящая, каждый ждал ответа от человека, который, сам того не понимая, приложил максимум усилий к тому, чтобы Даниэль прямо сейчас сидел за решёткой. Челюсть парня выглядела как никогда прямо, появившиеся совсем недавно скулы проступили на лице как никогда чётко, а сильные руки крепко сжались в кулаки.
Карие радужки перевели взгляд со своих туфель на его лицо, очень надеясь что лицедей хотя бы на одно мгновение встретиться с ней взглядом.
Она прекрасно знала, что с самого начала инициатором поисков виновного был именно Камило. Прекрасно понимала, скольких сил ему стоило найти Даниэля и прямо сейчас собиралась умолять его промолчать. Просить такого честного, благородного и правильного человека солгать ради неё. Просто потому что Сара была на сто процентов уверена, что это враньё пойдёт на благое дело.
Всё слишком хорошо складывалось. Слишком странно и подозрительно.
Просьбы прикинуться больной овечкой, крики Терезы и такое ярое желание адвоката держать её возле себя. Полученная от кого-то информация о Лауре и надежды Оскара на этот козырь.Мужчина явно хочет избавиться от всей семьи разом, не оставлять тут даже ни в чём не виноватую девушку.
И вот, это случилось. Камило немного повернул к ней голову и их взгляды встретились.
Её — жалостливый и умоляющий.
Его — раздраженный и холодный.
Пожалуйста не говори. Только не говори.
Даже невооружённым глазом было видно, что Мадригаль зол. Причём очень. Она не знала точно, вызван ли его гнев самим фактом того, что они дурят одного из самых уважаемых людей в Энканто или тем, что Сара снова просит его отгородить своих обидчиков.
Это того не стоит. Никакие обиды не могут быть причиной такой подставы.
— Да, сеньор. — словно спасительный гудок на футбольном матче. — Её с нами не было.
Один облегчённый вздох и раздражённое цоканье.
Оскар довольно резво для своих лет развернулся на каблуках в сторону стенда и предпринял ещё одну попытку убедить мудреца в своей правоте.
— Но, по полученным мной данным… — в этот раз, все его мыли перебила помощник судьи.
Мирабель поднялась со своего места и повернула голову к своему соседу, очень стараясь вести себя стойко и уверенно.
— Эм, если вы позволите… — Арчибальд немного приподнял брови, но тем не менее, кивнул. Давая девушке разрешение говорить. — Несмотря на то, что в сегодняшнем слушании я участвую как член городского совета, а не свидетель, хочу обратить внимание присяжных на то, что и я сама была в тот вечер в доме Гибсонов. И если будет такая необходимость, я самолично смогу подтвердить слова о том, что нас было девять, а не десять. И что Лауры с нами не было.
Присяжные принялись переговариваться между собой, то и дело, не забывая немного коситься на готового лопнуть от злости мужчину. Адвокат, как казалось, был готов порвать Мадригаль на части здесь и сейчас. Лицо Оскара, уже в который раз за этот вечер, покраснело от гнева, а на лбу проступили капли пота. Руки сжались в кулаки, в то время как алчные глазки-бусинки перевели взгляд с членов городского совета на бледное лицо, без слов говоря Саре о том, что сразу же после суда ей будет очень несладко.
Она потратила все моральные силы на то, чтобы её плечи остались в одном положении. Потому что, в сознании возникло просто дикое желание гордо их выпрямить.
Один, один. Лживый урод.
Девушка прекрасно поняла что она, в компании своих друзей, только что сделала. И речь сейчас не о лукавстве перед главным судьёй.
Всего минуту назад Сара, на пару с Диего и кузенами, прилюдно осадила его. Заставила всех, как он говорил, закадычных друзей в чёрных одеждах сомневаться в его компетентности. Пошатнула его авторитет в их глазах.
Самый знаменитый адвокат в Энканто ошибся, какая жалость.
Ещё добрых несколько секунд непрерывного контакта глаз, в котором даже слепой смог бы заметить целый поток нецензурной брани, причём с обоих сторон, и снова отчаянная попытка исправить свое положение.
— При всем уважении к новому помощнику судьи… — наконец-то, в глазах Мирабель блестнуло что-то не очень приятное в отношении Оскара. Он, очевидно специально, насчёт Диего и Камило ничего говорить не стал. — Но я вынужден настоять на своей версии событий… — сеньора Грин с громким шелестом положила бумаги на стол и слегка опустила голову, поправляя очки.
— Я правильно понимаю, что вы ставите под сомнения слова одного из членов городского совета? — голос её звучал резко и холодно. Стало понятно, что несмотря на то, что сеньора выглядела человеком довольно строгим, терпеть подобные высказывания в сторону приближенной, хоть и новой, коллеги она точно не станет. — Не забывайтесь, Оскар. Вы адвокат защиты, а не обвинения. Не имеет значения, была ли дочь подозреваемого там, или нет. В любом случае, девочка ещё не достигла совершеннолетия, а это значит, что отвечать за неё будет законный опекун. — её ноздри предупреждающе втянули воздух. — Не стану говорить за уважаемых присяжных, но лично у меня сложилось ощущение, что вы немного запамятовали, чьи интересы отстаиваете сегодня вечером.
К своему удивлению, Сара вдруг увидела как несколько голов в чёрных шляпах согласно закивали.
— Я вынужден поспорить с вами. — теперь адвокат говорил намного быстрее, очевидно, опасаясь что его опять перебьют. — Но если Лаура действительно была там в тот вечер, то она могла быть соучастницей преступления. Сообщить отцу, где моя клиентка будет находится в то утро.
Тёмные брови возмущённо нахмурились, и Сара сделала один шаг назад, в попытке хотя бы немного опереться о деревянную скамью и найти для себя более-менее стойкую опору. Покалеченную ногу неприятно кололо и саднило, а лёгкая усталость вот-вот грозила перерасти в довольно ощутимую боль. Она слишком долго стоит в одном положении.
Что за чушь? Оскар что, абсолютно серьёзно думает, что сразу же как солнце встало из-за горизонта Лаура на цыпочках прокралась за ними и каким-то образом успела сообщить отцу, где она? Мало того, что эта версия звучала, мягко говоря, притянутой за уши, но помимо этого девушка прекрасно помнила, что когда её пальцы закрывали за собой дверь спальни Терезы дочь изобретателя крепко спала, пуская слюни на подушку и совершенно не собираясь открывать глаза в ближайшее время.
— Арчибальд уже сказал вам, что слова свидетеля, который не пришёл на судебное заседание чтобы подтвердить их, учитываться не могут. — карие глаза зажмурились от боли и Сара крепко схватилась за спинку скамьи позади себя. — Три человека, не считая помощника судьи, дали им опровержение. Так что, тратить время на этот вопрос мы больше не будем. Слушание собрано не по делу о присутствии Лауры на подростковом празднике, а о покушении на убийство.
Похоже, что сеньору Грин адвокат уже начинал довольно сильно раздражать. Не было особо понятно, связано ли это с тем, что мужчина пытался спорить с ней и шёл наперекор указаниям Арчибальда, а может сам факт того, что Оскар очень старательно пытался приплести в эту историю ещё одного ребёнка ей сильно не нравился.
Покалеченная конечность уже начинала напряжённо трястить, переместить вес с неё на здоровую ногу всё никак не получалось, а не обработанный край деревянной скамьи вот-вот грозил довольно-таки глубоко поцарапать женскую ладонь. Но мужчина снова принялся отстаивать свою версию событий, будто бы назло оттягивая момент когда девушке позволят наконец сесть всё дальше и дальше. В голову даже прокралась мысль, что ещё через десять минут этой бессмысленной возни Сара просто-напросто упадёт лицом вниз. И возможно, так бы все и случилось, Если бы вдруг сбоку кто-то не подхватил её под руку, подставляя свое плечо в качестве опоры.
Плечо в белой рубашке которое, собственно как и всегда, пришло ей на помощь в самую подходящую минуту.
Адвокат и судебный секретарь, вроде как, вступили в жаркую перепалку, но голос Камило заставил их обратить внимание на что-то помимо юридических тонкостей.
— Простите, сеньора. — строгий взгляд женщины поменялся на озадаченный. — Саре тяжело стоять в одном положении слишком долго. Вы позволите ей сесть?
Она нахмурилась, словно сеньора Грин до этой самой секунды находилась в глубоком трансе. Её глаза пробежались от неё к Мадригалю, который по-прежнему помогал девушке устоять на одном месте, а после к застывшему у своего места Диего. Казалось, что хамское поведение Оскара просто выбило из её головы все посторонние мысли, что она и вовсе забыла, что Арчибальд попросил троицу подняться со своих скамей.
— Конечно. — она промаргалась. — Да, можешь сесть. И вы оба… — она неопределённо указала рукой в сторону парней. — Вы тоже можете.
Из тонких губ вырвались слова благодарности и в момент когда напряжение наконец спало с её ног, девушка удержалась чтобы не прикрыть глаза в облегчении. До ушей доносились тихие шепётки и не такие уж тихие причитания старой целительницы о том, что ещё парочка таких же судов и Сара может забыть о быстром восстановлении, а вместе с ним и обычной жизни.
Следующие полтора часа прошли просто невыносимо нудно и скучно. Если с самого начала девушка ещё хоть как-то пыталась вникнуть в суть происходящего и активно участвовала в заседании, то уже через час, когда Арчибальд расспросил её обо всем чём только можно, начиная от любимого цвета и заканчивая тем, что конкретно Сара видела когда проснулась посреди операции, единственное чего ей действительно хотелось — это подышать свежим воздухом. В помещении стояла просто невыносимая духота, несмотря на то, что стены и потолок были очень высокими, создавая действительно много свободного пространства, несколько десятков людей тут никто не отменял. Каждые несколько минут кто-нибудь брал в руки носовой платок и вытирал появившуюся на лбу испарину. Оскар, к огромному её удивлению, никаких фокусов выкидывать больше не стал, а быть может, просто не решался. Опасаясь испортить свое и без того шаткое положение. Один за одним в круг спускались люди, самыми первыми из них были её отец и Камило. И мужчина и парень рассказывали присяжным историю того ужасного утра со своей стороны. Что видели, и что делали после того, когда повозка уже столкнулась с её головой. Отец поведал о том, как нёс её на руках до дома, как в полнейшем шоке положил Сару на кровать в её комнате и пытался оказать первую экстренную помощь. Мадригаль же вспоминал о минутах, когда ноги его неслись по чистым улицам Энканто, в попытке как можно скорее добраться до своей тёти. О том, как вместо Джульетты на его зов прибежала старшая сестра и помогла ему найти единственную оставшуюся целительницу в городе, как он привёл старушку в её дом и вместе с перепуганными родителями ждал начала операции.
И от ужасных подробностей, которые её родным приходилось произносить вслух, сердце почти физически принималось обливаться кровью.
Было невыносимо слушать слова отца о том, что по пути домой по его лицу, чуть ли не единственный раз в жизни, катились слезы, а руки были готовы опустится в бессилии. Что единственным, что заставило мужчину исправно перебрать ногами по грязному асфальту была одна только надежда. Совсем слабая, почти невесомая. Надежда на то, что его дочь всё-таки не умрет сегодня. После и Марлен дополняла его рассказ. Говорила о том, что в первые минуты не могла понять, где конкретно находится рана. Настолько много было крови. Из дрожащих губ вырвались слова о страхе, ужасе, боли и бессилии.
А от речей Камило и вовсе горячие слезы вот-вот грозили покатится по бледным щекам.
Он говорил только факты, пытался не упустить ничего важного, но даже отсюда девушка слышала сочащуюся из каждого слова боль. Словно лёгкие парня пронзало шипами с каждым новым предложением. Глаза Мадригаля часто закрывались и он замолкал, в попытке перевести дыхание, будто бы картины того ужасного утра с каждой секундой проявлялись всё ярче и ярче. Длинные пальцы с силой сжимали под собой деревянные ручки старого табурета, а в момент когда рассказ дошел до того мгновения, когда парню пришлось говорить о том, как ему с силой приходилось прижимать её тело к постели, белые зубы и вовсе грозили сломаться под натиском челюсти, настолько крепко парень их сжал.
Когда Арчибальд наконец позволил ему вернуться на место, Камило очень сильно старался на неё не смотреть.
С каждым произнесённым показанием со стороны скамьи присяжных, то и дело, слышались тихие всхлипы и вздохи. Большая часть местных леди вытирали влагу со своих щёк, а мужчины тяжело отдувались. Даже сеньора Грин наконец оставила напускной вид и то и дело сжимала тонкие губы, особенно в те минуты, когда говорила Марлен. Цвет лица Мирабель поменялся с зелёного на ярко-салатовый. В один момент подруга поставила локти на стол перед собой и закрыла глаза руками. То-ли в попытке хотя бы немного скрыть выступившие на глазах слезы, то-ли таким образом пытаясь невербально перенестись из зала суда прямиком под родную крышу волшебной виллы. Старый судья был единственным человеком из городского совета, который, видимо, не позволил эмоциям взять над собой верх. Мудрец не плакал и в принципе не показывал, что слова её близких хоть как-то задели его душу. Мужчина внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы и анализировал услышанное. Единственным, что указывало на то, что Арчибальд всё-таки смог немного проникнуться историей Сары было тихое покашливание, которое срывалось с сухих губ старика каждый раз, когда кто-то в кругу вдруг запинался, переводил дыхание или отворачивался, в попытке скрыться от этих воспоминаний.
Прямо сейчас очередь дошла до сеньоры Диаз. Целительница неплохо устроилась на старом табурете, тяжёлые цепи благополучно остались на полу, а головы ангелов, вместе со всеми присутствующими, внимательно слушали её рассказ.
— Перелома ужаснее я в жизни не видела. — как и всегда, пожилая сеньора даже не старалась подбирать более-менее мягкие слова. — Когда мальчик привёл меня туда, то я подумала что девочка точно умрет. Нога выглядела просто кошмарно. — она покачала головой и немного цокнула. — Практически целиком повернута на все девяносто. Опухшая почти вдвое, вся в ссадинах и порезах. К моему приходу на коже уже успела посинеть гематома. — нос судебного секретаря немного поморщился. — Я конечно же первым делом вколола ей специальное снадобье. Ну, знаете. Чтобы убрать чувствительность в ноге. — она немного покрутилась из стороны в сторону, устраиваясь поудобнее. — Подождала немного чтобы оно подействовало и принялась за дело. Тридцать три шва, господа. Это вам не шутки. — несколько присяжных удивлённо ахнули, будто бы это дополнение о чем-то им говорило. — Правда, в самом процессе девочка очнулась, но слава богам, пробыла она в сознании не долго. Так что операция была выполнена просто блестяще, я так считаю. Особенно если учитывать мои года, сами понимаете, руки уже не те, а работа очень щепетильная. — голос её приобрёл горделивые нотки, словно целительница рассказывала о удачно приготовленном рецепте, а не чужой жизни. — В процессе мне пришлось ощупать саму кость. Невероятное везение, что она оказалась не надломана, а просто смещена. Никакие важные сухожилия не задеты и чувствительность самой конечности целиком и полностью соответствовала нормам. На первый взгляд спасти её казалось просто невозможным. — Сара нервно сглотнула. Похоже, что первой мыслью сеньоры было просто-напросто отрезать пострадавшую ногу. — Это если не считать очень сильного сотрясения и ушиб рёбер. Про кучу синяков и самых обычных царапин я не стану даже заикаться, Арчибальд. Настоящее чудо, что девочка ещё ходит по нашей земле.
Главный судья устало потёр переносицу пальцами. Девушка не знала точно, сколько минут прошло с начала заседания, но уже к концу рассказа Камило на морщинистом лице понемногу начинало проглядываться действительно сильное изнемождение. Да и сама Сара, несмотря на то что ей было всего шестнадцать, чувствовала что её пятая точка, как и говорил лицедей, вот-вот приобретёт форму идеально-ровного квадрата от огромного количества времени в сидячем положении.
— Я понял тебя, Айрис. — сидящая рядом с мужчиной Мирабель попыталась прикрыть рукой довольно мощный зевок, но сделать этого у неё решительно не получилось. — Мы должны спросить твоего мнения как врача. Исходя из того, что тебе удалось увидеть из случая Сары, как ты думаешь, если бы повозка сбила в тот день кого-нибудь другого, например маленького ребёнка, то исход со сто процентной вероятностью был бы летальный?
Женщина слегка усмехнулась и саркастически приподняла бровь.
— Это зависит не от возраста или пола, а телосложения. Быть может, если бы девочка ела побольше и была не такой тощей, то и повреждения были бы не настолько тяжёлые. — захотелось максимально театрально закатить глаза. — Будь на её месте высокий парень с мышечной массой, то понятное дело, что отделался он бы одним только ушибом и самым обычным переломом. А если маленький ребёнок, то да. Тут без шансов. — она немного пожала плечами, тон её звучал максимально обыденно и равнодушно. Будто бы врачевательница пересказывала заученный на зубок стишок. — Ребёнок умер бы максимально болезненной и мучительной смертью.
По залу прошлось поражённое «Ууу». В котором отчётливо слышалось презрение вперемешку с осуждением.
— Так, хорошо. Спасибо тебе за то, что пришла сюда сегодня, Айрис. — та проборматала что-то о том, что выбора у неё особо и не было. — Можешь вернуться на свое место. — рука мужчины поднялась в воздухе и молодая девушка, очевидно ассистентка, принялась быстро спускаться по лестнице вниз, намереваясь помочь старушке добраться до скамьи. — Если я правильно понимаю, человек, который и дал стороне обвинения наводку на то, кому конкретно принадлежит телега, выразил свое нежелание прийти сегодня сюда для её подтверждения?
Мудрец посмотрел вопросительным взглядом в сторону адвоката и тот поднялся со своего места.
— Да, так и есть. Информатор пожелал остаться анонимным.
Бровь мужчины слегка приподнялась, очевидно, такое слишком уж большое количество скрытых лиц в сегодняшнем деле ему не особо нравилось.
— Ну, раз все из стороны обвинения уже дали свои показания… — Арчибальд слегка потряс руки и повернул шею, разминая её. — Я официально объявляю перерыв длинною в один час. После того как слушание вновь начнётся, Даниэля приведут сюда.
Сегодняшняя массовка, в какой там раз за этот вечер, принялась оживленно шушукаться. В потоке их речей различались слова «Оправдание», «Глупость», «Невнимательность» и «Изгнание». Сара уже успела обрадоваться и подумать о том, что наконец-то им дали разрешение выйти на свежий воздух, хоть и всего на час, как вдруг Оскар вальяжно поднял руку вверх, привлекая к себе внимание.
Отчетливый укол раздражения и рык гневного чудовища где-то на уровне глотки.
Ну, да. И часа не прошло.
— Прошу извинить меня за такую наглость. — сеньора Грин громко фыркнула. — Но прежде чем обвиняемый войдет в этот зал, я хотел бы сконцентрировать внимание присяжных непосредственно на девочке. — многие из женщин и мужчин в тёмных одеждах непонимающе хмурились и перебегали взглядами с неё на адвоката, не совсем понимая, к чему ведёт мужчина. Сама же девушка, хоть и тоже понятия не имела, что за выступление собирался показать Оскар, настороженно вслушивалась в каждое его слово. Предупреждающая чуйка шептала на ухо, что этого момента мужчина ждал всё сегодняшнее заседание. — Всё мы знаем и прекрасно понимаем, что будет происходить через отмеренный нам час. — он кругами ходил по залу, обращаясь ко всем и каждому. — Даниэль сядет на этот самый стул. Весь изнемождённый и целиком и полностью пропитанный чувством вины. — средний палец указал в сторону старого табурета. — Его руки будут закованы в цепи, а речи жалостливые и умолящие. — Оскар остановился, края губ поползли вниз, словно одно упоминание изобретателя вызвало у него не скрываемое ничем презрение. — Он будет говорить о дочерях, молить вас не забирать его из семьи. Скажет, что он вдовец, который всю свою жизнь посвятил воспитанию Лауры. — рука его опустилась и мужчина покачал головой. — Но он никогда и ни за что не упомянет о том, что его покойная жена скончалась из-за несчастного случая в их мастерской, по его вине. — карие глаза удивлённо округлились. — Не скажет вам, что даже после её смерти он не смог отказаться от своих изобретений, даже больше, приобщил свою единственную дочь к этому. Заставил участвовать в своих гнусных экспериментах.
Голос адвоката с каждым словом становился все громче и громче. Чёрные глазки-бусинки заглядывали в лица присяжных и судей. Словно он пытался заставить их вслушиваться в свои слова.
И они вслушивались.
Удивлённо открывали рты и поворачивали головы к Арчибальду. Тот, в свою очередь, не говорил ни слова. Не пытался разрядить атмосферу шуткой или очередным рассказом из его жизни. Не останавливал Оскара, но вместе с тем, и не просил его продолжать, как он делал это с каждым человеком в кругу до него. Лицо мужчины не выражало совершенно ничего, никакого смятения или злости. Одно только холодное безразличие. Мира, в отличии от своего наставника, перебегала взглядом с адвоката на своих коллег, очевидно, пытаясь понять, какая конкретно реакция на такие слова от неё ожидается. Сара прекрасно знала, что по большей части подруга была согласна с тем, что маленькому ребёнку в мастерской не место, но тем не менее, никогда не делала ни Лауре ни Даниэлю ничего плохого. И настолько противоречивая реакция с обеих сторон явно ввела Мадригаль в ступор. Сеньора Грин с остервенением записывала слова Оскара и нажимала на свое перо с такой силой, что девушка была готова поклясться, что даже отсюда видела что большая половина листа была покрыта синими кляксами от такого напора.
Признаться честно, до этой самой минуты Сара никогда не задумывалась над тем, как конкретно погибла мать Лауры. Девушка рассказала, что это был несчастный случай. И к сожалению, такая ситуация была не такой уж и редкостью в Энканто. Взять того же Кевина, у которого оба родителя ушли в мир иной из-за ужасного пожара. Даже мама Терезы умерла из-за аварии. Но в их случаях к трагедии не прикладывали руки их отцы.
Неужели, это правда? Даниэль, на самом деле, загубил мать своей любимой дочери?
В эту самую секунду в душе плескался целый океан сомнений.
Так может, все эти странные взгляды, разговоры и действия притянуты ей за уши? Может, Тереза просто предприняла попытку отгородить свою подругу? А на самом то деле, всё до нелепого просто? Мужчина который заигрался в изобретателя. По вине которого как минимум два человека пострадали.
Ну, нет. Это же Оскар. Такому человеку как он верить нельзя.
Поэтому, прямо сейчас тёмная копна повернулась в сторону другого, в доверии которого девушка не испытывала и малейших сомнений. Камило непроницаемым взглядом смотрел в центр круга. Отливающие зелёным глаза больше не мерцали, не горели праведной яростью или беспокойством. Парень словно думал о чем-то, настолько глубоко ушёл в свои мысли, что и вовсе перестал замечать то, что происходит вокруг него.
Пальцы коснулись кожи его руки, привлекая к себе внимание, и лицедей повернул к ней голову.
Сара даже толком и не успела спросить. Нужный вопрос ещё даже не успел сформироваться в её сознании в более-менее связное предложение, когда вдруг кучерявая копна покачнулась в положительном жесте.
Правда.
О, Господи.
К горлу подступила дурнота, и карие глаза зажмурились. До ушей долетали обрывки фраз:
— Дальше ещё интереснее, дамы и господа! Далеко не просто так в последнем предложении прозвучала фраза про «единственную дочь». — мужчина вальяжно отбросил край расстегнутого пиджака и накртурил край пышных усов на палец. — До меня дошла информация, что в одну из летних ночей под входом в город отчаявшиеся люди оставили там ребёнка. — наконец, мужчина перестал строить из себя напускное осуждение и активно жестикулировал, в попытке вывести на эмоции толпу. — И что в эту самую ночь Даниэль, без ведома городского совета, забрал её к себе. В дом, где каждый божий день происходят пожары и взрывы! — несколько леди рывком поднялись со своих мест. — Я говорю всё это для того, чтобы вы знали правду. Имели представление о том, какой человек сидит перед вами! — Арчибальд предупреждающе ударил рукой по столу. — Что сегодня вы увидите лицо не отца-мученика, а настоящего убийцы!
Одна за одной фигуры в тёмных одеждах поднимались со своих мест, в ярости бросали на пол шляпы и пытались прокричать что-то. Буквально за секунду до этого тихое помещение погрузилось в настоящий ураган шума. Тут и там слышались звучные оры и голоса. Будто кто-то вдруг с размаху нажал на красную кнопку, отключающую мозги.
Вынуждающую потерять волю.
Пальцы покрепче стиснули руку Мадригаля в крепкой хватке, в то время как в мозгу проносились сказанные несколько часов назад слова:
«Такой человек как ты должен понимать, как работает стадный инстинкт. Внуши одну мысль трём людям, а те разнесут её ещё в тысячи таких же голов…»
Прямо сейчас уважаемые присяжные действительно напоминали безмозглое стадо, не людей. Глупых баранов, которые слепо верили каждому слову Оскара, как губки впитывали его намерения и желания. Сами того не понимая, приближали его к желанной цели все ближе и ближе.
Отрицать очевидное бесполезно, мужчина просто великолепный оратор. Несмотря на всю неприязнь к нему, его слова заставили девушку сомневаться в правильности собственных решений. Посеяли смуту в до этого ясные мысли.
— Довольно! — громкое восклицание заставило всех замолчать. — Перерыв. Ровно час, а после продолжаем заседание.
Арчибальд устало опустился на свое место, в то время как все присутствующие в зале принялись подниматься со своих скамей и, громко переговариваясь, спускаться в просторный круг, намереваясь отправиться в сторону высокой акри ведущей в длинный коридор. Все Мадригали, на пару с её родителями, сделали тоже самое. Со всех сторон разом велись горячие обсуждения только что увиденного, где-то сверху Пеппа довольно бойко выговаривала Джульетте по поводу такого, по её мнению, странного поведения сегодняшних присяжных. Мол, то они всем своим видом показывают, что на их стороне, а уже через пять минут осуждающе качают головами.
Сара же намеревалась наконец-то собрать своих верных друзей в одну кучу и с ног до головы вылить на них целое ведро её подозрений и догадок по поводу Оскара, параллельно рассказывая им о том, что пару раз после его слов девушку чуть было не вывернуло на кафельный пол.
Она прекрасно поняла, для чего была вся эта глупая речь и для кого конкретно адвокат затеял этот концерт.
Конечно же, для присяжных. Как он и говорил ей несколькими часами ранее, пользовался стадным инстинктом в свою пользу, просто без её участия. Вместо того, чтобы давить на жалость выбрал намного более яркую и мощную эмоцию. Ту, которая могла бы целиком и полностью закрыть собой здравый смысл. Нарочно подождал момента, когда у людей будет достаточно времени для того, чтобы хорошенько обдумать его слова. Максимально вкусить их, и, конечно же, разозлится ещё больше. Целиком и полностью пропитаться этой ненавистью и уже голодными прийти к Даниэлю, всеми фибрами души желая одной только крови.
Да и, по сути, никакой жалости от присяжных ему добиваться и не пришлось. Её родные, сами того не понимая, сделали всю работу за него.
Так уж вышло, что Арчибальд решил опросить сегодня только тех, кто имел непосредственное участие к произошедшему. И по закону подлости все, не считая сеньоры Диаз, являлись её самым близким окружением. Людьми, которые переживали этот несчастный случай наравне с ней самой.
Родители и Камило. Самые близкие и самые родные из всех.
Понятное дело, что руки отца тряслись во время его рассказа, а желваки ходили ходуном. Конечно же, глаза матери наполнились слезами, а губы с силой прижимались друг другу от ужасных воспоминаний. Долгие паузы в рассказе Мадригаля били по сердцам женщин и мужчин, заставляли проникнуться, целиком и полностью погрузиться в его боль.
А сейчас адвокат поднял в их душах злость. Сразу же после того как они вдоволь наслушались о том, как тяжело всем было после случившегося.
Сомнений не осталось, Оскар не оставит изобретателю и шанса. Сотрёт в порошок всё его достоинство.
Ладонь крепко держала руку Мадригаля в своей, в то время как карие радужки отыскали на последней из скамей Диего и кивнули тому в сторону выхода, без слов назначая другу время и место для их небольшого собрания.
Ортиз на секунду замер, а после кивнул, направляясь следом за Исабелой вниз по лестнице.
Отлично. Осталась только Мира.
— Я так понимаю, ты что-то задумала? — пара быстро спускалась в просторный круг. — Наконец расскажешь мне, что вообще тут происходит?
— Да. — она облизнула губы. — Только пообещай мне, что выслушаешь, Камило. Как бы бредово это не звучало с самого начала.
Мадригаль слегка приподнял бровь и улыбнулся, стало понятно, что именно этих слов парень от неё и ожидал.
— Я догадываюсь, что ты хочешь сказать. — туфли ступили на холодный кафель. — И с каждой минутой этого цирка мне кажется, что я буду с тобой согласен.
Пара вырвалась из толпы и прошла немного вперёд, к месту где мирно ждал своего часа табурет с ржавыми цепями. Сквозь целый поток тел, расхаживающих туда-сюда, пробраться к стендам где сидели члены городского совета было по-настоящему сложно. То и дело, кто-то со всей возможной силой толкал её плечом, не намеренно или нет было не совсем ясно, и довольно сильно пихался. Пару раз несколько действительно неповоротливых мужчин даже каким-то образом умудрялись наступать на носок чёрных туфель по несколько раз. Так что в момент, когда её глаза посмотрели в переполненное волнением лицо Мирабель, тёмные волосы уже успели изрядно потрепаться, а бледные щеки начать пылать из-за духоты.
Сегодняшние судьи по-прежнему оставались на своих местах и тихо что-то обсуждали. Сеньора Грин показывала пальцем в свой пергамент и говорила что-то Арчибальду. Тот с каждым словом своей коллеги хмурился всё больше и больше, бегая взглядом от строчки к строчке и судя по всему, погружаясь не в очень приятные мысли. Сидящая между ними Мирабель, как казалось, понятия не имела куда себя деть. Девушка нервно смотрела на тёмную поверхность стола перед собой и даже не шевелилась, начиная напоминать со стороны натянутую струну какой-нибудь гитары.
Сара быстро метнула взгляд в сторону сеньоры Грин и Арчибальда, а из пухлых губ шёпотом вырвалось еле слышное:
— Жди меня вместе с Диего возле выхода. — Камило слегка приподнял бровь. — Мне нужно забрать Миру.
Губы парня немного сжались и он попытался что-то сказать, но девушка не обратила на его попытки и малейшего внимания. Пальцы выпустили его руку из своей руки, а чёрные туфли сделали несколько шагов в центр круга.
За спиной раздался звук удаляющихся шагов. В зале осталось только четыре человека.
Девушка нервно переминалась с ноги на ногу, молча надеясь, что кто-нибудь из членов городского совета случайно поднимает глаза и возможно заметит её, но через двадцать секунд бессмысленного ожидания стало понятно, что все, включая и саму Мирабель, были слишком погружены в собственные дела и совершенно не обращали внимание на посторонние звуки.
Отвлекать таких занятых, и к слову, довольно уважаемых людей совершенно не хотелось. Так что, уже через несколько мгновений лёгкие набрали в себя побольше воздуха, а из пухлых губ вырвался тихий шепот:
— Мира… — но подруга очевидно не услышала её слабых попыток привлечь к себе внимание. Мадригаль, всё также тяжело дышала и не поднимала взгляда карих глаз. — Мира… — снова ничего. Пришлось приложить руки к лицу, и повысить немного голос, в попытке хоть так попытаться исправить ситуацию. — Мира!
— Мирабель, тебя зовут. — голос судебного секретаря заставил её подскочить на месте. — К вашему сведению, на участников городского совета перерыв не распространяется.
Подруга тоже чуть было не свалилась со своего стула и удивлённо округлила глаза, наконец-то отвлекаясь от разглядывания резьбы на гладкой поверхности дерева. Вопросительный взгляд впился в бледное лицо и девушка невольно почувствовала как уши её начинают гореть.
Она даже не подумала о том, что Мирабель могут просто-напросто не выпустить из-за своего места.
— Правда? — она нервно улыбнулась. — Простите, я просто хотела поговорить немного с Мирабель, пока ещё есть такая возможность…
Женщина громко вздохнула и снова направила взор на записи перед собой. В этот раз, оборвать все её планы решил Арчибальд.
— Боюсь, что сделать это у вас получится только после окончания слушания. — Мадригаль отправила в его лицо умоляющий взгляд. — Этот час, в первую очередь, нужен для того, чтобы мы заново пересмотрели все факты разбирательства и проверили их, перед тем как обвиняемый начнёт говорить. — пухлые губы припали друг к другу в досаде, и старый мудрец поспешил разрядить обстановку. — Нет повода для грусти. Скоро слушание закончится и вы в полной мере сможете обсудить увиденное и услышанное тут сегодня. — в голубых глазах поступили озорные нотки. — Вдоволь посмеётесь над тем мужчиной, который целый двадцать один раз уронил свой монокль за эти два с половиной часа или тем сеньором, который вместе со шляпой сорвал с головы собственный парик. — он немного хохотнул, в то время как сеньора Грин возмущённо повернула голову в его сторону. — Да, Цирилла. Я считал.
Но Сара даже не улыбнулась в ответ на эту, довольно смешную, шутку. Девушка просто не смогла заставить края красных губ приподняться в лучезарной улыбке.
Плохо. Плохо. Плохо.
Она довольно чётко ощущала, что нуждается в Мирабель как никогда раньше. Она герой, спасла целый город и собственную семью. Смогла вернуть магию в разрушенный дом. Была способна найти решение даже самой тяжёлой проблемы, вдохновить и помочь в любую минуту.
А помощь ей сейчас ой как нужна.
Девушка до последнего надеялась, что именно Мадригаль сможет найти решение. Возможно направит её на верные мысли, заметит то, что не заметила сама Сара. Просто потому что она просто не представляла, что ей делать, и искренне хотела, чтобы кто-то дал ей ответы на огромную кучу вопросов, которая собралась в девичьем сознании за сегодняшний вечер.
— О… — она взглотнула, очень пытаясь не выдать в голосе сокрушительного разочарования. — Да, конечно.
Кудрявая копна волос Мадригаль поворачивалась от одного своего соседа к другому, но когда стало понятно, что слова главного судьи никто оспаривать похоже не собирается, сдалась. Плечи её опустились, а взгляд из-под зелёной оправы очков впился в бледное лицо. Без слов говоря подруге о том, что прямо сейчас сидеть тут у неё нет и малейшего желания.
Девушка облизнула губы и развернулась на каблуках, чувствуя на себе грустный взгляд Мирабель и напряжённо размышляя о том, что похоже сегодня они с Камило и Диего будут пытаться разгрести эту кашу только втроём. Её подруга, в отличии от Сары, смогла заметить, что до этого весело подмигивающий мудрец прямо сейчас провожал фигуру сегодняшней пострадавшей настороженным взглядом, складывая старые руки в крепкий замок перед своим лицом.
