Яблоки и шоколад

Вода всегда его успокаивала. Шуршала переливами нескончаемой мелодии. Лука стоял на мосту Сен-Мишель, слушал и думал. Наверно он никогда не забудет лицо Адриана, когда он сказал ему что они больше не могут видеться. В последнее время он творил много глупых вещей, хватаясь за острые шипы жизненных искушений, но Адриан стал самым цепким. Месье Корнел. Он не любил своего врача, потому что тот ассоциировался с плохими новостями. И в тот раз, напялив на себя самое скорбное, казалось, выражение лица, он сообщил, что они прекращают лечение. Конечно, кто-то мог обрадоваться, но Лука не дурак — сразу понял, что это не вовсе из-за того, что он выздоровел. — Не хотите тратить на меня время, хах? — выплюнул он, поджав губы. А самое смешное, что Корнел даже не был виноват, но злость искала выход. Он впопыхах собирал вещи и притормозила его пыл печальная мысль — Бекки будет по нему скучать. Чтож, у него всегда есть возможность её навещать. Пусть и недолго. Мамино лицо, когда она увидела его на пороге осветилось счастьем, но в ту же секунду поблекло. И Лука ненавидел всё на свете, за то, что он был для самых близких и любимых ходячей новостью. «Ваш сын скоро умрёт!». А потом появился Агрест. И всё окончательно превратилось в ворох украденых дней. Украденных у кого-то другого — счастливого, не больно смертельно, обычного влюблённого парня. И он опомнился не сразу, а только когда увидел эту самую любовь — дурацкую, желанную и незаслуженную — в зелёных и доверчивых глазах. Красть было легко — а вот возвращать оказалось очень болезненно. Вода в реке захлестала по ветру, предвещая грязный весенний дождь. Лука обещал себе больше не курить — это провоцировало нежелательные последствия. Но сейчас это было абсолютно не важно. Словно из него всё выскребли, пройдясь медной ложкой по дну, оставляя в плоти крупные уродливые борозды. * Дом встретил помутневшими окошками — Анарка совсем перестала ухаживать за кораблём. И её можно было понять. Лука поглубже закопал чувство стыда, навешивая на лицо будничное выражение. — Привет, — безучастно обронил он, заваливаясь за стол. — Я думала, ты сегодня снова придешь не один, — подметила капитан, садясь рядом. Крупные перстни на её пальцах упреждающе лязгунули друг о друга, когда она сложила руки. Он улыбнулся. Попытался улыбнуться. Он помнил, как давно внутри закончились слёзы, заменившись лишь протухшим сожалением, что вечно горчило на языке и заставляло лицо кукситься. Мать отпрянула назад. Видимо, за эти годы всё же прибавилось догадливости, потому что она сразу же нахмурила брови. — И что ты наделал, юнга? — строго спросила она, вновь поддаваясь ближе. Казалось, если бы не стол, их разделяющий, она бы его могла живьём сожрать. — То, что нужно, — сказал он собственным ладоням, что придательски дрогнули с этими словами. Он резко поднялся с места. — Никому это не нужно, — подметила Анарка устало и бросила на него колкий взгляд. — Отдай сигареты. Она требовательно протянула руку, и он, закатив глаза, вложил в неё новую пачку. Больно надо было. * Лука ходил к Бекки ещё несколько раз. И странно — каждый раз на что-то надеялся. Девочка как назло про Агреста и не вспоминала, и, стыдясь за последующие слова, он как-то раз робко произнёс: — Адриан не заходил к тебе? Слабость собственного голоса могла только удивлять. — Нет, — Бекки тоже была расстроена, но едва он сумел прочувствовать за это свою ответственность, она проницательно добавила: — Но ты не виноват. Если он больше не хочет дружить со мной из-за того что вы поругались я... Тоже не хочу. Она нахмурилась, оглядывая блескучий шприц капельницы, что торчал из её руки. Тонкие синие венки сбегали вниз по предплечью и растворялись под полупрозрачной кожей. — Не сердись на него. Он тихо и аккуратно коснулся её второй ладони, что сжимала очередную игрушку. Лука уже и не помнил, когда её подарил. Тут вдруг он как-то скорбно глянул на неё, запинаясь о мысль. — Или ты сердишься на меня? — уточнил Куффен. Бекки не торопилась с ответом. Отвернула голову, чтобы не смотреть ему в глаза, как делала всегда, когда пыталась уйти от ответа. — Я злюсь на болезнь. — Наконец проговорила она. — Так бы я пошла к Адриану, и всё бы ему объяснила про тебя. И вы бы обязательно помирились! Лука вздохнул. Конечно Бекки много чего не понимала, но ей это не мешало быть в чём-то правой. — Знаешь, если хочешь, я могу сходить вместо тебя, — примирительно заключил он, сам удивляясь тому, что говорит. Бекки только странно стрельнула глазами и вяло кивнула. Зашедшая сестра дежурно кивнула Куффену и забрала капельницу. — А сейчас поспи, — тихо сказал Лука, поцеловав девочку в лоб на прощание. — Тебе нужны силы. * Адриан, как и ожидалось, ответил быстро, хоть и не забыл окутать сообщение в недовольство. "Видимо переписка не считается за общение. Ну всё верно, мы ведь друг друга не видим!" Но оттаял, когда речь зашла о Бекки. — Привет, — рядом шаркнул асфальт, и Лука отлепил взгляд от одного из дежурных фасадов зданий. Сердце прыгнуло к горлу, когда он почувствовал знакомый парфюм. — Привет. Поднять глаза на Агреста смелости не хватило. Они неспешно побрели в сторону больницы. — Бекки переживает, что ты не навещаешь её, — не стал тянуть Куффен. Адриан нахмурился и чуть втянул шею, закрываясь от ветра за воротником пальто. — Мне было велено держаться от тебя подальше. — его ворчание едва можно было разобрать. — А расписание своих посещений ты мне не выдал, поэтому... — Да брось, Адриан. Ты что это, серьезно? — недовольно воскликнул Лука с неприкрытым раздражением. — Ты имеешь полное право злиться на меня, но приплетать сюда Ребекку подло. Адриан надрывно усмехнулся. И что-то в этом звуке отрекошетило небывалой холодностью. — Возможно. Но не тебе меня упрекать в подлости, Куффен. Они замолчали, каждый погруженный в свои обиды. И только гулко отзывающиеся от тротуара шаги выдавали их неспокойные мысли. — Поверь, тебе просто лучше не знать, — наконец подал голос Лука. Он как мог пытался не расплескивать яд презрения к своей ситуации, но что-то всё таки в речь безобразно проскочило. От внимания Агреста это не ускользнуло. Он закивал вдруг часто часто, совсем ему не свойственно, и как вкопанный остановился. — Эм, Адриан?... — Знаешь, — с нажимом вдруг сказал тот, — всю жизнь я мотаю головой, соглашаясь со всем, чем только можно. — Он поджал губы и шумно вздохнул. — Что говорит мне отец, костюмеры, фотографы, Натали, телохранитель. Хах, и самое смешное — все они толдычат одно и то же — так для меня будет лучше. Сердце от этих слов стиснуло виной и страхом. Лука непонятно к чему вдруг вспомнил странное бессилие больничной койки. Все лопочут вокруг тебя, рассматривают и проверяют рефлексы, а ты лежишь и в потолок пялишься. И, кажется, до него начало потихоньку доходить недовольство Агреста. — Но может тебя просто пытаются уберечь, — несмело выдавил Лука. Агрест удивлённо мотнул головой, словно от слов этих увернуться хотел. — Это не оправдание. Это моя жизнь и я имею право принимать в ней решения. Он был зол, голос был тверд, а взгляд решителен. И внутри у Куффена что-то сорвалось и полетело в пропасть. Адриан был прав. А затем Лука начал говорить. Слова кровавыми занозами вылезали из горла. Про то, как два года назад получил диагноз, как познакомился с Бекки и неприятными врачами больницы номер двадцать. Лука говорил про лекарства, терапию и злосчастную выписку. Про назойливых врачей хосписа, приходящих каждое утро. Про дурацкую головную боль и грустные мамины глаза. — Поэтому я решил не втягивать тебя, потому что это может закончится очень болезненно. Я не... Не должен был... Он смолк и тишина повисла тугим звоном. Пару раз он хотел взглянуть на Агреста — но так и не решился. Они остановились посреди безлюдной пристани. И когда Адриан наконец заговорил, его голос показался Луке потусторонним неземным звуком. Словно прошла тысяча лет с тех пор как он в последний раз его слышал. — Всё в порядке. В этот раз Лука таки посмотрел на него, хоть и бегло. Но сложно было по невозмутимому лицу Агреста догадаться, что творится в его голове. Внутри взвилась невнятная нежность, которую тут же раздавило раздражение. — Не думаю, что ты представляешь о чём вообще речь, — криво ухмыльнулся Лука. — Может быть, — кивнул Адриан. — Но я и не прочь узнать. Пару секунд он сверлил того взглядом, но Агрест выглядел на удивление спокойно для таких несуразных заявлений. — Ты так говоришь, словно это какая-то экскурсия в Дисней Лэнд, — кисло хмыкнул Куффен. — Только вот тут путь в одну сторону... — Просто помолчи, ладно? — Адриан подошёл ближе, и взял его за руку. Касание отозвалось обжигающим теплом и заторможенной мелкой дрожью в пальцах. — Если эта единственная причина, то я не собираюсь тебя бросать вариться в этом одному. Он притянул его к себе превращая зависшее между ними недовольство во влажный прохладный поцелуй. Тугие узлы сомнения внутри ослабли, развязались. Наконец, позволяя почувствовать позабытое расслабление. Боль отошла на второй план. Вдох. Соленый воздух наполнен парфюмом Агреста.