Чернильная бездна

      По просьбе Сэмми, я послушно вернулся на мою, так сказать, койку. Присев на край, мне не оставалось ничего, кроме как, аккуратно сцепив руки в замок и положив на них голову, обдумывать происходящее. Искатели, что не ведут себя агрессивно... Сэмми, изменившийся до неузнаваемости... И отсутствие Бенди... В той записи говорилось, что он, якобы, появляется здесь иногда, наблюдая за ним. Исходя из этого, Чернильный определённо находится в студии, но тогда... Почему он не ответил? Не подал и малейшего признака присутствия? И я был точно уверен, что он слышал меня, так... Почему? На сердце внезапно нахлынула ноющая тоска, что тянула все внутренности вниз, мучительно растягивая душу. А вдруг он... Намерено не ответил? Я... Я снова что-то сделал не так?... Я... Я снова ушёл...       За различными мыслями, я и не заметил, как входная дверь со скрипом отворилась. Это Сэм вернулся из лазарета. Его, на моё величайшее удивление, звонкий и более, живой что ли, голос, вывел меня из раздумий:       — Вот, всё, что нашёл! — проговорил он, отодвигая шторку у входа. — Всё остальное либо драное, либо испачкано в этих проклятых чернилах. Здесь немного, но должно хватить.       Ненадолго положив моток бинтов на тумбу с консервами, он придвинул к кровати неприметно стоящий до этого в углу табурет. Усевшись на него, он бережно взял мою руку и, придвинув к себе, принялся аккуратно разбинтовывать её. Как оказалось, слоёв было достаточно много, так что провозился он с этим минуты три. После того, как последний отрывок бинтов был снят с моей раненой конечности, он глубоко вздохнул, и, как ни странно, довольно заботливым тоном произнёс:       — Советую закусить что-то, крик может привлечь ненужное внимание. Процедура не из приятных, но надо потерпеть.       Я сделал глубокий вдох и отвернул голову, предварительно закусывая кулак и решительно кивая, показывая Сэмми, что я готов.       — Три... Два...       Я приготовился и крепко стиснул зубы.       — Один...       Резкая адская боль с небольшим хрустом заставила меня громко вскрикнуть, даже несмотря на кулак во рту. Из глаз брызнули слёзы. Казалось, я был на грани того, чтоб опять потерять сознание, как получил несильную пощечину от Сэмми.       — Хей! Не надо мне тут умирать! Всё уже позади. - выкрикнул директор музыкального департамента, быстро начиная забинтовывать руку обратно.       — Во, другое дело! — самодовольно сказал он, завязывая последний бантик и любуясь проделанной работой. Моя рука оказалась на своеобразной подвеске из бинтов, перекинутой через левое плечо.       — Через неделю-две будешь как новенький!       — Спасибо, Сэм...       — За что, дружище?       Я опешил. Впервые на моем веку Сэмми называл меня так. Да, хоть мы и работали вместе довольно долгое время, но обычно всё наше общение ограничивалось приветствием (разумеется, моим), призрительным и раздражённым взглядом с его стороны и кличками по типу «трудоголик» или просто фамилии.       — Ну, з-за то, что п-подлечил... — еле выдавил я из себя от удивления.       — Ты чего? Может, хахах, для тебя это будет открытием, но так и должно быть, когда друзья помогают друг другу! Особенно в таких сложных ситуациях! Что тебя так удивило? — спросил он на моё выражение лица.       Сэмми был таким человеком, что вместо того, чтобы пожалеть, сначала плюнет на рану, потом сыпнет солью, а сверху ещё и забьёт первой попавшейся шваброй. И уж точно в студии не было никого, кого Сэмми назвал бы... Другом! Особенно меня!       — Т-так, с меня хватит! Это шутка? Если да, то совсем не смешная! Что за странные проигрыватели и надписи? И что ты, чёрт побери, такое несёшь?! — сказал я, не заметив, как повысил голос и привстал с кровати.       — Ох, прости... - я виновато отвёл голову, присаживаясь обратно и ловля на себе удивлённые взгляды Сэма и Искателя, что всё это время наблюдал за нами через приоткрытую шторку.       — Н-Ничего, Генри, я понимаю! Ты, хех, всегда был нервным, так ещё и на болевой почве... Всё в порядке, правда!       — Ха, неужели я действительно был таким агрессивным? — в шутку спросил я, почёсывая затылок и пытаясь перевести тему разговора в более приятное русло. И Сэмми, видимо, поняв мой намёк, тоже перешёл на обсуждение прошлого.        — Да, хех, провороту ты, действительно не давал. — весело начал он. — Вечно такой весь из себя... «ворчливый», ну, сам знаешь, хаха! - рассказывал он, сильно жестикулируя руками, словно, пытаясь по-дружески подколоть, и посмеиваясь между словами.       — Мда? Я... такого, что-то, не припомню....       — Да было-было, не придуривайся! Помню один из вечеров: Мы с Норманом тогда как раз обсуждали сопостановку новой мелодии с отрисованной серией. Уолли, как обычно, курил прямо в зале, даже ничуть не скрываясь, представляешь? Вот наглец! Всё провоняло этим дешёвым табачным дымом, а тут, мягко сказать, вентиляция работает не очень. И ему даже на замечания было всё равно! Ох, прости, отошёл от темы... Так вот, внезапно, ты с силой распахнул дверь и влетел в зал, чем, кстати, напугал меня до полусмерти! Притащил ты с собой целую коробку недорисованных, побитых бобин, и сказал подготовить мелодии к этим отрывкам к четвергу. К четвергу! А после просто развернулся, и ушёл домой, хоть смена ещё не закончилась, хахаха! Уолли хотел уже сам идти и жаловаться Джоуи, но этот бездельник и сам ничего не делает! «Если идёт стучать на тебя, то пусть и на себя настучит» сказал я, и он в ту же секунду передумал, буркнув что-то по типу: «Всё равно мне еще работать», или «Да мне всё равно лень спускаться». Забавный был парень.... — улыбнулся Сэмми, глядя в потолок.       — Д-Да, точно, хех, помню... — как можно более непринуждённо сказал я, на самом деле будучи напряжённым каждой клеткой тела.       — Л-Ладно, я, наверное, пойду прогуляюсь немного... Искатели ведь мне досаждать не будут, верно? Я ведь, всё-таки, без оружия... — я с опаской посмотрел в сторону чернильного монстра, что всё так же смотрел на меня, наклонив голову.       — Ты чего, Генри? Конечно же нет! Ладно, тебя понять можно, всё же, не лучшие времена, да, приятель? Ты прав, развеяться никогда не будет лишним! Я встал и направился к выходу.       — И будь осторожен там! Не шуми, чтоб эта улыбчивая паскуда не прискакала! — крикнул он мне вслед, снова берясь за банджо, чем вызвал недовольный стон искателя.        — Чтоб улыбчивая паскуда не прискакала... — повторил я его же фразу в ответ, и, приоткрыв дверь, вышел из комнаты. Из-за закрывшейся двери в тот же час снова раздались те ужасные звуки.       Как оказалось, то помещение находилось около той комнаты, где Сэмми обычно «приносит меня в жертву» Бенди. Вход в него находился в его небольшом офисе, где директора музыкального департамента обычно постигает не самая приятная участь от когтей Чернильного. Я лишь хмыкнул, увидев столб, где меня привязывали. Прогуливаясь по коридорам департамента я и места себе не находил от напряжения и волнения.       Разумеется, такой ситуации, которую описал Сэм, никогда не происходило. Да и просто не могло произойти. Я никогда не был столь требователен к остальным и никогда не перекладывал работу на других. Уолли никогда не курил, и презирал это занятие, говоря, что это пустая трата денег и здоровья. Сэмуэль с Норманом никогда не могли «как раз обсуждать» что-то, так как даже присутствие друг друга с трудом переносили, даже не скрывая этого хотя бы для приличия. Если у кого-то из них и было какое-то дело до другого, то угадайте, кого они просили передать это? И вы абсолютно правы! Кто, как не добрый старина Генри поможет ещё хоть пару дней не видеть рожи своего недруга?       Мне показалось правильным просто уйти и обдумать всё наедине. Сэмми, кажется, даже не заметил, что что-то изменилось. Он рассказывал это так, будто... Так и было всегда, и в этом нет ничего удивительного.       Ох, стоит мне отлучиться только на ПОЛЧАСА, и студия уже перевернулась вверх дном! Но, может ли быть, что изменился только Сэм? С Бенди я так и не увиделся, а ниже ещё не спускался, благодаря своей удаче и внимательности, так что, чести столкнуться с другими обитателями студии у меня не было. Да и ладно бы только его росказни... Но его характер! Его манера речи и эмоциональность! Передо мной словно был совсем другой человек! Вот тебе и прогулялся по Чернильной Бездне...       Бродя по этажу, я то и дело осматривал каждый его уголок, словно, был здесь впервые. Едва уловимый призрак чего-то знакомого витал в воздухе, но всё же, всё казалось мне таким чуждым и новым... Не так, будто я не проходил по этому месту тридцать семь петель, а так — будто я и не работал здесь тридцать с лишним лет назад... Да, всё выглядело по-старому, но атмосфера совсем не та. Ни тебе картонок, ни искателей, ни психов с топорами, хех, разве что с расстроенными банджо. Это чувство было мне совсем непонятным, поэтому немало меня напрягало и настораживало, заставляя ждать подвоха за каждым углом. Быть может, чувство опасности возникало из-за того, что моя рабочая рука была абсолютно недееспособной, так что и малейшей опасности я не дал бы отпор, а может... Я просто привык к постоянному присутствию Чернильного... Пускай не открытого, да, но я всегда знал, когда он находиться на соседнем этаже или наблюдает со стены, а то и вовсе размеренной походкой сопровождает меня, иногда не говоря и слова, или заводя непринуждённые дружеские беседы.       Да, врать не буду, когда рядом с тобой, чуть ли не за ручку плетётся двух с половиной метровый демон, то чувство опасности как-то отступает на другой план... И... Его заменяет какое-то другое. Очень странное... Чувство... Лёгкости и непринуждённости, и даже... Умиротворения, что ли...       А я ведь пообещал ему, что вернусь... Что же, видимо, если он не откликнулся, то действительно что-то произошло... Но тогда я просто обязан найти его сам! Он редко заходит на верхние этажи, так что прийдеться спускаться глубже.       Пройдя еще буквально пару шагов, я замер, так и не донеся ногу до старого побитого паркета. Я ощутил на себе пристальный взгляд со спины, из-за чего резко обернулся, осматриваясь. Я мог бы списать это просто на напряжение и паранойю, но я абсолютно точно чувствовал пристальный взгляд, что заставлял стаю мурашек пробежать по всему телу. Я стал нервно смотреть по сторонам. Глубоко в душе разгорался маленький огонёк надежды.       — Бенди? Это ты? — еле слышно проговорил я. Ответом мне послужила тишина. Тревога всё нарастала, отчаянно крича мне бежать со всех ног, как можно дальше от источника невидимой опасности. Меня медленно, но верно стал одолевать страх, всё тело неконтролируемо мелко дрожало. Дыхание участилось и со лба начали стекать капли холодного пота. Я действительно не понимал, что происходит со мной. Тело совершенно не слушалось и замерло от животного ужаса.       Приложив коллосальные усилия, мне всё же удалось немного вернуть себе контроль над нижней частью тела. Воздух сгустился, не давая сделать и вдоха. Нет. Это определённо не Чернильный. Это кто-то... Что-то намного более ужасное... Предчувствие, что сейчас на меня со стены выскочит какой-то нелюдь подгоняло мои мысли, и тело в придачу.       Спустя несколько секунд, когда напряжение достигло своего пика, а я был готов хвататься за голову и выть от ужаса, оно внезапно лопнуло, что наиболее чётко можно было сравнить с перенакалившейся лампочкой. Настолько резко всё успокоилось. Сверлящий взгляд пропал, дрожь и оцепенение тоже, будто их и не было. Я остановился, удивленно хлопая глазами, втупляя в пол и пытаясь понять, что за приступ меня только что накрыл. Я уж было подумал, что всё это мне лишь показалось, как мой взгляд уловил что-то. Проходясь туда-сюда, он прошёл через одну маленькую, незначительную деталь, замерев и вернувшись к ней.       Знаете, в студии вечно были проблемы с освещением. Несколько тусклых ламп на весь этаж — все что мог позволить ей наш бюджет тогда. Да, эти световые аномалии немало напрягали, и, буду честен с вами, пугали до дрожи в коленях. Стоя на свете и сделав пару шагов вперёд, ты мог полностью оказаться в кромешной тьме, что окутывает тебя со всех сторон, удерживая своими призрачными путами неизвестности. Один из именно таких тёмных углов и привлёк моё внимание. Чуть видное свечение золотого цвета, что меня насторожило, выделялось из тьмы этажа и помигивало, подзывая к себе. Конечно, вспомнив свою опрометчивость и ранее данную кличку, я не спешил сломя голову нестись к не известному источнику света.       Я еще раз оглянулся по сторонам, выискивая того, кто мог-бы наброситься на меня со спины пока я осматриваю диковинку. Да, кто-бы ни сверлил меня взглядом мгновение назад, он либо ушёл, либо притаился.       Не отворачиваясь, я стал медленно подходить к тому тёмному, заросшему паутиной углу, а именно к мусорке, находящейся в нём. Со стороны совершенно непримечательная корзина, состоящая из металлической сетки с тканяным ободком, но привлекающим было её содержимое. Небольшая книжёнка в старой, истёртой кожаной чёрной обложке, размером чуть больше ладони. Корешёк был хлипким и уже готов был распасться, некоторые страницы были вырваны и высовывались из книги чуть-ли не в половину. Фраза "Иллюзия жизни", написанная утонченным почерком красовалась на её обложке, слегка пульсируя и переливаясь золотисто-жёлтым цветом. Что же она здесь делает? Разве это не та книга, над которой как раз работал Джоуи?       Я аккуратно нагнулся и выудил хлипкий томик из мусорной корзины. Надпись, вспыхнув на прощание ярче предыдущего, еще раз мигнула и затихла, сново становясь мутно-белой. В непонятках, я стал осмотривать книгу с разных сторон, переворачивая. Решив проверить её содержимое, я направился к ближайшей работающей лампе на потолке.       Лучше бы я оставил её там. Лучше бы я проигнорировал эту чёртову книгу и пошёл себе своей дорогой. Дорого мне обошлась моя любопытность. Как минимум парой седых волос и пропуском сердца пары ударов.       Сколько-бы я ни листал, все страницы были заполнены лишь одной фразой. "Блуждание — страшный грех". Разного размера и разным почерком, но кое-что у них все же было общее. Они все были написаны золотыми чернилами. Буквы немного светились, переливаясь золотистым металическим цветом. Они были нанесены на старые, пожелтевшие страницы тома очень криво, линии были рваными и волнистыми, будто пишущий это не нашёл перо, и вышкрябывал всё пальцем. Пока я переворачивал страницы одну за одной, волосы на голове медленно вставали дыбом, а мурашки начинали бегать по спине как сумасшедшие. Страх новой волной нахлынул на меня, создавая чувство, будто эти надписи... Были адресованы лично мне... Н-Но ведь, этого просто не могло быть... Ведь так?       Звонкий звук приближающихся шагов вывел меня из ступора, заставляя обернуться в его сторону. Я резко сунул книгу в большой карман брюк, и быстро размышлял что делать дальше. Бежать? Прятаться? Стоять на месте? Идти на звук? Казалось-бы, сколько вариантов действий! Но, я упустил одну маааленькую деталь... В такие моменты тело работает не вместе с тобой, а против тебя. Я сглотнул подступивший к горлу ком и полностью повернулся на звук. Шаги приближались всё быстрее, переходя на бег.       Я с облегчением выдохнул, когда из-за угла показалась знакомая чернильная фигура(Это не ЧД, обломитесь >:)). Заметив меня, силуэт на секунду замер, и быстрым шагом направился ко мне.       - Хей! Ты в порядке?! - взволновано спросил меня Сэмми, выходя из тени в освещенную тусклой лампой область.       - Эм... Д-да! Да, а что такое? - уклончиво ответил я, решив пока не рассказывать ему про мою пугающую находку.       - Я услышал крик и подумал что Этот снова явился. - немного напряжённо ответил он. Только тогда я заметил, что он сжимал в руке топор, что, хоть он и помог мне, меня, признаться, немного насторожило.       - Крик? - недоумённо протянул я.       - Да, и он абсолютно точно был твоим. Так что произошло?       Я был в непонятках. Я же, вроде-бы, не кричал... Хотя, в тот момент, когда взгляд пропал, а напряжение, подобно натянутой леске лопнуло, то... Я думаю, что мне лишь показалось, но... Мне кажется, я действительно слышал вскрик. Но, он был настолько приглушённым, что я списал это на накручивание и панику.       - Я... Я... Просто, я резко споткнулся, и... И чуть не упал, да! Вот и вскрикнул случайно. Именно так всё и было.       Лоуренс недоверчиво смотрел на меня. Казалось, мои слова ни капельки его не убедили.       - Ну ладно... - протянул он, опуская топор.       - В любом случае, я тут подумал... Ты же как проснулся то ничего не ел совсем. Не хочешь разделить пару банок супа со своим старым другом?       - Было бы неплохо... - сказал я, натянуто улыбнувшись.       - Что же, тогда нам стоит поторопиться. Твой вскрик мог привлечь ненужное внимание... - сказал он, крепче сжимая рукоять топора, и злобно огладывая стены на наличие малейшего признака чернильной паутины на них. Я уже сделал пару шагов в его сторону, как он довольно громко шикнул в мою сторону.       - Стой! - прошипел он, что заставило меня резко застыть на месте, как статуя. Он тихо перехватил топор в правую руку и стал прислушиваться. Я невольно последовал его примеру и тоже начал вслушиваться в гнетущую тишину, что изредка разбавлялась капанием чернил и потрескиванием ламп.       - Генри, слушай сюда внимательно... - еле шевеля губами прошептал Сэмми с разширенными от ужаса и напряжения глазами. - Сейчас медленно, а главное, тихо, подходи ко мне. Не делай ни одного лишнего движания и не издавай ни звука.       Казалось, в тот момент и сердце моё перестало биться от ужаса, что передался мне от Сэма и усилился в пятьдесят раз. Лоуренс всегда был непрошибаемо спокоен и пофигистически относился буквально ко всему, от чего видеть неподдельный страх на его лице было очень непривычно, и, что уж скрывать, жутко. Я даже не дышал в тот момент. Я , не издавая ни звука поднял ногу для еще одного шага, как меня прошибла мелкая дрожь. Я снова почувствовал на себе взгляд, но оборачиваться не рискнул. Но, этот был абсолютно другим. Если тот можно было ассоциировать с темнотой и ужасом, то этот не нёс в себе ничего, кроме холода. Леденящий душу взгляд прошибал даже через одежду и опутывал меня липкими и противными узами страха. Казалось, Сэмми ничего такого не почувствовал. Что же, кого-бы там не опасался Лоуренс, он уже знает о нашем присутствии, и, скорее всего, прямо сейчас смотрит мне в спину. Я зашагал быстрее, прикладывая невероятные усилия что бы не закричать от ужаса или не умереть от разрыва сердца. Весь путь обратно до убежища был проделан в напряжённой тишине.       Чувство слежения, как и животный ужас, по-немногу отступали, оставаясь позади, там, в кромешной тьме коридоров музыкального департамента.