Kneel

Серафина шла по длинным коридорам ночью, после встречи с Лео. Тёмных коридоров она не боялась. На самом деле Хогвартс выглядел ещё красивее ночью, когда все спали в своих спальнях. Она задавалась вопросом, какие секреты хранит Хогвартс, потому что всегда чувствовала таинственную ауру вокруг школы. Как будто было что-то глубже, чем кто-либо мог видеть, и любопытная ведьма жаждала раскрыть каждую тайну. Древние стены рассказывали ей, как долго люди ходят по этим коридорам. Разве их не интересовала истинная история Хогвартса? История, которая не была написана на школьных учебниках «Хогвартс: история». Она слегка улыбнулась, вспомнив все те времена, когда она бродила по этим самым стенам с Томом, когда они были маленькими, пытаясь раскрыть предполагаемые секреты. Он всегда говорил ей, что их будут помнить за то, что они вместе нашли что-то особенное в Хогвартсе. И она, как всегда, верила ему. Его слова всегда были для неё священными, и это объясняет, почему девушка всегда верила всему, что он говорил, даже если это были приятные пустяки. О, как она скучает по нему. Серафина знала, что не должна, потому что он относился к ней неуважительно. Но она не могла выносить этих светских бесед, которые они вели в последние недели в Большом зале. Да, у неё появились новые друзья, и они были довольно весёлыми и отличались от тех, к которым она привыкла. Однако ей нравилось то сходство, которое она чувствовала, когда была с Томом. В отличие от всех остальных, Том понимал её сокровенные желания и не стал бы осуждать её темную сторону, ту её сторону, которая хотела быть могущественной и помнить о великих делах. Она была честолюбива и хитра. Как и он. А не друзья из других факультетах были совсем не такими. На самом деле, когда они говорили о будущем, внутри них было пустое пространство. Они хотели простых и обыденных вещей, которые наскучили Серафине. Она хотела быть великой и незабываемой рядом с Томом, очевидно, на равных. Но теперь эта фантазия казалась слишком далекой, чтобы её можно было даже рассматривать. Это была невинная мечта, но всё же это было то, чего они оба очень хотели. Однако он зашел слишком далеко и намного серьёзнее, чем Серафина. Она никогда не возражала, потому что это был Том, и ничего не могла с этим поделать. Тем не менее, теперь, когда они не так близки, как раньше, она видит это более ясно, и тот факт, что он держит людей рядом только из-за интереса, беспокоит её. Её мысли были прерваны, когда она услышала, как открылась дверь девичьего туалета. Она собиралась спрятаться, потому что это мог быть староста, а она не хотела терять очки для Слизерина. Но она перестала уходить, когда увидела, что это действительно староста, но высокий и красивый с карими глазами. — Том? Что ты здесь делаешь? — спросила девушка, подходя к нему, и он поднял голову, чтобы посмотреть на неё. На несколько секунд он казался удивлённым, но быстро скрыл свои эмоции невозмутимым выражением лица. Он подождал, пока она подойдет к нему, и проигнорировал ее вопрос. — Разве ты не должна быть в комнате, Серафина? Ты ведь знаешь, что я могу снимать баллы со Слизерина, верно? Она закатила глаза: — Ты бы не стал, — Он поднял брови, и его взгляд сказал ей, что он, на самом деле, заберёт очки из своего собственного факультета в мгновение ока. — Что ты здесь делаешь? Я староста, я имею право быть здесь. А ты — нет, — он скрестил руки на груди и ждал её ответа. — Это не твое дело, Том. Он ухмыльнулся: — О, но это так, милая. Скажи мне, — она знала, что его интерес выходит за рамки обязанностей старосты, поэтому не ответила ему. — Знаешь, Том, то что ты староста, не даёт тебе права заходить в женский туалет. На самом деле, это довольно жутко. ​​Что ты скрываешь, Том Марволо Реддл? – Как и он, она скрестила руки и придала самодовольное выражение лицу. — Ты бы знала, если бы не начала связывать себя с обычными волшебниками, — сказал он тем тоном голоса, который показывал, что он лучше всех остальных, — но это был твой выбор. Он начал идти, и она сделала несколько шагов, чтобы переплести свою руку с его, пока они шли вместе. Это не было многозначительным жестом, но когда два человека шли со скрещенными руками, это было более грубо, они были вежливы. Поскольку Том присоединился к высшему классу в семье Серафины, когда ему было всего одиннадцать, он быстро усвоил эти привычки. Так что для него было обычным делом сопровождать Серафину вот так, даже если они не разговаривали. Это был способ показать, что он джентльмен, даже если внутри он совсем не джентльмен. — Не будь таким. Я знаю, ты их презираешь, но они не такие ужасные. Знаешь, приятно знать людей вне нашего круга, другие точки зрения, — объясняет она. Он вздохнул, когда они достигли лестницы, ведущей в гостиную. — Ты зря тратишь время, Серафина. Я знаю, ты знаешь, что эта печальная и жалкая стадия твоей жизни скоро закончится. — Это не стадия! Он усмехнулся: — Конечно, и я разрешаю это только потому, что знаю, что ты достаточно скоро придёшь в себя. — Мне не нужно, чтобы ты что-то разрешал, Том, — она повысила голос, но быстро взяла себя в руки, напомнив себе, кем она была на самом деле, – Твоё мнение ничего не меняет. Мне жаль тебя разочаровывать, дорогой, но я больше не твоя игрушка. Он перестал спускаться по лестнице, чтобы посмотреть на Серафину, и она тоже остановилась. — Я никогда не видел тебя игрушкой, Серафина. Она закатила глаза второй раз за ночь. — Всё, что ты хотел, чтобы я сделала, это выглядела красивой рядом с тобой. Он склонил голову набок. — Грустно, что ты так низко о себе думаешь. Если ты думаешь, что я держу тебя рядом только потому, что ты хорошенькая, мне тебя жаль. Я выбрал бы кого-то другого на эту роль, — вздохнул он, — Мне жаль, что ты считаешь себя вещью. Она прищурила глаза, когда он отошёл от неё и оставил стоять одну на лестнице, явно потрясенную их спором. Серафина ненавидела, когда они ссорились, потому что это было редкостью, а в последнее время случалось все чаще и чаще. Но она не станет плакать и бежать за ним. Она не нуждалась в нем, и поэтому она будет стоять на своем и делать все возможное, чтобы относиться к нему так, как он относится к ней. Как он мог сказать, что не воспринимал её как объект? Том явно издевался над ней, так как в первый же день, когда он увидел её, он сразу же подумал о том, как выиграть девушку в качестве приза. Он не искал дружбы, он искал игрушку, и было жаль, что она поняла это слишком поздно. Но все было кончено, потому что она больше не позволяла ему играть с собой.