Во имя любви, добра и справедливости.

Сознание возвращалось. Сун Лань приоткрыл глаза, посмотрел вправо. Сяо Сичнэнь целовал Сюэ Яна, прижимался к нему всем телом, гладил тонкими пальцами лицо убийцы. Даоса затошнило, и он третий раз провалился в глубокий обморок. — Цзянь-Цзянь, не слишком ли долго он приходит в себя? Я уже устал ждать, — капризно сказал Юй Минъе и прижался к Инь Цзяню низом живота, показывая, насколько устал. — Ах-ха… — целитель с трудом оторвался от шеи Главы, которую покрывал поцелуями, и подошел к пациенту. — Хм-м… Странно… Похоже на обморок. Ци едва циркулирует. Инь Цзянь прошелся туда-сюда в задумчивости. Остановился над Сун Ланем, приоткрыл его рот, осмотрел новенький язык, проверил температуру. Размахнулся и отвесил даосу звонкую пощечину. — А-Цзянь! — Юй Минъе подпрыгнул от неожиданности. — Весь день хотел это сделать за то, что он кинулся на тебя с мечом, — прошипел Инь Цзянь, вглядываясь в лицо пациента. Тот медленно приходил в себя. Целитель схватил его за ворот, приподнял и зашипел: — Даочжан Сун, во-первых, и в главных: меня зовут Инь Цзянь. Я похож на Сяо Синчэня, но я вам — не он. Это понятно? Еще раз дернетесь на моего мужа, который похож на Сюэ Яна, но им не является, я вас не только без языка оставлю… — Цзянь-Цзянь, не перегибай. — Юй Минъе обнял Инь Цзяня за плечи. — Вспомни, Сяо Синчэнь тоже не сразу поверил нам. Инь Цзянь кивнул, аккуратно положил Сун Ланя обратно на кушетку и поправил на нем смятое ханьфу. Его гнев прошел, он снова почувствовал себя целителем. — Выпейте воды, даочжан, а потом попробуйте что-нибудь сказать. Например, что больше никогда не будете махать мечом, не разобравшись, — сказал Инь Цзянь своим обычным, строгим голосом — Гх-х… Г-где.. Кхм-кхм… — Сун Лань сел, приоткрыл рот, поворочал в нем языком и наконец смог спросить: — Гыде.. Сяо… Сын-чэнь… Где Сяо Синчэнь? — Отлично. Попробуйте сказать что-нибудь с “р-р-р”, например, “гроза гремела раскатами”. Великолепно. Язык работает. Сяо Синчэнь на занятиях. Он преподает в школе “Светлого пика знаний”. Как только закончит, вы с ним увидитесь… Послышались грузные шаги, дверь распахнулась, и в лечебницу вплыла Цзян Лицинь, которой Юй Минъе написал, что пациент очнулся. — Увидится только после того, как поест! — пророкотала она. Похлопала Сун Ланя по плечу и мягко сказала: — Добро пожаловать во Дворец Темной ночи, даочжан Сун, друг А-Чэня. Идти можешь? Сун Лань неуверенно кивнул и поклонился величественной даме. Которая тут же огорошила его следующей фразой: — Ну, тогда потопали в прачечную. Сун Лань встал. Меча не было. Он посмотрел на “Сюэ Яна”. Тот хотел ухмыльнуться, это было видно, но сдержался и произнес ровным голосом: — Фусюэ у меня. Отдам, когда вы смиритесь с тем, что Сюэ Ян больше не преступник и убийца, а герой и спутник Сяо Синчэня на тропе парного совершенствования. — Я тебе! Только попробуй на чистые простыни! — Цзянь Лицинь зажала рот позеленевшего Сун Ланя и твердой рукой уволокла его в отхожее место. Оттуда раздались звуки рвоты и плеск воды. Инь Цзянь закатил глаза. Юй Минъе обнял его и захохотал. — Цзянь-Цзянь, что, если все мы оденемся одинаково? Пусть угадает, где кто? — А давай! — неожиданно легко поддержал Главу целитель. *** Еда находилась в прачечной. Цветы не росли под солнцем, они сами давали свет. Убийца стал героем. И только Сяо Синчэнь оставался верен себе — преподавал в школе, наперекор всему Дворцу Темной ночи, в котором все было шиворот-навыворот. Скорей бы увидеться с ним. Наедине. И не думать о словах “Сюэ Яна” о парном совершенствовании. Может быть, он ослышался? Или это была дурная шутка, попытка поиздеваться над ним... — Вкусно? Это А-Чэнь готовил, — гордо сказала Старшая прачка Цзян, вдребезги разбивая уверенность Сун Ланя в том, что Сяо Синчэнь не изменился. Даос чуть не подавился и закашлялся. Да не может быть! Его друг ужасно готовил. Даже по меркам Сун Ланя, выросшего в суровом монастыре! Он уставился в тарелку… И вдруг понял, что устал. Устал быть мертвым, немым, страдающим. Рука сама потянула палочки с едой в рот. На языке разлился остро-пряный вкус. Желудок заурчал, требуя еще, ци вприпрыжку поскакала по меридианам. Взор обрадовался светящимся листьям удивительного растения за широким окном. Ноздри жадно втянули воздух, где смешались ароматы мыла, душистых трав и сытных запахов еды. — Все будет хорошо, Лань-эр. Теперь все будет хорошо… — неожиданно сказала Старшая прачка и погладила его по голове. Сун Лань замер. От прикосновений тяжелой ладони по телу побежали мурашки. В прошлой жизни он ненавидел, когда его трогали. Почему же сейчас ему хочется еще? Он что? Тоже изменился???