Зачем?

-Нет, подождите, что?! — лицо Макарова искривилось в отторжение и непонимание.Мальчишка вскочил с дивана, но что-то не позволяло ему дëрнуться и ударить одного из близнецов. Численное превосходство? Телокомплекции? Неужели мозги появились?! -Что такое, Зайка?! А как ты хотел? — Кирилл почти приваливается на барную стойку и сально ухмыляется. -Я. Да пошли вы! — Лëша лишь фыркнул, видя насмешливые грустные лица, и свернул в коридор, а после и к входной двери.Неужели вчера нельзя было через неë зайти? Юноша резко дёрнул ручку, поднимая голову. А, ну теперь понятно что нет. За дверьми стояли два охранника, которые резко схватили мальчишку и вернули к стоявшим близнецам. -Юрий Всеволодович…- хотел было произнести что-то двухметровый амбал, но Юра его перебил. -Занеси мальчишку в спальню и запри. — с каменным лицом Гречкин-старший продиктовал условия, на что охранник хотел было выполнить приказ, но Кирилл его остановил. -Саш, не забудьте поставить охрану. Нам же не нужны проблемы. Да, Зайчонок?! — переведя взгляд с охранника на Макарова, он уже не нуждался в ответе. Вопрос был риторическим. Алексей лишь боязно сглотнул. Помешательство Гречкиных на Макарове началось ещë когда они детьми приезжали с отцом в отдельные детские дома, передать деньги и появиться в газетах на первых страницах. Ему было около 10 лет. Он даже не помнит имëн своих друзей, не то, что братьев, потому что слишком много людей проскальзывало перед взглядом за всю жизнь. Они увидели его первый раз в песочнице с маленькой сестрой. Он заботливо делал куличики на заказ, утирая пот вместе с волосами со лба рукавом. Выглядело слишком мило. Братьям уже тогда было 18, и они не понимали той привязанности с первого взгляда. До определенного момента. Они не хотели детей, даже не задумывались о подобной ячейке общества, но в этом мальчишке они нашли что-то, что их зацепило. Веснушки на румяных щеках, искрящиеся голубые глаза, задорную улыбку и худое телосложение с проступающими ключицами. И вот. Они получили. Потускневшие веснушки на алых щеках от спирта. Потухшие, абсолютно поникшие глаза с каплей страха, что расползалась с каждой секундой. Худые до начальных стадий анорексии тело с грубо выступающими костями. Что уж говорить про улыбку- поджатые, потрескавшиеся губы с разодранными в кровь клочками слегка подрагивали от накатывающего чувства истерики. Лëшу тащат под руки в просторную комнату с огромной кроватью. Чувство, что еë делали на заказ для троих. Стоп. Нет, Макаров. Не думай об этом. И всë-же мысли с его любимой позой и громкими стонами «папочка, глубже» Всë же проскочили в русой голове. Зачем только. Непонятно. Он чувствовал запах недавно жженых благовоний с лавандой. Наверное решили что ему стоит успокоиться. Хотя сколько бы лет она не стояла на подоконнике комнаты в детском доме, напоминала лишь полу сухой веник, который раздражал своими осыпающимися листьями. Всë же он решил завалиться на кровать, понимая что похоже он тут надолго. Делать нечего. Телефон он потерял на полпути к особняку, в карманах только фантики от любимых конфет Лизы. Точно. Лиза. Она бы сейчас и в правду придумала как выбраться, а лучше не встревать в этот переполох. Лëша чувствовал, что он здесь лишний, однако что-то не давало ему покоя. Не мог он просто так бросить и начать убегать. Ему нужно понять что за идиотизм здесь происходит. Почему они живут здесь вдвоëм? Зачем им Макаров и почему он сейчас не на улице или на пороге детдома, а в одной из самых огромных комнат в этом чëртовом замке. Лëша выглянул в окно. Под самым окном стояла охрана. По периметру и за ним тоже стояли нашпигованные оружием амбалы со стальной мускулатурой. Зачем только этот цирк. И так никто сюда не сунется — себе дороже попадать в гадюшник. Макаров на собственном опыте понял что зря полез. Нет бы посидеть на попе ровно, только вот ему шило мешает. А с таким отношением и сложившейся ситуацией, походу сидеть мешать будет не только шило. Какой блеф. Затянуть жертву убийством собственной сестры. И тут картина сложилась. Только вот всë же оставались вопросы. Но он их задаст позже. Нужно лишь выждать время.