Недопонимание

— Так ты думаешь, что отец Кесси и Оскар как-то связаны с произошедшим? Голубые глаза Диего смотрели на неё очень прямо и настороженно. Ортиз сложил руки на груди и нервно отбивал левой ногой какой-то очень быстрый и сумбурный ритм по холодному полу. Буквально весь вид друга, каждая мимическая морщинка на аристократическом лице выражала одну только болезненную сосредоточенность. — Не знаю. — её шёпот эхом отдавался от стен. Дикое количество расписных портретов безмолвно следили взглядом за шушукающейся компанией. — Я не уверена, — карие радужки почти панически принялись перебегать с одного лица на другое. — Но от него у меня идёт мороз по коже. Мне кажется, что Оскару очень нужно, чтобы я была где-то поблизости. Вы же слышали, сначала он пытался уговорить меня подыграть ему на суде, а потом, когда увидел, что Тереза бежит ко мне, схватил меня за шиворот и почти заволок сюда, — стоящий у стены Мадригаль угрожающе прищурил глаза. — И эта непонятная сцена у скамей… — Сара многозначительно замолчала, и против её воли из женской груди вырвался рваный выдох. Целых десять минут долгожданного перерыва девушка потратила на то, чтобы пересказать Диего и Камило все события сегодняшнего вечера в мельчайших подробностях. Прямо сейчас троица собралась у самого дальнего конца длинного коридора, по которому Саре пришлось пройти всего несколькими часами ранее. Совсем ничего не успело измениться за эти долгие минуты. Величественный красный ковёр, сделанные из дерева тумбы с расписными вазами на них и покрашенные стены. Красивые рамки, в которых покоилась целая куча самых разных наград и достижений, почти во всех из них мелькало имя Арчибальда – главного судьи, и закрытые ставни окон. Даже спустя столько времени девушка слышала крики разъярённой толпы. Но несмотря на то, что буквально на каждом шагу располагались мягкие кресла и небольшие диванчики, она так и не смогла заставить себя сесть. После нескольких часов беспрерывного слушания снова изменять положение своего тела на сидячее казалось сейчас самым настоящим преступлением. Да и о чëм говорить, Сара была просто не в состоянии сейчас заставить себя смирно сидеть на одном месте. Чёрные туфельки уже успели нарезать далеко не один круг по холодном полу, а тонкие руки, которые всё никак не желали наконец прекратить трястись, сложились за ровной спиной в крепкий замок. После того, как она вслух озвучила все свои подозрения и мысли, действительно огромный и неприятный ком подступил к её горлу на манер очень горькой и невкусной таблетки, которую искренне хочется наконец проглотить, но сделать это из раза в раз просто-напросто не получалось. — Да, всё это очень странно. — Камило напряжённо сверлил взглядом точку на мягком ковре. — Но одно понятно уже сейчас. Оскар явно пытался настроить присяжных против Даниэля всё слушание. Помните, как он пытался доказать, что Лаура была с нами в доме у Терезы? Диего кивнул, а Сара, которая так и продолжала нервно расхаживать туда и обратно, резко остановилась. — М-да, — пальцы брюнета постучали по деревянной поверхности одного из множества столиков. — Но ведь он прав. Она и правда была с нами. Два довольно говорящих взгляда впились в её лицо, и девушка почувствовала, как бледные щëки обдало адским жаром. — Говори тише. — слова вылетели из пухлых губ через сомкнутые зубы. Она подошла на шаг ближе, и длинные пальцы схватили парней за плечи, с силой на те надавливая и тем самым вынуждая их склонить головы. — Да, она была там. Но это ещё не значит, что она хоть как-то причастна к случившемуся. Я виделась с ней за день до того, как Камило наконец рассказал, по чьей вине всё это произошло, и вела она себя абсолютно нормально. Так же, как и всегда. — тёмные радужки впились в лицо Ортиза. — В отличии от её отца. Мне тогда показалось, что выглядит он намного хуже чем в обычные дни. Так ведь, Диего? Бушующие волны в глубоких океанах наконец немного успокоились, вынуждая парня опустить взгляд. — Ну… — он пожал плечами. — Да, я согласен с тем, что Лаура была не в курсе. Но это не значит… — тихий шёпот не дал закончить ему свою мысль. — И Даниэль тоже. — тёмная копна взметнулась вверх, осматриваясь по сторонам и убедившись что слежки нет, Сара снова принялась заговорчески шептать. — Мне кажется, что он признался потому что и сам думает, что виноват. Что эти двое подставили его, для того, чтобы снести мастерскую без каких-либо препятствий. — брови девушки напряжённо нахмурились, она и без того знала, что глаза её горят лихорадочным огнём. — И что Тереза что-то знает. Возможно, они с Лаурой догадались обо всем, и она попыталась предупредить меня. Поэтому Оскар пытался так отчаянно не дать мне с ней поговорить, даже не боясь того, что я нажалуюсь кому-нибудь из Мадригалей. Для этого пытался усадить меня рядом с собой и выставить их семью в глазах присяжных последними отморозками. Зелёные и голубые глаза быстро переглянулись друг с другом, но девушка не обратила на это и малейшего внимания. Она дышала очень тяжело и рвано, голова уже начинала немного кружится от целой волны осознания, которая была готова сбить её с ног в любую секунду. Прямо сейчас, всё казалось настолько простым и понятным, что в мозгу быстрой птицей пролетела мысль, что Камило и Диего давным-давно пора поменять выражение своих лиц с недоверчевых на понимающие. Всё складывается, сходится как грани самого лёгкого пазла во всем Энканто. Мистер Миллер уже очень давно точит зуб на мастерскую отца Лауры. Но долгие годы осуществиться этому не давала Альма, а после её смерти позицию доброго друга поддерживал и отстаивал Арчибальд. Без разрешения которого осуществить задуманное просто-напросто не получится. Просто прийти и забрать жилище у целой семьи им никто не позволит. Выходит, что для этого у Оскара и сеньора Миллера должен быть какой-то повод, очень серьёзный и значимый. Такой, чтобы даже главный судья не смог закрыть на него глаза. Покушение на убийство звучит как то, что нужно. Сара на сто процентов была уверена в правоте своей версии и искренне не могла понять, с чего это её верные слушатели смотрят на неё со смесью жалости и сомнений. — Да, вся твоя история звучит очень складно. — голос Диего звучал крайне тихо и осторожно, словно друг держал красную тряпку у носа разъяренного быка. — Но в этой теории есть одна довольно большая и значимая несостыковка. — тёмная бровь вопросительно приподнялась. — С чего бы это мистеру Миллеру так понадобилась их мастерская? Мы же были там, и своими глазами видели, что ничем примечательным этот дом особо не выделяется. — девушка зло поджала губы и громко цокнула. — Кроме довольно жуткого внешнего вида, конечно же. Сара быстро повернула голову в сторону Камило, ожидая, что он поддержит её и быть может объяснит начавшему так невовремя тормозить Диего, в чем состоит вся суть её слов, но вместо этого зелёные глаза скользнули по бледному очень быстро, и как ей вдруг показалось, озабоченно, будто бы лицедей боялся, что она снова вскинет руки вверх и чего доброго, раскричится на него совсем как недавно в Касите. — Да не знаю я! — она уже начинала терять терпение. Голос как-то сам собой повысился на несколько тонов. — Какая к черту разница, зачем ему понадобился их дом? Самое главное сейчас — это не дать им осуществить свой план. Не позволить вышвырнуть Даниэля отсюда как побитую собаку. — в словах проступили нотки самого настоящего отчаяния, когда девушка поняла, что с каждой секундой взгляды парней становятся всё более сочувствующими и печальными. — И не надо так на меня смотреть! Вы сами понимаете, что я права! На последнем предложении до этого раздраженный тон перешёл в что-то вроде громкого визга. Целиком и полностью пропитанного праведной яростью и бессилием. Ну, почему они не понимают? Как ещё объяснить, чтобы перестать наконец терять такое драгоценное время? Но уже через пару секунд стало понятно, что убедить их не удалось. Рука Мадригаля заправила прядь тёмных волос за ухо и он попытался взять её лицо в свои ладони. — Сара… — она отвернулась, закусывая губу от сильной обиды. — Я думаю, что ты права в том, что Оскару и отцу Кесси действительно нужен их дом. — его пальцы схватились за тонкие девичьи, выводя круги на бледной коже. — Не знаю, для чего. Может, там хорошая земля или удобное расположение, не так важно. — длинные реснички принялись предупреждающе трепетать. — Но вряд-ли они хоть как-то замешаны во всей этой истории с повозкой. Скорее всего, Оскар ведёт себя так странно, потому что хочет чтобы ты помогла ему добиться победы. — Диего издал звук очень напоминающий одобрение. — Пытается держать рядом, не даёт разговаривать с теми, кто может тебя переубедить и настраивает всех против Даниэля. Он просто очень хочет выиграть слушание. Тёмная копна возмущённо повернулась на него и Сара с силой выдернула свою руку из цепкой хватки. — Зачем ты оправдываешь его? — глаза быстро перебегали с одного лица на другое. — Вы оба. Зачем пытаетесь его защищать? Вы же своими глазами видели, что он вытворял в зале суда! — пальцы взметнулись в блестящие волосы от самого настоящего отчаяния. В голове возникло сильнейшее желание вырвать темные пряди с корнями, от непонимания того, почему никто упорно не хочет её слушать. — Да он же… — язык не был способен подобрать особенно красноречивого оскорбления. — Он же… — Да. — Камило кивнул, молча соглашаясь со всеми ругательствами которые девушка ещё не успела произнести. — Человека изворотливее и неприятнее его я ещё не встречал. Особенно если учитывать, что он пытался заставить тебя помочь ему. Но это не значит, что он участвовал в несчастном случае с той телегой. И мистер Миллер тоже. — Мадригаль пожал плечами. — Просто два жадных человека решили воспользоваться чужим горем. Извлечь для себя выгоду из ситуации. С губ чуть было не сорвался тяжёлый вздох, когда вдруг брюнет заговорил. — Мне конечно, в отличии от твоего принца, приходилось встречать личностей ещё более неприятных в своей наружности чем Оскар. — он слегка наклонил голову, пытаясь заглянуть в её лицо. — Но Камило прав. Он просто любит деньги, вот и всё. Скорее всего, они с папочкой Кесси договорились поделить выручку от продажи мастерской поровну и не хотят чтобы ты сорвала все их планы. — рука парня легла на острое плечо. — Сейчас я скажу кое-что капуша, и ты уж очень постарайся на меня не дуться. — их взгляды встретились. — Ты просто не хочешь верить, что Даниэль сделал это. Поэтому ищешь любые пути скинуть с него вину на кого-то другого. Глаза возмущенно расширились, а тёмные брови предупреждающе нахмурились. Не хочет верить?! Ищет пути скинуть вину?! — Что, прости? — спина как-то сама собой напряжённо выпрямилась. — Я же только что объяснила, почему думаю так. — рука с плеча пропала и Диего повернул голову к одному из расписных горшков, очевидно, в попытке уйти от её свирепого взгляда. Вопрос так и остался висеть в воздухе без ответа и она невольно почувствовала, как было успокоившийся жар принялся постепенно разливаться и по ушам. Почерневшие радужки впились в лицо Мадригаля настолько требовательно и строго, что казалось ещё чуть-чуть и в щеке лицедея появится приличных размеров дыра. — А ты что скажешь? — Камило вздрогнул, то-ли от неожиданности, то-ли от испуга. — Тоже думаешь, что я последняя идиотка, которая из-за своего упрямства не хочет видеть очевидного? Двое мигом повернули к ней головы. — Диего не это имел в виду, Сара. — парень выставил руки перед собой, словно держал в одной из ладоней белый флаг в разгар самого настоящего бунта. — Он только хотел сказать… — Поняла я, что он хотел сказать. — губы затряслись от плохо сдерживаемой ярости. — Вы оба думаете, что из-за своей дружбы с Лаурой я пытаюсь обвинить невиновных. Как последняя эгоистка хвастаюсь за единственную возможность не дать её семье разрушиться, для того чтобы мне самой стало хотя бы немного легче. — грудь очень часто вздымалась и опускалась. — Только почему-то мне кажется, что из нас троих далеко не я пропускаю мимо ушей здравые доводы. Из-за своей злости на него вы просто не хотите хотя бы на секунду включить мозги и наконец-то послушать, что я пытаюсь вам сказать! Проходящая мимо леди в чёрной шляпе, одна из присяжных, с подозрением покоилась в их сторону, но Сара этого даже не заметила. Настолько она была зла. Настолько возмущена и настолько расстроена. Подумать только, Диего абсолютно серьёзно сказал ей, что думает что Сара просто пытается сделать из отца Кесси и Оскара козлов отпущения. Ищет любые мотивы и зацепки для того, чтобы оправдать Даниэля. Хотя на самом то деле именно изобретатель и был жертвой во всей этой истории. И она уже просто не знала, не понимала, что нужно сделать, сказать или прокричать другу чтобы он наконец увидел всю эту картину с правильной стороны. Перестал бегать своими яркими голубыми глазами по её лицу почти ошалело и подал наконец какую-нибудь здравую идею того, как именно Саре можно осуществить её небольшой план в жизнь. Это идея пришла ей в голову в ту секунду, когда адвокат во всеуслышание поведал всем присутствующим в зале об участии мужчины в смерти его жены, а кивок Камило только укрепил желание осуществить её этим вечером, просто потому что потом будет слишком поздно. Сара твёрдо решила поговорить с Даниэлем сегодня. С глазу на глаз, не в зале суда, с кучей уставившихся на них глаз и осуждающих шепотков, а только вдвоём. Так, чтобы никто не пытался наброситься на него, не кричал и не показывал пальцем. Только вот, проблема номер один заключалась в том, что она понятия не имела где конкретно изобретателя держат и как туда добраться. Всё-таки, речь шла далеко не о обычной встрече за чашечкой чая, а о самом настоящем вторжении, если её идею можно было назвать так. Здание суда на самом то деле являлось просто огромной конструкцией, с кучей каких-то лестниц и диким количеством коридоров. Из рассказов Феликса она узнала сегодня, что помимо судов здесь также проводятся юридические консультации, городские собрания и ещё целый ряд услуг, так или иначе предполагающих участие членов городского совета. По сути, трехэтажная постройка представляла собой просто огромных размеров лабиринт, в котором потеряться особого труда не составит. Ну и конечно же, Даниэля запрут там, где никто из присутствующих не сможет до него добраться. Очевидно, что разговаривать с ним кому бы то ни было строго-настрого запрещено, Сара даже не стала спрашивать об этом родителей, это и дураку было понятно. А проблема номер два представляла с собой как минимум нескольких мощных амбалов которые, она не сомневалась в этом, будут охранять измученного мужчину. И до этой самой минуты девушка была преисполнена уверенности, что Камило и Диего помогут. Что такой умный и внимательный друг придумает хитроумный план, выработает стратегию того, как именно у них получится обвести вокруг пальца охрану и пройти мимо них незамеченными. Что каким-то образом среди этого нескончаемого потока дверей и ступенек они найдут правильную. И такая реакция с их стороны её, мягко сказать, сильно расстроила. Не оставляла надежды на то, что ребята согласятся на эту, без сомнения, безумную идею. Но она чувствовала, что этот разговор поставит всё на свои места. Даст ей такое долгожданное объяснение и поможет сделать правильный выбор. Сара знала, что именно от её слов зависит, чем закончится этот кошмар. И намеревалась во чтобы то не стало обойтись малой кровью. — Мы слышим, не нужно так кричать. — Диего обеспокоенно проводил взглядом сеньору в чёрном. — Хорошо, давай предположим что ты права. Что мистер Миллер на пару с Оскаром толкнули повозку вниз по улице тем утром. Допустим, что сделали они это чтобы отсудить у Лауры и её семьи всё имущество на веских основаниях. — тёмная копна кивнула, как бы говоря, что наконец-то Ортиз начинает думать в правильном направлении. — Но как ты собираешься это доказать? У тебя на руках нет ничего кроме доводов и предположений. — парень вставил руку вперёд и принялся загибать пальцы. — А у Оскара факт покушения на убийство, куча свидетелей и ты, как живое доказательство произошедшего. — он хлопнул в ладоши. — Ты вступаешь в заведомо проигранный бой, капуша. Нам не хватит часа чтобы найти улики указывающие на их вину. Сара вдруг замерла и переместила вес с одной ноги на другую, собираясь с силами для того, чтобы объявить парням о своих намерениях и мысленно подгатавливаясь к тому, что Мадригаль, без сомнения, погрузится в состояние неконтролируемой ярости. Любой вопрос касательно Даниэля приводил парня в настоящее бешенство. Сара точно знала, что Камило искренне верил в его виновность и просто терпел все её попытки доказать обратное, утренняя стычка прямое тому подтверждение. И понятное дело, что если она скажет сейчас что хочет побыть пару минут наедине с человеком по вине которого чуть не погибла, то он всеми правдами и неправдами попытаться заставить её остановится, передумать, не лезть добровольно в логово к хищнику. — Я и не должна буду приводить какие-то аргументы в пользу своей теории… — зелёные и карие радужки пересеклись взглядами, — если до объявления приговора я просто откажусь от обвинений. Диего замер, словно кто-то со всей силы залепил по его щеке хлëсткой пощёчиной. — Забрать обвинения? — парень словно не верил своим ушам. — Ты серьёзно сейчас? Ты хочешь оправдать возможного убийцу только потому, что Оскар, по твоему мнению, ведёт себя подозрительно? Ортиз сложил руки на груди и слегка приподнял бровь, словно надеясь, что Сара просто неудачно пошутила. — Нет. — она нервно облизнула пухлые губы. — Я просто поговорю с ним, выясню… Ей не дал закончить громкий возглас. — Что?! — Камило круто развернулся в её сторону и чёрные туфельки против воли сделали трусливый шаг назад. — Поговоришь? С Даниэлем? — девушка не успела вставить и слова, словно рыба на суше открывая и закрывая рот. — Исключено. Даже не думай об этом. — из тонких губ вырвался тяжёлый вздох и длинные пальцы взметнулись к смуглому лицу, устало потирая переносицу. — Я понимаю, что ты чувствуешь себя виноватой и поэтому хочешь все исправить, но это… — голос его многозначительно затих. — Это просто безумие. В воздухе повисла напряжённая тишина, отдающаяся почти что болезненным звоном в её ушах, глаза не отрываясь смотрели на пожелтевший фикус в одном из горшков, а разочарование огромной змеёй поднималось в женской груди грозя вот-вот порвать и без того горящие лёгкие на части. Они не воспринимают её слова всерьёз, думают, что у Сары просто поехала крыша из-за собственного раскаяния. Оно и понятно, возможно, будь она на их месте, то тоже решила бы, что Камило просто спятил. Из-за постоянного стресса и переживаний нервная система дала сбой, покрывала тревогой ясность ума и подкладывала в голову действительно бредовые идеи и мысли. Конечно, от части, это и было правдой и отрицать этот факт не было никакого смысла. Сара, действительно, на физическом уровне ощущала как вина и горечь сдавливают её горло плотной удавкой, с каждой минутой подталкивают её к обрыву, вынуждают сделать шаг который, без сомнений, будет стоить ей очень многого. В ту минуту пока два обеспокоенных взгляда голубых или зелёных глаз вели немой диалог, её мозг отчаянно вступал в борьбу за право равенства с сердцем: Камило прав, это глупо. Рискованно и совершенно неоправданно. Ты и сама понимаешь что что-то тут не так, видишь, что что-то происходит. Очередные неприятности которые, скорее всего, ни к чему не приведут. Так какой смысл лезть в это? С чего бы ей должно быть хоть какое-то дело до их мастерской? Потому что в ней тебе всегда были рады. В их доме ты всегда была желанным гостем. А если всё-таки ошибаюсь? Если Даниэль и правда сделал это, то что тогда? Тогда ты услышишь его признание своими ушами. Увидишь, что делать дальше. Это невозможно. Попасть к нему без ведома Арчибальда почти нереально. Если узнают, будут просто огромные проблемы. Для неё самой, для родителей и всех кто поручился за неё сегодня. Представить только, пострадавшая пробралась в камеру к своему обидчику. Просто безумие. Но разве это не стоит того? Всего одна попытка, которая расставит всё на свои места. Возможно поможет спасти сразу несколько жизней.

Тепло чужих рук коснулось её лица, вынуждая повернуть голову. — Он не стоит тех проблем, которые у тебя обязательно будут, если ты всё-таки решишь сделать это. — парень словно прочитал её мысли. Будто бы одной секунды ему хватило, чтобы понять, какие именно баталии в её душе ведёт мозг на пару с грохочущим сердцем. — Мне жаль Лауру, правда жаль. Но это не твоя вина и отвечать за то, что произойдёт дальше, ты не должна. — их взгляды встретились. — Не надо. Боги, как сложно. Его слова звучали здраво, именно так, как и сама Сара поступила бы в любой другой день. Но только не сегодня. Она просто не может пренебрегать такой возможностью, самой последней. Единственным шансом который у неё остался. Поговорить. Расспросить Даниэля о том дне лично, а уже потом решать, что делать дальше. — Ты не прав. — девушка не узнала собственный голос, настолько тихим и чужим он вдруг стал. Длинные пальцы обхватили его ладони и отняли от горячих щёк. — Это моя вина и ни чья больше. И отвечать за всё именно мне, не кому-то другому. И наконец-то, холодное ожидание постепенно начало сменяется чем-то очень жгучим и горячим, ей вдруг показалось, что прямо сейчас Сара может буквально всё, пусть даже друзья ей не помогут. Что-то настолько терпкое и жгучее, готовое вот-вот прожечь дырку в девичьей груди. Что-то, очень похожее на храбрость. Да, это будет очень сложно. Понятное дело, что если кто-то узнает об этом, то Сару вышвырнут за шиворот в эту же секунду. Но ей сейчас было абсолютно плевать. Такие мелочи не идут ни в какое сравнение с тем, что она ощутит когда собственными глазами увидит как Даниэль снова делает шаг за порог своей мастерской. — О, боже. — Диего оттолкнулся от стены у которой стоял. — Ты всё-таки пойдёшь, да? По тихому коридору прошёлся громкий вздох и тёмная копна решительно кивнула. — Вот чёрт. — Так, стоп. — Мадригаль обеспокоенно огляделся по сторонам. — Сара, в этом нет никакого смысла. Он признался ещё этим утром, ты не услышишь от него ничего нового. — зелёные радужки горели самой настоящей надеждой с головой выдавая то, что лицедей искренне хочет чтобы она его послушала. — Но если тебя поймают, то Оскар перевернёт всё далеко не в нашу пользу, можешь не сомневаться в этом. Придумает очередную байку, скажет, что вы с отцом Лауры сговорились или ещё какой-нибудь бред. — парень начал говорить намного быстрее, почти тараторя. — И эти безмозглые бараны поверят в это, и никто из нас не сможет поставить ничего против его слов, если ты попадёшься. Но Сара его совсем не слушала, прямо сейчас мозг её лихорадочно соображал, пытаясь придумать более-менее сносный план действий. — Да, ты прав. — она повернула голову в конец коридора. — Поэтому, мне нужно просто не попасться. Послышалось усталое: — Сара… — но девушка перебила его, не дав закончить. — Я знаю, что ты веришь в его вину. — подбородок гордо взметнулся вверх, отвечая на рассерженные огни в глазах Камило очень прямо и стойко. — И я знаю, скольких сил тебе стоило добиться для меня справедливости. Но пойми, Камило, я хочу чтобы отвечали за содеянное виновные, а не те, кто неудачно попался им под руку. — спина замерла в напряжении. — И ты не сможешь меня переубедить, никто из вас. — она бросила быстрый взгляд в шокированное лицо Диего. — Я не прошу вас помогать, но даже не думайте ставить мне палки в колеса. У вас всё равно не получится. Уже к последней фразе до этого твёрдый голос снизился до угрожающего шёпота, бледные щеки горели ярким жаром. Настолько сильная в её душе разгорелась уверенность, настолько опьяняющая и настолько неприступная, что прямо сейчас Сара была твёрдо убеждена в том, что если кто-нибудь, например Камило или Диего, сделает хотя бы одну попытку встать у неё на пути, то бушующий ураган сметёт это препятствие с её дороги без малейшего труда. Сегодня она сделает то, что должна была очень давно. Закончит наконец начатое, не будет больше трусливо бежать, а встретит своего обидчика смело и стойко, столкнётся с ним лицом к лицу. Оба стояли в полнейшем замешательстве. Глаза Диего округлились настолько, что Сара без проблем могла разглядеть в них свое отражение. От всегда непоколебимого и даже немного нахального вида Ортиза не осталось и следа. Черты лица вытянулись, а рот раскрылся на подобии идеально-ровной буквы «о». Если бы девушка не знала, чем конкретно вызвано его удивление, то подумала бы, что друга кто-то очень сильно и совершенно неожиданно ударил огромной дубинкой по тёмной макушке. А вот на лице Камило не читалось ни одной эмоции. Точнее, ни одной действительно разборчивой эмоции. Брови Мадригаля были сильно нахмурены, руки сложились на груди, а лицо побелело, словно всего минуту назад кто-то положил ему под нос целую тарелку тухлых яиц. Она не знала точно, специально ли лицедей пытался не показывать настоящих чувств или каша из нахлынувших эмоций просто не оставила ему для этого шанса, но вдруг словила себя на мысли, что этим временным замешательством нужно непременно воспользоваться, пока парень снова не принялся её переубеждать. Время. Сколько уже времени прошло от отмеренного им часа? Она развернулась, очень стараясь не бросать на ребят взгляда и почти бегом направляясь точно вперёд, туда, откуда ей пришлось уйти совсем недавно и где на пути в зал девушка отчётливо смогла рассмотреть выход в сад. Спину жгло от их взглядов ровно до того момента, пока её фигура не скрылась за первым из поворотов. О, боже. О, боже. Сердце колотилось словно бешеное, настолько громко и настолько панически что Сара слышала его ритм в своих же собственных ушах. Прямо сейчас она быстро шагала в сторону левого коридора. Туда, куда и направилась большая часть из присутствующих сегодня на слушании. Очень надеясь, что именно оттуда у неё получится рассмотреть всевозможные выходы и входы в здание снаружи, а не внутри. Дело в том, что главный вход вёл в один только судебный зал, и сделано это было, без сомнения, специально. Чтобы пришедшие люди не смогли ненароком перепутать дорогу или войти не в ту дверь. От него же выхода было два, тот, через который Сара и пришла сюда, и в сад, располагающийся с обратной стороны постройки. Выходит, что чтобы пройти к лестнице на второй этаж нужно было найти вход со двора. Пустой коридор эхом разносил по помещению звук её шагов и тяжёлое дыхание, за окном всё ещё слышались крики жителей Энканто и какие-то возгласы. Дубовые двери, те что с вырезанными очертаниями весов, сразу же после их прибытия сюда пришлось закрыть, во избежание непредвиденных ситуаций. Недалеко от них и стояла шушукающаяся компания, когда девушка пыталась просветить парней в план её действий и именно от них она прямо сейчас направлялась в сторону арки, порог которой перешла всего несколько минут назад. Когда она подошла совсем близко, до ушей стали доноситься тихие разговоры Арчибальда и сеньоры Грин, но разобрать что-то на таком большом расстоянии было нереально. Про себя подметив, что голоса их звучали очень недовольно и даже немного угрюмо, чёрные туфельки повернули налево, точно к цели своего назначения. Этот коридор ничем примечательным совершенно не выделялся. Абсолютно точно такой же, в конце которого они стояли вместе с Камило и Диего. Единственным отличием было то, что на этих стенах картин и наград было в разы меньше, словно тот кто занимался расстановкой интерьера рассчитывал что по этой части здания проходить будут куда меньше. Но кем бы ни был этот сеньор либо сеньора, он ошибался. Если в первом из двух коридоров не было никого кроме переговаривающейся троицы и той леди в чёрном, то этот коридор был забит людьми под завязку. Конечно же, большую часть из присутствующих представляли собой присяжные. Девушка даже словила себя на мысли, что только сейчас в полной мере поняла, настолько их было много. Женщины и мужчины в тёмных одеждах переговаривались друг с другом и выходили в сад. Сара даже смогла уловить несколько обрывков из их фраз: — Ох, Оскар просто мастер своего дела, я вам говорю. — довольно полная сеньора говорила мужчине с козлиной бородкой. — Не понимаю, почему Арчибальд наотрез отказывается брать его в городской совет. Правильно он сказал про этого бездельника Даниэля, девочка чуть не погибла, а ещё если учитывать то, что он сделал со своей собственной женой… — она громко цокнула. — Ещё и дочь приобщил к этому безобразию, просто кошмар. Будьте уверены, сегодняшнее слушание поставит всё на свои места, ему давным-давно пора расплатиться за содеянное. Её собеседник тяжело вздохнул. — Признаться честно Аврора, к сеньору Оскару я не питаю слишком уж тёплых чувств. — он протянул руку в воздухе, позволяя своей спутнице пройти первой. — Но, что правда, то правда. Адвоката лучше него Мадригалям было бы просто не сыскать. К слову об этом, вы случаем не знаете, почему вдруг Джульетта вместе со всей своей семьёй встала на защиту девочки? Быть может, они друзья? Женщина немного хохотнула. — Друзья, не смеши меня. Ты же был на заседании как и я. Неужели не понятно, почему Джульетта пришла сюда со всей семьёй? — тот промолчал и Аврора снова громко цокнула. — Боги, почему же все мужчины такие ненаблюдательные. Средний сын Пеппы влюблен в эту девочку, я так понимаю, что она его невеста. Поэтому они и поддержали её всем составом. Её собеседник издал звук очень напоминающий осознание. — О, тогда всё понятно. — они вышли в шумный сад, Сара сама того не понимая всё ещё вслушивалась в их разговор. — Просто ужас. Даниэлю очень не повезло в то утро. Знаете, кто бы что не говорил, но я искренне убеждён, что он не сделал бы нечто подобное намеренно, тем более с ребенком. — его пальцы взяли стеклянный стакан. — Я знаю, что человек он довольно эксцентричный и порой даже чудной, но вместе с этим очень доброжелательный и наивный. Смерть жены ввела его в самое искренне горе из всех, что мне приходилось когда-либо видеть в своей жизни. — Аврора немного пождала губы и сузила глаза. — Уверен, что всё слухи о его причастности к её смерти просто брехня. — Я бы так не сказала. — голос её с кокетливого очень быстро поменялся на холодный и звонкий. — Признаться честно, довольно близко я с ним не знакома, но вот его покойную жену помню очень хорошо. — она тоже взяла бокал. — Она всегда поддерживала его причуды и никогда не выступала против. Даже больше, спорила с каждым кто смел нелестно высказываться в сторону её мужа. — глаза женщины опустились к стакану в её руке. — Совершенно здоровая, полная сил женщина, которая в один момент вдруг стала словно затухать на глазах. Помню, за пару дней до кончины кожа её приобрела какой-то очень нездоровый серый оттенок, до этого густые волосы были похожи на старые нитки, кожа головы проглядывалась сквозь них без труда. — она рывком преподнесла бокал к губам и отпила холодную воду, словно вместо прозрачной жидкости в нем было крепкое вино. — Ходячий мертвец, никак иначе. Буквально за месяцы она зачахла, словно поломанный цветок. Сеньора покачала головой и прикрыла глаза, будто бы воспоминания о матери Лауры вводили её в глубокую печаль. — Ужас, ужас. — краем глаза мужчина поглядывал на часы. — Мы как-то вели с Даниэлем беседу по этому поводу. — он быстро добавил. — Ну, я проходил мимо мастерской на днях. Скажу откровенно, выглядел он не важно. Так вот, стоило мне попытаться завести разговор о его покойной супруге, как тут же всё желание вести со мной беседу у него пропало, клянусь. Мне даже показалось, что он, того гляди, прямо на лужайке и расплачется. Хотя столько лет уже прошло… — голос его театрально затих. — Так, о чем это я? Даниэль убеждал меня, что скончалась она от тяжёлой болезни, которая забрала её здоровье за считанные дни. Что умерла она своей смертью в их постели… — кажется, он собирался добавить что-то ещё, но женщина насмешливо перебила. — Своей смертью, а то как же! — она с размаху поставила стакан на стол. — Скончалась от тяжёлой болезни. Такой расклад событий едва возможен в Энканто. — сеньор вопросительно приподнял бровь. — Выпечка Джульетты способна вылечить что угодно. Да и о чём речь, её дар помогал выживать Альме на протяжении целого года, пока та окончательно не ослабла, царство ей небесное. — её голова быстро повернулась в сторону сада. Тут и там бродили люди в ожидании окончания перерыва. — Мой муж в то время состоял у неё на службе, они с напарником прибывали на место преступления вместе с людьми из городского совета. — она вдруг прокашлялась, словно огромных размеров ком мешал женщине говорить. — И он рассказал мне, что было у них в мастерской когда они прибыли туда. Даниэль ведь сам сообщил о смерти его жены, отправил в Каситу кого-то из соседей. — послышался тяжёлый вздох. — Она и правда лежала на кровати, и в том что случилось всё глубокой ночью он не соврал. Только вот руки и ноги её были связаны. Он привязал их к изголовью кровати верёвками, представляете? Ещё и сложный узел сумел завязать. — сеньор в ужасе расширил глаза и громко ахнул. — Когда они нашли её она была уже мертва, волос почти не осталось, губы посинели, словно кто-то опускал её головой прямо в холодную воду. — голос женщины вдруг сорвался и она прикрыла рот рукой, словно боясь что из-за собственных слов её вот-вот стошнит. — Не буду рассказывать все подробности, боюсь испортить вам аппетит, но зрелище это было просто кошмарное. А о запахе который стоял в их спальне не стану даже и заикаться. Напарник моего мужа, тогда ему было всего двадцать лет, не смог там находится больше пяти минут. Парень выбежал из их дома, да так что пятки сверкали. Между собеседниками на добрую минуту повисла напряжённая пауза. Уже давно стемнело, оранжевый свет фонарей освещал их обеспокоенные лица. — А, ваш муж… — сеньор вдруг запнулся, голос его звучал очень тихо и осторожно, будто бы мужчина одновременно хотел и боялся узнавать новые подробности той ночи. — А ваш муж не рассказывал вам, что конкретно с ней случилось? Какую причину смерти удалось установить? — Что уж там. — Аврора нервно повела плечами. — Рассказывал, конечно же, всю ночь не мог нормально спать после услышанного. — она вдруг оглянулась и Сара быстро шмыгнула в одну из ниш, пришлось напрячь слух чтобы услышать следующие слова. — У неё на губах были следы от яда. Сеньор отпрянул от неё на шаг и по саду прокатилось: — Яда?! — спутница шикнула на него. — Яда? — уже намного тише повторил он. — Но, но как же… — мужчина словно потерял дар речи. — Свою жену, мать единственной дочери, да как же так? — Вот так. — твёрдо вставила сеньора. — Похоже, что этот ненормальный травил её долгие месяцы, пока в один прекрасный день та не умерла. Правда, не совсем понятно почему она никому не говорила. Быть может, он делал это в тайне от неё. Ну, знаете, подливал по капле в утренний кофе и смотрел, что из этого выйдет. — её собеседник то-ли хрюкнул, то-ли испуганно вздохнул. — Так что, я очень рада что именно Оскар ведёт всё сегодняшнее дело. Такие люди не должны существовать в приличном обществе. У этого убийцы не останется и шанса. В прошлый раз ему каким-то образом удалось отвертеться, но теперь… — она вдруг замолчала. — О, привет дорогая. Ты ищешь кого-то? Сара вдруг подпрыгнула на месте и огляделась, она и сама не заметила когда вдруг успела покинуть своё укрытие и почти вплотную подойти к двум фигурам у входа в сад. — Я? — девушками облизнула губы. — Да. Эм… — глаза стрельнули в сторону правой руки шокированного мужчины. — Вы не подскажете сколько сейчас время? Что-то не могу найти ни одних настенных часов. Он улыбнулся и опустил взгляд к своим часам, давая ей возможность быстро перевести дыхание. — О, конечно, конечно. Так-с. — он немного сощурил глаза. — Сейчас девять часов и сорок восемь минут. Уже прошло целых восемнадцать минут нашего долгожданного перерыва. — сеньор мощно зевнул. — Признаться честно, судебные слушания довольно сильно утомляют, ещё и эти неудобные скамьи. Сколько раз я подавал прошение по поводу того, что пора уже наконец начать создавать более приемлемые условия для присяжных и подсудимых, на этих деревяшках просто невозможно сидеть. Хоть бы подушки выдали, ей богу! И они принялись довольно громко и совершенно ничего не стесняясь, обругивать здешнее руководство и обсуждать идею подачи коллективной жалобы, но Сара воспользовавшись такой замечательной возможностью быстро поблагодарила их и поспешила скрыться в толпе, пока, чего доброго, они не поняли, что она их подслушивала. Ноги направились напрямик через целую кучу спин и рук, в то время шестерёнки в голове крутились с действительно бешеной скоростью. Не может быть. Просто не может быть. Услышанная только что информация с меньшего повергла её в шок, а с большего вынудила в какой-то момент ощутить подступающую к горлу дурноту.

«Кожа её приобрела какой-то очень нездоровый серый оттенок… "

«Волосы были похожи на старые нитки, кожа головы проглядывалась сквозь них без труда…»

«Руки и ноги её были связаны…»

«Губы посинели, словно кто-то опускал её головой прямо в холодную воду…»

«На губах были следы от яда…»

Вместе со словами в голове сами собой рисовались ужасные картины. Образы уставшей, бледной, практически лысой и совершенно неживой женщины, когда-то красивой и прекрасной. С привязанными к кровати конечностями и посиневшими губами, которая умирала в ужасных страданиях и мучениях, смотря глазами полными боли на любимого мужа. Захотелось отдышаться, удариться головой о стену, что угодно, лишь бы не видеть этого ужасного образа перед глазами, заставить себя пройти мимо двух шушукающихся фигур и никогда в жизни не слышать того, что они говорят. В это просто не верится. Не верится и всё. Этот ужасный рассказ ну просто никак не хотел складываться в одну большую картину. Эти слова просто-напросто не мешались с её давними воспоминаниями. Теми, в которых изобретатель смастерил для любимой дочери шляпу способную пускать мыльные пузыри, словно не этот человек показывал ей когда-то зарисовки коляски для перевозки вёдер с водой, которые могли бы наполнятся самостоятельно. Сейчас казалось что не этот мужчина смастерил для крошки Карин специальные занавесы, благодаря которым она могла спать спокойно и крепко. Но мать Лауры действительно умерла и это факт. И похоже что как минимум большая половина города знала, или предполагала, что Даниэль причастен к её смерти. Неужели, действительно виновен? Правда заслуживает той кары, которая его ожидает? Вовсе не убитый горем отец, а самый настоящий монстр. Зло во плоти. Что-то довольно сильно ударило её по лбу и Сара невольно сделала несколько шагов назад, болезненно шипя. — Ой! — испуганный писк старшей дочери Пеппы узнавался без малейшего труда. — Прости, Сара. Здесь так шумно, я не услышала как ты подошла. — девушка проморгалась и перед глазами возникло смущённое лицо Долорес. Всеслышащая виновато поджала губы и слегка повела плечами, дотрагиваясь до покалеченного лба своей ладонью. — Не сильно болит? Сара слегка качнула головой и постаралась собраться с мыслями. — Нет, нет. Всё хорошо. — Мадригаль облегчённо улыбнулась ей и протянула стакан воды. Длинные пальцы схватились за холодное стекло как за спасительный балласт, наконец-то получая возможность занять чем-то руки. — Как ты? Что-то не вижу Мариано. Мужа Долорес действительно поблизости не наблюдалось, но сказана эта фраза была только для того, чтобы такая внимательная и порой слишком любопытная девушка не смогла почуять неладное. — А, он пошёл встретить свою кузину. Лиз. Помнишь, она сидела рядом с тобой за ужином. — от звука этого имени пухлые губы как-то сами собой недовольно поджались и девушка кивнула. — Ну, вот. Она принесёт нам перекусить. Если честно, никто не рассчитывал на то, что слушание будет длится так долго. Чувствую, что разойдемся мы по постелям только к полуночи. — большие карие глаза быстро скользнули по бледному лицу и видимо немного не верно считали такую странную реакцию. — Не переживай, все мы пришли сюда по собственному желанию. Лично я не против провести вечер в компании десятка стариков в старомодных головных уборах. — Мадригаль прыснула, голос её снизился до зоговорческого шёпота. — Эти шляпы — просто умора. Мы с Исой все заседание наблюдали за сеньорой у которой её колпак съезжал с головы почти каждые пять минут. Ничего смешнее в жизни не видела. Я понимаю, обычаи, но как по мне этих чёрных мешков которые они носят было бы вполне достаточно. В этот самый момент мимо них проковылял довольно старый и дряхлый на вид старик. Его глаза взглядом полным осуждения стрельнули в лицо Долорес и из сухих губ нескончаемым потоком принялись вылетать злобные причитания: — «Чёрные мешки», тоже мне. — казалось, что мужчина будто бы и вовсе забыл что посторонние люди могут слышать его. Глаза его были направлены в лицо смущённой в конец девушки, но слова были тихими и негромкими, словно он не собирался произносить их вслух, а как бы сделал это случайно. — Что за люди пошли. Совсем не уважают нашу историю, не чтят достояние предков. Вот, не строил бы Арчибальд из себя благородство и позволял наказывать нарушителей как в старые времена, вот тогда бы может они и думали, прежде чем ляпать языком. — он достал из кармана какую-то бумажку и почти любовно опустил к ней взгляд. — Вот, была бы ты жива матушка, то такого не допустила. Ни в коем случае, нет, нет, нет… Сара схватила сестру Камило за руку и потянула ту в сторону от всё ещё что-то бубнящего мужчины, тот по-прежнему водил трясущимися пальцами по фотографии и разговаривал с той как с живым человеком, будто это было в порядке вещей. Уже через минуту девушки оказались в тени множества деревьев. Тут и там с зелёных веток свисали поздние яблоки, рядом с ними завораживали своей красотой пролетающие мимо светляки. Словно маленькие молнии они проносились в воздухе, невольно заставляя завороженно следить за ними взглядом. Людей тут было намного меньше, большая часть из толпы обсуждала услышанное на суде ближе к зданию, там, где свет от уличных фонарей ещё касался густой листвы ровно подстриженных кустов. — Вот, об этом я и говорю. — Мадригаль нервно оглянулась в сторону странного старика. — Шутки шутками, но людей вроде него нельзя допускать в присяжные. Очевидно же, что у него что-то не в порядке с головой. — женский палец покрутил в воздухе у виска. — Эта дурацкая форма ещё куда ни шло, но учитывать голос человека который разговаривает с фотографией покойной матушки уж точно нельзя. Будь я на месте Мирабель, то в первую же очередь обсудила вопрос актуального состава присяжных. — копна кучерявых волос повернулась в её сторону и к своему огромному удивлению Сара обнаружила, что губы Долорес немного дрогнули. — Знаешь, мне кажется что большая часть из них примерно из того же теста. — девушка вдруг злобно тряхнула плечами. — Видела, как они рассмеялись, стоило тебе один раз запнуться? А потом сидели и утирали слезы носовыми платками, какое лицемерие. — Сара довольно громко взглотнула, совсем забыв с кем она разговаривает. Мадригаль явно услышала как её сердце в волнении забилось немного быстрее. — Не переживай, кто угодно разнервничался бы на твоём месте. — мягкая ладонь легла на острое плечо и принялась гладить то, успокаивая. — Подумаешь, тебе разрешили рассказывать с места. Подняли такой скандал из ничего, просто возмутительно! Им ещё очень повезло, что папа сидел рядом и смог быстро привести маму в чувства, от такой наглости туча над её головой поменяла свой цвет с серого на чёрный. И Долорес недовольно цокнула, качая головой и параллельно приговаривая, что если бы не родители и младший брат то она обязательно бы высказалась при всех что думает насчёт такого, по её мнению, недостойного поведения со стороны присяжных. Сара слушала её краем уха, в то время как карие радужки очень быстро перебегали с одной фигуры на другую, пытаясь найти среди целой кучи тёмных спин несколько ей знакомых. Её родители вместе с Пеппой и Феликсом устроились у самого дальнего конца сада, кажется они вели очень громкую и живую беседу. Матушка, то и дело, раскидывала руками чуть было не попадая ладонью по затылку своего мужа. Луиза и Исабела совсем как они с Долорес стояли в тени деревьев, только немного ближе. Плечи средней из сестёр были сильно опущены, а глаза закрыты, будто бы девушка смертельно устала, в то время как её спутница свирепым взглядом сверлила хохочущих и беззаботно болтающих женщин и мужчин, словно те нанесли ей личную обиду. Моржовых усов Оскара нигде видно не было. Отлично. Для того чтобы уйти незамеченной ей нужно не привлекать к себе лишнее внимание, тем более от близких. Сара не знала точно, какие именно боги подсказали заботливой маме принести ей из дома именно это платье, но прямо сейчас она была готова поблагодарить каждого из них. Чёрный просто отлично смешается в толпе состоящей из таких же чёрных парадных роб. — Эм, Долорес? — Мадригаль пискнула в излюбленной манере, словно только сейчас вспомнив что Сара вообще-то тоже умеет говорить. — Ты не знаешь, где тут есть уборная? — голос её снизился, а голова поддалась немного ближе. — Что-то мне не хорошо. Сильно переволновалась из-за слушания. И без того большие глаза испуганно округлились. — Ну, конечно же ты переволновалась. Как тут не переживать, когда происходит такой беспредел! — она быстро поправила любимую повязку. — Если честно, я не уверена. Что-то я не видела никаких дверей кроме арки на первом этаже… Мадригаль задумчиво повернулись в сторону высокого здания, в то время как Сара очень надеялась что за раздумьями девушка не услышит как внутри неё очень знакомое чувство, имя которому предвкушение, в надежде принялось бурлить и шипеть, словно котёл на горячем огне. Она прекрасно знала, что никакой ванной комнатой на первом этаже даже и не пахнет и специально задала такой, казалось бы, довольно обыденный вопрос. Эта беседа могла создать просто прекрасное прикрытие её исчезновения на оставшееся до слушания время. Девушка не сомневалась в том, что обеспокоенная матушка через минуту, другую начнёт расхаживать по вечернему саду в поисках своей дочери, а когда Камило и Диего отойдут наконец от лёгкого шока и тоже присоединятся к столпотворению, и вовсе может поднять самую настоящую панику. Может, если Долорес не расскажет ей о причине её отсутствия. На самом то деле, ложь про плохое самочувствие откровенным лукавством вовсе не была. Она и правда чувствовала себя не очень хорошо, но связано это было далеко не с волнением и стыдом из-за насмешкой от присяжных. А ещё, и этот пункт Сара считала куда более значимым, девушка с невероятным слухом может просто спросить, а ещё лучше, подслушать из разговоров в толпе что конкретно находится на втором и третьем этажах высокого здания, тем самым давая ей хотя бы образное представление того, куда направляться дальше. Собственно, примерно так и случилось. — Я конечно не знаю, где конкретно она находится. Но сейчас я попробую прислушаться к звукам из здания, может кто-то из присяжных тоже решил заглянуть туда. — Мадригаль закрыла глаза и громко вздохнула. — Так, это не то… — она немного щурилась, словно отодвигая ненужные голоса на второй план. — Опять этот старик, до сих пор болбочет что-то той фотографии. Мама, Джульетта, твои родители… — Сара в нетерпении бегала глазами по смуглому лицу, с каждой секундой мимические морщинки на нем напряглись всё больше и больше. — А это? Нет, это сеньора Грин. — её брови вдруг нахмурились. — Мирабель, Арчибальд… — девушка резко дёрнула плечами. — Похоже, что кроме их троих там никого нет. Сердце её упало. Тело вдруг словно окатило холодной водой, руки замерли не в силах пошевелиться, а огонь надежды который разгорелся в женской груди совсем недавно разом потух, оставляя после себя огромных размеров дыру. Девушка не сомневалась, стоит Долорес открыть глаза как та сразу же услышит свистящий там ветер, холодный и завывающий. С каждой секундой судьба будто бы усложняет ей задачу. Стоит только длинным пальцам на шаг приблизится к заветной цели как она отбирает ту прямо из её рук. Издевательски водит перед носом, завлекает, словно бы проверяя, откажется ли она от этой глупой затеи. Времени совсем мало. Она просто не успеет прочесать два этажа в полнейшем одиночестве. Из пухлых губ уже были готовы сорваться слова благодарности. Сара даже успела придумать несколько фраз о том, что она поспрашивает кого-нибудь ещё, или быть может попробует поискать сама, но в этот самый момент Мадригаль вдруг резко вскинула руку в воздухе, тем самым не давая заготовленным речам вылететь наружу. — Погоди. — голос её вдруг похолодел. — Кажется, я слышу что-то. Определённо не на первом этаже, немного дальше. — она вдруг немного повернула голову вправо, словно ищейка почуявшая наконец нужный запах. — Да, точно. Там кто-то есть, но я не слышу что они говорят. — красивое личико вдруг исказилось в болезненной гримасе, будто бы Долорес пришлось физически напрячь слух. — Это шёпот, не могу ничего разобрать, но похоже… — она положила руки на голову, Саре вдруг показалось что то, что она слышит, причиняет ей сильную боль. — Это не этажи. Что-то есть там, глубоко под землёй. — из пухлые губ вдруг вырывался болезненный писк. — Не понимаю, меня будто что-то не пропускает. А в следующую секунду высокая фигура вдруг согнулась пополам, словно только что невидимое существо со всей возможной силой ударило Мадригаль прямо в живот. Она упала на колени закашливаясь, руки уперлись в твердую землю, а все тело девушки немного содрогалось. Сара почувствовала как стеклянный стакан который она всё это время держала в своих руках выскользнул из её пальцев и со звоном рухнул на землю, оставляя после себя роосыпь осколков. Все тело накрыла волна самого настоящего ужаса. Уже через секунду она оказалась рядом с тяжело отдувающейся Долорес и взглядом полным паники бегала по её лицу. — Долорес! — она тоже опустилась на колени, не особо заботясь о грязи на красивом платье. — О, боже. Что с тобой? Тебе больно? Волна кучерявых волос покачнулась в отрицательном жесте, но вопреки её ожиданиям лицо Мадригаль всё равно не расслабилось. Она крепко прижала ладони к ушам, губы дрожали, а такие большие карие глаза вдруг заблестели в свете ночных фонарей от подступающих слез. В горле встал колючий ком, в ушах зазвенело, а её собственная ладонь опустилась на начавшие дрожать губы. Сара просто не понимала, что только что случилось. Что произошло на её глазах, но даже сейчас прекрасно видела, что это «что-то» причиняло Долорес сильнейшее муки. — Всё нормально. — голос её звучал тихо. — Не переживай, со мной всё хорошо. — Мадригаль вдруг проморгалась. — В ушах ещё звенит, сейчас. Пару минут и все будет в полном порядке. Девушка подала ей руку и сестра Камило поднялась на ноги, она всё ещё немного шаталась, словно этот непонятный удар застал её в полнейший расплох. — Что случилось? — Сара огляделась по сторонам, пытаясь глазами отыскать Джульетту, но та как на зло пропала из виду. Никто словно не замечал их. — Голова закружилась? Ты так резко упала, я даже не успела тебя подхватить. — Нет… — она зашипела. — Я и сама не поняла. Я пыталась прислушиваться к звукам и сначала даже слышала чьи-то голоса. Кажется, там было какое-то завывание и ругань. А потом меня будто вытолкнуло от туда. — руки её наконец опустились вниз и Мадригаль отряхнула платье от грязи. — Не понимаю, до этого никогда такого не случалось. Может, я просто прислушалась слишком сильно… Она вдруг резко умолкла и замерла, не моргая. Девушка уже принялась мысленно собиралась с силами для того чтобы бежать со всех ног и всё-таки найти матушку Мирабель, но в следующее мгновение пальцы Долорес дотронулись до её правого уха и из пухлых губ вырвался вздох ужаса. На подушечке блестело что-то яркое. Что-то мокрое и красное, что-то что заставило её вновь почувствовать этот ужасный привкус, этот запах свежей крови, который Сара ощущала в своей комнате ещё добрых три дня после прошедшей операции. — Долорес… — она не узнала собственный голос. — Тебе срочно надо к Джульетте, это ненормально. Но та только немигающим взглядом смотрела на собственную руку, а после нескольких секунд молчания наигранно-спокойно пожала плечами. — Ерунда, всё уже прошло. Видимо, я слишком сильно перенапряглась, вот и всё. С кем не бывает. — Мадригаль как ни в чем не бывало похлопала её по плечу. — Ты прости, что я так напугала тебя. Со слухом все нормально, ничего не звенит и не болит. Тот сеньор уже вслух читает своей покойной матушке пролог из какой-то библейской книжки. — губки-бантики растянулись в натянутой улыбке. — Пойду попью воды, всё-таки голова ещё немного кружится. И она отступила на шаг, намереваясь отправиться в сторону входа в сад. — Может, тебя проводить? — Сара была настолько сбита с толку таким странным спокойствием, что только сейчас додумалась предложить Долорес свою помощь. Эти слова пришлось кричать ей в спину. — Сможешь дойти сама? — Да. — она обернулась, не сбавляя ходу. — Да, не беспокойся. Ты только не спускайся вниз. — Мадригаль указала пальцами на землю под своими ногами. — Там точно не уборная. А после она исчезла в толпе, оставляя после себя всё тот же шум и гул со стороны толпы и отчётливое чувство того, что Мадригаль знает куда больше чем говорит вслух. Сара всё смотрела в то место, где секунду назад была Долорес и не могла понять, почему вдруг все датчики и тревожные кнопки разом загорелись красным цветом. Леденящее чувство тревоги уже выпустило свои длинные когти, готовясь оставить от прежнего самообладания одни только щепки. То, что она увидела только что своими глазами без капли преувеличения можно было назвать зрелищем из вон рук выходящим. Оно и правда. Ещё никогда в своей жизни девушка не становилась свидетелем чего-то подобного. Чего-то настолько странного и как бы это странно не звучало, ненормального. Понятное дело, что в отношении Мадригалей хоть что-то вряд-ли можно было назвать обычным и не странным. Всё-таки речь идёт о людях обладающих самой настоящей магией, с невероятными способностями и навыками. Чего стоит один только Антонио, который имел возможность говорить с абсолютно любым животным на интересующие его темы. Но несмотря на то, что Сара, буквально, провела под стенами Каситы всю свою жизнь, никогда ещё ей не приходилось собственными глазами наблюдать за тем, как дар Мадригалей приносит им физический вред. Конечно, много лет назад Долорес упоминала, что в первые минуты получения дара её барабанные перепонки были готовы вот-вот взорваться от слишком громких криков толпы и бахающих звуков праздничного салюта. Только вот, с того дня прошёл уже не один год, целая куча дней за которые старшая дочь Пеппы научилась управлять своим даром. Так что же вынудило её потерять контроль? Что заставило направить невероятный дар против неё самой? В первые дни после смерти Альмы у Камило тоже были небольшие «конфузы» с его даром. Парень, в моменты довольно сильных вспышек гнева или каких-либо других сильных эмоций, терял контроль над перевоплощениями. То и дело вместо его головы на сильных плечах появлялась голова младенца, а части тела менялись. Понятное дело, что Мадригаль каждый раз бесился из-за этого и очень сильно опасался того, что его магия выходит из-под контроля, но на этом всё и заканчивалось. Никакого дискомфорта, по сути, такие ситуации не вызывали, а уж тем более не наносили никакие серьёзные увечья. Сара в раздумьях отступила на шаг и почувствовала как осколок от разбитого стакана треснул под каблуком строгих туфель. Голова её опустилась и тёмные радужки впились в самый большой из них, с интересом рассматривая собственное отражение. Долорес сначала сказала, что никого кроме главных судей в здании нет. Выходит, что искать на втором и третьем этаже просто нет смысла. Если бы кто-то был там, она бы точно узнала об этом. Получается, что единственным местом где в теории могли бы держать Даниэля было, то самое место, которое «вытолкнуло» Мадригаль подальше от себя. Не дало подслушать. И Сара словила себя на мысли, что звучит это довольно логично. Конечно же, его не стали бы держать в кабинетах Арчибальда или сеньоры Грин. Она просто-напросто не знала, что под зданием суда есть что-то ещё. Только вот, что конкретно? Темницы? Или может катакомбы, как в книжках по истории? Вряд-ли. Скорее всего самые обычные камеры, где заключённых держат до того момента, пока их не вызовут на слушание. Сара заставила себя проморгаться и пойти вперёд, прямо в кучу рук и лиц, оставляя блестеть на холодной земле остатки от когда-то красивой посуды. Понятно было одно, Даниэль точно где-то здесь. По-другому просто и быть не может. Они вряд-ли стали бы отправлять его куда-то ещё, это просто-напросто глупо и не практично. Быть может, прямо сейчас он слышит весь этот топот десятков ног, чувствует как ему на голову падает пыль и грязь в полной уверенности в том, что он заслужил это. Заслужил умирать в холодной темнице с пожизненным клеймом детоубийцы. Она умело лавировала сквозь фигуры в парадных робах, словно единственная рыбка в опасном пруду полном зубастых пираний, которые ещё не успели заметить, что среди их кругов появился предатель. Прямо сейчас её глаза быстро стреляли со спин родителей на заднюю стену здания, в попытке найти хотя бы что-то похожее на дверь. Первые пару секунд эти попытки несли за собой один только провал. Одна голова за другой закрывала обзор практически со всех сторон, особенно если учитывать что большая часть присяжных была намного выше её, и обнаружить что-то ещё помимо входа в сад и столика с водой просто не получалось. А потом, одна довольно мощная на вид леди громко захихикала с шутки своего кавалера и слегка повернулась в его сторону. Рука с длинными ногтями поднялась в воздухе и схватилась за предплечье мужчины, грозя нанести её лбу уже второе за вечер увечье, но тем не менее, открывая вид на что-то очень незаметное и унылое. Что-то, очень сильно напоминающее белую дверь, окрашенную в тон высоких стен здания. Сара направилась точно туда, пробираясь под рукой флиртующей женщины и очень стараясь следовать более дальнему от родителей маршруту. Даже несмотря на то, что мама и папа стояли к ней спиной. Ещё не хватало, чтобы тётя Пеппа засекла её в толпе и в очередной раз заключила в свои объятия. Не то чтобы Сара была ярым противником любого проявления тёплых чувств, но прямо сейчас последнее на что ей хотелось тратить время, так это на наставления от будущей свекрови. Не прошло и минуты как девушке наконец-то удалось вырваться из толпы и быстро проскользнуть к высокой стене. Там, на высоких этажах, тут и там на неё смотрели плотно закрытые ставни. Ни в одном из окон не было видно и капли света. Что уж там, сотрудники явно постарались над тем, чтобы сторонний наблюдатель ни за что и никогда не смог рассмотреть через улицу то, что видеть ему не полагалось. В душе вдруг возникло неприятное чувство, что вероятно эти окна и двери прячут за собой куда более страшные вещи, чем она может себе представить. Сара огляделась. Никто, как казалось, даже не бросал в её сторону и взгляда. Оно и понятно. Смотреть тут совершенно не на что, возможно, если бы девушка нарочно не искала хоть какую-нибудь дверь, то она никогда и ни за что не смогла бы её заметить. Вход будто специально пытались замаскировать от чужих глаз. Даже металлическая ручка была покрашена в белоснежно-белый цвет. Никаких линий или узоров, как на дверях с весами. Совершенно обычная и ничем не примечательная дверь, больше походившая на вход в какую-нибудь каморку с садовыми инструментами. Девушка повернулась к толпе и дотронулась пальцами до холодного металла. Пытаясь сделать максимально непринуждённый вид и придать своему лицу выражение человека, который решил просто помечтать немного о своих грезах предварительно оперевшись о стену. Никто не должен заметить, что она делает тут что-то запрещённое. Само расположение двери было максимально неудачным. Хоть и находилась она с краю, почти на углу высокого здания, факта того что буквально кто угодно мог неудачно повернуть голову и заметить как она входить внутрь, не отменял. Сара находилась сейчас, в прямом смысле, у всех на ладони. Если она конечно открыта. Хоть бы открыта. Пожалуйста. Хоть бы открыта. Грудь храбро взяла в себя побольше воздуха. Губы крепко прижались друг к другу, а глаза зажмурились. Ткань чёрного платья пропускала через себя холод гладкого дерева, вынуждая побежать по коже беспокойный табун мурашек. Подушечки пальцев слегка сжали, а после повернули круглую ручку в своей ладони. Веки в эту же секунду шокировано раскрылись. Среди звонкого смеха, звона стаканов и жужжания голосов она смогла отчётливо расслышать тихий скрип. Открыта. Рука на двери задрожала, а ноги совсем немного подкосились. Невозможно. Ей просто не может так повезти. Но наперекор недоверчивым мыслям рука снова слегка надавила, вынуждая прижатую спину поддаться немного назад от движения двери. Хоть когда-то должно было. Карие радужки быстро пробежались по толпе и убедившись что никто по-прежнему не собирается переводить на неё своё внимание, она мигом развернулась и шмыгнула за светлую дверь, не забыв тихо захлопнуть ту за собой. Холодный воздух перестал обдувать плечи, а вместе с лёгким щелчком в уши ударила непривычная тишина. Сара даже немного удивилась, каким это образом эта совершенно непримечательная и довольно хлипкая на вид дверь смогла так хорошо изолировать её от звуков на улице. Прямо сейчас девушка вглядывалась в полнейшую темноту. Какую-то очень тёмную и странную. Она не была способна различить совершенно ничего, кроме очертания собственных рук. Несмотря на то, что время было довольно позднее, в саду свет был. Оранжевый отблеск ночных фонарей хоть немного позволял рассеивать эту мглу, забыть, что на дворе уже глубокая ночь. Она уже готова была начать жалеть, что не стащила один из них себе на подмогу. После нескольких секунд полнейшей темноты глаза наконец начали привыкать, липкий страх, из-за слишком уж пугающей обстановки и осознания того, что она своими же собственными ногами вторглась на закрытую территорию, начал постепенно отступать. Среди непроглядного мрака начали появляться линии и очертания, а звенящая тишина стала казаться не такой уж и страшной, как на первый взгляд. Стало понятно, что это коридор. Снова такой же длинный, с чуть ли не королевским бархатистым ковром и всё теми же маленькими столиками. Стены эти были полностью чисты и нетронуты, ни одной картины или награды. Весь вид портила целая дюжина одинаковых дверей, почти таких же как та, в которую Сара вошла только что. Она замерла в полнейшем ступоре, не понимая куда идти дальше. Девушка всеми правдами и неправдами пыталась отогнать панику на второй план и заставить свой мозг наконец думать. Скорее всего, это кабинеты. Ведь далеко не одни только члены городского совета работали здесь. Они являлись высшими чинами общества, но глупо было думать, что в таком громадном здании нет совершенно никого кроме их троих. Нужно искать что-то напоминающее подвал. Склеп или быть может хранилище. Такая дверь явно не будет расположена в куче с другими, она будет находится отдельно. Там, где обычные работники не смогли бы случайно в неё заглянуть. Сара решительно выдохнула и сощурилась, выставляя руки вперёд и собираясь на ощупь прокладывать себе дорогу. Всё-таки наткнуться на что-то или кого-то не сильно приятного будет не так страшно, если она успеет хорошенько его прощупать прежде чем попытаться удрать. Наверное, со стороны она была похожа на слепого крота, который пытается вырыть себе туннель в свежей земле. Спустя минуту-другую кожа ладоней уперлась во что-то твёрдое и девушка без проблем поняла, что оказалась, видимо, на первой из множества развилок. В ушах стоял гул собственного сердца, по пустому коридору эхом разносилось её тяжёлое дыхание. Нужно было решить, в какую из сторон направиться. Один из путей должен вести в подвал. А вот второй к лестнице на следующие этажи. Или они вообще встречаются друг с другом? Слишком много времени на раздумья не было. И она уже собиралась пойти налево, просто чтобы не оставаться на одном месте. Как вдруг перед глазами возникло совсем недавнее воспоминание, свежее и яркое. Которое произошло меньше чем десять минут назад прямо перед её лицом. Нахмуренные бровки и поднятая в воздухе ладонь. Очень напряжённое выражение лица и пульсирующая жилка на затылке. Аккуратные губы проговаривали слова о том, что кажется Долорес слышит что-то, а после кудри начали отливать каштаном, совсем как у её брата, после того как Мадригаль повернула голову… Вправо. Точно. Сара замерла, а после развернулась в другую сторону, не отрывая ладони от стены для опоры и направляясь дальше. Всё-таки ты смогла мне помочь, Долорес. Этот коридор был таким же тёмным и безлюдным как и прошлый, но почти сразу же девушка поняла, что сделала правильный выбор. Хотя было потому что в самом его конце, там, где очевидно снова начиналась развилка, виднелась еле видная полоска света. Почти прозрачная, она словно призрак замерла в воздухе. Как спасительный маяк, пробуждала желание подойти ближе, коснуться. Когда она достигла её стало понятно, что свет этот являлся отблеском лунного диска, который слегка проглядывался через закрытые ставни. Здесь, в отличие от прошлой развилки, был поворот только влево, так что на сей раз Саре не пришлось мучаться муками выбора. Наконец-то, стало слышно что-то ещё кроме звенящей тишины. Это что-то очень походило на громкий гул. Словно тысяча пчёл шумела в огромном улье. Звук этот доносился со стороны окна и строгие туфельки подошли чуть-чуть ближе, пытаясь по виду из него определить, в какой конкретно части здания она только что очутилась. Девушка присела, опасаясь что её макушку могут заметить и заглянула в небольшую щелочку, чувствуя себя как-то очень неловко, из-за того что ей приходиться прятаться как какой-то преступнице. Прямо сейчас Сара смотрела на край толпы, которая всё ещё громко шумела и кричала. Ей даже показалось, что людей тут стало в два, а то и в три раза больше чем несколько часов назад. Женщины и мужчины, дети и старики держали в своих руках плакаты, громко что-то скандировали и галдели. Если раньше стояли они по обе стороны от дороги, создавая своеобразный живой коридор, то прямо сейчас люди столпились перед дубовыми дверями в самую настоящую кучу. В руках многих были фонари и факелы, кто-то даже принёс с собой садовые вилы. Девушка с болью в сердце обнаружила, что Тереза всё ещё стоит в самом её центре. Новенькую, буквально, прижимали со всех сторон. Яростная толпа толкала её из стороны в сторону как тряпичную куклу и совершенно не замечала, что несколько из человек уже успели упасть на землю. Настолько рассержены они были, настолько злы и в настолько праведной ярости. Казалось, что ещё минута и они начнут давить друг друга как безмозглые бараны. Топтаться своими ботинками по рукам и ногам. Волосы девушки сильно растрепались, но она упорно пыталась пробраться к самому началу толпы. Румяные щеки раскраснелись до невозможности, брови сильно нахмурились, а на лице появилось выражение человека который прикладывает всю силу которая у него только имеется. Сара только сейчас заметила, что рука девушки была отвернута за спину, будто она хваталась за что-то или тащила. В следующее мгновение новенькая сильно толкнула кого-то в бок и чуть было не полетела вперёд, грозя разбить нос о землю. Следом за ней в воздухе взметнулась огненная копна рыжих волос. Пальцы схватились за края деревянной рамы, а из губ вырвался рваный выдох. Теперь понятно, что именно заставило всех этих людей прийти в настолько неконтролируемое бешенство. Вот почему они разрушили свое построение. Все они, всё это время пытались окружить в круг Лауру, хватались за её одежду и руки своими пальцами, будто хотели сорвать скальп с дочери изобретателя прямо здесь и сейчас. А она плакала, рыдала навзрыд и следовала за рукой Терезы. Наверное, ещё никогда Саре не приходилось видеть человека в таком безумном отчаянии. Если бы не эти яркие, кудрявые волосы то девушка скорее всего и вовсе не узнала бы давнюю подругу. Лицо её было бледным, почти неживым, под глазами залегли тёмные тени, а всегда такие яркие и большие глаза блестели в оранжевом свете этого вечера от океана слез. А они всё катились по её щекам, каким-то очень острым и впалым, будто и вовсе не собиралась прекращать поток её боли и страданий. Любимый сарафан выглядел очень грязно и помято, наверное, совсем недавно у них всё-таки получилось повалить её на землю. Бледные коленки были разбиты в кровь, а на одной из щёк красовался свежий синяк. Со всех сторон и сразу за неё хваталось несколько пар рук, трясли за плечи и пытались прокричать что-то Лауре прямо в лицо. Волна ужаса прошлась по всему её телу, пришлось сдержаться чтобы не вылезти через это окно прямо здесь и сейчас. Кто они такие чтобы позволять себе обижать её? Какое право имеют требовать от неё каких-то ответов? Пытаться выбить из неё правду об отце? Сара с облегчением увидела, как у Терезы всё-таки удалось вырваться из этого ада, хоть и пришлось ей для этого столкнуть со своего пути сразу несколько человек. Девушки быстро направились куда-то в сторону от главных дверей, скрывшись за краями деревянной рамы. Жители продолжали кричать что-то им в след, бросать в спину Лауры оскорбления и злобные взгляды, но слава богам, никто следовать за ними не стал. Какой-то высокий мужчина вышел вперёд толпы, девушка видела только его спину, и поднял руки вверх на манер дирижера, словно собрался управлять духовным оркестром. Сара уже собиралась подняться на ноги, чтобы продолжить свой путь, пока до её ушей не донеслись мотивы самого настоящего хора: «Он — убийца! Он — предатель! Наш отец-изобретатель! Жить спокойно не даёт! И его расплата ждёт! За горами твоё место! В муках, боли и бесчестии! Будешь чтить ты наш закон! Или вил услышишь звон!» Глаза в шоке расширились и Сара проморгалась чтобы понять, послышалось ли. Но вопреки её ожиданиям, мотивы только что услышанного стиха повторились снова. Куда более громкие и отчетливые. «Он — убийца! Он — предатель! Наш отец-изобретатель! » С каждой секундой слова проговаривались всё чётче и чётче. «Жить спокойно не даёт! И его расплата ждёт!» Разгневанные лица и почти животная ярость. «За горами твоё место! В муках, боли и бесчестии!» Они махали в воздухе своими плакатами. Наконец-то у Сары получилось разобрать, что на них написано. Яркой, кроваво-красной краской на белом фоне виднелось только одно слово. «Душегуб» «Будешь чтить ты наш закон! Или вил услышишь звон!» И словно подыгрывая словам в песне, в воздух поднялись десятки вил и факелов. Дорожных фонарей и просто сжатых кулаков. Эта песня будто бы придавала им сил, разжигала и без того горящую злость в их глазах. Ещё никогда, ни разу в жизни девушка не видела между жителями такого единства. Будто бы все они прямо сейчас тонули на одной лодке. Даже в тот день, когда Касита разрушилась далеко не все из местных пришли помогать вновь возводить её стены. Но прямо сейчас, в эту самую минуту абсолютно из каждого рта вырвались слова издевательской песни. Каждый кто стоял сейчас перед зданием суда хотел чтобы Даниэль их услышал, хотя возможно они и не знали точно, где тот находится. Но этот факт, Сара не сомневалась в этом, только подогревал их решимость, вынуждал пропевать слова снова и снова, с каждым разом всё яростнее и громче. Теперь понятно, почему Лаура расплакалась прямо там. Какой-то резкий звук заставил её оторваться от окна и довольно сильно ударится макушкой о деревянную балку. По пустому коридору эхом раздавались голоса и звуки шагов. Разобрать что-то было сложно, но даже сейчас яснее ясного было то, что это как минимум несколько человек, но точно не один. Атмосфера этой беседы была явно не дружелюбная, то и дело один из голосов понижался до злобного шёпота и срывался. Девушка в панике забегала глазами по коридору. Слава богам, что несколько окон давали хотя бы немного уличного света, тем самым позволяя ей сориентироваться в пространстве куда быстрее, чем в прошлый раз. Только вот, толку от этого было мало. Никаких дверей, ниш, или других вариантов для укрытия видно не было. А шаги с каждой секундой приближались всё ближе и ближе, явно направляясь прямо сюда. Сара быстро поднялась на ноги, прикрывая рукой покалеченную макушку и принялась расстегивать застежку на туфлях. Пальцы то и дело соскакивали от волнения, а практически полная темнота ну просто никак не помогала справится хотя бы немного быстрее. На лбу появилась испарина. Одна нога была освобождена, а вот защелка на второй упрямо не хотела поддаваться ни на какие уговоры. Ну, пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Её поймают. Ещё минута и столько стараний пойдут насмарку. И в момент, когда звук голосов незваных гостей достиг первой из развилок, застежка еле слышно щёлкнула и Сара быстро сняла злополучную туфлю, хватаясь за вторую пальцами и быстро припустила дальше по коридору, очень стараясь перебирать ногами быстро и тихо. Но, судя по всему, сделать этого, несмотря на старания, у неё не получилось. Голоса замерли, а после один из них произнёс: — Вы слышали? Девушка застыла на месте, чувствуя как конечности начинают леденеть. — Да. — сердце её упало, а из губ был готов вырваться жалобный писк. Это был женский голос — Она там. Это был шёпот, еле слышный, почти невесомый. Но несмотря на это заставивший её испугаться так, как никогда раньше. Снова звук шагов. Куда более быстрый и звучный. Её ищут. Боже, как-то узнали. Еще секунда колебаний, а после дикий бег, заставляющий полированный пол начать вибрировать. Она больше не пыталась скрыть своего присутствия. От этого не было бы никакого толка, они и так знают что Сара здесь. Кто-то пришёл сюда именно за ней. Быть может, её неудавшаяся сценка в саду не принесла никаких результатов и кто-то всё-таки смог увидеть как девушка заходит сюда, а быть может ей всё-таки не стоило слишком долго задерживаться у окна, но факт оставался фактом. Прямо сейчас, главной целью было спрятаться. Не дать себя схватить. А чёртов коридор будто и не собирался заканчиваться. Он был в разы длиннее двух предыдущих, или быть может под действием адреналина Саре показалось так, но она все бежала. Неслась точно вперёд и просто надеялась, что у неё всё-таки получиться скрыться, хотя шансов на это не было от слова совсем. Голоса уже звучали практически за её спиной, тихие шаги сменились громким топотом бега. Её преследовали. Быстро и чётко. Совершенно не собираясь сдаваться. Девушка не оборачивалась, чувствуя просто дикое биение пульса в собственных ушах и не теряя надежды на волшебное спасение. На счастливый случай, руку помощи от судьбы которая ей так нужна сейчас. И она словно услышала её мольбы. Перед глазами возникло две двери, прямо в конце коридора. Совершенно одинаковые, такие же как и все остальные. Которые прямо сейчас могли послужить ей спасительной лодкой. Рука потянулась в воздухе и на лету схватилась за ручку правой, той что была ближе, и потянула за ту со всей возможной силой. Лёгкие болели от слишком неожиданной пробежки, а одна из ног, та на которой красовался уродливый рубец, протяжно завыла, посылая по всему телу болезненные импульсы. Да уж, бегать ей в ближайшее время, вроде как, противопоказано. Но девушка не обратила и малейшего внимания на пульсирующую боль, только быстро повернула металлическую ручку и к своему удивлению обнаружила, что дверь открыта. Она быстро юркнула в темноту и уже собиралась по возможности тихо закрыть свое спасание на замок, но сделать ей этого не дала чужая нога. Кто-то, кто-то довольно сильный, быстро потянул дверь на себя и схватил её сзади крепкой хваткой, закрывая рот своей ладонью. Туфли с громким стуком упали на пол, в тишине коридора прокатилось её протестующее мычание и Сара как могла начала пытаться вырваться из цепкой хватки, но сделать этого решительно не получилось. Таинственный гость держал её очень крепко и непременно уворачивался каждый раз, когда девушка делала попытки ударить его ногой. Она вертелась из стороны в сторону, словно загнанная в клетку дикая птица. Подбитое охотниками раненое животное, отчаянно сражавшиеся за свою жизнь. Это конец. Поймали. Похититель прошёл с ней в середину комнаты и второй из гостей, видимо напарник, захлопнул за ними дверь. После этого звука Сара начала пытаться вырваться ещё более отчаянно, стараться добраться до него руками, намереваясь проложить себе путь к свободе любыми путями. Кусаться, рвать, царапать. Что угодно, но только бы выйти отсюда живой и здоровой. Человек державший её остановился и видимо собирался опустить девушку на ноги, но в следующую секунду по комнате пришлось самое искренне и болезненное: «Ай!» Всего на секунду, когда хватка на её лице слегка ослабла, Сара умудрилась укусить своего пленителя за указательный палец и тот от неожиданности отпустил её, позволяя девушке наконец вырваться из его рук. И это минутное замешательство могло бы стать чудесной возможностью для побега, только вот и сама Сара не ожидала того, что освободят её так скоро и упала прямо на пол, довольно больно ударившись спиной. Глаза зажмурились от вспышки боли, а по комнате прошлось озлобленное: — Осторожней, придурок. Ты же её поранишь. — от звука этого голоса она даже забыла что собиралась бежать. Ему ответил другой, тоже до боли знакомый: — Она укусила меня. — обладатель его недовольно цокнул. — Спасибо, что палец оставила на месте. Напишу мемуары собственного сочинения об этой чудесной погоне. Ты бы ещё громче бухала ногами, Камило сразу догадался, в каком из коридоров ты прячешься. Снова послышалось болезненное шипение и звук глухого удара. — Нечего было её так хватать. Ты бы ещё глаза ей рукой закрыл, ей богу! — Я просто не хотел чтобы она подняла всех тут на уши! Девушка наконец-то открыла глаза и к своему огромному изумлению обнаружила перед собой еле видные в темноте лица своих друзей. Диего недовольно косился на неё и дул на покалеченный палец, как бы взглядом говоря, что будь у него такая возможность, то он бы обязательно ответил ей тем же. Камило склонился над ней и взглядом полным паники бегал ярко-зелёными глазами по её лицу, словно боялся что от такого сильного удара Сара сломается на части как фарфоровая статуэтка. А вот возле двери, еле слышно ту открывая и просовывая голову в коридор, стояла фигура девушки. Девушки, которую она рассчитывала увидеть тут меньше всего. — Мира! — от такой приятной неожиданности она забыла контролировать свой голос. Диего шикнул на неё. — Мира. — она поправилась, теперь говоря намного тише. — Но, как? Арчибальд сказал, что тебе нельзя выходить из зала до конца слушания. Мадригаль повернулась на неё, по её лицу было видно, что такое весёлое приключение нравится ей куда больше унылого сидения на одном месте. — Я отпросилась в туалет. Сказала, что съела что-то не то. — она хихикнула и судя по всему убедившись что слежки нет, тихо прикрыла за собой дверь. — Представь себе. Выхожу я из коридора, и вижу как эти двое почти бегом несутся в сад, Камило меня чуть не сбил по дороге. — Мира обиженно глянула на кузена, но тот не обратил на её недовольство и малейшего внимания. Парень подал руку и помог Саре поменять свое положение с лежачего на сидячее. — Они сказали, что ты хочешь поговорить с глазу на глаз с Даниэлем? Это правда? — Да. — девушка болезненно сощурилась. Спина ещё немного болела. — Я поэтому и пришла сюда. Долорес сказала мне, что внизу что-то есть. Подруга в ужасе расширила глаза, но несмотря на это, выглядела она ничуть не раздосадованной. — Ну ты даёшь, подруга. Идеи бредовее я в жизни не слышала. — в противовес своим словам, Мадригаль задорно улыбалась. — Эти двое поведали мне на счёт твоих подозрений в сторону Оскара. И признаться честно, мне тоже кажется что он довольно мутный тип. — Мадригаль подняла с пола забытую пару туфель и подошла ближе, опускаясь на корточки. — Арчибальд его очень недолюбливает, это невооружённым глазом видно. А abuela всегда прислушивалась к его мнению. — она повернулась лицом к Камило. — Помнишь, primo. Она говорила: «Нет человека в Энканто справделивее и мудрее Арчибальда. Если вам понадобится помощь когда меня не станет, то обращаться нужно только к нему.» Лицедей неопределённо пожал плечами и опустил взгляд к карим глазам, стало понятно что он не особо вслушивался в слова кузины. — Ну, что-то вроде того. — парень облизнул губы. — Ты сильно ударилась? Большая ладонь выводила осторожные круги на ткани чёрного платья. От его прикосновений по всему телу волной разливалось очень приятное тепло, словно Мадригаль одним только касанием отгонял от неё любые страхи и сомнения. — Нет. — девушка выдохнула, заставляя себя отвлечься. — Нет, всё нормально. — она огляделась, ребята всё ещё стояли в непроглядной темноте. — Где мы вообще? Диего подал голос. — Хороший вопрос. — он принялся искать что-то по карманам. — Так… Да где же… — и вот, спустя пару секунд по комнате прошёлся звук очень напоминающий торжество. — А, вот. Сейчас узнаем, куда нам пришлось затолкать нашу быструю пташку. — в его руках шелестело что-то квадратное и маленькое. Через секунду Сара поняла, что это был коробок спичек и удивлённо приподняла брови, не совсем понимая, для каких конкретно целей Ортиз носит его с собой. Всё-таки, спички нельзя было назвать тем самым предметом который есть в кармане у каждого. — Что? В отличии от тебя, мы с Камило додумались взять с собой хоть какой-то источник света, чтобы не гулять тут в темноте. Карие глаза возмущённо глянули на него из-за такого резкого, и по её мнению, совершенно несправедливого замечания, но брюнет то-ли действительно не заметил, то ли сделал вид что не замечает её свирепого взгляда. На конце спички загорелся совсем слабый огонёк и Ортиз немного прищурился, рукой шарясь вдоль стен и пытаясь найти хотя бы одну потухшую лампу. Спустя несколько мгновений комнату наполнил мягкий свет, свидетельствующий о том, что поиски его увенчались успехом. Наконец-то веснушки на носу Мадригаля стали проглядываться без труда, и вместе с этим Сара только сейчас заметила, насколько сильно парень был обеспокоен. И без того тонкие губы плотно сжаты, медовая кожа по оттенку стала напоминать сорванное с грядки брокколи, а янтарно-зеленые глаза отливали в свете лампы искренним переживанием. Он волнуется. Прекрасно понимает, что они, по сути, нарушают закон прямо под носом у главного судьи. Ещё и Миру втянули в это. Прекрасно понимает, но все равно идёт за ней. В очередной раз нарушает свои принципы. Сара почти физически ощущала как сердце её принялось восторженно трепетать от нежности и восторга. Счастливо улюлюкать и отплясывать самый лихой танец в своей недолгой жизни. От осознания того что Камило, да и все они, пошли на это только ради неё одной. Она не была способна оторвать взгляда от его лица, была готова начать умолять Мадригаля вслух посмотреть на неё, не стесняясь присутствия друзей или кого-либо ещё. Ей действительно хотелось поймать его взгляд. Поговорить. Молча, без слов. Выразить всю ту благодарность что она ощущала сейчас одним только взглядом. Не произнеся и слова извиниться за то представление в коридоре. От одного только воспоминания о котором щёк касался смущенный румянец. Не нужно было срываться и кричать. Камило и Диего всё равно пришли сюда, несмотря на то, как грубо она с ними говорила. Мира поднялась на ноги и принялась на пару с Диего рассматривать интерьер комнаты в которой они оказались. А вот её кузен похоже решил действовать скорее в обратном направлении. Парень слегка отодвинулся от неё и зацепил пальцами тёмные туфли, беря одну из них в свою руку. — Сняла, когда услышала как мы вошли? — он не смотрел на неё, задавая этот вопрос скорее тонким лодыжкам. Сара кивнула, а после сообразив что лицедей этот жест вряд-ли увидит, подала голос: — Да. Я подумала, что это кто-то из городского совета заметил меня. Камило хмыкнул и схватился пальцами за её ногу. Карие глаза внимательно проследили за этим движением. — Умно. Жаль только, что помогло мало. — он усмехнулся, несмотря на то, что кудрявые волосы почти целиком скрывали его лицо, девушка отчётливо смогла расслышать лёгкую усмешку в его словах. — Я почти сразу догадался, что это ты там бродишь. Она уже открыла рот чтобы спросить, как именно Камило понял это, но в следующую секунду парень, как ни в чем не бывало, надел на её правую ногу туфлю и принялся умело перебирать пальцами, застегивая замочек. Бледные щеки вот-вот были готовы сравняться по своему оттенку с очень красным и жгучим перцем. Жар постепенно разливался и по шее, а слова застряли где-то на уровне глотки вместе со смущенным кашлем. От тепла его рук по бледной коже прошлась самая настоящая волна восторженных мурашек, а несколько чётких ударов сердца отозвались громким пульсом в её ушах, на этот раз не из-за страха. Сара и сама толком не поняла, на что конкретно её тело дало такую странную реакцию. Быть может, повлияла на это общая обстановка комнаты в которой они находились. Еле видный свет одной только старой лампы, почти полная тишина и эти руки, которые касались её так умело и осторожно. В каждом таком движении ощущалась одна только железная уверенность, будто бы Камило и появился на этом свете только для того, чтобы бережно застегивать заедающий замок на строгих туфлях. Просовывать ленты через петельки кошмарного корсета, стирать слезы с горячих щёк своими ладонями и обрабатывать свежие раны. Почему-то, прямо сейчас такой благородный жест воспринимался ей как-то неправильно. Будто бы парень не вежливо помог даме в беде, как делал он довольно часто, а на глазах у Миры и Диего принялся покрывать пылкими поцелуями её шею. Жарко и жадно, совершенно ничего не стесняясь. Карие радужки ошалело следили за его руками, сознание вдруг принялось наполняться блаженной дымкой, из-за появления которой она чуть было не пропустили мимо ушей его слова: — Я не подумал, нужно было не гнаться за тобой, а просто прокричать, что это мы. Чтобы не заставлять тебя бегать. — первая из ног наконец была отпущена из пут его пальцев, и Сара проморгалась, пытаясь вникнуть в суть диалога. — Сеньора ещё в первые дни говорила, что бег трусцой для тебя страшнее ещё одного такого столкновения повозкой. По крайней мере, первые пару месяцев. — спустя пару секунд полнейшего молчания Мадригаль наконец поднял взгляд от её ноги, и видимо подумав, что девушка не совсем поняла что он имел в виду, решил уточнить. — Ну, пока нога до конца не восстановится. Сара прокашлялась и отвела взгляд в сторону, очень надеясь, что лицедей в таком плохом освещении не сможет увидеть, насколько сильно бледные щëки обдал румянец. — Ага… — но прозвучало это настолько жалко, что она как можно быстрее попыталась себя поправить, быстро тараторя. — Я пробежала совсем не много и нога ещё не успела начать болеть. Такую сладкую и совершенно откровенную ложь скрыть у неё решительно не получилось. Камило саркастически приподнял бровь и слегка покачал головой. Руки его снова опустились, подбирая с пола последнюю из брошенных туфель и судя по всему намереваясь вернуть её на свое законное место. Стало понятно, что он не поверил и одному слову. — Тебе нужно дать по губам за такое наглое вранье, Сара. — голос его понизился на несколько тонов, вынуждая в словах проступить бархатистый тембр. — Она начала болеть ещё в зале суда, когда ты слишком долго стояла на ногах. Сомневаюсь, что ты пронеслась бы по этому коридору вообще без последствий. — он немного цокнул, будто бы поймал маленького ребёнка за кражей шоколадного печенья. — А ты кажется обещала мне больше не врать. — Я не… — в ту секунду когда его руки снова коснулись разгоряченной кожи, она почувствовала как из лёгких разом ушёл весь воздух. — Я не вру. То есть, она болит, но совсем немного. В том смысле, что это не доставляет мне дискомфорта и… — слова всё никак не хотели лезть в голову. В один момент все заученные фразы пропали из сознания, будто кто-то бесцеремонно вырвал словарь из её рук и без капли сожаления выбросил в ближайшую урну. Мира и Диего по-прежнему с интересом шарились по загадочной комнате, но Саре до этого не было никакого дела. Прямо сейчас она чувствовала, что с каждой секундой словно тает под теплом больших ладоней. Как единственная холодная льдина посередине жаркой пустыни. — В общем, да. Концовка получилась настолько скомканной и сумбурной, что даже такой джентльмен как Мадригаль не смог сдержать лёгкого смешка. — Будем считать это за ответ. — жар на коже исчез и парень поднялся, глядя на неё сверху вниз. Даже в такой кромешной темени девушка отчётливо рассмотрела как черти в его глазах принялись весело плясать. Он протянул ей руку, на губах играла лёгкая улыбка. — Вставай, mi vida. Туфельки уже вернулись к своей золушке. Одно движение и Сара уже твёрдо стояла на двух ногах рядом с ним, очень стараясь собраться с мыслями и перестать наконец ощущать себя так, будто Камило впервые в её жизни делает что-то подобное. Что правда, то правда, когда дело доходило до ухаживаний, лицедей мог бы с гордостью повесить себе на грудь значок с надписью «парень номер один» и носить его сутками напролёт без каких-либо зазрений совести. Быть может они не ходили на свидания слишком уж часто, да и букет цветов был презентом далеко не постоянным, но несмотря на всё это Мадригаль делал десятки, если не тысячи, жестов которые согревали её душу куда сильнее глупых безделушек. Сара была точно уверена, что ни один из бедолаг когда-то ночующих у неё под окном ни за что и никогда не опустился бы перед ней на колени в присутствии друзей. Не стал бы так заморачиваться и давать им повод подшутить над ним на счёт «мужской гордости». Не заступился бы за неё перед Оскаром, да и просто не сделал бы всего того, что делал Камило для неё постоянно. Его никогда не волновали шутки и подколы парней из команды. Мадригалю всегда было плевать на осуждение от других и факт того, что он ничуть не боялся вступать в перепалки с людьми куда старше и влиятельнее него, вынуждал Сару влюбляться в него снова и снова. Глупо запинаться и смущаться, как в самом начале. Настоящий рыцарь. Благородный и честный. Готовый вступить в бой даже с самым свирепым драконом, только ради того чтобы её душа была спокойна. Кажется, Мира и Диего нашли что-то интересное на рабочем столе. Пара очень громко спорила и так и норовила вырвать друг у друга какой-то предмет. Девушка решила воспользоваться этой небольшой суматохой и поднялась на носочки. Её пальцы всё ещё крепко сжимали руку Мадригаля в цепкой хватке. В нос ударил уже привычный запах сладкой выпечки, а из пухлых губ вырвалось шёпотом: — Спасибо. — ей вдруг показалось, что она просто обязана поблагодарить его за все сегодняшние подвиги. Показать, что она действительно видит их и ценит. — Не только за туфли. Камило громко сглотнул и перевёл взгляд с уже ругающихся друзей на её лицо. Стало понятно, что парень прекрасно понял контекст этой фразы. Догадался, о чем именно она говорит. — Я всё ещё думаю, что это он виноват во всем. — его голова повернулась в её сторону. Теперь их губы были в каких-то жалких миллиметрах друг от друга. — Но это не значит, что я бы оставил тебя разбираться со всем самой. — его большой палец невесомым движением огладил бледную кожу. — И не нужно было так резко убегать, мы бы обсудили всё и придумали что-нибудь вместе. Никто из нас и не собирался ставить тебе палки в колеса. Мы здесь для того, чтобы помочь тебе их убрать. — воздух вокруг словно стал горячим. Прямо сейчас температура в комнате была готова вот-вот накалиться до всевозможных пределов. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Те несколько миллиметров между их губами казались сейчас самой настоящей пропастью. Глупым препятствием которое нужно непременно преодолеть. Жизненно необходимо сократить. Губы жгло от его взгляда, бабочки в животе уже принялись кружиться в прекрасном танце, требовательно биться о стенки желудка и словно опьянять этой близостью. Яркие блики от лампы играли в волосах Камило красивыми узорами. Очерчивали своим светом каштановые кудри и вынуждали приковать к ним затуманенный взгляд. Захотеть запустить в эту копну свои пальцы, убедится что они такие же мягкие какими кажутся со стороны. Самой опустить его голову ближе и добиться наконец своего заветного желания, которое Мадригаль, она не сомневалась в этом, искренне разделял. — Пока ты здесь, со мной ничего не случится. — дыхание участилось, эти слова нельзя было назвать даже шёпотом, настолько тихо они прозвучали. — С тобой мне не страшно. Изо рта успел вылететь один только сладкий выдох до того, как губы их наконец сомкнулись. И поцелуй этот не был каким-то слишком уж жарким или страстным. Лёгкое соприкосновение губами, совсем невесомое, даже немного детское. Но, без сомнения, самое искреннее. В темноте перед глазами проплывали яркие пятна, ладонь все ещё держала в своём плену её руку. Такую маленькую по сравнению с его собственной, нежную и хрупкую. Камило даже немного побаивался сжимать её чуть-чуть крепче, опасаясь, что она рассыплется в пыль от такого непривычного напора. Сейчас казалось самым настоящим кощунством наседать. Хоть как-то давить на неё или проявлять настойчивость. Он уже чувствует её губы на своих губах, и просить о чем-то большем просто не нужно. Она прямо сейчас стоит рядом с ним, абсолютно целая и более-менее здоровая. В реальности, не мечтах. Признаться честно, такая искренняя и абсолютно непоколебимая решимость с стороны Сары просто ввела его в самый настоящий ступор. Который прошёл только тогда, когда верный друг напомнил ему о том, что уже прошло больше десяти минут после того, как она оставила их. Мадригаль искренне не понимал её желания оправдать Даниэля и попытки хотя бы попытаться найти опровержение его вины. Понятное дело, что отец Кесси и Оскар два старых обманщика, которые решили наполнить свои карманы лишними бумажками, раз появился такой повод. Но обвинять их в соучастии просто не было оснований, и он был абсолютно уверен, что девушка послушает его и оставит свою безумную идею… Но она не послушала. Оставила их с Ортизом стоять как двух идиотов в конце длинного коридора и решила справляться со всем сама. И только сейчас Мадригаль в полной мере осознал, что именно такого поведения от неё и следовало ожидать. В последнее время он стал забывать, насколько упрямой и вспыльчивой она может быть. Травма подбила её железное самообладание и в последнее время огненный характер давал слабину. Но сегодня явно что-то изменилось. Что-то заставило её снова гордо выпрямить плечи и идти в кругу своей семьи стойко и уверенно. Не поддаться на уловки адвоката, а противостоять им. Начать сомневаться в происходящем, а это значило что для этого у неё был сильный повод. Камило не был суеверным и несмотря на наличие волшебного дара, считал себя реалистом. Но придерживался мнения, что внутреннее чутье никогда не обманывает. А особенно в случае с Сарой. Пусть поговорит с ним, если ей это нужно. Пусть попробует, а он будет рядом. Обязательно поможет, даже несмотря на то, что этот план ему абсолютно не нравится. Подставит свою спину, плечо, что угодно, если от этого ей станет хотя бы немного лучше. Наверное, прямо сейчас со стороны они больше походили на влюблённых детей, которые целуются впервые в жизни. Губы почти не двигались, довольствуясь лёгкими касаниями, руки словно приклеились друг к другу, не желая отправиться в путешествие по знакомым изгибам. Всё максимально просто и понятно, но, тем не менее, абсолютно не банально. Сейчас было достаточно и этого. Одного поцелуя и осознания того, что она всё ещё искренне считает его своей защитой. Громкий шум заставил это чудесное мгновение закончиться так же быстро и внезапно как оно и началось. Они оторвались друг от друга и как раз вовремя чтобы заметить как Мира и Диего громко споря тянут с разных сторон какую-то папку. Каждый старался перетянуть ту на себя со всей возможной силой и в какой-то момент Мадригаль, видимо, слишком резко дёрнула свою половину и пальцы брюнета соскользнули с коричневой обложки, позволяя тому отправится в свободный полет. Диего откинулся корпусом назад и от такого неожиданного поражения в этой борьбе не успел даже попытаться схватиться за край стола, налетая спиной на внушительного размера стеллаж у ближайшей стены. Тот покачнулся от такого сильного удара, но слава богам, остался стоять на месте. Только несколько папок из самой верхней полки упали точно на голову бедного парня, грозя оставить за собой парочку внушительных шишек. Мирабель ахнула. — Диего! — она бросила предмет их баталий на стол и кинулась в его сторону. — Прости, пожалуйста. Я не хотела. Ребята тоже подошли ближе. Зелёные и карие глаза обменялись непонимающими взглядами. — Что уж там. — Ортиз немного прищурился, потирая ушибленный затылок. — Я так понимаю, что сегодня я стал предметом ваших с Сарой тренировок по боксу, или ещё какому-нибудь особенно болезненному боевому искусству? — он поднялся на ноги, отряхивая штаны от пыли. Упавшие папки с громким звуком свалились на пол. — Сначала палец, теперь спина. Совсем скоро вам придётся передвигать меня на коляске. — Ну, я же не специально. И вообще… Кажется Мира начала приводить несколько довольно веских доводов в свою защиту, но Сара уже совсем не вслушивалась в их разговор. Она смотрела на одну из множества папок на мягком ковре. Самая обычная и ничем не примечательная, с гладкой коричневой обложкой и твёрдым корешком. Таких на этом стеллаже стояли десятки, если не сотни. Все полки вдоль и поперёк были заставлены абсолютно идентичными переплётами. Каждый под какой-то конкретной буквой алфавита. И быть может она и вовсе не обратила бы на неё внимание, если бы не одно конкретное и довольно значимое «но». На первой странице папки, той, что лежала прямо под её ногами покоилась фотография. Её фотография. Брови нахмурились, первая красная кнопка в сознании загорелась и девушка наклонилась, поднимая ту с пола и пробегаясь взглядом по первой из множества страниц. Сверху, с левой стороны красовалась черно-белая фотография. Бледное, ещё когда-то круглое детское личико смотрело на неё с края пергамента. Фотография эта была сделана больше года назад. А точнее на последнем общем экзамене, который сдавали все ребята состоящие на домашнем обучении. Посередине белого листа располагались буквы:

«Имя: Сара Кит-Лэнд.

Полных лет: Шестнадцать.

Адрес проживания: Азаливский бульвар, дом номер шесть.

Родственники:

Мать: Марлен Кит-Лэнд.

Отец: Роберт Кит-Лэнд.

Брат: Теодор Кит-Лэнд.

Месторождение: Канада, Мэристаун.

Проживает в Энканто с семи лет. Причина переезда — отсутствие работы в городе. Близка с М.М. и Д.О. Официально находится в романтических отношениях с К.М. Состоит на обучении в мастерской под началом Э.П.» Некоторые строчки были написаны более светлыми или тёмными чернилами. Почерк на них немного отличался, будто бы пустые пробелы и имена заполнялись спустя какое-то время. «Серьёзных нарушений закона не наблюдается. Имеет сомнительную репутацию среди сверстников. Становилась предметом обсуждения и сплетен. Упоминалась в скандале на счёт помолвки К.М и К.М. Так же ведёт дружбу с сомнительными личностями, такими как Л.Б и К.Т. Была отстранена от участия в пьесе из-за порчи городского имущества. Дважды замечена в драках.» Глаза удивлённо расширились, а зрачки принялись ещё быстрее прыгать от слова к слову, намереваясь как можно скорее прочитать написанное. Это не было похоже на обычный отчёт или медицинскую карту. Слишком много ненужных подробностей, слишком много личных деталей и фактов. «Утром пятнадцатого октября стала пострадавшей в несчастном случае с повозкой принадлежащей неизвестному лицу Даниэлю Берчу. Последствием произошедшего стало тяжёлое смещение кости и незначительные травмы. Первая неотложная помощь была оказана целительницей А.Д. По полученным данным известно, что первые несколько дней пострадавшая была не в состоянии передвигаться самостоятельно и большую часть времени находилась в постели. После волшебного исцеления осталась хромота и заметный шрам на покалеченной ноге. На данный момент всё ещё активно занимается обучением в мастерской. Сильно привязана ко всей семье Мадригаль и довольно много времени проводит в Касите…» Первая из страниц закончилась и Сара уже хотела перейти к следующей, как вдруг где-то над ухом раздался голос: — Это что, твоя фотография? — Камило видимо только сейчас отвлёкся от созерцания конфликта своей кузины и лучшего друга. — Что за черт? Ругань со стороны стола наконец-то прекратилась и ребята обступили её со всех сторон. — Ты из Канады? — в голосе Мадригаля слышалось неподдельное удивление. — Мэристаун. Где это? — Это… — девушка запнулась, начиная паниковать всё больше и больше. — Не важно. Я не понимаю, как они узнали об этом? В том смысле, что никто из нас никогда не говорил, откуда мы приехали. Мои родители никогда бы… — Сара выдохнула и быстро перевернула страницу, к своему удивлению обнаружив, что целый разворот был целиком и полностью исписан событиями из её жизни. Да ещё и такими, о которых она сама давным-давно забыла. — Что это вообще такое? — палец указал на очередные инициалы. — Посмотри, тут записаны имена. С кем я дружила, разговаривала, даже продавщица фруктов тут есть. В горле разом пересохло, а по всему телу пробежалась самая настоящая волна ужаса, когда Сара вдруг заметила пару строчек о инциденте произошедшем на пятидесятилетии Каситы и оставленных на балконе письмах. Что за чертовщина? Что тут вообще происходит? Если о большинстве фактов из этих писанин можно было узнать исходя из сплетен и слухов, то об оставленных Джулианом посланиях не знал никто кроме её самой и стоящего рядом парня. И он, судя по всему, тоже успел заметить написанные косым почерком буквы. Мадригаль быстро захлопнул папку, тем самым не давая Мире и Диего её прочитать и принялся быстро просматривать оставшиеся страницы. — Это явно не простенький отчёт для сегодняшнего слушания. — голос его звучал глухо и угрюмо. — Им просто не за чем собирать столько информации. Да ещё и в большинстве своём бесполезной. Мирабель и Диего вдруг быстро переглянулись и брюнет неловко почесал шею, стреляя глазами в сторону рабочего стола. — Вообще-то, как раз что-то похожее мы и хотели показать вам, пока Мирабель вдруг не захотела свернуть мне шею. — Ортиз кивнул куда-то за спину. — Вам стоит на это взглянуть. Он протянул руку и взял со стола ту самую вещь, из-за которой пара решила помериться немного силами пару минут назад. Это была папка, абсолютно точно такая же, какую в своих руках держал Мадригаль прямо сейчас. Только вот вместо бледного лица на ребят с фотографии смотрело очень старое и морщинистое. С лёгким прищуром и весёлой улыбочкой, явно вырезанное из какой-то местной газеты.

«Имя: Арчибальд Леон-Де-Грейфф.

Полных лет: Восемьдесят пять.

Адрес проживания: улица Магнолий дом 71.

Родственники: Нет.

Месторождение: Колумбия, Малена.

Проживает в Энканто с начала его основания. Причина — полное уничтожение деревни и геноцид, создание нового города магией. Состоит на службе в должности главного судьи верховного суда. Является первым из членов городского совета. Присужден Орден Общественных заслуг первой степени, Орден заслуг Кауки, Орден Конгресса Колумбии. За годы службы в роли посредника от Энканто побывал в таких городах как: Мутис, Богота, Сантана и Соледад. Был награждён за заслуги перед городом благодарностями и медалями. Близкий друг А.М.» Немного ниже, между строк в аккуратных скобочках располагалась надпись. «(скончалась)» Сара бросила быстрый взгляд на лица кузенов. Мира, судя по всему, ещё не успела дойти до инициалов своей покойной бабушки, а вот Камило сверлил небольшую пометку взглядом добрых несколько секунд, прежде чем не начать читать дальше: «В серьёзных правонарушениях замечен не был. Двадцать второго июня прошлого года инициировал сбор консилиума врачей из ближайших городов для обсуждения возможности обучения тех на территории Энканто. Результат собрания не известен.» И на этом всё. В отличии от её папки биография главного судьи отличалась абсолютной несодержательностью. Ничего личного, кроме того что он был другом Альмы, написано тут не было. Одни только факты и перечисления наград и заслуг. — М-да уж. Твоё досье в разы больше чем у Арчибальда. — когда все наконец закончили читать, Мира захлопнула папку и снова бросила ту на полированную поверхность стола. — Я так понимаю, что весь этот стеллаж целиком и полностью состоит из компромата на каждого из нас. — она повернула туда голову и указала пальцем на пустующее место под буквой «Л». — Всё распределено по буквам. Там, наверное, стояла его папка. — после на «К». — А твоя там, Сара. — Да, так и есть. — Диего поднял с пола ещё три бесцеремонно сброшенные им папки и раскрыл каждую из них по очереди. — Ортиз. Мадригаль и Мадригаль. Блестяще. Наверное, в твоей расписана каждая страница, Мира. — парень открыл самую последнюю и толстую из них и быстро пробежался по той взглядом. — Так, свеча. Бурно, магия. Разрушение Каситы, выбрана новым хранителем. Да, тут есть вообще всё. Причём про хранителя видно, что дописано совсем недавно. Кто-то постоянно обновляет их. — Мирабель с невероятной скоростью выхватила у него свою и принялась читать. — Ха, смотри-ка. — голубые глаза брюнета сверкнули в свете лампы и он повернул к Саре среднюю, со своей фотографией. — У меня тоже фотография с того дурацкого экзамена. А на адрес посмотри. Ну и ну… Карие радужки послушно скользнули от фотографии чуть-чуть ниже.

«Адрес проживания: семейное поместье М.О. Касита.»

А ещё ниже, там где раньше были написаны имена его родственников, красовалась надпись:

«Отказался от семьи.»

Девушка грустно улыбнулась ему, но друг только пожал плечами, как бы говоря, что ничуть не удивлён. В его руках оставалось ещё одно досье, обладатель которого почему-то изучать его не слишком спешил. Камило обошёл их компанию и с интересом рассматривал единственный в кабинете стол. Только сейчас Сара в принципе обратила внимание на интерьер комнаты в которой они находились. Бордово-красные стены с кручеными узорами, натёртый до блеска деревянный стол и застоявшийся запах кофе. Дорогой и очень мягкий ковёр и тот самый злополучный стеллаж. Рабочее место располагалось напротив окна, сейчас ставни на нем были плотно закрыты. Сам же стол сделан был из красного дерева. На нем лежала целая кипа каких-то бумаг, перьев, чернильниц и уже две папки, Мадригаль бросил туда и её, в компанию к досье на Арчибальда. Мягкое кресло и небольшая тумба с расписным чайником и чашками. По другой стороне стоял ещё один шкаф, только на этот раз для верхней одежды. У самого входа в кабинет на стене покоился календарь, а рядом с ним крючок на котором что-то висело. Девушка сощурилась и сделала несколько шагов к выходу. В таком полумраке рассмотреть что-то было довольно сложно, но ей вдруг показалось что среди целой кучи чисел одно как-то слишком сильно выделялось. Бросалось в глаза даже стороннему наблюдателю. — Камило, ты не хочешь прочитать свою автобиографию? — голос Диего раздался за её спиной. — Что, не интересно, какие твои свершения наши загадочные шпионы успели зарегистрировать? В отличии от своего друга, голос Мадригаля звучал не так весело. — Не слишком. — парень шарился по полкам рабочего стола. — Единственное, что мне действительно интересно сейчас, так это то, кто и для чего вообще составляет их. И как именно до него дошли такие детальные подробности. До ушей донёсся ответ Диего в стиле: «Какой-нибудь ненормальный маньяк который выбирает среди жителей подходящую жертву и варит из неё рагу для вечернего ужина» и болезненный выдох, уже после того как Мира отправила тому точно в затылок очередную затрещину за подобные шутки, но Сара не нашла в себе сил улыбнулся. Девушка словно каменное изваяние застыла у старенького календаря. Листы на нем уже успели прилично пожелтеть, а цифры указывающие на какой-то конкретный день потерять свой былой цвет. Было видно, что весел он здесь уже очень давно. Обои под ним отличались по цвету, видимо, пыль туда совсем не попадала. Но, если говорить честно, интересовало её сейчас кое-что другое. А конкретнее, одна цифра. Цифра, явно выделенная несколько раз красными чернилами, единственная из всех чисел проглядывающаяся без труда. Прямо посередине, на уровне её глаз красным по белому красовалось число пятнадцать. А несколькими рядами выше название месяца. Октябрь. Октябрь который уже закончился. Который принёс ей столько боли и страданий. Минуты, часы и целые дни адских мук. И прямо в сейчас, именно на этом календаре был отмечен день, в который все и произошло. День, когда злополучная повозка была спущена вниз по улице. Тело пробила крупная дрожь. Девушка отступила на шаг, не в силах вымолвить и слова. Взгляд упал на маленький крючок прибитый совсем рядом от злополучного календаря. На нем, совершенно новая и совсем не пыльная ждала своего часа уже знакомая шляпа-котелок. — Ребята. — все обернулись. Камило всё ещё стоял в другом конце комнаты напротив закрытого окна. — Кажется я знаю, в чьём кабинете мы находимся. Он держал в руках что-то длинное и продолговатое. Что-то очень напоминающее табличку, которую обычно ставят перед собой для того чтобы собеседник знал, как к тебе обращаться. Мадригаль поднял голову и взгляды их встретились, Сара отчётливо смогла прочитать в них осознание, самое искреннее и яркое какое ей когда-либо приходилось видеть в своей жизни. Всего одно движение и каждый, кто прямо сейчас находился здесь наконец-то смог прочитать на металлической поверхности надпись:

«Оскар Хилман. Адвокат по гражданским делам. Юрист.»