Чернильная бездна

      — Да пошёл ты!!!       — Тебе того же желаю, подонок!       — «О Сатана, чем же я, блять, занимаюсь...» — думал Чернильный Демон, притаившись за углом недалеко от того зала, где сейчас вели высокоинтеллектуальную перепалку Сэмми Лоуренс, директор музыкального департамента, и Норман Полк, прожекторист и по совместительству киномеханик студии Джоуи Дрю. Пару дней назад у Бенди родилась одна навязчивая, и от этого не менее противная идейка, которую он пытался всячески отгонять. В рогатую голову пришло осознание того, что в одиночку, хоть ты и почти всемогущий демон, всю студию осмотреть не удастся. Всегда найдётся проход, который можно не заметить, или щёлочка, в которую пролезет лишь человек. Или же... Искатель. И кто же, как не тот, кто ими управляет, может знать каждый уголок в студии?       Чернильный уже около часа поджидал Лоуренса за углом, время от времени выглядывая из-за него и проверяя обстановку в коридоре. За последнюю неделю количество тех следов на полу увеличилось раз в десять, что не могло не настораживать даже хладнокровного демона. За эти несколько дней он не встретил ни одного Потерянного. Обстановка в студии всё накалялась, не давая особых надежд, что всё наладится.       — Прекрати насиловать мои уши своей грёбаной балалайкой! Свали с моего этажа!       — С ТВОЕГО этажа? Покажи мне то место, где написано, что он твой! И вообще, играю где хочу! Ты не имеешь права так отзываться о прекрасном, ты! Невежда!       — О прекрасном? О ПРЕКРАСНОМ?! Да ты бы со стороны послушал своё «прекрасное»!       — Слышал! Как бальзам на душу...       — Как понос на уши́!       — Да как ты смеешь?! Ты хоть знаешь, сколько чудесных композиций я написал?!       — Назови хоть одну, от которой не хочеться выть и царапать стены!       — Да хоть «Адская Соната»! — Лоуренс уже начинал терять терпение.       — Ха! — фыркнул Норман.       — А «Благословенный луг»?       — Ха! — ещё более презрительно кинул киномеханик, задирая голову и отворачиваясь.       — А как дам банджо по голове?!       — Это ещё что за песня? — удивился Норман, вновь поворачиваясь к собеседнику, — Ещё не слышал такого... Опять ты чернил напился и по пьяне насочинял какого-то бреда с идиотским названием?       — Да нет же! Это я тебе сейчас как дам банджо по голове, чтоб не выёбывался!       — Ты мне?!       — Да!!!       — Руки коротки!       — Я тебе покажу коротки! — наконец не выдержал Сэмми и вскочил с ящика, на котором ранее сидел, перехватив свой инструмент за гриф, как бейсбольную биту.       — Да когда же они уймутся.... —пробубнил себе под нос Чернильный, который уже начал понемногу отказываться от своей идеи расспросить Лоуренса.       Единственной мотивацией, что еле как удерживала его на этом месте и позволяла выслушивать крики этих двоих, был призрачный шанс, что возможно Лоуренс знает что-то про Генриха. Любая зацепка, любое упоминание могут помочь в поисках Создателя.       Просидев на холодном полу ещё около получаса, Бенди начало клонить в сон. Он склонил голову на колени и начинал тихо посапывать, убаюкиваемый приглушённым десятиэтажный матом сквозь застелившую всё пелену усталости. Уже почти как три недели с пропажи Генри он не мог и глазу сомкнуть. Но теперь, когда гул труб и капание чернил кажутся колыбельной, что давным-давно, словно в прошлой жизни, пел ему его Создатель, успокаивая, колени кажутся как никогда мягкими, а веки налились свинцом... Почему бы немного... Не вздремнуть?       Из нежных объятий Генриха Чернильного вывел громкий хлопок дверью и ругательства, что перешли из зала в коридор. Это оказался лишь сон, всего лишь сон... Бенди встряхнулся и подскочил, окончательно освобождаясь от сонливости, вспоминая про свою первоначальную цель пребывания здесь. Допросить музыканта. Одним резким рывком он поднялся на ноги, после чего начал вслушиваться в приближающиеся шаги, сопровождаемые таким лексиконом, что у кого угодно уже завяли бы уши. Чернильный решился немного выглянуть из-за угла, чтоб проверить расстояние до его цели. ... Давайте я просто скажу, что у него это получилось от слова не очень. Высунувшись из своего укрытия, демон почти нос к носу столкнулся со своим пророком. Повисла театральная пауза на лад лучших комедийных мультфильмов, так что двое могли более детально рассмотреть друг друга.       Лоуренс был не в лучшем состоянии и тела, и духа сегодня. Особенно после ссоры с Норманом. В этом величайшем сражении полегли последние нервные клетки музыканта, если, конечно, они у него ещё были, а также его любимое банджо, остаток от которого в пару досок и мотка лески свисал сейчас у него с кулака. Маска была немного треснута и повёрнута на бок, от чего его лицо было открытым.       Наконец Лоуренс понял, что неловкая пауза уже немного затянулась и, издав удивлённый и немного напуганный вздох, заикаясь, зачастил:       — М-м-мой Л-ло-о... — начал было он, но огромная чернильная лапа быстро заткнула ему рот, а тонкий, но не менее мощный от этого длинный чёрный хвост с острым кончиком начал обвивать тело, начиная с ног. Музыкант, не желая снова повторять свою участь, начал брыкаться и мычать, пытаясь вырваться из чернильных пут, но бестолку. Чернильный даже не обратил внимания на эти жалкие попытки. Он, встав наготове, нервно оглядывался по сторонам, удостоверяясь, что свидетелей этого внезапного «похищения» нет. Руки Лоуренса оказались плотно прижаты к бокам, от чего он мог лишь извиваться, как червь, с расширенными от ужаса глазами.       Не переставая осматриваться, демон попятился назад к стене и дотронулся до неё второй рукой в старой подраной перчатке, от чего на ней расползлось чернильное пятно, достаточно высокое, чтобы Бенди мог в него пролезть. Новоявленный мычащий и извивающийся заложник первым отправился в портал. За ним, всё так же спиной вперёд, зашёл Чернильный, после чего он моментально уменьшился в размерах, а затем и полностью исчез, оставляя лишь стены свидетелями данного происшествия.       Спустя буквально пару мгновений в одной ничем не примечательной маленькой одинокой комнатке студии на стене расползлось внушительных размеров пятно, выплёвывая из своих недр брыкающегося связанного и с заткнутым ртом Лоуренса, а следом за ним и Чернильного Демона, после чего оно сразу захлопнулось. По помещению расползлась чернильная паутина, погружая и так слабоосвещённую комнатку в почти кромешную тьму, разгоняемую лишь тусклой свечой на небольшом рабочем столе с парой набросков демонёнка. Сэмми уже было смирился со своей участью, как почувствовал, что хват, удерживающий его, ослаб, а затем и вовсе исчез, освобождая музыканта.       — Хорошо, сейчас я уберу руку, но только не смей орать, а то я тебя прикончу на месте, — сказал Чернильный, почти вплотную приближаясь к его лицу, — Я ясно выражаюсь? — добавил он хладнокровным и раздражённым тоном.       Лоуренс быстро закивал, убеждая своего Лорда, что тот не услышит от него и писка. Глубоко вздохнув в предвкушении самой неприятной в его жизни беседы, демон убрал ладонь, отходя на пару шагов и скрещивая руки на груди.       Музыкант весь дрожал от страха. Конечно, поклоняться существу это одно, а увидить его вживую, ещё и стоящим буквально в метре от него, совсем другое дело. Сэмми уважительно поклонился, не сводя глаз с Чернильного, и на шатающихся ногах начал медленно пятиться, чтобы не провоцировать демона.       — П-про-остите, М-мой Лорд... —заикаясь начал он, — Т-та жертва была н-неподходящей, н-но сейчас я Вас не п-подведу... П-прошу, лишь скажите, какая овечка Ва-ам нужна!       Чернильный сжал кулаки и вновь глубоко вздохнул. Сдерживаться, чтоб в ту же секунду не размазать Лоуренсу мозги по стенке, оказалось намного труднее, чем он думал. Заметив, как напрягся его Лорд, Сэмми вжался в стену, мелко дрожа всем телом.       — Мне. Сейчас. Не. Нужны. Никакие. Жертвы, — стиснув зубы, выдавил Чернильный.       — Да, я понимаю! Я должен был п-принести вам жертву р-ра-аньше... П-прошу, Мой Лорд, пощадите! - музыкант сложил ладони в молящем жесте.       — Что же, это будет трудно... Слушай, как тебя там... Салли? Саймон? Точно было что-то на С... Короче, Лоуренс. У меня к тебе есть одно дело...       — Д-дело?       — Ладно, если тебе так проще, то можешь считать это «приказом своего Ло-о-орда» — протянул Бенди, показывая кавычки.       Сэмми, вмиг почувствовав себя важным, встал уже чуть поувереннее, с полной готовностью хоть горы свернуть.       — Д-да! Что Вы пожелаете, мой Лорд?       — Мне нужна лишь информация. Поверь, это будет намного важнее для меня, чем какие-то жертвы.       — К-конечно, Мой Лорд, что вы хотите знать?       — Так, смотри, мне нужны хоть малейшие наводки о количестве и состоянии Потерянных и Искателей, а также об одном человеке.       — О ком, Мой Лорд? Скажите, и я сделаю всё, чтобы найти его!       — Да ходит тут один тип, хех, с вечно хмурой рожей, примерно как ты ростом, блондин. Генри Штейн.       — Подождите, Мой Лорд, но ведь это та же овечка, которую я преподносил Вам! Вы ведь отв-вергли моё приношение...       — Знаю, знаю! Время тогда просто было неподходящее, Ретроградные Меркурии там всякие... — Чернильный прервался, перевёв взгляд на своего пророка. Очевидно, он и близко не понял «остроумной шутки» демона.       — Слушай, а тебе зачем вообще это надо, а? Я начальник — я лучше знаю! Говорю тащи сюда Штейна — не задавай лишних вопросов и тащи!       — И-извините что л-лезу не в своё д-дело, Мой Лорд!... — вновь задрожал Сэмми, поклоняясь в просящем пощады жесте.       — Так, прекрати! Это раздражает! — презрительно отрезал Чернильный, отводя взгляд.       — Д-дайте мне лишь три дня, Мой Лорд, я соберу все необходимые сведения!       — Вот и славно... — облегчённо выдохнул демон, радуясь, что разговор с надоедливым пророком наконец окончен.       Он уже было развернулся, чтобы уходить, но Сэмми окликнул его:       — И тогда, Мой Лорд, я наконец смогу получить благословение?... — с надеждой спросил он. Как наивно...       — Да, да, конечно... — «убедительно» пробубнил Чернильный, от чего глаза Самуэля будто засверкали от счастья.       — О, Мой Лорд, спасибо Вам! Клянусь, я Вас не подведу!       Бенди не обратил на его слова особого внимания, так как его мысли сейчас были забиты абсолютно другим. С Лоуренсом было покончено, но демону нужно было наведаться ещё к кое-кому...

* * *

      — Слушай, ты... Точно уверен, что это нормально? Это ТОЧНО не навредит тебе?       — Д-да, не волнуйся! Всё в порядке, такое уже случалось! — пытался я заверить Сэмми, но не думаю, что смог убедить хотя бы себя.       — Ну не знаю, Генри... Не думаю, что когда у человека правый глаз светится жёлтым, является хорошим признаком...       — Не забывай, где мы находимся... — попытался отшутиться я, но, увидев недоверчивое и взволнованное лицо Сэмми, понял, что это ни капельки не помогло.       — Ой, да мало ли что могло произойти? Я ж в этой студии... — я осёкся, вспоминая, что обычным «людям» как бы не стоит знать про порочный круг и бесконечные временные петли, — ...Уже чернилами этими треклятыми облился с ног до головы. Они же там это, типо заражённые, да?       Всунутая в карман книга сейчас будто горела, прожигая дыру в моих брюках. Да, врать это явно не моё, совесть обычно не позволяет. Пускай я и не до конца понял содержимое тома, но я уверен, что к тому, что произошло в коридоре, приклала руку непосредственно Одри. Я пытался всеми силами скрыть дрожь в теле и сильнейшее напряжение, но, видимо, у меня это получилось не очень. Сэмми явно заметил это но сообразив, что правдивого ответа он так и не добьётся, решил сменить тему, хоть время от времени украдкой поглядывал на мой глаз, за что я был ему безгранично благодарен. Он вздохнул и отвёл взгляд, протягивая мне любезно открытую банку беконового супа. Я взял её и кивнул ему.       — Кстати, ты уж извини за расспросы, но разве ты не пошёл ниже, после того, как меня... Ну, ты понял... — спросил Лоуренс, немного склоняя голову на бок.       — Ах, да, просто, эм... Просто я, как ты видишь, немного неудачно упал, так что пришлось подниматься обратно, чтобы попасть в лазарет, ну а дальше ты и сам знаешь...       Сэмми этот ответ устроил, так что дальше трапезничали мы молча. Я был погружён в раздумия, в то время как Лоуренс решил, что лучше не отвлекать меня. Я очень уважаю таких людей. Которые понимают, на каком моменте лучше просто помолчать, а не лезть с расспросами.       Суп как всегда был холодным и безвкусным. Ни о каком наслаждении от еды и речи быть не могло, так как эта стрепня годилась разве что для того, чтобы хоть чем-то набить желудок и не загнуться с голоду. Так что мне, кривя лицо и зажмурившись, пришлось опустошить целую банку этой жирной и противной смеси. Заметив моё отвращение, Сэмми стукнул себя по лбу, видимо вспомнив что-то.       — Ох точно! Вот я идиот! Ты же человек! Это мне до еды особо дела нет, а тебе-то зачем холодными комками давиться? Можем на огонёк заглянуть буквально по коридору и налево! Пошли? — Он встал и протянул руку за банджо, но, секунду подумав, решил не брать его с собой.       — На огонёк? Это как?       — Да, именно так! Можем же разогреть суп на плите, если хочешь! - сказал он, набирая в обе руки по паре консервных банок и поворачиваясь ко мне.       — Да, было бы неплохо... — приулыбнулся я.       — Ну вот и славно. Как раз навестим старого приятеля... Тёплая улыбка непроизвольно расплылась на моём лице, когда я вспомнил Бориса, ведь именно его убежище находилось, как описал Сэм, «по коридору и налево».       Погодите, да ведь он погиб...       В голову сразу нахлынули неприятные воспоминания, от которых сердце сжалось, как и кулаки, а к горлу подступил ком Тогда, о ком же говорит Сэмми?!       — Хм? Приятеля? Т-ты это о ком? — как можно спокойнее попытался спросить я, но голос предательски дрогнул, что так же не осталось без внимания Лоуренса, хоть он и не подал виду.       — Хм, можешь считать это сюрпризом! Только предупреждаю, он выглядит даже страшнее, чем я, но не пугайся! Он правда хороший парень! Хей, Джек! Присмотришь за убежищем, пока мы к Дылдочке сгоняем? — кивнул музыкант уже находясь у двери и поворачиваясь к Искателю, нашёвшему нечто интересное в швабре в углу и принявшемуся её осматривать. Он повернулся на оклик, и, посмотрев на Сэмми пару секунд, издал тихий, продолжительный стон, что, видимо, означал согласие, так как Лоуренс, благодарно кивнув и приулыбнувшись, открыл дверь.       — Ну что, идём?       — Ты уверен, что в коридоре сейчас безопасно? — настороженно спросил я, с опаской поглядывая на темноту этажа за дверью.       — Я думаю да. Теперь Демон ещё долго сюда не сунется. На этой фразе я как раз вставал с койки, но тут же и рухнул обратно от удивления.       — Погоди, так это был Бе...Чернильный Демон?       — Ну разумеется, а кому бы ещё это быть? — с небольшим отвращением сказал он. Мне было нечего ответить. Я просто молча встал, и проследовал за Сэмми вглубь коридоров к некому по кличке «Дылдочка».       Значит, Чернильный всё же был там, в коридоре...

* * *

      Проходя мимо затопленной чернилами комнаты, я остановился, долго всматриваясь в густую чёрную жидкость. Сэмми, пройдя ещё немного и не услышав преследующих шагов, тоже остановился и обернулся ко мне.       — Ну, чего встал? — сказал он, немного недобро поглядывая на залитый холл. На этом месте Чернильный выскакивал на меня, пугая, уж извините за неудачный каламбур, до чёртиков. Сейчас же я, как зачарованный, смотрел на абсолютно спокойную субстанцию, и непроизвольно сделал пару шагов вперёд под недоумевающий взгляд Сэмми.       Но ничего не произошло. Чернильная гладь всё так же оставалась непоколебимо спокойной, и не собираясь взрываться фонтаном холодных брызг, выпуская из своих нерд демона.       Сэмми попятился, останавливаясь за моей спиной и украдкой заглядывая в комнату через плечо.       — Что там? — спросил он. Его вопрос вывел меня обратно в реальность.       — А, нет, забудь, идём дальше... — сказал я, поворачиваясь к нему. Он лишь пожал плечами и махнул мне рукой, призывая далее следовать за ним. Кинув прощальный взгляд на злополучные чернила, я вздохнул и зашагал дальше.       Выйдя на, так сказать, «финишную прямую» до двери в убежище, я замедлился, позволяя Сэмми перегнать меня на несколько шагов и подойти к двери первым. Музыкант аккуратно постучал в дверь носком ботинка, прося разрешения войти. Спустя где-то пол минуты откуда-то из глубины убежища послышались неспешные, громосткие шаги.       — Кого там принесло? — прозвучал холодный, суровый голос, от которого у меня мурашки пошли по всему телу. Его можно было сравнить скорее с хрипом, будто этот некто разговаривал через поломанный динамик.       — Это я, Норм! Открывай! — крикнул Лоуренс через закрытую дверь. За ней тут же послышались звуки снимания засова с петель, после чего она, чуть слышно скрипнув, отворилась, от чего меня заслепила тонкая полоса света и мне пришлось прикрыть глаза ладонью.       — Привет, Сэм! Как сам? — сказал показавшийся в дверном проёме высокий, около двух метров в росте, силуэт... С прожектором вместо головы. Перевёв взгляд музыканту за спину, луч кинокамеры упал прямо на меня, осматривая с ног до головы. Казалось, моё сердце в тот момент пропустило удар.       — Кто это с тобой? — немного напрягшись, спросил он. Сэмми, попятившись назад на пару шагов, поравнялся со мной, переложил большинство банок в другую руку, приобнял меня и подтолкнул чуть вперёд.       — Да ну, не узнал что ли? — сказал он, выставляя меня на обозрение чернильному монстру. Тот же, немного нагнувшись, стал более детально изучать моё лицо.       — Подожди... Это... Генри?       — Ага!       — Да ну?! Как-то он... Очень изменился... — сказал он, приближаясь почти вплотную ко мне и заслепляя глаза ярким лучём проектора.       Я сглотнул подступивший к горлу комок. От сильнейшего напряжения всё тело оттдавалось мелкой дрожью, но Сэмми, одной рукой обхвативший меня за спину, кажется, совершенно этого не заметил, и продолжил, как ни в чём не бывало:       — Это-то да, но, хех, будто сам не знаешь, как человека может жизнь поменять? — с улыбкой сказал он, якобы в подтверждение своим словам, потрепав мои волосы, от чего я тоже непроизвольно заулыбался, так как это всё же было немного щекотно, и поёжился. Очевидно, Киномеханик хотел сказать ещё что-то, но звонкий голос Сэмми прервал его:       — Зайти-то пригласишь или как? — сказал он, с опаской проверяя, никто ли за нами не следовал.       Норман, последовав его примеру, тоже повернул голову, освещая абсолютно пустой, за исключением нас, коридор, а затем отошёл, освобождая нам место, что бы пройти. Сэмми немного подтолкнул меня, призывая зайти внутрь, что я, с опаской, и сделал. Лоуренс быстро зашёл следом, после чего Киномеханик, предварительно ещё раз высунувшись и осмотрев коридор, закрыл дверь и поставил крепкую доску, что, видимо, служила засовом, обратно в, скорее всего, саморучно приделанные Норманом скобы.       — Ну, пройдём, что ли... — сказал он, пожимая плечами.       — Спасибо тебе, дружище! Мы ненадолго, правда! Нам бы только супчика приготовить...       — А, ах да, конечно... Кухня в вашем распоряжении.       — Спаси-и-ибо тебе-е, — протянул, словно пропел Сэмми, немного обгоняя Прожекториста.       Тот лишь издав хриплый, немного искажённый вздох, пошёл следом. По иронии судьбы Сэмми, чьи руки были полностью забиты банками с супом, уронил самую верхнюю, так что она, с характерным звуком стукнувшись об половицы, чуть прокатилась назад и замерла. На моём лице возникла чуть грустная улыбка. Чертыхаясь, Сэмми, обернулся на звук, и сквозь гору банок в его руках пытался заметить упавшую, от чего ещё пара консерв, последовав примеру первой, отправились на свидание с полом. Норман вздохнул и поднял их, и, получив благодарность от Лоуренса, лишь хмыкнул, и кинул что-то вроде «Будь аккуратнее в следующий раз». Лично для меня все эти любезности между Полком и Лоуренсом были, так сказать, «дикостью». Как я уже говорил, эти двое на дух друг друга не переносят, так с чего все эти милости? Конечно, с Норманом я пересекался не так часто, как с Сэмом, но уж точно могу сказать, что если бы Киномеханик и жил в убежище, то разве что забарикадировавшись от Самуэля.       Значит, изменился не только Лоуренс...       Прямо за углом находилась хорошо знакомая мне пошарпанная дверь в покои в прошлом Бадди Бориса, а теперь же Прожекториста. До меня сразу донёсся всё тот же затхлый запах чернил и воска, что тоже неумолимо навевало мысли о потерянном друге, от чего я лишь помрачнел и уставился в пол. Сэмми, повернувшись и вмиг заметив моё от чего-то подавленное состояние, тут же поспешил меня приободрить:       — Хей, чего загрустил? Ну ничего, располагайся, сейчас тёплый суп быстро поднимет тебе настроение! — энергично сказал он, проходя на кухню.       Киномехамик приостановился, поровнявшись со мной и с интересом остатривал подвешенную на бинтах руку.       — Как тебя так угораздило? — раздался чуть хриплый голос из динамика на груди монстра.       — Да так, просто неудачно упал... — отмахнулся я и хотел было проследовать за Сэмом, но тоже решился задать вопрос:       — Слушай, а ты случайно не встречал где-то поблизости Бориса? Ну так, вдруг... — небрежно спросил я, отводя взгляд.       — Хм? Аааа, ты о клонах что-ли? — догадался Норман, — Можешь не волноваться, они на этот этаж почти не забираются... Почти... — добавил он под конец уже мрачным тоном. Я хотел было задать ещё пару вопросов, но чуть раздражённый голос музыканта с кухни окликнул Прожекториста:       — Хей, Норм! Что у тебя с плитой?! Иди подсоби!       — Ну что там у тебя снова?! - вскрикнул Киномеханик и стремительной походкой направился на кухню, откуда тотчас же последовали возмущённые голоса Полка и Лоуренса:       — Чё оно не заводится?       — Это тебе не машина, чтоб заводиться! Господи, Сэм, тебе до готовки, как до луны!       — Я делаю точно так, как ты мне показывал! Видишь? Кручу я эту хреновину, и ничего не происходит!       — Так это потому что ты, баран, крутишь ручку духовки, а не комфорки!       Я лишь хмыкнул и приулыбнулся. Вот это уже ребята, которых я знаю. Однако... В их словах больше нет той холодной ненависти и язвительности. Это была обычная дружеская ссора. То, как они подкалывают друг друга сейчас... Как смеются... Они ведут себя прямо как лучшие друзья... Пока суп ещё не был готов, я решил осмотреться. В комнате, которая раньше была моей, практически ничего не изменилось. Всё та же раскладушка в углу, этажерка с запыленными полками и кино-инвентарём, таким как пара коробок с бобинами, прожекторы и штатив, стоящий у стены в углу. Гамак, повешенный за крепкие железные крюки и состоящий, по-видимому, из многих сшитых лоскутов, был весь перемазан в чёрном.       Резко вспомнив кое о чём, я быстрым шагом направился в ванную. Сделав глубокий вдох, я встал перед зеркалом и открыл глаза.       Мой внешний вид вызывал оставлял желать лучшего и вызывал от силы жалость. К и без того изнасилованному жизнью облику прибавились ещё и жирные пятна от супа на подранной рубахе, множественные синяки и ушибы на открытых участках тела, перебинтованная рука и множественные занозы. В мою прекрасную внешность «идеально» вписывался правый глаз, что ничем сейчас не отличался от глаз Потерянных.       — Мда, мужик на расхват... — пробормотал я, и решил хоть немного привести себя в порядок, чтобы при встрече с Чернильным не получить тонну подколов и упрёков. К моему величайшему удивлению, когда я повернул ручку заржавевшего крана он, издав бурлящие звуки, спустя пару секунд дал средней мощности поток грязной, застоявшейся воды. Набрав её в ладонь левой руки, я попытался уложить выпирающие локоны своих косматых и уже давно не блондинистых за слоями чернил и грязи волос. Но сколько бы я не прилизывал их, пряди всё так же оставались торчком, несмотря на все мои попытки. Спустя ещё минуту я сдался, плюнув на это бесполезное дело и решив хотя бы умыть лицо от засохшей крови с разбитого веска и чернил, заливших чуть ли не половину моей живописной физиономии. Целиком опустив голову под ледяную струю, я начал интенсивно тереть лицо и волосы, наконец освобождаясь от ужасного зуда. Конечно, стоять в три погибели и мыться холодной водой не могло продлиться долго, так что я пытался закончить водные процедуры как можно скорее.       Когда весьма ощутимый слой грязи был смыт с моего лица, я наконец выпрямился, вструсился, пытаясь хоть немного высушить волосы, и убравь ладонь от лица снова глянул в треснутое зеркало. Вот, так намного лучше! Конечно, в некоторых местах чернила просто размазались еще сильнее, оставляя тёмные пятна на коже, но в целом картина стала гораздо лучше. Теперь я хотя бы вспомнил свой настоящий цвет волос и впервые за множество месяцев почувствовал такое облегчение от относительной чистоты. Волосы на нижней части лица из короткой колючей щетины превратилась в приличной густоты, не побоюсь этого слова, короткую бородку. Не думаю, что бриться топором это уж очень хорошая идея, всё же, опасность опасностью, но поддерживать людской вид это дело святое, но, если бы у Сэма в закромах найдётся хотя бы что-то по типу небольшого ножичка, я был бы ему чертовски признателен. Я хотел было начать застирывать рукав рубахи, как меня окликнули:       — Хей, Генри! Суп готов! Иди, пока не остыл! — крикнул Сэмми, что заставило меня улыбнуться. Как же давно меня никто не называл по имени, давая глупые клички на каждом шагу... Казалось бы, так мало нужно человеку для счастья. В последний раз взглянув в отражение, я подтянул обвисший и обшарпанный атласный галстук и направился на кухню, откуда уже разносился запах пережаренного бекона и жирного бульона.       За дружеской беседой и, на сей раз, действительно вкусным обедом, я и не заметил, как пролетело время. Мы болтали, смеялись, вспоминали былые времена, которых никогда не было, и я даже удостоился пары песен, спетых Полком и Лоуренсом дуэтом. Оказалось, у Киномеханика где-то в чулане завалялось банджо, за которое они с Сэмом долго спорили, после чего Норман сдался, отдав инструмент ему на растерзание, так что песни нашей молодости не обошлись без чудесного музыкального сопровождения, от которого уши вяли и единственное, что хотелось сделать — это убежать как можно подальше от этих звуков и желательно записаться на продолжительный сеанс у психолога.       Конечно, вся эта дружеская атмосфера немного приглушала, но вовсе не затмевала полностью мою главную цель — я должен найти Чернильного, а заодно и выяснить, что же всё таки произошло, и почему все ведут себя так странно. Заметив моё задумчивое состояние, Сэмми оторвался от очередного анекдота, которые он рассказывал Норману последние десять минут.       — О чём задумался? — спросил он, откладывая банджо и подпирая голову руками, настраиваясь на небольшой разговор со мной.       — Да так... О разном... О студии, о демонах, об ангелах... — увильчиво ответил я, помешивая ложкой недоеденый остаток уже знатно остывшего супа.       — Да уж, понимаю... Живёшь себе так спокойной жизнью с девушкой, в большом красивом городе, а потом оказываешься запертым в подобном месте...       — «Эх, дружище, это ты еще про петли не знаешь...» — грустно подумал я, но решил поддержать разговор:       — Девушка? А, ты о Линде? Мы с ней уже давно женаты, — невесело улыбнувшись, я протянул ему на осмотрение левую ладонь, на безымянном пальце которой красовалось уже порядком помятое и испачканное кольцо.       — Оу, вот оно как... — сказал Сэмми, рассматривая побитое жизнью украшение. Я считал это ужасно странным, но... Это кольцо уже не вызывало таких тёплых чувств, как ранее... Будучи сильно взволнованным или напуганным, я обычно мял побрякушку в руках, и меня это успокаивало, но теперь... Сейчас этот золотой ободочек почему-то представлял для меня больше материальную ценность, нежели духовную. Да, быть может, это произошло потому, что глубоко внутри я уже смирился, что никогда не увижу свою жену, но, возможно... Потому что другие чувства перекрыли былую любовь?... Сразу вспоминается дружеское(?) похлопывание по плечу сзади, либо то, как он трепал мои волосы... Когда Бенди рядом... Вот что приносит настоящее умиротворение... Я тот час же отряхнулся от навязчивых мыслей. Так, нет! Я люблю свою жену! И всё ещё дорожу кольцом! Почему я противоречу сам себе?! Ну в самом деле, не мог же я влюбиться в демона?! Это даже звучит глупо.       — С-слушай, давай сменим тему?... — сказал я, отводя взгляд и забирая ладонь из рук Сэмми.       — Оу, да, конечно, я понимаю, прости... — затараторил он.       — Что собираешься делать дальше?... — перебил Лоуренса быстро вошедший в курс дела Киномеханик. Я только вздохнул.       — Даже не знаю... Скорее всего вернусь на нижние этажи... У меня там есть парочка незаконченный дел... — сказал я, привстав, после быстро добавил:       — Но вы не подумайте! Ребят, спасибо вам большое за всё, правда, но, мне действительно нужно идти...       — Ты уверен? С раненой рукой ты ведь совсем не сможешь дать отпор!       — Да это и не нужно! Если что — спрячусь в Станции Маленького Чуда, ну или, на крайний случай, просто убегу...       Говоря это, я невзначай пятился к двери. Уперевшись в неё спиной, я нащупал ручку, но, покрутив её, осознал, что дверь не поддаётся. Повернувшись лицом к выходу, я попробовал подёргать ручку с новой силой, однако безрезультатно.       — Ну, как знаешь... Двери моего убежища всегда открыты для тебя! Береги себя... — вздохнул Норман, наклонился и достал из-под стула, на котором сидел, небольшой ящичек с инструментами.       Немного порывшись в нём, он выудил оттуда небольшой рычаг, после чего кинул его мне. Я ловко поймал его налету и кивнул Полку в знак благодарности.       — Я постараюсь... — чуть улыбнулся я, вставляя рычаг на его законное место. Из-за приличного слоя ржавчины на нём мне пришлось приложить немало усилий, после чего в механизме двери что-то громко клацнуло, и под характерный гул шестерёнок она отворилась. Помахав напоследок рукой, я тихо закрыл дверь, за которой тотчас же продолжился оживлённый разговор, тему которого я уже не расслышал. Ну что же, снова наедине с собой...

* * *

      Пройдя к узкому коридору, объятому кромешной тьмой, разгоняемой лёгким паром, выходящим с шипящих и гудящих труб, я обнаружил, что фонаря на столике нету. Ну, это и не удивительно, ведь Борис всегда забирает его, когда лезет в вентиляционную шахту. Но оставался вопрос: как тогда мне пройти через холл? Идея идти наобум сразу отпадала, так как проход постоянно петлял, заворачивая под только его архитекторам известными углами, а также услужливо подставляя подножки из выпирающих и поломанных труб, запнувшись об которые и костей не соберёшь. Спасало лишь то, что я уже проходил по этому коридору не менее тридцати шести раз, хоть и с фонариком, так что расположение самых каверзных заворотов и подножек вполне мог представить. Уже собравшись с мыслями и сделав глубокий вдох, я приготовился войти во тьму, но внезапный звук быстрых приближающихся шагов заставил меня подскочить. Я и испугаться-то толком не успел, как из-за поворота выбежал... Кто бы вы думали?...       — Слушай, я тут вспомнил... — сказал запыхавшийся Лоуренс, останавливаясь и приводя дыхание в норму.       В его руке был размером чуть ли не с прожектор довольно мощный фонарь, что мог бы прекрасно осветить местность шагов на десять, если не больше, чего будет вполне достаточно для такого маленького прохода.       — Ох, Сэмми! Не стоит так резко выскакивать! — сказал я, понемногу отходя от испуга.       — Хах, прости... — сказал он, чуть виновато протягивая мне фонарь, — В общем, мы тут с Норманом посовещались и решили, что лучше бы мне отправиться с тобой. И не смотри ты на меня так! Ну что мне на этаже музыкального департамента засиживаться? Да и потом, запасы давно бы стоило пополнить — тот суп, которым мы отобедали был последним...       — Ты правда не должен... — сказал я, разбив все его жалкие попытки оправдаться.       — Генри, я же твой друг! — решительно сказал он, насупившись, — А друзья должны помогать друг другу!       И только тут я заметил крепко сжатый в его второй руке топор, лезвие которого было перемазано чернилами.       — Прошу, хоть раз в жизни не будь упрямцем и позволь помочь тебе.       Я вздохнул и здался.       — Ладно, делай что хочешь, я не возражаю...       Видимо, мои слова сделали Лоуренса чуть веселее, от чего он выпрямился во весь рост и расправил плечи.       — Ну, тогда веди! — сказал он, кивая на тёмный проход впереди.       Я развернулся и нажал на кнопку включения, после чего тьму разрезал яркий луч света, улавливая тонкие очертания выгнутых неведомыми формами фигур.       — Держись поближе, а то в такой темноте и ногу сломать несложно... — обернулся я к Сэмми, нервно сглотнув. Он серьёзно кивнул и пристроился по правую руку. Кто знает, откуда у большинства людей есть врождённый, навязчивый страх темноты, чьи липкие узы не позволяют тебе даже спуститься в погреб без трясущихся коленок и холодного пота. Темнота всегда настораживала меня. Особенно, если мы говорим о студии. Здесь же тьма может сыграть с тобой двойную шутку: с одной стороны да, ты можешь укрыться в ней, ныряя в чёрное плотное одеяло, но с другой.... Никогда не знаешь, что может прятаться в мраке прямо возле тебя... Чернильная фигура останется незамеченной тобой, пока её острые, длинные когти не сомкнутся на твоём горле. Ну вот, только пару шагов прошли, а у меня уже тревожные мысли в голове... Я решил разбавить гнетущее молчание и шипение пара в трубах непринужденной беседой:       — Кстати, а почему тогда уже и Норман не пошёл с нами?       — Понимаешь... — не направляя луч фонаря на него, я понял, что он придвинулся к моему уху, и прошептал:       — Норман очень сильно боится темноты. Просто до потери сознания. А на нижних этажах её полно.... Только, если что, я тебе этого не говорил! — быстро добавил он, отстраняясь.       Норман? Боится темноты? Киномеханик, которого хлебом не корми, только дай поработать в тишине и кромешной тьме самых нижних этажей? Мне кажется, что только в студии Джоу Дрю такое возможно: отвечая на один вопрос, порождаешь с дюжину новых...       Как только в конце коридора показался свет ламп, я наконец смог с облегчением выдохнуть и чуть ускорился. Механические двери уже были открыты, так что я поставил фонарь на небольшой столик. Наш путь ничего не преграждало.       Новая неожиданность поджидала меня у развилки с путями Ангела и Демона. Конечно, особенно в последнее время я старался избегать правого прохода, принадлежащего истеричке Алисе, так что предпочитал проходить по коридору, затопленном чернилами. Так что представьте, какого было моё удивление, когда на месте Пути Демона я обнаружил съехавшую железную дверь. Правый проход был любезно открыт, приглашая в свои обманчиво тихие и чистые покои. Я на миг остановился, засмотревшись на указатель. Сэмми же как ни в чём не бывало, чуть морщась от отвращения, прошёл по открытому коридору, как заметил, что я застыл на месте и уставился в одну точку.       — Ты чего встал? — сказал он, пятясь на пару шагов назад и, проследив за моим взглядом, тоже стал рассматривать две таблички, с пририсованными рогами на одной, и нимбом на другой. Его голос вывел меня из раздумий:       — А? Нет, ничего. И-идём... — отрезал я, быстро проходя по коридору и отвернув голову, пряча лицо от Лоуренса. Тот лишь пожал плечами и проследовал за мной.       Под ногами чуть слышно зашелестел мягкий ворс, чудом оставшийся чистым в этом залитом чернилами месте, ковра, так что мне даже было как-то неловко пачкать его своими грязными ботинками. Однако Сэмми это, видимо, не очень заботило, так как он, не стестяясь, шёл на широкую ногу, и, как мне показалось, даже специально пытался втереть чернила в ковёр. Много петель назад я уже проходил здесь, и опираясь на мои размытые воспоминания, в этом небольшом холле абсолютно ничего не поменялось. Всё та же пара картоток Алисы Ангела, плакаты на стенах, и чуть измазанный проигрыватель, прислонённый к спинке небольшого диванчика. Почему-то именно он привлёк моё внимание. Как заворажённый, я подошёл к устройству с голосом Сьюзи Кемпбелл и нажал кнопку проигрывания...

* * *

      Такое чувство, что моя карьера здесь продолжает цвести. Когда я вошла сегодня в студию звукозаписи, я ненароком услышала, что эта... Эллисон... Не проходит на роль.       Видимо, для меня хотели сделать сюрприз этой новостью. Ангел Алиса остаётся со мной. Всё идёт просто замечательно. Я и Алиса... Вместе мы добьёмся многого...

* * *

      Как только звонкий голос Сьюзи затих, проигрыватель клацнул на последок, обозначая конец записи.       — Тх, сюрприз... Надеяться на такое как раз в её репертуаре, — презрительно фыркнул Сэмми, воротя нос и быстрым шагом покидая холл, оставив меня стоящим в ступоре в полной тишине.       И вновь очередной коридор встретил нас непроглядной тьмой и тревожной обстановкой. Я уже говорил, что не люблю темноту?... Сделав глубокий вдох и приложив колоссальные усилия, поборов ужасное предчувствие и желание убежать как можно дальше, я уже было собрался сделать шаг во тьму прохода, как Сэмми остановил меня, преградив путь рукой, и начал прислушиваться к чему-то.       — Что там?... — как можно тише сказал я, сам толком не понимая, почему вдруг зашептал. Сэмми соизволил ответить лишь спустя около минуты, стоя настороже с крепко сжатым в руке топором и вслушиваясь в бурление труб и капание чернил.       — Ты тоже это слышишь?... — еле шевеля губами проговорил он. Я последовал его примеру и тоже начал вслушиваться во мрак коридора, максимально напрягая слух. Поначалу я не слышал ничего, кроме вышеупомянутых звуков, однако чуть погодя до меня начал долетать ещё один... Он настолько выделялся на фоне остальных, что с каждым разом будто лезвие резал по барабанным перепонкам.       Тихий, едва уловимый приближающийся звук... Больше всего походящий на бряцанье подтяжек... Сопровождаемое мягкими шаркающими шагами. Попытки всмотреться в коридор и уловить хоть малейшее движение оказались тщетными, так что я вновь повернулся к Сэмми, ожидая его реакции. Я видел, как его глаза медленно расширяются от ужаса, а со лба обильно начинают стекать струйки чернил. Его тело начало мелко, едва заметно дрожать. Тем временем шаги и не думали останавливаться. Как я понял, неизвестный делал несколько быстрых шагов, замирал, прислушиваясь и продолжал движение вперёд.       — Твою мать... — прошептал Сэмми и быстро затянул меня в тёмное пространство в углу, слева от дверного косяка, закрывая мне рот рукой.       — Какого чёрта этот упырь забыл на этаже К?! — тараторил Лоуренс, нервно сглатывая. Другой рукой он еще крепче сжал рукоять топора, готовый в любую секунду наброситься на неизвестного, вышедшего из коридора.       Через мучительно долго тянувшиеся пару минут, по звукам изнутри я понял, что шаги остановились у дверного проёма, а затем отчётливо услышал, как кто-то принюхивался. Он громко втягивал носом в попытках учуять что-то... Или кого-то... Как только фигура вышла на свет, я почувствовал, как хват Сэмми стал сильнее, как и, кажется, стук его сердца. Вполне возможно, что он был моим, так как в тот момент я и сам перепугался чуть ли не до потери сознания. Слава Богу, к тому моменту я додумался прикрыть ладонью светящийся жёлтым глаз.       Из тёмного коридора вынырнула фигура... Волка, примерно человеческого роста... Почему примерно?       Да потому, что он был выше меня головы на две. Теперь я понял, откуда был тот, другой звук. Одна из пуговиц на штанах с подтяжками у волка была отодрана и держалась лишь на честном слове и тоненьком пучке белых ниток. Казалось бы, чему тут пугаться? Это же просто Борис... Просто чуть выше обычного... И с огромными острыми когтями, что зловеще поблёскивали на свету помигивающей лампы, каждый не меньше двадцати сантиметров в длину.... А так же огромные передние клыки, выпирающие из под верхней и нижней челюсти волка. С белых кинжалов то и дело стекала чёрная слюна, капая на пол. Желание подойти к старому знакомому резко отпало. На его место пришло другое: лишь бы оно не заметило нас, стоящих буквально в двух шагах от него, затаив дыхание. Либо существо было подслеповатым, либо это как раз был один из тех редких случаев, когда темнота играет тебе на руку.       Но рано я радовался, ох и рано... Пройдя пару шагов вперёд, волк вновь остановился и навострил уши, улавливая малейшие звуки, а затем, вытянув морду вперёд, начал принюхиваться. Видимо, учуяв что-то он издал короткий, гортанный рык, и, обернувшись, стал активно вертеть головой, пытаясь вглядеться в тьму закутков. Вот тут-то и сердце моё ушло в пятки. Вновь втянув носом воздух, он развернулся всем телом, и стал медленно двигаться в нашу сторону. Я уже было попрощался с жизнью, как и Сэмми, которого начало заметно трясти.       Спасение пришло оттуда, откуда его не ожидал ну никто. В один миг по стенам расползлась чернильная паутина, и зал заполонил неразборчивый шёпот. «Борис», если его конечно можно так назвать, сразу сжался чуть ли не вдвое, сразу позабыв о нас. Он, издавая звуки, подобные на искажённое скуление, прижав ужи и поджав всклокоченный хвост, быстро развернулся и побежал по коридору в ту сторону, откуда мы с Сэмом пришли. Не прошло и секунды, как он забежал за угол, как оттуда послышался короткий, громкий скулёж, больше походящий на писк, что вызвало у меня новую волну мурашек. Я услышал тяжёлый звук упавшего тела. Из-за угла показалась до боли знакомая двух с половиной метровая рогатая тощая фигура, при виде которой я невольно сделал облегчённый выдох. Знаете, так иногда случается, когда от чрезмерной радости мозг просто перестаёт работать? Да, к сожалению, это и произошло со мной...       — Бенди! — весело окликнул я демона, ловко выпутываясь из хватки Лоуренса и выходя на свет. ...       Тут сложно сказать, кто от моего поступка охуел больше: Сэмми, просто застывший и пытающийся слиться со стеной, и шепча:       — Ты что творишь, придурок?! Совсем уже мозги последние растерял?!       Сам Чернильный, который, неверя своим глазам, замер, всматриваясь в меня, или я, от собственных глупых опрометчивых действий. Я уж и забыл, что нам с Чернильным стоило бы скрывать своё сотрудничество, да и это было неважно в тот момент. Я начал медленно подходить к нему, дружелюбно улыбаясь и раскрывая руки для объятий... И лишь приблизившись на расстояние около трёх метров... Я заметил что-то не ладное. Всмысле, да, это был всё тот же Бенди, но... Что-то всё же было не так... Будто его подменили...       Демон, казалось, стал еще немного выше и тоще, с более резкой и острой фигурой. Рога стали чуть больше и намного острее, но это ещё не самое жуткое... Вместо фирменной улыбки, с ровными, похожими на человеческие, зубами, в его пасти поблёскивали белоснежные, острые клыки. В мгновение я заметил, как все его мускулы резко напряглись и одним резким движением я был пригвоздён к стене. Удар был настолько сильным, что когти демона почти наполовину вошли в прогнившие доски по обе стороны в паре сантиметров от моей талии, вышибая дух. Я открыл рот, в попытках набрать воздуха, то хватка на животе была на столько сильна, что мой вздох был больше похож на кряхтение. Морда демона расплылась в еще большем, ликующем оскале.       — Так, так, так... — с надменной улыбкой растягивал он каждое слово.       — Неуж-то Штейн сам соизволил прийти ко мне в лапы. Признаться, я польщён...       Давление стало еще сильнее. Я слышал, как его когти всё губже погружаются в стену, выгоняя последние остатки воздуха. Я закашлялся, чем вызвал до жути холодный и злобный смешок Чернильного.       — Б-Бенди, что т-ты... — только и смог выговорить я вперемешку с кашлем, как Демон оборвал мои слова резким предупреждающим рыком.       За многое время нахождения рядом с Чернильным, я уже успел выучить многие его привычки. К примеру, если кончик его хвоста виляет туда-сюда, это значит, что он всеми силами пытается скрыть свои настоящие эмоции. Когда он складывает руки на груди, это обычно означает, что он уж очень заскучал, и если в ближайшие пару минут не обратить на него внимания, то ждите истерики. Но это гортанное рычание не перепутаешь ни с чем... «Ещё слово, и ты покойник. Я не шучу.»       Я поспешил замолчать и ждать первых действий от демона, которого сейчас просто трясло от ярости. Он чуть пригнулся и приблизился к моему лицу, резко надавливая еще сильнее, от чего я невольно вскрикнул.       — Никто. Я повторяю, никто в этом грёбаном месте не достоин называть это имя, — сказал он холодным, бурлящим от злобы голосом, — Особенно ты, чёртов предатель, — сказал он, приближаясь почти вплотную.       От его следующих слов со лба выступил холодный пот. Так вот оно как... Быть на грани того, что бы потерять сознание от страха...       — Не думай, что раз ты явился ко мне добровольно, то смерть твоя будет быстрой... — протянул он, паралельно протягивая к моей щеке вторую руку, откуда медленно стали выдвигаться когти.       — Но я всё же позволю тебе выбрать...       — Какой из твоих глаз мне лучше выколоть первым? - сказал демон, улыбаясь еще шире и склоняя голову на бок.       Чернильный, кажется, уже был готов выбрать сам. Я зажмурился, предвкушая невыносимые пытки.       Внезапный, напосленный яростью и болью вой, пронзил гнетущую тишину и с силой ударил по голове, заставив меня быстро закрыть уши руками. Хватка на талии пропала, так что я упал на бок, держась за живот и наконец дыша вперемешку с кашлем. Когда я наконец открыл глаза, первое, что я увидел, была отрубленная по локоть чернильная рука, лежащая в паре шагов от меня, которая медленно таяла, превращаясь в лужу.       Всё ещё не в силах подняться, я лишь повернул голову, всё ещё жадно глотая ртом воздух. В поле зрения возникли залитые чернилами сапоги. Приложив неимоверные усилия, я всё же смог встать на колено и поднять голову.       Сэмми, крепко сжимающий рукоять топора, выставленного перед ним, прерывисто дышал, стоя в боевой позе.       Перед ним, сгорбившись и держась за обрубок, оставшийся от правой руки, злобно рокотал Чернильный, мелко подрагивая от переполняющей его ярости.       Кое-как я встал на трясущихся ногах. Только Сэмми тогда стоял между нами с демоном.       — Лоуренс, свали. Не закрывай этого предателя. Или тебя совсем ничему жизнь не учит? — выплёвывая слова, будто яд, прорычал Бенди, и попытался обойти Сэмми и добраться ко мне.       Тот двинулся идентично, выставив перед собой топор на расстояние вытянутой руки и загораживая меня.       — Однажды ты уже погиб, защищая этого чёртового ублюдка. Хочешь повторить свою участь?       — Если потребуется, — решительно сказал музыкант, чуть повернув голову ко мне, и прошептал:       — По моему сигналу, беги по тому коридору и даже не думай оглядываться. Конечно же, его слова долетели и до демона, который, злобно хмыкнул, и, вновь выпуская когти, прошипел:       — Что же, это твой выбор. Знаешь, а ты мне даже нравился... — Тогда я проткну его прямо через тебя! — БЕГИ! — почти одновременно крикнули Чернильный Демон и Сэмми.       Далее всё происходило словно в замедленной съёмке. Демон занёс лапу, чтобы проткнуть нас обеих. Я сорвался с места, однако понимал, что и при всём желании не успею избежать траектории укола... Если бы не Сэмми. Он со всей силы толкнул меня в спину, от чего я пролетел около двух метров. Последнее, что я видел, перед тем, как вбежать в коридор, был боевой оскал, застывший на лице Сэмми, занёсшего топор, что бы блокировать атаку демона...       POV: Неизвестный       Стоило мне только положить последнюю банку в холщёвую сумку, перевешенную через плечо, как по коридору расползлась еле заметная чернильная паутина. Я тихо выругался и, в панике поправив чуть сползшие с носа очки, начал нервно оглядываться по сторонам, в поисках самого виновника торжества. К счастью, разводы были слабо заметны, что означало, что демон пока был далеко. До лифта было слишком далеко, а Станций Маленького Чуда на этом этаже буквально единицы, так что лучшим, и единственным вариантом сейчас будет бежать. Просто бежать куда глаза глядят, в надежде, что я найду хоть одно укрытие, и что эта пробежка не приведёт меня прямо в лапы к ликующему демону...       Конец POV: Неизвестный       Я бежал. Бежал, как и просил Лоуренс, без оглядки. В полнейшей тьме некоторых участков коридора я несколько раз спотыкался и даже падал, тут же вскакивая и продолжая бежать.       Заворачивая за очередной угол, я обернулся... При этом не заметив бегущую мне навстречу фигуру, с которой мы успешно столкнулись и оба полетели на измазанные чернилами доски, так что с носа силуэта слетели очки в простеньком ободке, так что он стал водить рукой туда-сюда в попытках нащупать их. Я быстро стал отползать назад от возможной опасности, отталкиваясь только одной здоровой рукой, но как только я увидел, кто же лежит передо мной, я застыл, не в силах пошевелиться.       Невысокий, чуть младше средних лет с растрёпанными пшеничными волосами и ясновыраженными голубыми глазами, что отблёскивали в свете ламп; одетый в простенькую рубаху с чёрным гастуком и задранными рукавами мужчина..... Которого я видел в зеркале с пару часов назад.