Kneel

Том покачал головой с лёгкой ухмылкой, глядя на Серафину, выходящую из спальни. На ней была чёрная плетёная юбка, которую она намеренно укоротила с помощью магии, чтобы позлить мать. Он прекрасно помнил тот день. Бенильда ругала её за то, что она ходит по дому в ночной рубашке, и даже говорила ей, что она ведёт себя как шлюха. В четырнадцать лет, Серафина повернулась к матери спиной и побежала в свою комнату, чтобы укоротить все свои платья и юбки. Неудивительно, её мать была в бешенстве, что только заставило Серафину чувствовать себя лучше. — Боже, Боже. Что бы сделала Бенильда, если бы увидела тебя такой? – спросил Том, когда Серафина подошла к нему в гостиной, – Думаю, мне следует написать и об этом. Что ты думаешь? Она ухмыльнулась. – Можешь даже послать ей колдографию. Держу пари, она потеряет сознание. Том кивнул головой и предложил ей свою руку, она осторожно взяла её, и они пошли из гостиной Слизерина. – Она наверняка упадёт. Она знает, что ты принесла эту юбку в Хогвартс? Серафина рассмеялась, когда Том открыл им дверь, и только когда они были в холле, она ответила ему. – Нет, она пыталась спрятать их перед учебным годом, но я нашла платья и юбки и привезла их с собой. Она думает, что они с домовыми эльфами. Тома не удивил её ответ, и он не мог отрицать, что ценил эту мятежную сторону её характера. На самом деле, это была одна из черт, которые ему больше всего в ней нравились. – Как бы тебе ни хотелось снова увидеть свою мать рассерженной, я очень благодарен за то, что она для меня сделала, поэтому я не желаю ей никакой болезни, — они начали взбираться по лестнице рука об руку. – Жаль, — вздохнула она, — Почему ты не со своими друзьями? Он пожал плечами: – Потому что я ждал тебя, и сказал им идти в кабинет Слизнорта. Серафину смутил его ответ, так как в последнее время он не уделял ей особого внимания, но она не собиралась жаловаться. Ведь даже несмотря на его грубое поведение, девушке нравилось его общество. Причина этого чувства была неизвестна слизеринской ведьме, но она действительно ценила это прекрасное чувство, когда была с ним. – Или, возможно, ты идëшь со мной, чтобы поругать меня за мой новый выбор друзей, – она саркастически улыбнулась ему, на что Том почти не отреагировал. – Я думаю, ты слишком хорошо знаешь, что я об этом думаю. Ты знаешь моё мнение, но если ты решишь проигнорировать мой совет, то это твоя проблема. Серафине хотелось закатить глаза, но она предпочла этого не делать, потому что хотела показать ему, что превосходит его замечания, даже если это слегка задело её. Серафина ненавидела то, как он разговаривал с ней, как будто она была ребёнком, как будто Том не считал её равной. — Что ты думаешь о Лео? — спросила она его, зная, что мальчик абсолютно идеален и никто, даже великий Том Реддл, не мог указать на что-то плохое в нём. Том повёл их к кабинету Слизнорта, и на несколько мгновений воцарилась тишина, прежде чем Том спокойно ответил ей, – Он слишком прост для тебя. Серафина ахнула и заставила Тома остановиться, чтобы он посмотрел на неё. – Ты даже не знаешь его! Как ты можешь такое говорить? – Том склонил голову набок с лёгкой ухмылкой, – Нет… ты этого не сделал, — покачала она головой, когда представила, что он мог сделать, — ты читал его мысли? Ты использовал легилименцию, не так ли? Он не ответил. – Том! Я сказала тебе перестать это делать! – Ей повезло, что залы были пусты, потому что в тот момент она практически кричала. Тем не менее, Том выглядел спокойным и собранным, – Не спеши осуждать меня, когда ты делаешь то же самое. – Я делала это раньше, но теперь я этого не делаю, — была честна Серафина, потому что единственный раз, когда она читала мысли других людей, был, когда она изучала заклинание с Томом, и они практиковались друг на друге и других учениках. Её всегда впечатляли способности Тома, поскольку он мог это делать более естественней чем она, и ему удалось научиться раньше неё. Том помог ей развить окклюменцию, чтобы Серафина смогла помешать ему читать её мысли. И когда ведьма научилась этому, Том перестал пытаться прочесть её мысли, делая это лишь изредка, чтобы посмотреть, сможет ли она ещё выполнять окклюменцию. Но однажды она решила перестать читать чужие мысли, ибо это было вторжение в личную жизнь. К сожалению, Реддл не прекратил применять легилименцию, постоянно используя её для манипулирования другими людьми. Том рассмеялся: – Дорогая, я никогда не говорил, что перестану это делать. Ты единственная из нас двоих, кто притворяется хорошим человеком. – Притворяюсь? – она скрестила руки на груди, – Я не притворяюсь, я пытаюсь стать лучше. – Зачем? Ты только теряешь лучшие качества. — Я не такая как ты, Том, — защищалась ведьма, но его ухмылка не исчезала ни на секунду. – О, правда? Тогда ты не хочешь узнать, что творится в голове у твоего маленького бойфренда? – спросил Том, и хотя она чувствовала соблазн, Серафина отрицала это. – Нет. – Ты была бы удивлена, — Том знал, что она испытывает искушение узнать, что думает Лео, — Даже я был удивлён, хотя я и изначально не был высокого мнения о мальчике. — Ты лжешь, — она сузила глаза. – Я? Серафина, ты же знаешь, я бы никогда не солгал тебе, – девушка ​​склонила голову набок и скрестила руки. Ещё одна ложь. — Просто перестань читать его мысли, Том. Он хороший человек, в отличие от тебя, — она снова пошла, и он последовал за ней. – Я никогда не говорил, что он плохой человек, и я понимаю, я не особенно добрый, но я знаю тебя лучше, чем кто-либо, и поверь мне, я увидел, что он довольно скучный. Серафина проигнорировала его. – Перестань, Том. Ты никогда не изменишь моего мнения о нём, я не одна из твоих приспешников, – девушка съежилась, думая о своих действиях несколько недель назад, когда она подчинилась ему, не раздумывая, и дважды назвала его своим господином. Это был момент слабости, и она позаботится о том, чтобы подобное никогда больше не повторилось. Они шли вместе молча, на этот раз их руки не были переплетены и они не были так близки. Она задавалась вопросом, почему они всегда ссорятся, когда проводят вместе более пяти минут. Может ли это быть её ошибкой? Ведь она сама изменилась, но не считала себя виноватой, ибо изменилась к лучшему. Нет, Серафина не могла позволить ему заставить чувствовать себя виноватой за их ссоры. Наконец, они добрались до кабинета Слизнорта, где он готовил ужин: дверь открылась, когда молодые люди подошли к ней. За столом уже сидело несколько человек, и Слизнорт с ухмылкой повернулся, глядя на двух своих любимых учеников: – Том, мой мальчик! И мисс Веврейн, моя дорогая. Мы рады, что вы пришли. Пожалуйста, займите свои места. – Спасибо, профессор, – она улыбнулась ему и села между Лео и гриффиндорцем по имени Карл. Том тоже поблагодарил мужчину и сел рядом со Слизнортом и Абраксасом. Произошло небольшое преобразование, прежде чем остальные студенты прибыли и заняли свои места. Том был прямо перед Серафиной, и казалось, что он сделал это нарочно, но она проигнорировала это, зная, что он всего лишь хотел сесть со своими «друзьями» и рядом со своим любимым учителем. – Теперь, когда мы все здесь, – Слизнорт начал смотреть на своих учеников с довольным лицом, – Я надеюсь, вам понравится ваш ужин, и спасибо, что пришли. Вот так на столе появилась вкусная еда, и, пока некоторые волшебники и ведьмы спешили угощать себя, Том и Серафина терпеливо ждали и вежливо принимали еду. Девушка брала к себе в тарелку только небольшие порции, так как не была так голодна и не хотела выставлять себя дурой, как те, кто ест как дикари. – Итак, сегодня вечером в клубе Слизней появились новые лица, — Слизнорт оглядел стол, и его глаза остановились на мальчике из Пуффендуя, – Мистер Грей, не могли бы вы рассказать нам немного больше о себе? Мальчик улыбнулся и кивнул головой: – Конечно. Меня зовут Марк, и мне очень приятно быть здесь, — он больше ничего не сказал, и снова принялся за еду. – О, и каковы ваши планы на будущее? Марк пожал плечами. – Не знаю, сэр. Мне всего пятнадцать. Слизнорт нахмурился, и он выглядел так, словно сожалел о том, что вообще пригласил пуффендуйца. Сглотнув, он перевел взгляд на Лео. – Итак, мистер Гринграсс. Думаю, я говорю от имени всех, когда говорю, что приятно видеть вас здесь с нами. Итак, расскажите мне о себе. Лео вежливо улыбнулся и ответил Слизнорту: – Боюсь, обо мне нечего сказать. Я не стремлюсь быть кем-то великим, как другие, но мне очень хотелось стать целителем и работать в больнице Святого Мунго, — Том пристально посмотрел на Серафину, и она посмотрела на него, зная, что он осуждает Лео внутри. Он ухмыльнулся, пока Лео продолжал говорить, – Мои родители тоже целители, и я стремлюсь стать таким же как они. Серафина не сводила глаз с Тома, и когда он произнес слово «лжец» так, чтобы только она могла его услышать, она нахмурилась. Том снова читал его мысли, и это привело Серафину в ярость, но в то же время и в любопытство. Мог ли Лео лгать? Нет, скорее всего, Том лгал. – Я надеюсь, что вы сможете сделать это в будущем, мистер Гринграсс, – Слизнорт улыбнулся ему, а затем повернулся к другой ведьме, чтобы спросить её о родителях. Серафина не слушала, вместо этого она попыталась проникнуть в разум Тома, но он тут же его заблокировал. Его карие глаза выглядели смелыми, и он знал, что Серафина, скорее всего раздражена, и именно поэтому он наслаждался этим ужином больше, чем обычно. Он позволил Серафине прочитать его мысли и отправил ей телепатическое сообщение. Дорогая, он лжет. Она перестала блокировать свой разум, чтобы он тоже мог читать её мысли. Том, дорогой, как я могу доверять тебе? Даже в своих мыслях она все ещё могла сохранять саркастический тон в голосе. Раньше ведьма ненавидела, когда он давал ей прозвища, но она привыкла к этому, потому что всякий раз, когда Реддл насмехался над ней, он всегда называл её этими дурацкими словами. Тогда прочитай его мысли, и ты сама всë увидишь. Я бы никогда этого не сделала. Тогда ты никогда не узнаешь, почему он лжет. Я просто спрошу его, как нормальный человек. И как ты скажешь ему, что знаешь, что он лжет, Серафина? Прежде чем она смогла мысленно ответить на его вопрос, Слизнорт заговорил с Томом, и они оба перестали читать мысли друг друга. – Том, расскажи нам о своих планах на будущее. Я уверен, тебя ждут великие дела, мой мальчик, — Том был, вероятно, единственным учеником, к которому не обращались официально, поскольку Слизнорт редко называл его мистером Реддлом. Том усмехнулся, глядя на учителя Зелий: – Я стремлюсь как-то изменить мир. Очевидно, к лучшему. Серафина хотела закатить глаза от его очаровательных слов. Он много раз говорил ей, чего на самом деле хочет, и она была абсолютно уверена, что перемены, к которым он стремится, совсем не хорошие. – О, я уверен, что у тебя будет всё, что ты пожелаешь. У тебя большой потенциал, — похвалил он Тома и встал перед ним, выглядя могучим и гордым. Том просто любил, когда учителя хвалили его, вызывая у Серафины желание насмехаться. Том показал свою самую харизматичную улыбку: – Спасибо, профессор. Его взгляд снова встретился со взглядом Серафины, и они удерживали его, казалось, несколько часов, пока другие волшебники за столом разговаривали, толком не понимая, почему Том и Серафина так пристально смотрели друг на друга. Но никто никогда не мог понять слова, которыми они делились в уме, и они полагались на это. И самое приятное было то, что даже они по-настоящему не понимали своей связи.