Проклятие разбитого сердца, или Пособие:"Как влюбиться в некроманта".

— Лысые кикиморы, — Серж вскочил со своего места и заходил кругами по гостиной, — и вы все это время молчали? Антраксар, черти тебя подери, мне за такие новости Сандрэ голову оторвет. Послал сына с магом за зельем от проклятия, а вернутся кто? Супруги, магически обручённые? Да еще и не просто человек и некромант, а некромант и Маг Огня? Вы там чем ударились? Вас ведьмы что ли по ночам щекотали, что вы все с ума посходили? — маг устало опустился обратно на скамью и уставился из-под бровей на притихших виновников сего собрания, которые застыли в дверном проеме, не рискуя пройти вглубь комнаты, дабы не попасть под горячую руку мужчины, в жилах которого текла «горячая» восточная кровь. — А вы, — продолжил свои возмущения, но уже тише Серж, — вы, господа артефакторы, куда смотрели? С вашей подачи все началось. Это же как так случилось, что кольца-то брачные оказались? Случайно совпало? Какие у вас совпадения интересные. Тунгусские лешие! Что отцу писать будем, Аркрес? — Серж, ты это, остынь немного, — Аркрес приблизился к другу и погладил того по плечу, — давайте сядем, спокойно все обговорим, подумаем вместе. Никто не ожидал, что вот так все сложится. Не серчай ты так, — Аркрес попытался улыбнуться. — Это вот так брачные татуировки выглядят? — Андре, сидящий рядом с придворным магом, перехватил руку Аркреса, переключая внимание Сержа. — Да, как сказал Антраксар, это древне эльфийские руны, оплетённые Альстромериями. Красивые, парвда? — огневик смущенно улыбнулся и коротко глянул на некроманта, который тихо подошел сбоку и молча наблюдал за этой сценой. Тот тоже потупил смущенный взгляд, и кончики его ушей слегка зарделись. — Красивые. Чего уж скрывать? — Серж с интересом разглядывал каждую черточку на брачном рисунке, словно пытаясь найти там скрытое послание Прародительницы Ксахи. — Меня теперь больше волнует вопрос магического дара у Аркреса, — напомнил о себе Андре, — мне, как лекарю, стоит убедиться, что магия никоим образом не усилит распространение проклятия. Сердце Аркреса все еще под угрозой, — сухо закончил он. — Андре, предлагаю Вам прямо сейчас обследовать Аркреса. У нас мало времени, — Антраксар с осторожностью, стараясь не спугнуть, установившееся между ними равновесие, приобнял огневика, даря тому такую необходимую сейчас поддержку, — Аркрес, ты как? — Я, конечно, согласен, — огневик скосил взгляд на руку в кольцах, покоящуюся на его плече, — Андре, пойдем. Лекарь поспешно встал со скамьи и, поклонившись всем присутствующим, вышел из гостиной, жестом приглашая маркиза следовать за ним. — И что, у вас прям любовь? — убедившись, что Андре и Аркрес ушли, Серж внимательно посмотрел на некроманта, ожидая ответа. — Пока рано говорить о любви…связь…определенно есть, — Антраксар откинул голову назад, стараясь избавиться от накатывавшего смущения. — Любовь она ведь не приходит по щелчку. Симпатия возникает, искра пробегает, на магическом уровне связь образуется. Серж, Вы маг с опытом не меньше моего и сами понимаете, какова природа у нашей с Аркресом связи. — Предлагаю на «ты». — Что, простите? — Господин некромант, я предлагаю Вам, — он сделал акцент на обращении, — перейти на «ты» — не первый день знакомы уже, да и пережили вы уже столько всего, что тут пора в вечной дружбе клясться. — Я бы с вечной дружбой повременил, уважаемый придворный маг. Антраксар осмотрителен в выборе друзей, — Ильмир выразительно глянул на Сержа, сверкнув зрачками. — Это что, драконья ревность? Не переживайте, Ильмир, я тоже осмотрителен к друзьям. — Вы меня извините, я не знаю, что это сейчас было, — Макариус хотел добавить что-то еще, но резко замолчал, вскидывая вверх руку, на которой в разных местах проступала чешуя. Настоящая, жесткая, в виде ромбовидных пластин сине-фиолетового с переливами в изумрудно-зеленый цвета. Не говоря больше не слова мужчина в два шага преодолел расстояние до двери и выбежал во двор. — Это…это что такое сейчас было? — Мераги, до этого сидевшая рядом с Ильмиром, испуганно смотрела вслед мужчине. — А это сейчас было начало обращения, — Лавретта, сидящая с другой стороны от сестры, обняла ту, успокаивая после увиденного. — Ты, сестрица, сейчас стала свидетельницей начальной стадии смены облика. Привыкай, дорогая. — Если ты сейчас вздумала издеваться надо мной, то я тебе хвост твой укорочу прямо сейчас, — Мераги сбросила руки сестры и рывком поднялась с тахты. — Мераги, не сердись на сестру, — Максимилиан подошел к великанше, протягивая ей кубок с какой-то жидкостью, — на вот выпей отвару успокоительного, а то еще одной беды нам не миновать. Лавретта абсолютно права. Суженный твой сейчас во дворе вашего дома небось в дракона уже обратился. Сейчас ему нужна твоя помощь и поддержка, а тебе для этого нужно быть полностью спокойной, — артефактор проследил, как Мераги выпила отвар и забрал у нее кубок, — он не обращался десять лет из-за запрета. — Какого запрета? — Почти двадцать один год назад закончилась война между Демонами и Магами. В этой войне погибли наши с Ильмиром отцы и мать Аркреса, — Антраксар подошел к окну, выходившему во двор, — а после войны, лет через десять, драконов стали находить мертвыми. Простые смертные этого сделать не могли, и императорская тайная полиция стала проводить расследование. И Ильмир тоже впрягся в это все, пошел к какой-то ведьме, которая заблокировала возможность обращения в драконью сущность на десять лет и, видимо, срок истек. Получается, что запрет этот был получен на добровольных началах самим Ильмиром, — он хотел добавить что-то еще, но его прервал протяжный то ли рык, то ли стон, доносившийся с улицы, — я пойду проверю, что там происходит, — Антраксар метнулся в сторону выхода, — Мераги идет со мной, — на бегу выкрикнул некромант. Тем временем во дворе дома на траве лежал Ильмир в своем прежнем человеческом обличии и стонал от боли. Его руки были покрыты жесткими чешуями, проступившими через кожу и переливающимися на солнце, но их красота не могла затмить те страдания, которые испытывал в данный момент Ильмир. Царапая отрастающими ногтями землю, дракон силился подняться на ноги, но его тело выгибалось с каждой новой волной обращения, а каждая новая вырастающая чешуйка, отзывалась режущей болью. — Мераги, — взволнованный Антраксар подхватил под локоть не менее взволнованную великаншу, — ему сейчас нужна ты. Он влюблен в тебя, и я вижу, что взаимно. Великаны не обладают магией, но твоя аура поможет мне усилить обезболивающее заклинание. Первое обращение после такого длинного перерыва всегда болезненное, но его можно контролировать магией. Подойди, пожалуйста, к нему ближе и положи свою руку ему на лоб, я настроюсь на твою ауру и «вытащу» часть ее, вливая туда заклинание. У некромантов есть возможность убирать боль, — пояснил Антраксар, — но лечить мы не можем, так как не обладаем магией Жизни, как другие маги и ведьмы. Мераги осторожно, стараясь не задеть дракона, подошла к его голове и медленно опустилась на колени. Ее подрагивающие пальцы накрыли покрытый испариной лоб Ильмира и замерли в ожидании последующих указаний Антраксара. Некромант закрыл глаза и устремил внутренний взор на Мераги. Ее оранжево-красная аура пульсировала, горела и согревала. Магией он потянулся к этому источнику, призывая те остатки света, что были в нем и не давали превратиться в смертоносное оружие. Переплетая свои искрящиеся потоки с чужой аурой, Антраксар стал медленно шептать заклинание, вливая силу и передавая ее к кончикам пальцев великанши. Та не сопротивлялась, принимая все до последней капли, при этом внешне ничего не менялась, и это была все та же Мераги, все те же подрагивающие пальцы, но теперь они имели возможность облегчать боль. Дракон перестал стонать и тяжелым рывком заставил себя подняться сначала на колени, а потом на ноги. Великанша отскочила от него, видя, как стремительно человеческая сущность заменяется драконьей, как руки полностью покрываются жесткой чешуей, отросшие ногти превращаются в когти, грубеющие с каждой секундой, как тело снова выгибается, но уже без той дикой боли, и рубашка на спине рвется из-за вырастающих на ней жестких пластин изумрудно-зеленого цвета, торчащих на манер шипов. Ильмир выгнулся второй раз и опустился на четвереньки. Штаны последовали вслед за рубашкой, а ноги превратились в две мощные лапы, полностью покрытые чешуей и такими же, но меньших размеров, шипами в основании голени, которыми была покрыта его спина. Не прошло и двух минут после некромантского заклинания, как на поляне перед домом великанш красовался дракон. Он не вызывал того леденящего ужаса и сковывающего страха, он восхищал. Чешуя переливалась в лучах солнца, создавая синевато-изумрудное свечение, мощные шипы на спине взмывали вверх, делая дракона величественным и неприкасаемым для простых смертных, огромные в своем размахе серебристые крылья, сложенные вдоль спины, говорили о статусе дракона и его благородном происхождении, когтистые лапы скребли землю в ожидание полета. Дракон возвышался на четыре метра от земной поверхности и вертел по сторонам головой, привыкая к открывающемуся с его роста виду, а потом резко подался чуть вперед и из его пасти вырвалась струя воды, обдавая всех присутствующих снопом водных искр, переливающихся радугой на солнце. — Ты вернулся, друг, — Антраксар подошел к дракону и положил ладонь на его переднюю лапу где-то в районе локтя, — я скучал. Теперь ты свободен. Дракон кивнул и наклонился к стоящей чуть поодаль Мераги. Великанша провела пальцами по прохладной чешуе на его голове. — Ты невероятно красивый в облике дракона, — улыбнулась она. «А в образе человека?» — раздался в голове Мераги голос Ильмира. — Ты разговариваешь в моей голове. Это как? «В образе дракона я могу общаться только телепатически, но понимаю речь человека и мага, а еще могу разговаривать с любыми животными от мухи до слона» — дракон прикрыл глаза, млея под аккуратными поглаживаниями между ушей. — Ну и когда вы мне собирались рассказать, что среди нас есть дракон? — на пороге дома появился немного растрёпанный Аркрес, зашнуровывая на ходу пояс на штанах. — Как ты себя чувствуешь? — Антраксар подошел к огневику и мягко попытался коснуться его запястья. — Физически превосходно, но вот то, что вы что-то от меня скрывали и недоговаривали, делает моему внутреннему состоянию хуже. Какие еще сюрпризы меня могут ожидать? — Есть парочка еще, — некромант виновато улыбнулся и посмотрел Аркресу в глаза, — прости, что не рассказали сразу, но как-то не получалось. — Ксар, я не обижаюсь на тебя или на кого-то, кто тоже был причастен к этому всему, кстати, Ильмир, ты очень красивый дракон, но я думал вы другие, — Аркрес спустился с крыльца на траву и подошел к дракону, — просто не люблю чувствовать себя дураком, когда понимаю, что часть информации проходит мимо меня. Почему я узнаю из записей в архиве о том, что моя мать и твой, Ксар, отец были друзьями и соратниками? Как это вообще возможно, учитывая, что ты старше меня на пятьдесят пять лет? — Аркрес, ты снова забываешь законы магического мира. У магов, некромантов и людей по-разному идет летоисчисление. Мне было пятьдесят пять, я был совсем юный и только поступил на первый курс АОМИ, а потом война и смерть отца. Я еще не сказал, что и отец Ильмира тоже был с ними, — Аркрес жестом показал, что тот может не продолжать. — Я знаю и про отца Ильмира. В том архиве, куда отправил меня Серджо, не было особо никаких данных о моей матери, кроме полного имени и пары строк о ее личности, но там была каменная кладка с надписью про что-то холодное и руки. А потом я чуть сознание не потерял, но в итоге попал туда. А там книга огромная и записей куча. После долгих поисков отыскал я весь список и переписал его себе. Там была еще какая-то Кайя. Кто это? — Я не знаю, кто такая Кайя, — Антраксар уселся на траву и задумчиво принялся разглядывать чешуйки дракона, который развалился рядом с ним, — мы пытались после выпуска из АОМИ найти ее или хоть какое-то упоминание, но все было бесполезно. — Понятно, — Акрес подсел к Антраксару и едва касаясь, положил тому голову на плечо, — думаю, что шансы еще есть найти ее. Кстати, Андре по результатам моего осмотра сообщил, что магия, проснувшаяся во мне, контролирует проклятие, но неконтролируемый выброс силы может его усилить. — Получается, что тебе необходимо научиться управлять Огнем? — Получается так. Поможешь? — огневик отстранился от плеча Антраксара и заглянул тому в глаза. — Я могу, конечно, обратиться к Ильмиру, но он занят своими драконьими и любовными делами, — Аркрес кивнул в сторону мирно лежащего дракона, лапа голова которого покоилась на коленях Мераги. " Необязательно меня со счетов списывать из-за того, что я дракон и я люблю» — проворчал в головах Аркреса и Антраксара одновременно Ильмир, — «я могу вообще-то совмещать несколько дел сразу» — Спасибо за предложение, Ильмир, но я лучше обращусь за помощью к Антраксару, а тебе еще необходимо вспомнить навыки полета, — Аркерс хитро улыбнулся и подмигнул. " Я тебя услышал» — отозвалось в его голове, — «смотри только не переусердствуй со своими тренировками» «Не переживай» — также мысленно ответил ему Аркрес.

***

Темные ветви склонялись над землей, образовывая мрачную арку, словно для печальной свадебной церемонии. Их тихий скрип пробирался куда-то под кожу, расползался мурашками и застывал у самого сердца. Стена из дождя преграждала путь, давая последний шанс одуматься и не идти дальше, но ту, которая хотела справедливости, было не остановить. Пропуская каждую холодную каплю, что в потоке стекала по ее плечам, спине, лицу, затекая под ворот плаща и скапливаясь на кончиках ботинок из дорогой кожи, она продолжала упорно идти по следу. Ей казалось, что она нашла проводника из страны своих сомнений, за которым она шла, превозмогая погоду и дрожь по всему телу от волнения и страха. Резкий порыв ветра заставил ветви склониться еще ниже, усиливая их скрип. Где-то вспорхнула с противным карканьем ворона, чей покой потревожили; дождь усилился, тучи сгущались, солнце больше не пыталось пробиться через них и отвернулось. — Дарина, — напрягая связки, закричала куда-то вперед девушка, — Дарина, нам еще долго идти? — Тише, графиня, тише. От того, что Вы так громко кричите, мы быстрее не дойдем. Вон видите там в десяти шагах склеп? Туда нам надо. Там ворожить буду, — ведьма тихо засмеялась, уводя за собой девушку все дальше по дороге. Сыростью и запустением пахнуло на графиню, когда она, стараясь не упасть на скользких ступенях, медленно спускалась на нижний этаж склепа. Летучие мыши с пронзительным криком вырвались откуда-то из-за угла, встревоженные появлением двух нежданных гостей. Паутина клоками свисала по углам, вековыми завесами преграждая путь по тускло освящённому коридору. То тут, то там мерным звоном ударялись редкие капли о каменный пол, трещинами расходившийся по всем помещениям. Преодолев долгий спуск и не менее долгое блуждание по узким проходам, казалось бы, небольшого склепа, ведьма и графиня очутились в небольшой темной комнатке. Щелкнув пальцами, с которых сорвались красноватые искорки, Дарина зажгла сотню свечей, располагавшихся по всему периметру помещения. Их неровное свечение озарило серые стены, местами покрытые мхом и поросшие паутиной углы, огромный черный котел, стоящий в самом центре комнаты, от которого лучами отходили черные полосы, испещренные непонятными для обычного человека письменами. Завершал мрачный ансамбль пыльный ветхий сундук напротив котла, который, казалось, развалится от малейшего прикосновения к нему. Графиня поёжилась ни то от холода, ни то от страха и замерла, не решаясь подходить ближе к центру комнаты. — Дарина, что мы тут будем делать? — Мы? Мы ничего не будем. Я буду колдовать, а Вы смотреть и не мешать, — чеканя каждое слово, проговорила ведьма. — И это все? Что от меня требуется? — графиня осмелела и шагнула ближе к ведьме. — От Вас, Алана, мне потребуется то самое письмо, которое прислал Вам Аркрес. Вы ведь именно из-за него хотели вызвать демона? На подлинность проверить собирались? — Да… но откуда? Откуда Вы узнали? — О, полно Вам. Я знаю все и даже чуточку больше, чем Вам может показаться. Давайте сюда его, — Дарина протянула вперед раскрытую ладонь, требуя вложить в нее письмо, — Станислав, — обратилась она к мирно сидящему до этого на ее плече крысу, — будь так любезен, достань из сундука костяной подсвечник, амулет истины и черный мешочек с порошком. Крыс спрыгнул с плеча хозяйки и, цокая коготками о каменную кладку, засеменил к сундуку. Встав на задние лапы и упираясь в пол хвостом, он приоткрыл крышку, которая с лёгкостью поддалась, словно ее открывают каждый день, и веса она не имеет. В образовавшуюся щель Станислав быстро протиснулся и затих на какое-то мгновение. Через пару минут из сундука послышалась какая-то возня, и крышка со стуком открылась, являя на свет пыльного зверька, держащего в обеих лапах и зубах то, что потребовала от него Дарина. Сама же она, пряча улыбку, подошла к сундуку и забрала у фамильяра подсвечник, мешочек и амулет. Станислав не удержался и чихнул, заваливаясь на спину. Ведьма залилась смехом, вытирая рукавом платья, выступившие слезы. — Дарина, — прокашлявшись начала Алана, — а он как это так? Он же крыса. Я никогда не видела, чтобы крыса была такой умной и так ловко открывала сундуки. — Дорогая Алана, — отдышавшись от смеха, отвечала ведьма, — он же фамильяр. Они наделены магией, которую берут от своего владельца. Станислав и не такое может, но сейчас давайте потратим время на более полезное занятие. Подходите ближе, не бойтесь. — Да…да, конечно, — Алана торопливо подошла ближе к котлу и наклонилась над ним. Дарина прикрыла глаза и начала шептать заклинание. Вскоре поверхность котла затянулась тонкой пленкой, подрагивающей в свете свечей. На эту пленку ведьма положила письмо и, щелкнув пальцами в очередной раз, высекла красные искорки, которыми подожгла из ниоткуда взявшуюся свечу черного цвета. Пламя затрещало, опаляя своим жаром лицо обеих женщин. Алана тихо вскрикнула от неожиданности и, быстро прикрыв рот, отскочила от котла. Дарина тем временем поставила свечу в костяной подсвечник и закрепила его на краю котла. Взяв в руке мешочек с порошком, ведьма высыпала его на свою ладонь и резко швырнула на трепещущийся огонек свечи. Послышался треск, полетели искры, запахло чем-то тухлым и противным, впитывающимся моментально в кожу и волосы, но через секунду уже все стихло. Дарина двумя пальцами за цепочку взяла амулет и принялась водить им против часовой стрелки над свечой, раскручивая все сильнее с каждым поворотом и громко читая заклинания. Волосы ее разметались и черными змеями облепили лицо, закрывая глаза, нос и рот, тонкие пальцы вцепились в цепочку до побелевших костяшек, а второй рукой она чертила в воздухе какие-то непонятные знаки. Голос ее звучал все громче, наполняя маленькое помещение, каждый камень словно вибрировал от него, и Алане казалось, что стены сейчас сдавят их с четырех сторон, превращая в пыль. Прошло около пяти минут, а для графини словно вечность, голос Дарины звучал все тише, руки двигались все плавнее, дыхание замедлялось. Вскоре она остановилась и открыла глаза. Перехватив амулет другой рукой, ведьма поднесла его к письму и провела два раза над ним. Ничего не произошло. Она повторила свой ритуал еще раз, но все также осталось прежним. Для верности Дарина провела амулетом над бумагой в третий раз, но лист остался без изменений. — Что это значит, госпожа ведьма? Ваше заклинание не работает? — прошептала Алана. — Нет, моя дорогая, не сомневайся в моем магическом таланте. Заклинание сработало так, как и должно было, если документ подлинный. Твое письмо действительно прислал и написал Аркрес собственной рукой по своей доброй воле. Здесь нет ни капли чужого вмешательства. Увы, графиня, но Вас больше не любят. Да и любили ли вообще? — То есть как? Совсем не любит? И его не заколдовали, не приворожили? Просто не любит и все? — Алана растерянно хлопала ресницами. — Да, просто не любит и все, — раздраженно повторила ведьма. Алана резко выдохнула и улыбнулась. Она не понимал почему сейчас ей стало так легко, словно в ее легкие вдохнули свежий воздух. Теперь комната не казалась такой мрачной и давящей, а сотни свечей на стенах даже придавали ей какого-то своеобразного уюта. Дарина теперь не казалась ей вредной и коварной ведьмой. Радость переполняла ее, отражаясь задорной улыбкой на лице. Графиня сама не могла понять откуда везлось подобное настроение, но менять ничего она не хотела. — Спасибо, спасибо, Дарина. Вы подарили мне счастливую новость. Я злилась. Я долго злилась на Аркреса после того письма, я не понимала, о чем идет речь. А теперь до меня дошло. Он просто меня не любит, — Алана засмеялась и закружилась вокруг котла, — знаете, Дарина, это так замечательно. Я теперь свободна. Я ведь была уверена, что его околдовали, приворожили, с ним что-то случилось. Это угнетало, грызло меня изнутри. Ведь проклятие на нем из-за меня: он в свой двадцатый день рождения полез к Карване за цветами для меня — хотел впечатлить. А она его взяла и прокляла, — графиня вздохнула, переводя дух, — поэтому я снова была уверена, что он куда-то попал, а Вы открыли мне глаза на правду. Что вы хотите, Дарина? — Все, что нужно, Вы мне уже дали, Алана, — смотря куда-то в сторону, ответила ведьма, — раз моя помощь больше не требуется, то я покину Вас. Всего хорошего. Алана хотела еще раз поблагодарить ведьму, но не успела этого сделать, как ведьма исчезла, а саму себя она обнаружила в собственной спальне, где на подоконнике лежала одинокая черная роза — единственное напоминание о присутствии ведьмы Дарины в ее жизни.