Барышня-сорванец

Падме ждала целую неделю, прежде, чем её план можно было исполнить. Феррус почти не оставлял её, считая, что так он помогает ей пережить расставание. Падме не давала ему думать иначе и не отказывала ему в близости, когда тот просил и даже сама была её инициатором. Всё это было так же частью плана. Это, а ещё то, что она старательно, используя связи в сенате и других сферах общественности, собирала информацию о своей сопернице. Таким образом девушке удалось выяснить, что вышеназванная особа действительно была тем, кем назвалась. Факты биографии совпадали с тем, что та рассказала Энакину. То есть, родилась на Шили, но училась на Альдераане, окончив университет педагогики и много дополнительных курсов. Далее шёл её послужной список, где перечислялись заслуги и регалии, а так же места службы. Последним указывался дом Скайуокера, но данные по этому были не подтверждены. Видимо, не подала их, или просто никогда не появлялась там, подсунув вместо себя самозванку. В пользу последнего говорило фото Алексы, бывшее так же в её личном деле. На нём была достаточно крупная тогрута лет тридцати, в круглых очках-пенсне и со строгим макияжем, одетая в элегантный синий костюм, состоящий из жакета и юбки до пояса. Костюм и очки Падме узнала, они были на учительнице в первый день, но вот её саму никак не желала признавать в той о обе, которая поселилась в доме её жениха прочно и основательно. Следовательно, Падме была права в первоначальной версии. Вот только, кто эта самозванка? На этот счёт личное дело не давало ответа. Тогда сенатор пошла дальше, используя голонет, проверив все упоминания о мисс Роден, что когда-то мелькали. Старые её не интересовали, особого внимания удостоились те, что вышли не позднее двух-трёх месяцев назад. Последнее было как раз тогда, там упоминалась авария, в которой столкнулись два спидера. Один полицейский, что перевозил подозреваемую преступницу, обвиняемую в убийстве, в сопровождении конвоира, второй же самый обычный, где летели водитель и та самая мисс Роден, направляясь к месту назначения. Об этом догадаться было несложно. Итогом аварии были четверо пострадавших и один исчезнувший. Далее шли фото участников аварии, среди которых были два водителя, одна женщина в форме конвоира и та самая учительница, почему-то обозначенная как неизвестная. О том, кто это рассказал водитель такси, первым придя в себя в больнице, состояние второго водителя и конвоира так же не внушало опасений, а вот воспитательница была в коме и не могла подтвердить или опровергнуть свою личность. На этом, видимо, и сыграла преступница, которая сбежала, прихватив её вещи и документы. И уже под самый конец этой статьи были данные преступницы, её фото и номер, по которому нужно сообщить её контакты. Фото было красочным и удивительно чётким, легко позволившим Падме узнать ту наглую особу, которая отбила у неё жениха, только имя указано другое - Асока Тано, джедай-падаван Ордена джедаев. - Вот, значит, как, - сказала Падме, потерев руки - Ну теперь мне всё ясно, а ведь я сразу поняла, что никакая она не учительница, разговаривает как плебейка, методов педагогических не знает, придумывает на ходу и думает, никто не понимает. Первым порывом было позвонить в полицию и сообщить местонахождение преступницы, но вскоре она придумала что-то иное, более достойное этой девицы. Пускай будет на свободе, пока ей не станет от неё тошно, а уж о том, чтобы это было так Падме позаботится. Уже к вечеру она позвонила Асоке и изменённым голосом потребовала за молчание о её прошлом десять тысяч кредитов. Асока отключилась и не стала слушать, а потом, через насколько часов, позвонила снова, на этот раз советуя Асоке не искать деньги, а лучше сразу убить себя, чтобы не мучаться. И так попеременно несколько дней. Девица держалась стойко и даже не говорила о своих звонках. Что ж, это не показатель, для этого у Падме есть запасной удар и сегодня утром она решила нанести его, время пришло. Дождавшись вечера, когда все Скайуокеры, включая ту, что только лишь мнила себя носителем этой фамилии, будут дома, Падме, одетая красиво и накрашенная, уверенной рукой позвонила в дверь его квартиры. Открыл ей сам Энакин и увидев, кто пришёл, его лицо приняло суровое и крайне неприветливое выражение. Он чуть было не спросил, что ей нужно в доме жалкого плебея, как Падме, опередив его, заговорила, быстро и часто, не поднимая глаз: - Энакин, я понимаю, что не должна приходить сюда, что быть здесь не имею права, но есть тот, кто заставил меня так поступить, тот, кто ещё не родился, но уже любит тебя и ты нужен ему. Вот. Последние слова сочетались с хаотичным движением рукой в карман, из которого появилась на свет тонкая белая полоска, пересеченная посередине двумя красными линиями. Энакин смотрел на неё, как на восьмое чудо света, а стоявшая за его спиной Асока так же потеряла дар речи. Это и было нужно Падме, чтобы она могла продолжить: - Я вовсе не хочу давить на тебя, да и прав таких не имею, просто подумала, что ты должен знать, что твой ребёнок появится на свет. Этого оказалось достаточно, чтобы Энакин сказал, немного помявшись и явно преодолевая себя: - Хорошо, давай всё обсудим, проходи в гостиную. Падме не замедлила исполнить это, мимоходом задев взглядом замершую на месте Асоку, словно намекая на и что уж теперь она точно не даст ей пощечину, и не дала, тогрута решила сделать совсем иное, о чём пока не знал никто.

***

Райо не раз видела, как жена вице-спикера подходила к Лаксу и вела себя с ним более, чем развязно, ясно давая понять, что знает о нём что-то скверное. Девушка решила извлечь из этого выгоду и узнав её контакт, позвонила этой властной особе и назначила встречу. Райо нисколько не смутилась её местом - заброшенным двором на Нижнем уровне, решив, что так будет даже лучше, когда без свидетелей. И даже не подозревала, что обратно с этой встречи вернётся только один. Второй останется там, лёжа на разбитой плитке перед заброшенным домом, с проженной дырой в груди от бластерного выстрела. И будет это совсем даже не Райя.