Kneel

— Обещай мне отправить письмо совой, когда приедешь, — взмолилась Серафина, когда Лео вырвался из её объятий у входа в дом. Лео поцеловал её в щеку, заставив улыбнуться. — Конечно. Ещё раз спасибо за эту прекрасную неделю, и мне не терпится увидеть тебя снова в Хогвартсе. — Спасибо, что приехал, Лео. Ещё раз прости за всё, — парень пожал плечами со слабой улыбкой. — У нас всё будет хорошо, я знаю, что так и будет. Мне пора идти. Она кивнула головой, не ожидая, что ей будет так грустно видеть, как Лео уходит. — До свидания, — Серафина помахала рукой, на что Лео помахал в ответ с лёгкой улыбкой, — Счастливого Рождества тебе и твоей семье! — Пока! Счастливого Рождества! — Лео пошёл от входной двери и взглянул на Тома, который сидел на скамейке на открытом воздухе и читал книгу, — Прощай, Реддл! Счастливого Рождества! Серафина улыбнулась доброте мальчика — только он мог быть достаточно любезен, чтобы пожелать Тому хорошего Рождества после того, что произошло накануне. Том оторвал глаза от книги и просто поднял руку в прощальном жесте, снова сосредоточив своё внимание на книге и заставив Серафину закатить глаза. Послав Серафине последнюю улыбку, Лео ушёл. Она стояла на крыльце и смотрела, как он уходит, пока не перестала видеть его тень. Вздохнув, она подошла к Тому и скрестила руки на груди. — Почему ты должен быть таким грубым? — Том не смотрел на неё, сосредоточив своё внимание на старой книге. — У меня сейчас нет времени на твои ребячества. — Почему ты обращаешься с ним как с паразитом? После того, что произошло, ты должен извиниться. Том подавил желание закатить глаза на её слова: — Это не я практически изменял ему, — парень закрыл книгу и посмотрел на Серафину, — Кроме того, я не то, чтобы сожалею о прошлой ночи. Она предпочла проигнорировать его слова, зная, что Том Реддл ни за что не возьмёт свои слова обратно. — Почему ты вообще на улице? Здесь так холодно, — сказала ведьма, глядя на толстый слой снега на земле. — Что за вопросы, Серафина? Я не виноват, что тебе скучно. Я был бы признателен, если бы ты была достаточно любезна и промолчала. Серафина фыркнула, не желая признаваться, что ей на самом деле скучно, но она всё ещё злилась на него, поэтому не могла просить его внимания. — Как пожелаешь, Том. Она вошла в свой дом, почти ожидая, что Том последует за ней, но он этого не сделал. Что она могла сделать за день до Рождества? Девушка уже купила несколько подарков для своих друзей и даже подарила один Лео, когда они были вместе. Она подумала, не будет ли странно подарить ему такой подарок, но всё равно решила отправить его. Остальные подарки Серафина подарит на рождественской вечеринке Малфоев. Серафина пошла в гостиную на втором этаже, которую в основном использовали она и Том, поскольку её родители решили использовать другие комнаты, находящиеся подальше от неё. За несколько дней до этого она украсила большую рождественскую ёлку, рядом с большой книжной полкой. Ведьма улыбнулась, вспомнив, как они вдвоём с Лео весело украшали комнату без волшебства, и решила зажечь камин. — Инсендио, — прошептала она, используя беспалочковую магию, чтобы разжечь огонь, и её лицо мгновенно осветилось пламенем. Вздохнув, она решила, что ей следует поработать над какой-нибудь школьной работой, поскольку ей совершенно нечего было делать. Собрав материалы для работы, она села на тёмный диван в гостиной, принесла пушистое покрывало, чтобы прикрыть ноги, и положила книгу на скрещенные ноги. Час или два она была настолько занята домашним заданием, что забыла о своих личных проблемах, но момент её умиротворения был прерван, когда она услышала, как открывается дверь в гостиную. — Серафина, платье, которое я купила для тебя, уже в твоей спальне. Иди, примерь его, — сказала её мать. Серафина не повернула головы, чтобы посмотреть на неё. — Я занята. — Я не просила тебя это делать, — строго сказала её мать, входя в комнату, — Иди, примеряй! — Я сказала, что занята. Я займусь этим позже, мама, — раздражённо воскликнула она, — Как видишь, я пытаюсь учиться, а ты мне мешаешь. Её мать ахнула и покачала головой, явно разочарованная. — Наглый ребенок, — прошептала она, выходя из гостиной и захлопывая дверь. — Как по-детски, — с лёгкой ухмылкой подумала Серафина. Разве она не достаточно взрослая, чтобы хлопать дверью? Вернувшись к учебе, её снова прервали, но на этот раз кто-то вошёл в комнату и не разговаривал, просто медленно подошёл к дивану. Серафине не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть это — она сразу узнала его по звуку его элегантных шагов. — Мне нравится холод. Веснушчатая девочка смутилась от слов Тома Реддла, запрокинула голову и выросла. Том стоял перед камином со спокойным выражением лица, и только тогда Серафина поняла, о чём он говорит. На самом деле он отвечал на её предыдущий вопрос. — Тогда что ты здесь делаешь? Здесь холоднее? — саркастически спросила она его. — Ты мне нравишься больше, чем холод, — пожал он плечами, повернувшись к ней спиной. — О боже, ты просто растопил моё сердце своими добрыми словами, Томас. Серафина всё ещё злилась на него, но как бы ни старалась, она никогда не чувствовала себя некомфортно в его присутствии. На самом деле, где бы он ни был, с ним она всегда будет чувствовать себя в большей безопасности. Он медленно обернулся и посмотрел на Серафину, как будто пытаясь прочитать её мысли. — Мне нужна твоя помощь, — сказал Том, заставив её поднять брови. Он ненавидел просить о помощи. — И почему я должна тебе помогать? — спросила девушка Тома, когда он сел рядом с ней на диван, ближе, чем обычно. Серафина повернулась, положив книгу на пол страницами вниз. — Тебе необязательно и на самом деле не следует. Я не собираюсь тебя принуждать, — он пожал плечами, как будто это было пустяком, и ей стало ещё интереснее. — Что это такое? — ей не потребовалось даже десяти секунд, чтобы сдаться, заставив почувствовать себя жалкой и абсолютно бесполезной. Реддл посмотрел на неё с серьёзным лицом. — Когда я был в Литл-Хэнглтоне и обнаружил свою отвратительную родословную, я подумал, что хочу что-то изменить в себе, чтобы больше не ассоциироваться с маглами. Серафина кивнула головой, сразу поняв, что он имеет в виду, поскольку знала его слишком хорошо. — Хочешь придумать новое имя? Глаза Тома загорелись, когда он услышал её слова, ещё раз осознав, что она должна быть рядом с ним: — Точно. Я провел всю ночь, пытаясь придумать новое имя, о котором никто никогда раньше не слышал. — Что-то такое же великое, как и ты, — закончила она, точно зная, что он ищет, — Что-то, что кричит о силе. Слова Серафины были раем для его ушей, и, пока она говорила, Том клялся, что слышал зов ангелов. Парень не сомневался, что девушка, сидящая рядом с ним на тёмном диване, однажды станет его погибелью, и бесстыдно маленькая часть его терпеливо ждала этого. Как неловко позволить кому-то настолько обыденному его разрушить. Как неловко восхищаться избалованной богатой девушкой, выросшей с серебряной ложкой во рту. Как неловко полагаться на каждое слово, слетевшее с её уст. — Хотя мне нравится твоё имя. Могу я по-прежнему называть тебя Томом? — она прервала его отвратительные мысли, и он снова сосредоточил своё внимание на ведьме. — Как пожелаешь. Она улыбнулась: — Это не совсем так, как мне бы хотелось. Могу поспорить, ты не позволишь мне называть тебя грязнокровкой. Том ухмыльнулся: — Ну ты помнишь, что произошло в последний раз, когда ты решила назвать меня грязнокровкой. Конечно, Серафина это помнила. Как она могла забыть, как он душил её и вытирал слёзы поцелуями, потому что она сказала, что он почти грязнокровка? Она провела несколько дней, размышляя о том, что он сделал, и пытаясь не испугаться, но все быстро вернулось на круги своя. — Какой веселый вечер, — саркастически заметила она, хватая пергамент и перо, чтобы начать записывать новые возможные имена Тома. — Действительно, — согласился он, действительно имея это в виду. Было такое ощущение, будто тот вечер случился очень давно, хотя на самом деле прошло всего два месяца. Тем не менее он никогда не забудет, как она разговаривала с ним в тот вечер и как он впервые увидел красный цвет из-за неосторожных слов Серафины. По крайней мере, она усвоила урок, а может, и нет. С ней он никогда не мог этого знать, потому что ей было так легко выйти из себя. — Давай не будем повторять, — просто сказала она, смачивая перо в бутылочке с чернилами. — Только если ты попросишь, — он откинулся спиной на диван, чтобы устроиться поудобнее, забыв о том, что ему нужно было делать. Вместо этого он поймал себя на мысли о том, как интересно было бы повторить этот эпизод. Она слегка усмехнулась, — Не буду, поверь, — она заправила прядь своих длинных каштановых волос за ухо, — Начнем, ладно? Он несколько секунд восхищался её нетрадиционной красотой, прежде чем согласился с её предложением. — Хорошо. — Но я с радостью помогу тебе только с одним условием, — он кивнул ей головой, давая знак продолжать, ведь он уже этого ожидал, — Ты должен извиниться за прошлую ночь. Формально. Том посмотрел на камин, обдумывая свои варианты. — Извиниться за что именно? Я же говорил тебе, что ни о чём не жалею. — Я хочу, чтобы ты извинился за то, что так травмировал Лео. Сначала ты извинись передо мной, а потом извинись перед Лео, — она закатила глаза. — Нет. — Том! Почему бы и нет? Он поднял бровь: — Почему тебя это вообще волнует? Это просто бессмысленное слово. И я определённо не буду извиняться перед Гринграссом. Я оказал вам обоим услугу. Серафина в шоке открыла рот и направила на него перо, не заметив, как её колено коснулось его ноги, когда она это сделала. — Я собиралась расстаться с ним позже, по-доброму, тебе следовало помолчать! Он засмеялся, и это зрелище было ошеломляющим для Серафины, ей хотелось, чтобы он смеялся чаще. — Дорогая, ты, кажется, не возражала. Поэтому зачем мне извиняться, если я знаю, что ты тоже не извиняешься? — Да, я! — Том посмотрел на неё неубеждённым взглядом, и она ударила его по руке, случайно заставив перо капнуть чернила на его брюки. Она сдержала смех, когда увидела, что черное пятно становится все больше и больше, — Ну я не сожалею об этом. Том посмотрел на нее. — Убери это, — воскликнул он, чувствуя холодные чернила на своей коже. — Да, верно, тебе следовало подумать о том, чтобы быть вежливым, раньше, потому что, если бы ты извинился, этого бы не произошло, — заметила она с нахальной улыбкой, — Такова жизнь, Томми. Привыкай к этому. Том встал и снова посмотрел на неё. — Я пойду, переоденусь, а когда вернусь, тебе лучше называть меня моим новым именем, — он указал пальцем на неё и вышел из гостиной, услышав её смех. — Сука, — пробормотал он, и смех внезапно прекратился. Прежде чем она успела проклясть его или бросить в него что-нибудь, он вышел из комнаты и направился в свою спальню, чтобы сменить свои тёмно-серые штаны. Через пару часов в гостиной визуально потемнело, и единственным источником света в комнате был свет пламени. Серафина и Том были настолько заняты созданием нового мощного и незабываемого имени, что забыли включить свет. Но они не возражали против этого, поскольку пергамент на столе, содержащий по меньшей мере тысячу имён, легко можно было прочитать при свете камина. В этот момент Серафина сидела на полу перед маленьким деревянным столом, а Том сидел на темном диване позади неё и потирал виски. Они уже написали все буквы имени Тома и сейчас пытались придумать что-нибудь, что содержало бы эти буквы, но это было непросто. Серафина фыркнула, когда вычеркнула ещё одно имя и прислонилась спиной к дивану, сев прямо между ног Тома. — Мне нравится «Том». Ты уверен, что не хочешь быть лордом «Томом»? — спросила она, желая сдаться. Серафина потёрла усталые глаза, — Что если ты просто возьмёшь крутое имя? Типа Дарвин, Лорд Дарвин. Звучит нормально. — Это похоже на имя дилетанта, — пожаловался он, вздыхая и глядя на список имён на столе. — Я буду звать тебя просто Дарвин, — зевнула она, — Считай это твоим подарком на день рождения, потому что я уже подарила тебе кое-что на Рождество, — сказала она, схватив перо и снова начав писать буквы его имени. Том согласился с ней, и они провели ещё час, обдумывая новые возможности. Когда солнца больше не было видно, они наконец что-то придумали. — Волан-де-Морт, — карие глаза Тома загорелись, когда он услышал её голос, — Том Марволо Реддл. Я Лорд Волдеморт, — повторила она новое имя и оглянулась, чтобы узнать, одобрит ли Том её предложение, — Мне это нравится, — продолжила она. — По-французски это означает полёт смерти. Разве это не то, что ты ищешь? — спросила Серафина, узнав его самый большой страх — смерть. Том взял пергамент из ее рук и ещё раз прочитал имя. Это звучало так же великолепно, как и он сам, и кричало о силе, а это было именно то, чего он хотел: — Я Лорд Волан-де-Морт.