До этого лета

Множество голосов сливались воедино, образовывая общий гул аэропорта. Мы с Костей стояли рядом, остановившись, чтобы сориентироваться, и крепко ухватив друг друга за руки, иначе толпа в считанные секунды, будто течением, отнесла бы нас в неизвестном направлении, предварительно разлучив. Мы, разумеется, могли бы встретиться позже где-нибудь у кассы или уже в салоне самолёта, но, во-первых, держаться вместе было банально удобнее, а во-вторых... не знаю. Просто была во мне крепкая уверенность, что так надо.

***

Да уж. Пройти испытание, состоящее из стояния в очереди, потом в ещё одной, и, наконец, долгого ожидания посадки на рейс -- то ещё удовольствие. Весьма сомнительное, к слову. Очень. Я из интереса пытался считать, сколько раз меня или Костю толкнут. Сбился приблизительно после пяти-шести толчков. Без извинений, к слову, -- видимо, людям вообще не до того было. Впрочем, винить их нет смысла, поскольку я полагаю, что мы тоже можем доставлять другим некоторые неудобства.

***

Да только предел бывает всему, как водится, а потому, пройдя этакую "полосу препятствий", мы с Костей всё-таки оказались в самолёте, и смогли, наконец, спокойно выдохнуть, как говорят. Пришло время второго -- заключительного -- полёта. Несомненно, после приземления ожидалась волокита с багажом и прочее, поездка в сам город и заселение в гостиницу, но об этом ещё рано было думать. Пока можно насладиться полётом, красотой удаляющейся в иллюминаторе Земли (на этот раз возле окна было моё место) и побеседовать с Костей. Тот каким-то образом умудрился поменяться местами с не очень приятным мужчиной, который, следуя билетам, должен был сидеть рядом со мной. Значит -- в путь!