Мышка и волк

      Февральским выходным днем студент Лев Николаевич сидел за столом в общяжной комнате и читал учебник по философии, делая заметки в блокнот. Его сосед по комнате, Парфен Семенович, как и все дни перед экзаменами, лежал на своей постели и преспокойно дремал. В комнате было почти сумеречно из-за затянутого облаками неба. Лев, напрягаясь изо всех сил (как будто лампу днём включать неприлично) пытался различать буквы, утыкаясь носом в учебник и поворачиваясь к слабому холодному свету от окна.       - Лампы для слабаков, - послышалось насмешливое замечание со стороны Парфена.       Лев опустил книгу и протер глаза. Он уже вторую ночь плохо спал, готовясь к экзаменам, попутно сподвигая или, правильнее сказать, заставляя Парфена заниматься тем же. И не только из зависти, что тот спит в то время, как Лев строчит конспекты, но и из желая помочь другу получить в коим-то веке не тройку, а хотя бы четверку.       - Ты не видел мои сигареты? - спросил Лев, выворачивая вдоль и поперек свое пальто.       - В этой темноте я и тебя не вижу, - сказал Парфен, судя по голосу, с довольной ухмылкой.       Лев щёлкнул выключателем и комната залилась жёлтым светом, сопровождаемым лёгким потрескиванием. Парфен заворчал и спрятал голову под подушку.       - Парфен, так ты их не видел?       - Да на кой они мне сдались?       Лев нервно зашагал по комнате, привыкая к яркому свету. Наконец он уселся на постель и взялся руками за голову.       - Ты их спрятал, да?       Парфен лениво вытащил спутанную голову из-под подушки и сел, вглядываясь в друга сонными глазами.       - Тебе, как эпилептику, особенно вредно курить. Так что скажи ауфидерзейн своим сигаретам.       Лев выпрямился с недовольной гримасой. Это выражение лица ему не шло, так как было непривычным для него. В этот день Лев вел себя особенно раздражительно, его настроение часто менялось, что свидетельствовало о скором приступе эпилепсии. Парфен хитро заулыбался уже привыкшими к свету глазами.       - Почему ты вдруг взялся за мои привычки? - нервно затараторил Лев, снова подскакивая на ноги, как будто его кто иглой кольнул.       - Ну кто ж из нас знал в 17 лет, что курение так сильно воздействует на нервную систему? Врачи тебе курить запретили, а ты их не слушаешься. Вот я и взял всю воспитательную работу на себя, - Парфен самодовольно откинулся назад, облокотившись на кисти рук.       - Нет-нет, я так не могу, Парфен! Я толком не сплю уже вторую ночь, мне нужно закурить. Завтра экзамены! Дай, пожалуйста, одну.       - Я тебя приучил, - важно прохрипел Парфен, - я тебя и отучу!       - Ну пожалуйста!       - Я их выкинул, - отрезал Парфен.       - Не мог ты их выкинуть, ты такие же куришь.       При этих словах у Льва как будто лампочка над головой загорелась. Он выпрямился в озарении и молниеносно, многозначительно стрельнул глазами в пальто Парфена, висевшее на кривом гвозде у двери. Тот, заприметив такой подозрительно нездоровый интерес к своей вещице, тут же насторожился. Ещё секунда и Лев бы достигнул своей цели, но Парфен бросился на друга и повалил его на ковер, заворачивая его руку за спину.       - Что ты творишь?! - пискнул Лев, придавленный крепким телом своего друга.       - Спасаю тебе жизнь, Николаич!       - Я скорее умру под тобой, чем от курения!       Парфену явно нравилось то, чем он придумал себе заниматься, попутно стирая в своей душе неприятное чувство вины за то, что однажды дал в руки своему другу сигарету.       - Встань, - слабым голосом протянул поверженный заложник.       - Сначала пообещай, что пока не сдашь экзамены - не возьмешься за сигареты!       Пленник бессмысленно побарахтался под Парфеном, выражая несогласие с условиями, но потом все-таки расслабился и обессиленно положил свою светлую голову на бардовый узорчатый ковер.       Парфен в весёлом ожидании подставил ухо к его голове, ожидая обещания.       - Слезь, - буркнул Лев.       - Нет.       - Обещаю.       - Другое дело! - И Парфен тут же подскочил на ноги, подтягивая своего друга за руку.       Лев взялся за раздавленную поясницу и плюхнулся лицом в свою подушку, но не успел он додумать: спать ли ему или опять взяться за уроки, как на его голову обрушилось его же пальто. Он дернулся всем телом от неожиданности.       - Пошли гулять, - весело сказал Парфен, заталкивая в подмышку свое синее пальто. - Мало того, что ты бледный и худой, а вот коль очки тебе пропишут, так они вообще вид тебе испортят. Глаза твои будем спасать: на птичек и на деревья созерцать.