Нрав его был кроток, но сердце – как кремень;
мягкий снаружи, решительный внутри.
Когда люди попадали в беду,
первым делом они искали его помощи,
и Сяо Син Чэнь как добродетельный
и благочестивый человек, никогда не отказывал,
за что все глубоко уважали его.
Мосян Тунсю “Магистр дьявольского культа”.
Сяо Синчэнь чувствовал себя самозванцем. Им восхищались, делали комплименты, зазывали в гости, приглашали на свидания, благодарили за помощь, а он не знал, как объяснить людям, что он плохой, он не достоин признания и тем более любви. Чем больше внимания он получал, тем больше его это тяготило. Самым сложным оказался месяц в тренировочном лагере. В его мире техники самосовершенствования отличались от принятых на континенте Цяньюань. Здесь надо было родиться с особыми задатками и повышать уровень при помощи внешних источников: пилюль из духовных растений, артефактов, силы других существ. Заклинатели в мире Сяо Синчэня развивали Золотое Ядро самостоятельно. Такой путь требовал больше времени, зато был доступен практически каждому, и не надо было ждать, пока созреет Небесный плод или отнимать пыльцу у Большерогих Кровавых Пчел. Этим навыкам самосовершенствования, а также владению мечом Сяо Синчэнь должен был обучать адептов, но эта простая задача превратилась в невыносимую пытку. С первого дня заклинательницы не давали ему прохода. Чем холоднее он себя вел, тем больше росло их любопытство и желание обратить на себя его внимание. В его синбане то и дело появлялись сообщения неопознанных отправительниц. Ему писали комплименты, просили о встречах наедине, а он едва сдерживался, чтобы не кричать о том, что он убийца, что его руки по локоть в крови невинных. Синчэнь вспоминал Сун Ланя, А-Цин, ночами метался по кровати в страшном кошмаре, где он пронзает мечом “лютого мертвеца”, который оказался его лучшим другом. На каждой тренировке в голове звенело “ты не способен спасти даже самого себя”, а за спиной чудилась издевательская улыбка, обнажающая хищные клычки. Его руки слабели, Шуанхуа чувствовал это и начинал протестующе дрожать. Сяо Синчэнь устал от писем. Стоило двум устройствам соприкоснуться, пусть даже через рукав или мешочек цянькунь, они обменивались магической меткой, и в списке появлялся новый контакт. Как ни старался даос избегать прикосновений, но раз в пару дней в него врезалась очередная заклинательница, после чего начинали приходить новые романтические послания. Он перестал брать синбан с собой, но пропустил важное сообщение из Дворца и потом едва успокоил всполошившегося Инь Цзяня, объяснив, в чем дело. “Синчэнь, ты — красивый, сильный, умный. Конечно же, девушки ищут встречи с тобой, это нормально.” — утешал его старший брат. Но его очень тяготило это внимание, он по-прежнему считал его незаслуженным. Сердце Сяо Синчэня рвалось обратно в Сумеречный город, в тишину Дворца, в пахнущую чистотой и душистыми травами лечебницу, в прачечную, где за простой, монотонной работой так хорошо думалось. Он устал от своих бесконечных метаний, ему хотелось разобраться в себе и понять, что делать дальше с подаренной жизнью. А вместо этого его несло бурным течением, тянуло куда-то без передышки, попутно разбивая о камни воспоминаний. На него, споткнувшись падала ослепительно красивая заклинательница, а Синчэню казалось, что это — А-Цин, и он почти чувствовал, как маленькая ладошка отточенным жестом присваивает его тощий кошелек. Каждый высокий статный юноша напоминал ему о Сун Лане и о том, что у него больше никогда не будет такого друга. Внимание и комплименты вызывали в памяти его первые шаги в мире простых людей, когда на первой же охоте он прославился со своим мечом Шуанхуа. Все начиналось так же хорошо, но в конце обернулось ужасной трагедией. Сейчас Сяо Синчэнь боялся, что все может повториться, что из-за него опять пострадают люди. Он считал дни до конца тренировочного лагеря, чтобы снова укрыться от всех. Наверное, еще никто так, как он, не радовался возвращению из живописных и солнечных мест в вечный полумрак. Сяо Синчэнь махнул Ван Иханю и Вэнь Цин, чтобы не ждали, и задержался на высоком холме, любуясь открывшимся пейзажем. Сумеречный город, сияющая дорога к нему, колонны, увитые Звездными лианами, вызвали в сердце Синчэня восторг. На миг его охватило предвкушение чего-то хорошего, что обязательно с ним случится, но оно тут же растаяло. Ведь рядом не было Сун Ланя, который разделял любовь Синчэня к красивым видам, растениями и цветам. Чувство вины когтистой лапой рвануло сердце. Синчэнь опустил голову, ссутулил плечи, а потом лег на шею Ласкового Ветра и заплакал в мягкую гриву. Рыжий мерин прикрыл глаза и замер. Он помнил наказ Инь Цзяня заботиться о вечно печальном даоджане. От всадника веяло тоской и отчаянием. Ласковый Ветер терпеливо забирал их себе, пропускал через копыта в землю, где их впитывала Темная энергия. Он отдавал всаднику свое тепло, успокаивал размеренным дыханием, и постепенно даосу стало легче. Вернувшись во Дворец, Сяо Синчэнь расседлал коня, растер ему спину, накормил, вычистил. Обнял за шею и стоял прижавшись, пока Ласковый Ветер сам не отступил. Конь пощекотал ухо даоса бархатными губами, потом опустил голову и вытолкал его из денника, зная, что пока они ТУТ стоят, Инь Цзянь ТАМ волнуется о пропаже своего названного брата. Комната Сяо Синчэня во Дворце Темной ночи была довольно просторной. В ней помещались шкафы с книгами, стол с письменными принадлежностями, за изящной ширмой располагалась удобная кровать. Каменные стены и полумрак Дворца сначала казались ему, выросшему на горе в деревянных домиках, открытых свету, пугающе странными. Но потом он привык и даже полюбил эту основательность, надежность и спокойствие. Создатели Дворца позаботились обо всех удобствах: благодаря продуманной вентиляции воздух был свежим, а в купальнях всегда текла теплая и холодная вода. Горячая вода источников Дьявольской кухни, на которой был расположен Сумеречный город, в холодное время года пропускалась под полом, поэтому сейчас, несмотря на начало октября, во всех помещениях царило приятное тепло. Сяо Синчэнь уселся за стол и положил перед собой чистый лист бумаги. Он устал ловить свои скачущие мысли, поэтому решил записать все, над чем он должен был подумать в первую очередь. Список получился довольно длинным, но не давал ответа, как жить дальше. На стол лег второй лист. Чего же хочет Сяо Синчэнь? Он точно знал, что не хочет жить, но от того, чтобы покончить с собой снова, его удерживал первый неудачный опыт. На восемь лет он остался наедине с невыносимой болью, бестелесный, неспособный ни говорить, ни ясно мыслить, только чувствовать вину, тоску, обиду, недосказанность, горе и безысходность. Восемь лет постоянной пытки, сопровождаемой голосом врага, который не давал ему уйти, тянул обратно, призывал вернуться. Напоминал, что существовал человек, который ненавидел Сяо Синчэня так сильно, что целых три года играл роль доброго приятеля, вынашивая какой-то чудовищный замысел. Итак. Сяо Синчэнь не хотел жить, но умереть сам тоже не мог. Он потер лоб ладонью и прикусил кончик кисточки. Или мог? Или не сам, а с чьей-нибудь помощью? Вспомнилась шутка Юй Минъе, что даже, если вас съели, у вас целых два выхода. Даос задумался… Когда они были в Цзюньу, Император упомянул Вековое нашествие. Раз в сто лет континент противостоял миру Демонических зверей другой Вселенной. Грань, разделяющая миры становилась тонкой и в Цяньюань проникали ужасные монстры. Это Демонические звери сбрасывали сюда своих неудавшихся собратьев, лишенных разума. Все, что ими двигало — безумная тяга убивать. Уничтожив жителей какого-нибудь селения или города, они принимались друг за друга. Судя по летописям, эти нашествия длились два-три месяца. Прорывы случались в самых разных местах и были непредсказуемы. Все это время отрядам заклинателей придется патрулировать земли Цяньюань, чтобы вовремя уничтожать этих страшных тварей. Вот и выход! Сяо Синчэню повезло, в зале Совета Юй Минъе был один. К счастью, он больше не делал попыток улыбаться Синчэню. Но даже сосредоточенным, каким даос никогда не видел Сюэ Яна, все равно был очень похож на него. — Глава Юй, прошу вас зачислить меня в один из отрядов, которые будут охранять Цяньюань от Демонических тварей, — сдвинув брови и вонзив ногти в ладони, произнес Синчэнь. Даосу потребовалось много мужества, чтобы заговорить с Юй Минъе, глядя ему прямо в глаза. — Даоджан Сяо… Я не хочу расстраивать Инь Цзяня, — Глава поддержал официальный тон. — Глава Юй, вы обещали Императору, что выделите для патрулирования лучших заклинателей Клана. Я недостаточно хорош или я не могу считаться частью Дворца Темной ночи? — холодно спросил Сяо Синчэнь. Юй Минъе закусил губу. Инь Цзянь его убьет, но… даоджан наконец-то перестал молча чахнуть и проявил хоть какую-то инициативу? Возможно дело пошло на поправку? Или? — Синчэнь. Я разрешу тебе, если дашь слово, что не ищешь смерти. “Все врут”. Ну что ж, настала его очередь. Сяо Синчэнь поклонился. — Глава Юй. Думаю, у меня намного больше шансов выжить в боях, чем у тех адептов, которых я тренировал, и из которых вы формируете патрули. — Ну, хорошо. Возглавишь пятый отряд, — Юй Минъе неожиданно шагнул вперед, обнял Сяо Синчэня, похлопал по спине, точь в точь, как Инь Цзянь, и сказал: — Только береги себя. Договорились? Юй Минъе отстранился, продолжая держать Синчэня за плечи и заглянул в черные с легким зеленоватым отливом глаза, смотревшие на него с непередаваемым выражением. Юй Минъе вопросительно поднял бровь, дождался, пока Синчэнь кивнет ему, только тогда отпустил даоса и ушел по своим делам. Сяо Синчэнь стоял столбом посреди огромного зала. У него только что появился второй старший брат, он впервые в жизни соврал, а в его мыслях царил тот день, когда он вытащил из канавы окровавленного, умирающего “незнакомца”. Он зачем-то вспоминал тяжесть тела на спине, чужую горячую кровь, пропитавшую его ханьфу, хриплое дыхание и мучительные стоны прямо в ухо. Это была самая большая его близость с Сюэ Яном. Очнувшись, тот всегда старался держать дистанцию. Лишь иногда, холодными вечерами, садился рядом у очага и молчал о чем-то своем. В такие моменты Сяо Синчэнь постоянно задумывался, как выглядит его сосед по похоронному дому, но так и не решался попросить разрешения провести пальцами по лицу. Хотя хотелось очень. В груди тянуло, а сердце билось все сильнее. Объятия главы Дворца Темной ночи всколыхнули в его душе что-то новое. Синчэнь потряс головой, запустил пальцы в волосы. О чем он вообще думает! Все, что теперь имело значение, — это Пятый отряд. Он будет сражаться, пока наконец не умрет. *** — Отходите, я прикрою! Все под защитный купол! — командовал Сяо Синчэнь. — Адепт Лю, отправь во Дворец сообщение, пусть пришлют подкрепление! Убедившись, что отряд успевает укрыться, Сяо Синчэнь отдался бою. На душе было легко. Злобные твари прибывали без конца, и Шуанхуа пел, чувствуя радость своего хозяина. Первые прорывы были малочисленными, и Пятый отряд легко отражал атаки безумных монстров, но уже через десять дней их накрыло огромной волной демонических тварей. Это был его шанс! Адепты изумленно наблюдали, как вокруг воина в белом росли горы убитых чудовищ. На их место кидались новые, но сияющий меч продолжал свой смертоносный полет с прежней скоростью. Заклинатели ждали, что Сяо Синчэнь отступит под купол, но вместо этого он продвинулся вперед, дав себя окружить, и методично уничтожал монстров. Но как бы ни был силен заклинатель, всегда найдется тот, кто сильнее. Демонические создания брали количеством, и кольцо вокруг даоджана Сяо начало сжиматься. Сяо Синчэнь бросил Шуанхуа навстречу пяти тварям, которые приближались сзади, но пока меч сносил голову за головой, крупный монстр впереди одним прыжком преодолел огромное расстояние и оказался всего в пяти чжанах от Синчэня. Зубастая пасть чудовища, похожего на волка, покрытого чешуйчатым панцирем, распахнулась, даоса обдало зловонным дыханием. Боковым зрением он увидел еще нескольких, прыгнувших на него справа и слева. Сяо Синчэнь с радостью подумал, что на этот раз Шуанхуа не успеет. Его план удался! Время замерло. Адепты были в безопасности, он уничтожил огромное количество чудовищ, так что его смерть будет не напрасной. Но в голове вдруг прозвучало: “Да ты не способен спасти даже самого себя!” и ноющий нарост боли в груди вдруг прорвался вспышкой гнева. Впервые в жизни Сяо Синчэнь почувствовал желание пойти наперекор кому-то. Да, Сюэ Ян был прав — Синчэнь сам во всем виноват. Но поступать подобно Сюэ Яну он не будет. Инь Цзянь как-то сказал: “Многим людям в жизни приходится нелегко. Но каждый делает свой выбор, какой дорогой идти. Можно всю жизнь потратить на месть, на любование своими обидами, а можно использовать время, чтобы просто жить, любить, созидать.” Сюэ Ян выбрал первый путь. Сяо Синчэнь пойдет вторым. Даос бросился навстречу монстру, поднырнул под взлетающую тушу, перекатился, одной рукой поймал Шуанхуа, другой зачерпнул песка под ногами. Те "волки", которые бросились на него с боков, столкнулись и начали грызться между собой. Когда первый монстр развернулся, Синчэнь швырнул ему в глаза песок, встретил мечом новых тварей, добил ослепленного, послал Шуанхуа вверх и вырвался из окружения. Он будет жить назло Сюэ Яну. Он спасет себя. А потом спасет мир.