Kneel

«Дочь моя дорогая, С невыразимой скорбью я посылаю вам это письмо. Прежде всего, я должна поздравить тебя с твоей работой, твои профессора сказали твоему отцу, что ты до сих пор преуспевала, и в следующем году у тебя, скорее всего, будут отличные результаты ЖАБА. Однако я пишу не для того, чтобы сказать, как я горжусь твоим успехом. Ты не представляешь, каково было моё болезненное удивление, когда несколько дней назад я получила от Тома сову, в которой говорилось, что он не сможет провести с нами каникулы, как обычно. И именно поэтому я совершенно разочарована тобой, Серафина. Как твоя мать, я думала, что хорошо воспитала тебя, научила хорошим манерам и принципам. Так что я не ожидала ничего, кроме того, что ты будешь рядом с мальчиком и будешь настаивать на том, чтобы он провел это время года с нами, что принесет всем нам много радости. Ради Салазара, Серафина. У мальчика нет семьи, и в это время года нам важно оставаться вместе. Несмотря на то, что он послал мне добрые слова, я заметила,что что-то было по-другому, и я знаю, что это твоя вина. Так что исправь свою ошибку, потому что дорогой Том для нас как сын, и я очень разочарована тобой за то, что ты не смогла удержать его рядом. Честно говоря, он - лучшее влияние, которое ты могла бы иметь, и только представь моё отвращение, когда я получила эти расстраивающие новости. Скоро я ожидаю два письма, в одном из которых ты объясняешься и извиняешься за свое поведение, а в другом он скажет, что проведёт с нами каникулы, потому что заслуживает того, чтобы провести время в нашем доме. Мерлин знает, что он не виноват в том, что ты сделала. Мы с твоим отцом очень разочарованы. Бенильда Веврейн». Серафина скрестила руки на груди, пока Том читал письмо, сидя на своей кровати. Его лицо выглядело спокойным, и, в отличие от неё, слова Бенильды его, похоже, не обеспокоили. Когда она получила сову, и после того, как она прочитала всё это, она ворвалась в спальню Тома, одетая в короткую изумрудную мантию поверх нижнего белья. Она была так зла, что могла сломать всё вокруг себя. Как мать могла так винить её за решение Тома? Она не имела к этому никакого отношения. Её обвинения были далеко не справедливыми, и это заставило девушку кричать внутри. Том закончил читать письмо и аккуратно положил его на стол рядом с кроватью. – Скоро я напишу ей. Я скажу ей, что останусь с тобой после рождественского бала Малфоев, но до тех пор, боюсь, у меня будут дела, и ты знаешь, что я не могу их игнорировать. Серафина знала, что он имел в виду. Он собирался увидеть деревню, в которой жили его родственники. Она не думала, что это хорошая идея, потому что знала, что Том собирался сделать что-то катастрофическое. — Что ты собираешься ей сказать? – она спросила его более спокойно, – Ты, конечно, не можешь сказать, куда собираешься. — Конечно нет, я просто скажу ей, что собираюсь совершить короткую поездку в Лондон с друзьями и через несколько дней вернусь на ежегодную рождественскую вечеринку Малфоя, — пожал он плечами. Внезапно Серафине захотелось узнать больше о его путешествии в Литтл-Хэнглтон, так как оно могло принести много проблем и сюрпризов. Том не выглядел обеспокоенным. – Какой у тебя план? — спросила она, сидя рядом с ним на кровати, он не возражал, потому что привык к их близости. Она была самым близким ему человеком в течение многих лет, – У тебя есть хотя бы он? Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее: – Да, у меня есть кое-что на уме, и я исследовал это место и людей, которые там живут. Однако ты понимаешь, что я не знаю, чего ожидать. Она дорожила теми моментами, когда они спокойно разговаривали и Том был с ней честен. Со временем это становилось всё реже и реже. – Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? Должно быть, тяжело впервые увидеть свою семью. Он пожал плечами. – Это не обязательно. Серафина кивнула головой и посмотрела на землю перед собой. – Если тебе что-то понадобится, я всегда буду рядом с тобой, Том, даже если ты продолжишь меня отталкивать. Он ничего не сказал, вместо этого он встал с кровати и подошел к столу, открыл ящик, чтобы взять свой дневник и передать его Серафине, которая нахмурилась. Он редко показывал его. – Открой последнюю страницу, — она сделала так, как он сказал, и увидела рисунок медальона и кольца, – Эти предметы принадлежат Салазару Слизерину и должны быть у Гонтов. Я намерен забрать их у них, поскольку я истинный наследник Слизерина. — Как и они, Том. – Мне все равно, – сказал он довольно спокойно, – А теперь, если ты не возражаешь... Его прервал звук открывающейся двери, и в спальню вошел Малсибер, который поднял брови, глядя на её наряд. – Добрый вечер. Том посмотрел на него, как на насекомое, которое нужно было раздавить. — Чего ты хочешь, Малсибер? – Я пришел приготовиться к обеду, но не знал, что принцесса будет здесь. Ты выглядишь восхитительно, Серафина, — ухмыльнулся он, имея в виду её открытое шёлковое платье. Серафину это не смутило, она спокойно села на кровать, глядя на него равнодушно, – Как и всегда. – Ужин Слизнорта будет намного интереснее, если ты будешь вести себя так, — она закатила глаза, и Том вздохнул от своего детского поведения. – Оставь нас. Малсибер в знак поражения поднял руки: – Хорошо, я оставлю вас двоих наедине, чтобы вы занимались своими делами, – с этими словами он ушёл. Серафина повернулась, чтобы ещё раз взглянуть на Тома. – Я лучше пойду приготовлюсь. Мне завязать волосы? – она встала и подошла к зеркалу Тома, чтобы подумать о возможностях. Веснушчатая ведьма бесчисленное количество раз спрашивала Тома о том, что ей следует носить или что ей следует делать со своим макияжем. Очевидно, его это никогда не заботило, и он не тратил много времени на обдумывание ответа. Единственная причина, по которой она хотела узнать его мнение, заключалась в том, что он всегда был честен, иногда даже слишком. Он не смотрел на неё, вместо этого он аккуратно положил дневник обратно в ящик стола: –Твои волосы выглядят более лестно, когда они распущены. Серафина кивнула головой. – Спасибо. Тогда я пойду собираться. Пожалуйста, не забудь ответить моей маме, и не мог бы ты сказать ей, что это не моя вина, что ты не проводишь первые дни рождественских каникул с нами. Он кивнул головой, глядя на неё со скучающим выражением лица. – Да. – Обещаешь? – Том посмотрел на неё, он всегда удивлялся тому, как искренне, Серафина смотрела всякий раз, когда спрашивала его о чём-то важном. Он был хорошим актёром, и все считали его милым мальчиком, кроме его последователей и Серафины, разумеется. Они были единственными, кто знал, какой он тёмный и злой. Так что он был сбит с толку чувствами Серафины к нему. Даже зная о некоторых его неясных и коварных планах, она никогда не переставала быть с ним искренней. Иногда он ожидал от девушки гнева, когда был груб с ней, а иногда она вызывала у него тот гнев, который никто не хотел видеть, но это было похоже на то, что она никогда не могла по-настоящему злиться на него. Через несколько часов или дней Серафина снова разговаривала с ним небрежно. Несмотря на то, что иногда она представляла собой упрямую девушку, Том знал, что внутри она может быть разумной, и её чувства иногда брали над ней верх. Но больше всего ему нравилась тьма внутри неё. Том подозревал, что она не знает об этой своей стороне, но однажды она узнает, и он надеялся, что именно он даст ей небольшой толчок. В конце концов, она была рядом с ним в течение многих лет, всегда поддерживала его и делала все возможное, чтобы помочь ему, даже когда он не просил её о помощи. Тем не менее, он наслаждался преданностью девушки и был полон решимости вернуть её.